Филатов Никита Александрович. Огненный лис

   - Нет, - признался честно Рогов. - Только в кино видел.
   Взгляд его заскользил вдоль сверкающего никелем и полировкой, устланного коврами коридора, цепляясь за все неожиданное и необычное. На стенах, покрытых бежевым пластиком, развешаны в горшочках декоративные цветы, специальные полочки заполнены свежей прессой. В купе "на двоих" вместо привычных полок - мягкие диваны, заранее застеленные новым, накрахмаленным бельем. По-домашнему сбиты подушки, на столиках - чистые кофейные чашки и минералка.
   Откуда-то сверху послышался легкий щелчок автоматики, а затем ровное, ненавязчивое гудение.
   - Вентиляция? - Понимающе кивнул Виктор.
   - Нет, - ответила Даша все с той же снисходительной улыбкой. - Это холодильник.
   - Да ты что! - Удивился Рогов. - Вот так сервис...
   - А как же иначе? У нас же пассажиры - все сплошь иностранцы, знаменитости, депутаты.
   - Ясно, - вздохнул Виктор. - Простому смертному сюда не попасть. Если он, конечно, не уборщик.
   - Ну, почему же...
   - Ага. Станут у нас для обычных токарей и доярок холодильники в купе пихать!
   - Глупости. Ехать в "СВ" может кто угодно, билеты в кассе продаются без проблем. Если, конечно, они по карману.
   Виктор хмыкнул:
   - И сколько же вся эта красота стоит?
   - В одном направлении? Ну, наверное... - прищурилась Даша. - Наверное, на Украину туда и обратно простым вагоном сьездить дешевле обойдется.
   - Круто, - вынужден был признать Рогов. И внезапно призадумался, усевшись на край одного из застеленных диванов.
   Даша опустилась на корточки, прямо напротив. Посмотрела в глаза:
   - Ну, что? О чем печалишься?
   - Ты же знаешь.
   - Не надо, Витя. Не думай пока про это! С бригадиром договорюсь, он разрешит - сьездим в Москву, вернемся... У меня как раз получка будет, я тебе одолжу на билет до Кременчуга, и вообще... Как бы ты без денег на Украину покатил?
   - Не знаю, - пожал плечами Виктор.
   - Вот видишь, - Даша прильнула грудью к его коленям.
   - Все правильно. Хотя... Спасибо тебе за заботу, но понимаешь - как-то неловко. Неудобно мне!
   - Перестань. Я же тебе не милостыню подаю! Приедешь, устроишься тогда и отдашь долг. Вышлешь по почте, ладно? А может, я и сама приеду, у меня отпуск скоро.
   - Ну, если приедешь... Тогда я согласен: давай!
   Виктор прикоснулся к коленям девушки и тут же полез выше.
   - Ты чего? Сдурел, что ли? - Отшатнулась Даша.
   - А что такое?
   - Да в любой момент зайдет кто угодно! - Она поднялась и окатила Рогова нарочито суровым взглядом:
   - Ты мне это брось... В дороге - чтоб ни-ни! У нас такое не практикуется, понял?
   - Понял, - с сожалением убрал руки Виктор. - Печально... Такие диваны шикарные и - не практикуется?
   - Делом лучше займись, - подбоченилась девушка. - Дармоедов я возить не намерена, так что впрягайся-ка в работу!
   - А чего делать-то? - Немного растерялся Рогов. - Я завсегда пожалуйста, но, извиняюсь, кроме как по селектору выступить с руководящими указаниями ничего в вашем хозяйстве не понимаю.
   - Тоже мне, диспетчер нашелся! - Фыркнула Даша. - Пылесос видишь? Вон, за щитом... Пропылесось ковры в купе и в коридоре, потом титан затопишь.
   - А ты?
   - А мне, извини за откровенность, себя надо в порядок привести. В уборную сходить, подкраситься... Проводники - они ведь тоже люди!
   ... В двадцать три часа с минутами фирменный поезд "Красная стрела" подкатился к перрону Московского вокзала. Репродукторы наполнили воздух звуками душещипательной мелодии, и состав замер.
