Филатов Никита Александрович. Огненный лис

   Все её стены были увешаны старыми, забранными в аккуратные рамочки, фотографиями. Сотни поблекших от времени взглядов устремились на Виктора, одни переполняла скорбь, другие - радость...
   Это все родня наша, - пояснил дядя Никон. - И Лозовые здесь, и Логно, и Левшовы...
   Крамаренки, Авдеевы, Курьевы... Все, кто был, и кто есть.
   Виктор пригляделся, и к своему удивлению обнаружил самого себя. Фотография десять на тринадцать - в офицерской форме, совсем ещё молоденький лейтенант. А рядом отец - тоже в военной форме, и далее все мужчины, из поколения в поколение: дед в папахе и с трехлинейной винтовкой в руках, его братья, их дети... Большинство - либо в форме, либо при оружии.
   В вашем роду почти все вояки были, - пояснил дядя Никон. - Кто на войне погиб, кто потом уже сгинул... Но честь свою соблюдали!
   Виктору сделалось немного не по себе. Он неопределенно вздохнул и направился дальше, в залу. Хозяин вошел следом, включил свет:
   Ну, и как?
   Здорово! Честное слово!
   Хвалить было за что. Гостиная сияла и сверкала шикарной косметической отделкой, однако не так называемый "евроремонт" привлек внимание гостя. Его взгляд приковала к себе внушительного размера икона, занимавшая, как и положено, противоположный от входа угол. Глубокие трещины избороздили её вдоль и поперек, лик от времени потемнел, но сомнений не возникало - это был образ Пресвятой Девы Марии. Древний богомаз написал её необычно: в полный рост, обнаженную, ступающую босыми ногами по каким-то непонятным, похожим на старославянские, письменам. К тому же, палец на её левой руке украшало нечто, немного напоминающее пирамиду, обвитую двумя змеями.
   Перстень, - догадался Виктор.
   Нравится? - Старик почувствовал интерес гостя и пояснил:
   Знаменитая вещь. Древняя. Еще дед мой её сохранил. Потом бабка твоя, потом уже она мне досталась. Я ведь эту икону недавно совсем сюда прицепил. Смотрится, вроде, неплохо, но... Времена теперь пошли такие, что жить практически не на что. Думаю корову купить, хоть молоко давать будет. Как считаешь?
   Ну, я даже не знаю...
   На обратном пути Виктор не утерпел:
   Дядя Никон, я просто поражаюсь, как половина Светловодска ещё умудряется коров держать. Участки тесные, соток по пять-шесть, не больше. Толковый коровник не построить, выпасов нет, покосов тоже... чем кормят-то?
   Была бы корова. А чем кормить - найдем, не беспокойся!
   ... Виктор распахнул дверцу автомашины и влез за руль. На пассажирском сидении Данила нервно чиркал зажигалкой - все никак не мог прикурить свою душную "приму":
   Быстро же ты! Целый час почти... Пальца с Мулей уже, наверное, похоронили давно.
   Значит, помянем, - безмятежно парировал Виктор и повернул ключ в замке зажигания.
   Мотор ласково заурчал, машина выползла на раздолбанную мостовую и покатилась в центр города. Позади осталась улица Ленина, промелькнул слева рынок. Трое знакомых гаишников приветливо махнули вслед Левшову полосатыми жезлами - Виктор кивнул в ответ и, не снижая скорости, проехал дальше.
   ... Диско-бар "Аквариум", в котором Муля Папич работал барменом, располагался в девятиэтажном, громоздком здании радиозаводской общаги, на самом краю так называемого Андрюшкиного яра - крупномасштабного, глубокого оврага, скатывающегося между холмов прямо в море. Как и большинство заведений подобного рода, "Аквариум" имел два выхода - парадный и так называемый черный.
   Как только Виктор подогнал машину к парадному входу и вместе с Данилой Московским выбрался из нее, крайнее расписное окно бара словно взорвалось изнутри, и брызнуло на улицу сотнями мелких стеклянных осколков. Задымленное отверстие оконного проема теперь прикрывала только металлическая решетка, в хитросплетении прутьев которой угадывался застрявший стул.
   Началось! - Рванул к диско-бару Виктор. - Опоздали, блин...
