Джоансен Айрис. Жажда золота

   Но она не станет просить его о таких вещах.
   — Я сдержу свое обещание, Патрик.
   На лице его появилось выражение облегчения.
   — Ты обещаешь, что не расскажешь об этом никому? Ни одному человеку?
   Его слова вонзались в нее, как шипы.
   — Я же тебе сказала. И если кто-то спросит меня, то я отвечу, что сама заказывала рельсы.
   — Ты бы очень меня выручила.
   — Но после этого считай, что мы квиты. И у меня больше нет перед тобой долгов.
   — Да, конечно. И мы начнем все сначала, свободные и полные сил.
   — Начнем. Но не вместе. — Ей удалось выговорить эту фразу совершенно спокойным и даже будничным тоном. — Больше я не желаю видеть тебя.
   Он стоял как громом пораженный.
   — Я не это имел в виду…
   Точно такая же решимость владела Джейн, когда она умоляла увезти ее от Француженки. Теперь у нее хватило сил повернуться к нему спиной и уйти в дом.
   Она сдерживала слезы, пока не оказалась одна в своей комнате. Глупый сон оборвался сам собой. Ей не нужен отец. У нее есть Ли Сунг, который поможет ей пережить трудные времена.
   Боже праведный, как тяжело, оказывается, принять такое решение!
 
   — Заходи, — Абдар улыбнулся, кивком приглашая Цабри, — тебе нечего бояться.
   Цабри заколебалась, настороженно глядя то на Абдара, то на Пачтала, прежде чем медленно пройти в холл для приема гостей.
   — Вы не сердитесь на меня? — спросила она дрожащим голосом. После этого слова ее хлынули безудержным потоком. — Это не моя вина. Ли Сунг лгал мне. Хорошо, что эта грязная собака погибла во время аварии! Я и представить себе не могла, что он нарочно обманывает меня.
   — Разумеется, я не сержусь на тебя. Ты бы не осмелилась пойти на обман. — Абдар взглянул на Пачтала. — Хотя мой друг пытался уверить, что так оно и есть. И предлагал строго наказать тебя.
   — Ты была слишком доверчивой, — холодно отрезал Пачтал. — И слишком преувеличила свое мастерство, считая, что он без ума от тебя.
   Цабри вспыхнула, но ей удалось сдержать себя. Если она хочет выпутаться из этого, надо следить за каждым словом. Аегкая улыбка заиграла у нее на лице.
   — Если вы, ваше высочество, пожелаете, я бы сумела сделать все, чтобы загладить свою оплошность и заставить вас забыть о неприятностях…
   — В самом деле? — улыбнулся Абдар. — Я надолго запомнил ту ночь, что мы провели вместе.
   Цабри опустила ресницы, чтобы скрыть презрение и торжество. Что махараджа, что нищий — все одно. Главное для них — удовлетворить свою похоть.
   — То, что вас ожидает, не пойдет ни в какое сравнение с тем, что…
   Абдар подошел к ней и приложил ладони к ее щекам.
   — В первый же момент, как только я увидел тебя, я понял, что ты будешь… Сколько в тебе жизни… Ты исключительное создание.
   Цабри почувствовала, как страх окончательно покидает ее. Все получилось проще, чем она представляла.
   — Я только и думаю о том, как бы доставить вам удовольствие, — прошептала она. — Я рада, что вы позволите мне сделать это.
   — Как я могу возражать? — Его темные глаза сияли, а пальцы нежно поглаживали ее лицо. — Думаю, предстоящая ночь навсегда останется в моей памяти.

9

   — Ты должен поесть, Йен. — Джейн хмуро и озабоченно посмотрела на нетронутый поднос. — Ну хотя бы немного…
   — Представляю, как я извел всех вас. — Йен взял вилку и проглотил несколько кусочков. — Ну вот, видишь, я поел.
   — Этого мало.
   — Более чем достаточно для человека, который валяется целыми днями на кровати. — Он повернул голову в ее сторону. — Только, пожалуйста, не говори об этом Руэлу. Он будет огорчаться.
