Страница:
– Что это было? – тихо, словно странная субстанция могла подслушать через образовавшуюся дыру, спросил толстяк, не отрывая поцарапанный нос от пола. – Волосы джинна сбились в стайку и теперь хулиганят не поодиночке, а всем скопом? Ох! Что-то серое катается в дальнем в углу! Ой, ма-ма-ма… Слушай, Пятый, там под твоей кроватью случайно не…
– Где?! Уф, да это пыль! – поспешил успокоить я напарника, тяжело дыша. – Стандартная представительница пыли обыкновенной, серого цвета. Бояться нечего, друг. Нежелание прислуги убирать под кроватями есть древняя аристократическая традиция, которую Вторая не решилась нарушать, чтобы ее немедленно не разоблачили.
В наушнике тихонько хихикнули.
– База! – возмущенно позвал я. – Что за шутки с утра пораньше? Вы не хотите нам кое-что объяснить?
– Приветствую вас, товарищи, – торжественно прошамкал наушник. – Воздушная тревога отменена, можете расслабиться и подняться на ноги. Видите, как хорошо получилось? Заодно и проснулись. Приказом сверху в связи с особыми обстоятельствами вам разрешен доступ к сверхсекретным сведениям чрезвычайной важности. Поздравляю – случай в истории Организации беспрецедентный! Чтобы обычные полевые работники… коротко говоря, вам неслыханно повезло. Готовим руки.
– В каком смысле? – растерялся толстяк.
– В самом прямом! – гаркнул куратор. – Будете клясться!
– Кровью?
– А чем еще? Давайте-давайте! Протягиваем вперед ладонью вверх… Третий! Почему трясешься? Посталкогольный тремор?
– Банальная трусость, – нервно хихикнул я, старательно придерживая запястье собственной руки, неожиданно лишившейся привычной твердости. – А кто будет брать анализ?
– Сейчас, секунду…
Короткая игла, выпрыгнувшая из-под пола, крутанулась в воздухе и направилась к нам с явно кровожадными намерениями. Два быстрых укола, и черные капли всплыли над нашими ладонями, деловито пакуясь на лету в прозрачные конверты.
– Это несправедливо! У меня забрали в два раза больше крови. – обрел дар речи толстяк, гневно провожая глазами свой конверт.
– Теперь готов ознакомить с подробностями, – доверительно сообщил куратор. – Сначала свежие новости. Вам по-научному или по-простому?
– Что мы, дураки? – оскорбился я, зализывая пораненную иглой ладонь. – Даже обидно, товарищ куратор!
– Ладно, слушайте и мотайте на рога. Дело касается замка и взрыва башни семейного мага, в которой колдовал над временем Юлиус Хитрый. Экспресс-анализ ближайшего будущего показывает, что в этом месте составные части ткани реальности в результате невыявленного стороннего воздействия критической мощности претерпели нагрузку, превосходящую возможности сбалансированного бытия, и утратили однородность, превратившись в пучок нереализованных возможностей, которые в самое ближайшее время могут овеществиться одновременно либо поочередно, вследствие чего мир потеряет стабильность. Это шанс Организации. В случае предварительного ознакомления и точного математического просчета Организация сможет выбрать наиболее выгодный для себя вариант будущего, в котором будет править единолично и безраздельно, стальные побочные ветви должны быть отсечены в рабочем порядке. На нашу удачу, в сокровищнице покойного графа хранится редкий артефакт – эльфийская шарманка. С ее помощью мы и попробуем просчитать будущее. Все понятно?
_ Каждое слово, – ответил я, усилием воли возвращая челюсть на место. – Особенно «шарманка» и «шанс». Но если вас не затруднит, повторите, пожалуйста, теперь то же самое по-простому. Для Третьего. По лицу вижу, что ему не совсем понятны некоторые термины.
Куратор досадливо крякнул.
– Ладно. Как говорится, лучше один раз увидеть. Накидывайте невидимость, вылетайте наружу и взгляните на ауру замка. У верен, раньше вам ничего подобного наблюдать не приходилось. Предупреждаю: не кричать!
После столь многозначительного вступления мы преисполнились любопытства и чуть не застряли в оконном проеме, торопясь ознакомиться с невиданным как можно скорее. В короткой борьбе локтями победил толстяк. Ему хватило двух минут. Едва успев вылететь, он тут же вернулся обратно и, отпихнув меня, рухнул на свою кровать, засунув голову под подушку.
Окончательно заинтригованный, я скользнул за окно и завис в воздухе, потрясенно разглядывая ауру замка. Прежде вполне пристойная сфера сейчас выглядела странно: в том месте, где ранее была башня мага, а ныне красовались живописные обломки, вспучился громадный зеленый пузырь, имеющий форму песочных часов, лежащих на боку. Слабая пульсация указывала на то, что это не просто банальное повреждение, а нечто живое и, возможно, даже мыслящее. По крайней мере, я не смог отделаться от ощущения, что не только я разглядываю пузырь, но и он меня. Словно та неуловимая субстанция, что перетекает из одной колбы песочных часов в другую вместе с песчинками, вдруг ожила. Брр!
– Хорошо, что предупредили, товарищ куратор… – тихо сказал я, вернувшись в комнату. – Как это называется?
– Узел, или нарыв на ткани бытия. Только что на территории Topа произошло событие, вызвавшее взрыв реальности Зеленое облако видели? Это «джинн» вырвался из бутылки: и хуже того – его выпустили на волю, не ставя никаких условий. Огромный заряд магической силы получил свободу самостоятельность, случайно смешавшись с остатками рассеянного в воздухе колдовства Юлиуса Хитрого. Естественно на территории замка образовался нарыв из нитей бытия, который медленно растет, поглощая все большую площадь. Как только пленка натянется до критического значения он лопнет выпустив в существующую реальность несколько вариантов будущего. Все наши попытки просчитать пути наперед наталкиваются на сопротивление узла; последняя надежда на шарманку. Отдел прогнозов прикинул возможности. Как минимум три варианта выгодны для нас, как минимум два – губительны. Есть сведения, что Положительные тоже предпринимают некоторые шаги. По крайней мере, их агенты спешно вербуют новых рядовых работников и со своей стороны стараются просчитать грядущее. Естественно, их выбор станет прямой противоположностью нашему! Они попытаются спасти мир от нас, мы обязаны лечь костьми, но не допустить этой трагедии.
