Страница:
Он лежал и вспоминал то, что снилось. Как ни странно, кошмары отпустили, и Золий вдруг увидел себя маленьким мальчиком, отправляющим в далекое плавание ладьи из щепок. Была поздняя весна, в чистом небе ошалело носились стрижи, черкая синеву, и небо отражалось в бурных водах реки Эйкарнас. Отпустив очередное суденышко, Золий обернулся и увидел ее. Зная, что женщины по имени Тома уже очень давно нет в живых, он ничуть не испугался, потому как видеть мать все-таки лучше, чем образы, несомые рекой отражений.
Она подошла и, вытерев руки о подол старой юбки села рядом на теплый песок.
– Почему ты делаешь это, Золий?
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем спрашивает мать. Золий пожал плечами, совсем по-взрослому; да оно так и было, ведь детство закончилось шесть с хвостиком столетий назад.
– Я не делаю ничего такого, матушка. В чем ты можешь меня упрекнуть? В том, что обманом меня поставили на место, которое вовсе не мне предназначалось? Или в том, что не пытаюсь препятствовать людям делать то, что им заблагорассудится? Но я не нянька и не надзиратель. Я всего лишь наблюдаю за ходом событий…
Тома нахмурилась и взъерошила его шевелюру:
– Не лги мне, Золий. Уж я-то знаю, что тебе просто хочется сбежать. Уйти. Вернуться ко мне. Ты вроде и не виноват ни в чем, но все-таки дергаешь за нужные тебе ниточки. Отчего ты хочешь, чтобы все погибли?
– Но это когда-нибудь все равно произошло бы, мама, – он бросил взгляд на свою лодочку, которая, подпрыгивая на волнах, весело неслась в синие дали, – даже если бы не было меня… Был бы Последний Магистр, чей приход предсказали едва ли не в самом начале времен. Не я заставлял Императора захватывать Дэйлорон…
– Но ты подбросил ему нечто такое, что натолкнуло его на эту мысль, – хмуро заметила мать. В ее глазах стыла глубокая печаль.
– Но он мог просто отпустить принцессу, – резонно заметил Золий, – люди порочны, матушка, и не моя вина…
– Да, не твоя, – эхом откликнулась она, – и все же… Неужели нет иного выхода?
Ее теплая рука ласково легла на плечо, и горло перехватило от подступивших слез.
– Подумай об этом, Золюшка. Подумай.
И исчезла.
Осталась темная спальня, алый свет углей в закопченной пасти камина и тонкий солнечный лучик, скользящий по ковру.
Золий снова закрыл глаза, а вслух сказал:
– А что тут думать? И порицать меня не за что. Я ведь не делаю ровным счетом ничего, и решения принимаю не я… Я всего лишь хочу уйти отсюда.
Он поднялся с постели, раздернул шторы – оказывается, время близилось к полудню. Воспаленный глаз солнца медленно тащился по сизому небу, продираясь сквозь сеть отражений; внизу город Алларен походил на белую муху, опутанную черной глянцевой паутиной.
– Когда-нибудь это все равно должно было случиться, – решительно повторил Магистр. И отвернулся от окна, чтобы не видеть затопленного отражениями мира.
…Где-то час он возился с бумагами. Затем вызвал одного из разделяющих бремя и провел с ним весьма остроумную беседу о формах отражений. Разделяющий был стар, еще старше Золия, и, вне всяких сомнений, не являлся человеком. Его черные дэйлорские глаза полнились болью и страданием, лицо, выбеленное столетиями, напоминало гипсовую маску, одну из тех, что кладут в склепы правителям. Звали разделяющего Варной, он достался Магистру, как говорится, «в наследство» и был так крепко привязан к Силе отражений, что даже не старился. Напоследок Золий обнадежил дэйлор:
– Осталось недолго, брат мой. Скоро уже… все закончится, я думаю.
В черных глазах что-то блеснуло, и Варна торопливо убрался восвояси. А Магистр вновь остался один, наедине со своими мыслями и кошмарами.
Уделив еще немного времени разбору архивов, Золий выбрался на балкон, поглядел на замершее в зените светило.
«Любопытно, а останется ли оно… после?» – успел подумать он.
И почувствовал…
Мир содрогнулся. Как дерево под топором дровосека. И начал крениться куда-то вбок, да так, что Золий невольно вскрикнул и ухватился за перила…
Потом все вновь стало на свои места, но это была лишь видимость. Для тех, кто не чувствует и не желает узрить истину.
– Вот оно, – прошептал Магистр небесам, набрякшим чернотой, – вот оно…
Округлая, блестящая капля отражений, упав в небесную чашу, оказалась последней. Мир начал свой стремительный путь к очищению от того, что накопилось за тысячелетия.
Золий закрыл глаза – и снова увидел мать. Тома огорченно покачала головой, а затем медленно побрела прочь, теряясь в зелени цветущего луга.
Он же спокойно вернулся к расстеленному листу папера, где пестрели кружки и дуги великой схемы.
И тут же, словно по заказу, объявился голубоглазый мальчишка; даже странно, что его не было видно столько времени.
– Ну что, доволен? – В голосе звенела обида.
Магистр пожал плечами:
– Отчего ты полагаешь, что я должен испытывать удовольствие?
– Ну как же! Все рушится. Ты же этого хотел?
– Я этого не хотел, – степенно возразил Золий. – Это и так должно было случиться. Просто… должно было.
Он внимательно вглядывался в схему. Там, где следовало, нарисовал аккуратные единицы. Совсем некстати вспомнил одного из братьев, который был послан просто напугать Гилларда…
– Наверное, я обрадуюсь, когда это произойдет и ты наконец умрешь, – сказал мальчишка, – потому что…
– Ты совершенно прав, – рассеянно промурлыкал Магистр, примеряясь, где бы лучше расположить линию врат.
– …потому что тогда мы снова будем вместе, – тихо закончил его собеседник.
Даже во сне Мирте почувствовала мощь творимого заклятия. Волна, невидимая глазу простого смертного, поднялась и, расходясь широким полукругом, устремилась к границам Дэйлорона, гоня перед собой всю темную нелюдь, какая только встречалась на пути. Вернее… нет, не всю. Только тех, кто забыл себя и стал бездумной частицей того моря, что зовется народом Зла.
«Почему он не дождался меня? – обиженно подумала она, но тут же выдохнула сквозь дрему. – Даже если бы и дождался, что бы это изменило?»
