Гамильтон Питер Ф.. Нейтронный Алхимик: Конфликт

   Кондра затворил за собою створ. Его ум, обратившись к совершенной памяти «Миндори», отыскал координаты Новой Калифорнии. Он не хотел принимать поспешных решений и намеревался выяснить, что за службу Аль Капоне мог ему предложить. Росио знал, что другие адовы ястребы тоже полетят туда. Каким бы ни был их конечный выбор, они сделают его сообща.
   Позже он объяснил ситуацию Чои-Хо и Максиму Пейну. Они решили не отягощать полуночников печальным известием о том, что их ложная мечта прекратила свое существование.
 
   Джей сняла золотистую фольгу с шоколадного мороженого — уже пятого за это утро. Она с удобством расположилась на полотенце и начала вылизывать кусочки миндаля. Пляж был чудесным, а присутствие ее новой подруги делало это место еще более привлекательным.
   — Так ты не хочешь мороженого? — спросила она. На теплом песке белели палочки от эскимо. Уходя из палаты, она сунула в сумку около дюжины брикетов мороженого.
   — Нет, спасибо,— ответила Хейл. — Холод заставляет меня чихать. Вкус шоколада похож на нерафинированный сахар с добавкой кислоты.
   Джей захихикала.
   — Ты просто спятила. Все любят шоколад.
   — Кроме меня.
   Девочка откусила большой кусок мороженого и стала катать его во рту.
   — А что тебе нравится?
   — Приемлем лимон. Но я пока питаюсь родительским молоком.
   -Ах, точно. Я забыла, что ты еще маленькая. А когда повзрослеешь, ты начнешь питаться твердой пищей?
   — Да. Через много-много месяцев.
   Джей улыбнулась, заметив задумчивость в ментальном голосе подруги. Она часто чувствовала то же самое, когда выслушивала наставления матери. Все эти ограничения предназначались только для того, чтобы не дать ей радоваться жизни.
   — Твои родители готовят тебе вкусненькое по вечерам? У киинтов есть рестораны?
   — Здесь нет. И я не знаю, имеются ли они на нашей родине.
   -Как бы я хотела увидеть твою планету. Она, наверное, такая же красивая, как аркологи, но чистенькая, серебристая, с огромными башнями, уходящими в небо. У вас такая развитая цивилизация.
   — Некоторые из наших миров похожи на твое описание,— с осторожной неопределенностью ответила Хейл. — Но это мои догадки. Уроки по расовой исторической космологии еще только начинаются.
   -Это хорошо.
   Джей проглотила остатки мороженого.
   — Черт! Как здорово! — прошептала она, едва шевеля онемевшим языком. — Ты представить себе не можешь, как долго я о нем мечтала. Все то время, пока была на Лалонде.
   — Тебе нужно питаться сбалансированными диетическими продуктами. Иона Салдана говорит, что вредно поглощать слишком много сладостей. Я правильно это сказала?
   -Совершенно неправильно.
   Джей села и метнула палочку от мороженого в раскрытую сумку.
   — Ах, Хейл! Ты просто чудо!
   Она вскочила на ноги и побежала к ней. Щупальца киинт высовывались из окон песчаного замка, как выводок змей. Хейл возвела центральную башню в виде конуса высотой два с половиной метра, затем окружила ее пятью остроконечными башенками поменьше и соединила их сказочно красивыми арочными мостами. Башенки склонялись под косыми углами; вокруг крепких крепостных стен располагался глубокий ров; а круглые оконца были сделаны из розовых раковин.
   — Знаешь, уже лучше.
   Джей погладила лицевой гребень подруги над самыми дыхальцами. Хейл задрожала от удовольствия. Большие фиолетовые глаза уставились на девочку.
   — Мне нравится, сильно.
   -Давай построим что-нибудь из твоей истории, — добродушно предложила Джей.
   — Я не могу делать лабиринты,— печально сказала киинт. — Только купола домов. Наше прошлое недоступно для меня. Мне нужно долго развиваться и расти, прежде чем я подготовлюсь к такому знанию.
   Джей обняла подругу и прижалась к белой шкуре.
   — Все нормально. Моя мамочка и отец Хорст тоже мне многого не говорят.
   — Большое сожаление. Малое терпение.
   -Нет, просто им стыдно. Но замок выглядит великолепно. Теперь он закончен, и нам надо поднять на башнях флаги. Я попробую найти в палате что-нибудь подходящее и завтра принесу с собой.
