Филатов Никита Александрович. Огненный лис

   Он?
   Он самый, что ни на есть. Змеиный остров, - заверил Муля. - Я же говорил, что надо все время руль прямо держать.
   Ох, бля-а... приплыли.
   Удивительно, однако лодка пострадала меньше ожидаемого. Небольшая течь в корпусе от того, что разошлись швы и выбило несколько заклепок, да лопнувший кожух водозабора ниже ватерлинии - вот, пожалуй, и все неприятности.
   Ерунда, - заверил Муля. - Работать будет. И Гарпуша ничего не заметит даже.
   Ну, что, - вздохнул Виктор. - Выгружаемся!
   Остров представлял собой внушительных размеров холм, похожий на позеленевшую от бурной растительности египетскую пирамиду.
   Наверху есть площадка. Небольшая, а на ней казармы старые.
   Что-то хозяин нас не встречает. Как его звать-то?
   Бомжа, что ли? - Не сразу понял Муля.
   Ну, да.
   Не помню.
   Пошли, что ли? - Предложил Палец и, подхватив две канистры, полез на кручу.
   А почему все-таки остров Змеиным называют? - Поинтересовался Виктор. Здесь, что и вправду змей много?
   Палец стремительно вернулся назад.
   Нет здесь никаких змей, - успокоил спутников Муля. - Просто так называется. Давно.
   Виктор тем временем подошел к обрыву, на который собирался взобраться Палец, и коснулся ладонью теплой, влажной глины. Метрах в пяти над ним неподвижно темнели могучими ветвями акации. Испуганная стая грачей сорвалась с деревьев и закружилась, закуролесила над берегом.
   Вот, черти... - Выругался Данила. - Хоть бы рогатку какую-нибудь шлепнуть пару!
   Или бахнуть пыжом, - поддержал его Палец.
   Здесь не поднимемся, - уклонился от обсуждения скользкой темы Виктор. - Слишком опасно. И круто.
   Левее есть овраг. Прочти до самой вершины. Года два назад я здесь с компанией отдыхал. На яхте. Так вот, наверх мы по нему забирались. И девки тоже.
   ... Сквозь лозу и прочую царапучую поросль, спутники пробирались по дну оврага примерно полчаса. Затем вскарабкались по склону вверх. Впереди шел Виктор и в прямом смысле прорубал дорогу тесаком. Густой подлесок, казалось, не хотел пропускать людей: под ударами тяжелого лезвия ветви трещали, гнулись, расступались на мгновение, чтобы потом хлестко вернуться обратно и преградить путь идущим. Люди вымотались почти сразу, одежда их взмокла от липкого пота, и Виктор уже хотел объявить привал, когда впереди неожиданно обнаружилась еле приметная, но вполне приемлемая лесная тропа. Она петляла между золотистыми стволами сосен, забирая куда-то влево, а под ногами хрустели сухие сучья и шишки.
   Местами виднелись какие-то разрыхления почвы - нечто вроде нор.
   Кроты, - со знанием дела объяснил Данила. - Всю тропу перерыли, мать их! Того и гляди, ноги сломаешь.
   Уже близко. Метров сто пятьдесят - и все.
   Действительно, через пару сотен метров лес расступился, и вся компания, пыхтя и отплевываясь вязкой слюной, очутилась на широкой поляне. Травы здесь было - по пояс, то тут, то там вольготно жужжали крупные, мохнатые шмели.
   Смотрите в оба! - Предупредил Муля паич. - И не вперед, а под ноги. На этой поляне раньше армейская полоса препятствий была. Можно запросто в какой-нибудь ров или в канаву сыграть.
   Ай-у, ешь твою мать!
   Кто? - Обернулся Виктор.
   Данила. Кто же еще? - Палец показал в глубь травяных зарослей.
   Через мгновение откуда-то снизу появилась ошарашенная физиономия:
   Яма, - виновато объяснил Данила.
   На противоположном краю поляны, за рядком березок, показались развалины какого-то барака.
   Первая казарма. Она не сохранилась совсем... А вторая казарма - вполне ещё ничего.
   Можно жить.
   Где это?
   Метров пятьдесят вниз. Там ещё капонир и столовая.
