Гамильтон Питер Ф.. Нейтронный Алхимик: Конфликт

   — Я уже отдал приказ об их отзыве, — ответил первый адмирал. — Большая часть прибудет на Трафальгар в течение пятнадцати часов. Остальные могут отправиться прямо на Транквиллити.
   Колхаммер снова глянул на проекционную карту, потом направил настольному процессору серию команд. Карта изменила масштаб и сместилась, так что система Тои-Хои оказалась в центре.
   — Критический фактор здесь — охрана Транквиллити. Мы должны задержать там все залетные корабли и удостовериться, что система не находится под наблюдением.
   — Предложения? — спросил Самуэль.
   — Прежде чем штурмовая группа доберется до Транквиллити, пройдет четверо с половиной суток. Но эскадра Мередита Салдана все еще на Кадисе, не так ли?
   — Так точно, сэр, — ответил Майнард Кханна. — Корабли стояли на базе снабжения Седьмого флота. Правительство Кадиса попросило оставить их для поддержки местных сил обороны.
   — Итак, космоястреб может долететь до Кадиса за… — Адмирал вопросительно глянул на Сиринкс.
   — От Трафальгара? За семь-восемь часов.
   — А Мередит может добраться до Транквиллити еще за двадцать часов. Это даст ему почти трое суток, чтобы проверить местное пространство и не давать местным судам вылетать.
   — Подготовь приказ, — бросил первый адмирал Ханне. — Капитан Сиринкс — мои наилучшие пожелания «Энону», и я буду признателен, если вы доставите этот приказ на Кадис.
   — Вот это будет полет,— восторженно заметил «Энон».
   Сиринкс постаралась скрыть собственную радость, порожденную чувствами космоястреба.
   — Разумеется, адмирал.
   Самуэль Александрович отключил проектор. Сердце его грызла та же тревога, что охватила его в день, когда он отвернулся от семьи и планеты ради жизни на флоте. Тревога, порожденная ответственностью. Важные решения всегда принимаются в одиночку, а это будет самым важным в его карьере. Он не мог и упомнить, чтобы на одно задание когда-либо посылали восемьсот кораблей. Это была чудовищная армада, способная обратить в прах не одну планету. Мотела, если судить по его лицу, только что осознал то же самое. Они нервно улыбнулись друг другу.
   — Нам нужна победа. — Самуэль встал и протянул руку. — Очень.
   — Знаю, — ответил Колхаммер. — Мы вас не подведем.
 
   Никто в космопорте Коблата не заметил процессии юнцов, тихонько бредущих к шлюзовой камере дока, где стояла «Леонора Цефеи» — ни портовые чиновники, ни команды других кораблей (поглядевших бы косо на капитана Нокса) и, уж конечно, не полиция компании. Впервые в жизни Джеда политика фирмы шла ему на пользу.
   Камеры внутреннего наблюдения в космопорте были отключены, лог-файлы бюро безопасности полетов не велись, таможенники ушли в долгие отпуска. Звездолеты, прибывавшие и отбывавшие после начала карантина, не попадут ни в один опасный файл, а с денег, которые кто-то за это получил, не станут платить налогов.
   И все же Джед не стал рисковать. Его избранники собрались в клубе, где они с Бет проверили всех и заставили снять с ног алые платки, прежде чем по одному через неравные промежутки времени отправлять в космопорт.
   Они с Бет насчитали восемнадцать полуночников, которым можно было доверить тайну, — большего числа система жизнеобеспечения «Леоноры Цефеи» все равно не выдержала бы. В клубе оставались четверо, включая его и Бет, когда прибежала наконец Гари. Это входило в план — если бы оба они удрали из дому на целый день, мать могла бы забеспокоиться: куда они подевались. А вот чего в плане точно не было, так это того, что Гари тащила на буксире Навар.
   — Я тоже лечу! — нагло заявила Навар, заметив, как темнеет лицо Джеда. — Ты меня не остановишь.
