Джоансен Айрис. Жажда золота

   Джейн торопливо встала, подошла к умывальнику и ополоснула лицо холодной водой. Кожа была сухой и горела при прикосновении.
   Лихорадка? Она уже переболела малярией в Казанпуре, и симптомы были хорошо знакомы.
   Мысль о болезни показалась ей счастливым избавлением. Этим мучительным видениям, которые терзали ее, нашлось объяснение.
   Все дело было в ее недомогании. А вовсе не в Руэле.

14

   — Железная дорога? — Абдар вцепился пальцами в обитые шелком подлокотники кресла. — Сколько еще осталось до ее окончания?
   — Медфорд почти закончил свой участок. Тот участок, что начали вести два с половиной месяца назад….
   — Сколько еще осталось? — резко перебил его Абдар.
   — Мой человек в лагере Медфорда говорит, что через четыре месяца обе колеи соединятся.
   — Четыре месяца! Шотландец в это время запасает руду. Как только линия будет готова, он получит массу золота. Моего золота! — Абдар вскочил и подошел к стене, где при свете свечей мерцала последняя маска — свидетельство его могущества. — Я должен забрать то, что принадлежит мне по праву.
   — Есть еще новости. — Пачтал помолчал. — Приятные. В Циннидаре объявился Картаук.
   — Что?! — Абдар повернулся к нему лицом. — Ты уверен? Он не погиб?
   — Я сам видел его собственными глазами. Он даже не прячется. Живет во дворце и гуляет по острову.
   — Считает, что находится в полной безопасности. Ему кажется, что я не могу добраться до этого проклятого острова. — Абдар помрачнел. — И он прав. До тех пор, пока я не стану махараджей, мне не удастся ничего предпринять.
   — А когда это произойдет? Как чувствует себя ваш отец?
   Абдар покачал головой.
   — Он может протянуть до лета.
   — К тому времени шотландец сумеет подготовиться к обороне. Остров можно захватить, только высадившись в гавани. Если у него будут деньги на строительство укреплений…
   — Знаю, знаю! — раздраженно махнул рукой Абдар. — Мы не должны дать ему такой возможности. — Он протянул руку, касаясь подножия статуи богини Кали, и спросил, обращаясь к Пачталу: — Ты клялся мне в своей верности и уверял, что готов идти на все ради меня?
   — Что вы хотите? — насторожился Пачтал.
   — Он стар и болен. И все равно умрет…
   — Но он махараджа, — охрипшим голосом проговорил Пачтал. — Вы знаете, какое наказание ждет меня, если кто-нибудь прознает о том, что я совершил. Меня сожгут на его погребальном костре.
   — Никто не заподозрит ничего, если он умрет чуть-чуть раньше.
   — Все равно это слишком опасно.
   — Я не предлагаю тебе воспользоваться ни кинжалом, ни веревкой. Есть другие, менее заметные, способы. Есть яды, которые убивают человека через неделю или две. — Он с улыбкой повернулся к Пачталу. — Зачем человеку дается дар, если он не пользуется им?
   — Но если…
   — Это золото будет служить богине Кали. Значит, она поможет тебе. — Указательный палец Абдара с любовью коснулся кончика кинжала в руке богини. — Сделай это ради нее.
   — Мне… надо подумать.
   — Я верю, что ты справишься, — глядя ему в глаза, проговорил Абдар и вышел из комнаты.
   Он чувствовал, как испугался Пачтал. Видимо, им еще придется вернуться к этому разговору, но Абдар не сомневался, что в конечном счете ему удастся добиться своего.
   Кали всегда одерживает победу. А он ее посланец на земле.
 
   — Руэл здесь. — Ли Сунг кивнул в сторону палатки, стоявшей в нескольких сотнях ярдов от колеи. — Он приехал узнать, как идет работа.
   Джейн вытерла вспотевший лоб рукавом рубашки:
   — И что ему неймется? Занимался бы своими делами.
   — Ему хочется видеть своими глазами, насколько мы продвинулись вперед, — успокаивая ее, заметил Ли Сунг.
