Джоансен Айрис. Жажда золота

   Джейн почувствовала, как горячие слезы струятся по ее лицу. Если Йен мертв, то…
   — Ты все видел, Картаук? — прошептала она.
   — Да, — кивнул мастер. — И мне бы не хотелось снова увидеть такое же.
   — Картаук! Неси сюда веревку. Мы должны помочь ему.
   Обломки вагона махараджи постелено затягивало течение, поток проникал сквозь щели, и то одна доска, то другая стремительно уносилась прочь. Руэл скользнул сквозь пролом внутрь.
   Роскошное убранство вагона представляло теперь собой бесформенное переплетение досок. Фарфоровая печь опрокинулась. Вырвавшееся пламя жадно лизало поломанную мебель, пытаясь уничтожить то немногое, что оставалось в вагоне. Но Руэла не беспокоил огонь. С ним успешно справлялся не прекращающийся ни на минуту дождь.
   Йен лежал на полу. Его придавило рухнувшее сверху перекрытие.
   Руэл прополз вперед и принялся лихорадочно расшвыривать доски.
   Дрожь, сотрясающая вагон, становилась все ощутимее.
   Еще немного — и стремительное течение увлечет его за собой.
   Руэл откинул последнюю балку и чертыхнулся. Огромный громоздкий диван махараджи рухнул на Йена всей тяжестью, пригвоздив его к полу.
   — Оставь меня, — услышал Руэл слабый голос.
   Слава Богу! Он жив!
   Глаза Йена были открыты. Лицо искажено от боли.
   — Как бы не так! — Руэл одним рывком откинул диван в сторону.
   Вагон погрузился в воду еще глубже.
   — Ты не сможешь ничего… — Йен едва перевел дух. — Спасайся сам.
   — Молчи, — Руэл проверил руки и ноги Йена. — Кажется, ничего не сломано. Ты можешь встать?
   Йен попробовал приподняться и застонал от боли.
   — Нет? Тогда мне придется тащить тебя. — Руэл огляделся. Изящные драпировки, украшавшие вагон махараджи, валялись на полу, но шнуры в них оставались целы. — Сейчас я сделаю петлю. — Руки его двигались с невероятной скоростью. Затянув узел, он пропустил веревки под мышками Йена. — Готов? Тогда держись…
   Йен снова вскрикнул. Руэл вздрогнул, как от удара.
   — Прости, — пробормотал он, но упорно продолжал тащить его вперед. — Вагону не удержаться здесь. Нас унесет течением.
   — Это мое малодушие…
   — Не говори глупостей. — Руэл протащил брата еще на фут вперед. — Осталось немного.
   — Подожди! — взмолился Йен. — Я больше не выдержу этой боли.
   — Хорошо, — сказал Руэл. И, остановившись, опустился на колени рядом с братом, свирепо глядя на него. — Тогда мы оба останемся здесь и будем ждать верной гибели. Ты этого хочешь? Я не оставлю тебя в любом случае.
   — Руэл, пожалуйста… — Йен закрыл глаза. — Тяни…
   Руэл старался продвигаться так быстро, как только мог. Но он видел, какая гримаса боли исказила лицо брата, и поэтому избегал резких рывков.
   Наконец им удалось добраться до выхода. Руэл замер на секунду. Йен был почти в полуобморочном состоянии. Как вытащить его из вагона и пронести по камням?
   Решимость пришла к Руэлу, когда вагон снова качнулся, течение подхватило его и понесло вниз.
   Поскольку руки Руэла были заняты, он не смог удержаться, и его швырнуло о камень. На какое-то мгновение он погрузился во мрак.
   Натяжение шнура привело его в чувство. Усилием воли он заставил себя подняться на ноги. Йен находился в нескольких футах от него. Подтянувшись, Руэл взобрался на камень, а затем начал осторожно подтягивать шнур. Но течение было сильнее, и то, что ему удавалось сделать, река одним ударом волны сводила на нет.
   Казалось, прошла вечность, прежде чем Йен оказался настолько близко, что Руэл сумел дотянуться до него и втащить на камни.
   Потерявший сознание Йен лежал неподвижно. Казалось, не только сознание, но и жизнь покинула его.
