Гамильтон Лорел. Голубая луна

   Мужчина посмотрел сверху вниз, демонстрируя, какой он высокий.
   — А не хочешь ли чего-нибудь чуть побольше?
   — Я предпочитаю маленьких, — ответила я с очень серьезным лицом. — С ними оральный секс куда легче.
   Мужик застыл, лишившись дара речи. Джейсон хохотал так, что еле мог устоять на ногах. Я потянула его за руку сквозь толпу. То, что мы держимся за руки, послужило достаточным знаком для всех крейсирующих мужчин.
   Возле бара толпа расступилась, образовав полукруг около Шарлотты, Бетти и Дэниела. Он встал у матери за спиной и взял ее за плечи, стараясь оттянуть назад. Она стряхнула его руки и перестала обращать на сына внимание. Он ей это позволил.
   Шарлотта смотрела в лицо своей противнице, до меня уже долетали отдельные слова:
   — Лгунья... шлюха... моего сына... насильником...
   Судя по этим обрывкам, Шарлотта на нее орала.
   Бетти оказалась высокой, хотя только шпильки поднимали ее до шести футов. Джинсы прилегали как нарисованные, блузка обрывалась у талии, лифчика она не носила. С такими маленькими грудями Бетти могла обходиться без него, хотя это и было заметно — как и предполагалось. Выглядела она как шлюха, подцепляющая ковбоев. Ричард с ней встречался — мое мнение о нем ухудшилось.
   У края толпы стояли двое здоровых мужиков в футболках точно как у того, что спрашивал у нас документы на входе. Похоже, они не знали, что делать с Шарлоттой. Хрупкая такая женщина, и никого пока не ударила. И вид у нее был вполне обычный, хотя и не скажешь, что она мать взрослого сына.
   Чаша терпения Бетти переполнилась.
   — А я говорю, он это сделал! Насильник и бандит!
   Я отпустила руку Джейсона и встала рядом с женщинами. Они обе обернулись ко мне. Шарлотта удивилась невероятно. Ее большие, медового цвета глаза полезли из орбит.
   — Анита! — сказала она, будто ей никто не говорил, что я в городе.
   — Привет, Шарлотта! — улыбнулась я. — Можем поговорить на улице?
   Мне пришлось приблизиться вплотную, чтобы она меня услышала.
   Она замотала головой:
   — Это та шлюха, что наврала про Ричарда!
   — Я знаю, — кивнула я. — И все-таки давай поговорим на улице.
   Шарлотта снова затрясла головой:
   — Я не уйду, пока она не скажет правду! Ричард ее не насиловал!
   Чтобы слышать друг друга, нам приходилось орать лицом к лицу.
   — Конечно, нет! Вода мокрая, небо синее, а Ричард не насильник.
   Шарлотта уставилась на меня:
   — Ты ему веришь!
   Я кивнула:
   — Я его вытащила под залог. Он ждет тебя снаружи.
   Она еще сильнее вытаращила глаза, потом улыбнулась, и это было прекрасно. Такая улыбка тебя согревает с головы до ног, и Шарлотта умела так улыбаться. Когда она была довольна, все вокруг знали, что она довольна. Когда она бывала недовольна... ну, это тоже проявлялось.
   — Пойдем к Ричарду! — крикнула она мне в ухо.
   Я повернулась, и у меня за спиной кто-то ахнул. Обернувшись, я увидела остатки пива, стекающего по лицу и одежде Бетти Шаффер.
   Бетти размахнулась и дала Шарлотте пощечину. Шарлотта ответила на эту любезность, но уже кулаком. Бетти рухнула на задницу и заморгала. Вышибалы двинулись вперед, а Шарлотта рванулась заканчивать свою работу. Я перебросила ее через плечо. Она весила больше, чем можно было подумать с виду, и она отбивалась. Как многие женщины, она это хорошо умела. Я не хотела делать ей больно, но она не собиралась отвечать той же монетой. Когда она двинула мне ногой в колено, я сбросила ее на пол — сильно.
   Она на секунду замерла, лишившись дыхания, глядя на меня сверху вниз. Дэниел двинулся ей помочь, но я уперлась ему рукой в грудь.
