Эл Райс. Час ведьмовства

даже имени своей матери.
-- Я не хочу, чтобы вы ей звонили! -- В голосе Лайтнера неожиданно
прозвучали твердые нотки. -- Прошу вас не забывать, что я еще не выполнил
свою часть сделки. Вы еще не слышали моего рассказа.
-- Боже, ну как вы не понимаете? Возможно, в ту самую минуту, когда
меня смыло со скалы, Роуан еще только выводила в море свою "Красотку
Кристину"! Наша встреча не должна была состояться... А потом те люди, те,
что все знали, решили вмешаться.
-- Да, понимаю... И прошу вас только об одном; прежде чем вы позвоните
Роуан, позвольте мне завершить наш обмен информацией.
Англичанин еще что-то говорил, но Майкл его не слышал. Он вдруг ощутил
резкое головокружение, перед глазами все поплыло -- он словно терял
сознание. Чувствуя, что вот-вот окончательно провалится в темноту, Майкл
крепко вцепился в стол. Однако падало вовсе не его тело -- куда-то
соскальзывал разум. На долю секунды видение появилось снова... Черноволосая
женщина что-то говорила, обращаясь непосредственно к нему. Затем откуда-то с
невообразимой высоты, из восхитительного, наполненного воздухом
пространства, где он был невесом и свободен, Майкл увидел внизу, на воде,
маленькую точку яхты и сказал: "Я это сделаю".
Затаив дыхание и неподвижно застыв, Майкл отчаянно пытался удержать
возникшее перед глазами видение. Он сознательно не подключал свой разум, не
стремился сделать картину более четкой и детальной. Однако видение все равно
уходило, постепенно рассеивалось, в который уже раз оставляя его в
недоумении и замешательстве, наедине с давним, хорошо знакомым чувством
тоски, боли и гнева.
-- Боже мой, -- прошептал Майкл. -- Роуан даже и представить не
может...
Он вдруг сообразил, что вновь сидит на кушетке, и догадался, что этим
обязан Лайтнеру, который вовремя подхватил его и не позволил рухнуть на пол.
Майкл опять закрыл глаза. Но видение ушло. Вместо него перед глазами
возникла Роуан, нежная, милая, с чуть взъерошенными волосами, -- в знакомом
ему белом махровом халате она сидела, склонив голову, и плакала Светлые
волосы упали на лицо.
Майкл открыл глаза и увидел сидящего рядом Лайтнера. Господи, сколько
же драгоценных секунд, если не минут, он потерял, пока находился в
бессознательном состоянии?! Как ни странно, присутствие англичанина не
только не раздражало, но даже успокаивало. Кажется, несмотря ни на что, этот
странный человек действительно относится к нему по-доброму, с искренним
сочувствием и уважением.
-- Прошло не более двух секунд, -- сообщил Лайтнер. (Он снова прочел
его мысли!) -- У вас закружилась голова, и вы едва не упали.
-- Вы не знаете, как ужасно себя чувствуешь, когда силишься что-то
вспомнить, но память ни в какую не желает возвращаться. Между прочим, у
Роуан возникло весьма странное соображение на этот счет.
-- Какое?
-- Возможно, именно они лишили меня памяти.
-- И это предположение показалось вам странным?
-- Да, потому что на самом деле они хотели, чтобы я помнил. И чтобы
выполнил то, что мне предназначено. Моя задача каким-то образом связана с
входом. Уверен, что связана. И еще с числом тринадцать. Роуан высказала и
другую мысль, которая, честно говоря, меня поразила, Она сомневается, что у
этих людей были добрые намерения, и спросила, почему я однозначно решил, что
они преследуют какую-то благую цель и не несут ответственности за
случившееся -- за мое падение в воду. Господи! Говорю вам, я просто схожу с
ума.
-- Вполне резонные соображения, -- вздохнув, заметил Лайтнер. -- Вы
назвали число тринадцать?
-- Я назвал? Что, так и сказал? Не может... впрочем, наверное... Да,
там было число тринадцать. Боже, я наконец вспомнил. Да, число тринадцать.