В конце концов, Гиллард должен был освободить Дэйлорон, так было предсказано, и, похоже, именно это он и сделал…
А потом… Волосы зашевелились на голове. Мирте всем своим существом ощутила всплеск отражений; она не видела их, но чувствовала, как в нее полилась Сила, делая ее куда могущественнее, почти неуязвимой. И эта же Сила возбуждала неутолимую жажду крови. Людской…
Лежа на подстилке из сухих листьев, вампиресса глухо зарычала. А Сила лилась и лилась, и не было ей конца; и темная нелюдь алчно ловила каждую каплю и выходила из норы, чтобы… Мир вздрогнул.
Мирте заскулила; ее охватил животный ужас перед чем-то страшным и неотвратимым. То, что происходило – о, это уже не могло быть простым следствием мощного заклятия… Но тут же все вернулось на свои места и обманчиво-надежно застыло. Воцарилась тишина, мертвая и давящая, в ушах зазвенело от прилива крови… Стряхнув сон, Мирте поползла прочь из своего убежища.
– Что, подери тебя упырь, тут происходит?
Еще как минимум парочка крепких выражений вертелась на языке, но слова просто-напросто застряли в горле, когда Мирте, щурясь на закатное солнце, разглядела собравшихся на фоне чудовищной пирамиды взаимодействия.
Гиллард расположился на траве, бледный и растерянный; рядом на корточках сидел незнакомый парень, смуглый, с длинной спутанной шевелюрой, постоянно падающей на лицо, – Мирте мысленно тут же обозвала его Лохматым. А в двух шагах стояла болотная ночница. Она зябко куталась в потрепанный плащ, рассматривала магическое сооружение и хмурилась.
Сердце Мирте болезненно сжалось.
– Миральда?
Ночница вздрогнула, обернулась и нахмурилась.
– Мирте. Все повторяется, верно? И я, похоже, опять опоздала.
Парень быстро поднялся на ноги, оставив Гила, и шагнул к Миральде, загораживая ее собой. Вампиресса бросила осторожный взгляд на Гилларда – маг, похоже, был просто измотан заклятием.
– Что-то случилось, – хрипло выдохнула Мирте, – я не могу понять, что именно… Ведь Шениор предсказывал великого воина и что дэйлор пробудятся ото сна, когда очистится земля… Шениор предрек появление Гила, ведь так?
– Верно, – Миральда грациозно обогнула мощную фигуру Лохматого, подошла поближе, – но мы, к сожалению, до сих пор не знаем, какая роль была уготована Гилларду. А то, что произошло сейчас… ох… Наверное, нам следует сесть и все обсудить.
– Я знаю, что Гиллард попытался исполнить свое предназначение, но… – вампиресса невольно поморщилась, – помимо сработавшего заклятия произошло кое-что еще. И я не могу сейчас сказать, что именно.
– Мы с тобой, Мирте, стали гораздо сильнее, – Миральда горько улыбнулась, – думаю, ты должна была это почувствовать. Что ж… сядем и поговорим. Сегодня счастливый день, я наконец увидела своего сына живым и невредимым, – быстрый взгляд в сторону Гилларда, – кстати, Мирте… Я надеялась, что ты будешь путешествовать с благородным д’Эвери?
Ох, лучше бы она не спрашивала об этом! Мирте внезапно ощутила, как тяжким камнем наваливается усталость; так порой бывает, когда идешь вперед, сама не зная, куда и зачем, – но остановиться не можешь. Она судорожно вздохнула:
– Норла д’Эвери больше нет в поднебесном мире. Его убил Магистр Закрытого города.
Тонкие брови ночницы приподнялись, но она больше ничего не спрашивала. Подошла к сидящему Гилларду и опустилась рядом на траву; Лохматый последовал ее примеру.
«Любопытно, кто это?» – Мирте не без интереса разглядывала человека. Когда легкий ветерок дул с его стороны, она ощущала запах молодого и здорового тела. И – ни унции страха, что было странно, если учесть, в какой компании находился парень.
Миральда словно прочитала ее мысли.
– Это – Гор, – четко произнесла бывшая ведьма, – он добровольно последовал за мной от самых Кайэрских топей, чтобы помочь разыскать Гилларда. Прошу относиться уважительно, как к равному.
От вампирессы не ускользнуло, как названный Гором бросил на Миральду недоумевающий и полный обожания взгляд. Это казалось еще более странным, но Мирте промолчала. В конце концов, Миральда вполне самостоятельная ночница, и, ежели ее угораздило связаться с человеком… Тьфу, если уж человека угораздило связаться с нелюдью – их дело.
Тем временем внимание Миральды полностью переключилось на Гилларда. Она осторожно взяла его руку в свои, заглянула в глаза… Маг откашлялся:
– Я… помню тебя… матушка.
– Мой дорогой, мой храбрый воин…
Гил выдавил из себя полубезумный смешок и затряс головой:
– Храбрый? Ты называешь меня храбрым, мать? И это после того, как я едва ли не падаю в обморок при виде убитого мной врага?!!
– Мы с твоим отцом не были убийцами, – заметила Миральда, – и нет ничего постыдного в том, что ты ценишь жизнь и тебе не нравится убивать. Так что… Все остается по-прежнему.
Пальцы Гила вцепились в запястье ночницы, как в спасительную соломинку.
– Матушка… Ты говоришь так… мудро. Но я… не знаю, что со мной! Когда я жил в Закрытом городе все, совершенно все было по-иному… Я словно схожу с ума, на самом деле то, что было раньше… игра, не более…
– Я знаю, – прошептала Миральда. И нежно погладила его по растрепанным, давно не мытым волосам. – Знаю…
И Гиллард улыбнулся. В первый раз с того момента, как было произнесено гибельное заклятие.
– Не хочу прерывать, – едко заметила вампиресса, – но у вас еще будет время все обсудить. Кажется, сейчас надо говорить о другом.
И поймала на себе хмурый взгляд Гора. О, похоже, он был неравнодушен к болотной ночнице. Или показалось? Да и что может испытывать человек к нелюди?.. Миральда наклонилась и поцеловала Гилларда в лоб.
– Да, Мирте, обсудим. Но прежде мне хотелось бы узнать, зачем ты потащила Гилларда в Гнездо куниц.
– Колодец памяти. Вот причина. Как Гиллард хотел узнать правду, так и колодец желал заполучить предсказанного последним королем великого воина.
Миральда воззрилась на нее так, словно увидела зеркальника:
– О, Хаттар Всемогущий… Так это колодец подсказал, что нужно делать дальше?
Миральда выразительно посмотрела на Гилларда; тот, казалось, задремывал, прислонившись спиной к шершавому стволу вяза.
– Гил?