   Ее самодовольное вяканье вконец достало Джеда за последние месяцы — даже не столько тон, сколько тот факт, что с его помощью она всегда добивалась своего.
   — Гари! — воскликнул он. — Ты что делаешь?
   Сестренка стиснула губы, готовая расплакаться.
   — Она меня засекла, когда я сумку собирала. Хотела Диггеру настучать.
   — А вот и скажу! — тявкнула Навар. — Я здесь не останусь, когда могу улететь на Валиск. Так что я лечу!
   — Ну ладно. — Джед обнял Гари за дрожащие плечики. — Ты не волнуйся. Ты правильно поступила.
   — Черта с два! — воскликнула Бет. — На борту больше места не будет.
   Гари расплакалась. Навар сложила руки на груди, скорчив упрямую мину.
   — Ну спасибо, — буркнул Джед поверх сестриной макушки.
   — Не оставляй меня тут с Диггером! — заныла Гари. — Пожалуйста, Джед, не надо!
   — Никто тебя не оставит, — пообещал Джед.
   — А что тогда? — поинтересовалась Бет.
   — Не знаю. Придется Ноксу потесниться, и все.
   Он со злостью покосился на вечную противницу Гари. Вот же как на псе похоже — даже сейчас все испортила! Именно теперь, когда он уже надеялся навеки освободиться от проклятия Диггера… По-хорошему следовало бы навешать ей плюх да запереть в шкафу, пока они не улетят. Но в мире, обещанном Кирой, всякая вражда будет прощена и забыта. Даже с такой занозой ходячей, как Навар. К этому идеалу он отчаянно стремился. Может быть, оставив ее, он станет недостоин Киры?
   — От тебя никакого толку! — взорвалась Бет, уловив его нерешительность.
   Она обернулась к Навар, выдергивая откуда-то дубинку-парализатор. Ухмылка сошла с лица Навар, когда та поняла, что столкнулась с противником, которого не может ни запугать, ни упросить.
   — Хоть слово вякнешь, хоть раз пожалуешься, хоть раз наедешь на кого-нибудь, и я тебя этой штукой по заднице приголублю, а потом в шлюз выкину. Поняла?
   Кончик парализатора угрожающе покачивался под самым носом Навар.
   — Ага, — пискнула девчонка, напуганная и несчастная под стать Гари.
   Джед и не помнил, чтобы ей приходилось так несладко.
   — Хорошо, — заключила Бет. Парализатор вернулся в карман. Девушка недоуменно поглядела на Джеда. — Не понимаю, как ты вообще позволяешь ей себя доставать. Трусливая телка.
   Джед осознал, что краснеет не меньше, чем Гари. Объяснять сейчас было бы бессмысленно, а главное — затруднительно.
   Он вытащил из-под стола свой рюкзак. Тот оказался до обидного легким, если учесть, что в него вместилось достояние всей его жизни.
 
   Капитан Нокс поджидал своих пассажиров в переходнике у дверей шлюза — невысокий мужчина с широкими плоскими скулами, выдававшими его полинезийское происхождение, но с бледной кожей и пепельно-светлыми волосами, которые кто-то из его предков приобрел по сходной цене вместе с генным пакетом, позволяющим переносить невесомость. Гневный румянец на его светлой коже был особенно заметен.
   — Я соглашался на пятнадцать, — заявил он, когда Бет и Джед выплыли из люка. — Кого-то придется оставить — троих самое малое.
   Джед попытался упереться ступнями о липучку. Он не любил невесомости — его сразу же начинало мутить, а от аллергического отека пухли веки и закладывало нос. К маневрам в отсутствие тяготения он тоже не привык. Приходилось, вися на крепежной перекладине, усилием запястий двигать остальное тело. Инерция сопротивлялась при каждом движении, сухожилия горели от нагрузки. И когда он исхитрился коснуться пяткой липучки, та едва удержалась — как и все на межорбитальнике, липучка нуждалась в замене.