-- А теперь, Майкл, я хочу, чтобы вы послушали меня. Не звоните Роуан.
Я хочу, чтобы вы оделись и поехали со мной.
-- Постойте, друг мой. Забавный вы парень, надо сказать. Даже в
домашней куртке вы выглядите элегантнее любого актера из старых фильмов, и
тон ваш убедителен, и манеры безупречны, но... Но сейчас я нахожусь именно
там, где хочу находиться, и впредь пойду туда, куда сам сочту нужным. После
того как позвоню Роуан, я снова отправлюсь к тому дому...
-- А что конкретно вы намерены там делать? Позвонить в дверной звонок?
-- Нет, я дождусь приезда Роуан. Вы же знаете, она рвется в Новый
Орлеан и давно мечтает встретиться со своими родственниками. Вот тогда мы и
узнаем, что к чему.
-- А тот человек? Какое отношение, по-вашему, он имеет ко всему этому?
-- спросил Лайтнер.
Майкл буквально застыл на месте и уставился на англичанина.
-- Вы его видели? -- удивленно прошептал он.
-- Нет, он не пожелал появиться передо мной. Он хотел, чтобы его
увидели вы. И мне очень интересно знать почему.
-- Вам ведь о нем все известно, так?
-- Да.
-- Ладно, теперь ваш черед говорить, так что начинайте.
-- Да, таково было условие нашего договора, -- согласился Лайтнер. --
Сейчас мне как никогда важно, чтобы вы узнали все.
Англичанин встал, медленно подошел к столу и начал собирать
разбросанные по нему бумаги, аккуратно складывая их в большую кожаную папку.
-- В этом досье содержится все.
Майкл подошел ближе и бросил взгляд на скопище листов: текст на
большинстве из них был машинописным, но некоторые исписаны от руки.
-- Послушайте, Лайтнер, я жду, -- напомнил он о себе. -- Мне необходимо
услышать от вас исчерпывающие ответы на многие вопросы.
-- Здесь, Майкл, содержится вся информация. Это материалы из наших
архивов, и все они целиком посвящены семейству Мэйфейр. История рода уходит
корнями в далекое прошлое, в тысяча шестьсот шестьдесят четвертый год.
Однако прошу, выслушайте меня и поймите правильно. Я не могу отдать вам эти
материалы здесь.
-- Тогда где?
-- Неподалеку отсюда расположена одна из наших резиденций. Уединенная и
тихая старая плантаторская усадьба. Вполне уютное место.
-- Нет! -- нетерпеливо отрезал Майкл. Лайтнер жестом остановил его
возражения.
-- Ехать туда менее полутора часов. Извините, но я настаиваю, чтобы вы
оделись и поехали со мной в Оук-Хейвен, где вы сможете спокойно и без помех
прочесть все досье. И еще. Прошу вас отложить все вопросы до того момента,
когда закончите чтение и все нюансы этого необычного дела станут вам ясны.
Как только вы внимательно изучите записи, моя просьба повременить со звонком
Роуан перестанет казаться вам неправомерной. Думаю, вы не пожалеете, что
согласились со мной.
-- Роуан должна увидеть эти бумаги.
-- Конечно должна. И если вы сделаете нам одолжение и согласитесь лично
вручить их ей, мы будем вам бесконечно признательны, честное слово.
Майкл изучающе глядел на англичанина, пытаясь преодолеть очарование
манер этого человека и постичь ошеломляющий смысл сказанного им. С одной
стороны, он испытывал к Лайтнеру расположение и не сомневался в его
глубочайших знаниях. С другой -- никак не мог избавиться от смутных
подозрений на его счет. Но каковы бы ни были внутренние ощущения Майкла,
наибольшее удивление вызывал у него тот факт, что каким-то непостижимым
образом фрагменты столь запутанной головоломки постепенно четко становятся
на свои места.
