Джоансен Айрис. Жажда золота

   — Еще немного — и тебе удалось бы увезти меня в гробу, — грубовато проворчал Руэл, начиная приходить в себя по-настоящему. — Сколько раз я твердил тебе: не становись у меня на пути во время драки.
   — Прости. Я и в самом деле виноват, что так все получилось. Мне показалось, что ты настолько разозлился, что можешь и вправду прикончить этого болвана, хотя сначала и не собирался делать этого.
   — Ну и что с того?
   Йен вынул тряпицу из миски, слегка отжал ее и положил на лоб Руэлу:
   — Убийство — слишком тяжкий грех. Не стоит брать его на душу. Жить намного легче, когда на твоих плечах нет такого страшного груза. Хочешь пить?
   Руэл кивнул. Йен наклонился и наполнил железный ковш из ведра, стоявшего у грубо сколоченного — как и вся нехитрая мебель в хибарке — табурета.
   Йену уже должно было исполниться тридцать пять, но он почти не изменился с тех пор, как они виделись последний раз. Он был все так же силен и крепок. Темные волосы оставались по-прежнему коротко подстриженными. И манера двигаться и говорить отличалась степенностью и неторопливостью. Но самое сильное впечатление производил ум, светившийся в его глазах, и какая-то внутренняя сила.
   Йен поднес к губам Руэла ковш.
   — На печке стоит горшок с тушеным мясом. Мила приготовила его полчаса назад, оно, должно быть, даже не успело остыть.
   Руэл, выпив до конца всю воду, отрицательно покачал головой.
   — Ну хорошо, поешь потом. — Йен положил ковш в ведро и ласково вытер влажный лоб Руэла. — Эта Мила, кажется, очень предана тебе.
   — Просто с тех пор, как я проучил нескольких подонков, пристававших к ней, она прониклась ко мне доверием.
   Йен покачал головой.
   — В такой дыре, как эта, все ищут людей, которым можно доверять.
   — Это не просто доверие. Она так отважно ринулась на помощь, считая, что тебе грозит опасность…
   Руэл не без удивления улыбнулся.
   — Я, конечно, догадывался, что женщины меня ценят. Но даже в самых смелых мечтах не мог представить, что они готовы остаться без головы, лишь бы удержать меня меж ног, — с нарочитым цинизмом проговорил он и тут же сменил тему, заметив, что его слова покоробили брата: — Во всяком случае, можно надеяться, что она присмотрит за мной, пока я не приду в себя. Так что тебе незачем задерживаться.
   — Ты уверен, что не хочешь есть? Это придаст тебе силы. Мне бы хотелось тронуться в путь недельки через две. Хорошо, если к тому времени ты окрепнешь настолько, чтобы перенести путешествие.
   — Я не собираюсь ехать с тобой.
   — А что тебе здесь еще делать? Мила сказала, что Барак уже встал на ноги и захватил участок.
   — Сукин сын, — пробормотал без всякого раздражения Руэл.
   — Конечно. — Йен поморщился. — Однако, признаться, я даже рад, что так получилось. Вместо того, чтобы мстить мне, он всего лишь забрал участок.
   — Надо было сначала подумать, что ты делаешь, а потом лезть в драку.
   — Возможно, — мягко улыбнулся Йен. — По части драк мне с тобой не сравниться. Помню, ты и в детстве был грозой окрестных мальчишек. Не то, что я…
   — Тебе никогда не хватало жестокости. Ты мог победить в нашей долине любого, но никогда не был беспощадным…
   Йен не дал ему договорить:
   — Как только ты встанешь на ноги, мы вместе пойдем к Бараку и потребуем, чтобы он вернул тебе участок.
   Руэл задумался ненадолго.
   — Нет.
   — Очень разумно. — Йен повернул голову, чтобы внимательнее рассмотреть выражение лица брата. — Но совершенно не в твоем духе. Насколько я тебя помню, ты всегда исповедовал принцип «око за око».