   — Ну что ж. Он будет разочарован. Мы идем, опережая график.
   — А почему он должен быть разочарован тем, что у нас все хорошо?
   — Потому что потеряет много денег, если мы дойдем до Слоновьей тропы вовремя.
   — Не думаю, что для Руэла так важны деньги.
   Джейн вспыхнула:
   — Значит, ты плохо знаешь его. Для чего ему остров? Только для того, чтобы стать богатым. И он не хочет терять свое… Что ты делаешь?
   Ли Сунг коснулся ее лба ладонью.
   — Тебя снова начало лихорадить? Ты выглядишь неважно.
   Джейн отступила на шаг.
   — Немного.
   — Когда это началось? — мрачно спросил он.
   Джейн попыталась уклониться от ответа.
   — Ничего серьезного, не обращай внимания. Я принимаю квингбао. Скоро все пройдет.
   — И ты надеешься выдержать, работая на износ?
   — Пока проклятая дорога не будет закончена.
   Ли Сунг с сомнением покачал головой.
   — Руэл честный человек. Он согласится добавить несколько дней, если ты придешь и скажешь, что нездорова.
   — Не вздумай сказать ему об этом! — Джейн направилась к палатке. — Попроси Дилам проверить последние четверть мили, которые я начала измерять.
   — Я сам могу сделать это.
   Джейн видела, что Ли Сунг к концу дня хромал намного сильнее, потому что не давал своей ноге покоя с самого утра.
   — Не тревожься, это не займет много времени. Мне не составит труда закончить контрольные проверки. А потом я быстро договорюсь обо всем с Руэлом.
   Он упрямо сдвинул брови.
   — Я проверю все сам.
   Джейн слишком устала, чтобы спорить.
   — Ну хорошо, как скажешь.
   Когда она вошла в палатку, Руэл поднял глаза от карты.
   — Ты идешь с хорошим опережением. — Он постучал указательным пальцем по бумаге. — До Слоновьей тропы осталось всего четыре мили.
   — Мы дойдем до нее послезавтра. Нам бы удавалось проходить еще больше, если бы не нужно было тратить столько времени на расчистку леса.
   — Но ты собиралась обойти тропу стороной.
   — На это уйдет три дня. — Она подошла к карте и указала на то место, где она собиралась вести дорогу. — Вот здесь. И все равно мы пройдем это место на два дня раньше указанного срока. Дилам говорит, что никаких осложнений не предвидится. Она считает, что если мы обойдем тропу, то нам не грозит встреча со слонами.
   — Я слышал их, когда въезжал в лагерь. Мне показалось, что стадо находится ближе, чем три месяца назад.
   — Мы постоянно слышим, как они трубят. Дилам уверяет, что это они разговаривают друг с другом.
   — При въезде в лагерь я увидел, что Ли Сунг работает вместе с Дилам. У них наладились отношения?
   — До тех пор, пока она не заговаривает о…
   — …о неслинге? — улыбнулся Руэл. — Я думал, она откажется от этого.
   Джейн пожала плечами.
   — Все мы сейчас слишком заняты дорогой, чтобы думать о чем-то другом.
   — Я заметил. Ты всякий раз норовишь уйти куда-нибудь, как только я появляюсь в лагере.
   — У меня нет времени на пустые разговоры.
   — Я не меньше, чем ты, заинтересован в скорейшем окончании пути. Но я всегда нахожу время для тебя.
   «Всегда». Интонация, прозвучавшаяся в голосе Руэла, заставила ее снова насторожиться. Он не оставит ее в покое до тех пор, пока не заставит ее испить всю меру страдания и унижения. Господи! Как она устала от всего этого.
   — Ты выяснил все, что хотел? Мне пора…
   — Да, я выяснил все, что собирался. — Руэл повернулся. — Сейчас еще загляну в деревню, а потом поеду во дворец, посмотреть, как там Йен. Через пять дней я снова буду здесь.
   — Не волнуйся! Через пять дней мы пройдем Слоновью тропу и подойдем к ущелью.