– Неужели придется сойтись в бою? – недоверчиво поеживаясь, уточнил Третий. – Вот тебе и пустяковое задание…
– Думаю, мы договоримся, – уклончиво ответил куратор. Но использования оружия тоже не избежать, ведь из зарождающихся реальностей придется оставить только одну. Техники уже настраивают мечи для обрубания побочных ветвей. Вот только джинн может помешать, и этот фактор просчитать никак невозможно. Все же, стихийная магия…
– Без мозгов, – вздохнул я.
– И хуже того – без тормозов! – дополнил куратор. – Сами видели что творит. Вы должны…
– Не продолжайте, товарищ куратор! – патетически воскликнул Третий, расправляя плечи. – Я догадался! Мы готовы. Готовы отдать свои жизни на благо Организации! Биться с джинном до последней капли крови! И когда…
В наушнике послышался знакомый звук Это взвыл куратор.
– Биться? Ни в коем случае, идиот! Нейтрализовать джинна в бою невозможно! Он впитывает чужую силу, как губка, и лишь наращивает свою мощь! Убрать его с дороги можно лишь одним способом – отыскать запечатавшего его в бутыль первомага и заставить усмирить своего расшалившегося питомца! Только так! Даже не суйтесь этому джинну под его вонючие ноги! Поняли, болваны?!
Третий оскорблено надулся, а я осторожно уточнил:
– Товарищ куратор, вопрос о том, где у облака находятся конечности, я опускаю. Мы клянемся всячески избегать дурно пахнущих ног джинна, но хотелось бы перейти от грубой прозы к высокой поэзии. Вы сказали, что нам может помочь шарманка. Логично бы кое-что уточнить по поводу данного инструмента…
– Это не инструмент! – все еще раздраженно перебил куратор. – Эльфийское изделие не просто древняя безделушка! Шарманка является вечно живой сущностью, работающей по принципу: что слышу, то пою!
Наступила неловкая пауза. Очевидно, куратор рассчитывал, что мы задохнемся от гордости, но дождался только пары тщательно замаскированных под кашель смешков.
– Простите, товарищ куратор, – мягко вступил я. – Я что-то не понял. Чего там делает эта самая легендарная шарманка?
– Поет, – строго повторил наушник. – Все, что слышит внутренними ушами.
Я бессильно откинулся на спинку. Третий же обрадовано (хоть что-то понял) вскинулся с места.
– О! Прямо как народы Северного континента!
– Ты перепутал, – шепнул я. – Уши у северян совсем не внутренние, а наоборот, патологически оттопыренные. И поют они исключительно то, что видят, и то после доброй порции горячительного. А легендарное эльфийское изделие – что слышит. Огромная разница. Я бы даже сказал, принципиальная. Только интересно, не заменят ли десяток северян одну старую шар…
– Хватит насмешничать! – вскипел куратор. – Тут мир рушится, а вы ерничаете, вместо того чтобы работать!
– Работать?! – нервно рассмеялся я. – По-моему, уже для всех ясно, что в замке работать невозможно! Концентрация магической энергии и без того была повышена раз в триста! А теперь еще и джинн добавился! Попробуй при таких обстоятельствах общаться с наследниками! Они же все на нервах! Как и мы!
– А как ты хотел! – возмутился куратор. – Вы находитесь внутри одушевленной сущности древнего аристократического происхождения, в которую превратился замок! Он вас воспринимает как частички себя, любимого! Как родные ногти, ресницы, ферменты или что там еще может быть… зубы наконец. Никого из обитателей замка сейчас убить невозможно – замок не позволит!
– Отличная новость, – буркнул я. – А раньше нельзя было сообразить? И предупредить?
– А что такое? – ядовито откликнулся наушник. – Лишний кусок пудинга побоялся за завтраком сожрать и теперь жалеешь?
– Да мы вообще не завтракали! – возмутился Третий. – С утра голодные! И вообще! Может, хватит заниматься глупостями? Вполне приличные варианты будущего! Пусть все идет своим чередом!
– Идиот, – без эмоций прокомментировал куратор. – Или, корректно выражаясь, особь с ограниченными думательными возможностями. Скажи-ка, сынок, а что ты будешь делать если новую реальность выберем не мы, а Положительные? Молчишь? А если все варианты осуществятся одновременно и начнется частичное взаимное поглощение, то есть хаос?
– Нас не станет? – перепугался толстяк.
– Наоборот, – язвительно ответил куратор. – Мы будем существовать сразу в трех новых мирах. Или четырех. А если повезет, то сразу в шести или семи. Выражение лица Юлиуса Хитрого помнишь? Думаю, он все-таки пожалел о своем эксперименте. Посмертно.
– В шести мирах за OДHУ зарплату? – возмутился Третий.
– Кто о чем, а голодный о пироге! – укорил куратор. – О долге надо думать! О долге! Глава филиала ведь не случайно вспомнил об этой шарманке! Эльфы изготавливали их из вечно живого дерева лутта, оно способно слышать будущие вероятности строго по порядку с математической точностью! И вы просто обязаны заполучить данный артефакт! Любой ценой. Вместе с заказанной начальством коробочкой! Не позже, чем через сутки! Теперь о маленьком срочном задании…
– Так это все было несрочное? – взвыл Третий. – О!..
– Секретная информация! – патетически сообщил наушник. – Вчера в Организации произошло небольшое ЧП…
Вскинув руки в жесте отчаяния, толстяк молча промаршировал по обводной галерее к открытому люку и нырнул в него с такой решимостью, словно собирался покончить с собой. Я же лишь горестно вздохнул от осознания собственного неудивления при слове ЧП. Докатились. Теперь наша жизнь состоит из больших ЧП и небольших ЧП. Секретных ЧП и всем известных ЧП. Другого, к сожалению, не дано. Проводив взглядом шатающуюся под грузом секретов округлую фигуру лучшего друга, я аккуратно прикрыл за ним люк и вернулся на прежнее место, у окошка.
– Говорите, товарищ куратор. Желательно без научных терминов, попроще, для дураков. Чтобы как только Третий придет в себя, я мог пересказать.
– Дело касается Разлома, – тем временем продолжил куратор.
– А именно? – напрягся я.
– Помнишь, ты говорил, что в этой зоне не все в порядке? Радуйся, накаркал. Этой ночью машина сообщила, что в передвижениях некоторых «глаз» подземки и прилегающей зоны прослеживается четко организованный ритм.
– Ритм? – с притворным энтузиазмом откликнулся я. – Вот это новость! Я потрясен до кончика хвоста. И что они отбивают? Чечетку?
– Пятый! – оскорбился куратор. – Прекрати паясничать! «Глаза» у границы Разлома и под большинством станций подземки сигналят SOS!