   — И не собираюсь отказываться от него, — отрезал Руэл. — Но сейчас, когда вопрос решился сам собой, пусть судьба отомстит за меня.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Жила на моем участке иссякла неделю назад, — торжествующе улыбнулся он, — и я заранее наслаждаюсь, представляя себе, как этот ублюдок будет горбить спину на участке, надеясь Бог знает на что, а получит не больше крупицы золотой пыли.
   — Ясно. — Йен помедлил. — Значит, жила снова оказалась такой же небогатой, как и в Джейленбурге?
   Руэл насторожился.
   — А что тебе известно про Джейленбург?
   — Только то, что ты застолбил там участок, пробыл шесть месяцев и затем бросил его. — Йен снова погрузил тряпицу в воду и слегка отжал ее. — Уехал искать счастья в Австралию, затем в Калифорнию, откуда перебрался в Южную Африку…
   — Вижу, ты все разузнал про меня…
   — На самом деле, не очень. Я заплатил одному молодому человеку, чтобы он отыскал тебя. Но ему всякий раз не удавалось застать тебя на новом месте, ты ускользал буквально за несколько дней, а то и часов до его приезда. К счастью, в Крюгервилле ты задержался чуть подольше. — Он покачал головой, прикладывая тряпицу ко лбу Руэла. — Ты уже больше не мальчик. Хватит гоняться за миражами.
   — Это не миражи, — слабо улыбнулся Руэл. — Меня всегда интересовало только золото. И рано или поздно я добуду его.
   Йен сокрушенно вздохнул.
   — Ты всегда твердил мне, что найдешь богатейшую жилу и станешь самым состоятельным человеком во всей Шотландии.
   — И найду.
   — Ты убежал из Гленкларена, когда тебе было пятнадцать лет. И до сих пор ничего не нашел.
   — Откуда ты знаешь?
   Йен оглядел убого обставленную лачугу, поднял глаза к потолку, в котором зияли огромные щели.
   — Если ты отыскал свое золото, значит, стал еще большим скупердяем, чем старик Ангус Макдоналд.
   Лицо Руэла расплылось в широкой улыбке.
   — Кстати, как поживает Мэгги Макдоналд? Вы уже поженились?
   Йен опустил голову.
   — Маргарет не сможет выйти замуж до тех пор, пока ее старик будет нуждаться в уходе.
   — Он все еще лежит? Бог мой! В таком случае, вы не сможете пожениться до конца своих дней. Разве что на краю могилы.
   — А это уж как Господу Богу будет угодно, — спокойно ответил Йен и переменил тему: — А что такое Циннидар?
   Руэл сразу насторожился.
   — Циннидар?
   — Он крепко засел у тебя в голове. В бреду ты все время повторял это название.
   — А что еще я говорил?
   — Ничего. Только это слово… Циннидар.
   Напряжение Руэла немного спало.
   — Это просто одно место, где мне довелось побывать. Ничего особенного.
   — Да. Где тебя только не носило все эти годы… Но настало время возвращаться домой и пускать корни. — Йен помолчал. — Отец умер.
   — Я знаю. Твое письмо дошло до меня.
   — Но ты ничего не написал в ответ.
   — А какой в этом смысл? Уже много лет назад он перестал хоть что-то значить для меня. Так же, как и Гленкларен, — добавил Руэл.
   — А я?
   — И ты тоже — часть Гленкларена.
   — Не стану отрицать этого, — улыбнулся Йен. — Мне дорог каждый камешек на нашей дороге, каждый прутик в саду и каждый побитый молью ковер в доме.
   — Ну и возвращайся обратно.
   Но Йена не так-то просто было переубедить, если он что-то решил.
   — Только вместе с тобой. — Он опустил глаза вниз и не без усилия проговорил: — Ты же знаешь, что я не приезжал за тобой только потому, что был жив отец. Вместе вам было бы там слишком тесно. Старик был не прав. Но мне ничего не удавалось поделать с ним. Ты знаешь его упрямый характер. И все же я всегда чувствовал себя виноватым от того, что ты…
   — Перестань казниться, — покачал головой Руэл. — Тебе нелегко было все время лавировать между нами, и я не ждал, что ты сумеешь переубедить его.