   — Я и не волнуюсь. — Он обернулся и улыбнулся ей. — Ты знаешь, в глубине души мне очень хочется, чтобы ты успела к назначенному сроку. Трудно не восхищаться тем, как у вас идут дела. Гораздо лучше, чем я мог надеяться даже в самых смелых мечтах.
   Джейн с удивлением смотрела на него. Неужели и эти его слова — очередная насмешка? Едва только ей удавалось заставить себя держаться с ним холодно и равнодушно, как в голосе Руэла, в его обращении к ней снова начинали проглядывать те заботливые интонации, в которых угадывался прежний Руэл. Руэл, каким она помнила его по Казанпуру до аварии. И ее опасения и предубеждения тотчас отступали. «Хоть бы поскорее он ушел», — мысленно взмолилась Джейн. Это все из-за приступа малярии. Лихорадка так изматывает ее, что она начинает терять бдительность.
   — До свидания, Джейн!
   Некоторое время после его ухода она продолжала смотреть на карту невидящими глазами. Ей не из-за чего нервничать. В прошлый раз приступы малярии в конце концов прошли бесследно. Она не даст себе разболеться и сейчас. Работа идет успешно. Циннидарцы замечательно справляются с заданием, не пытаются увильнуть от трудностей. И, судя по всему, им удастся закончить все в намеченные сроки.
 
   Йен откинулся на подушки, дыхание постепенно начало выравниваться, и на лице отразилось чувство глубокого удовлетворения.
   — Маргарет…
   Она отодвинулась в сторону и легла рядом с ним. Ее волосы рассыпались по обнаженному плечу Йена.
   — Меня удивляет, что ты смог заговорить так быстро. Это значит, ты не…
   — … мне очень хорошо, Маргарет, — перебил ее Йен. — Мне всегда бывает очень хорошо с тобой. — Он нежным движением начал перебирать ее волосы. — А тебе?
   — Конечно, — привычно солгала Маргарет, помня о наставлениях Картаука. Он постоянно твердил ей, как важно для мужчины осознавать, что ему удается доставить женщине удовольствие. Маргарет коснулась губами плеча Йена. — Мне тоже всегда очень хорошо с тобой.
   — Не представляю, каким образом это удается. Я лежу как бревно, в то время как тебе приходится брать все на себя…
   — Почему тебя это удивляет? Ты же знаешь, что я всегда была властолюбивой женщиной. И я получаю огромное удовлетворение от того, что сама могу задавать темп… — Маргарет приподнялась на локте и с нежностью посмотрела на своего мужа. — Кто знает? Может быть, учитывая эти качества моего характера, я и не смогла бы получить истинного удовольствия, сложись все иначе. Покорно следовать за…
   — Покорно? Нет, это не для тебя. — Палец Йена скользнул по губам Маргарет.
   — Конечно, нет. — Она придвинулась к нему поближе. — Еще?
   Йен засмеялся восхищенно.
   — Ты принимаешь меня за племенного жеребца?
   — А зачем тогда ты женился на мне? Я всегда знала, что сын любвеобильного лэйрда будет таким же ненасытным в любви, как и его отец. — Маргарет прильнула к нему. — Но я вижу, мне следует дать тебе небольшую передышку. — Она безошибочно научилась заранее угадывать признаки утомления, когда у Йена начинали закрываться от слабости глаза и он готов был погрузиться в сон. — Ты заметил, что намного окреп с тех пор, как мы приехали на остров? Циннидар действует на тебя самым благотворным образом.
   — В самом деле? — слабым голосом спросил Йен. — Значит, мы вскоре сможем вернуться домой.
   — Еще рановато. — На самом деле Йену не стало намного лучше. Кашель, правда, исчез бесследно, но он продолжал худеть, и Маргарет с ужасом видела, как он словно бы отдаляется от нее.
   — Рановато? Но я нужен в Гленкларене.
   — Я же прочитала тебе письмо от викария. Дела в поместье идут прекрасно.
