Денисова Ольга. Придорожная трава

   – Папа, кто там? – спросил с кровати Сережка.
   – Поднимайся, к тебе гости пришли, – ответил Илья, – ну что, девчонки, садитесь, чай пить будем. И не дрожите, с нами не страшно.
   Однако, пришлось приложить немало усилий, чтобы они, наконец, заговорили. Илья закутал их обеих в одеяла – летняя ночь была довольно свежей – налил чаю, достал конфет и печенья, и только тогда Сережка выполз из спальни, зевая и ежась. Зато он полностью оделся, в отличие от Ильи, который так и оставался в трусах и в майке.
   – Чего пришли? – спросил он у девчонок не очень-то ласково.
   Илья решил не вмешиваться в их разговор и ушел в спальню, одевать штаны. Как ни странно, вопрос Сережки близняшек вовсе не обидел, а наоборот, раскрепостил.
   – Сережка, это был ужас! Мы убежали через окно!
   – Мы спустились по трубе, представляешь?
   – А ужас-то в чем? – невозмутимо спросил парень.
   – Эта синяя тетка хватала нас за ноги и пыталась вытащить из-под одеял.
   – Она хотела нас укусить. У нее такие холодные руки!
   – Да вы все это придумали! – подначил Сережка.
   – Ничего мы не придумали, – ответили девчонки хором.
   Илья решил не выходить в столовую, а послушать их рассказ из спальни – пусть говорят спокойно.
   – Ну, подумаешь – укусит! Велика беда, – хмыкнул Сережка.
   – Ага! У нее ядовитый зуб! Она сама нам сказала. Если им укусить в шею – человек умрет! Марта кинула на нее одеяло, и пока она выпутывалась, мы вылезли на балкон и закрыли дверь. А потом спустились вниз по трубе!
   – Знаешь, как нам было страшно!
   – Мы даже кричать не могли, потому что мама бы проснулась и отправила нас обратно в спальню!
   – И она за нами гналась, когда мы сюда бежали!
   Их рассказ прервался истошным визгом. Илья выскочил в столовую и первая, кого он увидел, была Мара. Девчонки вместе с одеялами взлетели на лавку, а перед столом, широко раскинув руки, стоял совершенно белый Сережка, закрывая собой подружек.
   Мара хохотала и делала вид, что тянет к нему руки.
   Илья прикрыл Сережку собой и сжал губы:
   – Ну? Ты и моего ребенка хочешь отсюда выжить?
   – Да нет, – Мара продолжала смеяться, – просто так забавно, как он их защищает!
   – Слушай, красотка! – Илья наклонил голову, – что ты до детей докопалась? Ты мамашу их пугай, больше проку будет.
   – А то что? Что ты мне сделаешь?
   – Поленом по голове получишь, – серьезно ответил Илья.
   Мара перестала смеяться:
   – А я тебя укушу, – она показала зуб.
   – Кусай, – Илья протянул ей кулак.
   – Что, понравилось? – снова рассмеялась Мара, – сколько ночей ты меня вожделел?
   Илья смешался.
   – Ну, не при детях же… – почти шепнул он.
   – Ой, мамочки, какие мы скромные! Девчонок я все равно достану, а то их мамаша никогда не поверит, что ей надо отсюда убираться. Слышали, котятки? – Мара поднялась на цыпочки и заглянула Илье через плечо.
   – Не надо их трогать, – мирно и серьезно попросил Илья.
   – Почему это?
   – Они маленькие.
   – Да не меньше меня! – хмыкнула Мара. И точно – роста в ней было не намного больше, чем в близняшках.
   – Я тебя очень прошу…
   – Да? И что мне за это будет?
   – А чего ты хочешь?
   – Чего я хочу, ты мне не дашь. Не настолько мне это нужно, чтобы тебя убивать…
   У Ильи екнуло сердце – он понял, на что она намекает. И подумал, что рано или поздно она этого добьется. Чем дольше он с ней общается, тем сильнее хочет умереть в ее объятьях. Может быть, ее яд все же оставил в нем свой след, а может, это свойство всякого суккуба?