   Что? - Возмутился палец. - Теперь ещё вниз идти? Да я сдохну лучше! Эти чертовы канистры мне руки до пяток вытянули. Сорок литров, мать его...
   Ну, потерпи, ты же мужик, - пристыдил приятеля Виктор, у которого, правда, кроме тесака, ничего в руках не было. - Недалеко уже. Правда, Муля?
   В нижнюю казарму ввалились все разом. Сбросили вещи на местами прогнивший дощатый пол, устало привалились спинами к перегородкам. Палец открыл канистру и начал жадно глотать из неё теплую, отдающую полиэтиленом воду.
   Да, хозяина что-то не видать, - опять вспомнил Данила. - На берегу не встретил, и в хате не встречает.
   Может, рыбу ловит. Или ещё чего...
   Он нас не ждал, - подал голос Виктор. - Мы ведь без предупреждения.
   Объявится. Куда ему отсюда?
   Стемнело. Ветер усилился, разгоняя туман, злобно гудел в прохудившеся кровле, заглядывал в оконные проемы песчаной круговертью и, казалось, норовил подхватить здание, чтобы вышвырнуть его с острова вместе с непрошеными гостями.
   Располагаемся на ночлег, - распорядился Виктор и вытащил мощный электрический фонарь. Тугой луч света ударился в стену, пополз по ней, брызнул искрами разбросанных по полу стеклянных осколков.
   Там, в конце, вроде комната какая-то. И дверь, кажется, цела.
   Я погляжу, - вызвался Папич. - Может, туда и переберемся. Ночью холодно будет.
   Как там лодка наша? Не унесло бы...
   - Не переживай, - успокоил приятеля Палец. - На берег мы её вытащили, брезентом накрыли.
   Я лодку цепью прикрутил. Не унесет, - добавил Виктор и в сердцах хлопнул себя по колену ладонью:
   Ну, бомжара! И где можно в такую сраную погоду валандаться? Ждем его, ждем...
   Я все никак в толк не возьму, - Данила распаковал сумку с продуктами, расстелил на полу клеенку. - Что оно так воняет? Весь вечер принюхиваюсь. Как будто целый полк здесь месяц жил и под себя гадил.
   Вообще-то, здание заброшено давным-давно. Никто не убирает.
   А бомжик? Он же здесь живет. Неужели совсем оскотинился? Или, может, сам живет в другом месте, а сюда только гадить ходит?
   Ну, тогда завтра он точно заявится, - ухмыльнулся Данила. - По нужде.
   Не заявится.
   Все обернулись. Из темноты вышел Муля Папич, присел рядом, отломил кусок хлеба и начал сосредоточенно, задумчиво жевать.
   В чем дело? - Понизив голос, Виктор настороженно огляделся по сторонам.
   Издох, - коротко ответил Муля.
   Виктор и его спутники, один за другим, поднялись и направились к двери, из-за которой только что появился Папич.
   То, что раньше считалось хозяином здешних мест, представляло собой теперь нечто разбухшее, неопределенной формы и цвета. Останки бомжа занимали металлическую солдатскую койку, пружины которой врезались в мертвую плоть, черные губы сомкнулись, а веки распухли. Нестерпимая трупная вонь беспощадно ударила в ноздри собравшимся - Виктор ощутил рвотные позывы и, отвернувшись, обронил фонарь. Неловко подхватив фонарь с пола, он буквально вывалился за дверь:
   Муля! Это он?
   Наверное, - отрешенно ответил Папич. - Больше, вроде, некому.
   С месячишко здесь валяется, - Палец пытался справиться с собой, но в конце концов все-таки не выдержал и, перегнувшись почти пополам, выблевал в угол остатки завтрака.
   Не больше четырех дней, - возразил приятелю Данила. - Жара, потому и тело такое...
   Откуда знаешь? Ты чего, доктор?
   Знакомая ситуация. У меня дядька двоюродный так же помер, Царствие и тому, и другому небесное.
   Что делать будем?
   Ментам надо бы сообщить.
   Ага, конечно... а зачем? Попруться они сюда из-за какого-то бомжа, как же!
   Да и остров засветим.
   Интересно, родственники у него были? - Неизвестно кого спросил Виктор.
   Вряд ли, - рассудил Палец. - Стал бы человек при живой родне...
