Страница:
самого завета.
В то время как обрезание обязывало Израиль хранить весь закон, в
котором имело место ежегодное воспоминание о беззакониях, совершенных
народом, им было дано через закон только право на бессрочную аренду земли
Ханаанской, что ни в коей мере не имеет отношения к вечному владению. Это
явствует из следующих слов Моисея: "Если не будешь стараться исполнять все
слова закона сего, ... извержен будешь из земли, в которую ты идешь, чтобы
владеть ею" (Второзаконие 28:58,63). Условием их проживания было их
добродетельное поведение. Если они будут служить Богу, согласно закону той
земли, которую Он дал им, то благословлены будут их житницы и кладовые; если
же они станут служить другим богам, Он напустит на них поклоняющихся этим
богам и изгонит их из страны. Израиль попрал закон, и, потому, он -- в рассеянии,
пока не придет назначенное время, чтобы вспомнить завет, заключенный с их
отцами, и, потому, вспомнить землю (Левит 26:40-42).
Проживание народа в Ханаане под законом могло осуществляться на этой
земле на правах аренды, а не покупки для свободного владения. Если бы Израиль
был свободным землевладельцем, обстоятельства были бы иными. Однако
земля принадлежала Господу, и у них не было больше такого права
распоряжаться ею по частям навсегда, как когда арендатор, при сроке аренды в
двадцать один год, должен был разрезать свой участок земли на части и
продавать их покупателям навсегда. Израильтяне были Господними
арендаторами, и закон говорил им словами их Землевладельца: "Землю не должно
продавать навсегда; ибо Моя земля; вы пришельцы и поселенцы у Меня", -- так
что, "по всей земле владения вашего дозволяйте выкуп земли". Поэтому, если
бедность заставила человека продать его участок земли, он всегда мог быть
выкуплен им или его родственниками согласно определенным условиям; если же
никто из них не сможет добыть денег для выкупа, это поместье не будет
потеряно первоначальным владельцем, ибо, хотя оно и будет оставаться в руках
покупателя, он обязан вернуть его без выкупа в юбилейный год (Левит 25:23-28).
Даже под Новой Конституцией, когда народ приобретает вечное владение, рабы
Князя должны будут отдать его земельные подарки в год освобождения, в то
время как его сыновья будут владеть ими вечно (Иезекииль 46:16-18).
Завет обетования дарует более обширные сельские земли, чем закон
Моисея. Никогда за время своего проживания Израиль не владел всей землей от
Евфрата до Нила, как обещано в завете; даже если бы они ее имели, такая земля
не соответствовала бы тому, что именно подразумевал завет, ибо их владение не
отвечало бы такому определению как "вечное". Обетование говорило обо "всей
земле Ханаанской во владение вечное", однако неоспоримый факт состоит в том,
что Израиль владел только ее частью в течение ограниченного и беспокойного
периода. В дни Соломона, когда народ находился в своем зените под законом,
землею совместно владели израильтяне, тиряне и остатки хеттеев, аморреев,
фереззеев, еввеев, иевуссеев и т. д., однако когда придет век завета, всею ею
будут владеть Израиль под властью Силома (Примирителя), и "не будет более
ни одного Хананея в доме Господа Саваофа" (2-я Паралипоменон 8:7; Захария
14:21).
Ни одному необрезанному не было позволено стать членом семьи
Авраамовой. Рожденные в доме или купленные рабы, как и сыновья, должны
были тоже обрезаться, ибо тот, кто не подвергся обрезанию на восьмой день
после того, как оно было впервые учреждено, или совсем не был обрезан,
нарушал завет Господа. Это было великим бедствием; ведь никто, кроме
обрезанных людей, не мог стать наследниками обетований. Это может
вызвать удивление, но это истинная правда. Будем помнить, однако, что
настоящее обрезание -- это обрезание сердца. Обрезание плоти -- это только
видимый знак Авраамова обрезания сердца, и каждый из тех, кто будет
наследником вместе с правоверным Авраамом, должен, подобно ему, иметь
обрезанное сердце. Когда он был обрезан сердцем, его вера в Бога вменилась
ему в заслугу для прощения прошлых грехов. Его прошлое идолопоклонство и
т.д. было прощено, и его греховное тело плоти было "совлечено". Таким образом,
человек, верящий в то же, во что верил Авраам, с тем же характером и целями в
жизни, становится также обрезанным сердцем, когда, облачившись в Христа, он
"обрезан обрезанием нерукотворенным, ... обрезанием Христовым", исполненным
на восьмой день, согласно закону. В облачении в Христа его вера вменяется ему
в праведность, как это было с Авраамом. Совлекается "греховное тело плоти".
Крайняя плоть его сердца обрезана, а он становится человеком, "обрезанным по
духу", и Бог, а не люди, произносит ему хвалу (Римлянам 2:29).
Теперь я осторожно спрошу, будет ли человек, понимающий значение
обрезания плоти и природу обрезания сердца, рисковать своей репутацией
здравомыслящего человека, высказываясь о том, что "окропление младенцев",
даже с духовной целью, было предписано свыше вместо обрезания плоти или
духа? Я уже показал, что крещение с погружением в воду человека той же веры
и нрава, как и у Авраама, связано с обрезанием; для такого человека крещение в
славное имя является знамением оправдания верой, как обрезание плоти -- для
Авраама. Это, действительно, замена обрезанию плоти, сопровождающая также
и обрезание сердца; подобно тому, как все из его народа, имеющие Авраамову
веру, должны были обрезаться, если еще не были, так и сейчас все, имеющие его
веру, будут обрезаны, если они еще не прошли через водное крещение, ибо
именно такое крещение предписано, и только такое, которое означает облачение
в обрезание Иисуса Христа, посредством чего совлекается греховное тело плоти
(Колоссянам 2:11,12). Однако абсолютно другое дело, если вместо обрезания
плоти происходит окропление младенцев. Предположим, что это так; тогда закон
обрезания должен был стать законом такой замены, то есть, -- окропления
младенцев. Подвергшийся окроплению должен, в таком случае, соблюдать весь
закон, а за невыполнение этого он попадает под его проклятие. Водное крещение
неверующего равносильно нулю. Для такого человека оно не является
знамением. Что же мы скажем, тогда, об окроплении младенца? Является ли для
него или для других эта процедура и крестное знамение знаком того, что он
"оправдан верою и имеет мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа"
(31)? Или это знак веры его крестного отца и крестной матери, или его
собственных родителей, их оправдания верой и обрезания сердца? Или это
знамение того, что духовный служащий верит в завет обетования? Нет; скорее
всего, это знак поразительного невежества в отношении к посланию и духу
Евангелия и склонности к иудаизму всех, связанных с этим, и поразительная
иллюстрация того великого "заблуждения", накрывшего, как покрывало, лицо
всех народов (2-е Фессалоникийцам 2:11; Исаия 25:7).