   — А я надеялся до последнего, что он поймет свою неправоту. К сожалению, мне не хватало решимости…
   На мгновение, глядя на Йена, Руэл почувствовал прилив теплых родственных чувств. Любовь? Какая ерунда! В его душе уже давно все перегорело. Любовь — опасная вещь. Она делает человека уязвимым. Вот почему никогда нельзя копаться в душе. Лучше скользить по поверхности:
   — Ну и глупо с твоей стороны.
   — Может быть, и глупо, — снова улыбнулся Йен, — но я собираюсь увезти тебя в Гленкларен.
   Руэл смотрел на Йена со смешанным чувством раздражения и беспомощности. Брат всегда корил себя за то, что отец третировал младшего сына, и сейчас, судя по всему, хочет восстановить справедливость. Руэл слишком хорошо знал непоколебимое упорство, с которым Йен, приняв однажды решение, следовал ему до конца, независимо ни от чего.
   — Зачем мне возвращаться туда? Что я там потерял?
   Слова его, как он сам видел, не возымели никакого действия. И в первый раз за все это время Руэл понял, насколько серьезным препятствием для достижения желанной цели оказался неожиданный приезд брата. Ему и без того предстоит масса сложностей, и если Йен будет повсюду таскаться за ним, ни к чему хорошему это не приведет.
   — Черт возьми! Надеюсь, ты не собираешься торчать здесь?
   — К сожалению, придется.
   — Убирайся к чертям собачьим. Оставь меня в покое.
   — Как только мы ступим на палубу парохода, который повезет нас домой, ты ни разу не увидишь меня.
   — Но я не собираюсь в Гленкларен. Как только я поправлюсь, я поеду в Казанпур.
   — А не в Циннидар?
   — Скажем так: Казанпур — это перевалочный пункт, откуда я попаду в Циннидар.
   Йен нахмурился.
   — Где он хоть находится?
   — В Индии. Город Казанпур — самый большой город, можно сказать, столица провинции, которой управляет махараджа Савизар.
   — Зачем тебе тащиться в еще одну языческую страну? Едем лучше сразу…
   — Нет, мне надо в Казанпур, — упрямо процедил сквозь зубы Руэл.
   Йен пристально посмотрел на брата и, смиряясь с его решением, вздохнул.
   — А у тебя хватит денег на дорогу?
   — Три месяца мой участок давал хороший навар. И даже после того, как я отдал изрядную сумму Миле, у меня осталось достаточно на дорогу и на жизнь в Казанпуре.
   — Очень хорошо. В таком случае, можешь рассчитывать на мою компанию. К несчастью, хотя Гленкларен по-прежнему все еще богат землями, само поместье не приносит никакого дохода. Точно так же, как и в те времена, когда ты нас покинул. Я поеду с тобой, дождусь, когда ты устанешь от своих дурацких затей, и мы вместе вернемся домой. Без тебя моя нога не переступит порога родного дома.
   — А если не устану?
   — Подожду еще.
   — Йен, черт тебя побери! У меня в Казанпуре важное дело. И нет времени…
   — Я тебя не тороплю, — спокойно ответил Йен и, встав, прошел к печке. — Расскажешь мне про свои дела в Казанпуре попозже. А сейчас бери ложку и миску. Хватит спорить. Тебе пора подкрепиться как следует. Куда бы ты ни держал путь, тебе везде понадобятся силы.
 
   Казанпур, Индия
   6 мая 1876 года
   — Добрый вечер, мисс Барнаби! Разве никто не предупредил вас, что иностранкам лучше не показываться в этой части города после наступления темноты, к тому же без сопровождающих?
   Голос, донесшийся из мрака, был негромким и мягким, но в нем таилась такая опасность, что сердце Джейн на секунду замерло, а потом бешено заколотилось. Обернувшись, она увидела в нескольких ярдах от себя принца Аб-дара. Рядом с ним шел красивый молодой человек, его всегдашний спутник, Пачтал! Господи! Она была уверена, что приняла все меры предосторожности. Ей и в голову не приходило, что они смогут выследить ее.