   — Держись, черт тебя подери! Ты не умрешь! Ты не должен умереть! — Руэл прижался ухом к груди Йена. Тихо. Он передвинул голову выше и только тут наконец-то расслышал слабые редкие удары сердца. Жив! Пока жив! Но долго ли он сможет продержаться?
   Перекинув шнур через плечо, Руэл ползком начал взбираться на камни, подтаскивая за собой Йена.
   Один ярд. Два ярда. Что-то горячее заструилось по его груди. Это была кровь от порезанного шнуром плеча.
   Руэл подобрался к насыпи и полез наверх. Ботинки увязали в грязи.
   Ему удалось протащить Йена пять ярдов, а потом они снова соскользнули вниз.
   Он выругался и снова начал подниматься по склону.
   — Подожди, мы поможем тебе. Оставь шнур.
   До Руэла с трудом дошло, что это голос Картаука. Он поднял голову. Перед ним стояли Джейн и Картаук.
   — Боже! Тебя разрезало напополам! — воскликнула Джейн, развязывая шнур.
   — Йен!… — не слушая ее, пробормотал Руэл.
   — Мы дотащим его. — Джейн обвязала Йена веревкой, которую они захватили с собой.
   Ли Сунг привязал второй конец веревки к дереву, стоявшему наверху.
   — Сейчас мы поднимемся и втащим его. — Джейн еще раз проверила узел, после чего Картаук поднялся наверх и вместе с Ли Сунгом принялся тянуть, а Руэл и Джейн помогали им, придерживая Йена. Вчетвером им удалось справиться с этим делом за несколько минут.
   — Он жив? — спросил Ли Сунг, когда они уложили бесчувственное тело.
   — Да, — ответил Руэл. — Но его надо спрятать под навес от дождя.
   И они снова подняли Йена. Как только они уложили его под брезентовым навесом, Руэл повернулся и зашагал прочь в сторону моста.
   — Куда ты? — крикнула Джейн.
   — В Казанпур. За врачом. Сделай все, чтобы Йен остался в живых до его прихода.
   Когда Руэл ступил на мост, Джейн затаила дыхание. Наполовину разрушенные опоры моста могли не выдержать даже такой нагрузки.
   Она с облегчением перевела дух, только когда Руэл наконец достиг противоположного берега. В следующий момент он исчез из виду за поворотом.
   «Сделай все, чтобы Йен остался в живых до прихода врача…»
   Как она сможет это сделать? Джейн посмотрела на Йена. Он выглядел так, будто жизнь постепенно вытекала из него. Но прежде чем Руэл вернется, пройдет два часа.
   И когда он вернется с людьми, они обнаружат с ними Картаука.
   Спасая одного, они бросят другого в лапы Абдара.
   Джейн повернулась к Ли Сунгу:
   — Тебе придется уйти с Картауком в Наринт.
   — Я не оставлю тебя здесь, — сказал Ли Сунг.
   — Делай, что я говорю! — Она помолчала, пытаясь овладеть собой. — Если сейчас Картаук попадет в лапы Абдару, все наши жертвы напрасны. Мы должны спасти хотя бы его. Я скажу всем, что ты погиб при крушении. Если Адбар заподозрит нас, то решит, что ты был вместе с Картауком, что он тоже погиб. Когда доберетесь до На-ринта, дай мне знать, все ли в порядке и где вам удалось устроиться.
   Каратук нахмурился.
   — Я не думаю…
   — Мне безопаснее оставаться здесь, чем кому-то другому. Вам понадобится много времени, чтобы добраться до города пешком.
   Ли Сунг взял Картаука за руку.
   — Она права. Мы ничем не сможем помочь ей. А если тебя обнаружат, это только повредит ей. Не волнуйся, Джейн, я найду место поукромнее.
