Страница:
– Сегодня ночью я нечаянно проглотил какую-то гадость, – признался Квайл. – В лесу.
– В лесу? И что ты там делал?
– От вас прятался.
– Умно, умно. Думал, кинусь за тобой следом? Глупец! И хомункулуса зачем-то упер… а ведь я привык уже к мерзавцу. Он хоть жив?
– Он-то жив! Живее прежнего! А вот мне срочно необходима помощь! Накормить. промыть желудок и кое-что прояснить про гномов!
– Именно в таком порядке? – уточнил алхимик.
– Господи! Конечно же нет! Просто я волнуюсь! Кстати, познакомьтесь: гномьего садовника зовут Кдрат.
– Ладно. Проходи пока к кровати, раздевайся. И нового знакомца усади, в ногах правды нет. Куда же ты дел моего хомункулуса?
Квайл вместо ответа вытряхнул из рукава взъерошенного Черри, который даже до матраса долететь не успел, как его подхватили руки алхимика. Уцепив беглого человечка за ухо, Аарус с видимым удовольствием по крутил его вокруг оси, пристально рассматривая поеживающееся от холода тельце. – Гм! – наконец изрек он и, послюнив палец, потер маленькое припыленное плечико. – Гляди-ка, кожа! Кроме шуток, вполне заметный клочок, цветом соответствует желтой расе, поры расширены, упругость… – От энергичного щипка Черри взвизгнул. – Нормальная упругость! Неужто на прохладном воздухе сама наросла? Сейчас-сейчас… где моя тетрадь по искусственному биоинтеллекту…
– Аарус! – укоризненно напомнил о себе студент. – Черри может и подождать. А вот я нуждаюсь в помощи немедленно!
– Ох, прости! – опомнился алхимик, запуская руку в груду котелков и продолжая оглядываться на надувшегося от гордости хомункулуса. – Секунду! Так что там у тебя стряслось?
– Он проглотил кристалл, – подсказал Кдрат, без эмоций оглядывая комнатушку. – Чужой. Ранее принадлежащий роду гномов.
– Дорогая вещь? – догадался алхимик.
– Для гномов не просто дорога, а бесценна. Для вашего ученика может стоить жизни. На Квайла уже охотятся настоящие владельцы кристалла. Единственный шанс – извлечь кристалл катализатора своими силами и немедленно вернуть.
– Мал золотник… – с уважительным смешком начал Аарус, смеривая низкорослого ученика от рыжеи головы до грязных ног.
– Да вороват, – сухо закончил Кдрат без улыбки. – Начинайте, пан лекарь. Времени в обрез. Если хозяева кристалла пронюхают о местонахождении своего имущества, операция будет проделана насильно и даже без простейшего наркоза. Да и свидетелям… может не поздоровиться.
– Однако, – невольно вздрогнув всем телом, изрек алхимик – Тогда приступим немедленно. Открой рот, Квайл. Скажи «a-a-a».
– А-а-а-а…
– Налет какой-то присутствует. К знахаркам не обращались? – с сомнением рассматривая язык студента, пробормотал Аарус.
– Только к ветеринару, – не моргнув глазом, сообщил Кдрат. – Но от его услуг Квайл почему-то отказался.
– Да он на ногах с перепоя не стоял! – возмутился студент. – В одной руке щипцы для холощения телят, в другой – тупой ланцет и склянка с дезинфектором! А если бы перепутал? Вышло бы как в анекдоте. Только не смешно…
– А как ранка на бедре? – с нескрываемым любопытством спросил алхимик – Не беспокоит? Зуда нет?
– Нет.
– Жаль. Ладно, подождем. Терпение – главное качество практикующего алхимика, – вздохнул Аарус. – Лишь бы получилось.
– Вы про планкит? – откликнулся из угла комнаты садовник. – Наслышан от Квайла о вашем маленьком опыте, приведшем к горячему спору. Нет в мальчишке ничего, и быть не может. Даже время не тратьте. Все планкитовые месторождения блеф. Как вы думаете, отчего умный металл всегда находят лишь готовыми кусочками? И никогда пластами или вкраплениями? Это осколки. Просто осколки от ангельских щитов, когда-то давно упавших на землю.
– Грустно, – признался алхимик, недоверчиво косясь на Кдрата. – А ты не путаешь?
– Если бы вам доставались не отдельные мелкие образцы, намытые на прииске, а большие фрагменты с места падения, вы бы убедились своими глазами. При удаче можно собрать почти целый щит. У нас в кладовых даже пара штук полной сборки хранится.
– Представляю, сколько такой щит может стоить! – тут же загорелся алхимик. единственный глаз которого вспыхнул жарким огнем любопытства. – А это самое место падения… Скажи-ка, Кдрат, а ты не мог бы…
– Аарус! – возмущенно напомнил Квайл. – А как же я?
– Ох. отвлекся! – опомнился алхимик. – Прости. Ложись сюда.
– Прямо на дамские шмотки? – уныло уточнил Квайл.
– Опять! – хлопнул себя по лбу алхимик. – Зерана забыла, вот кокетка! Кинь в угол!
– Там грязно! – предупредил Квайл. – Девушка не будет возражать?
– Сойдет! Расстегивайся, руки в стороны. Да не трясись, мешаешь пальпации! Расслабь живот! Квайл, ты понимаешь слово «расслабь»? Вот так-то лучше. Кажется, я его чувствую. Закапсулировался твой камешек. Дай-ка руку, я пульс пощупаю…
– Лучше не надо, – придушенно сообщил Квайл, прижимая руки к бокам и натягивая рукава почти до крайних фаланг.
– Дело твое, – пожал плечами Аарус. – Рвотное пил?
– Пил, – содрогаясь от воспоминаний, сознался Квайл. – Ветеринарное. Редкостная гадость…
– Теперь будешь пить человеческое…
– Опять?!
– Иначе только резать.
– Все равно придется. Катализатор уже корни пустил, – равнодушно сообщил Кдрат. – Я сразу говорил «резать», а он ни в какую.
– Напрасно, – укорил алхимик. – Современная наука шагает вперед такими шагами, что пациенты по своему скудоумию просто не успевают за ней уследить.
– Ага, – скептически скривился Квайл. – И потому дорога позади шагающей вперед современной науки усеяна трупами скудоумных пациентов. Знаю, наслышан. А уж в университетском морге навидался… Иной убийца так над несчастным человеком не изгаляется, как добрые доктора. И ведь ни одного не упрекнешь: все во имя науки и во благо человека!
– Оскорбляй-оскорбляй, – отмахнулся алхимик. – Ты погляди на себя, ученик! Кто тебя до такого состояния довел, что ты к ветеринару вынужден был бежать? Уж наверняка не современная наука. Сам справился. Теперь хоть в пробирку заспиртовывай и на телегу грузи – везти в столицу за деньги показывать. Вот. Держи.