Неожиданно обнаружилась и еще одна интересная деталь. Дело в том, что
одна из причин ненависти Майкла к внезапно возникшей в его руках силе
состояла в том, что, стоило ему коснуться любого человека или принадлежащих
тому вещей, между ним и этим человеком немедленно возникал тесный контакт.
Как правило, с незнакомыми людьми такой контакт длился недолго. Но с
Лайтнером он постепенно, но стабильно усиливался.
-- Я не могу уехать с вами из города, -- сказал Майкл. -- Поверьте, у
меня нет ни малейших сомнений в вашей правдивости и добрых намерениях. Но я
должен позвонить Роуан и хочу, чтобы вы передали мне все бумаги прямо здесь.
-- Майкл, здесь собрана информация, имеющая самое непосредственное
отношение ко всему, что вы мне рассказали, включая черноволосую женщину и
некий драгоценный камень, который играет весьма важную роль. Что касается
входа -- его значение мне неизвестно. А вот относительно числа тринадцать у
меня имеются кое-какие догадки и предположения. Черноволосая женщина и
камень тесно связаны с таинственным человеком. Но все собранные материалы я
согласен выпустить из рук только на моих условиях.
Майкл сощурился.
-- Вы утверждаете, что это женщина, которая явилась мне в видении?
-- Ответ на этот вопрос можете дать только вы.
-- А вы меня не обманываете?
-- Нет, ни в коем случае. Но не обманывайтесь и сами, Майкл. Вы всегда
знали, что тот человек не был... тем, кем старался казаться, не правда ли?
Что вы испытали вчера вечером, когда увидели его?
-- Д-да, я знал... -- прошептал Майкл.
Он чувствовал, что снова теряет почву под ногами. На душе стало
тревожно, а по телу пробежала нервная дрожь. Он вновь увидел того человека,
пристально глядящего на него сквозь ограду.
-- Боже... -- прошептал Майкл и, сам того не ожидая, машинально поднял
правую руку и поспешно перекрестился. Потом смущенно взглянул на Лайтнера.
И вдруг его словно током пронзила предельно четкая мысль.
-- А может, они хотели, чтобы я встретился с вами? -- спросил он,
чувствуя, как внутри похолодело от волнения. -- Что, если черноволосая
женщина говорила именно о том, что мне предстоит увидеться с вами?
-- Об этом судить только вам. Никто, кроме вас, не знает, о чем
говорили эти существа. И только вам известно, кто они на самом деле.
-- Господи, но как раз этого-то я и не знаю! Майкл сжал голову руками.
И тут взгляд его упал на кожаную папку, и он увидел сделанную на ней
по-английски надпись. Несмотря на то что золотое тиснение оказалось
наполовину стертым, крупные буквы читались совершенно отчетливо.
-- Мэйфейрские ведьмы... -- прошептал Майкл. -- Это что -- правда?
-- Да. А теперь не будете ли вы все-таки любезны одеться и поехать со
мной? Должно быть, в усадьбе нас давно уже ожидает завтрак. Ну же, Майкл, я
прошу вас.
-- Бы ведь не верите в то, что ведьмы действительно существуют?!! -- не
то утвердительно, не то вопросительно произнес Майкл.
Однако они вновь приближались... Перед глазами Майкла все начало
расплываться, очертания комнаты стали бледными и размытыми, и голос Лайтнера
опять доносился словно издалека -- неразборчивые, лишенные смысла звуки,
исходящие неизвестно откуда. Майкла трясло. К горлу подступила тошнота. Он
вновь увидел комнату в тусклом утреннем свете. Много лет назад тетя Вив
сидела вон там, а его мать... кажется, здесь... Но он ведь находится в
сегодняшнем дне... Надо позвонить Роуан...
-- Рано, -- сказал Лайтнер. -- Сначала вам необходимо прочесть досье.
-- Вы боитесь Роуан, В ней самой есть нечто такое... Существует
какая-то причина... Скажите правду: почему вы как будто стремитесь защитить
меня от нее?
Майкл обратил внимание на клубами носящуюся вокруг пыль. Как странно...