   Маргарет услышала, как тяжело вздохнул Йен, и тотчас поняла, что совершила непростительную оплошность. С каким трудом ей каждый раз удавалось сохранять равновесие, не отклоняясь ни вправо, ни влево.
   — Все верно. И я обманываю самого себя, считая, что нужен Гленкларену и тебе.
   — Не говори глупостей, — сердито сказала Маргарет, досадуя на себя. — Ты необходим нам. И в первую очередь мне.
   Он покачал головой.
   Маргарет почувствовала, что слезы готовы навернуться ей на глаза. Но она не имеет права плакать при Йене, не должна выказывать слабость. Но Господи Боже мой! До чего она устала сражаться за него каждую минуту.
   — Неужели ты сомневаешься в моей любви к тебе?
   — Нет, конечно. Но я приношу тебе одну только боль. Если бы меня не было, ты бы могла встретить сильного, здорового мужчину, который смог бы доставить тебе истинную радость… и ты смогла бы родить от него ребенка.
   Ребенок. Каждый раз Йен возвращался к этой теме. Маргарет попыталась придать своему тону как можно больше непринужденности и беспечности:
   — Кто знает! Может быть, именно сегодня я и зачала ребенка.
   Йен ничего не сказал в ответ, и она почувствовала, как в ней поднимается волна страха. Прежде ей всегда удавалось зажечь в нем огонек надежды, пусть и совсем крошечный. И это всякий раз пробуждало в нем желание жить, поддерживало его дух.
   — Вот увидишь, — нежно сказала Маргарет. — То, о чем мы мечтаем, непременно произойдет.
   Какое значение имела еще одна ложь? Маргарет уже давно перестала испытывать угрызения совести. Что делать, если только таким образом она могла удержать его, вернуть ему веру в самого себя — Теперь ты стал значительно крепче и…
   — Тсс, — Йен дотронулся губами до ее виска. — Аюбовь моя! Моя ненаглядная Маргарет!.. Я так устал. Дай мне спокойно уйти в мир иной.
   Она изо всей силы сжала его плечо. Неужто сердце и в самом деле способно разрываться от боли? Ей всегда казалось, что это не более чем красивые слова. Но сейчас она поняла, что это истинная правда.
   — Не могу, — проговорила она.
   — Но я чувствую, что был бы счастлив. А ты ведь хочешь, чтобы я стал счастливым?
   — Очень, — прошептала она. — Ты же знаешь… — Голос ее сорвался.
   — Ты плачешь, Маргарет? Вот видишь, я постоянно причиняю тебе боль.
   — Я не плачу.
   — Потому что не можешь позволить себе этого. Ты не можешь позволить себе такой слабости в моем присутствии.
   — Но из-за чего мне расстраиваться, посуди сам? Я вышла замуж за человека, которого любила с детства и который доставляет…
   — Ты никогда не сдашься, не отступишься от своего, так ведь?.. Милая, милая Маргарет…
   Но она вовсе не милая. Временами ей начинало казаться, что Йен и понятия не имеет о том, какая она на самом деле. В такие минуты Маргарет готова была стучать кулаками по столу, выкрикивать какие-то оскорбительные слова в адрес проклятой судьбы, которая сотворила все это с Йеном.
   — И ты тоже не сдашься. Ты мне нужен.
   — А я грежу об освобождении каждую ночь. Помнишь, как мы детьми взбирались на холм и сидели в вересковых зарослях?
   — Конечно.
   — Мне кажется, то, что мне предстоит пережить, чем-то похоже на эти минуты: ощущение мира, покоя, счастья и… света. — Йен отодвинул прядь волос с лица Маргарет. — Он зовет меня к себе.
   — Пусть подождет еще лет пятьдесят, — сказала она. — Ты с каждым днем становишься сильнее. Гленкла-рену нужен наследник, учти это! И мы…
   Йен отрицательно покачал головой.
   Маргарет уткнулась лицом ему в грудь, чтобы скрыть отчаяние, которое захлестнуло ее.