Квайл и не заметил, когда Аарус успел достать порошки и смешать лекарство. Поболтав в чашке с засохшим по краю чайным ободком вместо ложечки пальцем, алхимик сунул ее ученику и выжидательно замер у кровати с полотенцем в руках.
– Пьешь залпом и подставляешь мне рот.
– А рот-то зачем? -. тоскливо спросил Квайл.
– Я замотаю, чтобы раньше времени содержимое желудка наружу не вышло. Будем ждать минимум пять минут, пока самые нижние слои желудочного мешка вступят в реакцию. Ты же сказал. ночью камень проглотил?
Квайл кивнул.
– Пей. Должно помочь. Э! Держать все в себе! Держать! Держать! Куда за таз хватаешься?.. Нет, ты безнадежен…
Брезгливо отворачивая голову от тазика, в котором с интересом копался щипцами алхимик, Квайл вскочил с кровати и, не найдя чистого стакана, припал к горлышку кувшина, громко глотая свежую воду.
– Катализатора нет? Я так и знал, – сухо сказал Кдрат.
– Вам отсюда еще что-нибудь нужно? – дипломатично улыбнулся алхимик, протягивая садовнику таз.
– Ничего.
Содержимое мятой посудины с хлюпом отправилось за окошко.
– Слабительное пробовать будем?
Квайл молча замотал головой.
– Катализатор в желудке – это бесполезно, – сказал Кдрат.
Алхимик примеривающе ткнул ногтем чуть ниже желудка студента и раздвинул пальцы, отмеряя расстояние до пупка. – Все-таки дай руку, пульс пощупать необходимо. Ого! Это что такое?
– Побочный эффект от проглоченного катализатора, – хмуро сознался садовник, опуская подробности…
– Квайл! – открыл рот алхимик. – Да это чудо! Чудо из чудес! Твоей ладошкой только гадалок до инфаркта доводить! Линия жизни к самой подмышке тянется, подумать только! Надеюсь, ты веришь в хиромантию. Судя по тому, что я только что увидел, тебе обеспечено пережить не только операцию, но и десяток грядущих человеческих поколений. О тебе напишут в учебниках, Квайл!
– Никакой огласки! – тут же выступил вперед садовник. Операция должна быть проделана максимально секретно!
– И бережно, – вздохнул студент. – А то мало ли что…
– Значит, режем, – довольно потер руки алхимик. – У меня как раз новое средство для послеоперационной обработки имеется. Для самых нежных внутренних полостей, где спирт не применишь. Стерильная собачья слюнка высшего качества! Сейчас готовим наркоз, место разреза, кипятим инструмент… и поехали с богом! Минут за сорок, думаю, управлюсь с подготовкой. Чего трясешься, ученик?
– Скажи, Аарус, – грустно начал Квайл. – А мне не полагается последнего желания? Не подумай только, что я сомневаюсь в твоей квалификации, но ведь сам понимаешь… всякое может случиться. Раз уж ты сорок минут будешь готовиться, я бы за это время…
– Пожрать напоследок решил от пуза? – иронически глядя на скорчившегося студента, спросил алхимик. – Жаль, но перед операцией нельзя. Нет, не пожрать? А чего тогда? Да не красней ты, не красней! Что молчишь? Гляди-ка, язык отсох у пациента. Хоть жестами показать можешь? Это ты на что намекаешь? А ну, повтори помедленней. Ого! Ну ты, студент, и самец… уважаю. Серьезно, уважаю. Вот прямо так приспичило? Кдрат?
Алхимик оглянулся на Кдрата и, не найдя на лице садовника возражений, улыбнулся уголками губ.
– Что мы, звери какие? Раз уж отцом планкита тебе не стать, то, может, хоть обычное человеческое потомство оставить успеешь. Если получится в такой нервной обстановке, конечно.
Спустя несколько минут наспех вымытый, переодетый Квайл несся по ступенькам, сжимая в кулаке аквамариновое колечко. И хотя гордость требовала прежде всего разобраться с гуляющими по матросскому заведению слухами насчет того, кто кого бросил, умом Квайл понимал: начать лучше не с этого.
Найса-Мария открыла сразу, будто стояла за дверью и ждала все это время. При виде румяного лица заготовленная речь моментально выскочила у Квайла из головы, и он лишь грустно кивнул, застыв на пороге немым красным изваянием. По счастью, Найса не стала дожидаться, пока гость откроет рот, и начала сбивчиво тараторить сама, время от времени в порыве чувств хватая возлюбленного за грудки или страстно целуя в макушку.
После очередного тычка Квайл пришел в себя и, перехватив руку красавицы, нежно поцеловал. Найса-Мария обомлела. Воспользовавшись паузой, Квайл набрал в грудь побольше воздуха и выпалил на одном дыхании:
– Найса, у меня плохая новость, мне предстоит опасная операция, после которой я могу даже умереть, но я не хочу умирать, не познав э-э-э…
Не в силах преодолеть столь сложный в дипломатическом плане барьер и озвучить цель своего визита прямым текстом, Квайл умолк. Дальнейшие слова Найсы-Марии показали наглядно, что она действительно предназначена ему самой судьбой и читает в его мыслях, как в открытой книге. Причем не просто читает, а способна легко перевести некоторые сложные термины самому хозяину этой книги.
– Сколько у нас времени? – ласково спросила красавица.
– Немногим меньше часа, – грустно признался Квайл.
– А в кулаке что?
– Чуть не забыл! Ты выйдешь за меня замуж?
Найса-Мария раздумывала ровно столько, сколько нужно, чтобы не сойти за неразборчивую перезрелую невесту и одновременно не потратить впустую драгоценное время. Сакраментальное «да» она сказала, уже втащив Квайла в свою комнату, но еще не начав снимать с него одежду – все же Найса-Мария теперь была кухаркой, а значит, вполне порядочной девушкой.
Из частной коллекции начальника карантинной камеры. Восстановленные файлы памяти утилизированных «глаз», работавших около сокровищницы графскою замка
– В лесу? И что ты там делал?
– От вас прятался.
– Умно, умно. Думал, кинусь за тобой следом? Глупец! И хомункулуса зачем-то упер… а ведь я привык уже к мерзавцу. Он хоть жив?
– Он-то жив! Живее прежнего! А вот мне срочно необходима помощь! Накормить. промыть желудок и кое-что прояснить про гномов!
– Именно в таком порядке? – уточнил алхимик.
– Господи! Конечно же нет! Просто я волнуюсь! Кстати, познакомьтесь: гномьего садовника зовут Кдрат.
– Ладно. Проходи пока к кровати, раздевайся. И нового знакомца усади, в ногах правды нет. Куда же ты дел моего хомункулуса?