Казалось бы, вполне материальные частички. Но их круговерть придавала всему
происходящему оттенок абсолютной нереальности. Он вспомнил, как в машине
коснулся руки Роуан. Предостережение... И вновь перед глазами возник образ
-- на этот раз Роуан, лежащей в его объятиях...
-- Вы знаете причину, -- ответил Лайтнер. -- Роуан сама все объяснила.
-- Но это же полный бред! Безумная выдумка!
-- Отнюдь не выдумка. Посмотрите мне в глаза, Майкл. Вы же знаете, что
я говорю правду. Мне даже нет нужды сейчас читать ваши мысли. Вы сами все
понимаете, и это первое, что пришло вам в голову, едва вы увидели слово
"ведьмы".
-- Нет, неправда. Одного пожелания смерти недостаточно, чтобы убить
кого бы то ни было.
-- Майкл, это займет менее суток. И в обмен на мое доверие к вам прошу
отнестись с уважением к нашим методам работы. Пожалуйста, уделите мне это
время.
В полном замешательстве Майкл молча наблюдал, как Лайтнер снял домашнюю
куртку, аккуратно сложил ее и отправил в портфель вместе с кожаной папкой,
затем надел пиджак...
И все-таки он должен прочесть содержимое кожаной папки. Но Лайтнер уже
застегнул молнию на портфеле и держал его обеими руками.
-- Нет, Роуан не ведьма! -- не выдержав, воскликнул Майкл. -- Думать
так -- безумие, и я никогда с этим не соглашусь. Роуан -- врач, и она спасла
мне жизнь.
Подумать только! Этот прекрасный старый дом, который он полюбил с
раннего детства, принадлежал ей! Майкла вновь окутала атмосфера вчерашнего
вечера, перед глазами возникли фиолетовые проблески неба, просвечивающего
сквозь густые ветви, а в ушах зазвучало звонкое пение птиц, чувствовавших
себя в зарослях сада словно в лесу.
Все эти годы Майкл знал, что тот мужчина не более чем оболочка,
видимость человека. Всю свою жизнь он знал об этом. Еще тогда, в церкви...
-- Майкл, тот человек ждет Роуан, -- сказал Лайтнер.
-- Ждет Роуан? Тогда зачем он появился передо мной?
-- Послушайте, друг мой... -- Англичанин накрыл ладонью и слегка сжал
руку Майкла. -- У меня и в мыслях нет запугивать вас или чрезмерно
подстегивать ваше и без того богатое воображение. Но дело в том, что вот уже
много веков это существо связано со многими поколениями рода Мэйфейров. Оно
обладает способностью убивать людей. Точно так же, как и доктор Роуан
Мэйфейр. Фактически она, быть может, первая в их роду, кому по силам
обходиться в этом вопросе без помощника. И вот сейчас они сближаются с друг
другом: этот, так сказать, человек и Роуан. Их встреча -- лишь вопрос
времени. А теперь, прошу вас, одевайтесь -- и в путь. Ваше согласие
исполнить роль посредника и от нашего имени передать в руки Роуан все
собранные материалы по Мэйфейрским ведьмам послужит достижению наиглавнейшей
и наиважнейшей цели.
Майкл молчал, пытаясь переварить услышанное. Его встревоженный взгляд
был устремлен на Лайтнера, но видел при этом бесчисленное множество картин и
образов.
Он не мог четко определить, какие именно чувства испытывает к "тому
человеку", но точно знал, что мужчина всегда казался необыкновенно красивым,
представлялся воплощением элегантности... Кроме того, в облике незнакомца
смутно ощущалась какая-то почти болезненная усталость и одновременно
трогательная чувствительность. Казалось, в своем садовом убежище он обрел ту
спокойную безмятежность, о которой издавна мечтал сам Майкл. И вот вчера
странный человек пытался его напугать... Или нет?
Ах, если бы в то мгновение вдруг оказаться без перчаток и каким-то
образом ухитриться пощупать видение!