   — Нет!
   Оркестр замолчал, оставив за собой звон гитарной струны. В наступившей тишине мой голос прозвучал отчетливо и громко.
   — Можешь выйти сама, Шарлотта, а могу я тебя вынести — без сознания. Выбирать тебе, но так или иначе ты отсюда уйдешь.
   Я опустилась на колено — осторожно, потому что Шарлотта дралась не по-девчоночьи. Понизив голос так, чтобы только она меня слышала, я сказала:
   — Через несколько минут Ричард сюда войдет посмотреть, что здесь творится. Если он окажется рядом с ней, местные копы отменят залог и снова его засадят.
   Это было правдой лишь наполовину. По закону Ричард имел все права войти в этот бар, но вряд ли Шарлотта это знала. Законопослушные граждане мало смыслят в таких вопросах.
   Шарлотта поглядела на меня еще секунду, потом протянула руку. Я помогла ей встать, все еще осторожно. Характер у нее был тот еще, и уж если она заводилась... надо признать, что завести ее было не просто, но когда это удавалось — спасайся, кто может.
   Она позволила мне поднять ее, не пытаясь меня стукнуть. Уже лучше. Мы пробились сквозь толпу, Джейсон и Дэниел за нами. Никто не пытался к нам приблизиться. Смотрели все, но не лез никто.
   Вышибала у двери сказал:
   — Больше ее здесь не будет.
   Шарлотта открыла было рот, но я стиснула ей плечо.
   — Не волнуйтесь, не будет.
   Он поглядел на Шарлотту с сомнением, но кивнул.
   Я пропустила ее шага на три вперед, когда мы подходили к парковке. Можете считать, что это сработал инстинкт. Она резко развернулась — я думаю, хотела меня стукнуть, — но я стояла слишком далеко. Она лишь уперлась в меня этими огромными медовыми глазами, чуть побледневшими в свете галогеновых ламп.
   — Никогда больше не трогай меня!
   — Веди себя как мать Ричарда, а не его озверевшая подружка, и я не буду.
   — Да как ты смеешь!
   Она шагнула ко мне, и я отступила. Меньше всего я хотела затевать кулачную драку на автостоянке с матерью Ричарда.
   — Уж если кто и будет выбивать бубну этой мисс Перекись, так это я.
   Она остановилась как вкопанная. Выпрямилась, поглядела на меня — к ней уже возвращались проблески здравого рассудка.
   — Но ты же больше с ним не встречаешься. Что тебе до этого?
   — Вопрос на шестьдесят тысяч долларов? — спросила я.
   Вдруг Шарлотта улыбнулась.
   — Я знала, что ты не устоишь против моего мальчика. Никто не устоит.
   — Если он будет бегать за всем, на что надевают юбки, вполне могу устоять.
   Она помрачнела.
   — Не могу поверить, что он встречался с этой вот...
   Мы обе повернулись навстречу идущему к нам Ричарду. На лице у нас было одно и то же выражение. Мы не одобряли миз Шаффер. Решительно не одобряли.
   Первые слова Шарлотты были таковы:
   — Не могу поверить, что ты встречался с этой женщиной. Она же шлюха!
   Ричард смутился так, как я никогда не видела.
   — Я знаю, кто она такая.
   — Ты с ней спал?
   — Мама!
   — Нечего на меня мамкать, Ричард Аларик Зееман!
   — Аларик, — повторила я.
   Ричард подарил мне гримасу и тут же повернулся к матери.
   — Нет, я не спал с Бетти.
   Он хотел сказать, что не имел с ней сношений. Шарлотта это воспримет так, что никакого секса не было — как и я. Я помнила слова Джемиля о других способах, но промолчала. И Шарлотту не хотела огорчать, и сама знать не хотела.
   — Что ж, хоть капля здравомыслия в тебе осталась, — произнесла Шарлотта. Потом подошла к нему, поправила ему на груди футболку и наклонила голову. Я поняла, что она плачет.
   Если бы она его стукнула, я бы удивилась куда меньше.