Квайл вместо ответа вытряхнул из рукава взъерошенного Черри, который даже до матраса долететь не успел, как его подхватили руки алхимика. Уцепив беглого человечка за ухо, Аарус с видимым удовольствием по крутил его вокруг оси, пристально рассматривая поеживающееся от холода тельце. – Гм! – наконец изрек он и, послюнив палец, потер маленькое припыленное плечико. – Гляди-ка, кожа! Кроме шуток, вполне заметный клочок, цветом соответствует желтой расе, поры расширены, упругость… – От энергичного щипка Черри взвизгнул. – Нормальная упругость! Неужто на прохладном воздухе сама наросла? Сейчас-сейчас… где моя тетрадь по искусственному биоинтеллекту…
– Аарус! – укоризненно напомнил о себе студент. – Черри может и подождать. А вот я нуждаюсь в помощи немедленно!
– Ох, прости! – опомнился алхимик, запуская руку в груду котелков и продолжая оглядываться на надувшегося от гордости хомункулуса. – Секунду! Так что там у тебя стряслось?
– Он проглотил кристалл, – подсказал Кдрат, без эмоций оглядывая комнатушку. – Чужой. Ранее принадлежащий роду гномов.
– Дорогая вещь? – догадался алхимик.
– Для гномов не просто дорога, а бесценна. Для вашего ученика может стоить жизни. На Квайла уже охотятся настоящие владельцы кристалла. Единственный шанс – извлечь кристалл катализатора своими силами и немедленно вернуть.
– Мал золотник… – с уважительным смешком начал Аарус, смеривая низкорослого ученика от рыжеи головы до грязных ног.
– Да вороват, – сухо закончил Кдрат без улыбки. – Начинайте, пан лекарь. Времени в обрез. Если хозяева кристалла пронюхают о местонахождении своего имущества, операция будет проделана насильно и даже без простейшего наркоза. Да и свидетелям… может не поздоровиться.
– Однако, – невольно вздрогнув всем телом, изрек алхимик – Тогда приступим немедленно. Открой рот, Квайл. Скажи «a-a-a».
– А-а-а-а…
– Налет какой-то присутствует. К знахаркам не обращались? – с сомнением рассматривая язык студента, пробормотал Аарус.
– Только к ветеринару, – не моргнув глазом, сообщил Кдрат. – Но от его услуг Квайл почему-то отказался.
– Да он на ногах с перепоя не стоял! – возмутился студент. – В одной руке щипцы для холощения телят, в другой – тупой ланцет и склянка с дезинфектором! А если бы перепутал? Вышло бы как в анекдоте. Только не смешно…
– А как ранка на бедре? – с нескрываемым любопытством спросил алхимик – Не беспокоит? Зуда нет?
– Нет.
– Жаль. Ладно, подождем. Терпение – главное качество практикующего алхимика, – вздохнул Аарус. – Лишь бы получилось.
– Вы про планкит? – откликнулся из угла комнаты садовник. – Наслышан от Квайла о вашем маленьком опыте, приведшем к горячему спору. Нет в мальчишке ничего, и быть не может. Даже время не тратьте. Все планкитовые месторождения блеф. Как вы думаете, отчего умный металл всегда находят лишь готовыми кусочками? И никогда пластами или вкраплениями? Это осколки. Просто осколки от ангельских щитов, когда-то давно упавших на землю.
– Грустно, – признался алхимик, недоверчиво косясь на Кдрата. – А ты не путаешь?
– Если бы вам доставались не отдельные мелкие образцы, намытые на прииске, а большие фрагменты с места падения, вы бы убедились своими глазами. При удаче можно собрать почти целый щит. У нас в кладовых даже пара штук полной сборки хранится.
– Представляю, сколько такой щит может стоить! – тут же загорелся алхимик. единственный глаз которого вспыхнул жарким огнем любопытства. – А это самое место падения… Скажи-ка, Кдрат, а ты не мог бы…
– Аарус! – возмущенно напомнил Квайл. – А как же я?
– Ох. отвлекся! – опомнился алхимик. – Прости. Ложись сюда.
– Прямо на дамские шмотки? – уныло уточнил Квайл.
– Опять! – хлопнул себя по лбу алхимик. – Зерана забыла, вот кокетка! Кинь в угол!
– Там грязно! – предупредил Квайл. – Девушка не будет возражать?
– Сойдет! Расстегивайся, руки в стороны. Да не трясись, мешаешь пальпации! Расслабь живот! Квайл, ты понимаешь слово «расслабь»? Вот так-то лучше. Кажется, я его чувствую. Закапсулировался твой камешек. Дай-ка руку, я пульс пощупаю…
– Лучше не надо, – придушенно сообщил Квайл, прижимая руки к бокам и натягивая рукава почти до крайних фаланг.
– Дело твое, – пожал плечами Аарус. – Рвотное пил?
– Пил, – содрогаясь от воспоминаний, сознался Квайл. – Ветеринарное. Редкостная гадость…
– Теперь будешь пить человеческое…
– Опять?!
– Иначе только резать.
– Все равно придется. Катализатор уже корни пустил, – равнодушно сообщил Кдрат. – Я сразу говорил «резать», а он ни в какую.
– Напрасно, – укорил алхимик. – Современная наука шагает вперед такими шагами, что пациенты по своему скудоумию просто не успевают за ней уследить.
– Ага, – скептически скривился Квайл. – И потому дорога позади шагающей вперед современной науки усеяна трупами скудоумных пациентов. Знаю, наслышан. А уж в университетском морге навидался… Иной убийца так над несчастным человеком не изгаляется, как добрые доктора. И ведь ни одного не упрекнешь: все во имя науки и во благо человека!
– Оскорбляй-оскорбляй, – отмахнулся алхимик. – Ты погляди на себя, ученик! Кто тебя до такого состояния довел, что ты к ветеринару вынужден был бежать? Уж наверняка не современная наука. Сам справился. Теперь хоть в пробирку заспиртовывай и на телегу грузи – везти в столицу за деньги показывать. Вот. Держи.
Квайл и не заметил, когда Аарус успел достать порошки и смешать лекарство. Поболтав в чашке с засохшим по краю чайным ободком вместо ложечки пальцем, алхимик сунул ее ученику и выжидательно замер у кровати с полотенцем в руках.
– Пьешь залпом и подставляешь мне рот.
– А рот-то зачем? -. тоскливо спросил Квайл.
– Я замотаю, чтобы раньше времени содержимое желудка наружу не вышло. Будем ждать минимум пять минут, пока самые нижние слои желудочного мешка вступят в реакцию. Ты же сказал. ночью камень проглотил?
Квайл кивнул.