   — Завтра песок высохнет. Вершина осыплется, и нам придется начинать все заново.
   Джей посмотрела на ряды бесформенных холмиков, которые тянулись вдоль берега. Каждый из них нес воспоминание о радости и удовольствии.
   — Честно говоря, Хейл, в этом и заключается весь смысл. Жаль, что здесь нет приливов. Мы могли бы проверить, насколько крепки твои стены.
   — Удивительно, как много человеческой энергии намеренно тратится впустую. Я сомневаюсь, что мы когда-нибудь поймем вашу культуру.
   -На самом деле мы очень простые. Мама говорит, что мы учимся на своих ошибках. Но это труднее.
   — Еще одна странность.
   -Мне в голову пришла идея! Завтра мы попробуем построить башню тиратка. Она красивая, но совсем другая по форме. Я знаю, на что она похожа. Келли показывала мне ее изображение.
   Она подбоченилась и осмотрела замок.
   — Жаль, что нам не удастся построить их алтарь Спящего бога и тому подобное. Если мы сделаем его из песка, он сразу упадет и развалится.
   — Вопрос. Расскажи про алтарь Спящего бога и тому подобное.
   -Это храм, в который ты не сможешь войти. Тиратка на Лалонде садятся вокруг него и поклоняются богу. Они приносят ему дары и поют песни. Он примерно такой. — Она руками очертила в воздухе нечто. — Поняла?
   — Мне не хватает восприятия. Скажи, поклонение этому богу похоже на поклонение Иисусу Христу?
   -Что-то типа того. Но их бог отличается от нашего. У них он спит где-то в космосе, а наш присутствует везде. Так говорит отец Хорст.
   — Вопрос: во Вселенной два бога?
   -Я не знаю, — ответила Джей, уже жалея о том, что заговорила на эту тему. — У людей много богов. Религия — забавная штука, если ты начинаешь задумываться над ней. Вообще-то от тебя требуется только верить. Пока не станешь старше, а тогда это уже называется теология.
   — Вопрос: что такое теология?
   -Это повзрослевшая религия. А у вас есть бог?
   — Я спрошу у моих родителей.
   -Ладно. Они объяснят тебе религию лучше, чем я. Пошли — смоем этот дурацкий песок и немного погуляем.
   — Всегда пожалуйста.
 
   Ионный флайер королевского флота Кулу пролетал над западным побережьем Мортонриджа. Блестящий нос корабля был направлен прямо в утреннее солнце. В десяти километрах к югу весь горизонт был закрыт красным облаком. Оно стало более густым, отметил Ральф Хилтч. Над ним уже не возвышались участки горного хребта в центральной части полуострова. Оно поглотило все.
   Верхняя поверхность облака казалась спокойной, будто озеро в безветренное утро. Но там, где оно выгибалось к земле, уже появились первые беспокойные вихри. У самой огненной стены кипела настоящая буря, и ее отголоски прокатывались по поверхности облачного покрова. Ральф не мог отделаться от гнетущего впечатления, что облако наделено разумом. Быть может, он воспринимал спектр эмоций тех одержимых, что его создали? В подобной ситуации ему приходилось считаться с тем, что переживаемые им чувства могли быть попросту навязаны извне.
   Ральф заметил странный сгусток, кружившийся у края облака, — изгиб алой тени, который помчался за флайером по ярко-красному фону. Хилтч навел на него сенсор, но экран заполнился лишь рябью статических помех. Обман зрения — хотя и очень сильный.
   Пилот начал расширять ионное поле, уменьшая скорость и высоту полета. Впереди появилась линия шестой магистрали, рассекавшая местность. Передовой лагерь полковника Палмер располагался в паре километров от черной черты, отмечавшей огненную стену. На обочинах дороги стояли ряды военных машин. Два транспортера быстро двигались по бетонной трассе к аккуратной полосе сожженной растительности.
   Любой одержимый, подкравшийся к краю тени, которую отбрасывало красное облако, увидел бы обыкновенную заставу, обустроенную по стандартам королевства: все очень просто и в то же время удобно. Он бы и подумать не мог, что в двадцати пяти километрах к северу создавался новый лагерь — точнее, город из программируемого силикона: кварталы и улицы, расположенные в строгом порядке на зеленых холмах полуострова. С обычным для военных буквализмом лагерь назвали Передовым фортом. Строители активировали уже свыше пятисот программно управляемых зданий: двухэтажные дома, склады, столовые, военторги и различные вспомогательные структуры. На данном этапе единственными обитателями города были пехотинцы трех инженерных батальонов, которые занимались обустройством лагеря. Их механоиды рыли рвы вокруг каждого здания, прокладывая водопроводные и канализационные трубы, кабели электропитания и информационные линии. Огромные барабаны микросетки катились по будущим дорогам, укрепляя почву, чтобы предполагаемый тракт не превратился тут же в болото. Чтобы обеспечить водой развивающийся район, на берегу реки в восьми километрах отсюда построили пять больших насосных станций.