   — Никого не оставим, — отрезал он.
   Гари цеплялась за него, и масса ее свободно парящего тела стремилась оторвать его от липучки. Крепежной петли Джед отпускать не стал.
   — Тогда не полетим, — невозмутимо ответил Нокс. Джед заметил в заднем конце переходника Джеральда Скиббоу. Тот, как это с ним случалось постоянно, пребывал в отключке, упершись пустым взглядом в переборку. Джед начинал подозревать, что их благодетель крепко подсел.
   — Джеральд! — Он энергично замахал рукой. — Джеральд!
   Нокс что-то пробурчал под нос. Джеральд понемногу приходил в себя, подергиваясь всем телом.
   — Сколько пассажиров вы можете принять по бумагам? — спросила Бет.
   Нокс не обратил на нее внимания.
   — Что случилось? — спросил Скиббоу, моргая, точно от яркого света.
   — Слишком много народу, — объяснил Нокс. — Кого-то придется оставить.
   — Я должен лететь, — тихо произнес Джеральд.
   — Никто не говорит, что тебя, Джеральд, — успокоила его Бет. — Это же твои деньги.
   — А корабль мой, — отрезал Нокс. — И я такую ораву не повезу.
   — Ладно, — уперлась Бет. — Спросим в бюро по безопасности полетов, сколько человек вы можете принять.
   — Не дурите.
   — Не хотите везти — верните деньги, найдем другую посудину.
   Нокс в отчаянии покосился на Джеральда, но тот был ошарашен не меньше.
   — Вы сказали, троих? — спросила Бет.
   Нокс улыбнулся, ощутив, что ветер задувает в его сторону.
   — Всего троих. Буду рад отвезти их следующим рейсом.
   Бет понимала, что это полная ерунда. На таком потрепанном корабле с трудом могли выжить девятнадцать полуночников и команда. Это был первый раз, когда Нокса что-то встревожило. Раньше его интересовала только платежеспособность пассажиров. И Джеральд заплатил ему — даже больше, чем следовало. Они не заслужили такого обхождения.
   Но на Джеральда можно было не рассчитывать — он опять впал в свою полукоматозную депрессию. А Джед… Джед сейчас мог думать только об одном. Бет еще не решила для себя, нравится ей это или нет.
   — Тогда посадите нас троих в шлюпку, — предложила она.
   — Что? — спросил Нокс.
   — Шлюпка спасательная у вас есть?
   — Конечно.
   Туда он со своей драгоценной семейкой и побежит, если что-то случится с кораблем.
   — Посадим туда троих младших. Они и так пойдут первыми, верно?
   Нокс сердито глянул на нее. Но жадность, как всегда, победила. Скиббоу заплатил ему вдвое против обычной цены за чартерный рейс, даже с учетом взлетевших под небеса расценок на полеты с Коблата и на Коблат.
   — Ладно, — неохотно уступил он, датавизируя бортовому компьютеру приказ закрыть люк. Диспетчерская Коблата уже напоминала ему, что пора освобождать док — по заявке он должен был вылететь пять минут назад, а следующий корабль ждал места.
   — Дай ему координаты, — бросила Бет Джеду, волоча Джеральда за руку к ближайшей койке.
   Джед сунул Ноксу клип, недоумевая, как так вышло, что Бет стала командовать.
   «Леонора Цефеи» торопливо поднялась из дока. Стандартную цилиндрическую капсулу жизнеобеспечения отделяла от термоядерного двигателя тридцатиметровая штанга. На заднем полукорпусе развернулись четыре терморадиатора, похожие на хвостовые рули атмосферного самолета. Вокруг обоих полукорпусов вспыхнули маневровые ионные движки. С пустыми трюмами корабль разворачивался куда быстрее обычного. Совершив поворот на девяносто градусов, он запустил маршевый двигатель и выплыл из чаши космопорта.