   — Почему ты дрожишь, Маргарет? — погладил ее Йен. — Не терзай свою душу. Все хорошо. Иди спать, любовь моя.
   Как она могла заснуть после всего этого? Он сказал, что все хорошо! Но он не пообещал ей биться за то, чтобы выжить, чтобы одержать новую победу в борьбе со смертью, которую он вынужден был вести каждый день.
   Несколько минут спустя Йен уже спал глубоким сном. А Маргарет лежала, глядя в темное окно. Надо придумать, как возродить его веру в себя, найти то, что заставит его снова полюбить жизнь.
 
   — Сию же минуту прекрати работу. — Маргарет стремительно вошла в мастерскую Картаука и закрыла за собой дверь. — Мне надо поговорить с тобой.
   — В самом деле? — спросил ее Картаук, вытирая руки о полотенце. — С тех пор, как мы приехали на остров, ты перестала заглядывать ко мне, и я решил, что у тебя больше нет никаких трудностей в жизни.
   — Как без них? Что ты говоришь! Но я не могу тратить время на пустую болтовню. — Она подобрала юбки и села в плетеное кресло, оглядывая мозаичный пол мастерской, чистые стены, многочисленные окна, которые можно было закрыть плотными шторами, если солнце окажется слишком ярким. Мебель в мастерской была простой, но со вкусом сделанной. Она ничем не напоминала то помещение в конюшне, куда она так часто приходила в те минуты, когда у нее было особенно тяжело на душе. Маргарет с усилием улыбнулась.
   — Комната производит приятное впечатление. Боюсь, что скоро ты превратишь ее в такую же конюшню, в которой работал в Гленкларене.
   — Я здесь уже более двух месяцев. Но чтобы учинить настоящий разгром, мне потребуется значительно больше времени.
   — А где твоя печь?
   Картаук кивнул в сторону веранды:
   — По требованию Руэла ее выстроили за пределами дворца, чтобы я случайно не подпалил его.
   — Весьма разумно с его стороны. — Маргарет одернула манжеты на рукавах. — Надеюсь, что ты насладился работой со своим обожаемым металлом? Похоже, что…
   — С чем вы пришли ко мне, мадам?
   Маргарет нахмурилась.
   — Я как раз и собираюсь поговорить с тобой на эту тему.
   — Но почему-то оттягиваешь разговор. А мне еще надо успеть закончить к полуночи этот фриз.
   — Сейчас едва рассвело…
   — Вот именно. Итак, это связано с Йеном?
   — Отчасти.
   — Я так и подумал. Если бы все шло хорошо, ты бы не появилась здесь. Ты недовольна тем, как Тамар ухаживает за ним?
   — Тамар? Напротив! Стоит Йену только бровью повести, как Тамар уже летит к нему, готовый исполнить любое его желание. Джоку совершенно нечего делать. — Взгляд Маргарет упал на лежавшую у ног Картаука собаку. — А что тут делает Сэм? Я думала, он на конюшне.
   — Джейн попросила меня присмотреть за ним. Этот пес слишком сообразителен. И она боится, не забрел бы он куда-нибудь, если за ним не будет догляда.
   — Ну да, он такой неприспособленный. — Маргарет провела рукой по волосам, поправляя прическу. — Ты не хочешь предложить мне этого ужасного пойла, которое называешь кофе?
   — Нет. У тебя так дрожат руки, что ты можешь разбить чашку.
   — Не говори глупостей. — Маргарет еще крепче сцепила пальцы рук. — А что это за фриз, над которым ты начал работать? Для чего он…
   — Ты пришла сюда совсем не для того, чтобы обсуждать мою работу, — перебил ее Картаук. — Йену стало хуже?
   — Нет, он чувствует себя по-прежнему. — Маргарет принялась рассматривать свои ладони. — Но ему… — Она замолчала и с трудом закончила: — … ему нужен ребенок.
   — Ты мне говорила, что считает врач по этому поводу.
   — Да. Врач сказал, чтобы я не питала иллюзий. — Маргарет знала, что Картаук сразу же заметит, как вспыхнуло ее лицо, потому что он всегда подмечал все, что с ней происходит. — Но это необходимо. Это должно произойти.