   — Ему хочется, чтобы ты поправился. Чтобы вы могли скорее вернуться в Гленкларен.
   — Я думал об этом, — сказал Йен, не поднимая глаз от тарелки. — Может быть, будет лучше, если я туда никогда не вернусь.
   Джейн растерянно посмотрела на него.
   — Ты не хочешь возвращаться домой?
   — Здесь слуги обходятся намного дешевле. А мне потребуется уход… какое-то время.
   Йен не хочет ни от кого зависеть. И сейчас ему представляется, что смерть была бы наилучшим избавлением от всего. За последние недели волосы его потускнели, взгляд угас… Но эта навязчивая идея, что его смерть принесла бы всем только облегчение, беспокоила Джейн больше всего.
   — Ты ведь так любишь Гленкларен.
   Болезненная улыбка появилась на его губах.
   — Именно поэтому я и не поеду домой. Кому я нужен там?
   — Ты нужен…
   — Маргарет? — В первый раз Джейн увидела на его лице выражение горечи. — Еще один инвалид, за которым ей придется ухаживать?
   — Если она такая, как ты описывал, ей не будет в тягость забота о любимом человеке.
   — Господь хотел, чтобы я погиб в ту ночь. Зря Руэл вытащил меня оттуда.
   — Ты считаешь меня настолько могущественным? Неужели я способен отменить то, что предначертано самим провидением? — Руэл остановился в дверях. По его исхудавшему лицу пробежала улыбка. — Смотрю и не перестаю удивляться тебе, Йен. Неужели ты не понимаешь, что богохульствуешь? — Он подошел к ним. — С обедом ты пока не справился. Придется сделать еще небольшое усилие над собой.
   — Руэл, — начал было Йен, но, встретив взгляд брата, вздохнул, взял в руки вилку и покорно начал есть.
   Джейн повернулась и вышла, не в силах более смотреть на эту картину. Остановившись на веранде, она скрестила руки на груди, чтобы унять дрожь в пальцах: видеть боль в глазах Руэла ей было так же невыносимо, как наблюдать за страданиями Йена.
   Минут десять спустя она услышала, как Руэл вынес поднос с посудой на кухню к Суле, а потом прошел к ней на веранду.
   — Окажись я в его положении, вряд ли смог бы удержаться от того, чтобы не проклясть всех на свете.
   — Он не винит тебя ни в чем. Напротив, ты спас ему жизнь. Что может быть дороже?
   — Йен считает, что есть.
   Смерть. Джейн вздрогнула, догадавшись, что он имеет в виду, и быстро переменила тему:
   — Он хочет пока остаться в Казанпуре.
   — Да, и мне он говорил то же самое, — покачал головой Руэл. — Если я позволю ему остаться здесь, он умрет от тоски. Надеюсь, что в Гленкларене он постепенно придет в себя.
   — Йен беспокоится, что ему не удастся управлять всеми делами в поместье.
   — Он прав. Отцу моему редко удавалось посидеть дома. С утра до вечера он бывал в разъездах.
   — Может быть, Йен наймет управляющего?
   — Да. Но это будет стоить немалых денег. А контролировать все расходы Йен не сможет. Через пять лет я мог бы купить ему все, в чем он нуждается. Но…
   — И что ты решил?
   Руэл устало вздохнул.
   — Я написал Мэгги и купил билеты на «Красавицу», которая должна покинуть Наринт через три недели.
   — Ты поедешь с ним?
   Руэл отрицательно покачал головой.
   — После того, как я посажу его на корабль, я собираюсь отправиться в Циннидар. — Он повернулся к ней. — Не смотри на меня так. Сейчас я не принесу никакой пользы в Гленкларене. К тому же Йену понадобятся деньги. Гленкларен приходит в упадок, дом ветшает и разрушается, земли почти не приносят дохода. Золото обеспечит Йену если не счастливую, то по крайней мере спокойную жизнь, и меня не в чем будет упрекнуть, кроме того, что…
   — Кому придет в голову упрекать тебя? Ты сделал для Йена больше, чем было в человеческих силах. По его губам скользнула печальная улыбка.