   Не успела «Леонора Цефеи» отойти на пять километров, как в док WJR-99 встала «Крестьянская месть». Капитан Дюшамп попросил у местной ремонтной компании полностью залить ему баки с дейтерием и гелием-3, заявив, что его запас топлива истощился на восемьдесят процентов, а ему предстоит еще долгий путь.
 
   Облака над Чейнбриджем сгущались в тугой насыщенно-карминовый узел посреди рубиновых струй, заполнявших небосвод. Стоя рядом с сидящим за рулем Мойо, Стефани ощущала не менее темные рассудки тех, кто находился в городке, к которому они приближались. Их было куда больше, чем следовало ожидать, — Чейнбридж именовался городом только из больших амбиций.
   Мойо, встревоженный, как и она, сбавил газ.
   — Что делать будем?
   — Выбора у нас нет. Мост — там. И надо перезарядить машины.
   — Едем в город?
   — Едем. Я не верю, что кто-то осмелился бы теперь причинить вред детям.
   Улицы Чейнбриджа были забиты машинами — джипами военного образца и внедорожниками либо легкими бронемашинами. Между ними лениво бродили одержимые. Мойо они напомнили древних партизан-революционеров — излишне броские камуфляжные комбинезоны, тяжелые башмаки на шнуровке и автоматы на плечах.
   — О-ой… — прошептал Мойо.
   Они выехали на центральную площадь городка — мощенную брусчаткой и обсаженную высокими аборигенными деревьями-ногорогами. Дорогу перегораживали два легких танка — невозможно допотопных, обвешанных стальными плитами брони, с фырканьем извергающих клубы дыма. Но сама эта примитивная грубость делала их особенной, страшной угрозой.
   «Кармический крестоносец» остановился. Его неоново-пестрые борта на фоне танковой брони выглядели нелепо.
   — Сиди тут, — скомандовала Стефани, стискивая его плечо. — Детей надо кому-то успокаивать. Они и так боятся.
   — Я и сам боюсь, — пробурчал Мойо.
   Стефани ступила на брусчатку. На носу у нее выросли солнечные очки — точно бабочка развернула крылья.
   Кохрейн уже затеял спор с парой солдат, охранявших танки. Стефани выглянула из-за его плеча и мило улыбнулась.
   — Я бы хотела поговорить с Аннетой Эклунд. Вы не сообщите ей, что мы приехали?
   Один из солдат оглядел «Кармического крестоносца», прижатые к стеклам детские мордашки, кивнул и скрылся за танками.
   Пару минут спустя из здания мэрии вышла Анкета Эклунд, облаченная в наглаженный серый мундир и кожанку с алой шелковой подкладкой.
   — Ну, дык! — воскликнул Кохрейн, завидев ее. — Миссис Гитлер собственной персоной.
   Стефани пробуравила его взглядом.
   — Мы знали, что вы едете, — устало бросила Эклунд.
   — Тогда зачем вы перегородили дорогу? — поинтересовалась Стефани.
   — Потому что могла, конечно. Или вы совсем ничего не понимаете?
   — Ладно, свою власть вы показали. Признаю. Никто из нас не имеет ни малейшего желания вас свергать. Теперь мы можем проехать?
   Анкета Эклунд в задумчивом недоумении покачала головой.
   — Это я должна была увидеть своими глазами. Что вы, по-вашему, делаете с этими ребятишками? Вы правда решили, что спасаете их?
   — Честно говоря, да. Извините, если это для вас слишком простая идея, но меня, кроме этого, мало что волнует.
   — Если бы вы действительно волновались за детей, то оставили бы их в покое. В конечном итоге это было бы менее жестоко.
   — Это дети. Им сейчас страшно, и им сейчас одиноко. Абстрактные проблемы в сравнении с этим не стоят и гроша. А вы их пугаете.
   — Ненамеренно.
   — Тогда к чему этот вооруженный джингоизм? Чтобы нас к ногтю прижать?