   Вновь воцарилось молчание. Каждый задумался о своем.
   Значит, так, - подвел черту Виктор. - Ситуация неприятная, но ничего не поделаешь.
   Завтра придется его похоронить.
   Правильно, - согласился Муля. - Человек без могилы - разве это человек?
   А ночевать-то где будем? - Поинтересовался практичный Палец.
   Ну, не здесь же. Спустимся вниз, набьемся в лодку, брезент натянем...
   Дельно! - Палец даже не стал обсуждать идею Виктора - просто встал, подхватил в обе руки канистры и пошел на улицу.
   Для могилы как раз та яма подойдет, в которую я свалился, - внес свою лепту в общее обсуждение Данила.
   ...Ночлег в тесной, ребристой лодке оказался настоящим мучением. Одно дело - нестись вчетвером по волнам на моторном "Прогрессе", и совсем другое - в таком же составе в нем спать. Приятели скрючились, как могли, под брезентом: ни тебе пошевельнуться лишний раз, ни вздохнуть привольно. К тому же, ближе к полуночи припустил мелкий дождик.
   Словом, как только первые лучи солнца выстрелили из-за горизонта в глубокое предрассветное небо, все четверо, как по команде, полезли наружу из тесного дюралевого чрева. Заохали, застонали... Палец прикурил первым делом свою вонючую "приму", громко заматерился и сплюнул с досады в песок:
   Нашел, пес, время - коньки отбрасывать! Лето кругом, погоды чудные стоят, а жизнь, можно сказать, так и прет...
   Он украдкой взглянул на товарищей и поправил в штанах напрягшийся по случаю раннего утра детородный орган.
   Кто прет? - Не понял виктор.
   Жизнь, - смутился Палец. - А бомж этот, видишь ли, помер.
   А, - кивнул Виктор. - Понятно. Завтракаем - и на базу!
   Поднявшись обратно, они первым делом обследовали поляну с остатками полосы препятствий. Кое-где советская армия ещё напоминала о себе то сваренным из проржавевших труб "лабиринтом", то "забором" из гнилых досок...
   Ага, вот и яма, - Данила остановился на самом краю утонувшей в бурьяне траншеи.
   Следом подошел Муля Папич, глянул вниз:
   А ведь её подкапывал кто-то. Дерном укреплял. И совсем недавно. Подметил он.
   Неужели, бомжик покойный к войне готовился?
   Интересно, что там? - Кивнул палец вдоль траншеи.
   Да все, как обычно, - ответил Виктор и зачем-то извлек из давнего своего, офицерского прошлого никому здесь не нужные сведения:
   Длина четырнадцать метров, с торца - "перекрытый ход сообщения" и через восемь метров по нему - "колодец". Глубина полтора метра, площадь сечения - метр на метр. Я, в свое время, таких траншей изрыл тьму-тьмущую.
   Может, глянем? - Предложил Палец. - Для прикола.
   Гляди, - пожал плечами Виктор.
   Не хрен там глядеть! - Возмутился Данила. - Притащим бомжа, и закопаем. Он сюда, кстати, вместе с кроватью поместится. Отшкрябывать не надо.
   Успеется, - Палец уже спрыгнул в траншею.
   Вот, болваны, - поняв, что приятелей не остановить, Данила отошел от края подальше и принялся справлять малую нужду. - Другого занятия нет? Нам еще, между прочим, "плантарь" с коноплей ещё найти надо. А без покойника, хочешь, не хочешь - весь остров облазать придется.
   Ладно, не хипешуй, - спокойно ответил Виктор. - Пусть парень разомнется, службу армейскую вспомнит. Это же ты у нас в стройбате каптерщиком сидел, а он, все-таки, бывший десантник.
   Нашел! - Крикнул из дальнего конца траншеи Палец. - Ход сообщения нашел.
   Экое диво, - хмыкнул Данила, - Прямо, как дети малые - радости полные штаны!
   Он закрыт!
   Как это? - Удивился Виктор.
   Дверь какая-то прилажена. На замке.
   Виктор спрыгнул вниз, оглядел запоры и уступил место Даниле как-никак, а это было по его части.
   Качественно... Без "фомки" не обойтись.
   В лодке есть гвоздодер. Я смотаюсь? - Предложил Муля.
