Филатов Никита Александрович. Огненный лис

   Казалось его не способны были рассеять даже люстры, включенные на полную мощность, потому что не глазами, а душой этот полумрак воспринимали печальные люди, молча собравшиеся во дворе. Родственники, друзья, близкие соседи и просто знакомые - в основном, пожилые, в очках и с палочками, одетые старомодно и просто.
   Мимо прошмыгнул местный батюшка, возле ворот по-сиротски притулился жиденький, запыленный оркестрик. В доме, на стульях - гроб, крышка откинута. Люди прощаются, один за другим: духота, теснота, запах ладана...
   Все замечают, что лицо покойного изменилось. Какое-то восковое стало лицо, не естественное. Чужое лицо.
   Чужого хоронить легче.
   А вот на траурной фотографии покойный молод. Задорный взгляд, лукавая улыбка.
   Тем временем, люди идут и идут. Кто чмокнет в лоб, кто рукой прикоснется...
   Хоронят Лагно.
   Умер, Царствие ему небесное...
   Какой это Лагно?
   Да бывший зампред.
   Говорят, зарезали?
   Не знаю.
   Возле гроба тихонько плачет вдова, Ольга ивановна. Утирает слезы мятым носовым платочком и все приговаривает, приговаривает:
   Убили деда, убили... убили родненького.
   Ну что ты, Ольга, - пытается успокаивать кто-то из родственников. Назад не вернешь, зачем так-то уж... Ведь авария.
   Убили... - не унималась вдова, раскачиваясь и комкая в руке платок. Убили деда. Он же в Кременчуг ехал... цены-то не дали.
   Виктор молча стоял в прихожей, обтирая выбеленную известью стену хаты. Пиджак весь испачкал... да, плевать на пиджак! Рядом переминались с ноги на ногу приятели - Муля Папич и Данила.
   Пойду, гляну? - Не то спросил, не то предложил кто-то из них. - Может, пора уже на кладбище ехать?
   Виктор не ответил. Он думал.
   Знакомые инспектора ГИБДД отвечали на вопросы неохотно. В общих чертах, их описания дорожно-транспортного происшествия сводились к тому, что покойный, пересекая на своей "Победе" развилку, не заметил из-за попутной машины несущийся слева "Камаз". Затормозить он уже не успел, удар пришелся в водительскую дверь - и Лагно убило сразу. В сущности, сам виноват...
   Убили, - все так же шептала Ольга Ивановна. - Убили деда. Бедный, бедный... из-за
   Божьей Матери убили...
   Что? - Сначала Виктор подумал, что вдова просто заговаривается от горя. - О чем вы?
   Икону дед вез в Кременчуг...
   Какую икону? Зачем?
   Здесь цену не дали. А дед корову хотел...
   Ой, не слушай её, - все тот же родственник оттеснил Виктора от Ольги Ивановны. - Не в себе она, сам не видишь?
   А ведь и впрямь, иконы-то в доме нет...
   На всякий случай Виктор прошел по всем комнатам, посмотрел в кладовой, заглянул под кровать. Нет иконы. Исчезла. Неужели, эта та самая Божья Матерь, о которой знал Паша Ройтман? Рисунок в тетради, смерть капитана, теперь вот - Лагно...
   Вернувшись с острова, Виктор опять звонил Дарье, пытался выяснить хоть какие-нибудь подробности. Но та отвечала смутно: дескать, сама толком не поняла ничего, не до этого было. Какая-то икона, золото... чушь, одним словом. Якобы, кто-то из родственников... Письмена, которые указывают на место захоронения древних сокровищ...
   Отчего же их не нашли до сих пор? Не смоги прочесть? Не смогли понять?
   Виктор вновь огляделся и вспомнил: фотографии на стене, в спальной. Последний раз дядька упоминал одну фамилию...
   Кем доводились нам Курьевы?
   Иван, что ли? - Ответил кто-то из стариков. - Вон там он, в углу, на снимке. Никону родня, по материнской линии. Значит, и нам не чужой.
   А где он сейчас? - Виктор еле сдержался. С фотографии на него глядел капитан Курьев, неотличимый от своего изображения на партийном билете.