   Он помолчал, а затем насмешливо проговорил:
   — Одно дело давать тебе наставления о том, как следует обращаться с мужчиной в постели, чтобы доставить ему удовлетворение, другое… Я не волшебник. Я не знаю такого заговора, который помог бы тебе забеременеть. Мне кажется, что ты…
   — Помолчи! — оборвала она его. — Выслушай, не перебивая, что я говорю, и ты поймешь, чего я хочу от тебя.
   Он сел на стул и внимательно посмотрел на нее.
   — Я готов.
   — Все верно, Йен не в состоянии… И я не могу… — Маргарет глубоко вздохнула. — Но если я не найду силы, которая заставит Йена бороться за жизнь, он умрет. Ему нужен ребенок.
   Картаук продолжал сидеть, не двигаясь, и молча ждал продолжения.
   — Поскольку Господь Бог не сотворил чуда, я хочу сама взять это дело в свои руки. — Глядя прямо перед собой, она быстро спросила: — Ты не переспишь со мной, Картаук?
   — Что? — спросил он, ошеломленный ее вопросом.
   Маргарет взорвалась:
   — Только для того, чтобы я могла зачать. После этого я не стану беспокоить тебя.
   Почему он молчит? Хотя Маргарет не смотрела на него, она чувствовала, какая буря чувств захлестнула Кар-таука.
   Он заговорил медленно, обдумывая каждое слово:
   — Ты хочешь сказать, что я должен стать отцом ребенка, которого ты собираешься выдать за ребенка Йена?
   Она кивнула.
   — А почему ты выбрала для этой цели именно меня?
   — Не будь таким жестоким. — Маргарет облизнула пересохшие от волнения губы. — Мне показалась, что ты подходишь больше всего. Во-первых, ты хорошо относишься к Йену. Ты сильный, умный, и ребенок от тебя будет здоровым.
   — А что еще?
   — Тебе это не составит особого труда. Ты весьма любвеобилен. Элен Мактавиш и все прочие женщины, с которыми ты…
   — Посмотри мне в глаза.
   — Если бы в этом не было такой необходимости, я бы никогда… Ребенок спасет Йена.
   — Посмотри мне в глаза.
   Маргарет медленно подняла на него глаза. И увидела, что взгляд Картаука полон гнева. Она никогда не видела его таким.
   — Сначала я подумала, что мне стоит обратиться к Руэлу…
   — Руэлу?
   — Он тоже весьма похотлив, и он бы пошел на это ради спасения Йена. Но потом поняла, что Руэл не согласится…
   — Почему?
   — Он не пойдет на прелюбодеяние. Только мне по плечу вынести такой грех. Господь поймет, что я пошла на это, чтобы спасти Йена.
   Его губы изогнулись.
   — А еще ты решила, что язычник не станет беспокоиться о гневе Божьем?
   — Ты знаешь, что с твоей стороны это было бы жестом милосердия. И Господь поймет, что твоей вины в этом нет никакой.
   — Ты сошла с ума!
   — Когда мне впервые пришла в голову эта мысль, я и в самом деле решила, что сошла с ума. — Ее голос постепенно обрел силу. — Но потом, перебрав все возможные варианты, я пришла к выводу, что иного выхода нет. И решилась пойти на это. Неужели ты думаешь, что мне было так просто обратиться к тебе с подобной просьбой?
   — Мне показалось, что это не просьба. А требование.
   — Может быть, из-за того, что мне было трудно выговорить эти слова.
   Наконец-то гневное выражение погасло, и Картаук заговорил мягче:
   — Я знаю. Но я не пойду на это.
   — Но почему? Йен погибнет, если я не забеременею в ближайшее время.