   А стволы? - Замешкался Данила.
   В багажнике! Не заперт он... давай быстрее, не стой, как истукан!
   Московский судорожно дернул защелку, откинул вверх крышку багажника и извлек из целлофанового свертка два двуствольных обреза:
   Ну, падлы! Ну, падлы, держитесь! - Взревел он и, выставив оба обреза перед собой, бросился в бар вслед за Виктором.
   А тот уже распахнул дверь "Аквариума" и вбежал в помещение. Ударом ноги он отбросил куда-то в сторону оказавшегося на пути парня, и что было силы рявкнул:
   Всем стоять! Лицом к стене! Завалю, на хрен... мать вашу!
   Вбежавший следом Данила тоже долго раздумывать не стал: вскинул вверх оба обреза и разрядил все четыре ствола одним разом. Ружейный залп саданул по барабанным перепонкам с такой силой, что на несколько секунд Левшов просто оглох - подобный грохот в замкнутом помещении могла произвести, пожалуй, только добрая дюжина тротиловых шашек.
   Картечь хлестко ударила в потолок, выдрала из него куски гипсовой лепки и рикошетом осыпала стены. Зеркальный шар над стойкой раскололся надвое и рухнул вниз, едва не накрыв отскочившего в сторону Папича. От сотрясения задребезжали стаканы, бутылки, графины...
   Е-мое! - Произнес побледневшими губами Муля, начиная осознавать весь масштаб причиненного бару ущерба. - Ну за каким... а? Что же вы творите-то?
   Левшов огляделся. Вокруг - опустевшие разом столики, перевернутые стулья...
   Где "самбисты"?
   А нету, - ответил из-за стойки Муля. - Нету!
   Действительно, в баре не было никого, кроме трех насмерть перепуганных девиц, да парочки случайных посетителей, от греха подальше забившихся под столик и сидевших теперь там, среди битой посуды и разбросанных по полу объедков.
   Убежали. Вот, буквально только что.
   А стул? - Раздосадованный Виктор кивнул в сторону разбитого окна.
   Так это я по одному из них промахнулся. Хотел его вдогонку...
   Мудачье! - В сердцах выкрикнул Виктор. - Козлы тупоголовые! Быстро все прибрать!
   Шлюхам и этим двоим, что под столом - водки! Чтобы хоть литрами её жрали, но утром ничего не помнили. Понятно?
   Понятно, - кивнул Данила.
   Нет, но как я их, Витек? - Испуг Папича постепенно прошел, и он уже начал понемногу гордиться собой. - Слушай, дай-ка ружье! Я их сейчас догоню, паршивцев...
   Лучше тоже водки выпей, - успокоил разошедшегося приятеля Виктор. Эй, Данила?
   Ты сам-то как, живой?
   Данила Московский лежал навзничь прямо у входа. Отдача ружейного залпа швырнула его назад, и бедолага ударился о дверной косяк, получив при этом легкую контузию.
   Муля, плесни водой, что ли... да побыстрее! Того и гляди, менты на шум заявятся.
   Глава 3.
   Я вам в последний раз предлагаю, Левшов! Сдайте оружие - и можете быть свободны.
   Круг поднялся из-за своего рабочего стола, прошел по кабинету, хрустя узловатыми суставами пальцев, и вернулся обратно:
   Ну, что? Надумали?
   Вы меня за кого-то другого принимаете, - деликатно ответил Виктор. - Я и в баре-то оказался совершенно случайно. Да и то лишь после произошедших событий. Так что, в сущности, ничем помочь не могу.
   Послушайте, Левшов, - продолжал настаивать Круг. Голос у него был усталый, мудрый и добрый. - Сейчас проводится месячник добровольной выдачи незарегистрированного оружия. Вы можете выйти из создавшегося положения совершенно безболезненно.
   Объясняю вам, объясняю, - уперся Виктор. - Э-э... извиняюсь, гражданин начальник, как вас по имени-отчеству?
   Сергей Иванович.
   Вот я и говорю, Сергей Иванович: никакого оружия у меня нет и не было. Откуда?