АЛЛЕГОРИЯ
У Авраама было два сына: Измаил, сын Агари, египетской служанки, и
Исаак, сын Сарры. Когда родился Исаак, Измаилу было четырнадцать лет. Он
был рожден согласно обычному порядку вещей, а потому сказано, что он
"рожден по плоти" (32), в то время как Исаак родился при необыкновенных
обстоятельствах, когда Сарре исполнилось девяносто, а Аврааму -- сто лет, при
поддержке Бога, согласно обетованию; поэтому сказано, что он был "рожден по
Духу". Агарь была рабыней, Сарра же -- свободной; однако, будь это оставлено
на усмотрение Авраама, он сделал бы Измаила своим наследником, как и
Исаака, ибо любил обоих. Однако Измаил проявил злой дух по отношению к
Сарре и Исааку, воспринятый им от своей матери. Моисей говорит, что он
насмехался над Исааком, или презрительно говорил о нем, что в устах апостола
звучит как "гнал его" и характеризует Измаилов разряд людей. Это разожгло
Саррино негодование, и она сказала Аврааму: "Выгони эту рабыню и сына ее;
ибо не наследует сын рабыни сей с сыном моим Исааком" (33). Хотя это крайне
огорчило Авраама, Бог одобрил Саррино решение и сообщил ему, что Христос
будет потомком Исаака, а не Измаила, говоря: "В Исааке наречется тебе
Семя". Тем не менее, поскольку Измаил был его сыном, от него тоже будет
произведен народ с двенадцатью князьями племен его.
Значение этого фрагмента Авраамовой истории глубже, чем может
показаться на первый взгляд. Апостол сообщает нам, что эта история имеет
аллегорический, или иносказательный, смысл. Это значит, что две женщины и
то, что их характеризует, представляют собой два завета, а два сына
Авраамова -- два семени, или класса людей. Эти два завета таковы: "один от
горы Синайской в Аравии", а другой -- заключенный Богом за 430 лет до
обнародования Синайского; будучи по сути обетованием, содержанием которого
является Христос как наследник Ханаана и его будущий царь в Иерусалиме,
находящийся сейчас одесную Бога, этот другой завет соответствует "вышнему
Иерусалиму". Апостол говорит, что Иерусалим является предметом обоих этих
заветов, но в различные периоды его истории. В течение своего существования в
качестве столицы Иудейского государства, находящегося под Синайской
конституцией, он символизировался Агарью, рабыней, поскольку завет с Синая
есть "рождающий в рабство", и, следовательно, граждане государства вместе с
родным городом находились в рабстве. Они подверглись "игу рабства" (34)
"стихий мира" (35). Они были обязаны соблюдать весь закон, которым они
надеялись оправдаться, а поскольку не могли сделать этого по причине слабости
плоти, то попадали под проклятие.
Однако такое состояние дел было временным. В планы Бога не входило
вечное существование Иудейского государства под Синайской конституцией.
Израиль не должен был всегда оставаться в рабстве закона Моисея. Богом была
предопределена великая революция, следствием которой должна была стать
отмена Аравийского завета и рассеяние Израиля среди народов. Это
аллегорически названо "изгнанием рабы и сына ее", что было необходимо по
значительной и вполне достаточной причине, состоящей в том, что Синайская
конституция государства Израиль не была приспособлена для народа и страны
того времени, когда Христос должен воссесть на престоле своего отца Давида, а
святые -- овладеть царством. Закон Моисея предписывал обряды, касающиеся
плоти, такие как "очистительная вода" (Числа 19; Евреям 9:13), которые
совершенно несовместимы с реальностями Грядущего Века. Под законом
существовало "ежегодное напоминание о грехах" (Евреям 10:3), однако под
Новой небесной Конституцией "беззакония и грехи уже не будут более
вспоминаться" (Иеремия 31:31-34). Синайская конституция была "с
недостатком", поэтому необходимо было, чтобы ее место заняла лучшая,
которая была бы утверждена "на лучших обетованиях" (Евреям 8:6,7).
Следовательно, рабыню следовало изгнать, чтобы дать место более
совершенному устройству государства.
Со времени изгнания Израиля римлянами Иерусалим и его дети находятся в
ситуации Агари и ее сына в период их скитания по пустыне Вирсавии. Он
разъединен с Господом, как Агарь -- с Авраамом, и "сидит (столица) на земле,
опустошенная" (Бытие 21:16; Исаия 3:25), и оплакивает свое вдовство. Однако
должно наступить "совершение всего" (36). Иерусалим должен превратиться в
свободную, как Сарра, женщину и занять ее место посреди земли в качестве
города, "которого художник и строитель Бог" (37). Он "не будет более
вспоминать о бесславии вдовства своего. Ибо твой Творец есть супруг твой;
Господь Саваоф -- имя Его, и Искупитель твой -- Святый Израилев (Иисус);
Богом всей земли назовется Он" ("Его назовет Бог всей земли" -- в
английской версии) (Исаия 54:4-5). Иерусалим станет, потому, столицей мира, а
его граждане, или дети, будут более многочисленны, чем те, которыми он
обладал в законе, будучи "женатым". Придет время его славы, когда двенадцать
колен вновь будут объединенными, мирными и счастливыми наследниками этой
земли, "больше Соломона", их царя, а его город, "небесный Иерусалим", будет
"свободен, и матерь всем нам" (38).
Однако в то время как Агарь представляет собой Иерусалим под законом,
а Сарра -- Иерусалим под новой конституцией Иудейского государства, Измаил
символизирует Израиль, гордящийся своим плотским происхождением от
Авраама и законом, Исаак же -- тех израильтян и язычников, которые считают
плоть бесполезной и являются сынами Авраама по вере в обетования, данные
ему и его семени. Таким образом, Измаил и Исаак олицетворяют собой два типа
семени или два класса людей, которые не будут наследниками обетований
совместно. Действительно, по своей природе они настолько противоположны друг
другу, что было бы невозможным для них дружно разделить ту судьбу, которая
предназначена тем, кто должен стать наследниками обетований. Семя Измаила --
это дикие люди, руки которых -- против всех, кто верит в истину (39). Они
являются насмешниками, ибо как Измаил насмехался над Исааком, так Израиль
осмеивал Иисуса и стыдил его и его братьев, что едино. Царство, которое
должно быть установлено, есть владычество правды, и для управления им
требуются праведные люди, как об этом написано: "владычествующий над
людьми будет праведен, владычествуя в страхе Божьем" (2-я Царств 23:3).
Невозможно, поэтому, для семени Измаилова стать наследниками обетования.