   Когда Днепр перекрывали - без вести пропал, - сообщил тот же голос. Артиллеристом он служил. В офицерском чине. Их полк население эвакуировал, а из какого-то села, из Черноморовки, кажется, людей тогда вывезти не успели. А вода уже пошла. Говорят, Иван, и с ним человек десять, на машине - туда. Все вернулись после, а он нет. Поискали, конечно, а что толку? Жена порыдала, помыкалась, собрала пожитки - и уехала.
   Куда? Не в Питер, случайно?
   Да кто ж её знает? - Удивился родственник. - Может, и в Питер. В Россию - это точно, но вестей от неё никаких.
   Виктор вышел на улицу, следом за ним потянулись остальные. Вынесли из хаты гроб, втянули в грузовик...
   Я вчера с командиром взвода "гаишников" разговаривал. Как ты просил, к Виктору придвинулся Муля Папич. Присел на крыльцо, прикурил сигарету.
   Ну, и что?
   Интерсно. Водитель "Камаза" в тот день не выезжал никуда.
   Как это?
   Божится, что грузовик ночью угнали, прямо со двора.
   Проверяли?
   Вроде, не врет.
   М-нда...
   И ещё одно. Знаешь, почему менты наши так быстро насчет виновности твоего дядьки определились?
   Нет, - покачал головой Виктор.
   В кармане пиджака у него "дурь" нашли. Посчитали, что обкурился.
   Туфта! - Вскинулся Виктор. - Вот же... мать их всех! Да дядя Никон вообще про эту гадость уже глубоким стариком узнал. Да и то, из телевизора!
   Само собой, - ответил Муля. - Но только вот, держи. Это упаковка от той самой
   "травки", которая была у Лагно обнаружена... Только не спрашивай, откуда она у меня!
   Виктор взял в руки распотрошенный бумажный пакетик, перетянутый желтой резинкой.
   Откуда?
   Муля вздохнул, помялся, но потом все-таки ответил:
   От эксперта, которому поручили по наркоте заключение делать. За ним должок один давний, вот он грехи и замаливает.
   Спасибо.
   "Травка" была, несомненно, Гарпушина. Значит, и Куря, и этот чертов Шурэн... так, все!
   Виктор приблизился к Ольге Ивановне и тихо, чтобы не слышали окружающие, спросил:
   Кому дядя Никон икону продать собирался? Ездил куда-нибудь?
   Не знаю, - всхлипнула вдова. - Вроде, никуда...
   "Ну, конечно! Конечно. - Догадался Виктор. - Цену-то ему здесь не дали. Как же я сразу не сообразил? В городе только одна контора по антиквариату. Гарпушина."
   Сразу после похорон Виктор сел за руль своей автомашины. Но, прежде чем отъехать, подозвал Мулю Папича:
   На поминки остаешься?
   Ну, да, вроде.
   Готовь на завтра яхту. На остров пойдем. И вот ещё что... акваланг бы надо.
   Совсем рехнулся! - Всплеснул руками приятель. - На кой тебе ляд?
   После объясню.
   ... К концу дня погода опять испортилась. С моря налетел внезапный ветер, рванул листву каштанов, и намокшая зелень полетела в лобовое стекло. Входная дверь в антикварный салон оказалась закрыта, и Виктор несколько минут повертелся перед ней, безуспешно пытаясь заглянуть внутрь сквозь давно не мытые окна.
   Залегли на дно, сволочи... Дело сделано, а на вопросы отвечать не охота?
   Заморосил теплый дождь. Виктор отер рукавом лицо, сплюнул под ноги и опять полез в машину:
   Ну, что же, наведаемся домой. Жаль, ствола нет, - он запустил руку под сиденье, нащупал тесак:
   Располосую падлу на ремни! Все расскажет.
   Гарпуша проживал на первом этаже, в доме за магазином "Детский мир", но на долгие, настойчивые звонки никто не ответил. В конце концов, разъяренный Виктор ухватился за блестящую ручку, рванул её на себя, потом ещё раз...
   Прямо, день закрытых дверей, - зло усмехнулся он и вышел на улицу.
   Окна Гарпушиной квартиры выходили во двор.
