Страница:
Кто-то из гвардейцев замахнулся на Магистра алебардой. Квентис поднял руку – мол, пусть преступник говорит… все равно недолго ему уже осталось.
– Вы еще помните принцессу из народа дэйлор? – с изрядной долей сарказма в голосе поинтересовался Магистр. – О, право же… Я дурак. Ваше величество не может не помнить той высокомерной нелюди, ведь так?
Квентис скрипнул зубами, развернул коня и направил благородное животное прямо на мага. Гвардейцы торопливо расступались, давая дорогу.
– Говори же, – зло бросил он в бледное, словно застывшее лицо, – говори!
Магистр ухмыльнулся:
– Перед тем как отправиться в долину предков, принцесса предрекала гибель Империи, – громко сказал он, – лично я склонен верить в последние пророчества дэйлор. А вы, ваше величество?
У Квентиса потемнело перед глазами. Проклятый чародей! Воистину он не мог найти более удобного момента, чтобы напомнить… Перед верными гвардейцами, перед министром… И конечно же Квентис прекрасно помнил и белое личико, исчерканное дорожками слез, и безумный взгляд, и страшный серебристый смех… Он улыбнулся, надеясь, что улыбка получится весьма зловещей.
– Ты расскажешь все это с подробностями, маг. Моему министру, лорду Тэру. Под пыткой.
Магистр пожал плечами:
– Уж не думает ли ваше величество, что Магистра Закрытого города можно пытать?
Не замахиваясь, Квентис опустил хлыст на спокойное, а оттого еще более ненавистное лицо. Чародей даже не дрогнул, продолжая нагло ухмыляться. А вот рука, сжимающая хлыст… Квентису померещилось, что к ней приложились раскаленными щипцами. С трудом удержав рвущийся из горла крик, он разжал пальцы; хлыст упал на мостовую, и кто-то бросился его подбирать.
В ярких глазах Магистра сверкнуло торжество.
– Тебя будут пытать, – прохрипел Квентис, – запомни это.
И, развернув Ворона, всадил ему в бока шпоры. Стук подков по булыжникам смял, заглушил последние слова Магистра:
– Ну что ж, пусть попробуют, ваше величество.
…Гиллард падал.
Он успел увидеть наверху мозаику зеленой листвы и грязно-серого неба, метнувшийся куда-то вбок ствол ясеня, такой теплый на ощупь… Осталось только услышать хруст собственных позвонков, и…
Земля ударила предательски больно; маг вскочил, с недоумением ухватился за ремень – неужели лопнул? Но нет. Край был мастерски срезан, и Гиллард непонимающе уставился на него, словно узрил одно из помянутых чудес Хаттара. Внезапно темная масса бросилась на него сбоку, сильные руки сграбастали за ворот; на лицо обрушился чудовищной силы удар – и все померкло.
…Очнулся среди травы. Рядом, напустив на себя самый невозмутимый вид, сидел на корточках Гор и полировал лезвие ножа. Гиллард попробовал шевельнуться – тщетно. И руки и ноги оказались крепко связанными.
– Эй. Развяжи меня.
Кочевник спокойно посмотрел на него, и Гилларду стало стыдно. Оттого, что, натворив кучу бед, хотел исчезнуть, как самый распоследний трус.
– Госпожа Миральда слишком долго искала тебя, – негромко сказал Гор, продолжая полировать и без того сверкающее лезвие, – я не могу позволить, чтобы она плакала… из-за твоей слабости.
– Ты ничего… не понимаешь, – выдавил Гил, – я…
Гор, полюбовавшись игрой кровавого заката на стали, убрал нож.
– Отчего же, понимаю. Но этот выбор недостоин настоящего мужчины.
Гиллард вздохнул. Нет, невозможно ничего объяснить этому урожденному жителю равнин…
– Если ты поклянешься, что не будешь больше пробовать удавиться, я разрежу веревки. – Внимательный взгляд Гора впился в лицо, будто норовя добраться до самых сокровенных мыслей. – Я не хочу, чтобы Миральда видела тебя связанным, равно как и не хочу, чтобы она увидела тебя болтающимся на суку.
