Кликин Михаил Геннадьевич. Страж могил

   — Так, значит, я действительно тебя напугала? Почему же ты до сих пор здесь?
   — Потому что дорога — это не лучшее место для слепой женщины, кем бы она ни была.
   — Я — собирательница душ, — сказала Нелти, понимая, что пришло время представиться. — Меня зовут Нелти.
   — А я — перевозчик мертвых, — сказал старик, — и хозяин скорбного обоза. Армид мое имя.
   — Собирательница и перевозчик, — усмехнулась Нелти. — Компании лучше не придумать.

4

   Фыркали лошади, скрипели телеги, бряцали колокольчики. Лениво перебрасывались словами возницы и охранники. Нелти их слышала, но не слушала. Она разговаривала с Армидом, делилась с ним тревожными предчувствиями:
   — …Да, я не вижу, я слепа, но это не значит, что я ничего не замечаю. Все чаще мертвые возвращаются в мир живых, все больше страха копится в нашем мире, и у этого должна быть какая-то причина. Страж говорил, что живые не дают покоя мертвым, он говорил, что мертвые всегда поднимаются, когда близятся перемены. Или когда кто-то желает перемен…
   Они сидели рядом, на одной куче соломы, в одинаковых позах. У Нелти на коленях свернулась кошка, у Армида — вожжи.
   — Такое уже было однажды, — негромко сказал старый перевозчик. —Давно. Так давно, что ты, наверное, не помнишь… Армия мертвых против армии людей… Сражение возле Кладбища… Разгром некромантов… Победа Короля…
   — Я помню, — сказала Нелти. — Тогда я была ребенком… Я хорошо помню…
   Разве могла она это забыть?
   Как можно забыть день, когда черные всадники Короля промчались через их деревню на взмыленных лошадях, подняв в небо тучи пыли, заслонившие солнце. День, когда женщины и дети спрятались в подвалах, а мужчины торопливо запирали дома и занимали посты возле закрытых ставнями окон, сжимая в руках топоры и тесаки. День, когда на крыши нескольких домов упали тяжелые боевые стрелы, прилетевшие издалека, а пахнущий кровью и тленом ветер приносил с севера тревожные отзвуки ревущих горнов и рокочущих барабанов. День, после которого потянулись по дороге нескончаемые скорбные обозы, а оружейным металлом были завалены все окрестные кузни.
   Как можно забыть день, который изменил всю твою жизнь?..
   — Я помню… — повторила Нелти, поглаживая топорщащуюся шерсть кошки. — Не могу забыть… Ведь ровно через шесть дней после той битвы я ослепла…
   — Как это случилось? — не сразу решился спросить Армид.
   — Я посмотрела мертвяку в глаза… — выдержав паузу, ответила задумавшаяся Нелти. — И теперь все, что я вижу, — это бездонная чернота его зрачков.
   — Ты нарушила правило, — сказал Армид.
   — Тогда я не знала правил…

5

   Нелти стояла в стороне от мальчишек, не решаясь ни подойти ближе, ни отойти дальше. Ей было страшно, и она прижималась к стволу осины, готовая, случись что, кошкой вскарабкаться на ствол.
   Мысленно она кляла себя за то, что согласилась пойти с ними. Она ругала заводилу Огерта и послушного Гиза. Она ненавидела их дурацкие, совсем не смешные шутки. И до самого последнего момента она думала, что все эти разговоры о ползающей мухе, о том, что мертвец шевельнулся, — обычная мальчишеская болтовня, пустой треп. Она считала, что друзья сговорились, решив как следует ее напугать.
   И когда мертвяк действительно дернулся и схватил Огерта за ногу, Нелти на мгновение показалось, что это тоже часть розыгрыша.
   Возможно, только поэтому она не сошла с ума от страха.
   Она закрыла лицо руками и пронзительно завизжала…