   Давай, - Виктор вскарабкался на бруствер и посмотрел по сторонам:
   Ход сообщения тянется в туда. Андрюха, глянь! Там "колодец" должен быть.
   Нет на хрена! - Отозвался через некоторое время Палец. - Кругом трава и бревна какие-то.
   Понятно. Покойничек, значит, из этого "колодца" погреб соорудил.
   Взмыленный Папич вернулся довольно скоро. Бросил на землю увесистую сумку, перевел дух:
   Здесь гвоздодер, лопата саперная и ещё инструменты... на всякий случай.
   А ну, - деловито распорядился Данила, - отвалите-ка все!
   Он сноровисто завел под запор гнутое металлическое жало и поднатужился. Сбитая из грубых досок дверь заскулила, подалась понемногу и неожиданно вывалилась вместе с коробкой. Из образовавшейся щели дохнуло сыростью.
   Вот тебе и замок! - Усмехнулся Виктор. - Дернули бы пару раз - и никакой "фомки" не надо.
   Я гляну! - Вызвался Палец.
   Только осторожно. Не дай Бог, засыплет. Проход слишком узкий.
   Ерунда.
   Светило возьми, - Муля сунул приятелю фонарик.
   Через несколько минут, с ног до головы перепачканный землей и паутиной, Палец выбрался наружу. Голова его горели возбуждением и азартом.
   Ящик. Здоровенный ящик в "колодце". Прочный такой, тоже на замке.
   Как на двери?
   Нет, нормальный замок. Я проверил.
   Сюда никак?
   Не пройдет, я пробовал. Слишком большой и тяжелый. Бомжара, наверное, его сверху опускал, а потом уже перекрытие сделал.
   Данила, пошел! - Распорядился Виктор. - Взломаешь?
   Московский не заставил себя долго упрашивать.
   Мы ждем здесь! - Крикнул вслед ему Палец. И пояснил:
   Вдвоем там не развернуться.
   Содержимое ящика было извлечено довольно быстро. Раз за разом ошалевший от происходящего Данила передавал наверх приличных размеров промасленные свертки - и тут же юркал обратно в темноту.
   Ну, дела... ну дела! - Разворачивая вслед за ним упаковки приговаривал Палец.
   На остальных находка также произвела впечатление: Муля всего за несколько минут скурил едва ли не половину пачки вонючей "Примы", а у Виктора от возбуждения мелко дрожали руки.
   ППШ, - оповестил собравшихся Палец, обтирая солидол с кожуха пистолета-пулемета.
   - Год выпуска - сорок первый.
   И у меня, - отозвался Муля. - Прямо, как новенький. Только дерево потускнело.
   Два круглых магазина... С патронами!
   Ага, "фрицевский" пенал... - Палец отщелкнул крышку и выругался:
   Ой, бляха! Граната! Осторожней, мужики - не ровен час, подорвемся тут на хрен...
   А вон ещё чего! - Все обернулись и посмотрели на Данилу, который выволок из хода сообщения вполне современный ручной пулемет Калашникова. Там ещё сменный ствол к нему и коробка с пулеметной лентой. - Слышь, Палец! Занырни разок? А то я, ешь твою мать, уже зашоркался в минус.
   Интересные дела... - почесал за ухом Муля. - Ну, "пэпэшники" - это куда ни шло.
   Можно понять. А вот РПК откуда взялся?
   Но внимание Виктора уже привлекло другое:
   Это что у тебя? - Он кивнул на полевую сумку старого образца, висевшую у Данилы
   Московского через плечо.
   Сейчас глянем. Вроде, бумаги какие-то...
   Ну, давай, давай, не тяни!
   Данила расстегнул замок и начал осторожно извлекать документы:
   Справка. Дана... дана... хрен её знает, кому! Не разобрать.
   Дальше?
   Ни фига себе! Партийный билет. "Пролетарии всех стран..." Кульев иван Тимурович, уроженец села Черноморовка, Новогеоргиевского района...
   Как ты сказал? - Удивился Виктор.
   Село Черноморовка, - повторил Данила. - Сейчас на дне водохранилища. Затопили его.
   Да нет! Звать его как? Фамилия?
   Курьев. А что?
   Ничего, - задумался Виктор. - Просто совпадение, наверное.