   Так вот же ты, козел! - Виктор даже вздрогнул от неожиданности, увидев над собой, высунувшуюся из-за занавески физиономию хозяина:
   Открывай, пидор! Покалякать надо.
   Гарпуша не ответил и даже не шелохнулся.
   Ты что, думаешь, я тебя не вижу? - Виктор придвинулся ближе к окну. Добром откроешь - клянусь, не трону!
   Вновь молчание.
   Может, кажется? - Засомневался Виктор. И на всякий случай опять пригрозил:
   Да я в твою морду наглую сейчас прямо через стекло двину! Открывай, сука!
   Убедившись в отсутствии какой-либо реакции со стороны Гарпуши, Виктор перешел к окну кухни, в котором чуть раньше заметил приоткрытую форточку.
   Ну, ты сам виноват...
   Пролезть внутрь было делом техники, и спустя несколько мгновений Виктор уже спрыгивал на пол кухни. Вокруг царил совершенный бардак: осколки посуды, выдвинутые ящики, какой-то мусор...
   Да и в коридоре обстановочка оказалась не лучше. К тому же, из дверного косяка торчал с силой всаженный топор.
   Мамай здесь прошел, что ли?
   Жалея, что забыл в машине тесак и ожидая всего, чего угодно, вплоть до выстрела из-за угла, Виктор с силой толкнул дверь комнаты. Пели скрипнули, Виктор сделал шаг вперед - и оторопел.
   Из-за занавески на улицу выглядывал не Гарпуша, а лишь его голова, выставленная на подоконник. Тело хозяина валялось неподалеку в черной, липкой луже. Не только пол, но и вся комната была заляпана, замазана, забрызгана кровью... Виктор попятился. Какой-то мелкий предмет попал под ноги, он поскользнулся и едва не потерял равновесие.
   Господи!
   Не раздумывая больше ни мгновения, Виктор кинулся к выходу из квартиры, но замок, старый, как сама дверь, отпирался только ключом. Ключом, которого сейчас в замочной скважине не было. Виктор выругался и со всех ног припустил обратно, на кухню, к спасительной форточке. Царапаясь и кряхтя вылез наружу.
   А чего это ты там лазаешь, а?
   Виктор обернулся на окрик. Во дворе, прямо посередине детской площадки, стояла низенькая, сморщенная временем старушка и с вызовом глядела на предполагаемого "домушника". Делать нечего - оставалось только прикрыть лицо ладонью и бежать: мимо бдительной бабушки, мимо качелей, мимо собственной автомашины...
   За руль нельзя, - все-таки успел сообразить он. - Срисует, сволочь, номера!
   А чегой-то ты рожу-то воротишь? - Неслось ему вдогонку. - Ворюга! Вот я, погоди, в милицию сейчас!
   Глава 2
   Металлическая табличка с гербом информировала всех заинтересованных лиц о том, что на втором этаже дома номер четыре по улице Ленина располагается очень серьезное учреждение.
   Старый, заклеенный по краям изолентой "кассетник" выдавил из себя мерзкий скрип, зашипел - после чего равнодушно зажевал магнитную ленту. Сергей иванович Куруг нехотя оторвал задницу от инвентарного стула, наклонился и придавил клавишу "стон". Затем прикурил сигарету и нехорошо посмотрел на подчиненного:
   И это все, чем мы располагаем?
   Техника - дерьмо, - развел руками оперативник. - Но где же новую взять?
   Я об информации говорю.
   Скудная, конечно. Но, все-таки...
   Никаких "но"! Прошляпили?
   Оперативник виновато промолчал.
   Прошляпили, - задумчиво повторил Круг, встал и прошелся по кабинету.
   Остановившись, он уперся руками в пыльный, обожженный окурками подоконник:
   Дожили! Дожили, мать вашу... Какая-то сбрендившая бабка нас ставит в известность!
   Да и хорошо, что хоть она. А то сидели бы здесь - ни сном, ни духом!
   Сергей Иванович сплюнул в окно и туда же бросил не дымящуюся сигарету:
   Докладывай! По порядку.
   Насчет того, при каких обстоятельствах Виктор Левшов вылезал через форточку, вы уже знаете из показаний свидетельницы, - оперативник кивнул на магнитофон. - Так что, осталось всего ничего - только взять его, и...