   Повинуясь первому порыву, Джейн рванулась вперед, надеясь затеряться в темноте пустынной улицы.
   Но было слишком поздно. Не успела она сделать нескольких шагов, как сильная рука схватила ее за плечо и заставила развернуться.
   Перед нею стоял Абдар.
   — Как невежливо убегать, когда я хочу поговорить, — сказал он и поставил фонарь на землю. — Как ты думаешь, Пачтал, наверное, ее следует наказать за это!
   Джейн закусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть от страшной боли, когда Пачтал резко вывернул ей руку. Она выпустила мешок, который несла с собой. Из-за слез, что навернулись на глаза, лицо принца Абдара, белый тюрбан на его голове начали расплываться.
   — Еще несколько дней назад я хотел поговорить с тобой. Но ты не пожелала прийти ко мне. Вот я и подумал, что будет лучше, если мы выберем более укромное местечко. Итак, отвечай: где прячется Картаук?
   — Я не знаю никакого Кар… — Мучительная боль вновь пронзила тело.
   — Видишь, Пачтал начинает терять терпение, — вкрадчивым голосом проговорил Абдар. — Он бы с большим удовольствием сейчас развлекался во дворце. Мало радости три вечера подряд выслеживать тебя в темных грязных закоулках. Представляешь, как ему будет досадно, если эти усилия окажутся напрасными…
   Джейн отчаянно пыталась придумать, как ей добраться до ножа, запрятанного в ботинке.
   — Мне жаль вас разочаровывать, но я ничем не могу помочь вам.
   — Для иностранки ты слишком хорошо знаешь все закоулки на базаре. Где он прячется?
   — Не знаю. Я же сказала, что…
   Пачтал снова резко вывернул руку, слегка приподняв ее, и от боли у Джейн потемнело в глазах. Пламя в фонаре, который держал Абдар, казалось, качнулось и потускнело. Джейн с ужасом поняла, что она вот-вот потеряет сознание. Нет! Ей нельзя падать в обморок в такую минуту.
   — Еще раз! — приказал Абдар.
   В течение какого-то мгновения, которое показалось Джейн бесконечным, для нее не существовало ничего, кроме этой страшной пронзительной боли.
   — К чему это упрямство?! — раздраженно сказал Абдар. — Все равно ты признаешься. Все женщины слабые и глупые существа. Они не могут долго сопротивляться.
   Несмотря на нестерпимую боль, Джейн почувствовала обиду. Да, она проявила глупость, не подумав, что за ней могут пойти следом от самого бунгало. Но слабой ее нельзя назвать.
   — Зачем напрасно мучиться? Я ведь знаю, как это больно. Что для тебя Картаук! — прошептал Пачтал на ухо, стиснув руку. — Ты уже получила от него, что хотела.
   — Не знаю я никакого Картаука.
   — Он ведь твой любовник, не так ли? — снова проговорил Пачтал. — Его высочество считает, что он весьма хорош как мужчина, если ты готова так рисковать ради него. Но тебе придется отказаться от его услуг.
   Абдар вытянул вперед руку и коснулся груди Джейн.
   — Ты недурна собой и найдешь себе другого мужчину. Я даже не отказался бы увидеть тебя на своем ложе.
   Джейн мысленно представила, что стал бы делать принц, если бы она ударила его по этому чистому, почти детскому личику.
   Принц лениво разглядывал ее.
   — А ты знаешь, Пачтал, она и в самом деле недурна. Скулы слишком высокие, но рот очень чувственный. Давай посмотрим, какая у нее грудь. — Он расстегнул блузку и распахнул ее, обнажая груди Джейн. — О! Оказывается, ужасная грубая мужская одежда скрывала подлинные сокровища. Никогда не думал, что у такой худенькой женщины может быть такая большая красивая грудь. — Он обхватил ее обнаженные груди, взвешивая их на ладони, как спелые дыни. — Она немного напоминает мне Мирад.
   — Оставь меня, — процедила Джейн сквозь зубы.