   – Испугался? – ехидно спросила Мара.
   Илья покачал головой и усмехнулся:
   – Нет, я подумаю над твоим предложением. Но сегодня я к этому не готов.
   – Я буду ждать, – она довольно улыбнулась.
   – Детей не трогай. Пожалуйста.
   – Пусть их мамаша уезжает отсюда, тогда никто их не будет трогать.
   – Я поговорю с ней.
   – Ты с ней уже говорил, и куда она тебя послала? Но можешь ей передать, что до купальской ночи они должны уйти. На Купалу их тут быть не должно, это последний срок.
   – Но осталось всего три недели… Она не успеет так быстро… так быстро… – Илья не смог подобрать слова, объясняющее поведение Вероники.
   – Так быстро сообразить, что ей угрожают? Ну что ж, пусть попробует соображать быстрей, больше я ничего не могу посоветовать. Да, и соседа своего утром разбудить не забудь – на нем сонные чары, нечего ему на меня смотреть. Пожалуй, я сказала все, что хотела. Котятки? – она снова привстала на цыпочки, – котятки, я завтра приду опять!
   Мара помахала им длинными синими пальцами и, не успел Илья опомниться, приоткрыла печную дверцу и нырнула в темноту. Как ей это удалось, он так и не сообразил.
   На несколько секунд повисло молчание, а потом одна из близняшек спросила:
   – Она ушла?
   – Ушла, – Илья повернулся к детям, – спускайтесь и ничего не бойтесь.
   – Она точно ушла? – переспросила вторая.
   – Точно, – кивнул Илья и похлопал Сережку по плечу, – ты молодец. Это было круто.
   – Да ладно, – пожал плечами Сережка.
   Девчонок пришлось снимать с лавки – они и рады были слезть, но мешали одеяла, в которых у них запутались ноги. Илья усадил их за стол и подвинул обеим кружки с чаем.
   – Не надо ее так бояться, ее нужно просто опасаться. Если она к вам снова придет – зовите маму. Если она испугается и уйдет, то, считайте, вы добились цели. А если нет – пусть с ней ваша мама разбирается. Так что вы в любом случае ничего не теряете.
   – Ага, если она спрячется, мама будет ругаться.
   – А вы с ней вечером поговорили?
   – Да, – хором ответили они.
   – Ну и как?
   – Мама сказала, что все это глупости и чтобы мы перестали выдумывать.
   Илья недовольно покачал головой. Ну, а чего он ждал от Вероники?
   – Завтра утром мы с ней поговорим, – кивнул он девочкам, – я же обещал.
   – А сегодня? Можно мы посидим здесь до утра? – спросили они хором.
   – Конечно, можно, – улыбнулся Илья, – ну не гнать же вас на улицу.
   Он представил, в каком ужасе они спускались со второго этажа, как бежали через Долину к избушке, в темноте, в тапочках… Нет, Веронике надо обязательно объяснить, что так вести себя нельзя. Даже если это детские фантазии, разве они менее реальны для ребенка, чем то, что можно пощупать руками?
   Через десять минут дети, нахватавшись печенья и конфет, начали клевать носами. Ну не вести же девчонок домой среди ночи? Тем более дома они вряд ли уснут.
   – Ну что, Серый, ложись со мной. Девчонок на твою кровать уложим, не возражаешь?
   Сережка помотал опущенной сонной головой.
   Илья перенес девочек в спальню, чтобы не вытаскивать их из одеял, в которых они пригрелись, и устроил на Сережкиной кровати. Похоже, заснули они мгновенно. Если считать, что несколько ночей подряд их мучили «привидения», это было неудивительно. Сережка к тому времени занял место у стенки.
   – Пап, а это была Мара, про которую ты рассказывал?
   – Да.
   – Я ее не так представлял.
   – А как?
   – Я думал, она страшная. А она… – Сережка мечтательно вздохнул, – она красивая.