   У Ричарда сделалось совершенно беспомощное лицо. Он посмотрел на меня, будто ждал от меня поддержки, но я ретировалась. Покачала головой. С плачущими женщинами я умела обращаться не лучше, чем он. Даже хуже, наверное.
   Он притянул ее к себе, я услышала ее неразборчивые слова:
   — Я так волновалась, когда ты был в этой ужасной тюрьме.
   Я отошла, чтобы не слышать, и ко мне подошел Дэниел. К ним ему тоже, кажется, не хотелось. Впрочем, чтобы лишить Дэниела мужества, не нужно было слез Шарлотты.
   — Спасибо, Анита, — сказал он.
   Я повернулась к нему. Он был одет в такую же куртку, как у Ричарда. Насколько я могла понять, ту же самую. Смуглый, красивый и очень с виду взрослый.
   — Ты решителен со всеми, кроме своих родителей. Почему?
   Он пожал плечами:
   — А разве не у всех так?
   — Нет.
   Джейсон встал рядом с нами и эхом повторил мое «нет». Потом засмеялся.
   — Конечно, моя мать никогда бы не устроила драку в баре, что бы я ни делал. Она слишком... благовоспитанна.
   — Благовоспитанна, — повторила я.
   — Мой последний сосед по комнате держал на столе большой словарь.
   — Ты снова начал читать книги, — сказала я.
   Он опустил голову, изображая сокрушенный стыд, потом закатил глаза и ухмыльнулся. Такая смесь стыда и невероятной умилительности заставила меня засмеяться.
   — Не могу я давать кровь и заниматься сексом двадцать четыре часа в сутки. А телевизора в Цирке Проклятых нет.
   — А если бы был? — спросила я.
   — Я бы все равно читал, но никому не говорил бы.
   Я обняла его за плечи:
   — Не волнуйся, я твою тайну не выдам.
   Дэниел обнял его с другой стороны и добавил:
   — Никому ни слова не шепну.
   Мы пошли к джипу рука об руку.
   — Вот если бы Анита была в середине, было бы куда лучше, — сказал Джейсон.
   Дэниел остановился. Я отодвинулась от них.
   — Джейсон, ты никогда не знаешь, где остановиться.
   Он кивнул:
   — Чего не знаю, того не знаю.
   К нам подошел Ричард. Он попросил Дэниела подойти к матери, и Дэниел не стал спорить. Джейсона он послал к машине, и Джейсон тоже повиновался. Я осталась, глядя в его вдруг посерьезневшее лицо, гадая, что он прикажет мне, и готова была ручаться, что уж я-то спорить стану.
   — Что случилось?
   — Я должен поехать с Дэниелом и мамой, чтобы ее успокоить.
   — Я слышу «но», — сказала я.
   Он улыбнулся:
   — Но сегодня ночью произойдет церемония представления моей лупы. Это обычай — когда две стаи вместе встречают полнолуние, они должны быть официально представлены.
   — Насколько официально? — спросила я. — У меня нет с собой платья для приемов.
   Он улыбнулся еще шире, той же чудесной улыбкой, что его мать. Заразительной улыбкой.
   — Не в этом смысле официально, Анита. В смысле обрядов, которые необходимо соблюсти.
   — Обрядов — каких? — Даже для меня мой голос прозвучал подозрительно.
   Он обнял меня вдруг — непроизвольно, не как любовник любовницу, а жестом, который говорил: «До чего ж я рад тебя видеть!»
   — Я скучал без тебя, Анита.
   Я оттолкнулась от него.
   — Я высказала подозрительное замечание, а ты в ответ говоришь, что без меня скучал. Не понимаю я тебя, Ричард.
   — Я тебя всю люблю, Анита, даже твою подозрительность.
   Я покачала головой:
   — Ричард, давай к делу. Что за обряды?
   Улыбка увяла, веселье исчезло из его глаз. Вдруг он стал грустен, и мне захотелось вернуть его улыбку, его веселье. Но я не стала этого делать. Мы уже не были вместе, и он встречался с этой мисс Шаффер, ковбойской шлюхой. Не понимаю я этого и не хочу понимать. Бетти озадачила меня еще больше, чем Люси.