Маг вздохнул еще раз. И правда, что это нашло на него, что он едва не удавился? Будь здесь Геллер, наверняка бы сказал что-то вроде: «Если совершаешь непоправимую ошибку, то должен сделать все, чтобы исправить последствия содеянного»… Быть может, и вправду есть возможность остановить дикую орду, катящуюся темной волной на юг?..
– Клянусь, – твердо сказал он, – я больше не буду пытаться уйти.
Гор безмолвно достал из-за голенища сапога нож и двумя ловкими ударами перерубил путы.
Потом они молча сидели у костра, дожидаясь Мирте и Миральду; у Гилларда все вертелся на языке вопрос – отчего, собственно, Гор решил сопровождать его мать, самую что ни на есть болотную ночницу, и как получилось, что она им не отобедала? Но потом решил, что спросить можно у Миральды, но никак не у этого молчаливого гиганта.
…Они появились, как только спала кровавая пелена заката. Болотная ночница и высший вампир шли, обнявшись, словно близкие подруги; от подобного зрелища кровь стыла в жилах. Гор вскочил на ноги, кинулся было к ним, но Миральда сделала предостерегающий жест:
– Ни шагу дальше. Не подходи, иначе…
Мирте промурлыкала что-то невнятное.
А Гиллард, встретившись взглядом с Миральдой, понял, что она уже знает о происшедшем.
– Матушка…
Она не ответила, тяжело уселась на замшелое бревно, которое приволок к костру Гор, и обхватила голову руками.
– Мы чувствуем это, – в голосе ее звучали нотки усталости, – то, что происходит… будит во мне жажду, которую трудно побороть.
Миральда взглянула на Гилларда в упор, и тому показалось, что в огромных, залитых тьмой глазищах плавает алый туман. Он невольно опустил голову.
– И что теперь? – Мирте простерла руки над огнем; тонкие пальчики просвечивали розовым, и было видно каждую жилку. Гиллард невольно удивился тому, что эти же изящные руки без труда управляются с двумя мечами.
– Я не знаю, – глухо сказала Миральда, – не знаю… А что ты скажешь, сын мой?
Гиллард только покачал головой:
– Если бы я мог отдать свою жизнь и все это остановилось бы, то я не раздумывал бы ни минуты.
– Да… – Ночница задумчиво перебирала серебристые локоны. – Но вся беда в том, что мы не знаем, помогла бы такая жертва или нет. Наверное, нужно что-то предпринять, однако я не имею ни малейшего понятия, что мы можем сделать.
И она, подтянув к груди колени, зябко обхватила их руками.
– Мое заклинание рассыпалось, – прошептал Гиллард, – но они… орда пошла дальше. На юг.
– Мы это уже поняли, еще когда спали, – заметила Мирте, – твое заклятие, похоже, сыграло такую же роль, какая отводится одному-единственному камешку в основании пирамиды… И, знаешь ли, мы с твоей матерью не отказались бы находиться сейчас вместе со всеми…
Сапфировые глаза вампирессы хищно полыхнули.
– Единственное, что нас удерживает – это память, – добавила Миральда.
И вновь повисло тягостное молчание.
– Мы не можем рассиживаться слишком долго, – наконец прошептала Мирте, – мне кажется, нужно добраться до Магистра Закрытого города… хоть я и желала бы выпустить ему потроха… но он знает достаточно…
В глазах Миральды блеснул интерес:
– Это его воспитанники отравили землю Дэйлорона…
– Думаю, он имеет отношение ко всему, что случилось, – уже громче продолжила Мирте, – я заставлю его говорить, чего бы это ни стоило!
– Подруга, он убьет тебя раньше, чем ты до него дотронешься, – рассудительно заметила Миральда, – то, как он расправился со Старшим… ох, прости, не хотела напоминать…
Она помолчала минутку, собираясь с мыслями, и вдруг сказала:
– Мы с Гором отправимся в Алларен, к Магистру. В конце концов, меня он как-то даже звал в Закрытый город, а с моей матушкой был знаком… ээ… достаточно близко, по слухам.
Гил откашлялся:
– В таком случае я должен опередить орду и попытаться задержать нелюдь. Мирте… ты пойдешь со мной?
Она ответила, не раздумывая, и Гиллард едва удержался, чтобы не расцеловать высшего вампира в ее бледные щечки. Он покосился на Гора – кочевник с улыбкой смотрел на него и одобрительно качал головой.
…Васильковые глаза Лаури метали молнии. Накручивая на пальчик золотистый локон, она безжалостно дергала его, того и гляди – выдерет… И выглядело все это довольно забавно – этакая мошка перед пауком, которая пытается еще и покусать.
– Я не понимаю, владыка, – она старалась говорить мягко и вкрадчиво, но то и дело съезжала на тон базарной торговки, – я не могу понять… отчего ты не хочешь перенести свадьбу? Недобрыми слухами полнится Алларен. Скажи, куда ты отправил войска?
Квентис зевнул. Опершись локтем на подушку, он старался думать о том, как обстоят дела с Магистром. А еще о том, что того дэйлор, застреленного им лично, так и бросили на площади; когда вернулись, чтобы предать тело огню, проклятый маг исчез бесследно, оставив на черных камнях липкую, подсыхающую лужу крови. Обыскали башни – без результата. Закрытый город был пуст… и мертв…
– Если бы ты пожелал, мы могли бы стать мужем и женой уже завтра, – проворковала красавица, обворожительно прижимаясь к нему всем телом, – ведь ты – Император. Никто не смеет тебе перечить!
– Именно, моя дорогая. Именно…
– Так отчего бы тебе не назначить свадьбу раньше? День осеннего равноденствия слишком далеко.
И она капризно оттопырила пухлую губку.
– У меня и без того слишком много дел, – ответил Квентис.
Лаури отвернулась.
– Я не понимаю причин твоей спешки, – он запустил пальцы в ее тяжелые локоны, – разве не должны двое любящих убедиться в крепости своих чувств до того, как волей Хаттара будут скреплены до самой смерти?
– Да, мой повелитель. Ты, как всегда, прав, – прошептала она и невесело улыбнулась.
А Квентис выбрался из постели и принялся одеваться; его ждали дела куда более важные, чем все женитьбы вместе взятые.
…Начался второй день с того момента, как загадочный Магистр Закрытого города был закован в цепи и брошен в императорскую темницу, куда при содействии лорда Тэра попадали самые опасные государю люди. Квентис не торопился казнить предателя; слишком много вопросов накопилось.
Лорд Тэр догнал Императора уже на лестнице, ведущей в подвалы.
– Ваше величество.
– И тебе привет, мой славный лорд Тэр.
Лестница уходила вниз широкими витками, все глубже под землю, к самому основанию фундамента Дворца.
Безвестный архитектор на заре Империи старался угодить основателю династии: помня о том, сколь важную роль в распутывании заговоров играют подземелье и пыточная, разместил эти необходимые атрибуты императорской власти под дворцом. В самом деле, разве это не прекрасно, когда правитель имеет под рукой все необходимое?
Владыка остался доволен; но воистину его восторгу не было предела, когда все тот же добросовестный архитектор преподнес ему карту тайных ходов, сетью опутавших жилище будущих Императоров. Так что можно было обойти весь дворец – и ни одна душа не знала бы об этом.
Не сохранилось в веках имени архитектора. Осталась только легенда о том, что, когда поднял голову белоснежный дворец рядом с пустующим Закрытым городом, Император вознамерился отблагодарить своего преданного слугу. Сделал он это довольно своеобразно, но в соответствии с духом первых веков Империи, веков тьмы: подарил архитектору жизнь, лишив глаз, языка и кистей рук. Чтобы, упаси Хаттар, не разнес по имперским землям тайну дворцовых лабиринтов.