Вся честь, слава и государственная власть были в их руках под Аравийским
заветом, и они пользовались своим положением жестко и несправедливо. Они
послали Иисуса на смерть и изгнали тех, кому он дал власть быть сынами
Божьими, верящими в его имя; они "всем человекам противятся" и апостолам
"препятствуют говорить язычникам, чтобы спаслись" (1-е Фессалоникийцам
2:15-16). Они были "первыми", но власти предопределено перейти в другие руки;
тогда те, что были "первыми" будут "последними" (40). Они убили
наследника, чтобы наследство досталось им, но они сами были уничтожены, а
виноградник по-прежнему остается, чтобы достаться другим, которые будут
отдавать Господу плоды "во времена свои" (Матфей 21:38,41). Таким образом,
как в случае с Измаилом и Исааком, "рожденный по плоти гнал рожденного по
духу", как сказал апостол, "так и ныне"; мы же можем добавить, что так будет
продолжаться до времени восстановления Государства, когда "последние будут
первыми", недоступными злу.
Никто, кроме Бога, не имеет права, или власти, назначить "наследника
всего" (41). Авраам не мог ни назначить его, ни самоопределиться в этом
качестве. Авраам хотел сделать наследником Измаила, или, как он выразился,
"хотя бы Измаил был жив пред лицом Твоим!" (42). Однако Бог не согласился на
такое. Он, потому, обещает дать ему того, кто будет его наследником и кого он
должен назвать Исааком, о котором Он сказал: "Я поставлю завет Мой с ним
заветом вечным, и потомству (семени) его после него" (Бытие 17:19). Однако
Исаак был не только рожден по обетованию, он точно так же верил в
обетование, ибо в Писании сказано: "Верою в будущее Исаак благословил
Иакова и Исава" (43). Написано также: "В Исааке наречется тебе семя", то
есть, Христос будет его потомком, а все верящие в обетования и облачившиеся
в Христа, будут рассматриваться как находящиеся "в Исааке"; будучи, таким
образом, "детьми обетования, они "признаются за семя" (Римлянам 9:6-8;
Галатам 4:28), которое унаследует землю и мир навеки. Слово "семя", поэтому,
должно пониматься в двойном смысле: во-первых, как ссылка на Христа, и, во-
вторых, -- на тех, кто находится "в нем". Исаак символизирует собой и то, и
другое, ибо Христос был в его чреслах, а все те, что "в нем", должны быть
также в Исааке.
Многие благонамеренные люди, желая понять учение Писания о двух
семенах, совершали иногда роковые ошибки. Они нередко заходили так далеко,
что начинали отрицать, что семени Авраамову по плоти будет когда-либо
возвращена земля Ханаанская, что означает, в сущности, отрицание
осуществления грандиозного плана "откровения Божьего" (44). Семя змея и семя
женщины, о которых было засвидетельствовано до Потопа, стали впоследствии
известны как семя Измаила и семя Исаака. "Не плотские дети суть дети
Божьи", "не все те Израильтяне, которые от Израиля" (Римлянам 9:8,6). Это
правда, но из этого не следует, однако, что с "плотскими детьми" больше ничего
не остается делать, как только сжечь их. Чтобы довести до конца эту
аллегорию, Бог должен был еще произвести из семени Измаилова великий
народ, ибо, хотя Измаил был изгнан и скитался по пустыне, Бог обещал ему, что
он будет велик и будет жить "пред лицом всех братьев своих" (Бытие
17:20;16:12). Плотские дети Авраама -- это "сыны царствия" (Матфей 8:12;13:38),
так же как и дети обетования, только две эти категории детей имеют разное
отношение к правительству и славе государства и к власти над народами в
грядущем веке. Дети Измаила были изгнаны из управления страной римлянами,
дети же Исаака "воссияют, как солнце, в Царстве Отца их" (45), когда
восстановится вновь царство Израиля (Деяния Апостолов 1:6).
В период духовного возрождения, "когда сядет Сын Человеческий на
престоле славы Своей" (46), дети Исаака будут править как "сыновья", в то
время как плотские дети будут царскими подданными, или "слугами, рабами".
Это различие видно из следующего свидетельства: "Вместо отцов Твоих, будут
сыновья Твои; Ты поставишь их князьями по всей земле" (Псалтирь 44:17); о них
же сказано: "Если князь дает кому из сыновей своих подарок, то это должно
пойти в наследство и его сыновьям; это владение их должно быть
наследственным. Если же он дает из наследия своего кому-либо из рабов
своих подарок, то это будет принадлежать ему только до года освобождения, и
тогда возвратится к князю. Только к сыновьям его должно переходить наследие
его" (Иезекииль 46:16,17). Сыновья князя -- его сонаследники, рабы же князя
являются только арендаторами на определенное количество лет. Если бы
природному Израилю Ханаан не был возвращен, то духовный Израиль,
называемый здесь князем и его сыновьями, унаследовал бы царство без
подданных, служащих им. Это было бы подобно тому, как если бы Королевская
семья продолжала править Британским королевством в Виндзорском Замке,
после того, как все его жители иммигрировали в Соединенные Штаты. Для того,
чтобы установить правление, требуется больше, чем служебный персонал;
необходимо также множество людей, а также князья, священники и цари, чтобы
учредить Царство в Ханаане или в любой другой стране.
Дети Исаака становятся детьми небесного Иерусалима по вере в "великие
и драгоценные обетования", изложенные в "многоразличной премудрости
Божьей" (47). Они надеются увидеть Ханаан и Иерусалим под новым заветом,
посредством которого они будут основаны свыше. Им даже не было сказано
"приступить к горе Сиону и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму"
(Евреям 12:22); это все, до сих пор, -- только в духе, что значит -- посредством
веры и надежды: как город и земля будут созданы свыше небесным Господом,
все то славное, что к ним относится, -- воистину "горнее". Верить, поэтому, в то,
что будет принесено в город свыше, означает для детей обетования в Исааке
иметь отношение к "вышнему Иерусалиму, матери всем им" (Галатам 4:26).
Итак, апостол увещевает их, говоря: "Если вы воскресли со Христом, то ищите
горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном.
Ибо вы умерли (для земного), и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге; когда
же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с ним во славе"
(Колоссянам 3:1-4).
ПРИТЧА О СЕМЕНИ
Аврааму было девяносто девять, а Измаилу -- тринадцать лет, когда они
были обрезаны (Бытие 17:24,25). Исаак родился, когда Авраам достиг
столетнего возраста. В период между обрезанием его домашних и рождением
Исаака, пока они продолжали жить "у дубравы Мамре, что в Хевроне", Господь
явился ему и вновь обещал Саре сына. В этот переломный момент были
уничтожены Содом и Гоморра, и образовалось Мертвое Море. После этой
катастрофы Авраам ушел из Хеврона на юг страны и поселился между Кадесом
и Суром, временно остановившись в Гераре Филистимской (Бытие 20:1). По
прибытии в это место он вступил с царем этой страны в союз, заключенный ими
с помощью клятвы, по которой ему было разрешено жить в любой части
Филистимской земли, и для него был восстановлен колодезь с водой, названный
Вирсавией, который был силой отнят царскими рабами (Бытие 20:15;21:25,31).