   Илья сжал губы и покачал головой. Этого только не хватало, Сережка же еще ребенок!
   – Пап, а она опасная?
   – Для тебя – нет. Но все равно будь с ней осторожен. Понимаешь, никто из них не хочет нам зла, даже наоборот. Но они так устроены.
   – Они не любят людей?
   – Нет, и так я бы не сказал. Просто они другие. Когда-то люди умели жить с ними в мире и согласии, а потом разучились.
   – А можно этому научиться?
   – Не знаю, наверное. Мне кажется, что их надо принимать такими, какие они есть, и не забывать свое место. Надо быть частью мира, а не пытаться над ним подняться.
   – Но человек же царь природы?
   – Нет, не царь… – Илья вздохнул, – он – ее венец. Чувствуешь разницу?
   – Наверно, – неуверенно ответил Сережка, – а почему здесь нельзя жить?
   – Потому что это место поклонения Каменному лику. Это место общее для всех, а люди хотят оставить его только для себя. Это как жить… на кладбище, например. Нехорошо ведь, правда?
   – Страшно.
   – Поэтому и страшно, что нехорошо. Спи, поздно же.
   – А ты?
   – И я.
   Илье не спалось. Он дождался, пока уснет Сережка, и встал. Встреча с Марой взбудоражила его. Он не мог не думать о завтрашнем разговоре с Вероникой, и отлично понимал, что ему опять придется унижаться, чтобы только попробовать что-то ей объяснить. А с другой стороны, он должен передать Веронике слова Мары. Просто потому, что его попросили это передать.
   Но каким бы тяжелым не представлялся ему завтрашний день, мысли его так или иначе возвращались к Маре. Ну чем же она так желанна? Смотреть же не на что! Маленькая, хлипкая, нескладная. Но внутренний голос подсказал: тонкая, гибкая и воздушная.
   Илья сел в столовой у окна и налил в кружку чая, достал с полки свою синюю тетрадку с пожелтевшими от времени листками в клеточку, и открыл ее на чистой странице.
   Эту тетрадку лет двадцать назад подарили ему на день рождения. Он сразу оценил ее преимущества – в ней было страниц четыреста, не меньше, она задумывалась как ежедневник. Вечная штука – прошитая и переплетенная в твердую обложку, как книга. При его привычке терять вещи могло показаться удивительным, почему эта тетрадка до сих пор с ним, тем более, бросал он ее где попало, как верно подметил кот. Вообще-то он никому не говорил о том, что пишет в синей тетрадке, но почему-то все его друзья и близкие об этом знали, хотя он и мысли не допускал, что кто-то без его ведома может в нее заглянуть.
   Илья посмотрел в окно, повертел пальцами ручку и попробовал написать первую строчку. Он всегда писал медленно, и при этом совершенно терял всякое представление о времени. Вот и сейчас, исчиркав три драгоценные страницы, которых и так осталось всего ничего, он выглянул в окно и увидел, что давно рассвело. Еще одну страницу пришлось извести на то, чтобы внятно переписать получившиеся три строфы:

 
Ты явилась в полнолунье,
Невесомая, смешная,
Ты – мечта моя шальная,
Сладострастная шалунья.
 
 
И кладбищенская мрачность,
И ночная бесконечность —
Тонких рук твоих прозрачность,
Легких ног твоих беспечность.
 
 
Я хмельным отравлен ядом,
Мне не пересилить жажды,
Вечным сном с тобою рядом
Я готов заснуть однажды.
 

   Только полюбовавшись результатом, Илья понял, что давно хочет спать. Лекарство, как всегда, подействовало. Лучший способ избавиться от томленья духа – это вылить его куда-нибудь, ну хоть на бумагу.
   Долго спать ему не пришлось – дети поднялись часов в девять, и со свойственной им простотой, устроили битву подушками. Когда подушка влетела ему в нос, Илья стерпел, но когда Сережка наступил ему ногой на живот, не выдержал:
   – Ну что вам не спится с утра пораньше, а? – пробурчал он себе под нос и сел на кровати, – ногами-то зачем по мне ходить?