   — Я должен на некоторое время уехать с мамой и Дэниелом. Джемиль и Шанг-Да объяснят тебе, что ты будешь делать сегодня в качестве лупы.
   Я покачала головой:
   — Один из телохранителей останется с тобой, Ричард. Мне не важно, кто из них, но один ты не уедешь.
   — Мама не поймет, зачем мне сопровождающий — не член семьи.
   — Кончай строить из себя маменькиного сынка, Ричард, мне на сегодня уже хватило Дэниела. Объясняй как хочешь, но один, без охраны, ты не уедешь.
   Он поглядел на меня, и это красивое лицо стало суровым и надменным.
   — Анита, Ульфрик — я, а не ты.
   — Да, Ричард, ты Ульфрик. Ты командуешь, так командуй с умом.
   — Что ты хочешь этим сказать?
   — То, что если плохие парни встретят тебя сегодня одного, они могут не захотеть ждать и гадать, уедешь ли ты завтра. Кто-нибудь может подсуетиться и попытаться тебя свалить.
   — Если это не будут серебряные пули, мне ничего не сделается.
   — А как ты будешь объяснять маме, почему ты выжил после выстрела из дробовика в грудь? — спросила я.
   Он глянул на Дэниела.
   — Да, ты сразу переходишь к сути дела.
   — Экономит время.
   Он снова повернулся ко мне. Глаза его потемнели от гнева, лицо вытянулось.
   — Анита, я тебя люблю, но иногда ты достаешь меня до печенок.
   — Это не я тебя достаю, Ричард, по крайней мере в этом вопросе. Ты боишься до дрожи, как бы Милая Мамочка не узнала, что ты оборотень. Она подумает, что ты — чудовище.
   — Не называй ее так.
   — Извини. Но все равно это правда. Я думаю, ты Шарлотту недооцениваешь. Ты ее сын, и она тебя любит.
   Он упрямо мотнул головой.
   — Я не хочу, чтобы она знала.
   — Ладно, но выбери телохранителя. Можно сказать маме, что он едет с вами на случай осложнений с полицией. Тем более что это правда.
   — В определенных пределах.
   — Самая лучшая ложь всегда хоть отчасти правдива, Ричард.
   — Ты куда лучше меня умеешь врать, — сказал он.
   Я стала искать оттенок злости в этих словах, но его не было. Просто констатация факта, от которой глаза Ричарда стали пустыми и печальными.
   Я уже устала извиняться и потому не извинилась.
   — Ты не хочешь взять легковушку? А я отведу внедорожник к пансионату.
   Он кивнул.
   — Я возьму с собой Шанг-Да. Он не очень тебя любит.
   — Я думала, он стал лучше ко мне относиться после сегодняшней драки.
   — Он все равно считает, что ты меня предала.
   Эту тему я даже затрагивать не хотела.
   — Ладно, я возьму с собой Джейсона и Джемиля. Они меня по дороге поучат этикету вервольфов.
   — От Джейсона толку будет мало. Он никогда не был членом здоровой стаи.
   — То есть? — спросила я.
   — Поскольку наша прежняя лупа была такой садистской сукой, мы все друг друга боялись. В нормальной стае куда больше прикосновений, члены стаи держатся друг с другом свободнее.
   — Прикосновений? Каких?
   Он улыбнулся почти печально:
   — Поговори с Джемилем. Он тебя научит, а заодно и Джейсона.
   Кажется, он это заранее обдумал.
   — А как быть с нашими леопардами и вампирами?
   — Я спросил Верна. Они сегодня будут нашими гостями.
   — Одна большая счастливая семья, — сказала я.
   Ричард поглядел на меня. Это был долгий, испытующий взгляд. Многого мне стоило выдержать этот взгляд и не дрогнуть.
   — Это могло бы быть, Анита. Действительно могло бы быть.
   С этими словами он повернулся и пошел к матери и брату.