Я так изумился, что непроизвольно открыл рот, чем моментально воспользовалась какая-то нахальная муха. Крылатая скотина сумела влететь точно между моих зубов и застрять там лапками. Выдрав зловредное насекомое изо рта (за сохранность всех конечностей не ручаюсь), я щелчком отправил ее в небо, но она лишь ехидно зажужжала и отправилась вдоль обводной галереи. Вероятно, искать следующие гостеприимно распахнутые окна, за которыми скрываются дурачки с открытыми ртами. Поперхнувшись слюной и мушиными ногами, я с отвращением откашлялся и утер губы одеялом. Заодно и уши прочистил, свернув кружевную оборку одеяла трубочкой.
– Товарищ куратор, прошу прощения, кажется я не совсем точно расслышал вас. Что сигналят «глаза»?
– SOS! Мы подняли записи. Судя по ним, уже три-четыре года, как минимум. Два часа назад машина подтвердила Предположение. Все точно.
– Четыре года?! Ничего себе! Постойте-постойте… SOS? Вы всерьез утверждаете, что электронные устройства, собранные руками Зла и работающие на него же, передают в эфир крик «спасите наши души»?! Я уже молчу о том, что «глаза» по определению души иметь не могут, но к кому они взывают?
– Да к нам же! К нам!
– Бред!
– Бред не бред, а слетать туда, чтобы все про верить, придется.
– Опять мы?!
– А кто еще? Вы только что принесли клятву кровью! Тем более, эта часть Каперии теперь принадлежит нашему филиалу!
– Говорите, сегодня ночью? – насупился я. – Почему же пятьсот двадцать третий филиал сразу все не обследовал?
– Они не были готовы.
– Что-о?!
– Не определились сразу, кого посылать, – убитым тоном признался куратор. – Тянули время, скорее всего. Докладывали наверх о неких неопознанных летающих объектах в районе Разлома. Приводили статистику гибели капсул над данной зоной…
– Вот! – торжествующе воскликнул я. – А когда я говорил то же самое, вы меня поднимали на смех! Есть там что-то. Задницей чувствую, что есть!
– Вот и ладушки! – заметно воспрянул духом куратор. Раз так, я оформляю на твою сверхчувствительную задницу разведывательный визит! Бери напарника под мышку, Вторую оставляй дежурить в замке – и вперед!
– Э! А если кто станет нас иска…
– Да кому вы нужны? Ладно. Только чтобы его сиятельство Замок не волновался. В багажном отсеке должны быть болванки. Оставьте вместо себя пару мороков-дубликатов, хотя лично я сомневаюсь, что кто-то заметит ваше отсутствие. Тем более там и лету всего ничего, к обеду вернетесь.
– А как же Вторая?
– Вторую ознакомите с информацией по возвращении. Это все.
– Э! – опомнился я, как всегда, слишком поздно. Шустрый куратор успел отключиться.
Подземка. Торско-кожемякская линия
Поздний вечер. Окрестности Тора
– Где?! Уф, да это пыль! – поспешил успокоить я напарника, тяжело дыша. – Стандартная представительница пыли обыкновенной, серого цвета. Бояться нечего, друг. Нежелание прислуги убирать под кроватями есть древняя аристократическая традиция, которую Вторая не решилась нарушать, чтобы ее немедленно не разоблачили.
В наушнике тихонько хихикнули.
– База! – возмущенно позвал я. – Что за шутки с утра пораньше? Вы не хотите нам кое-что объяснить?
– Приветствую вас, товарищи, – торжественно прошамкал наушник. – Воздушная тревога отменена, можете расслабиться и подняться на ноги. Видите, как хорошо получилось? Заодно и проснулись. Приказом сверху в связи с особыми обстоятельствами вам разрешен доступ к сверхсекретным сведениям чрезвычайной важности. Поздравляю – случай в истории Организации беспрецедентный! Чтобы обычные полевые работники… коротко говоря, вам неслыханно повезло. Готовим руки.
– В каком смысле? – растерялся толстяк.
– В самом прямом! – гаркнул куратор. – Будете клясться!
– Кровью?
– А чем еще? Давайте-давайте! Протягиваем вперед ладонью вверх… Третий! Почему трясешься? Посталкогольный тремор?
– Банальная трусость, – нервно хихикнул я, старательно придерживая запястье собственной руки, неожиданно лишившейся привычной твердости. – А кто будет брать анализ?
– Сейчас, секунду…
Короткая игла, выпрыгнувшая из-под пола, крутанулась в воздухе и направилась к нам с явно кровожадными намерениями. Два быстрых укола, и черные капли всплыли над нашими ладонями, деловито пакуясь на лету в прозрачные конверты.
– Это несправедливо! У меня забрали в два раза больше крови. – обрел дар речи толстяк, гневно провожая глазами свой конверт.
– Теперь готов ознакомить с подробностями, – доверительно сообщил куратор. – Сначала свежие новости. Вам по-научному или по-простому?
– Что мы, дураки? – оскорбился я, зализывая пораненную иглой ладонь. – Даже обидно, товарищ куратор!
– Ладно, слушайте и мотайте на рога. Дело касается замка и взрыва башни семейного мага, в которой колдовал над временем Юлиус Хитрый. Экспресс-анализ ближайшего будущего показывает, что в этом месте составные части ткани реальности в результате невыявленного стороннего воздействия критической мощности претерпели нагрузку, превосходящую возможности сбалансированного бытия, и утратили однородность, превратившись в пучок нереализованных возможностей, которые в самое ближайшее время могут овеществиться одновременно либо поочередно, вследствие чего мир потеряет стабильность. Это шанс Организации. В случае предварительного ознакомления и точного математического просчета Организация сможет выбрать наиболее выгодный для себя вариант будущего, в котором будет править единолично и безраздельно, стальные побочные ветви должны быть отсечены в рабочем порядке. На нашу удачу, в сокровищнице покойного графа хранится редкий артефакт – эльфийская шарманка. С ее помощью мы и попробуем просчитать будущее. Все понятно?
_ Каждое слово, – ответил я, усилием воли возвращая челюсть на место. – Особенно «шарманка» и «шанс». Но если вас не затруднит, повторите, пожалуйста, теперь то же самое по-простому. Для Третьего. По лицу вижу, что ему не совсем понятны некоторые термины.
Куратор досадливо крякнул.
– Ладно. Как говорится, лучше один раз увидеть. Накидывайте невидимость, вылетайте наружу и взгляните на ауру замка. У верен, раньше вам ничего подобного наблюдать не приходилось. Предупреждаю: не кричать!