   — И в самом деле, восхитительные груди. Такие спелые и налитые, — Пачтал придвинулся поближе и через плечо смотрел, как Абдар гладит груди Джейн. — При таком плохом освещении не видно, но думаю, что соски у нее более розовые. У Мирад они были похожи на черный виноград.
   Джейн сделала попытку вырваться.
   — Не дергайся! — Пачтал с силой сжал ей руки. — Не мешай его высочеству, когда он удостаивает тебя чести своим прикосновением.
   — На моем ложе еще никогда не было иностранок. Думаю, что ты довольно долго не наскучишь мне. — Абдар улыбнулся и развязал тесемку, которая держала концы волос в туго заплетенной косе, переброшенной через плечо. — Конечно, эти грубые штаны и рубашку мы выбросим. Я прикажу как следует надушить тебя, надеть шелковые ткани… — Он пробежал пальцами по ее пышным волосам, что волнами сбегали вниз. — Темно-рыжие. Вот, оказывается, какого они на самом деле цвета. А заплетенные в косу, они кажутся скорее каштановыми. Интересно. — Абдар вновь принялся ласкать ее груди, и голос его приобрел особенную сладкозвучность. — До чего же мне хочется видеть тебя связанной, обнаженной и беспомощной в своей опочивальне во дворце. А почему бы и нет! Никто никогда не узнает, если я захочу забрать тебя в свой дворец и научить покорности.
   Джейн похолодела, припомнив рассказы Картаука про Абдара.
   — Мое исчезновение тотчас же обнаружат. Ваш отец будет очень недоволен.
   Абдар вскинул брови.
   — Почему? Он никогда не возражал против того, чтобы я развлекался с женщинами. Он не считает, что женщины представляют хоть какую-то ценность.
   На это Джейн нечего было возразить. Махараджа и в самом деле был высокомерным и самонадеянным, как и его сын. Она быстро проговорила:
   — Но ему очень нужна железная дорога. А моему отцу трудно будет справиться без моей помощи. Это надолго задержит работу. А если дорога не будет выстроена к сроку, махараджа разгневается. Он сам займется моими поисками.
   — Да, я заметил, что ты хорошая помощница. Что ж, может быть, я пока не стану увозить тебя к себе. — Он поднял глаза и посмотрел ей в лицо. — Если ты отдашь мне своего любовника Картаука. — И он снова кивнул Пачталу.
   Тот ставшим уже привычным движением заломил ей руку. И Джейн сжала зубы, чтобы не закричать от новой волны боли, пронзившей все тело.
   — Ты начинаешь выводить меня из себя. Сколько мне еще ждать? Картаук мне нужен сегодня же! Говори, где он!
   Преодолевая боль и дурноту, подступившую к горлу от отвращения, все еще ощущая пальцы Абдара на своей коже, Джейн попыталась сосредоточиться. Ясно, что не имеет смысла продолжать изображать полное неведение. Абдар будет пытать ее, пока она не потеряет сознание. Этот человек не из тех, кто способен отказаться от задуманного, отступить на полдороге.
   — Хорошо. Я скажу.
   — О! Весьма разумно с твоей стороны. Значит, ты не отказываешься от того, что знаешь Картаука?
   Она судорожно кивнула.
   Абдар сделал знак своему напарнику, и тот ослабил хватку.
   Джейн сумела перевести дыхание.
   — Видишь, как мы ценим, когда нам идут навстречу. У нас нет желания причинять тебе вред.
   Абдар лгал. Когда она жила у Француженки, ей доводилось видеть мужчин, которым больше всего на свете доставляло удовольствие показать свою власть над женщинами, причинить им боль, и Джейн очень хорошо научилась распознавать этот тип.
   — Три ночи подряд ты уходила из своего бунгало в город. Чтобы встретиться с Картауком?
   — Да.
   Абдар перевел взгляд на мешок, который выпал из ее рук на землю.
   — Ты приносила ему еду?
   Она снова кивнула.
   — Хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы Картаук голодал. — Абдар мягким движением положил руку ей на горло. — А теперь ты скажешь мне, где он прячется, и я позабочусь о его безопасности.