   — Больше, чем он от меня хотел, во всяком случае. — Он выпрямился. — Я собираюсь съездить в клуб, поговорить с полковником Пикерингом, чтобы он предоставил место на одном из военно-транспортных пароходов, которые отправляются вверх по реке до Наринта. Йен легче перенесет путешествие по воде, чем по суше. Ты побудешь с ним, пока я не вернусь?
   Джейн тревожно сжалась. Руэл не выходил из дома с самого дня катастрофы. Он ничего не знал о расследовании, которое должен был провести полковник. Что произойдет, если он услышит…
   — Что-нибудь не так? У тебя есть какие-то сомнения?
   Три недели прошло с тех пор, как Патрик сообщил ей о том, что инженер начал расследование. Быть может, полковник вообще и словом об этом не обмолвится. Но если он решится заговорить?
   Джейн с усилием улыбнулась:
   — Нет, все в порядке. Конечно, я посижу рядом с ним.
   — «Конечно» — совсем не то слово, которое можно употребить в данном случае. Ты оказываешься рядом, не только когда Йен пытается сдержать стон, не только когда я зову тебя. За последние недели ты превратилась в тень и до сих пор не слышала ни единого слова благодарности от меня. — В улыбке Руэла не было ни насмешки, ни горечи, осталась только доброта.
   — Я не вижу, за что меня следует благодарить.
   Он остановил на ней долгий взгляд:
   — Я хочу, чтобы ты знала: я помню все, что ты сделала, и найду способ отблагодарить тебя.
   В первый раз с того дня, как произошло крушение, он посмотрел ей прямо в глаза. И его проникающий в душу взгляд заставил все в груди перевернуться.
   — Ты собираешься выстроить дворец и для меня тоже? — неловко улыбнувшись, спросила она.
   — Быть может. — Он протянул руку и нежно коснулся ее щеки указательным пальцем. — Надо подумать. Ты как-то обмолвилась о том, что тебе было бы неуютно во дворце.
   Его прикосновение было обжигающе приятным:
   — Странно, что ты запомнил это.
   — У меня хорошая память. — Он опустил руку. — На важные вещи.
   Ей тоже хотелось прикоснуться к нему. Сделать шаг навстречу невидимому пламени, которое он постоянно излучал. Джейн давно поняла, что любит его, но последние дни, проведенные бок о бок, еще сильнее заставили ее по-чувстоввать, как дорог ей Руэл.
   — Я постараюсь вернуться как можно скорее, — пообещал Руэл и вышел.
   Джейн снова вздрогнула от недоброго предчувствия, ужалившего ее. Но, быть может, она преувеличивает? Быть может, Пикеринг ни словом не обмолвится о расследовании.
 
   — Следующее судно отправится двадцать седьмого числа, — сказал Джон Пикеринг. — Я попрошу дежурного офицера уступить свою каюту вашему брату. Он сможет перенести к тому времени переезд?
   — Да, — встал Руэл. — Вы очень добры. Благодарю вас.
   — Не стоит благодарности. Нам всем очень понравился ваш брат. Он замечательной души человек. А сейчас… — Полковник указал на стул. — Присядьте. Я хочу предложить вам выпить. Судя по вашему виду, это вам не повредит.
   Руэл покачал головой.
   — Мне пора домой…
   — Садитесь, — твердо повторил Пикеринг. — Мне надо с вами поговорить.
   Руэл сел и откинулся в кресле.
   — Только один глоток.
   Полковник подал знак одетому в белое мальчику, который стоял за стойкой бара в противоположном конце комнаты.
   — Если вы не будете хоть изредка давать себе передышку, вам придется заказывать еще одни носилки, для себя самого.
   Он подождал, пока мальчик поставил перед ним виски, и продолжил:
   — Такие изможденные лица мне доводилось видеть у солдат после трудного сражения.