   Знаете, Левшов... Я все-таки почему-то надеюсь, что мы поймем друг друга. У меня ведь есть достоверные сведения, что пальба в "Аквариуме" ваших рук дело! Либо вы лично стреляли, либо кто-то из ваших дружков перестарался. Разумеется, не без вашего подстрекательства. Так что, давайте решим вопрос между собой, как мужчины - и разойдемся полюбовно. Вы же не хотите, чтобы мы из-за вашей несговорчивости задержали кого-нибудь из ваших, в общем-то, вполне безобидных приятелей?
   Нет, не хочу, - согласился Левшов. - Но оружия-то у меня нет!
   Опять - двадцать пять... - развел руками Круг и переменил тон:
   Отдай обрезы, идиот! Вооруженные засранцы с больным самолюбием мне в городе не нужны, понял? А тем паче, приезжие засранцы, вроде тебя!
   Сергей Иванович осекся, смущенно хмыкнул, будто досадуя на себя за допущенную несдержанность, и, стравив, как говорится, пар, опять подобрел лицом. В выражении его физиономии появилось что-то лисье, некая фальшивая доброжелательность, и даже учтивость:
   Кстати, Левшов, вы отчего матушку-Россию покинули? Все стараются отсюда - туда перебраться, а вы вот обратно, к нам... Вы ведь питерский, кажется?
   Ну, не совсем, - смешался Левшов. - Здесь у меня много родственников, мать живет...
   К матушке вашей мы уже наведывались. Славная, добрая женщина. Чаем напоила.
   Левшов подобрался, как от удара, и зло глянул на собеседника. В глазах его полыхнул хищный огонек ненависти.
   Ну-ну... что же вы так разволновались, молодой человек? - Произнес примирительно
   Круг. В своей области оперативник по праву считался отличным профессионалом, и от него не ускользнула нарастающая в душе Виктора эмоциональная буря. Теперь следовало не упустить инициативу:
   Ничего особенного мои люди маме вашей не сказали. Так, полюбопытствовали о том, о сем... даже "ксивами" не засветились. Зачем волновать?
   Да срать я хотел на все эти ваши штучки-дрючки! Прокладки ментовские... - зашипел
   Виктор. - Вы чего мне предъявить-то хотите?
   Ничего, - бесстрастно парировал Круг. - Абсолютно ничего серьезного, я имею в виду.
   Просто, задержим вас для начала денька на три. На всякий случай - сами знаете, оснований найдется куча... Затем, арестуем на месяцок-другой по подозрению в вооруженном налете на бар.
   А заявление от терпилы?
   Да мы так. По факту... И, конечно, между делом запрос официальный направим в город Санкт-Петербург, в северную, так сказать, столицу. Может, какой-нибудь "хвостик" за вами из России тянется, а?
   Лихо, - подумал Виктор. - Лихо лупит, гад. Прямо в точку. И не отвертеться...
   Чего вы конкретно от меня хотите? Только, пожалуйста, без этих ваших... и давайте сразу договоримся: ствол я ни на кого из ребят вешать не буду. И на свою душу не возьму.
   Да и не надо. Сдались мне ваши души... Я же не Вельзевул какой-нибудь! А вот стволы отдайте.
   Это как же?
   Как угодно! Вот бумага, вот ручка. Хочешь, пиши, что нашел их где-нибудь. И, как положено добропорядочному гражданину, сдаешь добровольно в руки доблестной рабоче-крестьянской милиции. То есть, в мои руки, - Круг почесал затылок и добавил:
   Напишешь бумагу, принесешь оружие - и все, гуляй, Вася!
   А какие гарантии?
   Никаких. Только мое честное слово. Слово, так сказать, офицера.
   Левшов немного подумал, взял ручку и корявым, неразборчивым почерком написал все, что требовалось. Подпись внизу он тоже постарался сделать не похожей на свою.
   Ну, что же, сойдет и так, - удовлетворенно кивнул Круг. - Тащи теперь!
   Нет уж, сам тащи.
   Ну, парень, ты вообще! Оборзел в конец, что ли?
   Некоторое время мужчины сверлили друг друга недобрыми взглядами. Потом Круг решил не загонять ситуацию в тупик и сменил гнев на милость:
   Ладно. Пойдем, покажешь, где они у тебя.