   — Счастливого пути, — сказала Джейн устало и снова повернулась к Йену. Глядя на его бледное лицо и запавшие глаза, она думала о том, что счастья в этом мире нет и не может быть. Бедный Йен! Ей не верилось, что он сможет когда-нибудь увидеть свой любимый Гленкларен и свою дорогую Маргарет. Пошатываясь, она поднялась и посмотрела в ту сторону, куда ушли Ли Сунг и золотых дел мастер, но не смогла различить их фигур. Преодолевая слабость, она добрела до края моста и взглянула вниз, в воду, откуда выглядывала тупая морда паровоза. К горлу подступила дурнота. Она повернулась и пошла обратно к навесу.
   «Сделай все, чтобы Йен остался в живых…»
   Одеяло, которым они сразу же укрыли Йена, было уже влажным от сырости. От него раненому не было никакого толку…
   Джейн легла рядом с Йеном на землю, обняла его, согревая теплом своего тела, и впала в забытье.
 
   Она пришла в себя от того, что кто-то пытался оторвать ее руки от Йена.
   — Нет! — Неужели они не понимают, что ему нужно тепло!
   — Тсс, не волнуйся! Все в порядке.
   Это был голос Руэла.
   — Мы положим его на носилки.
   От голосов, фонарей, движущихся вокруг нее, Джейн окончательно пришла в себя и с трудом села.
   — Он жив?
   — Да. — Голос Руэла звенел, как струна. Он помог ей подняться. — Патрик ожидает по ту сторону ущелья Сикор. Для нас главное — добраться до того места. — Он изучающе посмотрел на ее лицо. — Ты такая же бледная, как и Йен. Ты сможешь перейти через мост? Там не хватает нескольких шпал, если хочешь, я пронесу тебя…
   — Я дойду сама. — Джейн, спотыкаясь, пошла за носилками, которые подхватили четыре человека. — Он должен жить… Это моя вина.
   — Не говори чушь! — резко оборвал ее Руэл. — Никто не виноват в том, что случилось. Сначала я решил, что это подстроил Абдар. Но в таком случае он уже появился бы здесь. И, кроме того, зачем ему ломать дорогу? Скорее всего это несчастный случай.
   Они довольно быстро оказались на другой стороне ущелья.
   — Боже, как ты дрожишь! — Теплая рука Руэла легла на ее плечи.
   — Это моя вина!..
 
   Джейн очнулась в своей спальне и увидела Руэла, сидевшего возле ее кровати. На нем была уже сухая одежда, но выглядел он ужасно. Под глазами темные круги. Щеки ввалились.
   — Йен! — прошептала она.
   — Он здесь. Мы побоялись везти его дальше. Патрик уступил свою комнату и привел из форта доктора Кендри-ка. Думаю, доктор сделает все, что в его силах.
   — Да, конечно.
   Запинаясь, Руэл проговорил:
   — Мне так и не удалось поблагодарить тебя за помощь брату… — Он замолчал, как бы с удивлением прислушиваясь к тому, что только что сказал. — Ты знаешь, я никогда не называл Йена братом. Я думал, что если мне удастся сохранить между нами дистанцию… — Он закрыл глаза. — Я люблю его… понимаешь?
   — Да. Это нетрудно было заметить всякий раз, как вы оказывались вместе.
   — Значит, и он тоже замечал? Бог свидетель, я старался быть жестким, чтобы не выдать себя. Я не хотел любить никого, но так получилось… — Руэл открыл глаза. — Он никогда не поправится. Доктор сказал, что нет ни малейшей надежды. Йен не сможет ходить.
   — Я так виновата, Руэл, — сказала она тихо.
   Его глаза сверкнули.
   — Тебе не в чем винить себя. Потому что врач ошибается! Я не позволю Йену умереть. И я не позволю ему остаться калекой.
   — Но как ты можешь…
   — Всегда можно что-то сделать… — Он встал и широким шагом направился к двери. — И я добьюсь своего.
   Дверь за ним закрылась.
   Боже! Как она любила его. Осознание этого пронзило Джейн, когда она увидела Руэла бегущего вниз, к реке, и поняла, что, если потеряет его, умрет. Принесет ли эта любовь радость? Навряд ли. В глубине души она знала это с самого начала и пыталась бороться с собой. Она не хотела влюбляться в Руэла Макларена. Он был безжалостным, насмешливым, эгоистичным и самым неуживчивым человеком, какого она когда-либо встречала на белом свете.