   Руэл подумал, что он и в самом деле выдержал сражение. Сражение со смертью. Пока ему удалось победить ее. Он медленно отхлебнул виски.
   — Со мной все в порядке.
   — Тогда почему у вас дрожат пальцы?
   «Пикеринг прав», — с удивлением отметил Руэл. Стакан, который он держал в руке, дрожал. Он собрал всю волю, чтобы преодолеть эту слабость.
   — Стоит мне немного отдохнуть, и все пройдет.
   — Уверен, что Абдар встретил бы это известие с большим огорчением.
   Руэл вскинул глаза на полковника:
   — Абдар?
   — И Пачтал. Они проявляют большое любопытство. На прошлой неделе он нанес мне короткий визит и пытался выяснить, зачем вы купили Циннидар.
   — А что еще он спрашивал?
   — В основном только это. Но поскольку вы не просветили меня на этот счет, я не смог удовлетворить его любопытства. — Пикеринг пожал плечами. — Но у меня сложилось такое впечатление, что его интерес не угас. А еще мне показалось, что вам лучше уехать из Казанпура как можно скорее.
   — Вы зарегистрировали договор о покупке в Калькутте?
   Пикеринг кивнул.
   — Все документы заверены самым тщательным образом. Чтобы покупку нельзя было оспорить. Циннидар принадлежит вам. Абдар не имеет права даже приблизиться к нему.
   — На законных основаниях — да.
   — До тех пор, пока жив его отец, вам нечего беспокоиться. Он не сможет вмешиваться в дела махараджи.
   — Остается надеяться, что Господь продлит дни махараджи на земле.
   — Я счел, что вы должны знать о том, как обстоят дела. — Пикеринг помолчал. — И еще: Пачтал постоянно крутится возле ущелья Ланпур. Не знаете ли вы, почему его так интересует это расследование?
   Картаук. Единственное, что могло привлечь Пачтала в ущелье, — надежда, что Картаука вынесло течение. Но последнее слово почему-то прозвучало несколько странно и резануло слух Руэла.
   — Расследование? О каком расследовании идет речь?
   Пикеринг с удивлением посмотрел на него.
   — Расследование причин крушения поезда. Махараджа попросил нас разобраться во всем. — Он поморщился. — Неприятное задание. Я всегда симпатизировал Патрику Рейли, и мне искренне жаль, что он лишился вознаграждения за свои тяжкие труды.
   Руэл замер.
   — Патрик сказал мне, что напор воды, который несся по ущелью, вызвал мощную вибрацию. Рельсы не выдержали и…
   Пикеринг печально покачал головой:
   — Мой инженер пришел к выводу, что они поломались не из-за вибрации. Причина того, что они не выдержали нагрузки, в низком качестве стали.
   Руэл почувствовал себя так, словно его ударили в солнечное сплетение. Только после паузы он смог спросить:
   — Вы хотите сказать, что несчастье, которое произошло с Йеном, можно было предотвратить?
   Пикеринг кивнул.
   — Мне казалось, вы знаете. Патрик должен был рассказать мисс Барнаби о результатах расследования.
   — Наверное, она не сочла нужным посвящать меня во все эти подробности. — Руэл медленно поднялся. — Думаю, я должен повидаться с Патриком Рейли. У меня к нему есть несколько вопросов.
   — Боюсь, вы не сможете добиться от него того, чего вы хотите. В последние дни он беспробудно пьет. — Пикеринг помолчал. — На мой взгляд, вам гораздо проще спросить об этом у мисс Барнаби. По словам Патрика, она была в курсе всего.
   Руэл замер.
   — Вы хотите сказать?…
   Пикеринг замешкался.
   — Патрик, конечно, пытается ее защищать, но коммерсанты уверяют, что это она отвечала за все поставки. Да и мисс Барнаби не отрицает, что сама давала заказы Вина Патрика заключается в том, что он доверился этой женщине. Боюсь, его карьера теперь находится под серьезной угрозой.
   «Мне пришлось урезать расходы».
   «Дверь обошлась нам слишком дорого».