   Судя по рвам, прорытым механоидами для коммунальных сетей новых кварталов, Передовой форт должен был стать огромным. От ближайшего космопорта к нему на пятьдесят километров по шестой магистрали растянулась длинная вереница грузовиков. Предполагалось, что вскоре в городе появится свой космопорт. Инженеры морской пехоты уже выравнивали длинные участки суши для автоукладки взлетно-посадочных полос. Ангары космопорта и диспетчерскую башню намечалось активировать за два дня до приема звездолетов, чтобы техники могли наладить и состыковать различные системы.
   Когда боевой корабль Ральфа появился над Омбеем, он увидел девять транспортных звездолетов королевского флота. Сухогрузы типа «Орел», сопровождаемые пятнадцатью фрегатами, швартовались к низкоорбитальной станции. Здесь же находились двадцать пять огромных транспортных кораблей, способных нести по семнадцать тысяч тонн груза. Это были самые большие из когда-либо построенных звездолетов — обеспечение их полетов и содержание влетали в копеечку. Королевство Кулу постепенно заменяло их кораблями, более подходящими для коммерческих перевозок.
   Сухогрузы обслуживались старыми дельтавидными челноками СК500-090 типа «Буревестник» — единственными кораблями «Орбита — Земля», которые могли принять на борт четырехсоттонные грузовые контейнеры транспортных звездолетов типа «Орел». Всем кораблям в ближайшее время предстояло списание, но это был первый груз, доставленный на Омбей. Многие из «Буревестников» провели последние пятнадцать лет в нафталиновой обертке на резервной базе королевского флота в пустынях Кулу. Теперь космопланы снова ввели в действие, после того как команды обслуживания установили на них новое оборудование, взятое из скудных боевых запасов.
   Однако корабли флота не шли ни в какое в сравнение с космоястребами. Их собралось здесь около восьмидесяти, и каждый час подлетали новые. Нижние грузовые трюмы были заполнены контейнерами (которые перевозились затем на планету с помощью обычных гражданских флайеров). Прежде на орбитах королевства никогда не встречалось такого количества биотехзвездолетов.
   Увидев их у доков, Ральф ощутил то же неприятное благоговение, которое он испытал на Азаре. Он был одним из тех, кто начал эту заваруху, кто подал импульс, приведший в движение не одну звездную систему. Теперь никто не мог предотвратить последствия, и ему приходилось лишь ждать того или иного завершения событий.
   Флайер приземлился в лагере полковника Палмер. Она встретила Ральфа у трапа. За спиной у нее в группе офицеров он заметил Дина Фолана и Билла Данца. Оба улыбались. Полковник Палмер пожала Хилтчу руку и с преувеличенным интересом осмотрела его новый мундир.
   — С возвращением, Ральф. Или мне нужно называть вас сэром?
   Он и сам не привык к своей форме — темно-синему кителю, на плечах которого блестели по три рубиновых зернышка.
   — Я точно не знаю. Меня назначили генералом в армии Освобождения, первым ее офицером — после короля, конечно. Приказ о создании такого подразделения был подписан три дня назад и объявлен во дворце Аполлона. Я получил должность старшего стратегического координатора.
   — Вы хотите сказать, что стали в армии Освобождения первым номером?
   — Да, — ответил он. — Кажется, где-то с этого краю.
   — Тогда вам и карты в руки.
   Она кивнула в сторону Передового форта.
   — Так вы говорите, что вернулись с пополнением?
   — Ситуация все ухудшается. Вскоре сюда прибудет полмиллиона приставов и один Бог знает сколько команд поддержки. Теперь мы принимаем даже наемников.
   — Вы согласились брать наемников?
   — Это не моя идея. И я беру все, что мне дают.
   — Понятно. Какие будут распоряжения, сэр?
   Он засмеялся.
   — Продолжайте выполнять свою задачу. Кто-нибудь из них пытался прорваться?
   Палмер повернула голову и посмотрела на жуткое облако. Ее лицо стало строгим и суровым.