6

   — Вот и деревня показалась, — сказал Армид, прервав ее воспоминания.
   — Я ничего не вижу, — напомнила Нелти старому перевозчику, и тот смутился, кашлянул. Тронул вожжи, прикрикнул на лошадь, подгоняя. Только потом поинтересовался:
   — И как же ты странствуешь? Слепая, без поводыря.
   — Поводырь не нужен, если есть попутчики.
   — А когда и попутчиков нет?
   — Усь всегда рядом.
   — Усь?.. Это же обычная кошка. Чем она может помочь?
   Нелти покачала головой, прижалась щекой к мягкой шерсти, ответила:
   — Обычных кошек не бывает. Ты знаешь, что они видят много такого, о чем люди даже представления не имеют? Знаешь, например, что кошки видят души?
   — Это детские сказки, — сказал Армид.
   — Нет, — ответила Нелти. — Это правда. А еще у кошек есть дар предчувствия. Кошки — настоящие охотники…
   Вскоре они въехали в деревню. Нелти ощущала, как по ее лицу скользят тени высоких изб и деревьев, она слышала квохтанье кур и перекличку петухов, блеяние овец и мычание коров. Где-то впереди звонко кричали дети — то ли радостно, то ли испуганно. Разнообразные запахи сменяли друг друга — сначала пахло свежескошенным сеном, потом навозом, затем потянуло ароматным дымком — кто-то коптил мясо.
   — Большое село, — сказала она.
   — Да, — подтвердил Армид. — Но как ты узнала?
   Нелти повернула к нему лицо:
   — Закрой глаза и не открывай их много лет. Тогда поймешь.
   Кошка забеспокоилась, вскарабкалась на плечо хозяйки, уселась там, вертя головой.
   — Собаки рядом, — сказала Нелти. И через мгновение услышала дружный лай. Деревенские разномастные псы сбились в стаю и, держась на безопасном расстоянии, облаивали чужаков.
   — Ты по делу сюда или как? — спросил Армид, не обращая внимания на трусливых собак.
   — По делу, — сказала Нелти.
   — И по какому же? Впрочем, и без того знаю. Наверное, на Гадючье болото хочешь пойти.
   — Откуда знаешь?
   — А я не первый год здесь езжу. И вот что скажу—не надо тебе на Гадючье болото ходить. Много ваших там было, и почти все там и остались. А те. что вернулись, — вернулись ни с чем…
   Обоз ехал еще довольно долго, и Нелти казалось, что они кружат по селу — она чувствовала, как меняет свое положение солнце — то оно справа, то слева, то прямо в лицо светит.
   А потом лошади встали. Умолкли колокольчики. Собаки все еще лаяли, но уже не так яро. Звуки деревни отдалились, казалось, что селение отгородилось от обоза плотной ширмой. Пахло застоявшейся водой.
   — Где мы сейчас? — спросила Нелти.
   — Это старая конюшня. Мы всегда здесь останавливаемся. Место тихое, спокойное, безлюдное, хоть и посреди села — в самый раз для скорбного обоза.
   — К тому же пруд рядом, — сказала Нелти.
   — И это тоже, — согласился Армид. — Но откуда ты знаешь?
   — Усь на ухо шепнула, — улыбнулась Нелти. Армид помолчал немного, а потом сказал серьезно, без тени улыбки:
   — На Гадючьем болоте кошка тебе не поможет.

7

   Армид планировал задержаться в деревне на пару дней. Необходимо было заново перековать лошадей, смазать колеса телег, поправить упряжь. Одна из повозок нуждалась в небольшом ремонте, да и людям бы не мешало отдохнуть от дороги, перекусить в достойном заведении, промочить горло кружкой-другой пива, забыть ненадолго о своих обязанностях.
   О мертвецах тоже не следовало забывать. Новых — если таковые будут — нужно было принять, разместить, а старые требовали ухода — на жаре тела быстро разлагались, несмотря на специальные саваны, пропитанные ароматными смолами, травяными настоями и заговоренной солью.
   Мало кто из людей мог ухаживать за мертвыми…
   — Все-таки решила идти? — спросил Армид.
   — Я давно решила, — ответила Нелти, ощупью проверяя, не перекрутился ли кошачий поводок, не захлестнул ли он шею кошки, не спутал ли ей лапы. — Так что не трать понапрасну слова. — Она спустила ноги с телеги, намереваясь встать.
   — Дело твое, собирательница, — пожал плечами Армид. Он хорошо знал, что такое долг…
   Выкрашенные в черный цвет телеги ровным рядком стояли возле полуразвалившейся конюшни.
   Возницы уже выпрягли лошадей, стреножили, отвели на водопой к затянутому ряской пруду. Скучающие охранники — четыре бойца в старых кольчугах, с боевыми топорами на широких кожаных поясах — отошли в сторонку, развели костерок, расположились вокруг. Они переговаривались, посмеивались — сейчас они могли забыть о работе.
   — Спасибо, что подвезли, — сказала Нелти, держась за оглоблю и глядя туда, куда смотрела ее кошка — на старого Армида. — Денег у меня нет, но Страж учил, что любой добрый поступок заслуживает благодарности.
   — А злой — прощения, — добавил Армид. — Мало кто из молодых следует этому правилу. И я рад видеть, что есть еще люди, кто прислушивается к словам Стража. Но вознаграждения мне не надо.
   — Ты ведь даже не знаешь, от чего отказываешься. — Нелти вытянула руку, медленно провела ею перед собой, коснулась колокольчика, висящего на оглобле, крепко за него ухватилась. Замерла, затаила дыхание, напряглась. Армид смотрел в ее жуткие незрячие глаза, мутные, белесые, словно затянутые плесенью.
   А через мгновение Нелти разжала пальцы, и освобожденный колокольчик запел громко, нежно и чисто, словно звонкоголосый, радующийся жизни жаворонок.
   — Вот моя плата, — сказала Нелти. — И прошу, не смотри мне в глаза.
   — Да, собирательница… — Армид опустил взгляд. — Извини…
   Колокольчик все звенел, переливался, все никак не хотел успокоиться. В его ясном голосе слышались стрекот кузнечиков, шелест травы, далекая перекличка петухов и неуверенное кукование.
   — Спасибо тебе, — сказал восхищенный Армид. — Но как ты это сделала?
   — Использовала дар, — ответила Нелти. — Я отдала старому металлу частичку молодой души.
   — Чьей души? — спросил Армид.
   — Не знаю. Знаю лишь, что при жизни этот человек очень любил петь.

8

   В деревню они пошли вдвоем — перевозчик мертвых и собирательница душ, старый Армид и слепая Нелти.
   Собственно, они уже находились в деревне, в самом ее центре. Просто вокруг развалившейся конюшни не было жилых строений, слишком сыро здесь было, в этой заросшей осокой низине, плодящей комаров и собирающей туманы. Местные жители выгоняли сюда молодых бычков, овец и коз — трава здесь была сочная, зеленая, пруд рядом, да и присматривать за скотиной удобней, когда она под боком…
   Армид и Нелти, держась за руки, шагали по извилистой тропке, поднимающейся по заросшему ивовыми кустами пологому склону.
   — Ты отдала часть чьей-то души мертвому предмету, и он ожил, — размышлял Армид. — Так, значит, ты можешь подобным образом оживить и мертвого? Но тогда чем твой дар отличается от дара некроманта?
   — Я собираю души, — сказала Нелти. — Я их впитываю, как ткань впитывает воду. Но отдать их чему-то я не могу. Только малую часть — так мокрая тряпка оставляет немного влаги на предмете, с которым она соприкоснулась. Освободиться от душ я могу лишь в одном месте…
   — На Кладбище, — сказал Армид.
   — Да, — кивнула Нелти. — Так что мы похожи, перевозчик. Ты ведь тоже доставляешь души на Кладбище. Только ты перевозишь их вместе с телами.
   — Честно говоря, никогда об этом не задумывался, — признался Армид. — Я просто делаю свою привычную работу, продолжаю дело предков.
   — Дар некроманта отличается от дара собирателя. Некромант не имеет никакой власти над чужими душами, но он может получить власть над телами. Для этого он переносит в мертвеца малую толику своей души, частицу собственной сущности. И после этого они становятся одним целым — мертвяк и его хозяин, некромант и его раб…
   — Откуда ты все это знаешь? — спросил Армид, проникаясь еще большим уважением к собеседнице.
   — Просто я умею слушать. Слушать и слышать…
   Они вышли на деревенскую улицу, остановились посреди дороги. Армид огляделся, Нелти вслушалась.
   — Как-то пусто, — сказал он.
   — И тихо, — добавила она.
   Вроде бы все было в порядке. На лужайках перед домами бродили безнадзорные куры, с задворок доносилось сытое похрюкивание, за изгородями беззлобно тявкали собаки, в кронах тополей и вязов ругались вороны и галки, а на обочине дороги щипала пыльную траву пегая, ко всему безразличная лошадь, привязанная ко вбитому в сухую землю столбику.
   Только людей нигде не было видно.
   — И ехали когда, тоже никого не видели, — поделился Армид. — Одни только дети играли.
   — Помолчи! — сжала руку старика Нелти. Она что-то услышала.
   Где-то в отдалении… словно шум ветра… или гул моря…
   — Туда… — потянула она Армида. — Люди там… Там все люди…

9

   Голосов было много, разных голосов — молодых и старых, торопливых и рассудительных, громких и чуть слышных, звонких, сиплых, тягучих, надтреснутых. Люди говорили все разом, и в общем шуме сложно было разобрать отдельные слова. Но Нелти умела слушать…
   — Надо послать гонца к Королю, просить у него помощи!
   — Какое ему до нас дело! Он занят тем, что сторожит Кладбище.
   — Охотника! Нужно звать охотника!
   — Ну и где ты его сейчас найдешь?
   — Сами отобьемся, если что. Неужели не справимся? Вон нас сколько!
   — Ага! Справился один такой!
   — Да ладно вам страх нагонять! Ничего с нами не будет, стороной нас обойдут.
   — А если не обойдут?
   — Спрячемся.
   — В лес надо уходить! За реку! Переждем опасность и вернемся…
   Селяне спорили, кричали, ругались, не обращая внимания на приближающихся гостей.
   — Видно, что-то случилось, — сказал Армид, вглядываясь в галдящую толпу, собравшуюся на ровном пустыре за амбарами, рядом с фуражной ямой. Он уже заметил несколько знакомых лиц, но не они ему были сейчас нужны. Армид, вытянув шею, высматривал старосту — мельника Гетса, уважаемого всей округой человека, в меру богатого, разумного и приветливого.
   — А ты наблюдателен, — усмехнулась Нелти. Армид не ответил на колкость, только дернул плечом, словно муху сгонял.
   Они остановились в нескольких шагах от тесной толпы, на открытом месте возле небольшого навеса. Их заметили, на них оглядывались. Старика перевозчика здесь хорошо знали, помнили, ждали, а вот его попутчицу видели впервые. Кто она? И что это у нее с глазами?
   Селяне с интересом разглядывали пришлую простоволосую женщину с кошкой на плече; по одежде, по манере держаться пытались угадать, чем она занимается, пихали локтями соседей:
   — Не знаешь ее?
   — Первый раз вижу.
   — Глаза у нее какие-то чудные.
   — Да она вроде бы слепая.
   — И кот… Смотри, как сидит. Я сперва думал — чучело. Но глазищи-то! Глазищи-то какие! Прямо горят!..
   Нелти слышала почти всё…
   Мало-помалу гул голосов стихал. Люди выговорились, выплеснули эмоции. Теперь они были готовы слушать.
   — Все всё сказали? — прокатилось над толпой. — Хорошо, теперь скажу я… — Говорящего не было видно, но Армид узнал этот голос, похожий на скрежет жерновов. — Чего вы испугались, селяне? Зачем прибежали сюда, словно цыплята под клуху? Зачем меня позвали? Или думаете, что простой мельник скажет что-то, о чем вы сами не знаете?
   — Ты наш староста, Гетс! — крикнул кто-то в толпе.
   — А ты наш кузнец, Ваер! И что с того?
   — Скажи, что сам думаешь? — раздалось сразу несколько голосов.
   — Скажу! Молчать не стану, не привык! — Гетс откашлялся, прохрипелся. — Зря вы дома бросили, вот что я думаю! Зря хлеб не убираете, траву не косите, за детьми не смотрите. Все только разговоры разговариваете да засовы новые на двери ставите! Хватит! Расходитесь-ка лучше по домам, хозяйством занимайтесь! Сами знаете, как наши деды говорили: дурные вести — что дрожжи в тесте. Так что нечего нам бояться! Да и что проку от вашего страха? Вот если беда придет, так встретим ее как положено. А сейчас-то чего трястись?
   — Вот и я говорю! — поддержал старосту чей-то могучий голос. — Отобьемся! Вон нас сколько!
   — А ты, голова горячая, поостынь, — чуть спокойней сказал Гетс. — А то амбары искрами подпалишь.
   В толпе раздались неуверенные смешки. Люди вроде бы немного успокоились, чуть расступились. Но расходиться не спешили.
   — Говорят мне, что тут с нами Армид-перевозчик…. — Староста раздвинул людей, шагнул вперед. — Да? Где он?
   — Здесь я! — поднял руку Армид.
   — Ну вот и ладно, — сказал Гетс, снова обращаясь к селянам. — Охрана обоза, случись что, нам поможет. Не так ли, Армид?.. Так что нечего тревожиться. — Он медленно шел сквозь толпу и старался не смотреть в глаза людям, так как опасался, что они заметят его тревогу. — Возвращайтесь домой… Занимайтесь делами… Как обычно… Все будет хорошо…

10

   Гетс и Армид встретились как старые друзья — обнялись, поцеловались, долго хлопали друг друга по плечам, выбивая пыль из одежды. Мимо них шли люди, хмурились, покачивали головами, переговаривались негромко. Речь старосты их успокоила, но не намного. Да и ненадолго.
   — Это Нелти. Собирательница душ, — представил Армид свою попутчицу. — Она хочет отправиться на болото.
   — На Гадючье болото? — переспросил Гетс, глядя на женщину — на ее страшные невидящие глаза, словно присыпанные гнилой мукой.
   — Да, — ответил Армид. — Но ты ее не переубедишь, даже не пытайся. Не трать даром слова.
   — Он правильно говорит, — улыбнулась Нелти.
   — Я ничего не могу указывать собирательнице, — развел руками Гетс. — Так же, впрочем, как и перевозчику.
   — Это мудро, — сказала Нелти. — Ведь я же не учу мельника молоть зерно…
   Они еще какое-то время стояли небольшим островком в людской реке, перебрасываясь ничего не значащими словами. Время от времени кто-нибудь из селян останавливался рядом с ними, здоровался с Армидом, разглядывал незнакомую женщину с большой черной кошкой, спокойно сидящей у нее на плече, пытался завести разговор со старостой. Но тот лишь недовольно отмахивался:
   — Не сейчас. Я все высказал, что хотел. Поговорим как-нибудь в другой раз…
   Когда толпа рассеялась, Гетс пригласил их в свой дом. Нелти хотела было отказаться, сославшись на свое дело, но староста взял ее за руку и сказал, что одно слово собирательницы может помочь всей деревне.
   — Хорошо, — сказала Нелти, все еще колеблясь.
   — Вы, наверное, проголодались, — добавил Гетс. — Сейчас самое время поужинать. Думаю, кошке тоже перепадет что-нибудь вкусное.
   И Нелти, больше не раздумывая, приняла приглашение.

11

   Дом у Гетса был большой, светлый — даже слепая Нелти чувствовала это.
   Высокие ворота, широкая дорожка, посыпанная песком, крепкое крыльцо в семь ступеней, двустворчатая дверь с начищенными до блеска медными ручками, просторные коридоры и комнаты, высокие потолки, большие окна.
   — Давно я не был у тебя в гостях, — сказал Армид, осматриваясь.
   — Моя вина, — признал Гетс. — Но и ты что-то все реже к нам заезжаешь.
   — Лошади старые, телеги постоянно ломаются. То, что раньше мы проходили за десять дней, теперь проходим за двадцать.
   — У каждого свои беды, — вздохнул Гетс.
   — А что за беда у вас? — спросил Армид, догадываясь, что хозяину неловко первому начинать разговор о проблемах.
   — Все расскажу… — снова вздохнул Гетс. — Молчать не привык… Но не за пустым же столом беседовать…
   Гетс был женат, имел пятерых детей. Но вот уже несколько дней жил без семьи — отправил родных к родственникам в город. Все хозяйство теперь вела служанка — полная, некрасивая, но опрятная девица, которую все называли Репой. Родом она была из соседней деревеньки, но мать ее умерла не так давно, а с отцом она не ужилась. Вот и ушла в село.
   — Рано ты ужинаешь, — сказал Армид, чтобы хоть что-то сказать. — Солнце высоко.
   — Солнце животу не указ, — ответил Гетс. — У него свои порядки.
   Появилась розовощекая Репа с огромным подносом, огляделась, не зная, куда его деть, замешкалась. Потом придумала — ногой выдвинула из-под стола табурет, поставила поднос на него. Смущенно попросила гостей убрать руки со столешницы, развернула льняную скатерть, встряхнула ее, накрыла стол, широкими ладонями разогнала складки, смахнула пылинки. Принялась расставлять посуду…
   Армид смотрел на ее полные, усеянные веснушками руки и с грустью думал, что если бы у него была дочь, то она, наверное, была бы сейчас в таком же возрасте, как и эта девушка.
   На столе появились запотевший кувшин, горшок с кашей, блюдо с жареным мясом, миска со сметаной, стопка блинов на деревянной тарелке, чашка с медом и блюдце с икрой.
   Нелти чувствовала, как от широких движений служанки колышется воздух. Она слышала, как стучит посуда, чувствовала аромат пиши, запоминала, что где стоит.
   — И сырой рыбки принеси, — сказал Гетс. — Для кошки.
   — Сейчас принесу, — откликнулась Репа и, подхватив опустевший поднос, задвинув табурет на место, ушла.
   — Давно она у тебя работает? — негромко спросил Армид.
   — Да уж год скоро…
   Кошка на плече Нелти замурлыкала, словно догадалась, что и ей будет угощение, благодарно потерлась о висок хозяйки.
   — Ну так что тут у вас случилось? — спросил Армид.
   Гетс потянулся за блином, неторопливо свернул его, сказал:
   — Беда… — и макнул его в мед.
   Он не хотел, чтобы служанка слышала их разговор, а она вот-вот должна была вернуться с рыбой. Армид все понял, умолк, пододвинул к себе горшок, положил по черпаку каши в свою тарелку и в тарелку слепой попутчицы. Нелти кивком поблагодарила старика, сняла кошку с плеча, посадила ее на колени, потом взяла свою ложку, безошибочно угадав место, где та лежит. Сказала:
   — Спасибо хозяину за радушие.
   — Вам спасибо, что приняли мое приглашение, — отозвался Гетс.
   Чуть шевельнулся воздух, и Нелти повернула голову к беззвучно вошедшей в комнату служанке. Сказала:
   — Если можно, положите рыбу на полу возле стула.
   — Можно, — разрешил Гетс.
   — Хорошо, — послушалась служанка. Она отогнула чистый половик, положила двух чищеных карасей на половицы, отступила.
   Нелти тем временем проверила поводок, продела кисть левой руки в петлю на его свободном конце, легким движением подтолкнула кошку, шепнула:
   — Кушай, Усь.
   И кошка, спрыгнув с колен хозяйки, прижала лапой ту рыбину, что была покрупней, заурчала.