После столь многозначительного вступления мы преисполнились любопытства и чуть не застряли в оконном проеме, торопясь ознакомиться с невиданным как можно скорее. В короткой борьбе локтями победил толстяк. Ему хватило двух минут. Едва успев вылететь, он тут же вернулся обратно и, отпихнув меня, рухнул на свою кровать, засунув голову под подушку.
Окончательно заинтригованный, я скользнул за окно и завис в воздухе, потрясенно разглядывая ауру замка. Прежде вполне пристойная сфера сейчас выглядела странно: в том месте, где ранее была башня мага, а ныне красовались живописные обломки, вспучился громадный зеленый пузырь, имеющий форму песочных часов, лежащих на боку. Слабая пульсация указывала на то, что это не просто банальное повреждение, а нечто живое и, возможно, даже мыслящее. По крайней мере, я не смог отделаться от ощущения, что не только я разглядываю пузырь, но и он меня. Словно та неуловимая субстанция, что перетекает из одной колбы песочных часов в другую вместе с песчинками, вдруг ожила. Брр!
– Хорошо, что предупредили, товарищ куратор… – тихо сказал я, вернувшись в комнату. – Как это называется?
– Узел, или нарыв на ткани бытия. Только что на территории Topа произошло событие, вызвавшее взрыв реальности Зеленое облако видели? Это «джинн» вырвался из бутылки: и хуже того – его выпустили на волю, не ставя никаких условий. Огромный заряд магической силы получил свободу самостоятельность, случайно смешавшись с остатками рассеянного в воздухе колдовства Юлиуса Хитрого. Естественно на территории замка образовался нарыв из нитей бытия, который медленно растет, поглощая все большую площадь. Как только пленка натянется до критического значения он лопнет выпустив в существующую реальность несколько вариантов будущего. Все наши попытки просчитать пути наперед наталкиваются на сопротивление узла; последняя надежда на шарманку. Отдел прогнозов прикинул возможности. Как минимум три варианта выгодны для нас, как минимум два – губительны. Есть сведения, что Положительные тоже предпринимают некоторые шаги. По крайней мере, их агенты спешно вербуют новых рядовых работников и со своей стороны стараются просчитать грядущее. Естественно, их выбор станет прямой противоположностью нашему! Они попытаются спасти мир от нас, мы обязаны лечь костьми, но не допустить этой трагедии.
– Неужели придется сойтись в бою? – недоверчиво поеживаясь, уточнил Третий. – Вот тебе и пустяковое задание…
– Думаю, мы договоримся, – уклончиво ответил куратор. Но использования оружия тоже не избежать, ведь из зарождающихся реальностей придется оставить только одну. Техники уже настраивают мечи для обрубания побочных ветвей. Вот только джинн может помешать, и этот фактор просчитать никак невозможно. Все же, стихийная магия…
– Без мозгов, – вздохнул я.
– И хуже того – без тормозов! – дополнил куратор. – Сами видели что творит. Вы должны…
– Не продолжайте, товарищ куратор! – патетически воскликнул Третий, расправляя плечи. – Я догадался! Мы готовы. Готовы отдать свои жизни на благо Организации! Биться с джинном до последней капли крови! И когда…
В наушнике послышался знакомый звук Это взвыл куратор.
– Биться? Ни в коем случае, идиот! Нейтрализовать джинна в бою невозможно! Он впитывает чужую силу, как губка, и лишь наращивает свою мощь! Убрать его с дороги можно лишь одним способом – отыскать запечатавшего его в бутыль первомага и заставить усмирить своего расшалившегося питомца! Только так! Даже не суйтесь этому джинну под его вонючие ноги! Поняли, болваны?!
Третий оскорблено надулся, а я осторожно уточнил:
– Товарищ куратор, вопрос о том, где у облака находятся конечности, я опускаю. Мы клянемся всячески избегать дурно пахнущих ног джинна, но хотелось бы перейти от грубой прозы к высокой поэзии. Вы сказали, что нам может помочь шарманка. Логично бы кое-что уточнить по поводу данного инструмента…
– Это не инструмент! – все еще раздраженно перебил куратор. – Эльфийское изделие не просто древняя безделушка! Шарманка является вечно живой сущностью, работающей по принципу: что слышу, то пою!
Наступила неловкая пауза. Очевидно, куратор рассчитывал, что мы задохнемся от гордости, но дождался только пары тщательно замаскированных под кашель смешков.
– Простите, товарищ куратор, – мягко вступил я. – Я что-то не понял. Чего там делает эта самая легендарная шарманка?
– Поет, – строго повторил наушник. – Все, что слышит внутренними ушами.
Я бессильно откинулся на спинку. Третий же обрадовано (хоть что-то понял) вскинулся с места.
– О! Прямо как народы Северного континента!
– Ты перепутал, – шепнул я. – Уши у северян совсем не внутренние, а наоборот, патологически оттопыренные. И поют они исключительно то, что видят, и то после доброй порции горячительного. А легендарное эльфийское изделие – что слышит. Огромная разница. Я бы даже сказал, принципиальная. Только интересно, не заменят ли десяток северян одну старую шар…
– Хватит насмешничать! – вскипел куратор. – Тут мир рушится, а вы ерничаете, вместо того чтобы работать!
– Работать?! – нервно рассмеялся я. – По-моему, уже для всех ясно, что в замке работать невозможно! Концентрация магической энергии и без того была повышена раз в триста! А теперь еще и джинн добавился! Попробуй при таких обстоятельствах общаться с наследниками! Они же все на нервах! Как и мы!
– А как ты хотел! – возмутился куратор. – Вы находитесь внутри одушевленной сущности древнего аристократического происхождения, в которую превратился замок! Он вас воспринимает как частички себя, любимого! Как родные ногти, ресницы, ферменты или что там еще может быть… зубы наконец. Никого из обитателей замка сейчас убить невозможно – замок не позволит!
– Отличная новость, – буркнул я. – А раньше нельзя было сообразить? И предупредить?
– А что такое? – ядовито откликнулся наушник. – Лишний кусок пудинга побоялся за завтраком сожрать и теперь жалеешь?
– Да мы вообще не завтракали! – возмутился Третий. – С утра голодные! И вообще! Может, хватит заниматься глупостями? Вполне приличные варианты будущего! Пусть все идет своим чередом!
– Идиот, – без эмоций прокомментировал куратор. – Или, корректно выражаясь, особь с ограниченными думательными возможностями. Скажи-ка, сынок, а что ты будешь делать если новую реальность выберем не мы, а Положительные? Молчишь? А если все варианты осуществятся одновременно и начнется частичное взаимное поглощение, то есть хаос?