   «Руэл — герой. Только сам он не знает об этом».
   Так сказал когда-то Йен. И вчера вечером Руэл доказал правдивость этих слов. От его эгоизма не осталось и следа, когда зашла речь о спасении брата. Он кинулся ему на помощь, забыв обо всем. А что касается насмешливости, то и она напрочь исчезла в том человеке, который предстал перед ней несколько минут назад. Глубокое горе светилось в его глазах. И Джейн ощущала боль Руэла, как свою. И все же Руэл не хотел смиряться. Он собирался действовать, бороться, сделать все возможное, что в его силах.
   И она тоже должна что-то предпринять.
   Откинув покрывало, Джейн села на постели. Каждая мышца тела болезненно ныла. Но стоит ли обращать внимание на такие мелочи сейчас?!
   Десять минут спустя она нетвердыми шагами вышла из комнаты и отправилась искать Патрика. Он оказался на веранде, в своем любимом мягком кресле, как обычно, со стаканом виски в руке. Дай Бог, чтобы он был еще достаточно трезв для серьезного разговора.
   Он не изменил своей позы, когда Джейн появилась на веранде.
   — Почему ты встала? Тебе нужно как следует отдохнуть. — Взгляд его был устремлен в пустоту. — Иди, ложись.
   — Мне надо поговорить с тобой, Патрик.
   — Как жаль, что с Йеном произошел такой случай. Не думаю, что…
   — Как это могло произойти?
   — Чертова река! Это из-за нее. — Патрик отхлебнул виски. — Ты же знаешь, на железной дороге постоянно случаются… — Его пальцы стиснули стакан.
   — Дело не в реке.
   — Махараджа выходит из себя и грозится, что не заплатит ни копейки. И ты тоже упрекаешь меня…
   — Мне нет дела до махараджи и его капризов. — Джейн старалась говорить ровным, спокойным голосом. — В этом доме умирает человек. Очень хороший человек.
   — Река раскачала опоры… — начал оправдываться Патрик.
   — Я видела рельсы. И поняла, что с ними произошло.
   — О чем ты? Я не понимаю.
   — Рельсы хрустнули, когда мы начали переезжать через мост. Эта не высококачественная сталь. Это железные рельсы. Железные, Патрик! А железо не в состоянии выдержать такой нагрузки, какую выдерживает сталь. Постоянно вибрация и плюс нагрузка — вот что стало причиной аварии. — Она замолчала, удивленно глядя на него.
   По щекам Патрика бежали слезы.
   — Я не думал, что такое может случиться. Мне казалось, что все обойдется. Состав поезда небольшой, махараджа не собирался перевозить на нем грузы. Это были бы поездки для удовольствия. И этот отрезок пути такой короткий. У меня слишком много денег ушло на латунную отделку паровоза, а дополнительной ссуды мне не дали. Кто же знал, что все так кончится?
   — Патрик! — прошептала она. Джейн так хотелось, чтобы случившееся было оплошностью, о которой Патрик не подозревал. Но на самом деле все оказалось значительно хуже.
   — Ошибка, которую я совершил, обернется против меня. Теперь я не получу приглашения ни от одной компании.
   «Даже в такой момент он думает только о себе!» — горько подумала Джейн.
   — Ты хочешь, чтобы я посочувствовала тебе?
   Патрик жалобно скривился.
   — Я никогда не прощу себе, если Йен умрет.
   Джейн не была уверена, что сможет простить ему случившееся, даже если Йен выживет.
   — Я надеюсь, Джейн, что ты никому ничего не скажешь про эти рельсы. Я объяснил махарадже, что авария произошла из-за вибрации, что во всем виновата река… — Он поторопился добавить: — В каком-то смысле так оно и есть. Если бы эти рельсы оказались на другом участке, ничего не произошло бы.
   — Я никому не скажу, — устало проговорила Джейн. — В этом есть и моя вина. Мне показалось странным, почему ты вдруг включился в работу именно тогда, когда надо было укладывать эти рельсы, но я гнала от себя подозрения… — Теперь ей было нестерпимо стыдно из-за своей глупой, наивной веры в доброту и заботу Патрика. Если бы она прислушалась к тем сомнениям, которые постоянно возникали у нее, то Йен не лежал бы в соседней комнате на грани смерти. Ей надо было самой проверить рельсы, догадаться, почему Патрик решил укладывать их один, без ее помощи.