После этих событий родился Исаак, согласно обетованию. В день, когда он
был отнят от груди, Авраам устроил большой пир. Вскоре было замечено, что
Измаил насмехается над Исааком, что повлекло за собой изгнание его и Агари из
семьи. Прогнав их, Авраам насадил рощу в Вирсавии и "призвал там имя
Господа, Бога вечного". Устроившись таким образом, "жил Авраам в земле
Филистимской... многие годы" (Бытие 21:33,34). О том, как долго он продолжал
находиться там, можно узнать, приняв во внимание следующие соображения. В
своей речи перед Синедрионом Стефан говорит об Аврааме: "По смерти отца
его, переселил его Бог в сию землю" (Деяния Апостолов 7:4), -- то есть, он
возвратился из земли Филистимской в "Хеврон, в земле Ханаанской" (Бытие
23:1,2). Фарре, Авраамову отцу, было семьдесят лет, когда родился Авраам; так
что, когда Исаак появился на свет в Вирсавии, Фарре было сто семьдесят лет.
Однако прожил Фарра двести пять лет и умер в Харране; после же его смерти
Авраам ушел в Хеврон, где в возрасте ста двадцати семи лет умерла Сарра.
Таким образом, она умерла двумя годами позже Фарры; следовательно, Авраам
покинул Филистимскую землю в течение этих двух лет. Однако Стефан говорит,
что по смерти Фарры он переселился в Ханаан, и это означает, что "дни
многие", прожитые им в Филистимской земле, -- это тридцать пять лет от
рождения Исаака. Это простое изложение фактов устраняет трудность, над
которой чрезвычайно ломали головы занимавшиеся хронологией. Моисей
говорит, что Фарра умер в Харране в возрасте двухсот пяти лет (Бытие 11:32);
Стефан же сказал, что Авраам переселился из Харрана в Ханаан после смерти
Фарры, таким образом, получается, что Сарра была жительницей этой
страны только два года! Это ошибка английской версии (то же мы видим и в
русской версии -- примечание переводчика), которая переводит слово ????????
как "оттуда" вместо "потом", как должно быть переведено (и как это
переведено в Деяниях Апостолов 13:21). "Авраам, -- говорит Стефан, -- поселился
в Харране; а потом (вместо "оттуда")", -- Когда потом? -- "по смерти отца его,
переселил его Бог", -- Откуда? -- Из Вирсавии Филистимской. Куда? -- В Хеврон,
"в сию землю, в которой вы ныне живете". Таким образом, Моисей и Стефан
согласуются.
Однажды, когда Авраам проживал в земле Филистимской, Бог явился ему
для того, чтобы испытать его веру и дать ему в лице Исаака живой образ того,
какая судьба должна постигнуть его семя, Христа, находящегося тогда в
чреслах Исаака, прежде чем он возвеличится и унаследует Ханаан и весь мир.
Испытание было очень суровым. Ему было приказано взять Исаака, "сына его,
единственного его, которого он любит", в землю Мориа и "принести его во
всесожжение на одной из гор", которую укажет Бог (48). Мориа -- это гора, на
которой потом Соломон построил храм (2-я Паралипоменон 3:1), и окружающая
ее земля, или область, прославленная горами, которые позже стали называться
Сионом, Елеоном и Лобной. Гора, избранная Богом, не названа; я, потому, могу
только выразить собственное мнение, сказав, что это была Лобная гора. "На
третий день" он прибыл на место, находящееся в сорока милях по прямой от
Вирсавии. Мы не будем этому удивляться, если вспомним, что он ехал верхом на
осле, сопровождаемый, кроме Исаака, двумя отроками, которые несли дрова и
все необходимое для путешествия. Поэтому они двигались медленно. "На третий
день Авраам возвел очи свои, и увидел то место издалека". Он велел компании
сделать привал. Он сказал отрокам остаться там с ослом, "а я и сын, -- произнес
он, -- пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам". Однако если он
собирался убить Исаака, как могли бы Исаак и он опять вернуться к ним?
Апостол объясняет это так: "Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву
Исаака и, имея обетование, принес единородного (рожденного Саррой)". "О
котором было сказано: "в Исааке наречется тебе Семя"; ибо он думал, что Бог
силен и из мертвых воскресить, почему и получил его предзнаменование" -- ??
???????? (Евреям 11:17-19). Авраам серьезно намеревался убить Исаака, но он
твердо верил, что Бог воскресит его из мертвых, потому что все обетования,
данные ему Богом, должны были свершиться в Исааковом Семени, как об этом
написано: "Завет Мой поставлю с Исааком и семенем его после него", -- а потому
Авраам сказал отрокам, что они возвратятся к ним.
Теперь началась притча, или образ того, что должно было случиться позже
с Семенем Исаака, Христом. "Взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил
на Исаака, сына своего", сам же понес огонь и нож. Исаак с великой охотой
продолжал путь, нисколько не подозревая, что он сам является приносимой
жертвой. "Отец мой, -- сказал он, пока они медленно двигались вперед; "Вот я,
сын мой, -- отвечал тот; "Вот, -- сказал Исаак, -- огонь и дрова, где же агнец для
всесожжения?" Авраам же произнес: "Бог усмотрит Себе агнца для
всесожжения, сын мой".
Прибыв на место, устроив там жертвенник и разложив дрова, Авраам
связал Исаака, сына своего, и положил на жертвенник поверх дров. Затем он
протянул руку и взял нож, чтобы заколоть своего сына. В этот переломный
момент, когда Исаак ждал немедленной смерти от руки своего отца, любившего
его, как своего единственного сына, Ангел Господень воззвал к Аврааму с неба
и приказал не поднимать руки на отрока. Овен, запутавшийся в зарослях своими
рогами, был предназначен в качестве замены Исааку, который был, потому,
символически убит, однако посредством своего избавления от смерти, возвращен
Аврааму, как будто путем воскресения. Авраам назвал место этого памятного и
поучительного события Иегова-ире, и более чем через 400 лет оно было названо
"Горой Господней" (Бытие 22:14).