   Ребятишки в азарте не заметили его ворчания, продолжая резвиться, с криками и повизгиванием. Мишка спал. Точно, Мара говорила о том, что утром надо не забыть его разбудить. Илья прошлепал к его кровати и потряс за плечо:
   – Тебе вставать не пора? – спросил он.
   Мишка не пошевелился, продолжая мирно похрапывать.
   – Алло, болезный, – Илья потряс его сильнее, но и это не возымело действия. Легкое похлопывание по щеке не помогло тоже. Только когда Илья брызнул ему в лицо водой, Мишка потянулся, открыл глаза и мирно спросил:
   – А что, уже утро?
   Илья выдохнул с облегчением – ему показалось, что Мишку не разбудит ничто.
   – А че это у нас детский сад сегодня такой? – не понял Мишка, разглядывая шумную возню ребятишек.
   – Это не детский сад, это пионерский лагерь, – ответил Илья. Наверняка девчонок хватились дома, и можно себе представить, какой будет скандал. Надо как минимум умыться и побриться, чтобы вести их к Веронике. Еще было бы неплохо проснуться окончательно, потому что ясности мысли Илья нисколько не чувствовал.
   Сережка хотел увязаться за ними, но Илья ему категорически отказал – не хватало ему зрителей при разговоре с Вероникой. Девочек пришлось вести домой в пижамках и тапочках, но теперь это не показалось Илье таким уж абсурдным – утро стояло теплое и солнечное, а в Долине кроме Вероники с домработницей и их с Мишкой никого не было. Нервничал он гораздо сильней близняшек, в отличие от них он прекрасно представлял себе, как могут развернуться события. Вероника не даст ему и слова сказать, а дочерей отругает после того, как выгонит его вон.
   Илья помедлил, прежде чем нажать кнопку звонка у калитки, собираясь с духом.
   – Во сколько ваша мама обычно встает? – спросил он девочек.
   – Часов в девять, иногда позже.
   – А вас когда будит?
   – А нас будит Надежда Васильевна, тоже в девять.
   Илья глянул на часы в мобильнике – половина десятого. Значит, детей уже хватились. Ну что ж, это просто надо пережить: он надавил кнопку звонка. Забор у них был сплошной и высокий, и что происходило во дворе, Илья увидеть не мог, но вскоре услышал голос Вероники, загоняющей собак в вольер. К тому времени, как калитка отворилась, он совершенно потерял всю накопленную до этого твердую решимость.
   Вероника, увидевшая Илью с собственными детьми по обе стороны, просто остолбенела. И он не нашел ничего лучшего, как заполнить паузу многозначительным:
   – Доброе утро.
   Удивление на ее лице сменилось растерянностью, а потом, почти мгновенно, привычным для Ильи гневом. Она никак не могла подобрать подходящих слов для начала разговора, и, видимо, не хотела скандалить при детях, поэтому до того, как она набрала в грудь побольше воздуха, Илья успел сказать:
   – Мне надо с вами серьезно поговорить.
   Через секунду она взяла себя в руки и холодно процедила сквозь зубы:
   – Нам не о чем с вами серьезно разговаривать. Нам вообще разговаривать не о чем.
   Если бы Илья не держал девочек за руки, она бы захлопнула калитку у него перед носом. Но вместо того, чтобы растеряться окончательно, Илья вдруг почувствовал злость. В конце концов, речь идет о ее детях, это не ему нужно, а близняшкам! И что это за мать, если ему, постороннему человеку, приходится защищать ее детей от нее же самой!
   – Нет, простите, – он повысил голос, вскинул голову и развернул плечи, – на этот раз вам придется со мной поговорить. Со мной и со своими детьми. Поэтому мы сейчас все вчетвером зайдем к вам, сядем за стол и поговорим.
   – Очень интересно! – Вероника брезгливо повела плечом, – по какому праву вы себе позволяете подобный тон! И что, интересно, будет, если я вам этого не позволю?