   — Хорошо, моя девочка, — облегченно вздохнул он. — А мы со своей стороны сделаем все, чтобы помочь ему.
   — Я не хочу, чтобы ты оставался здесь, — прошептала Джейн.
   — Что?
   — У меня нет сил смотреть на тебя. — Теперь в ее голосе появились стальные нотки. — Уложи свои вещи и перебирайся в клуб.
   Патрик вспыхнул, удивленно глядя на нее.
   — Но я…
   Встретив ее взгляд, он запнулся, а потом продолжил уже совсем другим тоном:
   — Если ты считаешь, что так будет лучше, то я согласен. — Он повернулся и вышел с веранды.
   Темнота рассеялась, и Йен увидел чистый ясный свет, который манил его к себе.
   — Я знаю, что ты очнулся, Йен. Открой же, наконец, глаза, черт тебя побери!
   Это снова был голос Руэла. Он требовал, умолял, упрашивал, не давал сосредоточиться на сиянии, которое звало к себе. Голос брата вынуждал его отступить назад.
   — Я устал…
   — Нет, ты не устал. У тебя еще черт знает сколько сил! Собери их в кулак! Тебе надо всего лишь открыть глаза. Ну же, Йен! Посмотри на меня. Это я — твой брат!
   Веки Йена дрогнули и медленно приоткрылись.
   И он увидел склонившееся над ним лицо Руэла: похудевшее, утомленное, но с сияющими голубыми глазами.
   «Тигр ступает мягко, глаза его светятся ярко…»
   — Молодец! Вот видишь. Первый шаг ты уже сделал. А теперь открой рот.
   Горячий мясной бульон…
   — Нет, нет, не отворачивай голову. Ты сейчас доешь это все до конца. Надо набраться побольше сил.
   — Боль… Такая боль…
   — Ты ее сможешь преодолеть.
   Руэл не представляет, как сильна боль, которая терзает его тело, иначе он бы не просил его открывать глаза.
   — Я все знаю, Йен. И все понимаю. Я видел выражение твоего лица… — Он положил ладонь на руку Йена, лежащую поверх покрывала. — Но я не дам тебе сдаться. Ты поправишься и поедешь домой в Гленкларен.
   Гленкларен. Башни, холмы, покрытые туманами.
   — До него слишком далеко …
   — Но я-то здесь. — Руэл сжал руку брата. — Ты мне нужен, черт побери.
   Но Руэлу никто никогда не был нужен.
   — Нет.
   — Ты мне в самом деле нужен. Неужели ты не видишь этого?
   Руэл смотрел на брата сверкающими глазами, крепко сжимая его руку. Йен хотел попросить, чтобы его оставили в покое, не мешали двигаться к свету, но его удивило то, что он услышал. Никогда и ни при каких обстоятельствах Руэл не желал признаваться в том, что ему кто-то нужен. И если уж он решился вымолвить такое, значит, ему действительно было не по себе. А если брату плохо, нехорошо оставлять его одного в беде. Придется вернуться к нему…
   — Я попробую… — слабо отозвался Йен. — Я попробую..
   — Это единственное, о чем я тебя сейчас прошу, — напряженно-хриплым голосом сказал Руэл. Но Йен уловил в его голосе тот же самый звук, какой издает натянутая до предела струна. Это означало, что Руэл готов пойти на все, чтобы вытащить его из объятий уютного, обволакивающего забытья. — Остальное сделаю я, Йен.
 
   «Все в порядке. Постоялый двор „Кедейна“.
   Джейн почувствовала огромное облегчение, когда, сложив записку, разорвала ее на мелкие кусочки. Ли Сунг и Картаук в безопасности. По крайней мере, хоть с этим все складывается благополучно.
   Она бросила клочки записки в мусорную корзину и повернулась к Руэлу, который вышел из спальни.
   — Я только что получила весточку от Ли Сунга. Они сумели добраться до Наринта.