Однако прежде чем мы закончим рассмотрение притчи о Семени, следует
заметить, что она не завершилась символическим воскресением Исаака. Она
явилась прообразом жертвенной смерти и воскресения Христа; что, однако,
должно было стать его судьбой после этих событий? Ответ на этот вопрос
В то время как обрезание обязывало Израиль хранить весь закон, в
котором имело место ежегодное воспоминание о беззакониях, совершенных
народом, им было дано через закон только право на бессрочную аренду земли
Ханаанской, что ни в коей мере не имеет отношения к вечному владению. Это
явствует из следующих слов Моисея: "Если не будешь стараться исполнять все
слова закона сего, ... извержен будешь из земли, в которую ты идешь, чтобы
владеть ею" (Второзаконие 28:58,63). Условием их проживания было их
добродетельное поведение. Если они будут служить Богу, согласно закону той
земли, которую Он дал им, то благословлены будут их житницы и кладовые; если
же они станут служить другим богам, Он напустит на них поклоняющихся этим
богам и изгонит их из страны. Израиль попрал закон, и, потому, он -- в рассеянии,
пока не придет назначенное время, чтобы вспомнить завет, заключенный с их
отцами, и, потому, вспомнить землю (Левит 26:40-42).
Проживание народа в Ханаане под законом могло осуществляться на этой
земле на правах аренды, а не покупки для свободного владения. Если бы Израиль
был свободным землевладельцем, обстоятельства были бы иными. Однако
земля принадлежала Господу, и у них не было больше такого права
распоряжаться ею по частям навсегда, как когда арендатор, при сроке аренды в
двадцать один год, должен был разрезать свой участок земли на части и
продавать их покупателям навсегда. Израильтяне были Господними
арендаторами, и закон говорил им словами их Землевладельца: "Землю не должно
продавать навсегда; ибо Моя земля; вы пришельцы и поселенцы у Меня", -- так
что, "по всей земле владения вашего дозволяйте выкуп земли". Поэтому, если
бедность заставила человека продать его участок земли, он всегда мог быть
выкуплен им или его родственниками согласно определенным условиям; если же
никто из них не сможет добыть денег для выкупа, это поместье не будет
потеряно первоначальным владельцем, ибо, хотя оно и будет оставаться в руках
покупателя, он обязан вернуть его без выкупа в юбилейный год (Левит 25:23-28).
Даже под Новой Конституцией, когда народ приобретает вечное владение, рабы
Князя должны будут отдать его земельные подарки в год освобождения, в то
время как его сыновья будут владеть ими вечно (Иезекииль 46:16-18).
Завет обетования дарует более обширные сельские земли, чем закон
Моисея. Никогда за время своего проживания Израиль не владел всей землей от
Евфрата до Нила, как обещано в завете; даже если бы они ее имели, такая земля
не соответствовала бы тому, что именно подразумевал завет, ибо их владение не
отвечало бы такому определению как "вечное". Обетование говорило обо "всей
земле Ханаанской во владение вечное", однако неоспоримый факт состоит в том,
что Израиль владел только ее частью в течение ограниченного и беспокойного
периода. В дни Соломона, когда народ находился в своем зените под законом,
землею совместно владели израильтяне, тиряне и остатки хеттеев, аморреев,
фереззеев, еввеев, иевуссеев и т. д., однако когда придет век завета, всею ею
будут владеть Израиль под властью Силома (Примирителя), и "не будет более
ни одного Хананея в доме Господа Саваофа" (2-я Паралипоменон 8:7; Захария
14:21).
Ни одному необрезанному не было позволено стать членом семьи
Авраамовой. Рожденные в доме или купленные рабы, как и сыновья, должны
были тоже обрезаться, ибо тот, кто не подвергся обрезанию на восьмой день
после того, как оно было впервые учреждено, или совсем не был обрезан,
нарушал завет Господа. Это было великим бедствием; ведь никто, кроме
обрезанных людей, не мог стать наследниками обетований. Это может
вызвать удивление, но это истинная правда. Будем помнить, однако, что
настоящее обрезание -- это обрезание сердца. Обрезание плоти -- это только
видимый знак Авраамова обрезания сердца, и каждый из тех, кто будет
наследником вместе с правоверным Авраамом, должен, подобно ему, иметь
обрезанное сердце. Когда он был обрезан сердцем, его вера в Бога вменилась
ему в заслугу для прощения прошлых грехов. Его прошлое идолопоклонство и
т.д. было прощено, и его греховное тело плоти было "совлечено". Таким образом,
человек, верящий в то же, во что верил Авраам, с тем же характером и целями в
жизни, становится также обрезанным сердцем, когда, облачившись в Христа, он
"обрезан обрезанием нерукотворенным, ... обрезанием Христовым", исполненным
на восьмой день, согласно закону. В облачении в Христа его вера вменяется ему
в праведность, как это было с Авраамом. Совлекается "греховное тело плоти".
Крайняя плоть его сердца обрезана, а он становится человеком, "обрезанным по
духу", и Бог, а не люди, произносит ему хвалу (Римлянам 2:29).
Теперь я осторожно спрошу, будет ли человек, понимающий значение
обрезания плоти и природу обрезания сердца, рисковать своей репутацией
здравомыслящего человека, высказываясь о том, что "окропление младенцев",
даже с духовной целью, было предписано свыше вместо обрезания плоти или
духа? Я уже показал, что крещение с погружением в воду человека той же веры
и нрава, как и у Авраама, связано с обрезанием; для такого человека крещение в
славное имя является знамением оправдания верой, как обрезание плоти -- для
Авраама. Это, действительно, замена обрезанию плоти, сопровождающая также
и обрезание сердца; подобно тому, как все из его народа, имеющие Авраамову
веру, должны были обрезаться, если еще не были, так и сейчас все, имеющие его
веру, будут обрезаны, если они еще не прошли через водное крещение, ибо
именно такое крещение предписано, и только такое, которое означает облачение
в обрезание Иисуса Христа, посредством чего совлекается греховное тело плоти
(Колоссянам 2:11,12). Однако абсолютно другое дело, если вместо обрезания
плоти происходит окропление младенцев. Предположим, что это так; тогда закон
обрезания должен был стать законом такой замены, то есть, -- окропления
младенцев. Подвергшийся окроплению должен, в таком случае, соблюдать весь
закон, а за невыполнение этого он попадает под его проклятие. Водное крещение
неверующего равносильно нулю. Для такого человека оно не является
знамением. Что же мы скажем, тогда, об окроплении младенца? Является ли для
него или для других эта процедура и крестное знамение знаком того, что он
"оправдан верою и имеет мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа"
(31)? Или это знак веры его крестного отца и крестной матери, или его
собственных родителей, их оправдания верой и обрезания сердца? Или это
знамение того, что духовный служащий верит в завет обетования? Нет; скорее
всего, это знак поразительного невежества в отношении к посланию и духу
Евангелия и склонности к иудаизму всех, связанных с этим, и поразительная
иллюстрация того великого "заблуждения", накрывшего, как покрывало, лицо
всех народов (2-е Фессалоникийцам 2:11; Исаия 25:7).