В том, что Лайтнер говорит правду, Майкл не сомневался. И эта правда по
сути своей была столь же отвратительной, зловещей и мрачной, как и тени,
окружавшие старый дом. И вместе с тем в ней чувствовалось что-то знакомое.
Майкл вспомнил о видении, но на этот раз не для того, чтобы воскресить его,
а лишь затем, чтобы ненадолго погрузиться в связанные с ним ощущения. Как и
прежде, его окружила атмосфера великодушия и доброты.
-- Я должен вмешаться, -- сказал Майкл, -- И непременно вмешаюсь.
Возможно, они хотели, чтобы я использовал силу своих рук. Роуан говорила...
-- Что она говорила?
-- Роуан спрашивала, почему я так уверен, что сила, появившаяся в моих
руках, никак не связана с этим, почему я упорно считаю ее чем-то
самостоятельным, существующим отдельно. -- Майкл вновь пожалел, что не смог
прикоснуться к "тому человеку". -- Что ж, быть может, сила действительно
часть целого, а быть может -- некое проклятие, наложенное на меня, чтобы
свести с ума и окончательно запутать...
-- Вы так думаете? -- спросил Лайтнер. Майкл кивнул.
-- Во всяком случае, эта сила долгое время удерживала меня от приезда
сюда, заставив на целых два месяца запереться на Либерти-стрит. Я ведь мог
еще раньше разыскать Роуан...
Майкл бросил взгляд на кожаные перчатки. До чего же он их ненавидел!
Они превращали его руки в протезы.
Мысли путались, и Майклу никак не удавалось связать все аспекты
воедино. Неотступно преследовавшее его ощущение, что все это ему хорошо
знакомо, притупило даже шок от откровений Лайтнера.
-- Ладно, -- наконец выдохнул Майкл. -- Я поеду с вами. Хочу прочитать
это досье -- все, до последней страницы. Но я должен вернуться как можно
скорее. Нужно оставить для Роуан сообщение, на случай если она позвонит. Эта
женщина значит для меня очень много. Гораздо больше, чем вы можете
предположить. И это никоим образом не связано с видением. Все дело в самой
Роуан и в том, как я... в том, насколько она дорога мне. Важнее ее ничего
быть не может.
-- Даже видение? -- тактично спросил Лайтнер.
-- Да. Чувство к Роуан предопределяет мои приоритеты и цели. Как
правило, такое чувство человек испытывает не более двух-трех раз в жизни.
-- Понимаю, -- сказал Лайтнер. -- Через двадцать минут жду вас внизу.
Если не возражаете, прошу вас с этой минуты называть меня просто Эрон. Тем
более что сам я уже давно обращаюсь к вам просто по имени. Нам предстоит
долгий совместный путь, и мне хочется, чтобы мы стали друзьями.
-- Мы и есть друзья, -- ответил Майкл. -- Кем же, черт побери, нам еще
быть?
Он несколько натянуто рассмеялся, хотя, надо признаться, этот странный
англичанин ему действительно нравился. А главное, Майклу совсем не хотелось
выпускать из поля зрения ни Лайтнера, ни его портфель.

* * *

На то, чтобы принять душ, побриться и одеться, Майклу потребовалось
менее пятнадцати минут. Его чемодан стоял практически нераспакованным -- он
вытащил оттуда лишь несколько самых необходимых вещей. Защелкнув замки на
чемодане, Майкл направился к двери и только тогда заметил все еще мигающий
на телефонном аппарате огонек. "Господи, ну почему я сразу не позвонил на
коммутатор!" -- разозлился на себя Майкл.
Он тут же связался с телефонисткой отеля.
-- Да, мистер Карри. Около четверти шестого вам звонила некая доктор
Роуан Мэйфейр. -- Женщина продиктовала домашний номер Роуан. -- Она
настаивала, чтобы мы постучали в дверь и непременно разбудили вас.
-- И вы стучали?
-- Да, мистер Карри. Но вы не ответили.