   Как по команде, одновременно распахнулись двери, из которых в вечерние сумерки высыпали проводники. Отерли поручни и застыли в ожидании пассажиров - вышколенные, чистенькие, с приветливыми плакатными улыбками на лицах.
   А народ уже повалил к вагонам.
   Привычная публика - в основном, дородные, холеные мужчины и женщины, не обремененные поклажей. Некоторые немного навеселе: оживленно прощаются, шумят, целуют друг друга и жмут руки остающимся.
   Иные, наоборот - суровые, деловитые, преисполненные чувства собственной значимости. Такие широкой, уверенной походкой минуют перрон и тут же исчезают от людских глаз за распахнутой дверью.
   Редкой экзотикой тут и там мелькают эстрадные знаменитости и звезды киноэкрана. Странно, они вовсе не смотрятся чужаками среди респектабельных деловых господ, придавая образу "Красной стрелы" некий шарм и дополнительную престижность.
   - А это кто? В черном?
   - Костя Кинчев, - подтвердила догадку Даша.
   - Ни фига себе...
   Виктор смиренно стоял за её спиной и таращил ошалелые глаза на шествующих мимо знаменитостей.
   Знаменитости вели себя, как простые смертные, и даже время от времени кучковались на посадке, образуя перед вагонами целые созвездия. Виктор и раньше видел их, почти всех - но это происходило либо дома, у телевизора, либо в зрительном зале. А чтобы вот так, запросто...
   - Добрый вечер!
   - Здравствуйте.
   Из-за спины здоровенного темно-лилового негритоса вынырнул Шевчук. Протер платком линзы массивных очков, достал билет и протянул Дарье. Та кивнула, мельком взглянув на пропечатанные компьютером строчки:
   - Проходите пожалуйста. Пятое место...
   Еле заметно поддернув джинсы, Шевчук занес ногу, чтобы исчезнуть в тамбуре - но замешкался, встретившись взглядом с Виктором. Впрочем, спустя мгновение знаменитый рок-музыкант уже был внутри.
   - Что это он? - Даша обернулась к Рогову.
   - Не знаю, - покачал головой Виктор.
   - А вы похожи. Очень... Нет, правда!
   Но Рогов предпочел отшутиться:
   - Ага. Мне бы ещё очки, как у него.
   Следующим к вагону приближается некто - помощник депутата. Он так и представляется, слащаво улыбаясь: помощник депутата Государственной Думы такой-то...
   И зачем-то сует сначала Дарье, а потом Виктору свои визитные карточки:
   - Прошу!
   Виктор как-то так сразу решает набить ему морду, но подходящего случая по пути не представляется. И в конце концов, уже утром, в столице, слуга народа вместе с нею, заспанной и нетронутой, выскакивает из вагона, на ходу одергивая пиджачек...
   В целом, ночное путешествие из Петербурга в Москву прошло спокойно если не считать пары разбитых по неосторожности чашек, да украденной кем-то из пассажиров льняной простыни.
   А вот в соседнем вагоне, у того рослого проводника, который перед поездкой пропустил Дарью с Виктором, без приключений не обошлось, даже милицейский наряд вызывали.
   Некто, перевозил в столицу деньги. И не то, чтобы сумма оказалась так уж велика, но меры предосторожности были им приняты все, что называется, "как в книжке пишут". Имелся добротный металлический кейс с кодовым замком, огромный газовый "ствол", наручники. Но вот горе - бедняга так испереживался в дороге, таких страстей напредставлял, что под утро, нажравшись для храбрости водочки до невменяемого состояния не чемоданчик пристегнул к себе, а себя самого надежно присобачил наручниками к столу.
   А ключ, естественно, куда-то делся... В общем, пришлось обыкновенной ножовкой по металлу выпиливать из купе здоровенную стойку-железяку, с которой господин и удалился - впрочем, возместив ущерб и сполна оплатив причиненные хлопоты.
   ... По прибытии в парк отстоя, поездная бригада дружно отхохотала над инцидентом на утренней "пятиминутке" и разбрелась по своим вагонам заниматься уборкой.
   Полетел в баки всяческий хлам и мусор: забытые кем-то носки, бумажки, пустая и не подлежащая сдаче стеклотара... Надсадно загудели пылесосы, загремели ведра.