Маг встрепенулся, зябко обхватил плечи руками и пробормотал:
– Колодец мне ничего не говорил. Все это – мое решение, мой план… я восстановлю справедливость, и все получат по заслугам.
– Как бы не было это последней ловушкой, – пробурчала Миральда, – что еще ты решил предпринять, сын мой? Лучше скажи сразу…
– Я убью Императора Квентиса, – выпалил Гил, – я видел, что это за человек! Да и не человек, кошмарная тварь на троне… Это он виноват в том, что происходит с нашими землями, только он! И кровь моего отца на его руках…
– Так, значит, об Императоре говорил Магистр? Тот, кто обрушит мир в пропасть… – невольно вырвалось у Мирте. Она тут же прикусила язык, но было поздно: черные глаза ночницы подозрительно взглянули на нее.
Миральда устало вздохнула:
– Послушайте, мои дорогие. Если мы будем скрывать что-то друг от друга, то, боюсь, и помочь себе не сможем. Давайте-ка расскажем свои истории без утайки, а?
…Ночь расстелила по небу звездное покрывало, и ущербный диск Большой луны висел среди облаков, а разговорам не было конца. Миральда хмурилась, пытаясь разобраться в происходящем и чем все это могло обернуться. Гор безмолвно подкладывал в костерок смолистые ветки; Гиллард поминутно клевал носом; было видно, насколько опустошило его последнее заклятие. Миральда отдала ему медальон с изумрудом, и драгоценность поблескивала на груди молодого мага.
– Мне не нравится, что в этом замешан Магистр, – говорила болотная ночница, – он знал о нападении на Дэйлорон, об отравленном дожде и о последствиях. Затем он убивает Старшего, воспитывает Гила, который, к слову, случайно попал в цитадель магов. Чего можно ждать от этого существа и каковы его интересы?
Мирте только вздыхала:
– Куда больше меня интересует то, что последовало за отпущенным заклятием Гилларда. Ты, Миральда, тоже должна была почувствовать, как все… содрогнулось. К чему это приведет?
– Да и как понимать твою беседу с колодцем памяти? Что все это значит и к чему ведет? Честное слово, мне хочется надеяться на лучшее… Любопытно, как себя покажет заклятие Гилларда…
Маг встрепенулся, едва заслышав свое имя:
– Матушка, оно катится вперед, на юг. А нелюдь идет впереди…
– Вот и ладно, – проворчала ночница, – мы уже не можем остановить его, верно?
Гил кивнул.
– Будем надеяться, что оно сработает так, как нужно и рассыплется у границ Дэйлорона, – заключила вампирша, – но мир вздрогнул, Миральда. Что это было?
Болотная ночница тряхнула серебристыми локонами:
– Я надеюсь, не то, о чем думала наша королева…
…Магистр Закрытого города неторопливо шагал по коридору, и подол его темной мантии печально шелестел в такт движениям. Ученики, едва завидев его, поспешно кланялись, а затем спешили убраться подальше, перешептываясь и оглядываясь; слишком редко можно было увидеть самого могущественного мага Империи праздно прогуливающимся, и, коли уж Магистр бродил по цитадели с рассеянным видом, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. И никто не знал, что Магистр прощается с местом, где провел столько лет.
Позже, когда солнце начало клониться к закату, разбрасывая по умирающему миру косые розоватые лучи, Золий приказал собрать всех магов в большом совещательном покое. Отдавал он приказ все тому же разделяющему бремя – Варне; в черных глазах мелькнуло удивление, но Магистру было все равно, что там подумает старый дэйлор.
«Как же мало здесь жило магов», – подумалось ему, когда, взобравшись на возвышение, Магистр окинул взглядом всех собравшихся. Каких-нибудь две-три сотни чародеев вместе с юными учениками… И, собравшись с духом, Золий заговорил. Он поведал братьям, что настало время расплаты для человеческой расы за многие столетия порока, что Алларен обречен – равно как и прочие земли, и что властью Магистра он приказывает всем магам покинуть Закрытый город и уйти за пределы Алларена, за пределы Империи. Лучше всего – на восток, в места, что были колыбелью для людской расы.
В совещательном покое повисла тишина.
– Каждый из вас волен делать то, что сочтет необходимым, – прочистив горло, изрек Золий, – но, прежде чем вы уйдете за кольцо стен благословенного нашего города, каждый из вас даст мне клятву никогда и никоим образом не служить интересам Императора Квентиса.
Никто не произнес ни слова.
– Вы выполните то, о чем я говорю? – сухо поинтересовался Магистр. – Алларен уже обречен. Нет смысла пытаться защищать то, что стремительно катится гибели.
И тут молоденький ученик, пятнадцатилетний паренек, тонким фальцетом пискнул:
– Но что будет с вами, Магистр?
Золий позволил себе улыбку:
– Я покину этот мир тогда, когда настанет мой час, Дифирус. Возможно, меня сожрет нелюдь, возможно – раздавит падающей балкой. И я… не буду сопротивляться, поскольку уже очень, очень давно… жду этого. Во всяком случае, когда-нибудь все это должно было произойти, и нет ничего странного, что мы все накануне последнего вздоха этого мира.
Он развел руками и еще раз оглядел собравшихся. В совещательном покое царила такая тишина, что был слышен каждый шорох.
…К утру следующего дня Закрытый город опустел. Ушли маги, убрались прочь ученики и прислуга, и Черная цитадель в самом сердце белокаменного города вновь стала такой же, какой была до прихода Последнего Магистра, Ильверса д’Аштам. Золий собственноручно закрыл врата – тяжелые, снаружи покрытые черной каменной чешуей. Всходило солнце, злого красного цвета купаясь в кровавом тумане на границе неба и земли ветер с запада принес запах гари.
– Вот оно, – пробормотал Золий, – начало конца…
И услышал медленные шаркающие шаги.
– А, Варна, это ты, брат мой… Отчего ты не ушел со всеми?
Дэйлор удрученно покачал головой:
– Мне некуда идти, Магистр. Я мог бы отправиться в Дэйлорон, но что я найду там? Лишь смерть и запустение. Уж лучше я останусь здесь и буду тешить себя надеждой, что когда-нибудь дэйлор снова вернутся в новый, чистый мир.
Золий усмехнулся:
– Что ж, Варна, надежда – это то, что позволит тебе спокойно отойти к предкам.
Дэйлор гордо выпрямился:
– Но я не боюсь этого, Магистр. Точно так же, как и ты не боишься… Ведь мы оба слишком долго прожили здесь, возложив на плечи чужое бремя.
И, ссутулившись, дэйлор побрел прочь. А Магистр вернулся в свой кабинет. На столе по-прежнему покоился папер, исчерканный рукой Золия, задача, решить которую оказалось не под силу. Как и много раз до этого, Магистр склонился над схемой; там, где часть линий сходилась в одной точке и где мелкими буквицами было начертано «начало пути», он нарисовал жирную единицу. Такие же единицы были расставлены и над всеми событиями, что предваряли этот важный этап в жизни поднебесья. И, само собой, надпись «начало пути» значила не что иное, как «начало последнего пути».
Удовлетворенный своей работой, Магистр еще раз осмотрел папер и подумал о том, что нужно позаботиться о его сохранности. Потому как жирная линия с пометкой «Квентис» распадалась на множество тонких, волосяных, и в одном месте красноречиво пересекалась с линией самого Магистра.
Разумеется, всего этого могло и не быть; но кто знает, что на уме у его Императорского Величества?
Магистр пошарил на стеллаже, среди компонент заклинаний. Через несколько минут решение уже было в его руках – небольшая, размером с кулак, шкатулка Он вытряхнул оттуда содержимое, невольно чихнул, задохнувшись в облаке дурно пахнущей пыли, и принялся складывать лист папера.
Когда схема послушно заполнила собой тесное пространство шкатулки, Магистр присовокупил к ней графитовую палочку, исходя из соображения, что, быть может, чернил будет негде взять, а втиснуть в шкатулку еще и чернильницу уже не представлялось возможным.
Теперь… нужно было припрятать свое сокровище так, чтобы никто другой не нашел, а сам Магистр с легкостью мог бы до него добраться, находясь в любом месте поднебесья. Над этим стоило поломать голову, и Золий с удовольствием погрузился в размышления.
В конце концов, это помогало скоротать время и отвлечься от тех кошмаров, что плескались в глянцевом море отражений, преследуя Магистра Закрытого города.
Глава 10
Она подошла и, вытерев руки о подол старой юбки села рядом на теплый песок.
– Почему ты делаешь это, Золий?
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем спрашивает мать. Золий пожал плечами, совсем по-взрослому; да оно так и было, ведь детство закончилось шесть с хвостиком столетий назад.
– Я не делаю ничего такого, матушка. В чем ты можешь меня упрекнуть? В том, что обманом меня поставили на место, которое вовсе не мне предназначалось? Или в том, что не пытаюсь препятствовать людям делать то, что им заблагорассудится? Но я не нянька и не надзиратель. Я всего лишь наблюдаю за ходом событий…
Тома нахмурилась и взъерошила его шевелюру:
– Не лги мне, Золий. Уж я-то знаю, что тебе просто хочется сбежать. Уйти. Вернуться ко мне. Ты вроде и не виноват ни в чем, но все-таки дергаешь за нужные тебе ниточки. Отчего ты хочешь, чтобы все погибли?
– Но это когда-нибудь все равно произошло бы, мама, – он бросил взгляд на свою лодочку, которая, подпрыгивая на волнах, весело неслась в синие дали, – даже если бы не было меня… Был бы Последний Магистр, чей приход предсказали едва ли не в самом начале времен. Не я заставлял Императора захватывать Дэйлорон…
– Но ты подбросил ему нечто такое, что натолкнуло его на эту мысль, – хмуро заметила мать. В ее глазах стыла глубокая печаль.
– Но он мог просто отпустить принцессу, – резонно заметил Золий, – люди порочны, матушка, и не моя вина…
– Да, не твоя, – эхом откликнулась она, – и все же… Неужели нет иного выхода?
Ее теплая рука ласково легла на плечо, и горло перехватило от подступивших слез.
– Подумай об этом, Золюшка. Подумай.
И исчезла.
Осталась темная спальня, алый свет углей в закопченной пасти камина и тонкий солнечный лучик, скользящий по ковру.
Золий снова закрыл глаза, а вслух сказал:
– А что тут думать? И порицать меня не за что. Я ведь не делаю ровным счетом ничего, и решения принимаю не я… Я всего лишь хочу уйти отсюда.
Он поднялся с постели, раздернул шторы – оказывается, время близилось к полудню. Воспаленный глаз солнца медленно тащился по сизому небу, продираясь сквозь сеть отражений; внизу город Алларен походил на белую муху, опутанную черной глянцевой паутиной.
– Когда-нибудь это все равно должно было случиться, – решительно повторил Магистр. И отвернулся от окна, чтобы не видеть затопленного отражениями мира.
…Где-то час он возился с бумагами. Затем вызвал одного из разделяющих бремя и провел с ним весьма остроумную беседу о формах отражений. Разделяющий был стар, еще старше Золия, и, вне всяких сомнений, не являлся человеком. Его черные дэйлорские глаза полнились болью и страданием, лицо, выбеленное столетиями, напоминало гипсовую маску, одну из тех, что кладут в склепы правителям. Звали разделяющего Варной, он достался Магистру, как говорится, «в наследство» и был так крепко привязан к Силе отражений, что даже не старился. Напоследок Золий обнадежил дэйлор:
– Осталось недолго, брат мой. Скоро уже… все закончится, я думаю.
В черных глазах что-то блеснуло, и Варна торопливо убрался восвояси. А Магистр вновь остался один, наедине со своими мыслями и кошмарами.
Уделив еще немного времени разбору архивов, Золий выбрался на балкон, поглядел на замершее в зените светило.
«Любопытно, а останется ли оно… после?» – успел подумать он.
И почувствовал…
Мир содрогнулся. Как дерево под топором дровосека. И начал крениться куда-то вбок, да так, что Золий невольно вскрикнул и ухватился за перила…
Потом все вновь стало на свои места, но это была лишь видимость. Для тех, кто не чувствует и не желает узрить истину.
– Вот оно, – прошептал Магистр небесам, набрякшим чернотой, – вот оно…
Округлая, блестящая капля отражений, упав в небесную чашу, оказалась последней. Мир начал свой стремительный путь к очищению от того, что накопилось за тысячелетия.
Золий закрыл глаза – и снова увидел мать. Тома огорченно покачала головой, а затем медленно побрела прочь, теряясь в зелени цветущего луга.
Он же спокойно вернулся к расстеленному листу папера, где пестрели кружки и дуги великой схемы.
И тут же, словно по заказу, объявился голубоглазый мальчишка; даже странно, что его не было видно столько времени.
– Ну что, доволен? – В голосе звенела обида.
Магистр пожал плечами:
– Отчего ты полагаешь, что я должен испытывать удовольствие?
– Ну как же! Все рушится. Ты же этого хотел?
– Я этого не хотел, – степенно возразил Золий. – Это и так должно было случиться. Просто… должно было.
Он внимательно вглядывался в схему. Там, где следовало, нарисовал аккуратные единицы. Совсем некстати вспомнил одного из братьев, который был послан просто напугать Гилларда…
– Наверное, я обрадуюсь, когда это произойдет и ты наконец умрешь, – сказал мальчишка, – потому что…
– Ты совершенно прав, – рассеянно промурлыкал Магистр, примеряясь, где бы лучше расположить линию врат.
– …потому что тогда мы снова будем вместе, – тихо закончил его собеседник.
* * *
Даже во сне Мирте почувствовала мощь творимого заклятия. Волна, невидимая глазу простого смертного, поднялась и, расходясь широким полукругом, устремилась к границам Дэйлорона, гоня перед собой всю темную нелюдь, какая только встречалась на пути. Вернее… нет, не всю. Только тех, кто забыл себя и стал бездумной частицей того моря, что зовется народом Зла.
«Почему он не дождался меня? – обиженно подумала она, но тут же выдохнула сквозь дрему. – Даже если бы и дождался, что бы это изменило?»
В конце концов, Гиллард должен был освободить Дэйлорон, так было предсказано, и, похоже, именно это он и сделал…
А потом… Волосы зашевелились на голове. Мирте всем своим существом ощутила всплеск отражений; она не видела их, но чувствовала, как в нее полилась Сила, делая ее куда могущественнее, почти неуязвимой. И эта же Сила возбуждала неутолимую жажду крови. Людской…
Лежа на подстилке из сухих листьев, вампиресса глухо зарычала. А Сила лилась и лилась, и не было ей конца; и темная нелюдь алчно ловила каждую каплю и выходила из норы, чтобы… Мир вздрогнул.
Мирте заскулила; ее охватил животный ужас перед чем-то страшным и неотвратимым. То, что происходило – о, это уже не могло быть простым следствием мощного заклятия… Но тут же все вернулось на свои места и обманчиво-надежно застыло. Воцарилась тишина, мертвая и давящая, в ушах зазвенело от прилива крови… Стряхнув сон, Мирте поползла прочь из своего убежища.
– Что, подери тебя упырь, тут происходит?
Еще как минимум парочка крепких выражений вертелась на языке, но слова просто-напросто застряли в горле, когда Мирте, щурясь на закатное солнце, разглядела собравшихся на фоне чудовищной пирамиды взаимодействия.
Гиллард расположился на траве, бледный и растерянный; рядом на корточках сидел незнакомый парень, смуглый, с длинной спутанной шевелюрой, постоянно падающей на лицо, – Мирте мысленно тут же обозвала его Лохматым. А в двух шагах стояла болотная ночница. Она зябко куталась в потрепанный плащ, рассматривала магическое сооружение и хмурилась.
Сердце Мирте болезненно сжалось.
– Миральда?
Ночница вздрогнула, обернулась и нахмурилась.
– Мирте. Все повторяется, верно? И я, похоже, опять опоздала.
Парень быстро поднялся на ноги, оставив Гила, и шагнул к Миральде, загораживая ее собой. Вампиресса бросила осторожный взгляд на Гилларда – маг, похоже, был просто измотан заклятием.
– Что-то случилось, – хрипло выдохнула Мирте, – я не могу понять, что именно… Ведь Шениор предсказывал великого воина и что дэйлор пробудятся ото сна, когда очистится земля… Шениор предрек появление Гила, ведь так?
– Верно, – Миральда грациозно обогнула мощную фигуру Лохматого, подошла поближе, – но мы, к сожалению, до сих пор не знаем, какая роль была уготована Гилларду. А то, что произошло сейчас… ох… Наверное, нам следует сесть и все обсудить.
– Я знаю, что Гиллард попытался исполнить свое предназначение, но… – вампиресса невольно поморщилась, – помимо сработавшего заклятия произошло кое-что еще. И я не могу сейчас сказать, что именно.
– Мы с тобой, Мирте, стали гораздо сильнее, – Миральда горько улыбнулась, – думаю, ты должна была это почувствовать. Что ж… сядем и поговорим. Сегодня счастливый день, я наконец увидела своего сына живым и невредимым, – быстрый взгляд в сторону Гилларда, – кстати, Мирте… Я надеялась, что ты будешь путешествовать с благородным д’Эвери?
Ох, лучше бы она не спрашивала об этом! Мирте внезапно ощутила, как тяжким камнем наваливается усталость; так порой бывает, когда идешь вперед, сама не зная, куда и зачем, – но остановиться не можешь. Она судорожно вздохнула:
– Норла д’Эвери больше нет в поднебесном мире. Его убил Магистр Закрытого города.
Тонкие брови ночницы приподнялись, но она больше ничего не спрашивала. Подошла к сидящему Гилларду и опустилась рядом на траву; Лохматый последовал ее примеру.
«Любопытно, кто это?» – Мирте не без интереса разглядывала человека. Когда легкий ветерок дул с его стороны, она ощущала запах молодого и здорового тела. И – ни унции страха, что было странно, если учесть, в какой компании находился парень.
Миральда словно прочитала ее мысли.
– Это – Гор, – четко произнесла бывшая ведьма, – он добровольно последовал за мной от самых Кайэрских топей, чтобы помочь разыскать Гилларда. Прошу относиться уважительно, как к равному.
От вампирессы не ускользнуло, как названный Гором бросил на Миральду недоумевающий и полный обожания взгляд. Это казалось еще более странным, но Мирте промолчала. В конце концов, Миральда вполне самостоятельная ночница, и, ежели ее угораздило связаться с человеком… Тьфу, если уж человека угораздило связаться с нелюдью – их дело.
Тем временем внимание Миральды полностью переключилось на Гилларда. Она осторожно взяла его руку в свои, заглянула в глаза… Маг откашлялся:
– Я… помню тебя… матушка.
– Мой дорогой, мой храбрый воин…
Гил выдавил из себя полубезумный смешок и затряс головой:
– Храбрый? Ты называешь меня храбрым, мать? И это после того, как я едва ли не падаю в обморок при виде убитого мной врага?!!
– Мы с твоим отцом не были убийцами, – заметила Миральда, – и нет ничего постыдного в том, что ты ценишь жизнь и тебе не нравится убивать. Так что… Все остается по-прежнему.
Пальцы Гила вцепились в запястье ночницы, как в спасительную соломинку.
– Матушка… Ты говоришь так… мудро. Но я… не знаю, что со мной! Когда я жил в Закрытом городе все, совершенно все было по-иному… Я словно схожу с ума, на самом деле то, что было раньше… игра, не более…
– Я знаю, – прошептала Миральда. И нежно погладила его по растрепанным, давно не мытым волосам. – Знаю…
И Гиллард улыбнулся. В первый раз с того момента, как было произнесено гибельное заклятие.
– Не хочу прерывать, – едко заметила вампиресса, – но у вас еще будет время все обсудить. Кажется, сейчас надо говорить о другом.
И поймала на себе хмурый взгляд Гора. О, похоже, он был неравнодушен к болотной ночнице. Или показалось? Да и что может испытывать человек к нелюди?.. Миральда наклонилась и поцеловала Гилларда в лоб.
– Да, Мирте, обсудим. Но прежде мне хотелось бы узнать, зачем ты потащила Гилларда в Гнездо куниц.
– Колодец памяти. Вот причина. Как Гиллард хотел узнать правду, так и колодец желал заполучить предсказанного последним королем великого воина.
Миральда воззрилась на нее так, словно увидела зеркальника:
– О, Хаттар Всемогущий… Так это колодец подсказал, что нужно делать дальше?
Миральда выразительно посмотрела на Гилларда; тот, казалось, задремывал, прислонившись спиной к шершавому стволу вяза.
– Гил?
Маг встрепенулся, зябко обхватил плечи руками и пробормотал:
– Колодец мне ничего не говорил. Все это – мое решение, мой план… я восстановлю справедливость, и все получат по заслугам.
– Как бы не было это последней ловушкой, – пробурчала Миральда, – что еще ты решил предпринять, сын мой? Лучше скажи сразу…
– Я убью Императора Квентиса, – выпалил Гил, – я видел, что это за человек! Да и не человек, кошмарная тварь на троне… Это он виноват в том, что происходит с нашими землями, только он! И кровь моего отца на его руках…
– Так, значит, об Императоре говорил Магистр? Тот, кто обрушит мир в пропасть… – невольно вырвалось у Мирте. Она тут же прикусила язык, но было поздно: черные глаза ночницы подозрительно взглянули на нее.
Миральда устало вздохнула:
– Послушайте, мои дорогие. Если мы будем скрывать что-то друг от друга, то, боюсь, и помочь себе не сможем. Давайте-ка расскажем свои истории без утайки, а?
…Ночь расстелила по небу звездное покрывало, и ущербный диск Большой луны висел среди облаков, а разговорам не было конца. Миральда хмурилась, пытаясь разобраться в происходящем и чем все это могло обернуться. Гор безмолвно подкладывал в костерок смолистые ветки; Гиллард поминутно клевал носом; было видно, насколько опустошило его последнее заклятие. Миральда отдала ему медальон с изумрудом, и драгоценность поблескивала на груди молодого мага.
– Мне не нравится, что в этом замешан Магистр, – говорила болотная ночница, – он знал о нападении на Дэйлорон, об отравленном дожде и о последствиях. Затем он убивает Старшего, воспитывает Гила, который, к слову, случайно попал в цитадель магов. Чего можно ждать от этого существа и каковы его интересы?
Мирте только вздыхала:
– Куда больше меня интересует то, что последовало за отпущенным заклятием Гилларда. Ты, Миральда, тоже должна была почувствовать, как все… содрогнулось. К чему это приведет?
– Да и как понимать твою беседу с колодцем памяти? Что все это значит и к чему ведет? Честное слово, мне хочется надеяться на лучшее… Любопытно, как себя покажет заклятие Гилларда…
Маг встрепенулся, едва заслышав свое имя:
– Матушка, оно катится вперед, на юг. А нелюдь идет впереди…
– Вот и ладно, – проворчала ночница, – мы уже не можем остановить его, верно?
Гил кивнул.
– Будем надеяться, что оно сработает так, как нужно и рассыплется у границ Дэйлорона, – заключила вампирша, – но мир вздрогнул, Миральда. Что это было?
Болотная ночница тряхнула серебристыми локонами:
– Я надеюсь, не то, о чем думала наша королева…
* * *
…Магистр Закрытого города неторопливо шагал по коридору, и подол его темной мантии печально шелестел в такт движениям. Ученики, едва завидев его, поспешно кланялись, а затем спешили убраться подальше, перешептываясь и оглядываясь; слишком редко можно было увидеть самого могущественного мага Империи праздно прогуливающимся, и, коли уж Магистр бродил по цитадели с рассеянным видом, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. И никто не знал, что Магистр прощается с местом, где провел столько лет.
Позже, когда солнце начало клониться к закату, разбрасывая по умирающему миру косые розоватые лучи, Золий приказал собрать всех магов в большом совещательном покое. Отдавал он приказ все тому же разделяющему бремя – Варне; в черных глазах мелькнуло удивление, но Магистру было все равно, что там подумает старый дэйлор.
«Как же мало здесь жило магов», – подумалось ему, когда, взобравшись на возвышение, Магистр окинул взглядом всех собравшихся. Каких-нибудь две-три сотни чародеев вместе с юными учениками… И, собравшись с духом, Золий заговорил. Он поведал братьям, что настало время расплаты для человеческой расы за многие столетия порока, что Алларен обречен – равно как и прочие земли, и что властью Магистра он приказывает всем магам покинуть Закрытый город и уйти за пределы Алларена, за пределы Империи. Лучше всего – на восток, в места, что были колыбелью для людской расы.
В совещательном покое повисла тишина.
– Каждый из вас волен делать то, что сочтет необходимым, – прочистив горло, изрек Золий, – но, прежде чем вы уйдете за кольцо стен благословенного нашего города, каждый из вас даст мне клятву никогда и никоим образом не служить интересам Императора Квентиса.
Никто не произнес ни слова.
– Вы выполните то, о чем я говорю? – сухо поинтересовался Магистр. – Алларен уже обречен. Нет смысла пытаться защищать то, что стремительно катится гибели.
И тут молоденький ученик, пятнадцатилетний паренек, тонким фальцетом пискнул:
– Но что будет с вами, Магистр?
Золий позволил себе улыбку:
– Я покину этот мир тогда, когда настанет мой час, Дифирус. Возможно, меня сожрет нелюдь, возможно – раздавит падающей балкой. И я… не буду сопротивляться, поскольку уже очень, очень давно… жду этого. Во всяком случае, когда-нибудь все это должно было произойти, и нет ничего странного, что мы все накануне последнего вздоха этого мира.
Он развел руками и еще раз оглядел собравшихся. В совещательном покое царила такая тишина, что был слышен каждый шорох.