"А мой друг Эрон в это время сидел и копался в своих бумажках", --
сердито подумал Майкл.
-- Мы не решились открыть дверь запасным ключом и войти в номер, --
оправдывалась телефонистка.
-- Да, конечно, понимаю. Если доктор Мэйфейр позвонит еще раз,
передайте ей, пожалуйста, сообщение.
-- Что именно следует сказать, мистер Карри?
-- Что я благополучно долетел и что обязательно свяжусь с ней в течение
суток. Сейчас мне необходимо ненадолго уехать, но я непременно вернусь.
Оставив на одеяле пятидолларовую бумажку для горничной, Майкл вышел из
номера.

В небольшом нижнем холле отеля было людно. Из заполненного посетителями
кафетерия доносились оживленные разговоры. Лайтнер, успевший сменить
твидовый костюм на столь же безупречный полотняный, ждал возле входной
двери. Ни дать, ни взять -- южанин старого закала.
-- Могли бы и ответить на телефонный звонок, -- бросил ему Майкл.
Он не стал добавлять, что Лайтнер походил в тот момент на седовласых
джентльменов времен его детства, неспешно прогуливавшихся по Садовому
кварталу и широким проспектам в центре Нового Орлеана.
-- Я не счел себя вправе так поступить, -- вежливо ответил Лайтнер,
распахивая перед Майклом дверь и жестом указывая на стоящий у тротуара
автомобиль -- длинный серый лимузин. -- К тому же я опасался, что звонит
доктор Мэйфейр.
-- Угадали. Это была она.
На Майкла приятно пахнуло августовской жарой. Ему захотелось пройтись
пешком, с удовольствием ощущая под ногами мостовую. Однако он помнил, что
должен ехать, и безропотно забрался на заднее сиденье.
-- Понимаю... -- Лайтнер сел рядом. -- Надеюсь, вы не стали
перезванивать ей?
-- Сделка есть сделка, -- вздохнув, ответил Майкл. -- Но мне это не
нравится. Я хочу, чтобы вы поняли, как обстоят дела насчет меня и Роуан.
Знаете, лет в двадцать мне казалось практически невозможным за один вечер
влюбиться в женщину. По крайней мере, ничего такого со мной не случалось.
Как, впрочем, и когда мне стукнуло тридцать. Теоретически это, возможно,
могло произойти, но... Время от времени появлялись какие-то намеки... да...
однако я каждый раз торопился сбежать. Теперь мне почти пятьдесят, и я либо
стал глупее, чем был, либо, напротив, поумнел настолько, что мне достаточно
суток, чтобы полюбить женщину. Я обрел способность трезво оценивать ситуацию
и определять, когда наступает наилучший момент. Понимаете, о чем я говорю?
-- Полагаю, что да.
Автомобиль был не из новых, но выглядел вполне сносно -- чувствовалось,
что за ним должным образом ухаживали. В машине имелся даже небольшой
холодильник. В просторном, отделанном серой кожей салоне хватало места,
чтобы Майкл мог удобно усесться и вытянуть свои длинные ноги. За
тонированными стеклами быстро промелькнула Сент-Чарльз-авеню.
-- Мистер Карри, -- заговорил Лайтнер, едва они отъехали от отеля, -- я
уважаю ваши чувства к Роуан, хотя должен сознаться, что в одинаковой степени
удивлен и заинтригован. Не поймите меня неправильно. Роуан -- личность
незаурядная и необычная во многих отношениях: непревзойденный врач,
прелестная молодая женщина с весьма своеобразными манерами. Однако я прошу
вас иметь в виду следующее обстоятельство... Наши издревле установленные
законы таковы, что с материалами о Мэйфейрских ведьмах имеет право
ознакомиться только член нашего ордена или кто-то из семейства Мэйфейр.
Показывая вам эти бумаги, я нарушаю установления ордена. Причины моего
решения вполне очевидны. Тем не менее я хочу использовать драгоценное время
нашего небольшого путешествия, чтобы кое-что рассказать вам о Таламаске -- о
нашей деятельности, о методах работы и о том небольшом проявлении
лояльности, которого мы в обмен на свое доверие ожидаем от вас.