   Слова Джейн, сказанные когда-то в ущелье, сами собой вынырнули из глубин памяти.
   «Это моя вина».
   — Мне надо идти, — пробормотал он хрипло, пробираясь к выходу.
   Полковник что-то говорил ему вслед. Но Руэл не смог разобрать ни слова.
 
   Джейн нервно вцепилась в подлокотники кресла, когда услышала, как Руэл подъехал к бунгало. Если он сразу пройдет в спальню, чтобы взглянуть на Йена…
   — Джейн, — позвал Руэл.
   Голос его звучал тихо. Может быть, полковник не успел рассказать ему ни о чем? Джейн готова была взмолиться всем богам сразу, чтобы так оно и было.
   — Я здесь.
   Он появился на пороге. Темный силуэт на фоне лампы, зажженной в гостиной.
   И Джейн сразу сжалась, почувствовав напряжение, которое таилось в нем, как в сжатой пружине.
   — Тебя не было так долго.
   — Ты устала возиться с Йеном?
   — Нет. Просто хотела сказать… — Она запнулась. — Йен поужинал. Я дала ему настойку опия. Он заснул и ни разу не просыпался.
   — Он делает вид, что спит. Ему не хочется беспокоить и волновать нас. Сначала он вскрикивал от боли. Теперь только лежит и плачет. — В голосе Руэла зазвенел металл. — Ты не можешь себе представить, что такое для мужчины оказаться в столь беспомощном состоянии…
   Теперь Джейн не сомневалась, что Руэл знает обо всем. Она поднялась.
   — Спокойной ночи.
   — Еще нет. Мне надо кое-что спросить у тебя.
   Началось. Джейн собрала всю свою волю в кулак.
   — Что именно?
   — О рельсах…
   Ей казалось, что она готова была услышать его вопрос. Но, видимо, переоценила свои силы.
   — Я вижу, что даже упоминание о них заставляет тебя содрогнуться!
   — Руэл, я…
   — Выйдя из офицерского клуба, я не мог сразу пойти домой. Я отправился в ущелье Ланпур.
   Она облизнула пересохшие губы.
   — Зачем?
   — Хотел сам взглянуть на рельсы. Я смотрел на эти трещины и думал про Йена. — Он поднял голову, и их глаза встретились.
   Джейн невольно задержала дыхание, увидев выражение ярости и муки на его лице.
   — Я убью Патрика!
   — Нет! — с трудом выдохнула Джейн.
   — Почему? Кто виноват во веем, если не Патрик? Может, ты?
   Джейн молчала, беспомощно глядя на него.
   — Почему ты молчишь? — Неистовая ярость, что клокотала в нем, вдруг прорвалась наружу. — Не стой так! Скажи мне, что я не прав. Скажи мне, что Пикеринг и его инженер ошиблись.
   — Что тебе сказал полковник?
   — Что заказы делала ты. Это правда?
   — Да, — прошептала она. — Это правда.
   Руэл отшатнулся, как будто она ударила его по лицу.
   — И когда ты говорила о своей вине, ты имела в виду именно это?
   Теперь настала ее очередь вздрогнуть, как от удара.
   — Да.
   — Проклятье! — Он шагнул вперед, его руки сомкнулись на ее горле. — И все для того, чтобы спасти и обелить своего Патрика! — Глаза Руэла, казалось, жгли ее. — Почему ты не солгала мне! Я не хотел верить словам Пикеринга. Я не поверил бы ни единому человеку на свете, кроме тебя.
   Джейн чувствовала, как его пальцы сжимаются у нее на горле, ей уже не хватало воздуха, в глазах потемнело. Но она не сделала ни единой попытки вырваться, только беспомощно смотрела на искаженное мукой лицо.
   По телу Руэла вдруг прошла дрожь. Хватка ослабла. Он разжал пальцы, отвернулся и вышел в комнату Йена:
   — Если хочешь остаться в живых, не попадайся мне на глаза.
   Джейн думала, что он захлопнет дверь. Но он закрыл ее с леденящей кровь сдержанностью.