   Рано хвалишься.
   А куда Левшов теперь денется? Машина-то его так и осталась около подъезда.
   Понятно. Что еще?
   Дверь в квартиру была заперта на ключ. Пришлось взламывать.
   Ну? Дальше!
   Внутри - беспорядок. Вещи разбросаны, все перерыто... я могу видеокассету с записью осмотра места происшествия принести.
   Потом, - процедил сквозь зубы Круг.
   Видимо, кто-то что-то искал. На кухне окурки разных сортов, что наводит на мысль...
   Давай-ка пока без лирики!
   Есть, - не стал спорить с начальством оперативник. - Возле батареи, в углу, три пустые бутылки из-под вина "Айгешат". Не иначе, пьянка в квартире была.
   Ага, - кивнул Сергей Иванович. - Лет пятнадцать назад.
   Простите?
   Ты когда в последний раз в магазине "Айгешат" видел?
   Не помню. Я, вообще-то, практически не пьющий...
   Ну и напрасно. Продолжай!
   В спальной комнате - хозяин. Точнее, тело без головы.
   Ах ты, блядство какое... - Сергей Иванович нервно забегал по кабинету. - Обыск дал что-нибудь?
   Там кровища везде. Я блевал два раза, - оперативника передернуло, и он непроизвольно покосился на свои брюки.
   Результат?
   Ну, предполагаемых орудий убийства - сколько душе угодно: и ножи кухонные, и стекла... В коридоре - топор, пила-ножовка.
   Все? Больше ничего не нашли?
   Ну, да, вроде...
   Левшова нашли? Задержали?
   Пока нет. У машины он не появляется, все известные адреса перекрыты. Ищем.
   А шоблу его шерстили?
   Оперативник покачал головой:
   Пока, в общем-то, толком - нет. Людей не хватает.
   Сергей Иванович грязно и длинно, как теперь умеют, пожалуй, только милицейские начальники старой школы, выругался матом:
   Немедленно! Всем! Дармоеды, мясники... Одну группу захвата - в "Аквариум"! Сам, с усилением, на моей машине - в яхт-клуб. Понятно?
   Дверь кабинета за оперативником громко хлопнула уже через несколько секунд, и Сергей Иванович Круг остался один. Первым делом он подхватил телефонную трубку и набрал код Санкт-Петербурга.
   Номер не отвечал. Круг повторил вызов, и трубка отозвалась короткими гудками.
   Занято... занято, занято! Все деловые такие стали...
   Успехом увенчалась только третья попытка.
   Здравствуйте. Мне бы Антона Эдуардовича.
   Простите, кто его спрашивает?
   Скажите: из Светловодска.
   Одну минуточку.
   Слушаю?
   Горим, Антоша! - Отозвался на знакомый голос Сергей Иванович.
   Что не так?
   Все! Икона нашлась, но блатные, падлы, решили сами сыграть. Шурэн, сука, её перехватил.
   Откуда знаешь?
   Ну, мы тоже не лыком шиты! Вычислили. Последний раз икону видели у некого
   Гарпуши. Сегодня собирались брать его прямо на хате, но не получилось.
   Ушел?
   Нет. Достался он нам, только по частям.
   Слушай, Иваныч, кончай загадками говорить! Не до шуток.
   Какие уж тут шутки... Нашли Гарпушин труп по месту жительства: голова отдельно, все остальное - отдельно. И есть данные, что на месте преступления побывал наш с тобой общий знакомый.
   Левшов? - Кажется, далекий собеседник Круга все-таки потерял самообладание.
   Ага. Одна старуха видела, как он через форточку из окна квартиры выбирался.
   Берите его! Немедленно! По подозрению в убийстве, по подозрению в краже... да как угодно, но задержите!
   Уже пытаемся. Но тут такое дело... - Сергей Иванович пересилил себя и продолжил:
   На Циркача все это не похоже.
   Сомневаешься, товарищ полковник?
   Есть основания.
   Выкладывай.
   Твой Курьев исчез.
   Питерский собеседник ответил после продолжительной паузы:
   Бери пока Левшова. С Курьевым позже разберемся. Я к тебе выезжаю прямо сегодня.
   Кровь из носу, но раздобудь к моему приезду вертолет!