– Нас не станет? – перепугался толстяк.
– Наоборот, – язвительно ответил куратор. – Мы будем существовать сразу в трех новых мирах. Или четырех. А если повезет, то сразу в шести или семи. Выражение лица Юлиуса Хитрого помнишь? Думаю, он все-таки пожалел о своем эксперименте. Посмертно.
– В шести мирах за OДHУ зарплату? – возмутился Третий.
– Кто о чем, а голодный о пироге! – укорил куратор. – О долге надо думать! О долге! Глава филиала ведь не случайно вспомнил об этой шарманке! Эльфы изготавливали их из вечно живого дерева лутта, оно способно слышать будущие вероятности строго по порядку с математической точностью! И вы просто обязаны заполучить данный артефакт! Любой ценой. Вместе с заказанной начальством коробочкой! Не позже, чем через сутки! Теперь о маленьком срочном задании…
– Так это все было несрочное? – взвыл Третий. – О!..
– Секретная информация! – патетически сообщил наушник. – Вчера в Организации произошло небольшое ЧП…
Вскинув руки в жесте отчаяния, толстяк молча промаршировал по обводной галерее к открытому люку и нырнул в него с такой решимостью, словно собирался покончить с собой. Я же лишь горестно вздохнул от осознания собственного неудивления при слове ЧП. Докатились. Теперь наша жизнь состоит из больших ЧП и небольших ЧП. Секретных ЧП и всем известных ЧП. Другого, к сожалению, не дано. Проводив взглядом шатающуюся под грузом секретов округлую фигуру лучшего друга, я аккуратно прикрыл за ним люк и вернулся на прежнее место, у окошка.
– Говорите, товарищ куратор. Желательно без научных терминов, попроще, для дураков. Чтобы как только Третий придет в себя, я мог пересказать.
– Дело касается Разлома, – тем временем продолжил куратор.
– А именно? – напрягся я.
– Помнишь, ты говорил, что в этой зоне не все в порядке? Радуйся, накаркал. Этой ночью машина сообщила, что в передвижениях некоторых «глаз» подземки и прилегающей зоны прослеживается четко организованный ритм.
– Ритм? – с притворным энтузиазмом откликнулся я. – Вот это новость! Я потрясен до кончика хвоста. И что они отбивают? Чечетку?
– Пятый! – оскорбился куратор. – Прекрати паясничать! «Глаза» у границы Разлома и под большинством станций подземки сигналят SOS!
Я так изумился, что непроизвольно открыл рот, чем моментально воспользовалась какая-то нахальная муха. Крылатая скотина сумела влететь точно между моих зубов и застрять там лапками. Выдрав зловредное насекомое изо рта (за сохранность всех конечностей не ручаюсь), я щелчком отправил ее в небо, но она лишь ехидно зажужжала и отправилась вдоль обводной галереи. Вероятно, искать следующие гостеприимно распахнутые окна, за которыми скрываются дурачки с открытыми ртами. Поперхнувшись слюной и мушиными ногами, я с отвращением откашлялся и утер губы одеялом. Заодно и уши прочистил, свернув кружевную оборку одеяла трубочкой.
– Товарищ куратор, прошу прощения, кажется я не совсем точно расслышал вас. Что сигналят «глаза»?
– SOS! Мы подняли записи. Судя по ним, уже три-четыре года, как минимум. Два часа назад машина подтвердила Предположение. Все точно.
– Четыре года?! Ничего себе! Постойте-постойте… SOS? Вы всерьез утверждаете, что электронные устройства, собранные руками Зла и работающие на него же, передают в эфир крик «спасите наши души»?! Я уже молчу о том, что «глаза» по определению души иметь не могут, но к кому они взывают?
– Да к нам же! К нам!
– Бред!
– Бред не бред, а слетать туда, чтобы все про верить, придется.
– Опять мы?!
– А кто еще? Вы только что принесли клятву кровью! Тем более, эта часть Каперии теперь принадлежит нашему филиалу!
– Говорите, сегодня ночью? – насупился я. – Почему же пятьсот двадцать третий филиал сразу все не обследовал?
– Они не были готовы.
– Что-о?!
– Не определились сразу, кого посылать, – убитым тоном признался куратор. – Тянули время, скорее всего. Докладывали наверх о неких неопознанных летающих объектах в районе Разлома. Приводили статистику гибели капсул над данной зоной…
– Вот! – торжествующе воскликнул я. – А когда я говорил то же самое, вы меня поднимали на смех! Есть там что-то. Задницей чувствую, что есть!
– Вот и ладушки! – заметно воспрянул духом куратор. Раз так, я оформляю на твою сверхчувствительную задницу разведывательный визит! Бери напарника под мышку, Вторую оставляй дежурить в замке – и вперед!
– Э! А если кто станет нас иска…
– Да кому вы нужны? Ладно. Только чтобы его сиятельство Замок не волновался. В багажном отсеке должны быть болванки. Оставьте вместо себя пару мороков-дубликатов, хотя лично я сомневаюсь, что кто-то заметит ваше отсутствие. Тем более там и лету всего ничего, к обеду вернетесь.
– А как же Вторая?
– Вторую ознакомите с информацией по возвращении. Это все.
– Э! – опомнился я, как всегда, слишком поздно. Шустрый куратор успел отключиться.
Подземка. Торско-кожемякская линия
Физические нагрузки есть лучшая терапия для лечения гордыни, это Нилс теперь точно знал. По крайней мере, после часа ходьбы спесь слетела с Михаила, превратив его в то, чем он, по сути, и являлся – больного мужчину с истрепанными нервами, голодного и давно не отдыхавшего.
Нилс упрямо шел за вервольфихой, не обращая внимания на растертые сапогами ноги и монотонно причитающего Михаила, плетущегося следом.
Тайная станция была где-то здесь, рядом, и стоила того, чтобы помучиться.
Каждый шаг не просто отдавался болью в натруженных мышцах – он приближал Нилса к его светлому будущему. Приближал-приближал, пока окончательно не приблизил.
Выход из тоннеля был подсвечен сразу дюжиной факелов, пылающих необычным синим пламенем. В мертвенном свете суетились мелкие, не выше ребятишек существа, споро передающие по цепочке друг другу увесистые на вид ящики. Последний гном, расположившийся у подъемной платформы, аккуратно укладывал их на доски и перевязывал тонкими блестящими веревками.
Вервольфиха остановилась первая.