   Джейн дрожащими руками потерла шею. Еще никогда ей не приходилось так близко подходить к порогу смерти. Смогла ли бы она сдержать обещание и промолчать о виновности Патрика, если бы Руэл в самую последнюю минуту не передумал?
   Мудрый Патрик. Руэл не пожалел бы его. Возможно, Патрик догадывался, что самое страшное — это не отказ махараджи заплатить за строительство дороги, не крушение карьеры, а месть Руэла, от которого ему некуда было бы скрыться.
   Но ведь и она сама заслужила наказание, устало подумала Джейн. За свою беспечную доверчивость ей придется расплачиваться самой дорогой ценой. Теперь она знала, что навсегда потеряла Руэла, потеряла свое счастье.
   Джейн повернулась и медленной шаркающей походкой двинулась в сторону спальни.
 
   Джейн не ожидала, что ей удастся заснуть. Но, вероятно, горечь потери была такой сильной, что сознание само поторопилось укрыться в темном провале сна, желая избавиться от душевной муки. Таким же неожиданным оказалось и пробуждение. Джейн вдруг открыла глаза и увидела перед собой Руэла. Она оцепенела.
   — Очень напоминает сцену из «Отелло», правда? С одной лишь разницей: ты не можешь сказать, что твоей вины в случившемся нет. — Свет от керосиновой лампы, которую он держал в руке, отчетливо прорисовывал каждую черточку на его лице. И она явственно увидела, как в углах рта Руэла залегла горькая складка. — Не пугайся. Я не собираюсь тебя убивать. Этот момент уже миновал. — Он помолчал. — И как видишь, я не смог лишить тебя жизни. Но, может, это и к лучшему. Смерть — слишком быстрая месть. Ты легко ускользнешь из этой юдоли слез, в то время как Йен будет каждую ночь молиться об избавлении.
   В эту минуту Джейн действительно хотела бы умереть. Каждое произнесенное им слово словно сдирало с нее кожу.
   Руэл сел на кровать и поставил лампу на столик у изголовья.
   — Ты дрожишь? — Он медленно расстегнул пуговицы на ее ночной сорочке. — Боишься, что я стану насиловать тебя? Ты знаешь, что я способен на это. И не имеет значения: ненавижу я тебя или нет. Стоит только взглянуть на твое тело, как во мне вспыхивает желание. Я не уверен, что этот огонь когда-нибудь перестанет сжирать меня. — Он распахнул сорочку и взялся теплой рукой за ее грудь.
   Джейн резко глотнула воздух. Соски ее вздрогнули.
   — Пожалуйста, — сказала она слабо. — Ты ведь не хочешь этого…
   — Почему ты решила? И ты тоже испытываешь желание… Смотри. — Он потер указательным пальцем сосок, и он сразу набух, стал мучительно чувствительным. — Это даже нельзя будет назвать насилием. Я мог бы овладеть тобой прямо на этой кровати. И ты бы только стонала от удовольствия.
   Его глаза сверкнули при свете лампы каким-то диким, звериным блеском. Губы кривила болезненная улыбка. И все равно это не портило его. Казалось, энергия, что исходила от Руэла, преобразила даже эту жалкую комнату, в которой спала Джейн.
   Боже! Он говорил правду. Она и в самом деле изнывала от желания И это был единственный способ утолить и его, и ее страдание. Ее плоть не желала признавать, почему он пришел к ней, и требовала только одного: ответить на его призыв. Может быть, он больше никогда не прикоснется к ней после сегодняшней ночи. Но Джейн все равно мучительно хотела испытать его ласки.
   — Но я не хочу доставлять тебе удовольствия, — сказал он тихо. — Так же, как не хочу доставлять удовольствия и себе. — Его рука соскользнула с ее груди. И он запахнул сорочку. — Больше я не притронусь к тебе.
   Скорее всего, он с самого начала не собирался делать того, о чем говорил. Руэл хотел показать свою власть над ней. Джейн с трудом проглотила комок в горле.