…К утру следующего дня Закрытый город опустел. Ушли маги, убрались прочь ученики и прислуга, и Черная цитадель в самом сердце белокаменного города вновь стала такой же, какой была до прихода Последнего Магистра, Ильверса д’Аштам. Золий собственноручно закрыл врата – тяжелые, снаружи покрытые черной каменной чешуей. Всходило солнце, злого красного цвета купаясь в кровавом тумане на границе неба и земли ветер с запада принес запах гари.
– Вот оно, – пробормотал Золий, – начало конца…
И услышал медленные шаркающие шаги.
– А, Варна, это ты, брат мой… Отчего ты не ушел со всеми?
Дэйлор удрученно покачал головой:
– Мне некуда идти, Магистр. Я мог бы отправиться в Дэйлорон, но что я найду там? Лишь смерть и запустение. Уж лучше я останусь здесь и буду тешить себя надеждой, что когда-нибудь дэйлор снова вернутся в новый, чистый мир.
Золий усмехнулся:
– Что ж, Варна, надежда – это то, что позволит тебе спокойно отойти к предкам.
Дэйлор гордо выпрямился:
– Но я не боюсь этого, Магистр. Точно так же, как и ты не боишься… Ведь мы оба слишком долго прожили здесь, возложив на плечи чужое бремя.
И, ссутулившись, дэйлор побрел прочь. А Магистр вернулся в свой кабинет. На столе по-прежнему покоился папер, исчерканный рукой Золия, задача, решить которую оказалось не под силу. Как и много раз до этого, Магистр склонился над схемой; там, где часть линий сходилась в одной точке и где мелкими буквицами было начертано «начало пути», он нарисовал жирную единицу. Такие же единицы были расставлены и над всеми событиями, что предваряли этот важный этап в жизни поднебесья. И, само собой, надпись «начало пути» значила не что иное, как «начало последнего пути».
Удовлетворенный своей работой, Магистр еще раз осмотрел папер и подумал о том, что нужно позаботиться о его сохранности. Потому как жирная линия с пометкой «Квентис» распадалась на множество тонких, волосяных, и в одном месте красноречиво пересекалась с линией самого Магистра.
Разумеется, всего этого могло и не быть; но кто знает, что на уме у его Императорского Величества?
Магистр пошарил на стеллаже, среди компонент заклинаний. Через несколько минут решение уже было в его руках – небольшая, размером с кулак, шкатулка Он вытряхнул оттуда содержимое, невольно чихнул, задохнувшись в облаке дурно пахнущей пыли, и принялся складывать лист папера.
Когда схема послушно заполнила собой тесное пространство шкатулки, Магистр присовокупил к ней графитовую палочку, исходя из соображения, что, быть может, чернил будет негде взять, а втиснуть в шкатулку еще и чернильницу уже не представлялось возможным.
Теперь… нужно было припрятать свое сокровище так, чтобы никто другой не нашел, а сам Магистр с легкостью мог бы до него добраться, находясь в любом месте поднебесья. Над этим стоило поломать голову, и Золий с удовольствием погрузился в размышления.
В конце концов, это помогало скоротать время и отвлечься от тех кошмаров, что плескались в глянцевом море отражений, преследуя Магистра Закрытого города.
Глава 10
ЧАС ЗАКАТА
Глава канцелярии тайного слежения Шеном Тэр выглядел удрученным. И если раньше он напоминал Квентису упитанного и довольного жизнью поросенка в рюшах, то этим утром он был похож на поросенка, отощавшего от жизненных невзгод. Блеклые голубые глазки лорда Тэра растерянно перебегали с Квентиса на Интара и обратно; пальцы-колбаски мяли кружевной платочек.
– Ваше величество. Положение довольно странное и не имеет аналогов за всю историю Великой Империи! Нет, я, конечно, не берусь утверждать, что нелюдь никогда не нападала на земли людские, но чтобы так…
– Молчи, лорд Тэр. И без тебя знаю, что в Дэйлороне неспокойно…
– Неспокойно?!! – не своим голосом вдруг взвизгнул министр.
Квентис удивленно взглянул на него, гадая, то ли забылся Шеном, то ли повредился умом – так орать в присутствии владыки?
– Ваши крепости в Дэйлороне уничтожены, – внезапно перейдя на шепот, сообщил Шеном Тэр. – Я читал донесения, что прибыли с голубиной почтой, ваше величество… Люди словно не в себе, повсюду читаю какой-то бред о гигантских жуках и сороконожках, которые питаются человечиной! И вся эта мерзость, ваше величество, движется на юг, то бишь к границам Дэйлорона…
– Дэйлорон – часть Империи, – строго заметил Квентис, – не забывай…
– Да, да, – Шеном торопливо закивал, – вся эта нелюдь, по словам тех, кому довелось уйти живым, рекой льется вперед, на людские земли! А кроме того… мне донесли, что у Кайэра стало неспокойно. Ночницы точно взбесились, нападают на людей средь бела дня…
Министр беспомощно развел руками. Мол, делайте, что хотите, – а я здесь уже ничем помочь не могу.
Квентис поерзал на троне и покосился на Интара. Ведун молча стоял, сгорбившись и опираясь на посох, всем своим видом напоминая старого больного ворона.
– Что скажешь, Интар?
Старик пожевал губами, и его голова опустилась еще ниже.
– Шеном Тэр говорит чистую правду, владыка. До меня доходят нехорошие слухи… Давеча встретил в Алларене одну ведьму, так она добралась в город от самых Кайэрских топей… Лорд Тэр даже приуменьшил опасность, владыка. Кочевники – вот кого нужно опасаться с запада.
Император откинулся на спинку трона и задумался. Что ж это получается? С севера на Империю движется темная нелюдь, с запада – дикари и болотные ночницы… Что это? Необъявленная война? Но вот кто скрывается за всеми этими, казалось бы, совпадениями?
Совсем некстати он вспомнил Гилларда Накори, сбежавшего в Дэйлорон. Но ведь не может же это быть делом рук восемнадцатилетнего паренька? Пусть даже и одаренного мага? Или… упаси Хаттар… все происходящее сейчас – дело рук Магистра?
Квентис замотал головой в попытке отогнать пугающую мысль. Что за чушь… И что за выгода Магистру организовывать нашествие нелюди?!!
«Но ты ведь и раньше не знал, что на уме у этого чародея? Маги переворошили весь Дэйлорон, вывезли оттуда все ценные книги, до которых могли добраться! Ведь что-то было им там нужно?»
Страх, самый обыкновенный, холодком просачивался в душу.
– Нужно что-то предпринимать, ваше величество, – с постной миной проронил Шеном Тэр, – и чем скорее вы примете надлежащее решение, тем лучше.