   Я смотрела ему вслед и не знала, как понять его последние слова. Раньше я иногда думала, как он вообще меня терпит, но теперь, зная его мать, я поняла. Три воскресных обеда показали, что мы с Шарлоттой по любому вопросу либо полностью согласны, либо держимся диаметрально противоположных мнений. Слишком мы были с ней похожи. В семье, как в стае, не может быть слишком много экземпляров альфа, иначе она распадется. Сейчас из братьев Ричарда женат только Гленн, и его жена все время бодается с Шарлоттой. Аарон — вдовец. Мне говорили, что битвы между Шарлоттой и его покойной женой стали легендарными. Все эти ребята женятся лишь на ком-то, похожем на маму. Жена Гленна, хотя и чистокровная индианка-навахо, миниатюрная и железная. Мужчины рода Зееманов имеют слабость к миниатюрным и железным женщинам.
   Беверли, как единственная девушка и старшая, доминантна до изумления. Если верить Гленну и Аарону, они с Шарлоттой с трудом пережили ее переходный возраст. Потом Бев успокоилась, поступила в колледж, вышла замуж и сейчас беременна пятым ребенком. Четверо сыновей у нее уже есть, и она решила сделать последнюю попытку завести дочь.
   Я так изучила семью Ричарда, когда думала, что они станут моими родственниками. Сейчас это казалось маловероятным. Ну и ладно. Мне хватило в свое время проблем с собственной семьей, так зачем мне еще одна?

Глава 12

   Все собрались у меня в комнате на урок по этикету вервольфов. Я сидела в изножье кровати рядом с Черри. Она убрала с лица черный грим и стала бледной и молодой, с золотистой россыпью веснушек на щеках. Я знала, что ей двадцать пять, как и мне, но без грима она казалась моложе, казалась своей младшей и невинной сестрой. Иллюзию подкрепляла новая одежда. Черри переоделась в вареные джинсы и просторную футболку — одежда, в которой не страшно перекидываться. Когда полнолуние так близко, может случиться, что перекинешься раньше, чем собирался. Так мне говорили. И такое я видела.
   Зейн прислонился к дальней стене, одетый лишь в джинсы, протертые на коленях до дыр. Кольцо в соске он оставил, и оно было очень заметно на голой груди.
   Джейсон напялил на себя шорты, которые в молодости были джинсами. Края обтрепались бахромой, будто он их дергал. Еще он надел кроссовки на босу ногу — и ничего больше. Джейсон лежал на животе, подняв к нам голову, и, подложив под подбородок одну из моих подушек, он согнул колени и медленно болтал ногами в воздухе.
   Мы хотели привести на урок Натэниела, но его не удалось найти. Это мне не очень нравилось, и я собиралась было организовать поисковую партию, но Зейн, оказывается, видел, как Натэниел ушел куда-то с одной из вервольфиц. Так что вряд ли они хотят, чтобы их находили. Поиски отменились, но все равно мне это не нравилось. Почему — я сама до конца не понимала, но не нравилось — и все.
   Натэниелу надо будет знать какие-то зачатки приветствий, потому что он принадлежит мне. Никто еще никогда не встречал лупы, которая заодно была бы Нимир-ра у пардов, но Верн решил, что леопардов надо включить в состав, поскольку они мои. Значит, какой-то ликбез по приветствиям Натэниел должен пройти, и я послала Ашера и Дамиана его искать. В стае Верна никто не думал, что вампиры должны принимать участие в ритуале приветствия. Даже попросили, чтобы вампиры не касались никого из вервольфов, пока им не предложат. Настоятельно попросили.
   Так что всего четверо нас смотрели, как расхаживает Джемиль. Наконец он остановился передо мной.
   — Встань.
   По-моему, это было слишком похоже на приказ, но я встала, глядя на него.
   — Ричард сказал, что у тебя диплом по биологии.
   Не то начало, которого я ждала, но я кивнула.
   — По противоестественной биологии. Да, есть.
   — Много ли ты знаешь о естественных волках?
   — Я читала Меха, — ответила я.
   Джемиль чуть расширил глаза:
   — Л. Дэвида Меха?
   — Да, а что тебя удивляет? Он один из ведущих авторитетов по поведению волков.