   — Ты не представляешь, как я сожалею о том, что произошло с Йеном.
   — Этого мало. Я хочу, чтобы ты страдала так же сильно, как страдает Йен. — Он вдруг взорвался от переполнявшей его ярости. — Я не собираюсь так просто отпустить тебя, Джейн.
   — Я и не ждала.
   Он невесело засмеялся.
   — Еще бы! Открыть двери своего дома и со сладкой улыбочкой подносить питье Йену — слишком малая плата за его муки. Впереди его ждут такие же страдания. Я не смогу сидеть возле него там, в Гленкларене. Но ты будешь. Ты будешь выполнять все его просьбы, слушать по ночам, как он кричит от боли, и будешь каждую минуту помнить, что он страдает по твоей вине.
   Глаза Джейн округлились.
   — Ты хочешь, чтобы я поехала в Гленкларен?
   — Это будет только началом.
   — Началом?
   — А ты считала, что несколько лет у постели больного — это все, чем ты отделаешься? Когда у меня будет больше времени, я придумаю, как заставить тебя страдать.
   Джейн могла бы сказать ему, что она уже страдает. Но знала, что Руэл, поглощенный собственным горем, сейчас не в состоянии поверить ей.
   — Придумывай, что хочешь. А я постараюсь сделать все, чтобы помочь Йену. — Джейн потерла виски. С той ужасной ночи весь мир, казалось, был переполнен болью. — Но Ли Сунг и Картаук должны быть со мной. Им опасно оставаться здесь.
   — Бери кого хочешь. Чем больше человек будет помогать Йену, тем лучше.
   — И Патрика. — Эти слова вырвались неожиданно для нее самой. Джейн считала, что ей удалось порвать последние нити, которые связывали ее с Рейли. Но бросить его сейчас, опозоренного и сломленного, на произвол судьбы было бы слишком жестоко.
   Руэл пристально посмотрел на нее:
   — Я собирался забрать его с собой на Циннидар.
   — Он будет тебе мешать, — сказала она быстро.
   — Ты боишься, что я убью его. — Он немного помолчал. — Может быть, ты права. Вспомнив про Йена, я не удержусь от того, чтобы не столкнуть этого ублюдка в ущелье. Что ж, если ты настаиваешь, я смогу обойтись без заложника. Я буду переписываться с Мэгги, и она сумеет ответить, сдержала ли ты свое слово.
   — Об этом не беспокойся, — сказала Джейн надломленным голосом. — А со временем ты, быть может, изменишь свое решение.
   — Я никогда не меняю своих решений. — Руэл повернулся и пошел к двери. — Я же предупреждал тебя, что у меня долгая память.
 
   Три недели спустя «Красавица» покидала гавань Наринта. Джейн и Ли Сунг стояли на палубе, наблюдая за последними приготовлениями к отплытию.
   Ли Сунг окинул взглядом Руэла, одиноко стоявшего у причала.
   — Он непрерывно смотрит на тебя.
   — Да. — Джейн и сама знала, что Руэл не сводит с нее глаз, но не повернула головы в его сторону. Она и без того совершила ошибку, не успев отвести взгляд, когда Руэл прощался с ними у трапа. И сразу почувствовала себя так, словно ее заковали в кандалы. Именно этого он и добивался. Руэл хотел напомнить ей еще раз, что она никогда не сможет избавиться от своей привязанности к нему. Что она всегда будет находиться в зависимости от него.
   — Он какой-то странный сегодня. Ты не можешь объяснить, почему…
   — Нет, не могу.
   Пока Ли Сунг прятался с Картауком на постоялом дворе, до него не доходили слухи о расследовании, которое провел полковник Пикеринг. И у Джейн не было ни малейшего желания посвящать Ли Сунга во всю эту грязь. Не требовалось особого воображения, чтобы представить, как бы он отреагировал на то, что она взяла на себя вину Патрика.
   Почему Руэл не отворачивается?! Она чувствовала на себе его взгляд, который буквально жег ее. Джейн не выдержала и отступила от бортика.