   – Если вы мне этого не позволите, я воспользуюсь грубой силой. Можете прямо сейчас вызывать охрану, пока они едут, я успею сказать вам все, что хочу. Это во-первых. А во-вторых, я могу обратиться к их отцу, может быть он будет к детям внимательнее, чем мать.
   – В таком случае, я вызываю охрану! – фыркнула Вероника, но Илья заметил, что она заметно сникла.
   Илья кивнул и шагнул во двор, так что Веронике пришлось отступить.
   – Девочки, немедленно идите в свою комнату, – успела она сказать скороговоркой, но Илья не выпустил их ладошек из рук.
   – Нет, девочки останутся с нами, – он сделал еще пару шагов вперед, тесня Веронику к дому.
   – Я действительно вызову охрану, – настороженно и неуверенно сообщила она.
   – Я не возражаю, – согласился Илья.
   – Я могу собак выпустить, вы этого хотите?
   – Не успеете. И потом, с собаками вашими я как-нибудь разберусь, а вот разберетесь ли с ними вы после этого, я не знаю.
   Она растерялась, отступая все дальше к высокому крыльцу.
   – Что вы хотите от меня? – нервно спросила она, но пока окончательно не сдалась.
   – Я всего лишь хочу поговорить.
   – Так говорите, кто вам мешает?
   – Нет, я хочу поговорить спокойно и обстоятельно, а не на ходу.
   – Для этого обязательно надо устраивать спектакль? – она недовольно сложила губы и повернулась к нему спиной, направляясь к дому.
   – По-видимому, да, – усмехнулся Илья.
   – Хорошо, я вас выслушаю, раз вам настолько это необходимо. Но после этого вы немедленно уберетесь отсюда.
   – С превеликим удовольствием, – галантно кивнул Илья, но она этого не увидела.
   Она проводила их в столовую, не говоря больше ни слова, и вежливо указала Илье на место за столом. Он сперва усадил обеих девочек, а потом сел сам.
   – Ну? И о чем вы собираетесь разговаривать? Только быстрее, пожалуйста, меня ждут дела.
   – Зато я никуда не тороплюсь, – хмыкнул Илья и посмотрел на близняшек, – давайте, девочки, рассказывайте вашей маме, что с вами произошло сегодня ночью, и почему вы оказались у меня.
   Близняшки, робко молчавшие с момента встречи с мамой, сжались еще сильней. Наверное, не стоило при них так сильно давить на Веронику, во-первых, это непедагогично, а во-вторых, она их мать, и они могли испугаться злобного дядьку, который на нее наезжает. Но что ему оставалось?
   – Ну, давайте, я послушаю, – натянуто улыбнулась Вероника.
   Они потолкали друг друга локтями, выясняя, кто начнет, и потом одна из них заговорила, глядя в потолок – как будто отвечала урок у доски. Впрочем, рассказ у нее получился вполне связный и куда как более понятный, чем тот, что вчера услышал Илья. Он пристально смотрел Веронике в лицо, но она надела непроницаемую маску сосредоточенности, и он так и не смог понять, что она на самом деле думает по этому поводу.
   Девочка не остановилась на том месте, где они постучались в избушку, а продолжила:
   – Мы сели пить чай, а синяя тетка пришла в избушку и хотела нас схватить и там. Тогда дядя Илья поговорил с ней, и она исчезла. Мы боялись идти обратно домой, и дядя Илья разрешил нам до утра поспать у него в избушке.
   – Так. Это все? – нетерпеливо спросила Вероника, когда ребенок замолчал.
   Девочки синхронно кивнули.
   – Идите к себе, – довольно холодно велела она, и им ничего больше не оставалось, как послушаться. Убежали близняшки быстро, похоже, разговор их тяготил.
   – И вот для того, чтобы я выслушала эту чушь, вы устроили такое грандиозное шоу? – свирепо и тихо спросила она, когда за девчонками закрылась дверь.