   — В одной из лавок на берегу реки.
   — Какой?
   — Песочного цвета. С грязным длинным навесом.
   — Так выглядит большая часть лавок в Казанпуре. — Он нахмурился. — Веди меня туда.
   — Я рассказала все, что вы хотели…
   — Откуда я знаю, правду ты сказала или нет? Нам надо убедиться, прежде чем мы сможем отпустить тебя. Бери фонарь, Пачтал. А я поведу леди.
   Пачтал отпустил руки и наклонился, чтобы поднять фонарь.
   Джейн опустила ресницы, чтобы скрыть выражение глаз. За спиной никого нет. Надо попытаться убежать. Вряд ли ей представится более удобный случай.
   Джейн издала звук, который можно было принять за хныканье:
   — Отпустите меня… Я уже все сказала, что знала о… — Не закончив фразу, она наклонила голову и бросилась на Абдара.
   Ей удалось ударить его головой прямо в лицо.
   Абдар вскрикнул от боли, отпустил ее и схватился за разбитую нижнюю губу.
   Джейн повернулась и бросилась бежать по мощеной улице.
   — Держи ее!
   Она услышала за спиной топот ног и злобные ругательства Абдара.
   Резко свернув налево, Джейн чуть не споткнулась о нищего, что лежал прямо посреди улицы, свернувшись калачиком.
   Едва удержав равновесие, она перепрыгнула через него и помчалась дальше.
   Нищий непристойно ругнулся ей вслед, а потом вдруг взвизгнул от боли. Бросив косой взгляд, Джейн увидела, что он, согнувшись, бежит по улице. Абдар и Пачтал за ним. Они быстро сокращали расстояние.
   Джейн похолодела от ужаса. На секунду ей показалось, что она забыла, в какую сторону надо повернуть. Налево? Да, налево. Дорога вправо ведет к реке.
   И Джейн повернула налево, надеясь затеряться в базарной толпе.
   На следующий день после того, как она приняла решение, что будет помогать Картауку, она провела на базаре все утро, изучая каждый прилавок и каждый закуток на огромной торговой площади.
   Сейчас стемнело. Но на базаре все равно еще было много народу. И ей, быть может, удастся где-нибудь спрятаться, пока Абдар не устанет ее искать.
   Она свернула за угол, слыша звук бегущих ног почти у себя за спиной, и врезалась в толпу, заполнившую площадь.
   Спасительный восточный базар. Беспорядочный и шумный.
   Медные фонари освещали прикрытые навесами лотки. Верблюд, нагруженный скатанными коврами, тяжелой поступью продвигался сквозь толпу.
   Вопли нищих. Крики торговцев, расхваливающих свой товар.
   Даже сквозь этот шум Джейн различала проклятия Абдара, которые он выкрикивал, но ей удалось ловко скользнуть к торговцам кожевенными изделиями, пробежав мимо чистильщика ушей в розовом тюрбане, который ковырял своей маленькой серебряной ложечкой в ухе сидевшего на низеньком табурете клиента. А вот и продавец золотых изделий. Рядом с ним лавка, увешанная плетеными клетками с неистово орущими попугаями. Джейн осмелилась еще раз обернуться, и у нее замерло сердце. Люди узнавали Абдара и расступались, давая ему дорогу.
   Джейн бросилась к заветному проходу. Там стояла слониха, на которую хозяин погрузил медные сковородки и котлы. Всем было известно, что Абдар терпеть не мог слонов и избегал их. Около лотка с овощами собралась толпа людей. Оттуда Джейн, сделав круг, снова вернулась к тому месту, где стояла слониха, и спряталась за прилавком торговца рыбой. Скорчившись, она забилась в самый дальний темный угол.