АЛЛЕГОРИЯ
У Авраама было два сына: Измаил, сын Агари, египетской служанки, и
Исаак, сын Сарры. Когда родился Исаак, Измаилу было четырнадцать лет. Он
был рожден согласно обычному порядку вещей, а потому сказано, что он
"рожден по плоти" (32), в то время как Исаак родился при необыкновенных
обстоятельствах, когда Сарре исполнилось девяносто, а Аврааму -- сто лет, при
поддержке Бога, согласно обетованию; поэтому сказано, что он был "рожден по
Духу". Агарь была рабыней, Сарра же -- свободной; однако, будь это оставлено
на усмотрение Авраама, он сделал бы Измаила своим наследником, как и
Исаака, ибо любил обоих. Однако Измаил проявил злой дух по отношению к
Сарре и Исааку, воспринятый им от своей матери. Моисей говорит, что он
насмехался над Исааком, или презрительно говорил о нем, что в устах апостола
звучит как "гнал его" и характеризует Измаилов разряд людей. Это разожгло
Саррино негодование, и она сказала Аврааму: "Выгони эту рабыню и сына ее;
ибо не наследует сын рабыни сей с сыном моим Исааком" (33). Хотя это крайне
огорчило Авраама, Бог одобрил Саррино решение и сообщил ему, что Христос
будет потомком Исаака, а не Измаила, говоря: "В Исааке наречется тебе
Семя". Тем не менее, поскольку Измаил был его сыном, от него тоже будет
произведен народ с двенадцатью князьями племен его.
Значение этого фрагмента Авраамовой истории глубже, чем может
показаться на первый взгляд. Апостол сообщает нам, что эта история имеет
аллегорический, или иносказательный, смысл. Это значит, что две женщины и
то, что их характеризует, представляют собой два завета, а два сына
Авраамова -- два семени, или класса людей. Эти два завета таковы: "один от
горы Синайской в Аравии", а другой -- заключенный Богом за 430 лет до
обнародования Синайского; будучи по сути обетованием, содержанием которого
является Христос как наследник Ханаана и его будущий царь в Иерусалиме,
находящийся сейчас одесную Бога, этот другой завет соответствует "вышнему
Иерусалиму". Апостол говорит, что Иерусалим является предметом обоих этих
заветов, но в различные периоды его истории. В течение своего существования в
качестве столицы Иудейского государства, находящегося под Синайской
конституцией, он символизировался Агарью, рабыней, поскольку завет с Синая
есть "рождающий в рабство", и, следовательно, граждане государства вместе с
родным городом находились в рабстве. Они подверглись "игу рабства" (34)
"стихий мира" (35). Они были обязаны соблюдать весь закон, которым они
надеялись оправдаться, а поскольку не могли сделать этого по причине слабости
плоти, то попадали под проклятие.
Однако такое состояние дел было временным. В планы Бога не входило
вечное существование Иудейского государства под Синайской конституцией.
Израиль не должен был всегда оставаться в рабстве закона Моисея. Богом была
предопределена великая революция, следствием которой должна была стать
отмена Аравийского завета и рассеяние Израиля среди народов. Это
аллегорически названо "изгнанием рабы и сына ее", что было необходимо по
значительной и вполне достаточной причине, состоящей в том, что Синайская
конституция государства Израиль не была приспособлена для народа и страны
того времени, когда Христос должен воссесть на престоле своего отца Давида, а
святые -- овладеть царством. Закон Моисея предписывал обряды, касающиеся
плоти, такие как "очистительная вода" (Числа 19; Евреям 9:13), которые
совершенно несовместимы с реальностями Грядущего Века. Под законом
существовало "ежегодное напоминание о грехах" (Евреям 10:3), однако под
Новой небесной Конституцией "беззакония и грехи уже не будут более
вспоминаться" (Иеремия 31:31-34). Синайская конституция была "с
недостатком", поэтому необходимо было, чтобы ее место заняла лучшая,
которая была бы утверждена "на лучших обетованиях" (Евреям 8:6,7).
Следовательно, рабыню следовало изгнать, чтобы дать место более
совершенному устройству государства.
Со времени изгнания Израиля римлянами Иерусалим и его дети находятся в
ситуации Агари и ее сына в период их скитания по пустыне Вирсавии. Он
разъединен с Господом, как Агарь -- с Авраамом, и "сидит (столица) на земле,
опустошенная" (Бытие 21:16; Исаия 3:25), и оплакивает свое вдовство. Однако
должно наступить "совершение всего" (36). Иерусалим должен превратиться в
свободную, как Сарра, женщину и занять ее место посреди земли в качестве
города, "которого художник и строитель Бог" (37). Он "не будет более
вспоминать о бесславии вдовства своего. Ибо твой Творец есть супруг твой;
Господь Саваоф -- имя Его, и Искупитель твой -- Святый Израилев (Иисус);
Богом всей земли назовется Он" ("Его назовет Бог всей земли" -- в
английской версии) (Исаия 54:4-5). Иерусалим станет, потому, столицей мира, а
его граждане, или дети, будут более многочисленны, чем те, которыми он
обладал в законе, будучи "женатым". Придет время его славы, когда двенадцать
колен вновь будут объединенными, мирными и счастливыми наследниками этой
земли, "больше Соломона", их царя, а его город, "небесный Иерусалим", будет
"свободен, и матерь всем нам" (38).
Однако в то время как Агарь представляет собой Иерусалим под законом,
а Сарра -- Иерусалим под новой конституцией Иудейского государства, Измаил
символизирует Израиль, гордящийся своим плотским происхождением от
Авраама и законом, Исаак же -- тех израильтян и язычников, которые считают
плоть бесполезной и являются сынами Авраама по вере в обетования, данные
ему и его семени. Таким образом, Измаил и Исаак олицетворяют собой два типа
семени или два класса людей, которые не будут наследниками обетований
совместно. Действительно, по своей природе они настолько противоположны друг
другу, что было бы невозможным для них дружно разделить ту судьбу, которая
предназначена тем, кто должен стать наследниками обетований. Семя Измаила --
это дикие люди, руки которых -- против всех, кто верит в истину (39). Они
являются насмешниками, ибо как Измаил насмехался над Исааком, так Израиль
осмеивал Иисуса и стыдил его и его братьев, что едино. Царство, которое
должно быть установлено, есть владычество правды, и для управления им
требуются праведные люди, как об этом написано: "владычествующий над
людьми будет праведен, владычествуя в страхе Божьем" (2-я Царств 23:3).
Невозможно, поэтому, для семени Измаилова стать наследниками обетования.