   — Нет. Они торчат по ту сторону огненной стены. Их там много. Мы думаем, что они ведут за нами постоянное наблюдение. Но им видны только мои патрули.
   Она ткнула большим пальцем назад, за плечо.
   — Они еще не знают о нашем сюрпризе.
   — Отлично. Нам не удастся скрывать это вечно. Но чем дольше, тем лучше.
   — На прошлой неделе они передали нам детей. Это было единственное интересное событие, случившееся после вашего отъезда.
   — Детей?
   — Да. Женщина, назвавшаяся Стефани Эш, привезла к огненной стене семьдесят три неодержанных ребенка — чем, признаюсь, жутко напугала охрану блокпоста. Наверное, она собирала малышей по всему полуострову. Мы поместили их в лагерь для перемещенных лиц. Я думаю, ваша подружка Яннике Дермот уже послала своих экспертов, чтобы выяснить, что творится по ту сторону барьера.
   — Мне нравится получать такие сообщения.
   Он покосился на красное облако. Ему показалось, что странный сгусток теней вернулся на его край. Пятно стало эллипсом, нависшим над магистралью. Оно как будто наблюдало за ним — хотя, конечно, это было плодом воображения.
   — Я хочу осмотреть блокпост, — сказал он полковнику. — Затем мы поедем в Передовой форт, и я приму бразды правления городом.
   Билл и Дин отвезли его к заставе на бронемашине морской пехоты. По пути Хилтч с удовольствием пообщался с ними. Их прикрепили к бригаде Палмер в качестве связистов. Они оказывали помощь различным техническим группам, которые Роше Скарк направлял к огненной стене. Им хотелось узнать побольше подробностей его встречи с королем. Они ужасно огорчились, что Ральф не стал датавизировать им видеозапись принца Эдварда, играющего во дворце Аполлона, но эти кадры были засекречены. Вот так появляются легенды, подумал Ральф. Ему было смешно, что он тоже мог способствовать их рождению.
   Пехотинцы лихо отсалютовали приехавшим на блокпост. Ральф душевно поболтал с ними несколько минут. Солдаты, похоже, вообще не обращали внимания на красное облако, но вот Хилтчу было страшно. Оно нависало над ними в трех сотнях метров — взбитое вихрями и плотно упакованное в огромный ком без щелей и просветов. На самом краю слои переплетались. Визгливый стон сталкивающихся вихрей с дьявольской точностью отзывался эхом в человеческих костях. Миллионы тонн ядовитой влаги, точно по приказу колдуна, повисли в воздухе, готовые рухнуть вниз в конце света. Как же мало усилий потребовалось одержимым для воплощения такого феномена, думал он. Наверное, он недооценивал их силу. По правде сказать, Ральфа беспокоило не столько красное облако, сколько намерение, создавшее его.
   — Сэр! — крикнул один из пехотинцев. — Вижу пешего врага в трехстах метрах от нас!
   Дин и Билл тут же заслонили Ральфа собой. Их гауссовы ружья нацелились в сторону огненной стены.
   — Полагаю, инспекций на сегодня хватит, — сказала полковник Палмер. — Давайте вернемся к бронемашине. Пожалуйста, Ральф.
   — Подождите.
   Он выглянул из-за спин бойцов и увидел одинокую женскую фигуру, которая медленно приближалась к магистрали. Женщина была одета в кожаную форму. Ее лицо то и дело озаряли красные вспышки. Он сразу узнал ее. Собственно, Ральф был бы даже разочарован, если бы она не появилась.
   — Эта женщина не представляет угрозы. Во всяком случае, пока.
   Он проскользнул между Биллом и Дином и встал посреди дороги, глядя на незваную гостью. Дойдя до первого шлагбаума, Аннета Эклунд остановилась. Она вытащила из кармана небольшой мобильник и, вытянув антенну, набрала номер.
   Блок связи Ральфа сообщил о поступившем вызове, и офицер переключился на аудиосвязь.
   — Привет, Ральф. Я полагала, что ты вернешься. И ты действительно вернулся. Ты даже привез с собой друзей.
   — Да, это верно.
   — Почему бы тебе не позвать их? Присоединяйтесь к нашей вечеринке.
   — Успеется еще.
   — Знаешь, я разочарована. Это совсем не то, о чем мы договорились в Экснолле. С тобой и с княгиней Салдана. Да, мой милый, в такое время никому нельзя доверять.
   — Обещание, данное под нажимом, не подлежит безусловному выполнению. Я уверен, что у тебя имеются тысячи юристов, которые подтвердят это правило.