   — А зачем ты его читала? — спросил Джемиль.
   Я пожала плечами:
   — Я — лупа стаи вервольфов, но не вервольф. По вервольфам хороших книг нет, так что лучшее, что я смогла сделать, — изучать настоящих волков.
   — Что ты еще читала? — спросил он.
   — "О волках и людях" Барри Холстена Лопеса. И еще несколько книг, но эти две лучшие.
   Джемиль улыбнулся — чуть показал зубы.
   — Ты мне очень облегчила работу.
   Я нахмурилась.
   — Официальное приветствие — в точности как дружественный волк приветствует другого волка. Главное — попасть носом точно сюда.
   Он чуть коснулся моей головы за ухом.
   — И вы третесь щекой о щеку партнера, как настоящие волки? Я имею в виду, в человеческом виде у вас же нет кожных желез, выделяющих метки на кожу другого волка.
   Он посмотрел на меня чуть ли не торжественно и кивнул:
   — Да, щеками надо тереться даже в человеческом виде. Потом тыкаешься носом в волосы за ухом.
   — А у Верна большая стая? — спросила я.
   — Пятьдесят два волка, — ответил Джемиль.
   Я приподняла брови.
   — Только не говори мне, что я должна тереться щеками с каждым из них.
   Джемиль улыбнулся, но глаза его остались серьезными. Он о чем-то думал, и мне хотелось бы знать, о чем.
   — Не со всеми, только с альфами.
   — А сколько их?
   — Девять.
   — Что ж, справлюсь, думаю. — Я посмотрела в его задумчивое лицо и спросила прямо: — О чем ты так усиленно думаешь, Джемиль?
   Он моргнул:
   — А что...
   — Только не говори, что ни о чем. Ты уже пять минут как углубился в себя. В чем дело?
   Он посмотрел на меня сверху вниз.
   — Меня поразило, что ты не поленилась почитать о естественных волках.
   — Ты уже третий раз употребляешь термин «естественные волки». Я его никогда раньше не слышала.
   Джейсон скатился с кровати и встал.
   — Мы бываем настоящими волками только временно. Мы — не естественны.
   Я обернулась на Джемиля, и он кивнул.
   — Значит, назвать вас настоящими волками — оскорбление?
   — Да, — ответил Джемиль.
   — За чем еще я должна проследить?
   Джемиль посмотрел на Джейсона. Они обменялись взглядом, который заставил меня почувствовать себя вне разговора. Будто грядет какой-то неприятный сюрприз, и мне никто не хочет говорить.
   — Что еще? — спросила я.
   — Давайте попробуем приветствие, — сказал Джемиль.
   — Что вы еще от меня прячете?
   Джейсон рассмеялся:
   — Да скажи ты ей!
   Низкое рычание пролилось из человеческого горла Джемиля. От одного звука у меня волоски зашевелились на руках.
   — Я — Сколль, а у тебя нет имени среди ликои. Твой голос — лишь ветер за порогом пещеры.
   Джейсон сделал пару шагов вперед.
   — Сами деревья склоняются перед ветром.
   Для Джейсона это была слишком формальная фраза.
   — Хорошо, — кивнул Джемиль. — Ты знаешь некоторые фразы ликои.
   — Мы боялись трогать друг друга, — ответил Джейсон, — но не говорить друг с другом.
   Зейн оттолкнулся от стены, встал между ними ближе ко мне.
   — Луна восходит. Время идет.
   Я наморщила лоб, глядя на них на всех.
   — Такое у меня чувство, что у вас зашифрованная речь, а я не знаю к ней ключа.
   — Очевидно, у нас есть некоторые общие фразы, — сказал Джемилъ. — У пардов и ликои.
   — Отлично. У волков и леопардов есть какие-то общие основы. И что? — спросила я.
   — Приветствуй меня, — сказал Джемиль.
   — Гм! — ответила я. — Я — лупа, ты всего лишь Сколль, силовик. По рангу я выше тебя, так что сначала подставь мне лицо и горло.
   — Она ваша лупа, и наша Нимир-ра, что равно по рангу вашему Ульфрику, — сказал Зейн. — Она в своем праве.