   Илья сжал зубы:
   – Дело не в том, что они видели на самом деле, а что придумали. Дело в том, что они ночью убежали из дома, потому что им было страшно. И при этом они старались не шуметь, чтобы вы не проснулись и не отправили их обратно в постель. Вам не кажется, что это жестоко по отношению к детям?
   – Это не ваше дело, – ответила она сквозь зубы, – это мои дети, и я буду воспитывать их так, как считаю нужным.
   Илья пропустил ее слова мимо ушей и продолжил:
   – Может быть, просто достаточно побыть с ними ночью? Когда я был маленьким, моя мать так и поступала – ложилась спать в моей комнате.
   – Они не настолько маленькие, им скоро исполниться десять.
   – Ну и что? Это же ваши дети, неужели вам их не жаль? Им же страшно, кто, кроме вас, может их защитить? Я не говорю о том, реальны их страхи или нет, это не имеет значения! Вместо того, чтобы позвать маму, они побежали искать защиты у товарища, ну куда же это годится!
   – Извините моих детей, за то, что они вас побеспокоили! – отрезала Вероника.
   – Я это переживу, – кивнул Илья, – и дело не в том, что они меня побеспокоили, а в том, что они побоялись беспокоить вас.
   – У вас все? – Вероника поднялась.
   – Нет, представьте себе.
   – И что еще вы намерены мне сообщить? – она не села, но пока и не ушла.
   – Вам не кажется странным, что со времени приезда сюда ваши дети не спали ни одной ночи нормально?
   – Нет, не кажется. Это просто перемена места, изменение режима. И их фантазии, которым я не намерена потакать.
   Илья скрипнул зубами и все же сказал то, ради чего сюда пришел:
   – Вы можете считать это их фантазиями, от этого ничего не меняется. Вам поставлен срок – до Купальской ночи вы должны покинуть Долину.
   – Что-о-о? – Вероника пришла в ярость, покраснела, и на лице ее отчетливо проступили веснушки, – повторите, что вы сказали?
   Илья смешался, увидев ее реакцию, но вздохнул и тихо повторил:
   – До Купальской ночи вы должны покинуть Долину.
   И тут она расхохоталась – нервно, громко, но очень естественно.
   – И что же будет, если мы этого не сделаем? – спросила она, стряхивая слезу из уголка глаза.
   – Вы умрете, – еще тише сказал Илья.
   – И кто же нас убьет?
   – Долина.
   – Это вы придумали сами, или кто-то попросил вас мне это передать? – она резко перестала смеяться и посмотрела на него с отвращением, как на жабу.
   – Меня попросили передать.
   – Да? И кто же?
   – А вот та самая синяя тетка, которая догоняла ваших детей, когда они бежали ко мне в избушку.
   Вероника презрительно приподняла верхнюю губу, красивым жестом указала Илье на дверь и шепнула:
   – Вон отсюда.
   Илья поднялся и вежливо кивнул:
   – До свидания.
   Он развернулся на пятках и направился к двери, когда его догнал ее вопрос:
   – Надеюсь, у вас в избушке нет паразитов?
   Илья стиснул кулаки и оглянулся. Но вовремя взял себя в руки, смолчал и хлопнул дверью, надеясь, что ей на голову от его хлопка свалится-таки какая-нибудь балка.
   По мере того, как он приближался к избушке, злость его потихоньку проходила, но мысль о том, что надо бы позвонить Залесскому, Илью не оставляла. Конечно, Вероника могла только прикинуться равнодушной, чтобы досадить ему, но он не был в этом уверен. Звонить Залесскому совершенно не хотелось, тем более жаловаться ему на его собственную жену и лезть грязными ногами в их семейную жизнь. В конце концов, это их дети, пусть делают, что хотят. Но стоило ему представить себе испуганных близняшек, кинувшихся к нему из темноты и доверчиво прижавшихся к его бокам, как он тут же оставлял всякие мысли о тактичности звонка их отцу.