   Понятно. Хотя, с вертолетом проблема... Ладно. Постараюсь в Кременчугском авиаотряде одолжить.
   Когда решишь вопрос с Левшовым?
   Думаю, ещё до твоего приезда. Сегодня.
   ... Как раз в тот момент, когда собеседники повесили телефонные трубки, Муля Папич в очередной раз нырял с аквалангом в глубины водохранилища, которое некоторые даже называли морем. Сколько уже было сделано погружений, он не считал. Это не имело смысла. Точно знал Папич только одно: нырять придется до тех пор, пока в баллонах есть сжатый воздух или пока позволяют волнение и погода.
   От усталости у бедняги уже потемнело в глазах.
   Слушай, ты хоть объясни, что мы именно ищем?
   Не знаю. Смотри там что-нибудь такое... ну, необычное. Статую какую-нибудь, плиту надгробную... Ладно, давай! Пошел. - Виктор оборвал себя на полуслове и довольно бесцеремонно спихнул Мулю Папича за борт.
   Сам же он, убедившись, что приятель скрылся под водой, лег на палубу яхты, чтобы продолжить прием солнечных ванн. Вниз, в каюту, спускаться не было ни возможности, ни желания: там вот уже почти полчаса неутомимый Палец развлекался со случайно подхваченной в парусном клубе проституткой.
   Данилы Московского с ними на этот раз не было. Виктор попросил его остаться на берегу, чтобы выяснить судьбу своего автомобиля и, при случае, забрать её от Гарпушиного дома.
   ... Через некоторое время на поверхности опять появился несчастный ныряльщик. Устало содрав с лица маску, он шумно выдохнул, округлил глаза и высказал давно наболевшее:
   Какого... ты Данилу за машиной послал? Он же водить не умеет?
   А кто умеет?
   Ну, я, например.
   Зато, он хорошо умеет по сторонам глядеть. И не попадаться. А ты не умеешь.
   Ах, так? - Полез на палубу Муля Папич. - Ну и не буду я больше нырять!
   Что за фокусы? - Удивился Виктор.
   Устал. Сил моих больше нет. И вообще, какого...
   Надо, Муля. Надо. Наверняка клад где-то здесь спрятан. Слишком уж много совпадений. Икона дядькина, рисунок, карта...
   "Наверняка", "где-то здесь", - передразнил Виктора приятель. - Ерунда какая-то!
   А вдруг не ерунда?
   Да нету здесь ни хрена! - Уперся Папич. - А если бы и было - все равно не найти.
   Глубина под килем метра полтора. Мелководье. Шторм всю грязь со дна поднял. Руку вперед вытягиваю - даже пальцев не видно!
   Кого? Не меня? - Отозвался из каюты голос приятеля.
   Да не тебя! - Крикнул в ответ Муля. - Торчишь там - и торчи!
   Ладно, - согласился Палец. - А ты ныряй тогда!
   Яхтенная проститутка хихикнула, и от этого Муля завелся ещё больше:
   Не буду нырять!
   Ну, дружище... - умоляюще произнес Виктор. - Ну, давай ещё разик, а?
   Ныряй, ныряй, ихтиандр! - Продолжали издеваться снизу мужской и женский голоса.
   Заткнись, блядища! - Пригрозил Муля Папич. - Вышвырну вот за борт!
   Проститутка на всякий случай притихла.
   Фу, как не стыдно, - поморщился Виктор. - Таким манером обращаться к даме...
   А чего она?
   Вы, сэр, заметно огрубели, общаясь со всякими там рыбами и каракатицами.
   Конечно! - Не стал спорить отходчивый Муля. - Я уже полтора часа под водой.
   С передышками, - уточнил Виктор.
   Да пошли вы все! Не буду я больше нырять. Почему все время я?
   Потому, - рассудительно отозвался из каюты палец, - потому, что, если с этими консервными банками за спиной и с этим намордником я под воду уйду, здешние сомы долго потом своих детишек моими останками прикармливать. А Витек тоже плавает, как топор.
   Понятно? - Вздохнул сочувственно Виктор. - Выходит, кроме тебя больше некому.
   Короче, Муля, ты у нас единственный водолаз.