Вся честь, слава и государственная власть были в их руках под Аравийским
заветом, и они пользовались своим положением жестко и несправедливо. Они
послали Иисуса на смерть и изгнали тех, кому он дал власть быть сынами
Божьими, верящими в его имя; они "всем человекам противятся" и апостолам
"препятствуют говорить язычникам, чтобы спаслись" (1-е Фессалоникийцам
2:15-16). Они были "первыми", но власти предопределено перейти в другие руки;
тогда те, что были "первыми" будут "последними" (40). Они убили
наследника, чтобы наследство досталось им, но они сами были уничтожены, а
виноградник по-прежнему остается, чтобы достаться другим, которые будут
отдавать Господу плоды "во времена свои" (Матфей 21:38,41). Таким образом,
как в случае с Измаилом и Исааком, "рожденный по плоти гнал рожденного по
духу", как сказал апостол, "так и ныне"; мы же можем добавить, что так будет
продолжаться до времени восстановления Государства, когда "последние будут
первыми", недоступными злу.
Никто, кроме Бога, не имеет права, или власти, назначить "наследника
всего" (41). Авраам не мог ни назначить его, ни самоопределиться в этом
качестве. Авраам хотел сделать наследником Измаила, или, как он выразился,
"хотя бы Измаил был жив пред лицом Твоим!" (42). Однако Бог не согласился на
такое. Он, потому, обещает дать ему того, кто будет его наследником и кого он
должен назвать Исааком, о котором Он сказал: "Я поставлю завет Мой с ним
заветом вечным, и потомству (семени) его после него" (Бытие 17:19). Однако
Исаак был не только рожден по обетованию, он точно так же верил в
обетование, ибо в Писании сказано: "Верою в будущее Исаак благословил
Иакова и Исава" (43). Написано также: "В Исааке наречется тебе семя", то
есть, Христос будет его потомком, а все верящие в обетования и облачившиеся
в Христа, будут рассматриваться как находящиеся "в Исааке"; будучи, таким
образом, "детьми обетования, они "признаются за семя" (Римлянам 9:6-8;
Галатам 4:28), которое унаследует землю и мир навеки. Слово "семя", поэтому,
должно пониматься в двойном смысле: во-первых, как ссылка на Христа, и, во-
вторых, -- на тех, кто находится "в нем". Исаак символизирует собой и то, и
другое, ибо Христос был в его чреслах, а все те, что "в нем", должны быть
также в Исааке.
Многие благонамеренные люди, желая понять учение Писания о двух
семенах, совершали иногда роковые ошибки. Они нередко заходили так далеко,
что начинали отрицать, что семени Авраамову по плоти будет когда-либо
возвращена земля Ханаанская, что означает, в сущности, отрицание
осуществления грандиозного плана "откровения Божьего" (44). Семя змея и семя
женщины, о которых было засвидетельствовано до Потопа, стали впоследствии
известны как семя Измаила и семя Исаака. "Не плотские дети суть дети
Божьи", "не все те Израильтяне, которые от Израиля" (Римлянам 9:8,6). Это
правда, но из этого не следует, однако, что с "плотскими детьми" больше ничего
не остается делать, как только сжечь их. Чтобы довести до конца эту
аллегорию, Бог должен был еще произвести из семени Измаилова великий
народ, ибо, хотя Измаил был изгнан и скитался по пустыне, Бог обещал ему, что
он будет велик и будет жить "пред лицом всех братьев своих" (Бытие
17:20;16:12). Плотские дети Авраама -- это "сыны царствия" (Матфей 8:12;13:38),
так же как и дети обетования, только две эти категории детей имеют разное
отношение к правительству и славе государства и к власти над народами в
грядущем веке. Дети Измаила были изгнаны из управления страной римлянами,
дети же Исаака "воссияют, как солнце, в Царстве Отца их" (45), когда
восстановится вновь царство Израиля (Деяния Апостолов 1:6).
В период духовного возрождения, "когда сядет Сын Человеческий на
престоле славы Своей" (46), дети Исаака будут править как "сыновья", в то
время как плотские дети будут царскими подданными, или "слугами, рабами".
Это различие видно из следующего свидетельства: "Вместо отцов Твоих, будут
сыновья Твои; Ты поставишь их князьями по всей земле" (Псалтирь 44:17); о них
же сказано: "Если князь дает кому из сыновей своих подарок, то это должно
пойти в наследство и его сыновьям; это владение их должно быть
наследственным. Если же он дает из наследия своего кому-либо из рабов
своих подарок, то это будет принадлежать ему только до года освобождения, и
тогда возвратится к князю. Только к сыновьям его должно переходить наследие
его" (Иезекииль 46:16,17). Сыновья князя -- его сонаследники, рабы же князя
являются только арендаторами на определенное количество лет. Если бы
природному Израилю Ханаан не был возвращен, то духовный Израиль,
называемый здесь князем и его сыновьями, унаследовал бы царство без
подданных, служащих им. Это было бы подобно тому, как если бы Королевская
семья продолжала править Британским королевством в Виндзорском Замке,
после того, как все его жители иммигрировали в Соединенные Штаты. Для того,
чтобы установить правление, требуется больше, чем служебный персонал;
необходимо также множество людей, а также князья, священники и цари, чтобы
учредить Царство в Ханаане или в любой другой стране.
Дети Исаака становятся детьми небесного Иерусалима по вере в "великие
и драгоценные обетования", изложенные в "многоразличной премудрости
Божьей" (47). Они надеются увидеть Ханаан и Иерусалим под новым заветом,
посредством которого они будут основаны свыше. Им даже не было сказано
"приступить к горе Сиону и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму"
(Евреям 12:22); это все, до сих пор, -- только в духе, что значит -- посредством
веры и надежды: как город и земля будут созданы свыше небесным Господом,
все то славное, что к ним относится, -- воистину "горнее". Верить, поэтому, в то,
что будет принесено в город свыше, означает для детей обетования в Исааке
иметь отношение к "вышнему Иерусалиму, матери всем им" (Галатам 4:26).
Итак, апостол увещевает их, говоря: "Если вы воскресли со Христом, то ищите
горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном.
Ибо вы умерли (для земного), и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге; когда
же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с ним во славе"
(Колоссянам 3:1-4).
ПРИТЧА О СЕМЕНИ
Аврааму было девяносто девять, а Измаилу -- тринадцать лет, когда они
были обрезаны (Бытие 17:24,25). Исаак родился, когда Авраам достиг
столетнего возраста. В период между обрезанием его домашних и рождением
Исаака, пока они продолжали жить "у дубравы Мамре, что в Хевроне", Господь
явился ему и вновь обещал Саре сына. В этот переломный момент были
уничтожены Содом и Гоморра, и образовалось Мертвое Море. После этой
катастрофы Авраам ушел из Хеврона на юг страны и поселился между Кадесом
и Суром, временно остановившись в Гераре Филистимской (Бытие 20:1). По
прибытии в это место он вступил с царем этой страны в союз, заключенный ими
с помощью клятвы, по которой ему было разрешено жить в любой части
Филистимской земли, и для него был восстановлен колодезь с водой, названный
Вирсавией, который был силой отнят царскими рабами (Бытие 20:15;21:25,31).