   — Ральф, мне казалось, что я тебе все объяснила. В отличие от живых мы ничего не теряем.
   — Я не верю тебе. Мы уничтожим вас, чего бы нам это ни стоило. Если вы одержите победу, то человечество закончит свое существование. Мне кажется, мы ничем не заслужили такого конца!
   — Ты со своими идеалами просто воплощенное упорство, Ральф! Неудивительно, что ты нашел себе местечко, где надо исполнять, а не рассуждать. Оно идеально тебе подходит. Поздравляю, Ральф, ты нашел себя. Не каждый может похвастаться этим. В другой Вселенной тебя сочли бы везунчиком. Я даже завидую тебе.
   — Спасибо.
   — Есть такая отвратительная фразочка, отштампованная еще в мою эпоху. Но, похоже, она по-прежнему в цене — ее и тогда произнес солдафон, погрязший в бесцельной войне: «Чтобы спасти эту деревню, нам пришлось ее разрушить!» Что, по-твоему, ты сделаешь своим крестовым походом с Мортонриджем и его населением?
   — То, что должен сделать.
   — Однако мы никуда не денемся, не так ли, Ральф? Мы всегда будем здесь. Мудрейшие умы в галактике размышляли над нашей проблемой. Ученые и священники искали ответы и утешали себя философскими выводами. Люди уже потратили миллионы и миллиарды часов, раздумывая, что делать с нами — с бедными вернувшимися душами. И они не пришли ни к какому решению. Ни к какому, Ральф! Вам осталась только эта жалкая карательная акция, устроенная в надежде на то, что вы поймаете десяток одержимых и поместите их в ноль-тау.
   — Да, пока мы не нашли решения. Но скоро найдем.
   — Не найдете. Нас больше, чем вас. Здесь вступает в игру простое арифметическое превосходство.
   — Латон сказал, что это можно сделать.
   Эклунд рассмеялась.
   — И ты веришь ему?
   — Эденисты считают, что он прав.
   — О, да, эденисты. Самые новые и смышленые из всех твоих друзей. Неужели ты не понимаешь, что они прекрасно обойдутся без вас, адамистов? Ваше падение в их интересах, и они делают все, чтобы исполнить этот коварный отвлекающий маневр. Адамисты теряют одну планету за другой, но ваша Конфедерация увязла здесь, как в болоте.
   — А что ты скажешь о киинтах?
   Последовала небольшая пауза.
   — При чем тут киинты?
   — Они хорошо знают, что такое бездна. И утверждают, что решение есть.
   — Какое?
   Хилтч крепче сжал блок связи.
   — Оно неприменимо к нам. Каждая раса должна отыскать собственный способ. И мы его найдем. Главное, что он есть. Я верю в человеческую изобретательность.
   — А я нет, Ральф. Я верю в нашу гнилую природу, которая ненавидит и завидует, бывает лживой, жадной и эгоистичной. Ты не забыл, что я шесть веков пылала в огне чистых эмоций, тех, что движут нами? Я была осуждена на них и точно знаю, кто мы есть на самом деле. О, это не прекрасный образ! Далеко не прекрасный.
   — Сначала убеди в этом Стефани Эш. Ведь за тобой не все одержимые — и даже не большинство.
   Аннета выпрямилась и с вызовом прищурилась.
   — Так или иначе, но ты проиграешь, Ральф. Ты лично проиграешь. Тебе не удастся победить энтропию.
   — Мне жаль, что твоя вера осталась в бездне. Представь, чего ты могла бы достичь, если бы помогла нам, а не боролась с человечеством.
   — Держись от нас подальше, Ральф. Я ведь поэтому и пришла сюда, чтобы передать тебе одно маленькое сообщение: держись от нас подальше!
   — Ты же знаешь, я не могу.
   Эклунд резко кивнула и двинулась в обратный путь. Ральф печально смотрел ей вслед. Вокруг Аннеты запрыгали тени. Они изменили очертания ее фигуры, превратили ее во что-то другое, а затем поглотили.
   — О, боги, — прошептала полковник Палмер.
   — Это то, с чем мы боремся, — ответил Ральф.
   — Вы уверены, что полумиллиона приставов будет достаточно?
   Ральф не успел ответить. Послышался нарастающий рокот грома. Все подняли головы и увидели, что край красного облака опускается. Точно сила одержимых, создавших этот феномен, в конце концов иссякла и колоссальная масса воды вот-вот обрушится вниз. Потоки ярких испарений вырвались из низвергающегося вала и устремились к земле быстрее, чем это позволяла гравитация.