Зрачки Варуши расширились до такой степени, что светло-серая радужка исчезла, закрывшись черным. Царапнув Нилса лапой, зверюга начала плавно отползать назад. Ухватив Михаила за руку, Нилс прижал к губам палец и потянул беглого подопечного обратно, в тоннель. Но их уже заметили. Мимо головы рванувшегося монаха пролетел камень. Еще один. Следующий летящий снаряд неожиданно поймал притормозивший Михаил и тут же швырнул обратно, на удивление метко попав гному в глаз. Под крики маленького человечка и ворчание вервольфихи Нилс сгреб полудурка в охапку и потащил за собой, но Михаил не унялся. Споткнувшись о какой-то ящик, он ухитрился поднять его перед собой и прикрыться вместо щита.
Импровизированная защита оказалась штукой опасной.
Очередной камень, прилетевший со стороны, пробил тонкую стенку ящика. Внутри что-то зашипело, и повалил удушливый голубой дым.
– Бросай! – зашипел Нилс, сгибаясь пополам от острого приступа кашля. – Бросай!
Через секунду монаху пришлось горько пожалеть о своем совете.
Михаил послушно швырнул ящик назад. Взрыв, раздавшийся вслед за этим, оглушил не только Нилса, Варушу и самого метателя. С грохотом обрушилась стенка станции, и почти мгновенно поползли трещины по каменному полу. Гномы орали что-то неразборчивое, тоннель заполнился пылью от обваливающихся на манер доминошных костяшек подпорок.
Сквозь дыру в потолке в подземку заглянули уже не нарисованные, а живые звезды. А между ними, истерически хохоча, тряслось громадное лицо мертвенно-зеленого цвета.
Как оказалось, ничто не способствует умственной деятельности лучше, чем реальная угроза. Едва касаясь пола, троица бежала, успевая попутно зыркать по сторонам, чтобы не пропустить боковой тоннель, где можно укрыться от преследователей.
Когда вервольфиха с визгом ударилась о глухую стену тупика и провалилась в разверзшуюся пропасть, ни Нилс, ни Михаил не раздумывали ни секунды. Монах схватился за звериный хвост, а полудурок просто сиганул следом, растопырив руки и потеряв в полете оба сапога.
Мимо мелькнули плоские крыши, тускло подсвеченные оранжевым, и падающие тела приняла в свои упругие объятия мелкая сеть.
– Где м-м-м… – начал Михаил, но сеть неожиданно скрутилась тугим узлом и резко швырнула живую добычу вбок, на жесткую решетку, откуда троицу незваных гостей бесцеремонно стащили и выбросили прочь невидимые механизмы
Убедившись, что их оставили в покое, монах дрожащими руками ощупал то, на чем лежал, и определил это как ровную и вроде безопасную поверхность. Извлеченное из рукава зажигало вспыхнуло искрами и осветило горестное положение дел. Они находились в тесном пустом помещении, обшитом тусклым, кисло попахивающим металлом, без окон и дверей. На стенке притулился короткий факел. В углу выразительно расположилась кучка высохших коровьих костей и боевой топорик-клевец с тщательно обмотанной тряпицей рукояткой.
Натуральная клетка, только без промежутков между решетками. И никакого выхода.
Вервольфиха жалобно заскулила совершенно по-собачьи, и этот звук вдруг пробудил в душе Нилса волну стыда и протеста. Бедная племяшка… И он бедный деревенский дурак, который взялся не за свое дело. Надо было любой ценой возвращаться домой и не по купаться на мафиозные обещания. Заигрались в охоту, глупые, и вот куда это завело… Нилс прижал зверюгу к сбое и начал задумчиво чесать за ухом, невзирая на робкое сопротивление, выражающееся в тихом ворчании.
Стены. Тонкие, местами скрывающие за собой пустоту, судя по звуку, раздающемуся, если постучать костяшками пальцев. Клевец. Блестящий, с ухоженным лезвием, прочный на вид.
Стены.
И топорик. Стены и топорик.
– Ты что? – Брат Михаил недоумевающе замотал головой, щуря еще мутные глаза. Варуша, что-то почуяв, подняла морду и с надеждой уставилась на Нилса.
Монах, не вставая, протянул руку и подтащив к себе клевец, ковырнул ногтем лезвие-клюв.
– Хочешь прорубить стенку? – догадался полудурок. – Не выйдет, это железо! Толстое железо!
– А мы сейчас посмотрим, – процедил сквозь сжатые зубы Нилс, почти угрожающе надвигаясь на сжавшегося в комок брата Михаила.
– Нет! – отшатнулся больной.
– Да, – ласково возразил Нилс.
– Ты не посмеешь!
– Прости, брат, у меня просто нет другого выхода. Варуша, прижми его руки к стене и следи, чтобы уши не затыкал! Только держи за запястья, чтобы пальцы тебя не касались! Готова, племяшка? Крепись! Сейчас выберемся! Добрая женщина, добрая женщина, добрая женщина, добрая женщина…
Нилс упрямо шел за вервольфихой, не обращая внимания на растертые сапогами ноги и монотонно причитающего Михаила, плетущегося следом.
Тайная станция была где-то здесь, рядом, и стоила того, чтобы помучиться.
Каждый шаг не просто отдавался болью в натруженных мышцах – он приближал Нилса к его светлому будущему. Приближал-приближал, пока окончательно не приблизил.
Выход из тоннеля был подсвечен сразу дюжиной факелов, пылающих необычным синим пламенем. В мертвенном свете суетились мелкие, не выше ребятишек существа, споро передающие по цепочке друг другу увесистые на вид ящики. Последний гном, расположившийся у подъемной платформы, аккуратно укладывал их на доски и перевязывал тонкими блестящими веревками.
Вервольфиха остановилась первая.
Зрачки Варуши расширились до такой степени, что светло-серая радужка исчезла, закрывшись черным. Царапнув Нилса лапой, зверюга начала плавно отползать назад. Ухватив Михаила за руку, Нилс прижал к губам палец и потянул беглого подопечного обратно, в тоннель. Но их уже заметили. Мимо головы рванувшегося монаха пролетел камень. Еще один. Следующий летящий снаряд неожиданно поймал притормозивший Михаил и тут же швырнул обратно, на удивление метко попав гному в глаз. Под крики маленького человечка и ворчание вервольфихи Нилс сгреб полудурка в охапку и потащил за собой, но Михаил не унялся. Споткнувшись о какой-то ящик, он ухитрился поднять его перед собой и прикрыться вместо щита.