   Бывает, - пожал плечами Данила, так и не поняв, о чем идет речь.
   Значит, покойника Иваном Тимуровичем звали... - вздохнул Муля Папич. А мы его в прошлом году - все Ванек, да Ванек!
   Данила, тем временем, продолжал извлекать из сумки документы:
   Так, значит... удостоверение личности офицера. Фамилия, имя, отчество - сходятся.
   Ого! Целый капитан. Уроженец... ага, вот, номер войсковой части.
   Это, вроде, тот полк, который до строительства ГЭС тут квартировался?
   Точно! - Подтвердил Палец. - Мать говорила.
   Вот, значит, как... Полк ушел, район затопили. А наш капитан плюнул на все, да и подался в леса. Дезертир, получается?
   Медали, - сухо произнес Данила. - Две штуки.
   Юбилейные, - уточнил Виктор.
   И тетрадь.
   Что за тетрадь?
   Сейчас посмотри, - Данила уселся на землю, остальные расположились вокруг:
   "Дорогая Глаша, пишу тебе..."
   Письмо, - сообразил Палец и поморщился. - Оставь! Листай дальше. В чужую душу без спроса заглядывать - все равно, что в свою трахаться.
   Хорошо, - не стал спорить Данила и перевернул страницу.
   А это что? - Удивился Муля. - Какое-то художество...
   Вроде, карта, - придвинулся ближе Виктор. Это действительно была карта местности - плохо вычерченная, с нарушением топографических правил. - Ага, вот... это, похоже, берег. Так. Плотина. Шлюз... и наш остров?
   Смотрите-ка, - хмыкнул Муля. - И овраг нанесен, по которому мы сюда вышли. И обе казармы.
   Вот траншея... а дальше не пойму.
   Какие-то условные обозначения.
   Ага. Так. Голова лошади и крестик.
   Проще пареной репы, - вставил Муля. - Я же рассказывал: лошадь у него была. Сдохла.
   Наверное, тут он её и закопал.
   Тогда, - сообразил Виктор, - где нарисован патрон - мы сидим.
   А это тогда что? Кружок, а рядом лист какой-то. Или травинка?
   Факт - "плантарь"! - Подхватил с места Палец. - Поле конопляное!
   Ну, а это что? - Ткнул в тетрадь Данила.
   Все уставились на указанное им место. Общирная территория была обведена жирной линией, в центре которой покойный изобразил некое чудовище со змеиной головой и знак вопроса.
   Кто как думает?
   А чего думать? - Пожал плечами Палец. - Пойдем и посмотрим.
   Согласен, - не стал спорить Виктор.
   Да, как же! Посмотрите вы! - Рассмеялся Данила.
   Не понял?
   Следопыты нашлись... Море здесь! Вода. Водичка, ясно?
   Ну и что? - Виктор не захотел сдаваться. - Под водой что, нельзя ничего спрятать?
   Да ладно вам!
   Тем более, что он, покойничек-то наш, службу здесь нес, когда плотины и в проекте не было.
   Точно, пацаны! Наверное, капитан зарыл чего-нибудь, а потом все вокруг затопили, - у начинающего кладоискателя Мули Папича загорелись глаза.
   Может, и так. Только вряд ли!
   Почему это?
   Данила покровительственно похлопал приятеля по плечу:
   Сам подумай! Если бы он что-то прятал, то знал бы куда. А ты на схему взгляни. Знак вопроса видишь?
   Ну и что?
   А то, что точного места тайника на обведенной территории он не знал!
   Мудро, - вынужден был признать Виктор.
   Молодец, - согласился Палец и протянул руку за автоматом. Подсоединил магазин, дослал патрон в патронник. - Может, шмальнем, Витек? Проверим?
   Но Виктор молчал - сосредоточенно и отрешенно. Он пытался понять, что же охранял здесь покойный отшельник. Что же это за сокровище такое? Сокровище, ради которого стоило дезертировать из армии, прожить здесь, на острове, долгие-долгие годы... прожить в одиночестве, в холоде, в голоде, в страхе перед стихией и перед властями?
   Эй, ты чего? Оглох?
   А? - Встрепенулся Виктор.
   Шмальнем, спрашиваю?
   В кого?
   Да ну тебя...