   Отдел по борьбе с организованной преступностью занимал обычную трехкомнатную квартиру в угловом доме номер четыре по улице Ленина. Спустившись со второго этажа по грязной лестнице, Левшов и Круг вышли на улицу. Сделав несколько шагов, они остановились рядом с автомашиной Виктора, по-сиротски приткнувшуюся прямо напротив дверей.
   Погода не задалась. Накрапывал дождик. Вокруг было пустынно, шелестели листвой тополя, и каштаны обреченно роняли на землю скопившуюся в кронах влагу.
   Виктор без колебаний раскрыл багажник и ткнул пальцем в его темное чрево:
   Забирай, начальник.
   Ну, ты действительно дурак! - Искренне удивился Круг. - Разъезжаешь по городу с целым арсеналом в машине... ещё бы миномет туда запихнул!
   Вы обещали не трогать моих ребят, - напомнил Виктор.
   Да, конечно, - как бы между делом кивнул Сергей Иванович. Сноровисто подхватив под мышку сверток с обрезами, он повернулся и, насвистывая какую-то сумбурную мелодию, пошел обратно, в парадную.
   Сам ты дурак, - процедил сквозь зубы Виктор. Устало вздохнул и полез за руль.
   За последние час-два он вымотался почти до предела и теперь чувствовал себя, как выжатый лимон. Мотор машины приветливо взвыл, часто замигал "поворотник"... Еще мгновение, и Левшов тронул бы автомобиль с места, но внезапно взгляд его вцепился в двух модно одетых, молодых мужчин, которые вылезали из припаркованного напротив "фольксвагена".
   Для одного дня это было уже чересчур: Александр Губченко, больше известный, как Шурэн, а рядом с ним - собственной персоной... Тимур Курьев по прозвищу Куря! С озабоченным видом, быстро и по-деловому пересекли они проезжую часть, притоптали нежную травку газона подошвами дорогих туфель, и остановились напротив Виктора.
   Левшов вздохнул, приоткрыл дверцу своего автомобиля и заглушил двигатель.
   Ну, здравствуй! Так вот ты где загораешь, Циркач... - с нескрываемой иронией поприветствовал Виктора Шурэн. - А мы тебя искали, искали... И в кабаках во всех, и в бильярдной. Даже за город смотались. Там, кстати, твои орлы от скуки уже засохли. Тебя поджидают. Набились в Гарпушин "Прогресс", как кильки в банку. Спрашиваю: куда собрались? А они молчат, как проклятые.
   На Змеиный остров идем, - довольно сдержанно ответил Виктор. - Ты же, вроде, сам просил недавно, чтобы проверили?
   А сюда, что? - Шурэн кивнул на милицейские окна. - Заглянул для уточнения маршрута?
   Ну, а как же! - Огрызнулся Виктор. - Наверное, лучше меня знаешь: ментам угодить - святое дело...Кого сдал по мелочи, на кого просто так, впрок "настучал" - глядишь, самому дышать легче станет.
   Левшов выщелкнул из пачки сигарету, закурил и перевел взгляд на Курьева, которого до этого демонстративно не замечал. Тот не выдержал отвернулся.
   Какими судьбами? Предъявлять за прошлое приехал?
   А ты как думаешь? - Справился с собой Тимур. - Не ожидал ведь?
   Ожидал. Но не так скоро. Никак не думал, что большие "папы" решат тебя опять ко мне приставить.
   Они-то как раз не при чем, - заверил Курьев. - Они теперь вообще не при чем. Ушли, как говорится, в архив.
   Не понял.
   А чего тут не понять? Пиф-паф - и в ящик.
   Ты чего пургу метешь? - Усомнился Виктор. - В какой ещё ящик? Оба сразу?
   Факт. Оба, сразу. Вон, и Шурэн может подтвердить. Он только что из Питера, прямо с похорон.
   Почему не предупредил? - Виктор посмотрел в глаза Шурэну. - Уехал, и ни гу-гу...
   Считаешь, я отчитываться должен? Значит, так надо было.
   Интересно... А с "травой" теперь как?
   Как и прежде, - вмешался Курьев. - Все остается в силе. Шустри нормально - и долю свою получишь. Сполна.
   От тебя. что ли?
   Допустим.
   Понятно...