– Пей. Должно помочь. Э! Держать все в себе! Держать! Держать! Куда за таз хватаешься?.. Нет, ты безнадежен…
Брезгливо отворачивая голову от тазика, в котором с интересом копался щипцами алхимик, Квайл вскочил с кровати и, не найдя чистого стакана, припал к горлышку кувшина, громко глотая свежую воду.
– Катализатора нет? Я так и знал, – сухо сказал Кдрат.
– Вам отсюда еще что-нибудь нужно? – дипломатично улыбнулся алхимик, протягивая садовнику таз.
– Ничего.
Содержимое мятой посудины с хлюпом отправилось за окошко.
– Слабительное пробовать будем?
Квайл молча замотал головой.
– Катализатор в желудке – это бесполезно, – сказал Кдрат.
Алхимик примеривающе ткнул ногтем чуть ниже желудка студента и раздвинул пальцы, отмеряя расстояние до пупка. – Все-таки дай руку, пульс пощупать необходимо. Ого! Это что такое?
– Побочный эффект от проглоченного катализатора, – хмуро сознался садовник, опуская подробности…
– Квайл! – открыл рот алхимик. – Да это чудо! Чудо из чудес! Твоей ладошкой только гадалок до инфаркта доводить! Линия жизни к самой подмышке тянется, подумать только! Надеюсь, ты веришь в хиромантию. Судя по тому, что я только что увидел, тебе обеспечено пережить не только операцию, но и десяток грядущих человеческих поколений. О тебе напишут в учебниках, Квайл!
– Никакой огласки! – тут же выступил вперед садовник. Операция должна быть проделана максимально секретно!
– И бережно, – вздохнул студент. – А то мало ли что…
– Значит, режем, – довольно потер руки алхимик. – У меня как раз новое средство для послеоперационной обработки имеется. Для самых нежных внутренних полостей, где спирт не применишь. Стерильная собачья слюнка высшего качества! Сейчас готовим наркоз, место разреза, кипятим инструмент… и поехали с богом! Минут за сорок, думаю, управлюсь с подготовкой. Чего трясешься, ученик?
– Скажи, Аарус, – грустно начал Квайл. – А мне не полагается последнего желания? Не подумай только, что я сомневаюсь в твоей квалификации, но ведь сам понимаешь… всякое может случиться. Раз уж ты сорок минут будешь готовиться, я бы за это время…
– Пожрать напоследок решил от пуза? – иронически глядя на скорчившегося студента, спросил алхимик. – Жаль, но перед операцией нельзя. Нет, не пожрать? А чего тогда? Да не красней ты, не красней! Что молчишь? Гляди-ка, язык отсох у пациента. Хоть жестами показать можешь? Это ты на что намекаешь? А ну, повтори помедленней. Ого! Ну ты, студент, и самец… уважаю. Серьезно, уважаю. Вот прямо так приспичило? Кдрат?
Алхимик оглянулся на Кдрата и, не найдя на лице садовника возражений, улыбнулся уголками губ.
– Что мы, звери какие? Раз уж отцом планкита тебе не стать, то, может, хоть обычное человеческое потомство оставить успеешь. Если получится в такой нервной обстановке, конечно.
Спустя несколько минут наспех вымытый, переодетый Квайл несся по ступенькам, сжимая в кулаке аквамариновое колечко. И хотя гордость требовала прежде всего разобраться с гуляющими по матросскому заведению слухами насчет того, кто кого бросил, умом Квайл понимал: начать лучше не с этого.
Найса-Мария открыла сразу, будто стояла за дверью и ждала все это время. При виде румяного лица заготовленная речь моментально выскочила у Квайла из головы, и он лишь грустно кивнул, застыв на пороге немым красным изваянием. По счастью, Найса не стала дожидаться, пока гость откроет рот, и начала сбивчиво тараторить сама, время от времени в порыве чувств хватая возлюбленного за грудки или страстно целуя в макушку.
После очередного тычка Квайл пришел в себя и, перехватив руку красавицы, нежно поцеловал. Найса-Мария обомлела. Воспользовавшись паузой, Квайл набрал в грудь побольше воздуха и выпалил на одном дыхании:
– Найса, у меня плохая новость, мне предстоит опасная операция, после которой я могу даже умереть, но я не хочу умирать, не познав э-э-э…
Не в силах преодолеть столь сложный в дипломатическом плане барьер и озвучить цель своего визита прямым текстом, Квайл умолк. Дальнейшие слова Найсы-Марии показали наглядно, что она действительно предназначена ему самой судьбой и читает в его мыслях, как в открытой книге. Причем не просто читает, а способна легко перевести некоторые сложные термины самому хозяину этой книги.
– Сколько у нас времени? – ласково спросила красавица.
– Немногим меньше часа, – грустно признался Квайл.
– А в кулаке что?
– Чуть не забыл! Ты выйдешь за меня замуж?
Найса-Мария раздумывала ровно столько, сколько нужно, чтобы не сойти за неразборчивую перезрелую невесту и одновременно не потратить впустую драгоценное время. Сакраментальное «да» она сказала, уже втащив Квайла в свою комнату, но еще не начав снимать с него одежду – все же Найса-Мария теперь была кухаркой, а значит, вполне порядочной девушкой.
Из частной коллекции начальника карантинной камеры. Восстановленные файлы памяти утилизированных «глаз», работавших около сокровищницы графскою замка
– Ведьма крестов!
– Король крестов!
Даже сопение сочувствующих и настойчивые поглаживания новоиспеченной супруги не мешали мне доставать из колоды очередную карту не глядя и бросать ее на сукно с небрежностью уверенного в победе игрока. Единственной помехой был голос куратора, нудящий на одной тоскливой ноте: как ты мог на это согласиться… как ты можешь рисковать… последний шанс…
Но не рассказывать же ему в присутствии противника о том, что именно представляет собой скромная колода! Наконец, устав меня пилить, куратор молча запыхтел в наушнике, изредка переговариваясь с поисковыми бригадами, все еще ищущими в Разломе тело аптекаря. Судя по ключевым словам («…», «…» и «…»), посланные на поиски специалисты не слишком преуспели.
– Четверка круга!
– Шестерка!
– Восьмерка!
– Козырный гоблин!
– Козырный болотный дух!
– Русалка круга!
– Вампир круга плюс девятка сверху!
– Ученик мага!
– Полное каре магов!
Вот и все. Как просто, оказывается.
Каре магов побило всех. Прошу заметить: опровергая теорию вероятностей как науку, я выиграл у везунка и профессионала Ифитореля в третий раз.
На лицо демона набежала едва заметная тень – Ифиторель умел проигрывать достойно. Анна растерянно зыркнула на него и, словно припомнив нечто важное, виновато опустила прелестную черноволосую голову. Потом оглянулась на меня и расплылась в счастливой улыбке.