   — А ты погибнешь, если пойдешь на это. У меня нет в этом никаких сомнений. Ты, конечно, попытаешься закрыть глаза на то, что согрешила, но мысль об этом отравит тебе жизнь и начнет медленно убивать тебя. — Он подошел к ней. — Я не хочу способствовать этому. Мне никогда не нравилось разрушать или уничтожать что-либо. Именно по этой причине я сбежал от Абдара. И я никогда не стану соучастником того, что разобьет твою жизнь.
   — Я сама приняла это решение, Картаук.
   — В таком случае не жди, что я буду твоим пособником. — Он оглядел ее с ног до головы. — Нет, мадам. На меня не рассчитывайте.
   Он подошел к ней так близко, что Маргарет почувствовала запах, исходящий от него: запах мыла, кофе, глины. Она отчетливо видела, как пульсирует кровь у него на виске, чувствовала мощь, что исходила от его рук, от его сильного тела. Это был тот самый Картаук, которого она так хорошо узнала за три года пребывания в Гленкларене. И ей стало не по себе из-за того, что она нарушила дистанцию, всегда существовавшую между ними.
   — Есть и еще одна причина, по которой я остановила свой выбор именно на тебе, — с трудом выговорила Маргарет. — Я уважаю тебя как своего самого близкого друга. В моей жизни было не так много друзей.
   — Господи! — Он схватил ее за плечи так, словно хотел изо всех сил встряхнуть.
   — У меня такое впечатление, что ты знаешь и понимаешь меня так, как никто другой. — Слезы навернулись ей на глаза. — Решение далось мне нелегко, но мне будет гораздо легче пойти на это с тобой, чем с кем-нибудь другим.
   Руки Картаука сначала сжали ее изо всех сил, а потом бессильно опустились:
   — Я прошу тебя немедленно уйти отсюда!
   — Нет. Мы не закончили наш разговор. И я не уйду до тех пор, пока не получу от тебя согласия.
   — Мы никогда не придем к согласию в этом вопросе.
   — Но это необходимо! Я верю, что это единственно правильный выход: будет ребенок — будет жить и Йен. Неужели ты не понимаешь, что тем самым спасешь его?
   — Оставь меня.
   — Конечно, я не очень умелая в этих вопросах, хотя Йен уверяет меня, что все получается хорошо. Я буду делать все, как ты скажешь, и надеюсь, что ты тоже останешься доволен.
   Картаук с силой заставил ее подняться и потащил к двери.
   — Мне так же далеко до этих красоток, как Элен Мактавиш…
   — Да, тебе так же далеко до Элен Мактавиш, как далеко Гленкларену до Циннидара.
   Непонятная боль пронзила ее, но Маргарет не собиралась обращать внимания на такие мелочи:
   — Хорошенькая я или нет, тебе все равно придется сделать то, о чем я прошу. Подумай, я не требую немедленного ответа. Мне тоже потребуется время, чтобы смириться с мыслью о том, что я … — Она помедлила.
   — Собираешься изменить мужу.
   — Нет. Спасти его. Я уверена, что нам обоим будет легче, когда мы по-настоящему поймем друг друга. И для начала ты можешь называть меня просто Маргарет. — Она вышла в коридор. — Я приду к тебе завтра. До свидания, Картаук.
   — До свидания, мадам. И не приходите сюда больше.
   Дверь за ней захлопнулась.
 
   Картаук холодно посмотрел на нее.
   — Я же просил тебя, мадам, не приходить больше ко мне. У меня нет времени на эти глупые разговоры.
   Маргарет закрыла дверь и подошла к нему.
   — Я понимаю, что тебя интересует только твоя работа и больше ничего. И подумала, что мы можем помочь друг другу. Тебе нужен подмастерье. Я согласна делать все, что тебе потребуется. — Маргарет завернула рукава платья. — В это время Джок всегда купает Йена. После этого он отдыхает, так что у меня есть три свободных часа. Я буду приходить сюда каждый день и работать над твоими штуковинами. Мы постепенно сблизимся, и тебе не так трудно будет… выполнить мою просьбу. Итак, что я должна сделать для начала?
   — Уйти отсюда.
   — Ты всегда надеваешь кожаные передники для работы. Где они висят? Я надену такой же.