   - Под диваном покачественнее, - распоряжалась Дарья. - Если проверяющие припрутся, обязательно туда морду сунут.
   - Понял, шеф! - Отозвался Виктор, отжимая старую половую тряпку.
   Впервые за последние дни он чувствовал себя в полной безопасности. Настроение поднималось, как на дрожжах. Все вокруг радовало, доставляло удовольствие: и вид раскрасневшейся, румяной Даши с закатанными по локоть рукавами, и не похожий ни на что силует высотного здания за окном, и даже плещущаяся в ведре теплая вода.
   - Слушай, может, прошвырнемся по Москве? - Спросил Рогов, когда уборка закончилась и вагон принял подобающий вид. - Любопытно, все-таки! Кремль посмотреть, Красную площадь, Мавзолей...
   - А ты не был ни разу?
   - Только проездом.
   Даша наморщила лоб:
   - В Мавзолей ты сегодня не попадешь. Суббота, народу пропасть.
   - Неужели? До сих пор?
   - Еще больше, чем раньше, - отмахнулась девушка. - Писали ведь, что скоро Ильича закопают, вот все и торопятся поглазеть.
   - Ладно, - решил не настаивать Рогов. - К вождю мирового пролетариата ломиться не будем.
   Однако, переспектива провести целый день на железнодорожных путях не прельщала:
   - А как насчет того, чтобы просто прогуляться? Какую-нибудь сокровищницу культуры посетить...
   - Витюша, милый! - Взмолилась Дарья. - Сходил бы ты сам, а? Я целую ночь не спала, веришь - глаза слипаются.
   - Ну, во-от, - шутливо протянул Рогов. - Начинается.
   - Что такое? - В голосе девушки послышалась тревога.
   - Полы мыть - сам, в Мавзолей - сам, на выставку - сам... "В вагоне не практикуется" - тоже, так сказать, сам?
   - Виктор! Ты меня пугаешь.
   - Шучу, шучу, - Виктор выставил вперед ладони:
   - Видишь? Волосы не растут.
   - Ну и что?
   - А то, что у тех, кто "сам", у них ладони шерстью покрываются!
   - Да ну тебя! - Покраснела Дарья. - Несешь всякую чушь... Не понять, когда серьезно, а когда треплешься. Вали, давай! К Ленину. Я спать ложусь.
   - Ну, Да-аша... - состроил жалкую физиономию Рогов. - Ну прогуляй меня по Москве, а? А то вдруг заблужусь?
   - Не заплутаешь, - отрезала девушка.
   - А вдруг?
   - В крайнем случае, к любому дяденьке-милиционеру подойдешь, он обьяснит. Все, хватит! Я ложусь, а ты чеши, покоряй столицу.
   И Дарья, опережая все возражения, задвинула перед самым носом Виктора дверь служебного купе.
   Глава 2
   - Арбат... Арбат! - Зло бубнил под нос Рогов, петляя по бесконечным московским закоулкам и бульварам. Надписи на табличках Виктор, конечно, читал, но всуе - в памяти они не оставались и вылетали из головы за ближайшим углом.
   - Где же, блин, Арбат этот?
   Неизвестно почему бытует в провинции мнение, что все московские дороги ведут либо на Красную площадь, либо на Арбат - но ни того, ни другого Виктор пока на своем пути так и не встретил.
   Пару часов назад, когда Дарья наотрез отказалась сопровождать его по столице, Рогов решил проявить характер:
   - Ну и пожалуйста... Счастливо оставаться.
   Девушка демонстративно засопела, отвернувшись к стенке.
   - Спи спокойно, дорогой товарищ!
   Заперев вагон Дашиным трехгранным ключом-"специалкой", Виктор кряхтя перелез через невысокий заборчик, отделявший парк отстоя от всего остального, не имеющего отношения к железной дороге, человечества. И сразу же очутился лицом к лицу с шумным, бестолковым и суетливым городом.
   Куда ни глянь - везде была Москва.
   Красивая... Многоязыкая, высокомерная и недоверчивая, ветхая и юная, грязная по-азиатски - и в то же время вычищенная до показного, парадного блеска.
   Мос-ква. И все тут! Центр вселенной, свет клином...
   Кружок на карте мира.
   И кружок этот где-то мягким, тончайшим волоском прорезает улица по имени Арбат.
   - Да где же, в конце концов? - Рассердился Виктор. - Где он?
   От посещения всевозможных оружейных палат, кладовых, картинных галерей, выставочных залов и тому подобного Рогов отказался сразу.
   Во-первых, потому что любой музей теперь намертво ассоциировался у него с Пашкой Ройтманом и славными пограничными войсками.
   Во-вторых, входной билет куда бы то ни было стоил денег. Не слишком много, но и такая сумма превышала скромные финансовые возможности Виктора.
   А в-третьих... Впрочем, хватало и указанных выше причин.
   Для выполнения культурной программы-минимум Рогов посчитал достаточным посещение Арбата. Захотелось окунуться, пусть и не с головой, но хотя бы по пояс, в мир художников, поэтов, театральной богемы и воров-карманников.
   Вот только даже до этой цели добраться все никак не удавалось. Зато, как незыблимый ориентир, постоянно маячила перед глазами далекая Останкинская телебашня. То справа, то слева, то вообще где-то впереди...
   Отчаявшись, Виктор метнулся навстречу какому-то прохожему:
   - Вы не подскажете... Извините!
   Мужчина, видимо, не расслышал.
   - Эй, пузатенький! - Уже раздраженнее окликнул Рогов.
   - Да-да? - Встрепенулся тот и забуксовал на полушаге.
   - Простите, как бы мне на Арбат? Пол дня плутаю, а...
   Незнакомец выслушал, кивнул и оживленно размахивая ручками затараторил:
   - О це, слухай сюды! Пидышь видыль, в утой закуточек...
   Виктор мало что понял из сочного украинского говора, но все равно обрадовался: хорошо хоть, что прохожий оказался не каким-нибудь японцем или немцем.
   - Спасибо, батя. Пока!
   Свернув в указанном направлении, он попал в неприметную, извилистую улочку, каких никогда не встретишь на Неве. Приземистые домики дореволюционной постройки, скудная городская зелень, дворы, скверы и детские площадки с качелями.
   "Проход закрыт!" "Не курить!". Внезапно Рогов уперся прямо в неказистый дощатый забор, увешанный множеством предупредительных табличек и знаков:
   - "Земляные работы"... Ну, мать его так!
   Возвращаться не хотелось.
   Виктор выругался, сплюнул под ноги и приступил к поискам прохода. Не обнаружив ничего похожего на калитку или ворота, он решительно дернул криво прибитую доску и полез в образовавшуюся щель.
   За забором никаких признаков ведения земляных работ заметно не было. Напротив, посреди небольшого уютного тупичка красовалась укутанная в строительные леса церквушка.
   Вся она, от невысокой оградки до куполов, была настолько неожиданна и в то же время уместна здесь, среди зеленеющих тополей, что Рогов даже присвистнул:
   - Красота...
   Не сразу, чуть погодя, он заметил сидящего на деревянном порожке церкви мужчину в выцветшей, но все ещё похожей на воронье крыло рясе. Человек благодарно щурился на ласковое полуденное солнышко и при этом вздыхал то и дело - молясь, очевидно, святым небожителям.
   Однако, судя по всему, святые не откликались.
   Что-то их смущало. Может быть, длинные, спадающие до плеч сальные волосы? Или грязные кеды, торчащие из-под краев черной материи? Вообще, вид у мужчины был неопрятный и неприятный, духовному пастырю явно не подобающий.
   Заметив в свою очередь Рогова, он недовольно крякнул. Потом приосанился и посмотрел на незваного гостя с каким-то торжественным и, даже, пожалуй, злобным выражением:
   - Изыди!
   - Да я, батюшка...
   - Изыди, говорю. Храм здеся! Строительство.
   - Какой храм-то? - Попытался проявить интерес Виктор.
   - Спаса-на-Крови! - Рявкнул Собеседник.
   - А Арбат где? - Не нашел вопроса лучше растерявшийся Рогов.
   - Арбат... Арба-ат? - Нахмурился человек в рясе. - Ристалище сатанинское? Предано анафеме, понял? И все, кто тама, и все, кто встречи с ним ищет... Анафема!
   Пахнуло водочным перегаром, и Виктор даже отшатнулся - но в этот момент откуда-то сверху позвали:
   - Митька? Ты где?
   Рогов поднял глаза.
   Над перилами колоколенки нависала чья-то голова, покрытая сложенной из газеты треуголкой:
   - Митька! Куда пропал-то? Кончай обедать!
   Собеседник Рогова покосился наверх, но не ответил.
   - Тащи давай белила, кисти... Работать будем, нет?
   - Изыди, понял?
   - О-о, - укоризненно произнесла голова. - Да ты, вижу, набодался уже? Рясу хоть сними! Не ровен час, отец Игорь явится... Вот, уж он тебе задаст!
   Упоминание неизвестного Виктору батюшки возымело эффект. Самозванец нехотя, бормочя под нос что-то злое, стянул с себя священническое облачение и оказался одетым в измазанный краской малярный комбинезон:
   - Поду-ум-маешь...
   Не обращая больше внимания на Рогова, он качнулся разок и полез по стеночке внутрь.
   - Тьфу ты! - Сплюнул под ноги Виктор. Потом сообразил, что делает что-то не то и виновато перекрестился:
   - Прости, Господи...
   - А вам чего надо-то? - Поинтересовались сверху.
   - Арбат ищу, - без особой уверенности ответил Рогов.
   Он выслушал обьяснения человека в газетной треуголке, взглянул на часы и со странным облегчением понял, что времени на дорогу туда и обратно уже не остается:
   - Спасибо. Я, наверное, в другой раз...
   Протиснувшись через щель между досками, Виктор поплелся в парк отстоя вагонов.
   Настроение опустилось в нейтраль и грозило упасть ещё ниже:
   - Храм - на крови? Нелепо. Не может такого быть.
   А тут ещё этот липовый "батюшка" с пьяной рожей... Рогов туманно припоминал сбивчивые, случайные рассказы отца о прадеде-священнослужителе. Вот это, говорят, действительно был подвижник!
   Где-то дома, в старых альбомах, завалялась давно пожелтевшая фотография: Крестный ход, ещё задолго до революции. Во главе - сам прадед в праздничном облачении. Икона...
   Кажется Матерь Божия? Разглядеть толком трудно - фотографическое изображение выцвело, бумага покрыта паутинкой мелких трещин и кое-где даже облупилась.
   ... Прежде чем пересечь бульвар и оказаться на территории резерва, Виктор купил пучек редиски и пачку сигарет. Денег хватило в обрез - больше они ни карман его, ни душу не обременяли.
   "Стрелу" за время отсутствия Рогова отогнали на другой путь, так что состав пришлось подождать минут сорок.
   Солнце уже сползало к горизонту, подкрашивая розовыми тонами металлические крыши соседних со станцией домов. Одинокая, молоденькая березка, вцепившаяся корнями в шлак железнодорожной насыпи, покачивала ветками на ветру - словно прощалась с Роговым.
   Вокруг суетились и громко чирикали столичные воробьи.
   Сидя на теплой бетонной плите, Виктор услышал справа от себя характерный скрежет:
   - Ну, вот и все.
   Подавали "Красную стрелу". Рогов поднялся:
   - Встреча была коротка... Счастливо тебе оставаться, Москва!
   ... Поезд мчался в сторону северной столицы, с бешеной скоростью нагоняя время. Пенять на железнодорожников не стоило - из расписания "Стрела" выбились по вине одного-единственного забывчивого пассажира.
   Конечно, со всяким может случиться.
   Ну, оставил человек на рабочем столе какие-то жизненно важные документы! И теряет без этих бумажек всякий смысл его командировка - так что? Извинись. Сдай билет и кати себе следующим ночным поездом, пусть не таким престижным и скорым.
   Так, собственно, и поступио бы подавляющее большинство граждан.
   На беду, однако, забывчивый пассажир оказался какой-то кремлевской шишкой - а потому, пришлось просто-напросто задерживать состав.
   Правда, не надолго, всего на четверть часа - пока не вернулся потный от усердия министерский холуй с драгоценной папкой под мышкой. И только тогда высокопоставленная особа, запивая валокордин боржомом, соизволила одобрить отправление...
   За окном мелькали ночные огни полустанков, поселков и городов. Можно было подумать: поезд просто несется в черном тоннеле метро, оставляя за собой лампочки дежурного освещения.
   Лишь изредка, у-у-кнув, проносились мимо встречные локомотивы.
   Хвостовые вагоны "Стрелы" швыряло из стороны в сторону так, что, казалось, они оторвутся вот-вот и вылетят под откос кучей искореженного, дымящегося металла.
   Слава Богу, Рогов оказался примерно в середине состава. Ему лишь разок пришлось сбегать в хвост, передать от Дарьи записку проводнице - и Виктор тут же сиганул обратно, мотаясь от стенки к стенке с неимоверной руганью. Сдерживаться нужды не было - грохот во время движения стоял такой, что Рогов не слышал даже самого себя.
   Стараясь по возможности никого не задеть, Виктор протиснулся между бодрствующими в коридоре его вагона пассажирами и вошел в служебное купе:
   - А вот и я. Не ждали?
   - Передал? - Оторвалась Даша от приготовления кофе.
   - Так точно!
   - Спасибо, Витюша... Понимаешь, ерунда какая - не могу по внутренней связи дозвониться. Наверное, опять переговорник полетел.
   - Ну, так вызови электрика.
   - Учи ещё меня! - Хмыкнула Дарья. - Два дня на вагоне, а туда же... грамотный. Помоги лучше кофе разнести, а то я забегалась совсем.
   - Будет исполнено-с... - Виктор принял подобострастную позу:
   - В лучшем виде-с! Еще что прикажете, Дарья... э-э-э... извините, не осведомился, как по отчеству?
   - А не мешало бы, молодой человек, - шутливо сдвинула брови девушка. Отчество, как у тебя - Дмитриевна.
   - Какое совпадение... Что ж, Митревна, приказывай. Распоряжайся!
   - Надо кофе разнести. С пятого купе - и до конца. Справишься?
   - Лег-ко!
   - Вот сахар, вот печенье, если кто захочет. Кофе растворимый в чашках. - Дарья показала пальцем через плечо:
   - Титан - сам знаешь, где...
   - Не извольте-с беспокоиться, мадам!
   Облачившись в белую курточку, он подхватил разнос и направился вдоль вагона:
   - Кофий, господа... Кофий!
   "Вот же болван, - усмехнулась, глядя ему вслед Дарья. - Шут гороховый! Цирк уехал - клоуны остались... Точно, мне кто-нибудь из пассажиров накатает жалобу."
   А Виктор тем временем уже дернул на себя ручку пятого купе:
   - Разрешите?
   Дверь откатилась в сторону, и он бочком, стараясь ничего не опрокинуть, протиснулся внутрь:
   - Кофе бразильский, свежезаваренный! Пьешь чашку - платишь за две!
   Обитавшие в купе не слишком трезвые мужчины дружно захохотали в ответ и потянулись за чашками.
   - Коньячку примешь? - Предложил один из них.
   Виктор не отказался, после чего к тому же закусил протянутым бутербродом с красной икрой.
   - Будьте здоровы! - Он подумал, что так вот, на холуйской вагонной должности вполне мог бы и прокормиться.
   Правда, в шестом купе оптимизма у Рогова поубавилось. Реплики он повторил, но коньяка не налили, а бутерброд оказался всего лишь с колбаской.
   - Тоже сойдет, - не стал привередничать Виктор.
   Но в седьмом купе от кофе отказались совсем. К тому же, смерили его таким презрительно-хмурым взглядом, что Рогов предпочел побыстрее смыться:
   - Извините... Пардон.
   Он подошел к следующей двери:
   - Прошу, кофе! Ароматный, бодрящий...
   Не закончив фразу, Виктор замер в проеме с полуоткрытым ртом:
   - Валерий Николаевич?
   - Здравствуй, Витюша.