Импровизированная защита оказалась штукой опасной.
Очередной камень, прилетевший со стороны, пробил тонкую стенку ящика. Внутри что-то зашипело, и повалил удушливый голубой дым.
– Бросай! – зашипел Нилс, сгибаясь пополам от острого приступа кашля. – Бросай!
Через секунду монаху пришлось горько пожалеть о своем совете.
Михаил послушно швырнул ящик назад. Взрыв, раздавшийся вслед за этим, оглушил не только Нилса, Варушу и самого метателя. С грохотом обрушилась стенка станции, и почти мгновенно поползли трещины по каменному полу. Гномы орали что-то неразборчивое, тоннель заполнился пылью от обваливающихся на манер доминошных костяшек подпорок.
Сквозь дыру в потолке в подземку заглянули уже не нарисованные, а живые звезды. А между ними, истерически хохоча, тряслось громадное лицо мертвенно-зеленого цвета.
Как оказалось, ничто не способствует умственной деятельности лучше, чем реальная угроза. Едва касаясь пола, троица бежала, успевая попутно зыркать по сторонам, чтобы не пропустить боковой тоннель, где можно укрыться от преследователей.
Когда вервольфиха с визгом ударилась о глухую стену тупика и провалилась в разверзшуюся пропасть, ни Нилс, ни Михаил не раздумывали ни секунды. Монах схватился за звериный хвост, а полудурок просто сиганул следом, растопырив руки и потеряв в полете оба сапога.
Мимо мелькнули плоские крыши, тускло подсвеченные оранжевым, и падающие тела приняла в свои упругие объятия мелкая сеть.
– Где м-м-м… – начал Михаил, но сеть неожиданно скрутилась тугим узлом и резко швырнула живую добычу вбок, на жесткую решетку, откуда троицу незваных гостей бесцеремонно стащили и выбросили прочь невидимые механизмы
Убедившись, что их оставили в покое, монах дрожащими руками ощупал то, на чем лежал, и определил это как ровную и вроде безопасную поверхность. Извлеченное из рукава зажигало вспыхнуло искрами и осветило горестное положение дел. Они находились в тесном пустом помещении, обшитом тусклым, кисло попахивающим металлом, без окон и дверей. На стенке притулился короткий факел. В углу выразительно расположилась кучка высохших коровьих костей и боевой топорик-клевец с тщательно обмотанной тряпицей рукояткой.
Натуральная клетка, только без промежутков между решетками. И никакого выхода.
Вервольфиха жалобно заскулила совершенно по-собачьи, и этот звук вдруг пробудил в душе Нилса волну стыда и протеста. Бедная племяшка… И он бедный деревенский дурак, который взялся не за свое дело. Надо было любой ценой возвращаться домой и не по купаться на мафиозные обещания. Заигрались в охоту, глупые, и вот куда это завело… Нилс прижал зверюгу к сбое и начал задумчиво чесать за ухом, невзирая на робкое сопротивление, выражающееся в тихом ворчании.
Стены. Тонкие, местами скрывающие за собой пустоту, судя по звуку, раздающемуся, если постучать костяшками пальцев. Клевец. Блестящий, с ухоженным лезвием, прочный на вид.
Стены.
И топорик. Стены и топорик.
– Ты что? – Брат Михаил недоумевающе замотал головой, щуря еще мутные глаза. Варуша, что-то почуяв, подняла морду и с надеждой уставилась на Нилса.
Монах, не вставая, протянул руку и подтащив к себе клевец, ковырнул ногтем лезвие-клюв.
– Хочешь прорубить стенку? – догадался полудурок. – Не выйдет, это железо! Толстое железо!
– А мы сейчас посмотрим, – процедил сквозь сжатые зубы Нилс, почти угрожающе надвигаясь на сжавшегося в комок брата Михаила.
– Нет! – отшатнулся больной.
– Да, – ласково возразил Нилс.
– Ты не посмеешь!
– Прости, брат, у меня просто нет другого выхода. Варуша, прижми его руки к стене и следи, чтобы уши не затыкал! Только держи за запястья, чтобы пальцы тебя не касались! Готова, племяшка? Крепись! Сейчас выберемся! Добрая женщина, добрая женщина, добрая женщина, добрая женщина…
Поздний вечер. Окрестности Тора
Квайл рискнул остановиться только за городом, на небольшой поляне. Здесь не было агрессивных канализационных решеток, не было домов, и, самое главное, Аарус находился отсюда очень, очень далеко. Черри уютно похрапывал за пазухой, убаюканный ходьбой.
Местечко словно нарочно было создано для успокоения расстроенных нервов. Смеркалось. Тихое шуршание высохших трав сливалось с журчанием ручья и треском сосновых игл в костре – полянка оказалась обитаема, сразу трое охотников расположились вокруг огня, над которым дышал горячим мясным паром котелок. Самый крайний обернулся на шаги Квайла и, быстро смерив его глазами, доброжелательно махнул рукой, приглашая присесть.
– Квайлиссиарий, – представился Квайл, с облегчением падая на траву. – Студент.
– Тсс! Не ори, – шикнул на него приглашающий. – Тут неподалеку какая-то нечисть бродит. Вяленое мясо у нас стащила.
– Звери, наверное, – с неискренним смешком предположил студент. – Какие-нибудь еноты или э-э-э… ночные барсуки?
– Городской? – лениво уточнил худой и длинный парень в обтягивающих штанах, чистая жердь. Еще и лежит, вытянувшись.
– Городской, – немного смущенно подтвердил Квайл.
– Оно и видно! – слегка заплетающимся языком сказал другой охотник, постарше и покрепче. – Ни фляги, ни толкового оружия, прямиком в лес. С бабой поругался, что ли?
Квайл молча кивнул, косясь на котелок.
– Все зло от женщин! – глубокомысленно заметил парень, поднимая вверх худой палец. – Особенно от некоторых! Вот у меня была одна…
Когда солнце скрылось за горизонтом, теплая мужская компания окончательно сошлась во мнении, что если бы баб не было, то мужикам жилось бы намного проще. Но что за мужчина, который боится трудностей? И какая трудность поспорит с выкрутасами женского характера? То-то и оно.
Проснувшийся хомункулус рискнул высунуться из рукава Квайла и цапнуть кусок горячей картошки. Никто не обратил на воришку внимания, и Черри окончательно обнаглел, усевшись прямо у ног охотников в траве. Судя по счастливому иканию, трапеза пришлась хомункулусу по вкусу. А после того, как Черри нахально отхлебнул из чужого стакана, Квайл беспокоился лишь о том, как бы мелкий нахлебник не принялся петь. Но маленький пьянчужка только довольно рыгнул и снова залез к нему за пазуху – спать.