   — Отлично. — Руэл осторожно прикрыл за собой дверь спальни. — Йен заснул. Утренний осмотр причинил ему такую боль, что чуть не довел до сумасшествия.
   Джейн слышала страшные крики из спальни и страдала не меньше, чем Руэл.
   — По крайней мере, он жив, и, кажется, с каждым днем ему становится все лучше. Думаю, за эту неделю он поправился на фунт или два.
   В то время, как Йен набирал вес, Руэл худел на глазах. Его кровать стояла в комнате больного, и за последние три недели он почти не выходил оттуда. Но, несмотря на такую резкую потерю в весе, он не казался ни изможденным, ни ослабевшим. Иной раз Джейн почти физически ощущала, какая огромная жизненная сила исходит от него. И эта сила поддерживала жизнь в Йене, как пламя костра сохраняет тепло в доме, когда хозяин ложится спать.
   — Что сказал доктор?
   — Йен уже вне опасности.
   — Слава Богу.
   — У Йена иное мнение на этот счет. — Руэл горько улыбнулся. — Может статься, что он никогда не встанет с постели.
   — Нет!
   — У него поврежден позвоночник, — резко сказал Руэл. — Он совершенно не чувствует своих ног. И неизвестно, будет ли он в состоянии даже сесть.
   — Я надеюсь, что это временно. Доктор тоже может ошибаться.
   — Всем нам остается только надеяться. — Руэл повернулся и тяжелыми шагами прошел по комнате. — Мне пора к нему. Я не хочу, чтобы он проснулся и не увидел никого рядом.
   Джейн смотрела ему вслед, и слезы жгли ей глаза. Последние недели, когда они пытались вырвать Йена из лап смерти, она поняла, насколько не соответствовал образ Руэла, созданный в ее воображении, тому, что она увидела на самом деле. Оказалось, что это не капризный, чувственный, избалованный мужчина, а человек, способный испытывать боль потери, растерянность. Нежный и сильный одновременно. Ей захотелось пойти за ним следом, успокоить, попытаться облегчить ему душу.
   — Джейн.
   Она повернулась и увидела Патрика, стоявшего в дверях. Он неловко помялся.
   — Я слышал, как в клубе говорили о том, что Йену стало получше. И пришел узнать, не нужно ли вам чего?
   Джейн пожала плечами.
   — Продукты? Лекарства? Ведь у нас на счету еще осталось немного денег…
   — Руэл сам следит за тем, чтобы ни в чем не было недостатка.
   Патрик продолжал вертеть в руках шляпу.
   — Но если что-нибудь… Дай мне, пожалуйста, знать..
   — Боюсь, ты вряд ли сможешь помочь. — Джейн не собиралась этого говорить, но вдруг не выдержала и со слезами на глазах выпалила: — Доктор сказал, что Йен никогда не сможет ходить.
   Потрясенный Патрик покачал головой, словно хотел отогнать эту страшную новость от себя, не желая верить в услышанное.
   — Это такой благородный, такой хороший, самоотверженный человек. Почему он должен страдать? Это несправедливо! — Ее голос дрогнул.
   Патрик быстро прошел по комнате и крепко обнял Джейн.
   — Не плачь. — Его тяжелая ладонь гладила ее по волосам. — Все будет хорошо.
   Все было ужасно. И Джейн не очень надеялась на то, что когда-нибудь станет лучше. Но руки Патрика были такими сильными и движения его были полны любви к ней. Сколько раз в жизни ей хотелось, чтобы Патрик подошел и вот так с любовью обнял ее, как он это сделал сейчас.
   — Моя девочка, — сказал он ласково. — Моя Джейн.
   Она неровно вздохнула и отстранилась.
   — Мне жаль, что я была груба с тобой.
   — Это я один во всем виноват. Я вел себя по-дурацки. — Патрик с усилием улыбнулся. — Ты простишь меня?
   Джейн промолчала, не зная, что сказать ему в ответ.
   Приободрившийся Патрик вдруг решительно проговорил:
   — Не люблю приносить дурные вести, но, боюсь, тебе придется покинуть наш дом до конца месяца. Махараджа аннулировал договор об аренде.