   Кстати, сколько у тебя в баллонах воздуха осталось?
   Минут на десять.
   Нырнешь ещё разок? - Попросил Виктор. - Пожалуйста! Потом ведь локти себе кусать будем.
   Разок... - смирившийся со своей ролью Муля ещё бормотал что-то недовольно себе под нос, но уже начал готовиться к погружению:
   Все я, да я... а как что - сразу Муля!
   Через несколько секунд он уже в очередной раз ушел под воду.
   Солнце плавилось на безоблачной небе, медленно испепеляя яхту вместе с командой.
   Виктор почернел и перегрелся, однако спастись в тени свернутых парусов пока не имел возможности - рука его нервно сжимала тонкий линь, противоположный конец которого был закреплен под водой, на поясе Папича. В случае опасности, пловец должен был дернуть линь, подавая сигнал.
   На какое-то время Виктор погрузился в тяжелую, жаркую дрему. Парочка в каюте тоже притихла.
   Внезапно налетевший откуда-то порыв ветра колыхнул яхту, просвистел в снастях и... улегся где-то на морскую гладь - будто не было. Виктор вздрогнул и встрепенулся, ощущение безотчетной тревоги перебрало его душу, словно гитарные струны:
   Восемь минут! - Крикнул он, поглядев на часы. - Восемь минут... кислорода больше в баллонах нет!
   Что? - Палец, выскочивший из каюты в чем мать родила, не стал задавать лишних вопросов и сразу же ухватился за линь. - Тянем?
   Давай! Давай...
   Линь шел из воды очень туго и медленно, натягиваясь, как тетива. Создавалось даже впечатление, будто кто-то на дне упирался, цеплялся за валуны и коряги, - не желая подниматься на поверхность.
   А ну, пусти-ка! - Палец, скрипя от натуги зубами, перекинул мокрый линь через спину и по-бурлацки пошел по палубе. Кожа на ладонях у него была уже содрана до крови, и белый капроновый линь почти сразу покрылся красными пятнами.
   Упакованная в резину физиономия Мули появилась у борта внезапно. И даже сквозь толстое стекло было видно, какой неописуемый ужас застыл в его глазах. Аквалангист вцепился в яхту, сорвал с лица маску и, как пылесос, с громким свистом втянул в себя воздух:
   Муля, что? Что там? Ну?
   Там... - широко раскрывая рот, попытался объяснить Папич, - там...
   Ну?
   Коряги.
   Эх-х... - огорченно выдохнул Палец и опустился голой задницей на раскаленную палубу. - Черт!
   И больше ничего?
   Нет. Говорил же вам... Не верили! Надо было, чтобы я издох там?
   Ну, не сердись, дружище... не сердись! - Виктор втянул Папича на борт яхты и обнял его за плечи. - Все обошлось. Мы ведь друг другу пропасть не дадим, верно?
   Верно, - подтвердил Палец. - Я когда понял, что ты там, на дне задыхаешься - чуть с ума не сошел. До того тебя жалко стало!
   Пошел ты...
   Ну, как скажешь, - Палец встал и направился вниз, в каюту. Но на полпути обернулся:
   А может, ты? Может, это... давай разочек? Она ничего, возражать не станет.
   Ну, вот еще! - Смутился Муля. - У меня и сил-то нет.
   Давай, давай! - Поддержал инициативу Виктор. - Расслабься с девушкой. А силы она в тебе сама отыщет.
   Да бросьте, - продолжал отнекиваться Папич. - Я, может, ей и неприятен совсем. К тому же, ссорились...
   Вот и помиритесь заодно, - подвел итог Палец, запихивая приятеля в каюту.
   Буквально через минуту до сидящих на палубе приятелей донеслось приглушенное Мулино бормотание, девичий смех и скрип койки.
   Не понимаю! - Виктор в очередной раз выложил перед собой рисунки из тетради.
   Где-то здесь, под ногами у нас, спрятано что-то такое... Знать бы, где и что!
   Покойник тоже не знал.
   Да, конечно... Лишь примерно место указал на карте.
   Может, все дело в иконе?
   В иконе... знать бы, что! То, что перстень со змеями ей кто-то пририсовал, так это и убогому понятно - остров обозначен. Остров Змеиный...