Котелок с похлебкой давно опустел, и Квайла приставили к худому парню в помощники ощипывать жирного фазана. Стараясь заслужить одобрение и отработать еду, студент щипал не просто старательно – остервенело. Лишенная не только перьев, но и части кожи птица была натерта сухим клевером, солью, нанизана на вертел и пристроена над костром.
Над поляной потекли такие запахи, что даже луна вышла из-за туч. Первый голод был утолен, поэтому никто не суетился, не спешил. Спокойно и с достоинством охотники дождались, пока фазан подрумянился, и честно разделили его поровну. На дымный аромат готовой дичи из деревни пришел пастух с нехитрыми домашними квашениями и двумя бутылями сливовицы летнего урожая. Общими усилиями вынесли из сторожки и расстелили прямо на траве прохудившийся соломенный матрас, единогласно оцененный как «крестьянское барахло, но что теперь поделаешь». Уничтожили еще одного фазана, уже не утруждаясь ощипыванием, выгрызая недожаренное мясо из перьев, без овощей, но с запивкой. После чего согретые сливовицей и костром охотники фальшиво, но зато предельно искренне затянули «Прекрасно, что сегодня мы…» Рай. Только без яблок и коварных женщин.
Если бы не острая физиологическая необходимость, Квайл ни за что не вышел бы за уютный круг, очерченный пламенем костра на земле.
Но он вышел. Увидел рядом нахохлившуюся ворону, которая сидела на низкой ветке и дразнилась, каркая. В раскатистом «Kapp-p» угадывались хриплые нотки голоса Ааруса Густа, да и торчащий клюв чем-то напоминал нос алхимика. Будучи человеком образованным, Квайл ни в коем случае не верил байкам о превращении людей в птиц, но от искушения отомстить старику, пусть и символически, не смог у держаться вернулся за арбалетом. Позаимствовав оружие у длинного и поначалу отбив подушечки пальцев тетивой, он упер приклад арбалета в живот, кое-как сумел справиться с механизмом и прицелился. Зловредная птица выплюнула очередной «Kapp» и перелетела на соседнее дерево, явно издеваясь.
Местечко словно нарочно было создано для успокоения расстроенных нервов. Смеркалось. Тихое шуршание высохших трав сливалось с журчанием ручья и треском сосновых игл в костре – полянка оказалась обитаема, сразу трое охотников расположились вокруг огня, над которым дышал горячим мясным паром котелок. Самый крайний обернулся на шаги Квайла и, быстро смерив его глазами, доброжелательно махнул рукой, приглашая присесть.
– Квайлиссиарий, – представился Квайл, с облегчением падая на траву. – Студент.
– Тсс! Не ори, – шикнул на него приглашающий. – Тут неподалеку какая-то нечисть бродит. Вяленое мясо у нас стащила.
– Звери, наверное, – с неискренним смешком предположил студент. – Какие-нибудь еноты или э-э-э… ночные барсуки?
– Городской? – лениво уточнил худой и длинный парень в обтягивающих штанах, чистая жердь. Еще и лежит, вытянувшись.
– Городской, – немного смущенно подтвердил Квайл.
– Оно и видно! – слегка заплетающимся языком сказал другой охотник, постарше и покрепче. – Ни фляги, ни толкового оружия, прямиком в лес. С бабой поругался, что ли?
Квайл молча кивнул, косясь на котелок.
– Все зло от женщин! – глубокомысленно заметил парень, поднимая вверх худой палец. – Особенно от некоторых! Вот у меня была одна…
Когда солнце скрылось за горизонтом, теплая мужская компания окончательно сошлась во мнении, что если бы баб не было, то мужикам жилось бы намного проще. Но что за мужчина, который боится трудностей? И какая трудность поспорит с выкрутасами женского характера? То-то и оно.
Проснувшийся хомункулус рискнул высунуться из рукава Квайла и цапнуть кусок горячей картошки. Никто не обратил на воришку внимания, и Черри окончательно обнаглел, усевшись прямо у ног охотников в траве. Судя по счастливому иканию, трапеза пришлась хомункулусу по вкусу. А после того, как Черри нахально отхлебнул из чужого стакана, Квайл беспокоился лишь о том, как бы мелкий нахлебник не принялся петь. Но маленький пьянчужка только довольно рыгнул и снова залез к нему за пазуху – спать.
Котелок с похлебкой давно опустел, и Квайла приставили к худому парню в помощники ощипывать жирного фазана. Стараясь заслужить одобрение и отработать еду, студент щипал не просто старательно – остервенело. Лишенная не только перьев, но и части кожи птица была натерта сухим клевером, солью, нанизана на вертел и пристроена над костром.
Над поляной потекли такие запахи, что даже луна вышла из-за туч. Первый голод был утолен, поэтому никто не суетился, не спешил. Спокойно и с достоинством охотники дождались, пока фазан подрумянился, и честно разделили его поровну. На дымный аромат готовой дичи из деревни пришел пастух с нехитрыми домашними квашениями и двумя бутылями сливовицы летнего урожая. Общими усилиями вынесли из сторожки и расстелили прямо на траве прохудившийся соломенный матрас, единогласно оцененный как «крестьянское барахло, но что теперь поделаешь». Уничтожили еще одного фазана, уже не утруждаясь ощипыванием, выгрызая недожаренное мясо из перьев, без овощей, но с запивкой. После чего согретые сливовицей и костром охотники фальшиво, но зато предельно искренне затянули «Прекрасно, что сегодня мы…» Рай. Только без яблок и коварных женщин.
Если бы не острая физиологическая необходимость, Квайл ни за что не вышел бы за уютный круг, очерченный пламенем костра на земле.
Но он вышел. Увидел рядом нахохлившуюся ворону, которая сидела на низкой ветке и дразнилась, каркая. В раскатистом «Kapp-p» угадывались хриплые нотки голоса Ааруса Густа, да и торчащий клюв чем-то напоминал нос алхимика. Будучи человеком образованным, Квайл ни в коем случае не верил байкам о превращении людей в птиц, но от искушения отомстить старику, пусть и символически, не смог у держаться вернулся за арбалетом. Позаимствовав оружие у длинного и поначалу отбив подушечки пальцев тетивой, он упер приклад арбалета в живот, кое-как сумел справиться с механизмом и прицелился. Зловредная птица выплюнула очередной «Kapp» и перелетела на соседнее дерево, явно издеваясь.