   Шмаляй. - Виктору было сейчас не до приятелей. - Только в воздух.
   Какая-то мысль, какая-то смутная догадка вертелась у него в голове, все ещё не решаясь оформиться в ответ. Пальцы его механически и бесцельно теребили бумагу, в какой-то момент страница тетради перевернулась:
   Е-мое!
   Карандашный рисунок: обнаженная женщина, над головой - что-то вроде нимба...
   Икона. Икона?
   Что за фигня? - Палец присел рядом с Виктором и уставился на тетрадь. - Надо же...
   Вот ведь какой разносторонне развитый человек нас покинул! Он тебе и защитник Отечества, и бомж-бродяга, и живописец. Смотрите, картинку какую-то намазюкал.
   - Это икона, - повторил Виктор. - Я у дядьки своего точно такую же видел.
   Вон, что-то ещё написано там, - Данила Московский прищурился через плечо Виктора:
   "... и упадут на землю ледяные камни!"
   Смотрите, а на пальце у неё - вроде, как перстень? Камень треугольный... и змеи!
   Эй, ну чего? Шмалять-то будем из автомата? Или нет? - Палец уже потерял интерес к тетради и вскинул вверх ствол ППШ.
   Погоди, - остановил его Виктор. Поднялся с корточек, отряхнул одежду:
   Обязательно шмальнем. Только не сейчас. Вот похороним раба Божьего - и как бабахнем салютом! Все-таки, бывший офицер умер. Капитан. Окажем покойнику воинские почести.
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
   Глава 1
   Над кременчугскими крышами сгущались грозовые тучи. Солнечные лучи, выбиваясь из последних сил, пытались отбросить их назад, рассеять, оттеснить за горизонт, но тучи не отступали, постепенно захватывая небо.
   Что-то в этом году рановато, - Шурэн поудобнее расположился в цветастом, мягком кресле. - Середина июля. А ураган, вроде как, на подходе. Сначала Харьковскую область растормошит, потом за нас примется...
   Гостиница "Кремень". Номер "люкс". Напротив Шурэна, на полукруглом диванчике расположился Тимур Курьев. Веки его слегка приоткрыты, губы пересохли.
   Сам-то как?
   Ничего не ответив, Куря вяло перевернулся сначала на один бок, потом на другой. Тяжело вздохнул, и вновь улегся на спину, вперившись взглядом в подвесной потолок. Накануне он явно перепил, а теперь чувствовал себя где-то за гранью реальности.
   В номере царил соответствующий беспорядок. На столе Пизанскими и Эйфелевыми башнями громоздились пустые и недопитые бутылки местного газированного вина, кучи всевозможных объедков, огрызков и окурков. Скатерть заляпана, пепельница переполнена каким-то вонючим мусором... словом, следы вчерашнего застолья говорили сами за себя.
   В остальном же обстановка ничем не отличалась от среды обитания обычного командировочного. На спинке стула - помятые брюки с подтяжками, не стираная рубаха, а из-под дивана предательски белеет краешком кружевной материи некий предмет интимного женского туалета.
   Чего надо? - Не глядя на гостя, спросил Курьев. - Какого рожна приперся?
   Не рад, что ли?
   Погода на дворе сонная. Душняк. Того и гляди, гроза шибанет, а тут ты со своим дешевым одеколоном. Чего надо-то?
   Да так... проведать заглянул. Братка питерского.
   Все? Проведал? - Отвернулся Тимур.
   Да уж. Не в духе ты, вижу. Явно не в духе. Обижульки какие-то строишь. На меня вот рычишь... Недоволен чем-то?
   Вы зато с Кругом всем довольны! Тихушники... Мутите, крутите - все сами, да сами!
   Ты серьезно?
   Мне Циркача разок показали - и ладушки? А я теперь должен сидеть в этом чертовом номере, как пес в конуре?
   Солдат спит, служба идет... все для пользы дела, между прочим.
   Тимур недоверчиво прищурился, но гость выдержал его взгляд:
   Не гони порожняк. Никто тебя не разводит.
   Хотелось бы поконкретнее.
   О Циркаче беспокоишься? Напрасно. Он последние две недели, как челнок-мешочник, с дружками своими на остров мотается - поле мое конопляное стережет. Дурачок...
   На чем мотается?