   — Я вам еще нужна? — спросила девушка.
   — Затопи баньку, — сказал Гетс, глядя на кошку. — И никого к нам не пускай.
   — Хорошо…
   Девушка ушла, плотно притворив за собой дверь.
   — Беда, — сказал Гетс и отложил недоеденный блин.
   — Да что случилось-то? — Армид, чавкая, пытался двумя передними — единственными — зубами разжевать кусок мяса
   — Мертвяки… — Гетс назвал беду по имени, и было заметно, что это нелегко ему далось. — Целый отряд мертвяков.
   — Где? — Армид с трудом проглотил плохо разжеванный кусок.
   — Думаю, уже рядом… Шесть дней назад в наше село прискакал всадник. Сказал, что он из Привязья. Знаешь это место?
   — Знаю, — сказал Армид.
   — Там у них поднялись два мертвеца, что в леднике дожидались скорбного обоза. Кто их поднял — неизвестно. Но некромант сильный. Мертвяки выбрались из ледника, проникли в ближайший дом и… Там никто не выжил. А потом они ушли на запад. Ушли все. Шесть мертвяков.
   — Нужно было найти охотника, — сказал Армид.
   — Они так и сделали.
   — И что?
   — Охотник пошел за мертвяками и той же ночью вернулся. Вернулся мертвый.
   Армид нахмурился, отложил ложку, отодвинул тарелку.
   — Это все плохо, но вы-то при чем?
   — Ты слушай, я молчать не буду… Не привык… — Гетс глянул на слепую собирательницу, убедился, что она слушает, и продолжил: — С мертвяком-охотником они справились — заманили его в сенной сарай и сожгли. А вот остальных так больше и не видели. Только вот Лосиный хутор, что неподалеку в лесу стоял, весь обезлюдел. И следы там кругом… следы… Мертвяки там прошли. Много мертвяков… И стало их еще больше…
   — Лосиный хутор от вас далеко, — сказал Армид.
   — Зато Осиновая лощина к нам ближе, — сказал Гетс.
   — А там-то что?
   — А вот с той стороны и прискакал всадник. Его направили за помощью к Королю, он торопился, решил срезать путь. Поскакал через лощину, а там… словно пни-головешки… они стоят… мертвяки… среди деревьев — черные, неподвижные — будто ждут чего-то. Уж как он там выжил, как проскакал — я не знаю. Говорит, их там чуть ли не сотня. И среди них узнал он земляка, одного из тех двоих, что в леднике лежали.
   — Думаешь, мертвяки дальше к вам направятся? — спросил Армид. — Но с чего ты взял? До Осиновой лощины четыре дня ходу. Мало ли куда они свернут.
   — Вот и я тогда так подумал. А когда всадник ускакал, поползли разные слухи. То в Развольном селе мертвец очнулся, то на Беспашье странные следы видели, то над Гадючьими болотами какие-то огни летали, да тени прямо в небе бродили. А на днях так и вовсе новость пришла — на Поводных лугах дети коней в ночном сторожили. И под самое утро, как туман с реки пополз, увидели, что вроде бы как идет к ним кто-то. Сначала одна фигура, потом больше, больше. А уж когда разглядели, кто это там в тумане, на коней вскочили, да и понеслись…
   — До лугов отсюда два дня ходу, — пробормотал нахмурившийся Армид.
   — Вот и я о чем тебе толкую. Прямо на нас идут эти мертвяки. Медленно идут, видно, только ночами двигаются. То ли прячутся, то ли дневного света боятся.
   — А что же ты людей-то сегодня так успокаивал? — спросил Армид.
   — Так ведь и без того боятся люди. Что проку от страха? Вред один. А я, ты не думай, сложа руки не сижу. Есть у меня надежные люди, и в селе, и в деревнях окрестных. Кто-то за округой следит, кто-то к отпору незаметно готовится. Нескольких человек послал я искать охотников, да еще вот жду, когда тот всадник вернется. Может, даст ему Король своих солдат?
   — Не знаю, — покачал головой Армид. — Неладное что-то творится… А если так по всей округе? Где ж Королю столько солдат набрать…
   — Так что нам делать, перевозчик? Что делать, собирательница?
   Нелти промолчала, не зная, что ответить. Армид с советами тоже не спешил.