Я заметил краем глаза, что Вторая досадливо прикусила губу не просто до крови, а почти насквозь, но банальным кровопусканием вернуть былые чувства не поможешь. Раньше надо было губы кусать. Когда я был свободен.
Колода покойного Лысого Кона работала не просто изумительно, карты словно пели от радости, что вновь касаются рук своими гладкими рубашками и эффектно падают на стол, вызывая в толпе зрителей стон восхищения или, наоборот, разочарования. При этом ни у кого не возникло мысли заменить колоду! Да, шулер Соединенного королевства оставил после себя действительно стоящий артефакт. Стоящий счета, над которым сейчас наверняка рыдают в бухгалтерии. Стоящий полной сокровищницы, от пола до потолка набитой чудесами, которым нет цены. Стоящий будущего.
Неужели бухгалтерия откажется заплатить за правильно выбранный новый путь нашего мира жалкую кучку шестигранных монет? Сомневаюсь.
Вторая нетерпеливо заерзала на стуле. Я тянул время, как мог. Закатывал глаза, загадочно улыбался в пространство, просил принести бокальчик вина или чашечку кофе, но время неумолимо двигалось вперед, а добился я лишь наполнения желудка жидкостью до такой степени, что булькал при каждом движении.
И вот страшный момент настал – часы пробили семь. Ифиторель встал, стараясь не показывать своего разочарования, и с некоторым напряжением в голосе спросил:
– Я привык отдавать карточные долги немедленно. Надеюсь на твое великодушие: что такое один маленький артефакт? Мизер. Кто будет открывать: ты, как супруг наследницы, или сама Анна?
Вспомнив о тех любопытных, что сейчас покоятся на кладбище, я широким жестом повел рукой в сторону молодой жены, но опомнился – ведь подписанного красавицей Бипарофф с демоном отдельного соглашения, по которому она передает ему все, что он пожелает, никто не отменял. Придется рискнуть самому.
Нотариусы приготовили бумагу и перья. Душеприказчик покойного барона, стараясь не смотреть в мою сторону, торжественно протянул дрожащую от злости руку к медному крючку в виде драконьей головы и нарочито медленно вынул связку ключей из застывшей в вечном оскале ярости драконьей пасти.
Да что дракон! Вот сейчас куратор как откроет свою пасть и… дверь из холла неуверенно скрипнула, и в щель протиснулся палец.
Третий. Судя по тому, что руки жирные, а лицо довольное, он воспользовался партией, чтобы сгонять на кухню и заморить червячка. Судя по тому, как отчаянно старается не икать вместо червячка заморил много чего разного, не слишком совмещающегося друг с другом.
– Куда? – вяло поинтересовался демон, в глазах которого окончательно потухший азарт победы сменился мрачным разочарованием.
– Ик! Я по поводу хранилища, – скромно прикрыв рот ладошкой, пояснил Третий. – Вещички помочь отгрузить, ик!.. Простите…
Я, стараясь меньше шевелиться, чтобы не слишком громко булькать, воткнул ключ в скважину и осторожно повернул.
Дверь, простоявшая взаперти полвека, открылась без скрипа и шороха, словно гномы только вчера тщательно смазали запоры.
– Вот он – этот момент! – простонал куратор. – Давайте! Сразу от двери начинались ступени – штук пятьдесят, не меньше. Я, Третий и Вторая буквально вкатились внутрь хранилища, торопливо запалили свечи и… остановились в полном обалдении от увиденного.
Комната оказалась засажена деревьями и кустами столь густо, что даже стен не видать. Вековые сосны, стремясь верхушками куда-то в небо, гордо расправили ветки. Молодой ельник-подлесок зашуршал от впущенного сквознячка, выплюнув в воздух густые облачка хвойного аромата.
– И где здесь артефакты? – нарушила наконец молчание Вторая, рассеянно обламывая свежий кедровый побег.
– Вот это морок! – вместо ответа восхитился куратор. Чудо! Настоящее эльфийское чудо! Да-а… Сегодняшнее воспоминание я сохраню в своей памяти навеки. Сподобился, значит. Собственными глазами, в реальном времени… даже не верится! Шедевр исконного природного колдовства, единственный и неповторимый! Сейчас уже нет тех мастеров…
Краем глаза я заметил, как толстяк ковыряется в зубах сосновой палочкой.
– Товарищ куратор?
– Гасите свет, – укоризненно откликнулся наушник. – Ох уж мне это современное поколение полевых работников! Ничему не обучены, кроме как в азартные игры резаться и жрать в три горла…
В кромешной темноте дела пошли веселее, благо черти и без осветительных приборов прекрасно видят.
Морок моментально исчез, и перед нами пред стало хранилище во всей своей натуральной древней красе. Третий с отвращением отбросил палочку, которой ковырял в зубах – в реальности это оказалась высохшая моль. Вторая зачарованно ахнула и замерла с поднятой ногой: сделать хоть шаг, не наступив на какой-либо предмет, оказалось невозможным. Попытка взлететь над полом потерпела фиаско. Даже в открытом виде хранилище категорически не дозволяло колдовать внутри себя. Пришлось медленно, шаркающей стариковской походкой продвигаться в глубь сокровищницы, пытаясь на глаз отделить зерна от плевел, а это было непросто.
Из хороших новостей можно было отметить следующее: здесь было действительно очень много зерен, то бишь ценных вещиц. И обещанные щиты, и однодырчатый шлем Одина, и множество редких защитных военных приспособлений, и кучи шикарных драгоценностей. Плохая новость: все это богатство находилось в весьма плачевном состоянии.
Ни о каких коробочках полированного дуба и речь идти не могла! Крошки, мусор, обломки, выпавшие камушки, черепки, обрывки бумаги, растоптанные завитки золота и полоски гнутого металла. Углядев среди хаоса потрепанную книгу в веселенькой красной обложке с надкусанным уголком, я растерянно схватил ее и поспешил спрятать под кафтаном, словно невидимый ураган мог вернуться и продолжить свою разрушительную деятельность.
– Что это? – слабым голосом пролепетал Третий, и в наушнике моментально заорал куратор:
– Пятый! Хватай шарманку, болван! Чего жмешься?
– Шарманку? – слабым голосом переспросил Я. – А как она выглядит?
– Обыкновенно! Деревянный корпус, ручка для кручения, шесть канавок для настройки!
– Ручка? – удивился Третий. – Простите, товарищ Куратор, но у нас тут немного э-э-э… неубрано после гостей. Сейчас пошарим в углах, авось отыщется.
– А-хп! – видимо куратор приготовился закричать еще громче, но поперхнулся на вдохе.