   Джемиль зарычал в его сторону.
   Зейн бросился мне за спину, укрываясь за мной, как за щитом. Это вышло бы лучше, не будь он на десять дюймов выше меня.
   — Она отказывается от тебя, — сказал Джемиль. — Ты стоишь передо мной один.
   — Отнюдь, — возразила я. — Зейн — мой. И ты не будешь играть с ним в дурацкие доминантные игры.
   Джемиль покачал головой:
   — Он подбежал к тебе, но ты его не коснулась.
   — И что? — спросила я, нахмурившись.
   Джемиль вздохнул:
   — Все твое чтение ничего тебе о нас не сказало?
   — Тогда объясни мне ты.
   — Когда Зейн подошел к тебе так близко, он просил твоей защиты, но ты его не коснулась. Это рассматривается как отказ в просьбе защиты.
   Я оглянулась на них обоих:
   — Откуда вы двое все это знаете?
   — Когда командовали Райна и Маркус, нам всем приходилось часто просить защиты, — объяснил Джейсон.
   — А Габриэль много времени проводил с Райной, — добавила Черри. — Мы, леопарды, вынуждены были много времени проводить среди волков.
   — Так когда Зейн придвинулся, что я должна была сделать?
   — Ты хочешь защитить его от меня? — спросил Джемиль.
   Я оглядела его высокую мускулистую фигуру. Даже не будь он ликантропом, перспектива честной драки была страшновата. Конечно, тут уж природа позаботилась, чтобы честной драки не было. Джемиль весил больше меня фунтов на сто с лишним, руки у него были вдвое длиннее моих, сила торса... ладно, этого уже хватит. Честная драка между нами абсолютно невозможна, и применение оружия я считала вполне допустимым.
   — Да, — ответила я, — я хочу защитить его от тебя. Если это нужно.
   — Тогда коснись его.
   Я снова нахмурилась:
   — Ты не мог бы сказать конкретнее?
   — Важно лишь коснуться, — объяснил Джемиль. — Где и как — не важно.
   Зейн стоял позади меня, и я отодвинулась, коснувшись его спиной. Наши тела образовали сплошную линию.
   — Достаточно?
   Джемиль покачал головой:
   — Да бога ради, ты просто его тронь. — Он махнул Джейсону: — Попроси моей защиты.
   Джейсон с улыбкой подошел и встал рядом с ним, очень близко, но тщательно следя, чтобы не коснуться. Джемиль положил руку ему на плечи, явно защитным жестом, почти обнял.
   — Вот так.
   — Это должно быть именно так или я могу коснуться его где угодно, лишь бы было заметно?
   Джемиль издал тихий звук, средний между вздохом и рычанием.
   — Как ты все усложняешь!
   — Да нет, это ты усложняешь. Просто ответь.
   — Нет, не обязательно именно так, но лучше всего, если ты выработаешь привычку предлагать защиту так, чтобы в жесте не было ничего необычного.
   — А почему?
   — Представь себе, что Зейн убегает от меня при свидетелях. Он видит тебя, бросается к тебе. И тебе достаточно притвориться, что ты его обнимаешь или даже целуешь. Я тогда буду знать, что ты взяла его под защиту, а из людей никто не догадается, что что-то произошло.
   У меня возникло сложное чувство, когда Джемиль исключил меня из числа людей, но я не стала выяснять этот вопрос. Обняв Зейна за талию, я поставила его рядом с собой. Было бы удобнее, если бы он был в рубашке, но ладно — это мои предрассудки, а не его. Обняла я его левой рукой, оставив правую свободной. И еще отодвинулась назад, чтобы пистолет не был прижат телом Зейна. В такой позе — левая рука вокруг талии Зейна, тело чуть поодаль, пистолет был вполне заметен. Есть много способов обозначить угрозу.
   — Ты доволен? — спросила я.
   Джемиль очень коротко кивнул.
   Джейсон отступил от него, поближе ко мне и к Зейну.
   — Джемиль просто злится на Зейна — Зейн тебе сказал, что Джемиль должен здороваться как подчиненный.