   Ее чуть не вырвало от зловония, исходившего от рыбы, слоновьего помета и мусора, смешанного с тяжелым запахом восточных духов из соседней лавки. Джейн задержала дыхание, надеясь, что этот запах отпугнет преследователей. Напрягая глаза, она вглядывалась в небольшую щель между прилавками. Но ей были видны только ноги идущих. Она попыталась вспомнить, во что были одеты Абдар и Пачтал, но не смогла. Единственное, что осталось у нее в памяти, — это детское улыбающееся лицо принца и порочная красота совершенной формы губ Пачтала. Боль в руке еще осталась. Сердце тяжело билось в груди. Джейн казалось, что эти гулкие частые удары должны быть слышны далеко вокруг.
   — Ну и местечко ты выбрала!
   Джейн повернула голову, вглядываясь в сумрачную темноту.
   В нескольких ярдах от нее присел Ли Сунг, подогнув под себя одну ногу и вытянув перед собой больную.
   — Что ты здесь делаешь? — прошептала она.
   — Увидел, как ты бросилась за этот вонючий лоток, и решил присоединиться к тебе.
   — Я же тебе сказала: жди меня у выхода!
   — Но я решил дождаться тебя с той стороны, откуда ты обычно входишь на базарную площадь. В Казанпуре не очень-то жалуют китайцев. И мне показалось, что моя коса будет в большей безопасности…
   — Тише! — Джейн съежилась. — Абдар!
   Ли Сунг замер.
   — Сам? — беззвучно спросил он одними губами.
   Джейн кивнула, глядя на проходивших мимо сквозь щель между лотками.
   — Вместе с Пачталом. Они следили за мной от самого бунгало. Но сейчас, кажется, потеряли. Если бы они видели, как я нырнула сюда, они уже давно были бы здесь. — Джейн присела на корточки и нахмурилась. — Я выронила мешок с едой.
   Ли Сунг оглядел Джейн, ее распущенные, растрепавшиеся от бега волосы, мельком взглянул на расстегнутую рубашку. Его губы вытянулись в одну линию.
   — И это все, что ты потеряла?
   Джейн слишком хорошо знала Ли Сунга. И это выражение его лица не сулило ничего хорошего. Если он решит, что ее обидели, оскорбили, а тем паче надругались над нею, то его уже ничем нельзя будет остановить.
   — Нет, — усмехнулась она. — Я потеряла терпение и ударила головой Абдара. Кажется, я здорово рассекла ему нижнюю губу. — Говоря это, она поспешно застегнула рубашку, заправила ее в брюки и потом, сунув руку в карман штанов, вытащила небольшой резец. — Передай Картауку. Вчера мне удалось купить его на базаре. Держу пари, что он обрадуется резцу больше, чем еде. А к завтрашнему дню я соберу еще один мешок.
   Ли Сунг покачал головой.
   — После того, что случилось, тебе не стоит рисковать. Абдар не будет сводить с тебя глаз. Не ходи никуда. Только дом и дорога. У нас осталось еще немного хлеба и сыра. А потом я сам буду носить еду.
   — Хорошо, — согласилась Джейн. — Теперь я буду оставлять мешок возле сложенных у склада рельсов каждый второй вечер. — Она вынула из кармана кольцо с ключами и отсоединила один из них. — С этого дня я буду держать ворота во двор склада запертыми. Будь осторожен.
   — И ты тоже. — Ли Сунг взял ключ, сунул его в карман и потом придвинулся ближе к Джейн. — Повернись.
   — Зачем?
   — Я заплету тебе косу. Ты же не хочешь, чтобы на тебя все таращились. Рыжая грива сразу привлечет внимание.
   — Да не такие уж они и броские, — вяло возразила Джейн.
   — Очень даже броские, — невозмутимым тоном продолжал Ли Сунг. — Волосы должны быть черными. Но Господь Бог так долго трудился, создавая китайцев, их получилось так много, что он устал и решил отдохнуть. И для разнообразия выкрасил оставшихся людей в другие цвета. — Он быстро разделил густые волосы на три пряди и принялся заплетать их в тугую косу, которую обычно носила Джейн.
   За многие годы Ли Сунг так часто проделывал это, что Джейн почувствовала, как сердцебиение начинает униматься. Привычное, знакомое действие сразу успокоило ее. Страх отступил.