Краткая пауза дала нам возможность быстренько обыскать помещение и выделить из груд беспорядочно сваленных предметов один деревянный ящик, но уже безо всяких глупостей в виде ручек. Третий бросился к вожделенному артефакту и уже заграбастал его, но тут случилось неожиданное, с противоположной стороны в шарманку вцепился демон.
– Не дам! Только в обмен на нагрудник Владыки! – истерично взвизгнул он и легонько дернул ящик на себя.
Это был первый случай на моей памяти, когда кто-то пересилил Третьего. Ладони толстяка сошлись на пустоте, а демон преспокойно взвалил ящик на плечо и двинулся к двери, что-то безмятежно насвистывая. По счастью подоспела чертовка и бережно перехватила шарманку у вора, легонько, почти любя, треснув нахала в лоб.
– Уф! – облегченно закончил куратор. – «Лучшего подарка прекрасной даме» точно нет?
– Ничего похожего.
– Жаль. Временно поставьте у хранилища магическую охрану, остальные артефакты перегрузите в капсулу потом. Дверь не захлопывайте! Пятый, нашего нотариуса хорошо бы и отпустить, только не забудь приказать ему аннулировать брак. А то как бы твоя новоиспеченная супружница на часть жилплощади базы претендовать не начала, с такой шустрой дамочки станется. Давайте теперь на крышу. Время дорого. Как же ты додумался взять с собой на задание карты, сынок?
– Интуиция подсказала, – твердо сказал я, направляясь к лестнице и взмывая вверх.
– И давно? – с искренней заинтересованностью спросил куратор.
– Как «Прометей» вместо заказанной боевой латной рукавицы прислал какую-то тряпку, так и началось. Что-то вдруг как стукнет в голову! Ох, непросто все будет с сегодняшним заданием. А полыхай, думаю, все огнем! Надо бы подстраховаться, заказать пару вещичек в дорогу. Ведь в принципе, если гора не идет к пророку, то это как раз нормально! Какого лешего горе бегать с места на место? Она же гора!
– Прямо-таки провидец, – с подчеркнутой опаской проговорил куратор. – Ты в госпитале давно на дополнительные способности проверялся? Упаси Сатана. еще окажется, что ты у нас подающий надежды прогнозист, а мы тебя по рядовым заданиям таскаем…
Я скромно промолчал. Хотя в голове крутилась шальная мыслишка: имей я хоть мало-мальски заметные способности к предвидению, в жизни не вляпался бы в это идиотское задание. Пропал без вести, подвернул обе ноги – что угодно, лишь бы не оказаться крайним.
От раздумий меня отвлек ехидный смех куратора, к которому присоединялось звонкое хихиканье летящей рядышком Второй и хрюканье толстяка. Оказывается, это была шутка?
Очень смешно. Ха. Ха. Ха.
Ладно. Пора приступать к самому главному – проверке эльфийского изделия. Бережно раскутав артефакт, я не удержался и погладил деревянный бок. Шарманка отозвалась еле заметным шелестом изнутри и потеплела под моими пальцами.
– База! Как работает прибор?
– Очень просто! – радостно откликнулся куратор. – Переключаешь рычажок в положение «1» и крутишь ручку. Шарманка озвучит все, что будет происходить в будущем примерно через год в радиусе пятидесяти-шестидесяти метров от данной точки в первом варианте.
– Ручки нет!
– Приспособьте что-нибудь!
– Что?!
– А сами сообразить не можете? Ох, и работничков послал мне…
Пошел обыденный рабочий процесс, прекрасный уже тем, что привычен обеим сторонам до мелочей. В результате переговоров мы додумались вставить в отверстие на боку эльфийского прибора гнутую вилку кустарного каперийского производства и на том успокоились.
– Давай! – шепнул куратор. – Заводи!
Дрожащие руки Второй повернули импровизированную ручку. Тишина. Лишь тоскливое зазывание ветра и негромкое мычание явно не разумного существа.
– Не работает? – испугался толстяк.
– Так и должно быть, – успокоил куратор. – Видать, никто не выжил. Все до единой расы мертвы окончательно и бесповоротно. Крути дальше, на второе деление.
Сначала мы не услышали ничего, так громко дышали. Потом появился явно уличный шум в качестве фона, и тонкий голосок начал напевать. Куратор молчал.
Отдавая дань уважения ценному артефакту и желая заполнить паузу в беседе, я негромко подхватил незатейливую мелодию, а Третий присоединился в качестве ударника, отбивая ритм каблуком сапога. Праздник жизни был прерван коротким стоном, вылетевшим из наушника.
– База? – осведомилась Вторая. – В чем дело? Почему не комментируете? Второй вариант готов! Вы понимаете слова?
– А что тут понимать? – рявкнул наушник. – Стоит гном, продает саблю! Только почему всего одна песня? Их должно быть несколько! Где линия человека? Дуэты других разумных смертных существ? Хор усопших?
Вторая развела руками:
– Не знаем, товарищ куратор. Желаете про слушать третий вариант?
– Давай!
Третье будущее понравилось мне больше. Его мелодия звучала гораздо бодрей, а тонкий голосок обрел приятную игривость. Правда, куратор со мной не согласился.
– Опять? Вы издеваетесь? Стоит гном, продает саблю – и это все?
– Все претензии к эльфам, – поспешил ответить толстяк. Мы ни при чем!
– Вы всегда ни при чем! Крути ручку!
От досады чертовка крутанула вилку столь энергично, что шарманка подпрыгнула на месте, словно торопясь в пляс, и загундела очередной шедевр, слова которого мы уже понимали без помощи куратора. Гномий не самый сложный язык. Особенно если тебе нудно повторяют одно и то же. Бедолага гном стоял и продавал свою саблю.
И снова продавал. И еще раз.
Все продавал и продавал.
Коротко говоря, из всех вариантов будущего можно было выделить два. Первый: гробовая тишина из-за отсутствия жизни вообще. И шестой: при повороте ручки шарманка взбрыкнула, словно конь, и вместо пения проговорила бодрым лилипутским голоском: «Осторожно, двери закрываются! Следующая станция Овечий Кут».
– Король крестов!
Даже сопение сочувствующих и настойчивые поглаживания новоиспеченной супруги не мешали мне доставать из колоды очередную карту не глядя и бросать ее на сукно с небрежностью уверенного в победе игрока. Единственной помехой был голос куратора, нудящий на одной тоскливой ноте: как ты мог на это согласиться… как ты можешь рисковать… последний шанс…
Но не рассказывать же ему в присутствии противника о том, что именно представляет собой скромная колода! Наконец, устав меня пилить, куратор молча запыхтел в наушнике, изредка переговариваясь с поисковыми бригадами, все еще ищущими в Разломе тело аптекаря. Судя по ключевым словам («…», «…» и «…»), посланные на поиски специалисты не слишком преуспели.
– Четверка круга!
– Шестерка!
– Восьмерка!
– Козырный гоблин!
– Козырный болотный дух!
– Русалка круга!
– Вампир круга плюс девятка сверху!
– Ученик мага!
– Полное каре магов!
Вот и все. Как просто, оказывается.
Каре магов побило всех. Прошу заметить: опровергая теорию вероятностей как науку, я выиграл у везунка и профессионала Ифитореля в третий раз.
На лицо демона набежала едва заметная тень – Ифиторель умел проигрывать достойно. Анна растерянно зыркнула на него и, словно припомнив нечто важное, виновато опустила прелестную черноволосую голову. Потом оглянулась на меня и расплылась в счастливой улыбке.
Я заметил краем глаза, что Вторая досадливо прикусила губу не просто до крови, а почти насквозь, но банальным кровопусканием вернуть былые чувства не поможешь. Раньше надо было губы кусать. Когда я был свободен.
Колода покойного Лысого Кона работала не просто изумительно, карты словно пели от радости, что вновь касаются рук своими гладкими рубашками и эффектно падают на стол, вызывая в толпе зрителей стон восхищения или, наоборот, разочарования. При этом ни у кого не возникло мысли заменить колоду! Да, шулер Соединенного королевства оставил после себя действительно стоящий артефакт. Стоящий счета, над которым сейчас наверняка рыдают в бухгалтерии. Стоящий полной сокровищницы, от пола до потолка набитой чудесами, которым нет цены. Стоящий будущего.
Неужели бухгалтерия откажется заплатить за правильно выбранный новый путь нашего мира жалкую кучку шестигранных монет? Сомневаюсь.
Вторая нетерпеливо заерзала на стуле. Я тянул время, как мог. Закатывал глаза, загадочно улыбался в пространство, просил принести бокальчик вина или чашечку кофе, но время неумолимо двигалось вперед, а добился я лишь наполнения желудка жидкостью до такой степени, что булькал при каждом движении.
И вот страшный момент настал – часы пробили семь. Ифиторель встал, стараясь не показывать своего разочарования, и с некоторым напряжением в голосе спросил:
– Я привык отдавать карточные долги немедленно. Надеюсь на твое великодушие: что такое один маленький артефакт? Мизер. Кто будет открывать: ты, как супруг наследницы, или сама Анна?
Вспомнив о тех любопытных, что сейчас покоятся на кладбище, я широким жестом повел рукой в сторону молодой жены, но опомнился – ведь подписанного красавицей Бипарофф с демоном отдельного соглашения, по которому она передает ему все, что он пожелает, никто не отменял. Придется рискнуть самому.
Нотариусы приготовили бумагу и перья. Душеприказчик покойного барона, стараясь не смотреть в мою сторону, торжественно протянул дрожащую от злости руку к медному крючку в виде драконьей головы и нарочито медленно вынул связку ключей из застывшей в вечном оскале ярости драконьей пасти.
Да что дракон! Вот сейчас куратор как откроет свою пасть и… дверь из холла неуверенно скрипнула, и в щель протиснулся палец.
Третий. Судя по тому, что руки жирные, а лицо довольное, он воспользовался партией, чтобы сгонять на кухню и заморить червячка. Судя по тому, как отчаянно старается не икать вместо червячка заморил много чего разного, не слишком совмещающегося друг с другом.
– Куда? – вяло поинтересовался демон, в глазах которого окончательно потухший азарт победы сменился мрачным разочарованием.
– Ик! Я по поводу хранилища, – скромно прикрыв рот ладошкой, пояснил Третий. – Вещички помочь отгрузить, ик!.. Простите…
Я, стараясь меньше шевелиться, чтобы не слишком громко булькать, воткнул ключ в скважину и осторожно повернул.
Дверь, простоявшая взаперти полвека, открылась без скрипа и шороха, словно гномы только вчера тщательно смазали запоры.
– Вот он – этот момент! – простонал куратор. – Давайте! Сразу от двери начинались ступени – штук пятьдесят, не меньше. Я, Третий и Вторая буквально вкатились внутрь хранилища, торопливо запалили свечи и… остановились в полном обалдении от увиденного.
Комната оказалась засажена деревьями и кустами столь густо, что даже стен не видать. Вековые сосны, стремясь верхушками куда-то в небо, гордо расправили ветки. Молодой ельник-подлесок зашуршал от впущенного сквознячка, выплюнув в воздух густые облачка хвойного аромата.
– И где здесь артефакты? – нарушила наконец молчание Вторая, рассеянно обламывая свежий кедровый побег.
– Вот это морок! – вместо ответа восхитился куратор. Чудо! Настоящее эльфийское чудо! Да-а… Сегодняшнее воспоминание я сохраню в своей памяти навеки. Сподобился, значит. Собственными глазами, в реальном времени… даже не верится! Шедевр исконного природного колдовства, единственный и неповторимый! Сейчас уже нет тех мастеров…
Краем глаза я заметил, как толстяк ковыряется в зубах сосновой палочкой.
– Товарищ куратор?
– Гасите свет, – укоризненно откликнулся наушник. – Ох уж мне это современное поколение полевых работников! Ничему не обучены, кроме как в азартные игры резаться и жрать в три горла…
В кромешной темноте дела пошли веселее, благо черти и без осветительных приборов прекрасно видят.
Морок моментально исчез, и перед нами пред стало хранилище во всей своей натуральной древней красе. Третий с отвращением отбросил палочку, которой ковырял в зубах – в реальности это оказалась высохшая моль. Вторая зачарованно ахнула и замерла с поднятой ногой: сделать хоть шаг, не наступив на какой-либо предмет, оказалось невозможным. Попытка взлететь над полом потерпела фиаско. Даже в открытом виде хранилище категорически не дозволяло колдовать внутри себя. Пришлось медленно, шаркающей стариковской походкой продвигаться в глубь сокровищницы, пытаясь на глаз отделить зерна от плевел, а это было непросто.
Из хороших новостей можно было отметить следующее: здесь было действительно очень много зерен, то бишь ценных вещиц. И обещанные щиты, и однодырчатый шлем Одина, и множество редких защитных военных приспособлений, и кучи шикарных драгоценностей. Плохая новость: все это богатство находилось в весьма плачевном состоянии.
Ни о каких коробочках полированного дуба и речь идти не могла! Крошки, мусор, обломки, выпавшие камушки, черепки, обрывки бумаги, растоптанные завитки золота и полоски гнутого металла. Углядев среди хаоса потрепанную книгу в веселенькой красной обложке с надкусанным уголком, я растерянно схватил ее и поспешил спрятать под кафтаном, словно невидимый ураган мог вернуться и продолжить свою разрушительную деятельность.
– Что это? – слабым голосом пролепетал Третий, и в наушнике моментально заорал куратор:
– Пятый! Хватай шарманку, болван! Чего жмешься?
– Шарманку? – слабым голосом переспросил Я. – А как она выглядит?
– Обыкновенно! Деревянный корпус, ручка для кручения, шесть канавок для настройки!
– Ручка? – удивился Третий. – Простите, товарищ Куратор, но у нас тут немного э-э-э… неубрано после гостей. Сейчас пошарим в углах, авось отыщется.
– А-хп! – видимо куратор приготовился закричать еще громче, но поперхнулся на вдохе.
Краткая пауза дала нам возможность быстренько обыскать помещение и выделить из груд беспорядочно сваленных предметов один деревянный ящик, но уже безо всяких глупостей в виде ручек. Третий бросился к вожделенному артефакту и уже заграбастал его, но тут случилось неожиданное, с противоположной стороны в шарманку вцепился демон.
– Не дам! Только в обмен на нагрудник Владыки! – истерично взвизгнул он и легонько дернул ящик на себя.
Это был первый случай на моей памяти, когда кто-то пересилил Третьего. Ладони толстяка сошлись на пустоте, а демон преспокойно взвалил ящик на плечо и двинулся к двери, что-то безмятежно насвистывая. По счастью подоспела чертовка и бережно перехватила шарманку у вора, легонько, почти любя, треснув нахала в лоб.
– Уф! – облегченно закончил куратор. – «Лучшего подарка прекрасной даме» точно нет?
– Ничего похожего.
– Жаль. Временно поставьте у хранилища магическую охрану, остальные артефакты перегрузите в капсулу потом. Дверь не захлопывайте! Пятый, нашего нотариуса хорошо бы и отпустить, только не забудь приказать ему аннулировать брак. А то как бы твоя новоиспеченная супружница на часть жилплощади базы претендовать не начала, с такой шустрой дамочки станется. Давайте теперь на крышу. Время дорого. Как же ты додумался взять с собой на задание карты, сынок?
– Интуиция подсказала, – твердо сказал я, направляясь к лестнице и взмывая вверх.
– И давно? – с искренней заинтересованностью спросил куратор.
– Как «Прометей» вместо заказанной боевой латной рукавицы прислал какую-то тряпку, так и началось. Что-то вдруг как стукнет в голову! Ох, непросто все будет с сегодняшним заданием. А полыхай, думаю, все огнем! Надо бы подстраховаться, заказать пару вещичек в дорогу. Ведь в принципе, если гора не идет к пророку, то это как раз нормально! Какого лешего горе бегать с места на место? Она же гора!
– Прямо-таки провидец, – с подчеркнутой опаской проговорил куратор. – Ты в госпитале давно на дополнительные способности проверялся? Упаси Сатана. еще окажется, что ты у нас подающий надежды прогнозист, а мы тебя по рядовым заданиям таскаем…
Я скромно промолчал. Хотя в голове крутилась шальная мыслишка: имей я хоть мало-мальски заметные способности к предвидению, в жизни не вляпался бы в это идиотское задание. Пропал без вести, подвернул обе ноги – что угодно, лишь бы не оказаться крайним.
От раздумий меня отвлек ехидный смех куратора, к которому присоединялось звонкое хихиканье летящей рядышком Второй и хрюканье толстяка. Оказывается, это была шутка?
Очень смешно. Ха. Ха. Ха.
Ладно. Пора приступать к самому главному – проверке эльфийского изделия. Бережно раскутав артефакт, я не удержался и погладил деревянный бок. Шарманка отозвалась еле заметным шелестом изнутри и потеплела под моими пальцами.
– База! Как работает прибор?
– Очень просто! – радостно откликнулся куратор. – Переключаешь рычажок в положение «1» и крутишь ручку. Шарманка озвучит все, что будет происходить в будущем примерно через год в радиусе пятидесяти-шестидесяти метров от данной точки в первом варианте.
– Ручки нет!
– Приспособьте что-нибудь!
– Что?!
– А сами сообразить не можете? Ох, и работничков послал мне…
Пошел обыденный рабочий процесс, прекрасный уже тем, что привычен обеим сторонам до мелочей. В результате переговоров мы додумались вставить в отверстие на боку эльфийского прибора гнутую вилку кустарного каперийского производства и на том успокоились.
– Давай! – шепнул куратор. – Заводи!
Дрожащие руки Второй повернули импровизированную ручку. Тишина. Лишь тоскливое зазывание ветра и негромкое мычание явно не разумного существа.
– Не работает? – испугался толстяк.
– Так и должно быть, – успокоил куратор. – Видать, никто не выжил. Все до единой расы мертвы окончательно и бесповоротно. Крути дальше, на второе деление.
Сначала мы не услышали ничего, так громко дышали. Потом появился явно уличный шум в качестве фона, и тонкий голосок начал напевать. Куратор молчал.
Отдавая дань уважения ценному артефакту и желая заполнить паузу в беседе, я негромко подхватил незатейливую мелодию, а Третий присоединился в качестве ударника, отбивая ритм каблуком сапога. Праздник жизни был прерван коротким стоном, вылетевшим из наушника.
– База? – осведомилась Вторая. – В чем дело? Почему не комментируете? Второй вариант готов! Вы понимаете слова?
– А что тут понимать? – рявкнул наушник. – Стоит гном, продает саблю! Только почему всего одна песня? Их должно быть несколько! Где линия человека? Дуэты других разумных смертных существ? Хор усопших?
Вторая развела руками:
– Не знаем, товарищ куратор. Желаете про слушать третий вариант?
– Давай!
Третье будущее понравилось мне больше. Его мелодия звучала гораздо бодрей, а тонкий голосок обрел приятную игривость. Правда, куратор со мной не согласился.
– Опять? Вы издеваетесь? Стоит гном, продает саблю – и это все?
– Все претензии к эльфам, – поспешил ответить толстяк. Мы ни при чем!
– Вы всегда ни при чем! Крути ручку!
От досады чертовка крутанула вилку столь энергично, что шарманка подпрыгнула на месте, словно торопясь в пляс, и загундела очередной шедевр, слова которого мы уже понимали без помощи куратора. Гномий не самый сложный язык. Особенно если тебе нудно повторяют одно и то же. Бедолага гном стоял и продавал свою саблю.
И снова продавал. И еще раз.
Все продавал и продавал.
Коротко говоря, из всех вариантов будущего можно было выделить два. Первый: гробовая тишина из-за отсутствия жизни вообще. И шестой: при повороте ручки шарманка взбрыкнула, словно конь, и вместо пения проговорила бодрым лилипутским голоском: «Осторожно, двери закрываются! Следующая станция Овечий Кут».