   А моря ведь раньше не было.
   Значит, холм...
   Наверное, - не стал спорить Палец. - Жрать охота. Будешь?
   Он залез в рундук и вытащил оттуда большой кусок копченой колбасы:
   Но Виктор отрицательно помотал головой:
   Вот эта надпись... она что означает?
   Какая, эта? - Давясь колбасой, приблизился Палец.
   "... и упадут с неба ледяные камни...", - процитировал Виктор. Понимай, как хочешь!
   К местности никак не привязаться.
   Да, - облизнулся Палец. - Загадка!
   Шквал налетел, как всегда, неожиданно. Красавица-яхта подпрыгнула на волне, тут же провалилась вниз и сильно ударилась килем о дно.
   Канаты режь! - заорал выскочивший из каюты Муля. - Быстро!
   Ага, сейчас...
   Быстро! А то утопимся, на хрен, или о камни разобьет! - Все-таки, Муля Папич имел кое-какой мореходный опыт, а потому сразу принял командование на себя:
   Палец, двигатель запускай! Витек! Ты чего там чухаешься? Режь быстрее, мать твою!
   Обрезки якорных тросов отлетели в сторону, яхта освободилась и тут же поползла в направлении берега.
   Мотор-р! - Зарычал Папич. - Андрюха!
   Палец кубарем скатился вниз, оттолкнул и без того насмерть перепуганную девицу:
   Горячая любовь корсара! Уходим в тину, красавица...
   Он ухватился за ключ зажигания на приборной доске, резко провернул ключ замка зажигания - и сквозь свист штормового ветра откуда-то из чрева яхты послышался истошный вой вхолостую сработавшего стартера:
   Бендикс не срабатывает! Муля, бендикс, мать его!
   Что?
   Накрылась железяка ржавая!
   А яхту, тем временем, неотвратимо тянуло к берегу. Уже зашуршало под килем песчаное дно, несколько раз борт ударился о какие-то камни. Пожалуй, ещё парочка хлестких волн, или добротный порыв ветра - и валятся красавице в виде фанерных обломков на отмели, прямо под глинистым, раскисшим от дождя обрывом.
   Ну, что же ты там? Ну? Давай! Давай мотор!
   Палец не ответил - с тупой настойчивостью он продолжал крутить ключ зажигания, будто пытаясь разворотить в приборной доске приличных размеров дыру.
   Ой, Господи! Ой, Господи... - с каждым новым громовым раскатом приговаривала забившаяся в угол каюты девица. - Мы не утонем, да? Мы правда не утонем?
   Еще как утонем! - Успокоил её верный спутник. - Так удачно утонем пальчики оближешь... только пузыри по воде пойдут!
   Держись, братва! - Захлебываясь дождевой водой и пенными брызгами, Виктор перебежал на корму и схватился за шкот.
   Какого хрена? - Вытаращился Муля.
   Грот поднимаю! На парусах, может, выберемся...
   Уйди оттуда, утопленник! - Замахал Муля Папич руками на Виктора. Сшибет!
   Однако, Виктору уже кое-что удалось. Освободившийся гик молниеносно перелетел от одного борта яхты к другому, а затем так же быстро вернулся обратно. И хотя Виктор успел уклониться, потерявшую управление яхту стало нещадно разбалтывать из стороны в сторону.
   Все, - опустился на палубу Муля. - Отплавались. Сейчас мачту сорвет... к едрене фене!
   И в то же мгновение заработал двигатель. Взревел от натуги, набрал обороты - и воду за кормой взбурлили лопасти винта. Яхта вскинулась и подалась вперед.
   Андрюха! Палец! - Заверещал Муля. - Ну, Андрюха, Палец ты наш!
   Судорожно вцепившись в руль, он потянул его влево, и яхта, с трудом преодолевая сопротивление волн, развернулась и клюнула носом на килевой качке.
   Витек! Вяжи гик "на родину"! - В голосе Папича вновь зазвучали командные нотки:
   Эй, трюмный механик! Наверх не вылезай, следи за мотором. Идем на большую воду!
   На глубину идем, мать её в душу!
   Яхта подпрыгнула на первой встречной волне, и уже увереннее разбила в пену следующую.