   Джейн отрицательно покачала головой.
   — Мы не уедем отсюда, пока Йен не поправится настолько, что сможет передвигаться или, по крайней мере, его можно будет перевозить с места на место, не причиняя вреда.
   — Махараджа решил избавиться от нас, Джейн.
   — Мне нет дела до того, что хочет этот самодур, — ответила она яростно. — И я не уеду отсюда до тех пор, пока нужна Руэлу и Йену. Если уж ты так хочешь помочь, ищи способ, как убедить махараджу, чтобы он не торопил нас с отъездом.
   — Сделаю все, что будет в моих силах. — Он поколебался еще немного. — Я думал о том, что делать, когда мы уедем отсюда, Джейн. Быть может, нам стоит вернуться в Америку и начать все с самого начала? Может быть, там никто не будет знать о…
   — Сейчас мне не хочется ничего загадывать. Я не могу думать ни о чем, кроме Йена…
   Патрик кивнул.
   — Ты ведь не покинешь меня? Ты мне нужна, Джейн. Мы с тобой как одна семья…
   Он так близко подошел к тому, чтобы сказать заветные слова, которых Джейн ждала так долго. Почему он решился произнести их именно сейчас?
   Патрик смотрел на нее с каким-то странным выражением, по которому нетрудно было угадать, что он еще не договорил до конца. Наконец он решился.
   — Я еще хотел тебе сказать… Ты должна знать. Махараджа попросил полковника Пикеринга выделить одного из инженеров, чтобы тот провел расследование причин крушения поезда… Не думаю, что Пикеринг будет особенно докучать тебе вопросами. Я позаботился обо всем.
   — И что ты сказал ему?
   Патрик отвел глаза в сторону.
   — Было бы лучше для нас двоих, чтобы все сочли, что…
   — Говори, говори!
   — Я сказал ему, что рельсы заказывала ты сама. — Боясь, что она прервет его раньше, чем он успеет договорить, Патрик торопливой скороговоркой произнес: — Я был вынужден пойти на это, потому что махараджа сначала принялся во всем обвинять меня. Ну, ты сама понимаешь… будет лучше, если все сочтут, что я по глупости доверил решение таких сложных вопросов женщине. Зато они не обвинят меня ни в халатности, ни в мошенничестве. Тебе это ничем не повредит. А я бы мог даже выручить кое-что…
   — Ты обвинил меня? Не побоялся солгать?
   — Не смотри на меня так. Я же тебе сказал: инженер, которого пригласит полковник Пикеринг, осмотрит рельсы и…
   Джейн не могла поверить в услышанное. Патрик перекладывает всю вину за случившееся на ее плечи?!
   — Это несправедливо! — Голос у нее задрожал от переполнявшего ее гнева. — Ты не имел права сваливать все на меня.
   — Через несколько недель мы будем далеко отсюда и вычеркнем из жизни то время, что мы провели здесь.
   — Ты должен сказать им правду.
   — Это немыслимо. Только…
   — Если ты не расскажешь полковнику Пикерингу, что произошло на самом деле, это сделаю я.
   — Нет! — Он попытался смягчить тон. — Где же твоя верность, девочка моя?
   — А где твоя честь, Патрик?
   Он заговорил мягким, вкрадчивым тоном:
   — Когда-то, очень давно, ты дала мне обещание. Теперь ты хочешь его нарушить?
   Джейн непонимающе смотрела на него.
   — О чем ты говоришь?
   — Я увез тебя, дал тебе возможность вести приличную жизнь, занять в обществе более высокое положение. Ты пообещала, что всегда будешь делать то, о чем я попрошу.
   — Мне казалось, что я уже выплатила свой долг сполна.
   Патрик вспыхнул, но упрямо повторил:
   — Ты дала мне обещание.
   Джейн почувствовала, как горячие слезы наворачиваются на глаза. В эту минуту рухнули ее былые надежды, рухнула ее вера в Патрика. Если бы она вздумала сейчас потребовать, чтобы он признал ее своей дочерью, Патрик, без сомнения, сказал бы «да». Он согласился бы с чем угодно, лишь бы спасти свою шкуру.