   Отозвался не Болотов, а сидящий напротив него респектабельный господин, в котором Виктор с трудом, не сразу, но угадал авторитетного вора по кличке Булыжник.
   - Неужели не узнаешь?
   - Простите... - сглотнул слюну Рогов. - Богатым будете!
   Булыжник усмехнулся:
   - Да я и так не жалуюсь.
   Виктор продолжал стоять на пороге купе - с идиотским видом, не зная, следует радоваться встрече или бежать сломя голову. В мозгу копошились обрывки мыслей:
   "Как же я их на посадке не заметил? Как проскользнули-то мимо?"
   - Проходи, Витюша. Садись, - распорядился Болотов.
   - Да я вот, сейчас...
   Рогов замешкался - и тут же почувствовал чье-то неслучайное присутствие за спиной. Скосил глаза, но различить смог только мощное плечо расположившегося сзади мужчины.
   - Садись, - несколько тверже повторил Валерий Николаевич, не убирая, однако, с лица улыбку.
   Виктор опустился на край одеяла:
   - Спасибо.
   Дверь в восьмое купе моментально захлопнулась, оставив его лицом к лицу с давними знакомыми.
   - Сколько лет, сколько зим... - покачал головой Болотов.
   - Значит, вот где пристроился? - Подал реплику Булыжник.
   Но Валерий Николаевич уже продолжил:
   - Молодец! Отличное место. Можно сказать, блатное.
   В голосе его прозвучала нескрываемая ирония. Виктор хотел было что-то ответить, но не успел даже рта раскрыть - инициативу снова перехватил Булыжник:
   - Что же ты, касатик? Откинулся - и думать забыл про друзей?
   - С глаз долой - из сердца вон! - Вздохнул Валерий Николаевич.
   - Хоть бы строчку черкнул, письмецо какое... Так, мол, и так: жив, здоров, пристроился богато, кусок хлеба имею с маслом. Готов поделиться от щедрот своих, "подогреть" братву на зоне.
   Несмотря на ласковый тон Булыжника, это по воровским понятиям уже походило на "предьяву". Поэтому Виктор встрепенулся:
   - Да я ведь, честно говоря...
   - Конечно, честно! А как же иначе?
   - Иначе нельзя, - подтвердил слова старого вора Болотов. - И брось ты чашки, в конце концов! А то в этом своем белом лапсердаке на шныря похож, даже смотреть противно.
   Виктор послушно поставил поднос на столик.
   "Надо же, - успел подумать он. - Земля-то тесная какая!"
   - Ладно. Расслабься! Все в порядке.
   - Налей ему, Булыжник. А то видишь - парень совсем закис от твоих шуточек...
   Вскоре Рогов уже сидел в обнимку с Валерием Николаевичем, весело хохотал, вспоминая лагерное житье и пил дорогую водку.
   Впрочем, минут через двадцать в купе постучали.
   - Да, войдите!
   - Прошу прощения... - На пороге стояла обеспокоенная Даша:
   - Виктор? В чем дело?
   - Вот, знакомых встретил... Случайно. Столько лет не виделись!
   - Заходите, девушка, - предложил Булыжник. - Присоединяйтесь!
   - Нет, спасибо, - Дарья, судя во всему, несколько успокоилась:
   - Виктор, там комиссия по поезду идет, ревизоры. Так что...
   - А он у нас посидит, - с ходу просчитал ситуацию Болотов. - Как думаете? И никаких проблем!
   Такой вариант пришелся всем как нельзя кстати.
   - Твоя? - Подмигнул Булыжник, когда дверь за Дашей закрылась.
   - Моя, - похвастался Виктор.
   - Серьезная девушка, - Болотов по-стариковски кашлянул и взял новую бутылку:
   - За дам-с!
   От выпитого Рогов стремительно охмелел, но чувствовал себя великолепно:
   - Авторитетные вы люди. Умеете жить... Всегда умели!
   - О чем ты, Витек? - Отмахнулся Валерий Николаевич. - Я человек старый, скромный, незаметный. Это вот Булыжник у нас - да!
   - Смотрел по телевизору, - уважительно закивал Рогов. - И потом в газетах было...