   Он так и не решил пока, будет он звонить ему или нет, когда увидел, что на повороте остановилась машина и из нее вышли очередные покупатели. А, судя по тому, как они оглядывались по сторонам, это были именно они.
   Приехавших было двое: мужчина лет пятидесяти, невысокий, с объемным брюшком, с залысинами и в очках, и девушка, совсем молоденькая, лет двадцати, не больше, но с печатью опыта на симпатичном личике. Илья подходил все ближе и присмотрелся – лицо девушки показалось ему знакомым, но где и когда он мог ее видеть, вспомнить он не мог. Как вдруг она раскинула ладошки в стороны и радостно закричала:
   – Ба! Ничего себе встреча!
   Илья судорожно начал вспоминать, кто же она такая, боясь попасть в неловкое положение, но следующая ее фраза расставила все точки над «i».
   – Дядя! Вот это да!
   Она повернулась к своему спутнику, которого Илья по ошибке принял за ее отца, ориентируясь на разницу в возрасте:
   – Это мой дядя, прикинь!
   – Привет, Танюша, – усмехнулся Илья. Конечно, узнать Таньку в таком шикарном прикиде, да еще и с таким респектабельным кавалером, было не легко.
   – Родственник твой, значит? – с добродушной улыбкой спросил ее спутник.
   – Я – младший брат ее матери, – сдерживая усмешку, ответил Илья, и на всякий случай для убедительности добавил, – из Норильска.
   – Очень приятно, – вполне дружелюбно ответил мужчина и протянул руку, – меня зовут Рудольф.
   – Илья, – ответил тот, пожимая руку. Его так и подмывало спросить, не выигрывал ли он у кого-нибудь в бильярд на глазах его «племянницы».
   При том, что внешность мужчины издали производила впечатление пародии на богатого папика, вблизи он оказался несомненно приятней и интересней, чем на первый взгляд. У него было симпатичное, открытое лицо и обаятельная улыбка, он не проявлял никакой высокомерности, хотя, судя по стоимости его машины, мог себе это позволить. На нем был безупречный костюм, пахло от него дорогим парфюмом, а очки, очевидно, стоили больше, чем Илья зарабатывал в месяц. Но он настолько располагал к себе, что Илья ни на секунду не почувствовал неловкости.
   – Я, признаться, чувствую себя несколько виноватым, – начал Рудольф, – наверное, мне стоило извиниться перед родственниками Татьяны, за то, что мы не поставили их в известность о наших отношениях…
   Никакой вины в его словах Илья не заметил, скорей, это было красиво сыгранное представление, чуть ироничное и однозначно очень вежливое.
   Илья окинул Таньку взглядом с ног до головы, думая, чтобы на это мог ответить ее родственник и сказал:
   – Если честно, вы мне нравитесь гораздо больше, чем ее предыдущий ухажер. Того я, помнится, хотел спустить с лестницы.
   – Надеюсь, я не дам повода для такого поступка, – рассмеялся Рудольф.
   – Я тоже на это надеюсь, – Илья попытался спрятать улыбку и не смог – смеялся Рудольф заразительно.
   Мимо рекламного щита проехали жалкие «Жигули» и остановились сразу за машиной нового знакомого. Илья машинку узнал и приготовился к скандалу.
   – А вы здесь, я полагаю, работаете? – спросил Рудольф и оглянулся, – ну, вот и менеджер появился, а я думал, нам еще минут пятнадцать ждать придется.
   Парень вышел из машины и Илья не без удовольствия отметил, что тщательно замазанный синяк под глазом менеджера все равно отлично заметен издали. Подходить близко парень не стал, размахивать руками тоже побоялся, но промолчать все равно не смог:
   – Если ты еще раз к кому-нибудь из покупателей подойдешь, я психушку вызову, так и знай!
   – Вперед! – усмехнулся Илья, – можешь звонить прямо сейчас.
   Рудольф повернулся к менеджеру и скептически его осмотрел:
   – Простите, юноша, я что-то не понял – вы чем-то недовольны?