   — Благодарности от вас не дождешься. Я рискнула всем, чтобы привести пропащие души в этот мир, включая, кстати, вашу.
   — И считаете, что это дает вам право над нами властвовать. Вы ничем не рисковали — вы были принуждены, как и все мы. Вы всего лишь оказались первой.
   — Я первой осознала, на что должна пойти. Первой организовала вас. Первой вступила в бой. И первой победила. Первой заняла нашу землю. — Взмахом руки она обвела отделение солдат, занявших кафе на другой стороне площади. — Вот почему они следуют за мной. Потому что я права, потому что я знаю, что должно быть сделано.
   — Этим людям всего лишь нужна цель. Мортонридж рассыпается. Нет ни еды, ни электричества. Никто не знает, что делать дальше. Власть предполагает ответственность. Если вы, конечно, не просто самая главная разбойница в этой банде. Если вы настоящий лидер, вам бы следовало применить свои способности там, где они нужнее. Начало положено — вы сохранили комм-сеть, вы установили в большинстве городов местное правительство. Так бы и продолжать.
   Анкета Эклунд широко ухмыльнулась.
   — Кем вы раньше были? Мне-то донесли — домохозяйкой.
   — Неважно, — отрезала Стефани. Головоломки начинали ей надоедать. — Так вы пропустите нас?
   — Если бы не пропустила, вы просто поехали бы другой дорогой. Езжайте, конечно. У нас по городу болтается пара ребятишек — заберите уж тогда и их. Видите — не такое уж я чудовище.
   — Нам надо зарядить автобусы.
   — Естественно, — со вздохом согласилась Эклунд, подзывая одного из охранников. — Дейн вам покажет, где у нас рабочая заправочная точка. Только еды не просите — лишней нет, нам самим не хватает.
   Стефани покосилась на танки; вглядевшись, она могла различить под броней реальные очертания тракторов-механоидов.
   — А что вы с вашей армией тут делаете?
   — Я считала, что это очевидно. Я приняла на себя ответственность, о которой вы так распространялись. Я защищаю Мортонридж. Мы в тридцати километрах от огневого рубежа, который пересекает перешеек. А по другую его сторону княгиня Салдана готовится к бою. Они не оставят нас в покое, Стефани Эш. Они ненавидят нас и боятся. Мерзкое сочетание. Так что пока вы донкихотствуете — не забывайте, кто остановит варваров. — Она двинулась прочь, но остановилась. — Знаете, когда-нибудь вам придется решить, на чьей вы все же стороне. Вы сказали как-то, что будете сражаться, чтобы не дать им вышвырнуть вас обратно; так вот, тогда вы будете сражаться бок о бок со мной.
   — Ого, — пробормотал Кохрейн. — Крутая чувиха.
   — Точно, — согласилась Стефани.
   Дейн вместе с Кохрейном забрался в кабину «Кармического крестоносца» и показал дорогу к складам у пристани — их широкие крыши были сложены из солнечных батарей. Пока автобусы заряжались, Стефани собрала своих спутников и пересказала им свой разговор с Эклунд.
   — Если кто-то захочет переждать здесь, пока мы едем к огненной стене, я пойму, — заключила она. — Военные королевства могут косо посмотреть на то, что к ним движутся четыре большие машины.
   — С ходу они стрелять по нам не будут, — возразил Макфи. — Пока мы не перейдем границу. Просто из любопытства.
   — Думаешь? — тревожно спросила Тина, прижимая к губам огромный кружевной платок.
   — Я там был, — заявил Дейн. — На разведке. Я чувствовал, как они на меня смотрят. Они не станут стрелять первыми. Как сказал ваш приятель, из чистого любопытства.
   — Мы почти доехали. — Беспокойство Стефани выдавала только приклеенная к губам улыбка. — Еще пару часов, и все. — Она оглянулась в сторону автобусов и, состроив веселую мину, помахала выглядывающим из окон детишкам. Сумерки, навеянные густыми тучами над головой, проникали в душу. — Макфи, Франклин — помогите мне их вывести. Надо дать им размять ноги и вывести в туалет.