   И деньги верни, - напомнил Курьев. - А то ведь, могу и посчитаться. И с тобой, и с бабой твоей паровозной, которая в Питере... Прикрывать тебя более некому.
   Слышь, ты... ты чего? При чем тут Даша-то? - Дернулся Виктор. - Это же наши с тобой разборки!
   Посмотрим, - пожал плечами Курьев и, будто потеряв к собеседнику интерес, пошел прочь. Вслед за ним, с подчеркнуто отстраненным видом, зашагал Шурэн.
   "Позвонить. Позвонить Даше, срочно, - повторял про себя Виктор, садясь в машину и запуская двигатель. - Позвонить..."
   Автомобиль плавно оттолкнулся от бордюра и взял разгон.
   "Как же я забыл-то о ней? - Думал Виктор, выруливая к переговорному пункту. - Уже месяц, кажется... Целый месяц прошел. Даже больше!"
   В прохладном помещении было безлюдно и тихо - цены на междугородние звонки кусались, а переговоры со странами СНГ - тем более. Что ни день, то повышение тарифов: вчера рубль за минуту, сегодня рубль за секунду.
   Девушка, с Питером соедините, - попросил Левшов.
   Какой номер?
   Виктор назвал, по памяти.
   Четвертая кабина.
   Спасибо... - резко захлопнулась за спиной дверь, в телефонной трубке послышались длинные гудки:
   Ну, давай же, ответь!
   Номер не отвечает, - крикнула зачем-то со своего места телефонистка.
   А вы ещё раз наберите. Ну, пожалуйста!
   Вновь ожидание. Длинные, очень длинные гудки: один, второй, третий...
   Я вас слушаю?
   Дашулька! Дашулька, это я, Виктор!
   Чего тебе? - Неожиданно резко отреагировала девушка.
   Дашуль, я из Светловодска! Ну, прости. Слышишь? Замотался совсем. Заработался, как последний... Но я не забыл! Честное слово, не забыл!
   А я забыла.
   Дашенька, не вешай трубку! Пожалуйста, выслушай...
   Хорошо. Говори.
   Виктор смешался. Сказать хотелось о многом и сразу, но слова... те главные слова, которые он берег только для нее, выскочили куда-то из головы и ни за что не хотели возвращаться.
   Ты почему так долго трубку не брала?
   Спала.
   День ведь на дворе?
   Ну и что?
   Да так...
   Все?
   Нет-нет! - Виктор стряхнул ладонью пот со лба. - Я тебя люблю, слышишь?
   Ну и что?
   Я очень скоро приеду, слышишь? Очень скоро!
   Даша молчала. Неожиданно, сквозь треск и шорохи бездушного, медного телефонного провода, Виктор скорее почувствовал, чем понял, что она тихо плачет:
   Даша, ты что? Не смей!
   Дурак! - Всхлипнула женщина. - Я так тебя ждала! Так ждала...
   Это же хорошо! Это очень хорошо! - Заорал во весь голос Виктор. - Я сам тебя ждал... черт! Жду! Да я день за днем считаю, когда вернусь!
   А когда?
   Ну-у... скоро. Очень скоро!
   Ты уж поторопись.
   А что? - Виктор опять встревожился.
   Да так, ничего.
   Нет уж, ты договаривай!
   Я беременная.
   Что?!
   Ребенок у меня будет. От тебя. Но учти: не вернешься через месяц сделаю аборт.
   Не надо! Подожди... аборт не надо! Ребенок, да? Это хорошо, что ребенок. Ух ты, блин... ребенок!
   Давай я сама к тебе приеду? - робко спросила Даша.
   Нет, ты что! - Испугался Виктор. - Не надо. Я... я, понимаешь... Нет, тебе не надо! В твоем положении...
   Ты не хочешь меня видеть?
   Очень хочу! Но тут, понимаешь, такое дело... Замотался совсем. Дома почти не бываю и вообще...
   У тебя все в порядке? Ты чего-то не договариваешь.
   В порядке все! Конечно, все в порядке. Жив, здоров, поправился на два с половиной кило, прямо, как боров!
   А те люди?
   Какие?
   Которых ты в вагоне встретил. Когда я тебя в Москву возила. Я потом по билетам фамилии их посмотрела - один, кажется, Болотов, а второй...