   Сначала на Гарпушиной лодке, но она для плохой погоды не подходит, опасно. Море, все-таки. Так что, теперь они яхтой обзавелись.
   Откуда роскошь такая?
   Муля Папич на прокат взял, у знакомых. Он ведь с детства в городском клубе парусами увлекался. Даже диплом какой-то имеет. Ну, и мы помогли, через десятые руки.
   Надо Циркача и на острове пасти! - Загорелся Курьев. - На острове! Случись что, он оттуда и свалит. Ищи тогда, свищи...
   Может, и надо бы за ним там присмотреть. А может, и не надо... Смотря, как для кого.
   Ты о чем, Шурэн?
   По мне, пусть бы и сваливал Циркач. Да подальше! И чтобы менты - вслед за ним.
   Все равно не понимаю, - наморщил лоб Тимур.
   Проще простого. Циркач нам уже не нужен.
   Кому это - нам?
   Мне. И тебе.
   Нашел? - Подался вперед Тимур Курьев. От накатившегося волнения губы его пересохли окончательно. - Нашел, что ли?
   Думаю, да, - Шурэн с достоинством выдержал паузу. - На ловца и зверь бежит. Круг на прошлой неделе сводку наружного наблюдения давал, помнишь?
   Помню.
   Менты засекли Циркача, как он к родственнику ходил... помнишь?
   Ну!
   Оказалось - все в цвет! Между прочим, родственничек его потом сам ко мне приперся.
   Зачем? - Куря все ещё не восстановил до конца способность соображать.
   Приперся прямо в салон, да ещё икону с собой притащил: дескать, то да се, вещица есть старинная, дорогая, дайте цену... кстати, денег запросил будьте нате! А там у меня, сам знаешь, Гарпуша сидит. Оценил, прикинул. Наобещал с три короба. В общем, застолбил тему, как положено. И сразу мне сообщил. Я - туда, взглянул на "дерево". По писанию, вроде, она.
   От избытка чувств на голове у Курьева даже зашевелились волосы. Значит, все-таки не бред сивой кобылы... Значит, все, о чем говорил перед смертью Спиригайло - правда? И отец Виктора не соврал? Икона существует?
   Существует, - будто прочитал его мысли гость. - Да ещё как!
   Шурэн придвинулся ближе и горячо зашептал прямо в ухо Тимуру:
   Я сам видел, понимаешь? Сам, своими глазами! И никто больше. Ни Круг этот легавый, ни Бойко твой... Пусть они все за Циркачом гоняются, сколько угодно! А про икону незачем им знать. Мы её сами возьмем. Знаешь, сколько такая стоит? Тысяч двести пятьдесят. Долларов! А может, и больше... Слушай, я её нашел, так? А ты - спихнешь. Я знаю, у тебя нужные связи есть, каналы за границу. Ведь есть связи, а?
   Есть, - кивнул Тимур, глядя на перекошенное алчностью лицо Шурэна.
   "Господи, какой же он лох, - подумал Курьев. - Если бы только это "авторитет" районного масштаба мог догадываться... нет, даже просто предположить, сколько эта икона стоит! Сколько крови на ней, сколько судеб загублено..."
   Ну? - Ждал Шурэн. - Чего думаешь-то?
   А Гарпуша?
   Что - Гарпуша?
   Он ведь тоже видел.
   Этот не при делах, - отмахнулся Шурэн. - Ему все равно - икона, подсвечник, или там что еще...
   Но в ценах на антиквариат он, все-таки, наверное, разбирается? Хоть немного?
   Его дело - свинячье, - отрезал Шурэн. - Он на место свое поставлен, чтобы мне сообщать обо всем интересном, а дальше сидеть, и помалкивать в тряпочку. С Кругом он контактов не имеет, с другими тоже. Так что...
   Как табаш дербанить-то будем?
   Пятьдесят на пятьдесят! - Твердо и сразу ответил Шурэн. - Икону-то все-таки я нашел.
   Согласен, - не стал торговаться Тимур и решительно потянулся за брюками:
   Прямо сейчас поедем.
   ... Спустя всего три дня на небе вновь весело заулыбалось солнышко, однако в самом конце улицы Багуна, в доме Лагно, безраздельно властвовал тяжелый, холодный полумрак.