Квентис молчал, рассеянно глядя на цветных солнечных зайчиков на полу.
– Я встречусь с капитанами, – наконец проронил он, – я пошлю на север и запад войска… Но кроме этого…
Он махнул рукой Интару, отправляя его прочь из зала; дождался, пока стихнут шаркающие шаги на лестнице…
– Я хочу продиктовать письмо Магистру, лорд Тэр. И ты сегодня же отнесешь мое послание в Закрытый город.
Император принялся расхаживать перед троном, сложив руки за спиной. Да, пожалуй, все-таки настал час, когда все тайное становится явным. Либо Магистр докажет свою преданность, либо окажется врагом Великой Империи.
И Квентис на одном дыхании продиктовал:
– Владыка Империи приветствует Магистра города магов и приказывает в кратчайшие сроки предоставить в распоряжение капитанов всех чародеев для обороны людских земель от нашествия нелюди. Все, лорд Тэр. Это – все.
– Быть может… э-э…
– Полагаю, этого вполне достаточно для нашего Магистра. Он наверняка в курсе, что происходит на наших границах, но отчего-то предпочитает молчать и отсиживаться за стенами цитадели.
Шеном Тэр отличался понятливостью. Вот и сейчас – быстренько сообразил, что владыка не в том настроении, когда с ним можно спорить, и, семеня короткими ножками, убрался прочь из тронного зала.
Квентис остался один среди тягучей, сонной тишины. Чтобы немного разбавить ее, он начал насвистывать простую мелодию, но тут же осекся: ее же часто мурлыкал под нос Геллер Накори, командор и тень владыки… Выругавшись, Император подошел к окну и распахнул его; в глаза ударил яркий свет, солнце стояло в зените. Откуда-то весьма ощутимо тянуло гарью.
– Ваше величество. Положение довольно странное и не имеет аналогов за всю историю Великой Империи! Нет, я, конечно, не берусь утверждать, что нелюдь никогда не нападала на земли людские, но чтобы так…
– Молчи, лорд Тэр. И без тебя знаю, что в Дэйлороне неспокойно…
– Неспокойно?!! – не своим голосом вдруг взвизгнул министр.
Квентис удивленно взглянул на него, гадая, то ли забылся Шеном, то ли повредился умом – так орать в присутствии владыки?
– Ваши крепости в Дэйлороне уничтожены, – внезапно перейдя на шепот, сообщил Шеном Тэр. – Я читал донесения, что прибыли с голубиной почтой, ваше величество… Люди словно не в себе, повсюду читаю какой-то бред о гигантских жуках и сороконожках, которые питаются человечиной! И вся эта мерзость, ваше величество, движется на юг, то бишь к границам Дэйлорона…
– Дэйлорон – часть Империи, – строго заметил Квентис, – не забывай…
– Да, да, – Шеном торопливо закивал, – вся эта нелюдь, по словам тех, кому довелось уйти живым, рекой льется вперед, на людские земли! А кроме того… мне донесли, что у Кайэра стало неспокойно. Ночницы точно взбесились, нападают на людей средь бела дня…
Министр беспомощно развел руками. Мол, делайте, что хотите, – а я здесь уже ничем помочь не могу.
Квентис поерзал на троне и покосился на Интара. Ведун молча стоял, сгорбившись и опираясь на посох, всем своим видом напоминая старого больного ворона.
– Что скажешь, Интар?
Старик пожевал губами, и его голова опустилась еще ниже.
– Шеном Тэр говорит чистую правду, владыка. До меня доходят нехорошие слухи… Давеча встретил в Алларене одну ведьму, так она добралась в город от самых Кайэрских топей… Лорд Тэр даже приуменьшил опасность, владыка. Кочевники – вот кого нужно опасаться с запада.
Император откинулся на спинку трона и задумался. Что ж это получается? С севера на Империю движется темная нелюдь, с запада – дикари и болотные ночницы… Что это? Необъявленная война? Но вот кто скрывается за всеми этими, казалось бы, совпадениями?
Совсем некстати он вспомнил Гилларда Накори, сбежавшего в Дэйлорон. Но ведь не может же это быть делом рук восемнадцатилетнего паренька? Пусть даже и одаренного мага? Или… упаси Хаттар… все происходящее сейчас – дело рук Магистра?
Квентис замотал головой в попытке отогнать пугающую мысль. Что за чушь… И что за выгода Магистру организовывать нашествие нелюди?!!
«Но ты ведь и раньше не знал, что на уме у этого чародея? Маги переворошили весь Дэйлорон, вывезли оттуда все ценные книги, до которых могли добраться! Ведь что-то было им там нужно?»
Страх, самый обыкновенный, холодком просачивался в душу.
– Нужно что-то предпринимать, ваше величество, – с постной миной проронил Шеном Тэр, – и чем скорее вы примете надлежащее решение, тем лучше.
Квентис молчал, рассеянно глядя на цветных солнечных зайчиков на полу.
– Я встречусь с капитанами, – наконец проронил он, – я пошлю на север и запад войска… Но кроме этого…
Он махнул рукой Интару, отправляя его прочь из зала; дождался, пока стихнут шаркающие шаги на лестнице…
– Я хочу продиктовать письмо Магистру, лорд Тэр. И ты сегодня же отнесешь мое послание в Закрытый город.
Император принялся расхаживать перед троном, сложив руки за спиной. Да, пожалуй, все-таки настал час, когда все тайное становится явным. Либо Магистр докажет свою преданность, либо окажется врагом Великой Империи.
И Квентис на одном дыхании продиктовал:
– Владыка Империи приветствует Магистра города магов и приказывает в кратчайшие сроки предоставить в распоряжение капитанов всех чародеев для обороны людских земель от нашествия нелюди. Все, лорд Тэр. Это – все.
– Быть может… э-э…
– Полагаю, этого вполне достаточно для нашего Магистра. Он наверняка в курсе, что происходит на наших границах, но отчего-то предпочитает молчать и отсиживаться за стенами цитадели.
Шеном Тэр отличался понятливостью. Вот и сейчас – быстренько сообразил, что владыка не в том настроении, когда с ним можно спорить, и, семеня короткими ножками, убрался прочь из тронного зала.
Квентис остался один среди тягучей, сонной тишины. Чтобы немного разбавить ее, он начал насвистывать простую мелодию, но тут же осекся: ее же часто мурлыкал под нос Геллер Накори, командор и тень владыки… Выругавшись, Император подошел к окну и распахнул его; в глаза ударил яркий свет, солнце стояло в зените. Откуда-то весьма ощутимо тянуло гарью.