   Да это так, бизнесмены знакомые были. Встречались когда-то, работали вместе...
   А сейчас?
   Нет, сейчас не работаем, - почти честно ответил Виктор.
   Они тебе не могут навредить?
   Вряд ли. Не думаю.... А почему ты спросила?
   Не знаю, - вздохнула Даша. - Боюсь почему-то, сердцем чувствую - прямо щемит.
   Заканчивайте, - бесцеремонно вклинилась в разговор телефонистка. Время!
   Девушка, ещё минутку! - Взмолился Виктор. - Ну, пожалуйста, я доплачу...
   Ой, я же совсем забыла тебе сказать, - спохватилась Даша. - В депо ко мне какой-то
   Карла приходил.
   Карла? А он-то откуда узнал? Эх, блин... Зачем приходил?
   Просил передать, что какой-то Павлик все знает. В общем, чушь какая-то...
   Что знает? Что?
   Про какую-то икону. И про золото. Будто бы там они, у твоих родственников.
   Икона? При чем тут икона?
   Вроде, она указывает, где золото... или, может, я не поняла до конца.
   В мембране что-то раздраженно щелкнуло, запиликало - а затем телефонная связь оборвалась.
   Повторите заказ! - Крикнул Виктор, приоткрыв дверь кабины. Соедините, номер абонента тот же.
   Не могу, - без какой-либо интонации ответила телефонистка. - Время.
   Какое ещё время? Я оплачу.
   Связь с Россией из-за планового ремонта оборудования в течение этого месяца осуществляется строго с девяти до двенадцати дня. Объявления на дверях читать надо!
   Что же делать? - Бестолково спросил Виктор.
   Вместо ответа телефонистка только пожала плечами и, посчитав, что посетитель больше не заслуживает внимания, вновь уткнулась взглядом в какие-то бланки.
   ... Сплошная, легкая дымка затянула небосвод. Мелкие капли дождя практически не долетали до земли - испарялись от жаркого дыхания почвы, и уже в таком виде опять поднимались вверх. Соответственно, и видимость была "нулевая".
   Потонем на хер, - вполне обоснованно предположил Муля Папич и в очередной раз проверил наличие спасательных жилетов в лодке. - Наткнемся в тумане на какой-нибудь буй - и потонем. На хер. Надо было яхту брать.
   Средних размеров дюралевая моторная лодка "Прогресс" мерно покачивалась у причала.
   Раньше надо было думать, - поморщился Данила.
   На голове у Московского белела стягивающая повязка, прикрывавшая обширную гематому - память об ударе о дверной косяк. Данила поправил бинты, слегка прищурился от ожидании боли и вынужден был признать:
   Да, и волна, вроде бы, нарастает.
   А мне нравится, - высказал мнение Палец. - Классная погодка. Ни холодно, ни жарко.
   Сидим себе на жопе ровно, отдыхаем...
   Может, сегодня и не поплывем? Циркача второй час нет.
   Хорошо бы, - поддержал Папича Данила. - У меня, честно говоря, от водных прогулок насморк случается.
   У тебя вечно насморк! - Отмахнулся Палец. - Ходишь, носом шмыгаешь...
   Да, скорее всего - не поплывем, - не стал обижаться на приятеля Данила.
   Размечтались, - хмыкнул Палец и кивнул в сторону шлагбаума, который перегораживал въезд на территорию лодочной станции. - Витек пожаловал! Встречайте.
   Виктор остановил машину напротив ангара, крикнул охраннику, чтобы тот присмотрел за ней на время отсутствия хозяина, скинул в лодку сумки с продуктами и туда же передал канистру с бензином.
   Где заблудился-то? - Спросил Данила. - Мы тут с утра, между прочим.
   После, после, - прервал его Виктор. Надел спасательный жилет, завязал тесемки, пару раз дернул, проверяя на прочность. - Отчаливаем. Муля, заводи движок!
   Папич без лишних вопросов потянул за шнур, резко поддал газу:
   Давай, родимая! От винта...
   Лодка слегка вздыбилась и, подминая под себя ленивые волны, пошла в открытое море.
   Примерно с полчаса все отчужденно молчали. Данила недовольно хмурил брови, Палей сосредоточенно разматывал рыболовную леску на спиннинге...