   — Само собой.
   Стефани позволила Мойо на миг обнять ее. Он легонько чмокнул ее в лоб.
   — Только не сдавайся.
   Она застенчиво улыбнулась.
   — Не буду. Ты не заглянешь на склады — не работает ли там уборная? Если нет, придется обходиться рекой и салфетками.
   — Посмотрю.
   Раздвижные двери ближайшего склада были распахнуты настежь. Когда-то здесь хранили трубы — ряд за рядом на стеллажах до самого потолка. Свет не горел, но розовые солнечные лучи проникали через открытую дверь, позволяя ориентироваться. Мойо зашел внутрь, решив поискать контору.
   В проходах молчаливо стояли механоиды-погрузчики, сжимая предназначенные для срочной отгрузки стяжки труб. Чтобы завести их снова, подумал Мойо, не потребуется много усилий. Но зачем? Нужны ли обществу одержимых фабрики и фермы? Какая-то инфраструктура необходима, спору нет, но какая? Насколько мощная? Наверное, что-то простое, эффективное и очень устойчивое. Мойо порадовался про себя, что это не ему решать.
   От восприятия Мойо того человека спасала гора труб… или так убеждал себя потом одержимый. Как бы там ни было, он заметил незнакомца, только завернув за угол. Тот стоял в каких-то пяти метрах от него. И он не был одержимым. Для новых чувств Мойо его сородичи сияли каждой клеточкой, неудержимо выплескивая энергистическую силу. Незнакомец был почти черен, а мысли его — тихи и быстротечны. На вид в нем не было ничего особенного; он был одет в светло-зеленые брюки, рубашку в клетку и жилетку с надпечаткой на левом нагрудном кармане: «ДатаОсь».
   Мойо оцепенел в паническом ужасе. Неодержанный в таком месте мог быть только шпионом. А это значило, что он вооружен, и, скорее всего, чем-то достаточно мощным, чтобы без лишнего шума уничтожить одержимого.
   Белое пламя хлестнуло из пальцев Мойо почти автоматически.
   Мойо охнул, не веря своим глазам. Кипящая струя ударила незнакомца в лицо, расплескалась и обрушилась на гору труб за спиной незнакомца. Тот стоял спокойно, точно его поливали не огнем, а водой.
   Белый пламень померк, остатки его втянулись в тело Мойо. Одержимый всхлипнул, ожидая самого худшего. «Сейчас меня отправят назад в бездну. Они нашли способ нейтрализовать нашу энергистическую силу. Мы проиграли. Теперь нам остается одна лишь бездна. Во веки веков».
   Он закрыл глаза. Думая… о Стефани. С нежностью и тоской.
   И ничего не случилось. Он снова открыл глаза. Незнакомец взирал на него с некоторым недоумением. За его спиной стекали по трубам струйки расплавленного металла.
   — Кто вы? — хрипло прошептал Мойо.
   — Меня зовут Хью Рослер. Я из Экснолла.
   — Вы шли по нашему следу?
   — Нет. Хотя я видел, как вы отъезжали из Экснолла. Здесь я оказался случайно.
   — Ага, — осторожно проговорил Мойо. — Значит, вы не шпион?
   Похоже, Рослеру вопрос показался забавным.
   — Шпион королевства Кулу? Нет.
   — Тогда… почему белое пламя вас не тронуло?
   — Встроенная сопротивляемость. Считалось, что, когда придет это время, нам следует иметь защиту. А способность к дисфункции реальности со временем оказалась исключительно полезной. Мне в жизни приходилось попадать в самые неприятные положения; должен добавить, совершенно непреднамеренно. Нам не полагается бросаться в глаза.
   — Так вы агент. Но на кого вы работаете?
   — Слово «агент» предполагает активную роль. А я — наблюдатель. Я не принадлежу ни к одной из группировок.
   — Группировок?
   — Королевство. Конфедерация. Адамисты. Эденисты. Одержимые. Группировки.
   — Угу… Так что, вы меня пристрелите или как?
   — Господи Боже, нет! Я же сказал — я всего лишь наблюдатель.
   Незнакомец говорил совершенно искренне, однако Мойо его слова почему-то вовсе не успокоили.
   — Из какой группировки?
   — О-о. Это, боюсь, секретные сведения. Вообще-то я не должен был говорить вам даже того, что уже сказал. Но обстоятельства изменились с тех пор, как началась моя миссия. Сейчас это не столь уж важно. Так что я просто пытаюсь вас успокоить.
   — Не получается.
   — Вам действительно не следует меня бояться.
   — Но ведь вы не человек?
   — Я человек на девяносто девять процентов. Этого ведь должно хватить?
   Мойо предпочел бы, чтобы Хью Рослер стал бурно возмущаться.
   — А на один процент кто?
   — Извините, но это засекречено.
   — Ксенок? Верно? Какая-то неизвестная раса? Всегда ходили слухи о контактах в дотехнологические времена, о людях, которых забирали пришельцы…
   Хью Рослер хихикнул.
   — О, да, старые розвелловские¹ байки. Знаете, я ведь почти забыл эту историю. Газеты трезвонили о ней несколько десятков лет, но, по-моему, это все была «утка». По крайней мере, пока я жил на Земле, я никаких НЛО не замечал, а было это долгонько.
   — Вы жили на Земле? Но…
   — Мне лучше уйти. А то ваши друзья начнут волноваться. На соседнем складе есть работающий туалет. Бак наполняется под напором воды, поэтому еще полон.
   — Погодите! Но зачем вы за нами наблюдаете?
   — Чтобы узнать, что случится дальше, конечно.
   — Случится? Хотите сказать — когда королевство на нас нападет?
   — Нет, это мелочи. Я хочу знать, каким будет исход для всей вашей расы теперь, когда вам открылась бездна. Должен сказать, меня эта перспектива радует безмерно. В конце концов я ждал этого очень долго. Такова предписанная мне функция.
   Мойо воззрился на него. Страх уступил место возмущению и изумлению.
   — А как долго? — только и выдавил он шепотом.
   — Восемнадцать столетий.
   Рослер дружески помахал ему рукой и отступил в тень за стеллажами. И тень поглотила его.
   — Что с тобой? — спросила Стефани, когда Мойо выполз на неяркий свет, под закрытое алыми тучами небо.
   — Только не смейся, но я, похоже, повстречался с младшим братом Мафусаила.
 
   Услышав, как открывается люк в салон, Луиза уже знала, кого ждать. Его вахта закончилась четверть часа назад — как раз достаточно, чтобы показать, насколько он не торопится.
   С точки зрения Луизы, у «Джамраны» был один недостаток — конструкция. Внутренние ее помещения не уступали по комфорту салону «Далекого королевства», но вместо пирамидки из четырех капсул жизнеобеспечения жилой отсек межорбитальника представлял собой цилиндр, венчавший грузовые фермы. Палубы лежали друг на друге, как слои в свадебном торте. Чтобы найти кого-то, можно было просто начать сверху и лезть вниз по центральной лестнице. И не спрячешься.
   — Привет, Луиза!
   Девушка изобразила вежливую улыбку.
   — Привет, Пьери.
   Пьери Бюше только что стукнуло двадцать; из троих братьев он был средним. Как и большинство межорбитальников, «Джамрана» представляла собою семейную фирму; все семеро членов ее команды носили фамилию Бюше. Отчасти Луизу отпугивала странная расхлябанность многочисленного семейства; с ее точки зрения, это была скорее компания, чем семья. Старший брат Пьери служил сейчас во флоте Терцентрала. С кораблем управлялись оставшиеся — отец, мать, брат и двое кузенов.