-- Идет. Только не надо так горячиться. В этом шикарном такси найдется
кофе?
-- Разумеется.
Из ниши в задней дверце Эрон извлек термос и кружку.
-- Лучше черного, -- сказал Майкл, глядя, как Лайтнер наливает кофе.
При виде остающихся позади величественных и горделивых зданий,
украшенных разнообразными террасами, колоннадами и яркими ставнями, у Майкла
перехватило дыхание. Вдаль уплывало и пастельного цвета небо над домами,
проглядывавшее сквозь замысловатое переплетение слегка покачивающихся на
ветру ветвей, покрытых густой листвой. Майклу вдруг пришла в голову
идиотская мысль, что в один прекрасный день он купит себе такой же
полотняный костюм, как у Лайтнера, и, подобно тем старым джентльменам из
прошлого, отправится на прогулку по Новому Орлеану -- будет часами кружить
по улицам, то выходя к реке, то снова возвращаясь к благородным старым
зданиям, стоящим здесь с незапамятных времен. Любуясь сквозь тонированные
стекла лимузина прекрасным холмистым пейзажем, Майкл чувствовал себя
опьяненным, едва ли не утратившим разум.
-- Да, места красивые, -- согласился Лайтнер. -- Очень красивые.
-- А теперь расскажите мне про ваш орден. Благодаря тамплиерам вы
сейчас разъезжаете в лимузинах. Что еще?
Лайтнер с неодобрительной усмешкой покачал головой, однако снова
покраснел, что удивило и позабавило Майкла.
-- Это всего лишь шутка, Эрон, -- сказал он. -- Мне действительно
интересно. Прежде всего, каким образом вы узнали о семействе Мэйфейр? И что,
черт возьми, по-вашему, представляет собой ведьма? Не будете ли вы любезны
рассказать мне об этом?
-- Ведьма -- это женщина, способная притягивать невидимые силы и
манипулировать ими, -- ответил Лайтнер. -- Таково наше определение.
Естественно, такое же определение мы даем колдуну или провидцу. Но наша
организация была создана для наблюдения именно за ведьмами. Все началось в
эпоху, которую теперь называют средними веками, задолго до организованной
"охоты на ведьм" -- надеюсь, вам известно, о чем я говорю. Родоначальником
Таламаски стал некий маг, алхимик, как он себя называл. Поселившись
отшельником в уединенном месте, он стал собирать, изучать и записывать в
громадную книгу все легенды о сверхъестественных явлениях, которые только
мог прочитать или услышать.
Его имя и история жизни не имеют большого значения. Для нас с вами
сейчас важнее другое. Его исследования отличались на удивление светским
подходом, совершенно необычным для тех времен. Возможно, он был единственным
историком, который писал об оккультизме, о таинственном и невидимом, не
делая при этом предположений и заключений о демоническом происхождении
привидений, духов и им подобных существ. От маленькой когорты своих
последователей он требовал такой же непредвзятости и широты взглядов.
"Следует просто внимательно наблюдать за деяниями так называемых чародеев,
-- учил он. -- И не считать, будто вам известно, откуда исходит их сила".
Принципы нашей работы во многом остались теми же, -- продолжал Эрон. --
Мы становимся догматичными только в тех случаях, когда приходится доказывать
отсутствие у ордена каких бы то ни было догм. И хотя Таламаска организация
уже достаточно многочисленная и действует в обстановке строжайшей
секретности, мы постоянно ищем новых членов -- людей, способных с уважением
отнестись к важнейшему для нас принципу невмешательства в события и
неспешным доскональным методам исследования, людей, в той же степени, что и
мы, увлеченных изучением оккультных явлений и, в свою очередь, одаренных
необычными способностями, такими, например, как сила ваших рук...
Должен признаться, что до недавнего времени я ничего не знал о
существовании каких-либо отношений между вами и Роуан Мэйфейр, равно как и о