   Чудишь, - не выдержал в конце концов Муля Папич. - Какая тут, в этой чертовой мути, рыба?
   А что? - Пожал плечами Палец. - Может, судачка какого заудилю... Брошу блесну - и пусть за лодкой тянется.
   Стволы я сдал, - неожиданно для всех и для себя самого признался Виктор. - Кругу.
   Я так и думал! - развел руками Данила. - А на фига?
   Круг грозился всех на кичу запереть.
   Ну и что? - Возмутился Данила. - Плюнул бы ему в рожу - и все дела! Какие стволы?
   О чем речь, гражданин начальник?
   И проторчал бы в камере пару месяцев. Вместе со всеми нами...
   Ну и что? - Повторил Данила.
   А то! Сам бы попробовал с ним потягаться... Сидит - взглядом сверлит! Глаз, бля, квадратный - мол, насквозь все вижу. Хуль, говорит, вы вчера в баре стреляли?
   Вот, пес позорный, - искренне посочувствовал приятелю Палец и с силой зашвырнул блесну в море. - Хотя, конечно, жаль, что ты стволы сдал. Я бы в него бабахнул.
   Нельзя.
   Ну, хотя бы пыжом в задницу...
   Ты бы во всех бабахнул, - Муля приметил, что блесна не держит глубину, скользя по поверхности, и сбавил обороты двигателя. - Тебе только в руки чего-нибудь дай! Уймись.
   И бабахнул бы! - Не желал успокаиваться Палец. - Все у нас, поголовно - жлобы и кроилы. Никакой отзывчивости. Тильки до сэбе... Дай закурить немаэ, дай огонька - кремушек стирается... тьфу!
   Да хватит вам, - прервал перебранку Виктор. - Ты - рули, ты рыбу лови, давай... и вообще - не вякай! Стрелок хренов. Кто тебя просил в баре шмалять?
   Да я...
   Я, я... головка от торпеды!
   Туман сгущается, - с деланным безразличием сообщил Муля Папич.
   Сколько километров до острова? - Виктор порылся в рюкзаке и натянул на голову ярко-красную кепку-"бейсболку". Вид у него сразу же стал придурковатый.
   Не километров, а миль, - поправил Муля. - Мы в море, все-таки.
   Ну? Сколько?
   Около пяти.
   Скорость у нас какая?
   Ну, при таких оборотах двигателя, узлов примерно...
   Не морочь голову!
   Километров пятнадцать в час.
   Так мы уже должны...
   Если мимо не проскочили, - подметил Данила.
   Почему это - мимо? Мимо накак, - затряс головой Муля Папич. - Остров находится строго напротив лодочной станции. Если руль все время прямо держать - аккурат в него и упрешься.
   А течение? А ветер? - Блеснул познаниями в навигации Виктор. - И вообще, ты хоть знаешь, где у этого корыта "прямо"?
   Факт - по кругу ходим, - хмыкнул Палец, вытаскивая из воды блесну. На тройнике жалко повис полиэтиленовый пакет с рисунком:
   Второй раз его цепляю.
   Может, разные?
   Не-а, - Палец сразу лишил спутников иллюзий. - Один и тот же. На прошлом зацепе я бабе этой левую сиську порвал - вот, пожалуйста.
   Все разом уставились на пакет, в то место, где посреди цветного изображения женщины зияла большая дыра.
   Атас, мужики! - Неожиданно взвизгнул Данила.
   Да не "атас", а "полундра", - успел поправить его рулевой. - Мы же все-таки...
   Закончить фразу ему не пришлось. Лодка со скрежетом прошлась по песчаной отмели и со всего разгона уткнулась в берег.
   Кранты винту! - уже в полете прокричал Муля Папич.
   Факт, - согласился с ним вылетевший следом Палец.
   Остальные члены экспедиции шмякнулись о землю молча...
   Впрочем, приземление всех четверых обошлось без особого травматизма песок на берегу острова оказался некрупный и мягкий. Не повезло только Даниле - он опять больно треснулся головой и на какое-то время даже потерял сознание.
   Очнувшись, Данила перво-наперво обматерил все и вся, потом поинтересовался: