Из частной коллекции начальника карантинной камеры. Восстановленные файлы памяти утилизированных «глаз», работавших в графском замке

   Я с тоской помял в руках предпоследнюю личину в стопке и деликатно кашлянул:
   – Гм! Товарищ куратор!
   – Да!
   – У меня небольшая накладка.
   – Небольшая? – порадовался наушник. – Уже прогресс! Что стряслось?
   – Личина, – пожаловался я. – Остались две штуки, и обе совершенно с другим типом мужского лица. Костюмеры ошиблись. Что делать?
   – И что, сильно отличается? – напрягся куратор.
   – Кардинально. Такой красавец стану, что хоть плачь!
   – А! Цепляй, как есть! – дал добро куратор. – Подумаешь, небольшие изменения. Житейское дело. Особенно когда по замку волосы джинна шляются, да и сам джинн время от времени заглядывает. В крайнем случае скажешь, что от случайного выброса магии лицо перекосило.
   – Ага, – скептически буркнул я. – Так перекосило, что глаз не оторвать.
   – Что, на самом деле такой красавец неземной? – заинтересовался Куратор. – А ну покрутись! О! Узнаю рожу! И, кажется, даже помню, с кого это лепили! Старый знакомый! Небезызвестный дон Гуан де Казатрава! Точно он, шельмец! Вот растяпы костюмеры, а! А ведь самый ужас в том, что личины вещь подотчетная, отпускаются поштучно. Грустно. Грустно, но дисциплина у низших чинов Организации упала настолько, что они позволяют себе…
   – Ха! – развеселился я. – Это получается, кому-то вместо меня досталось личико барона Рика? Интересно, кому?
   Куратор ахнул.
   – Точно! Кажется, Шестой эту неделю работает на совращении особенно упорной дамочки! То-то он сегодня с утра доставал своего куратора угрозами! Теперь понимаю! Провалено, выходит, задание Шестого…
   – Подумаешь! – оскорбился я за личину, за прошедшие дни как-то незаметно ставшую привычной и почти родной (широко известный среди психиатров синдром Равникса, я не виноват!). – Барон Рик тоже парень хоть куда! Одни усики чего стоят! А глазки? Так и горят!
   – Скажем так: окружающие не пугаются и дети не плачут, дипломатично согласился куратор. – Ладно, вернемся к нашему недоразумению. Ты, Пятый, с физиономией дона Гуана поосторожней будь. Помню, прежний хозяин не успевал с себя одну девицу снять, как ему на шею уже другая вешалась, а пара запасных в это время корсеты расшнуровывали. Почти конвейер был, в три смены. Ел и то на гм… ходу, если можно так выразиться. Старайся девицам прямо в глаза не смотреть и держись на расстоянии, чтобы не дотянулись. Понял?
   – Угу, – кивнул я, втайне прикидывая, не поможет ли новый, пусть и временный облик наладить заметно похолодевшие отношения с прекрасной напарницей? – Есть не смотреть девицам в глаза. А куда прикажете смотреть?
   – Ты гляди, не успел новую физиономию приклеить, а уже пошлости с языка срываются! – уколол куратор. – Ладно, ступай. Растительность какую-нибудь под носом сочини для некоторого сходства с собой прежним и дуй вниз. Третий уже встречает душеприказчика, поможешь ему. А то как бы слуга закона не занервничал раньше времени.
   Коротко кивнув, я прилепил личину и сразу же почувствовал легкое покалывание – искусственная физиономия небезызвестного дона Гуана оказалась не только патологически красивой, но и щедро пропитанной феромонами. Оставалось лишь ненадолго заскочить в свою комнату, отстричь с шевелюры тонкую прядь и прицепить ее над губами вместо усов. Быстро покончив с этой жалкой маскировкой, я побежал вниз.
   Скажу сразу: пяти минут хватило, чтобы преисполниться самодовольства и одновременно сочувствия к писаным красавцам, которых время от времени рождает на свет природа. На меня оборачивались все существа женского пола! Все! Включая домашних животных и мелких насекомых.
   Анна недоуменно вытаращила глаза и тут же томно их закатила. Пани Катарина, годящаяся мне в матери, совершенно не по-матерински облизнула губы и тяжело задышала. Случайно встреченная посудомойка ахнула и опрокинула поднос с чашками.
   Даже мухи замедляли свой полет, чтобы снизиться и присесть на мои сексуально впалые скулы или еще более сексуальный, мужественно очерченный рот. Да что мухи! Вторая, сбегающая по ступенькам, при моем появлении вдруг так занервничала, что запуталась в собственных ногах и с шумом рухнула под перила. Молча, не отрывая глаз от лица прекрасного незнакомца.
   Рывком подняв напарницу на ноги, я жалко улыбнулся и поспешил вниз.
   Успел как раз вовремя.
   Во дворе царила суета. Нотариусы горланили, возмущенно размахивая руками и стараясь перекричать друг друга; слуги деловито разгружали набитые подкаретные полости; Третий мешал им, как мог; а несчастный душеприказчик, затолканный со всех сторон, с отчаянием взирал из окошка и никак не мог выйти из кареты. Характерное выражение позеленевшего лица свидетельствовало о том, что вестибулярный аппарат у душеприказчика покойного графа так себе, долгую дорогу он перенес с трудом, и больше всего на свете сейчас мечтает ступить на твердую землю и укрыться в укромном уголке.
   Что ж, поможем.
   Бесцеремонно раздвинув приехавших, я отшвырнул в сторону мешающийся под ногами тюк. Под звон бьющейся посуды (кто ж знал, что там внутри) открыл дверь и опустил подножку.
   – Приветствую вас, уважаемый пан! Добро пожаловать домой!
   – Отличный ход, Пятый! – тут же похвалил куратор. – У мужика здесь ник ото знакомого, а, судя по характеристике, он должен ценить доброе участие. На редкость высоконравственная личность. Продолжай в том же духе!
   Тем временем слуга закона оперся на протянутую мной руку, благодарно улыбаясь, поднял голову и… с негодованием отшатнулся. Попутно из серых глаз на меня вылилось такое, что я застыл неподвижной статуей, преграждая мужчине дорогу.
   Изумление. Зависть. Шок. Ненависть. Вполне профессиональная мыслишка засудить на всю катушку – неважно за что. Приблизительный мысленный подсчет расходов на ложные свидетельские показания. И отчетливо читаемое желание немедленно схватить меня обеими руками и делать со мной все, что придет в голову. А фантазия у дяденьки, судя по угрожающему взгляду, была хоть куда…
   – Пятый! – крикнули в наушнике. – Тебя не заколдовали? Чего стоишь столбом? Суставы заело?
   – Простите, – я отдернул руку с такой поспешностью и ужасом, словно душеприказчик мог меня заразить. Моим замешательством тут же воспользовались слуги. Они подхватили все еще потрясенного красного гостя под руки и бережно повели к воротам. Убедившись, что мужик удален на безопасное расстояние, я раздраженно нахмурил брови и ядовито сказал в наушник: – Товарищ куратор! Насчет высоконравственной личности была шутка? Не смешно! Предупреждать же надо!
   – А что такое? – удивился наушник.
   – Ваш праведник только что пялился на меня с недвусмысленным желанием оторвать харизму от черепа, скормить собакам и растоптать безголовый труп на месте! Чуть губы собственные не сожрал и кулаки не раздавил, так этого хотел!
   – Правда? – оживился куратор. – Странная реакция. А ну гляну…
   В голосе вновь появившегося в эфире администратора явственно слышалась тревога.
   – Представляешь, Пятый, наш гость как раз муж той самой дамочки, что всю неделю соблазнял Шестой. Как раз позавчера он гнался за тобой дома; не догнал, потому что его спешно одели и усадили в карету. Приезжает в Тор – а тут опять ты. Подаешь ему ручку и улыбаешься. Накладка. Вот именно в такие моменты я и понимаю, у госпожи Судьбы действительно непревзойденное чувство юмора.
   – Кошмар, – тихо пробурчал я.
   – Никаких кошмаров! Все отлично, сынок! Куй железо, пока горячо! Почаще попадайся ему на дороге! Авось при виде тебя отвлечется от дела и забудет, зачем приехал. Вещички с дороги помоги разобрать, правила проживания в замке зачитай и все такое…
   – Товарищ куратор! – гаркнул я. – Вы издеваетесь?!
   – Какие уж тут издевательства! – возмутились в наушнике. – Пятый! Да ради исполнения приказа высшего начальства ты должен по первому требованию…
   – А предстоящий разрыв бытия? – с отчаянием воззвал я. – Рождение новых реальностей и прочие неотложные события? Разве не вы сами торопили нас?
   – Правда, – скис куратор, но тут же оживился: – Слушай! А если ему твоего морока-дубликата подсунуть? Накинуть такую же личину, настроить на нейтраль, и пусть убивает хоть десять раз подряд, а? У вас ведь еще остались болванки для дубликатов? Две штуки?
   Я грустно оглянулся на жалкую кучку невидимых обломков, оставшихся от двух весельчаков, которые по-прежнему украшали угол двора.
   – К сожалению нет. Простите, товарищ куратор. Не в силах пережить собственного позорного поведения, оба морока выбросились из окна. Восстановлению не подлежат…
   – Да что же это такое делается! – взвыл куратор. – Прямо как сглазил кто! Когда назначено открытие сокровищницы? Часа через три?
   – Немедленно! – Вкрадчивый голос влез в разговор так непринужденно, что я и удивиться толком не успел.
   Ифиторель, как и прежде невозмутимый. отряхнул куртку от дорожных брызг и, помахав перед собой ладошкой, пожаловался:
   – Жарковато здесь. Очень сожалею, товарищи сотрудники Организации, но промедление в вопросе спорного наследства смерти подобно. Нотариусы половину дороги изучали все материалы. Наследница одна, и она не хочет уступить из сокровищницы ни одного предмета. Даже за вознаграждение.
   – Анна Бипарофф? – уточнил я.
   – Именно, – широко улыбнулся демон. – Моя протеже и единственная законная претендентка.
   – Приехали… И как имущество теперь делить будем? тоскливо спросил куратор.
   – А что его делить? – пожал плечами демон. – Математика простая. Одна сокровищница делится на одну наследницу без остатка. Квыч и Катарина не в счет – ружейник седьмая вода на киселе, а у старушки документы поддельные. Знаю не понаслышке: сам помогал изготавливать печать и нарочно допустил пару досадных ошибок, легко различимых в лупу. С вашей стороны, как я понимаю, никого? В таком случае прошу посторонних удалиться из замка. Дело чисто семейное.
   – Отнюдь! – расправил грудь я. – МЫ не посторонние, а сопровождающие лица самого натурального наследника покойного графа! Господин Ниацин Коваль, вот подлинные документы, прошу ознакомиться!
   Ифиторель едва глянул на протянутую бумагу и заметно приуныл.
   – Документы в порядке. А где сам наследник?
   – Вышел! – поспешил крикнуть Третий. – Все время был под рукой, а тут, как назло, выскочил на минутку. Погулять.
   – Отсутствующие кандидатуры не принимаются в расчет! обрадовался демон. – Мы немедленно начинаем процедуру…
   – Да он сию секунду вернется! – завопил Третий, подскакивая к демону и панибратски дергая его за рукав куртки. Я уже слышу его шаги! Он уже близко!
   – Пятый, – придушенно шепнул куратор. – Я тебя молю! Придумай что-нибудь! Хоть что-нибудь! Лишь бы время протянуть! Я уже отправил на поиски Ниацина три боевые группы! Они рыщут на земле и под землей!
   Сам того не подозревая, Ифиторель подсказал решение.
   – А ты похорошел с тех пор, как мы виделись, – ухмыльнулся он. – Чужая рожа тебе идет. Всяко лучше доставшегося от рождения тупого личика. Небось, бабы на шею с разбегу бросаются?
   – Ты даже не представляешь себе, насколько прав, – процедил я, с ненавистью глядя в высокомерные глаза и с тщательно скрываемой завистью на великолепную куртку – она даже не помялась в потных руках Третьего, вот это материальчик! – Мне нужно всего лишь двадцать минут, и можем открывать сокровищницу. Ты позволишь?
   – Охотно, – усмехнулся демон. – Я подожду здесь, поболтаю с нотариусами. Только напрасно суетишься. Если ты не в курсе, территория замка находится под воздействием мощного магического излучения, убить Анну сейчас тебе не удастся. Что можно успеть за двадцать минут?
   Отсалютовав уже на лету, я ринулся наверх, туда, где нервно расхаживала по своей комнате красавица Анна Бипарофф, волей случая оказавшаяся единственной наследницей.
   Что можно успеть за двадцать минут? Очень многое. Стремительно пересекая пространство и уже не слишком заботясь о конспирации, я с новым чувством оглядывал ободранные цыганами стены и с теплотой думал о том, что даже от абсолютно отвратительных личностей бывает польза. Женить на настоящем наследнике собственную безродную дочь и стать законным претендентом – чем не идея? Молодцы цыгане! Спасибо за подсказку!
   На то, чтобы пристально уставиться в глаза Анне, задать вопрос самым нежным голосом, на который я был способен, и получить в ответ «да» у меня ушла минута. Еще несколько я потратил на то, чтобы объяснить внезапно отупевшему куратору суть дела и заказать контактирующего с Организацией нотариуса на дом. Срочно.
   Оставшиеся десять мы с невестой провели в милом тисканье на диване. Особенно радовало удивительно ласковое отношение ко мне прежде строгой красотки Анны. Уворачиваться от ее шаловливых ручек было не просто. Хотя свою долю синяков я все же получил: по удивительному совпадению именно в этот момент моей служанке приспичило вытереть пыль под нашим диваном.
   Способ уборки оказался весьма оригинален. Пару раз она задела меня шваброй, громогласно извинилась, но я не остался в долгу и с чувством треснул нахалку по заднице. А что? Разве хозяин не вправе поучить строптивую прислугу?
   Оконная створка распахнулась, впуская технического работника. Нотариус, как куль, послушно висел в его щепоти с подготовленным бланком брачного свидетельства и пером наперевес. Вот что значит настоящий профессионал! Даже бровью не повел!
   Две дрожащие подписи (Анны от возбуждения, моя от вполне понятного волнения – женюсь первый раз в жизни), и сделка скреплена положенным количеством печатей. Как говорится, церковь может и не признавать этот гражданский брак как вопиюще неравный, но дверка сокровищницы откроется как миленькая.
   Явившийся Ифиторель явил собой прекрасное и очень поучительное зрелище.
   С его лица бы картинки с назидательными подписями для молодежи писать. «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь», «цыплят по осени считают» и тому подобные перлы. Думаю, в эту минуту он кардинально пересмотрел свои взгляды на то, что можно успеть за двадцать минут. А также на то, почему не стоит вручать свою судьбу женщине.
   Слаб женский пол на красоту. Что есть, то есть.
   – Поздравьте нас с Анной, господин Ифиторель. Только что мы стали мужем и женой, – радушно сказал я. – Вот бумага. Не обессудьте, торжество будет скромное, только для своих, но вы как почетный гость тоже обязательно приглашены. Покричать «горько», откушать вегетарианских деликатесов в столовом зале – все как полагается. Опять же букет будем кидать. Из окна. Если случайно увидите за столом покойную герцогиню или кого из цыган, не пугайтесь, это у нас такие временные заскоки. Гости тихонько посидят и сами собой растают, орать не надо. Чуть не забыл: форма одежды парадная. У демонов приветствуется наличие носового платка – утирать слезы зависти – и бронежилет. После того, что мы пережили в замке по вашей милости, за деликатное поведение своих напарников не ручаюсь. А вот подарки совсем не обязательны, мы и сами возьмем из семейного хранилища все, что понравится.
   Демон скрипнул зубами.
   – Брак недействителен. Вы еще не овладели друг другом.
   – Да мы только вас и ждали! – хмыкнул я. – Верите: моя супруга такая горячая штучка, что чудом удерживаю ее на грани приличий! Если бы не преступно короткое время, отпущенное мне, она бы уже овладела мной по полной программе. Не сомневайтесь.
   – Брак черта и смертной? – скривился Ифиторель. – Это запрещено институтом брака.
   – А вот и нет! – радостно выступил вперед воспрянувший Третий. – Что не запрещено, то разрешено. Найдите мне в брачном кодексе соответствующую статью! Вот найдите!
   Нотариусы тут же заинтересованно зашуршали фолиантами.
   – Нахал! – почти уважительно протянул демон. – Додумался же – на смазливое личико поймал. А если и я на ней женюсь? Прямо сейчас! Натяну на физиономию чужую рожу – и вперед! Согласно некоторым религиям, это дозволяется! Анна!
   – Не получится, – покачал головой я, загораживая взволнованную супругу. – Даже у полигамных народов требуется согласие старшей жены или мужа. А я как старший муж категорически против. Не пущу свою Аннушку за тебя, и не проси. Уйди, противный.
   – Я буду жаловаться! – пригрозил демон. – Ваш поступок незаконен с точки зрения межрасовой этики! Ты слыхал о Нулевом Трибунале, черт?
   Упоминание о тех, кто разрешает конфликты, слегка поубавило моего задора. Куратор грустно вздохнул и признал:
   – Он прав, Пятый. Может, договориться по-хорошему? Демон тут же воспрянул духом.
   – Я ведь не претендую на золото и украшения! Берите все! На самом деле мне нужен только один предмет! Всего один!
   – Мне тоже, – насупился я. – Один. Нет, два! Точнее, даже три, но один из них прямо позарез. А что именно хочешь получить ты?
   Началась долгая игра в «гляделки». Я опасался озвучить правду, Ифиторель тоже помалкивал. С каждой секундой он выглядел все тревожнее и мрачнее. Неужели наглый демон тоже нацелился на шарманку? Или на коробочку? Из-за обоих этих предметов было достаточно возни… Да и почему «было»? До сих пор бьемся, и все никак!
   – Вот же пакость! – нервничал куратор. В наушнике послышался быстрый перестук клавиш. – Пятый! Это неслыханно! Провал! Полный провал! Техники доложили, что над замком кружит группа Положительных! У нас нет времени! Пузырь вот-вот вскроется!
   Я молчал.
   – Пятый! – бесновался наушник. – Пятый! Сделай же что-нибудь!
   Идея пришла нам с Ифиторелем в головы почти одновременно.
   – Кинем кос… – начал он, отчаянно махнув рукой, и шелковая колода карт, заказанная у «Прометея» от дурной головы и сейчас способная оказать неоценимую помощь, с нетерпеливым отчаянием толкнулась мне в грудь. Застоялись без игры мои лошадки с картинками, вон как бьют копытами…
   Замахав обеими руками, я поспешил перебить, старательно кривя свое прекрасное лицо в неодобрительную гримасу:
   – Кости? Никаких костей! Ты бы еще забег наперегонки предложил! Раз тут собрались одни аристократы, то лучше карты. Правда, после визита цыганского табора в замке тяжело что-нибудь найти на прежнем месте, но у меня в кармане имеется одна нераспечатанная колода. Кто выигрывает, тот заходит в хранилище первым и берет все, что нужно. Остальное проигравшему.
   Демон выжидательно уставился на меня, не шевелясь. Лишь рука с легкой нервозностью защепила манжет куртки и сжала его.
   – Знаем мы эти штучки! Нераспечатанная, говоришь? Небось крапленая! – хмыкнул демон недоверчиво. – А ну дай сюда!
   – Прошу, – я небрежно протянул артефакт противнику, внутренне напрягаясь (инструкция инструкцией и цена ценой, но в работе я картишки еще ни разу не проверял). – Можешь рассматривать под микроскопом – все чисто. Ну так что?
   Ифиторель надрезал упаковку и щелкнул костяшками, заставляя карты развернуться в воздухе павлиньим хвостом и вновь сложиться аккуратной стопкой. – Действительно, новые. И вроде без подвохов. Только игру я выберу сам!
   – Не возражаю! – с тщательно скрываемым облегчением выдохнул я.
   – Сдает один из смертных! Не заинтересованных лично.
   – Согласен. Во что играем?
   Черные крылья радостно хлопнули.
   – Вот тут ты и попался в ловушку! – торжествующе воскликнул демон, сияя расплывшимся в улыбке лицом. – Шабаганский ставень! И поверь, лучше бы ты согласился на кости или забег наперегонки! Только что ты лишил себя реальной возможности стать хозяином сокровищницы – я лучший игрок этого континента. Без дураков, из восьмидесяти партий лишь одна в минус. Что молчишь? Подсчитываешь шансы?
   – Да что тут подсчитывать? – ответил я дрожащими губами. – Мы, полевые работники, ребята тупые, высшей математике не обученные. Зови своего нотариуса, пусть сдает.

Тор. Матросское заведение мадам Брунхиль

   Аарус открыл не сразу. До слуха Квайла долетали глухие смешки с покашливанием и визгливое девичье хихиканье. Наконец, замок щелкнул и дверь распахнулась. На пороге появился алхимик в диагональной пиратской повязке поверх утерянного стеклянного глаза, с голым торсом и смятым полотенцем вокруг бедер. Балдахин затрясся, и в проеме красных драпировок показался золотистый завитой локон и розовый нос.
   Борясь с желанием покаянно опустить голову, Квайл задрал ее вверх и уставился на алхимика с отчаянной решимостью, подтолкнув вперед Кдрата.
   – Это я. Но не один.
   – Вижу, – меланхолично почесывая свежую царапину на виске (судя по всему, в отсутствие ученика взял новый заказ), буркнул алхимик – Эк, как тебя разобрало… Цепи… наручники… Что, ученик, так спешил насолить мне и расстаться с девственностью, что не разобрал, на кого прыгаешь? Ну и как оно? Понравилось?
   – У меня проблема. Медицинская.
   – Естественно, – согласился Аарус. – Не такая уж редкая по нашим временам проблема, кстати. Садомазохистские отношения, насколько мне известно, не запрещены государством при условии совершеннолетия и согласия обоих партнеров. А вот церковь настоятельно не рекомендует. И что требуется от меня? Надеюсь, не присоединиться к вашей теплой паре?
   – Аарус! Я серьезно! Неужели вы не видите, что это не человек!
   – Конечно. Раб не человек, а полностью зависящее от прихотей хозяина жалкое существо.
   – Пан Аарус! Посмотрите на его одежду! На грязь, на это… лицо!
   – Прости. Виноват, – язвительно откликнулся алхимик Сразу не обратил внимания. Действительно, все не так примитивно, как мне показалось сначала. Еще Тап мир Копсский об этом писал, приводя в пример собственного двоюродного брата. Желание измазаться грязью в качестве любовной прелюдии обычно уходит корнями в детство пациента. Клумба во дворе дома, садик с цветочками и вечными лужами, вытекающими из нужника, и тому подобное. Если мать или няня после такой прогулки применяли к малышу физическое наказание, иначе говоря, шлепали грязнулю по попке, то этот рефлекс мог у него закрепиться и вызвать подсознательные ассоциации… впрочем, для тебя это слишком сложно. Что касается одежды, то ролевая игра, при которой раб наряжен в испачканную робу, приобретает новые интересные оттенки. А лицо… хм… своеобразное лицо, да. Что-то даже от обезьяны просматривается. В общем, молодец, ученик! Хозяин-садист с зоофильским уклоном и раб в роли подсобного слуги С комплексом грязнули – красивая пара. Тема для доклада на ученом совете как минимум. Одно не понимаю: при чем здесь я?
   – Аарус! – взвыл студент. – Я не извращенец, клянусь! Разве вы не видите, что это гном?
   Алхимик скрестил на груди руки и, наклонившись, внимательно изучил насупленное лицо Кдрата.
   – Хмм! – изрек он в итоге с меланхоличной задумчивостью. – И правда, гном. Род гномов обыкновенных разумных, класс… если не ошибаюсь, садовники?
   – Точно! – обрадовался Квайл. – Теперь вы понимаете?
   – Наоборот. Теперь я понимаю еще меньше, – язвительно признался алхимик. – Где ты нашел это вымершее ископаемое, ученик? И куда подевал моего хомункулуса? Неужели тоже… И после этого ты еще утверждаешь, что не извращенец? Бедный, бедный Черри! Стать жертвой сумасшедшего маньяка…
   – Аарус! – заорал Квайл. – Прекратите немедленно! Я нормален!
   – Типичное заблуждение! – быстро вставил алхимик, отпрыгивая – студент разъярился до того, что попытался с наскока пихнуть его плечом.
   – Аарус! Поверьте! Я люблю женщин! Хотите, докажу? Нет, давайте! Прямо при вас! Я же вижу: в кровати девушка, и она все равно за нами подсматривает!
   – Зерана! – опомнился алхимик, сдерживая напор чересчур ретивого ученика. – Совсем забыл! Девочка моя, иди пока к себе от греха подальше. У меня важные гости. С отклонениями.
   – Вижу, – не слишком огорченно промурлыкала девушка, сползая на пол и с явным интересом поглядывая на распаленного спором Квайла. – Это тот наглец, что сначала хотел отправить Найсу на кухню чистить картошку, а потом бросил, да?
   Подобная трактовка его любовной трагедии была для Квайла внове.
   – Это еще надо разобраться, кто кого бросил! – возмутился он, выступая вперед. – Аарус! Это подло вдвойне! Оказывается, в родном матросском заведении про меня распускают сплетни? А вы молчите и этим поддерживаете болтушек? Я требую немедленно позвать сюда Найсу и подтвердить ей, что я…
   – Ну уж нет! – отшатнулся алхимик, потуже перевязывая на бедрах сползающее полотенце. – Я уже старый для таких игр! Иди, дитя мое бисексуальное, к пане Нова. Может, мыловарка простит и пригреет. Говорят, вдовы славятся широтой взглядов.
   – Мы уже были, – подал голос «раб», провожая глазами почти обнаженную гостью алхимика, гордо по кидающую комнату босиком с панталетами в руках. Вместо своей одежды красавица закуталась в простыню, сквозь прорехи которой случайно или намеренно проглядывали самые пикантные части девичьего тела. – У нее новый продавец мыла. Арапчонок. Настоящий.
   – Мне не к кому идти, – сознался Квайл, краснея от не совсем дружеского объятия уходящей Зераны, – кроме вас. И я… я согласен на еще один опыт с пла… с нашим металлом. Только помогите.
   Эти слова оказались поистине волшебными. Алхимик оживился:
   – Так-так, значит, согласен. А ты уже…
   – Нет! Клянусь!
   – Значит, без старого Ааруса никуда? – злорадно потер руки алхимик – Ладно, входи, ученик. Что за проблема? Здоровье шалит?