   Люди бросились врассыпную. Ральф тоже побежал. Нейросеть высвобождала из его мышечных тканей огромную энергию, и он несся все быстрее и быстрее, подавляя желание обернуться и открыть стрельбу из термоиндукционного пистолета по ядовитым каскадам.
   Его нейросеть получила поток информации из штаба на Гайане. Низкоорбитальные спутники следили за ходом событий. Рапорты от патрулей и сенсоров, расположенных вдоль огненной стены, сообщали, что весь передний фронт облака пришел в движение.
   — Платформы СО приведены в боевую готовность, — датавизировал адмирал Фарквар. — Может быть, нам нанести ответный удар? Мы рассечем эту дрянь на части.
   — Оно остановилось, — закричал Билл. Ральф оглянулся на бегу.
   — Подождите, — передал он адмиралу.
   В ста пятидесяти метрах за ними основание облака достигло земли. Туманные волны обрушились на землю и хлынули в разные стороны. Облако будто уравновесилось и застыло на месте. Даже гром утих.
   — Они не нападают, — датавизировал Ральф. — Повторяю, это не нападение. Выглядит так, словно они хлопнули дверью. Что происходит на остальных участках границы?
   Он осмотрелся по сторонам, используя усиленные сетчатки. Облако прижималось краем к выжженной земле вдоль огненной стены. Глухая стена мягко загибалась вверх, достигая в высоту трех километров. В какой-то мере она выглядела еще страшнее, чем прежде. Без свободного пространства над землей облако казалось неприступным барьером.
   — Подтверждаю ваше наблюдение, — сообщил адмирал Фарквар. — Облако закрыло проход на всем протяжении границы. Оно опустилось и у побережья.
   — Прекрасно, — прошипела Палмер. — И что теперь?
   — Это психологический барьер, — тихо ответил Ральф. — Перед нами по-прежнему только вода. Ее перемещение ничего не меняет.
   Полковник Палмер медленно осмотрела трепещущий край светящейся тучи, оценивая расстояние, и вздрогнула.
   — Да, психологический.
 
   Она спала, обняв подушку. Ей снилось, что она обнимает Джошуа…
   — Иона…
   С ее губ сорвался стон.
   — Господи, ну что еще? Неужели я не могу немного помечтать?
   — Прости, мне не хотелось тебя будить, но у нас возникла интересная ситуация, связанная с киинтами.
   Иона приподнялась, опершись на локоть, потом села. Несмотря на то, что Транквиллити говорил ласково и тихо, она разозлилась. У нее был трудный день — к череде обычных дел добавился прием военной эскадры Мередита. И еще на нее нахлынуло ощущение одиночества.
   — Все нормально.
   Она с раздражением поправила волосы.
   — Беременность делает меня ужасно вздорной. Тебе придется смириться с тем, что я буду такой еще восемь месяцев. А затем начнется послеродовая депрессия.
   — У тебя много любовников. Выбери одного и навести его. Я хочу, чтобы ты была в форме. Мне не нравится, что ты нервничаешь.
   — Довольно циничный совет. Но секс требует слишком много физических усилий — лучше я проглочу какую-нибудь таблетку.
   — Насколько я могу судить, человеческий секс — это в основном механические действия, и при этом каждый думает только о себе.
   — На девяносто процентов это верно. Однако мы миримся с такой ситуацией, потому что всякий раз надеемся найти остальные десять процентов.
   — И ты веришь, что Джошуа — твои десять процентов?
   — Он где-то между девяноста и десятью. Но я выбрала его — наверное, потому, что не могу сдержать бунт гормонов.
   — Выработка гормонов достигает пика только на последних месяцах беременности.
   — У меня эта фаза развивается раньше.
   Она направила мысленный приказ процессору поляризованного окна, и комната наполнилась зеленовато-голубым светом. Иона потянулась за халатом.
   — Ладно, хватит болтать о пустяках. Давай посмотрим, что там с нашей таинственной киинт. И да поможет тебе Бог, если это окажется ерундовым делом.
   — Лиерия села в метро и направилась к звездоскребу «Сент-Клемент».
   — И что тут такого?
   — До сих пор киинты никогда не ездили на метро. Я думаю, у нее очень важное дело — особенно если учесть столь поздний час.
 
   Келли Тиррел помешали на самом интересном месте программы РТМ — «Реальности текущего момента». В эти дни она посвящала ей большую часть своего времени.