После этих событий родился Исаак, согласно обетованию. В день, когда он
был отнят от груди, Авраам устроил большой пир. Вскоре было замечено, что
Измаил насмехается над Исааком, что повлекло за собой изгнание его и Агари из
семьи. Прогнав их, Авраам насадил рощу в Вирсавии и "призвал там имя
Господа, Бога вечного". Устроившись таким образом, "жил Авраам в земле
Филистимской... многие годы" (Бытие 21:33,34). О том, как долго он продолжал
находиться там, можно узнать, приняв во внимание следующие соображения. В
своей речи перед Синедрионом Стефан говорит об Аврааме: "По смерти отца
его, переселил его Бог в сию землю" (Деяния Апостолов 7:4), -- то есть, он
возвратился из земли Филистимской в "Хеврон, в земле Ханаанской" (Бытие
23:1,2). Фарре, Авраамову отцу, было семьдесят лет, когда родился Авраам; так
что, когда Исаак появился на свет в Вирсавии, Фарре было сто семьдесят лет.
Однако прожил Фарра двести пять лет и умер в Харране; после же его смерти
Авраам ушел в Хеврон, где в возрасте ста двадцати семи лет умерла Сарра.
Таким образом, она умерла двумя годами позже Фарры; следовательно, Авраам
покинул Филистимскую землю в течение этих двух лет. Однако Стефан говорит,
что по смерти Фарры он переселился в Ханаан, и это означает, что "дни
многие", прожитые им в Филистимской земле, -- это тридцать пять лет от
рождения Исаака. Это простое изложение фактов устраняет трудность, над
которой чрезвычайно ломали головы занимавшиеся хронологией. Моисей
говорит, что Фарра умер в Харране в возрасте двухсот пяти лет (Бытие 11:32);
Стефан же сказал, что Авраам переселился из Харрана в Ханаан после смерти
Фарры, таким образом, получается, что Сарра была жительницей этой
страны только два года! Это ошибка английской версии (то же мы видим и в
русской версии -- примечание переводчика), которая переводит слово ????????
как "оттуда" вместо "потом", как должно быть переведено (и как это
переведено в Деяниях Апостолов 13:21). "Авраам, -- говорит Стефан, -- поселился
в Харране; а потом (вместо "оттуда")", -- Когда потом? -- "по смерти отца его,
переселил его Бог", -- Откуда? -- Из Вирсавии Филистимской. Куда? -- В Хеврон,
"в сию землю, в которой вы ныне живете". Таким образом, Моисей и Стефан
согласуются.
Однажды, когда Авраам проживал в земле Филистимской, Бог явился ему
для того, чтобы испытать его веру и дать ему в лице Исаака живой образ того,
какая судьба должна постигнуть его семя, Христа, находящегося тогда в
чреслах Исаака, прежде чем он возвеличится и унаследует Ханаан и весь мир.
Испытание было очень суровым. Ему было приказано взять Исаака, "сына его,
единственного его, которого он любит", в землю Мориа и "принести его во
всесожжение на одной из гор", которую укажет Бог (48). Мориа -- это гора, на
которой потом Соломон построил храм (2-я Паралипоменон 3:1), и окружающая
ее земля, или область, прославленная горами, которые позже стали называться
Сионом, Елеоном и Лобной. Гора, избранная Богом, не названа; я, потому, могу
только выразить собственное мнение, сказав, что это была Лобная гора. "На
третий день" он прибыл на место, находящееся в сорока милях по прямой от
Вирсавии. Мы не будем этому удивляться, если вспомним, что он ехал верхом на
осле, сопровождаемый, кроме Исаака, двумя отроками, которые несли дрова и
все необходимое для путешествия. Поэтому они двигались медленно. "На третий
день Авраам возвел очи свои, и увидел то место издалека". Он велел компании
сделать привал. Он сказал отрокам остаться там с ослом, "а я и сын, -- произнес
он, -- пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам". Однако если он
собирался убить Исаака, как могли бы Исаак и он опять вернуться к ним?
Апостол объясняет это так: "Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву
Исаака и, имея обетование, принес единородного (рожденного Саррой)". "О
котором было сказано: "в Исааке наречется тебе Семя"; ибо он думал, что Бог
силен и из мертвых воскресить, почему и получил его предзнаменование" -- ??
???????? (Евреям 11:17-19). Авраам серьезно намеревался убить Исаака, но он
твердо верил, что Бог воскресит его из мертвых, потому что все обетования,
данные ему Богом, должны были свершиться в Исааковом Семени, как об этом
написано: "Завет Мой поставлю с Исааком и семенем его после него", -- а потому
Авраам сказал отрокам, что они возвратятся к ним.
Теперь началась притча, или образ того, что должно было случиться позже
с Семенем Исаака, Христом. "Взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил
на Исаака, сына своего", сам же понес огонь и нож. Исаак с великой охотой
продолжал путь, нисколько не подозревая, что он сам является приносимой
жертвой. "Отец мой, -- сказал он, пока они медленно двигались вперед; "Вот я,
сын мой, -- отвечал тот; "Вот, -- сказал Исаак, -- огонь и дрова, где же агнец для
всесожжения?" Авраам же произнес: "Бог усмотрит Себе агнца для
всесожжения, сын мой".
Прибыв на место, устроив там жертвенник и разложив дрова, Авраам
связал Исаака, сына своего, и положил на жертвенник поверх дров. Затем он
протянул руку и взял нож, чтобы заколоть своего сына. В этот переломный
момент, когда Исаак ждал немедленной смерти от руки своего отца, любившего
его, как своего единственного сына, Ангел Господень воззвал к Аврааму с неба
и приказал не поднимать руки на отрока. Овен, запутавшийся в зарослях своими
рогами, был предназначен в качестве замены Исааку, который был, потому,
символически убит, однако посредством своего избавления от смерти, возвращен
Аврааму, как будто путем воскресения. Авраам назвал место этого памятного и
поучительного события Иегова-ире, и более чем через 400 лет оно было названо
"Горой Господней" (Бытие 22:14).
Однако прежде чем мы закончим рассмотрение притчи о Семени, следует
заметить, что она не завершилась символическим воскресением Исаака. Она
явилась прообразом жертвенной смерти и воскресения Христа; что, однако,
должно было стать его судьбой после этих событий? Ответ на этот вопрос