…Квентис получил карту от отца, когда тот уже пребывал на смертном одре; уже были вдоль и поперек исхожены тайные коридоры, сверен с потертым рисунком каждый поворот. Он даже внес кое-где исправления, поскольку обнаружил в лабиринте занятные местечки, не указанные на карте. Один такой тайничок Квентис использовал, держа там нелюдь, дэйлор королевских кровей; жаль, правда, что гвардейцы, ее охранявшие, трагически погибли после того, как нелюдь была отдана Магистру.
Продолжая спускаться, Император стиснул кулаки. Проклятая нелюдь и проклятый Магистр! Можно было подумать, что все эти долгие годы его правления чародей умело дергал то за одну, то за другую ниточку, заставляя всех вокруг делать именно то, что ему было нужно! И – скажите на милость – зачем было устраивать сегодняшнее представление? Магистр добился только одного: растравил воспоминания о хрупкой черноволосой девушке, что долгое время жила в каменном мешке под дворцом. И напомнил о ее безумных воплях, о горящих бешенством глазах…
«Империя падет!»
Квентис невольно содрогнулся и вцепился в холодные перила. Голос… Ее голос до сих пор звучал в этих стенах… В груди ни с того ни с сего зашевелилось дурное предчувствие, как маленький комок холодной слизи. Страх? Но отчего?.. или… сохрани Хаттар – все это штучки того же Магистра, что находится сейчас в пыточной, в надежных руках мастеров дознания?
Он мотнул головой и бросил взгляд на Шенома Тэра. Министр, если и заметил странное движение владыки, то не подал виду. Торопливо семенил следом, отмеряя ступеньку за ступенькой…
Квентис нахмурился. Шеном Тэр… Маленький, неприметный толстячок, глава канцелярии тайного слежения. На вид – самое безобидное создание, какое только можно встретить в поднебесье, шарахается едва ли не от собственной тени, утирает вспотевшую лысинку… Но на самом деле… Квентису было слишком хорошо известно, на что способен лорд Тэр с его холодным и, как он сам любил говорить, рациональным умом.
Шеном Тэр ничего не знал о погибшей когда-то принцессе, и его должны были заинтересовать слова Магистра. Однако маленький человечек молчал, никаких вопросов не задавал, и оставалось только гадать, какие мысли крутятся в его большой круглой голове.
– Ваше величество, – Шеном Тэр словно почувствовал, что мысли владыки обратились к его скромной персоне, – я вот все не могу понять…
– Я внимательно тебя слушаю, мой верный лорд.
– Я не могу понять, что задумал Магистр.
Квентис благоразумно промолчал, ожидая продолжения.
– Он что-то замышляет, что-то нехорошее, – пробормотал лорд Тэр, – почему он не оказал сопротивления, когда его вязали? Почему не вступил в бой? Мне кажется, дело не в том, что могущество его иссякло… Вовсе не в том, ваше величество. Я ведь не слепой, то, как вы уронили хлыст… Не лучше ли побыстрее убить Магистра, пока он не натворил чего? Тихо и незаметно, но так, чтобы внезапная смерть смешала его планы? Да еще мне неясно, о какой принцессе он говорил тогда, о каком пророчестве…
– Если мы его убьем, то ничего и не узнаем. – Квентис сделал вид, что не расслышал последних слов Шенома Тэра. – У меня слишком много вопросов к этому человеку.
Лорд поперхнулся:
– Простите, ваше величество… Но я бы не стал утверждать, что это – человек!
Квентису захотелось как следует встряхнуть толстяка за шиворот. Побери его упырь, слишком умен, слишком много знает и слишком… много задает вопросов.
– О, вот мы и на месте, – с ледяным спокойствием заметил Император. – Сейчас, мой дорогой Шеном, мы можем узнать много чего интересного.
– Но его магия, ваше величество! – Подбородок лорда затрясся, словно он был готов разрыдаться, как дитя.
– Похоже, ты забыл про Интара.
…Они остановились перед входом в часть подземелья, которую Квентис предпочитал именовать покоями правды, а глава канцелярии тайного слежения попросту пыточной. Копейщики вытянулись в струнку, отсалютовали.
– Во славу Империи!
Квентис натянуто улыбнулся:
– Продолжайте нести службу.
Он покосился на лорда Тэра: тот уставился на дверь так, словно видел перед собой ни много ни мало, а умершую и возвернувшуюся с небес мамашу. Квентис только пожал плечами: быть может, Хаттар и наделил Шенома рациональным умом, но, похоже, начисто лишил даже намека на храбрость.
Он решительно толкнул дверь и, шагнув через порог пыточной, едва не задохнулся от едкого дыма.
– Это еще что такое?!!
На его рык, торопливо раздернув сизую пелену, выскочил главный мастер, Кривой Керш. Звучное это прозвище он вполне оправдывал отсутствием правого глаза; но на виртуозном владении плетью этот мелкий недостаток не сказывался.
– Во славу Империи!
– Открыть окна! – задыхаясь, взвизгнул лорд Тэр, но осекся.
Вспомнил, бедняга, что на глубине многих сотен локтей окон не бывает.
– Что здесь творится? – Квентис вытер глаза. – Керш, я тебя самого на дыбу вздерну!
Главный мастер бухнулся в ноги:
– Владыка! Мой Император! Это все Интар, ведун твой! Говорит, на тебе порошки, пожгите их, притрусите пол, чтобы чародейской силы Магистра лишить, чтобы глаза ему застлать…
За спиной Квентиса лорд зашелся кашлем.
– Вот оно как! Я этой гадостью не желаю дышать. Делайте, что хотите, но чтобы никакого дыма и никакой вони. Я буду сам говорить с чародеем.
– Владыка, ну хоть на полу-то можно порошки оставить?..
Через час только раздражающе-кислый запах витал в сыром воздухе. Квентис окинул взглядом пыточную, довольно ухмыльнулся. Конечно, этой комнате дознания далеко до той, что в Алларенской тюрьме, и той, что за городом, в личном ведении министра Тэра, но все же обилие инструментов впечатляло.
Самого Магистра Император обнаружил растянутым над холодной пока что жаровней и подготовленным подручными Керша к процессу дознания.
– Стул, – коротко распорядился Квентис.
Усаживаясь, сделал знак Кривому.
Жаровню развернули так, что чародей оказался почти в вертикальном положении, лицом к владыке.
Квентис хмуро оглядел Магистра: самый обычный на вид человек, худощавый, подтянутый. Несколько застарелых рваных шрамов на груди, как будто от зубов зверя. И невозможно поверить, что это именно он, Магистр Закрытого города! Чародей, который при желании – со слов сбежавшего и так и не найденного Гилларда Накори – мог с легкостью захватить трон…
– Можете начинать записывать, лорд Тэр.
Зашуршал пергамент, звякнула крышечка чернильницы. Разумеется, можно было позвать писца, но лорду Тэру Император доверял, как никому другому, и знал что тот занесет в протокол то, что нужно, отделив зерно истины от плевел лжи.
– Итак… – Он еще раз поглядел на Магистра. Хотелось видеть страх перед болью, перед пыткой. Или хотя бы перед полной неопределенностью грядущего. Но окаменевшее лицо хозяина Закрытого города было спокойно, так же, как в момент гибели мага-дэйлор…
Квентис набрал побольше воздуха:
– Отвечай, предатель. Куда исчезли твои чародеи?
Замерший было взгляд Магистра неторопливо скользнул по стене и лениво переполз на Квентиса.
– Я отпустил их, ваше величество.
И снова эта наглая ухмылка на бескровных губах!
– Что значит – отпустил? Ты должен был… – Квентис даже не сразу нашелся, что сказать, – ты должен был предоставить их в распоряжение Императора. Дабы навести порядок на западе моих земель.
– Но ведь я никогда не присягал служить вам, ваше величество. Равно как и мои ученики, маги Закрытого города.
– Твоя башня – на моей земле, – процедил Квентис, – ты же предпочел забыть об этом!
Магистр промолчал и принялся глазеть на потолок.
– Какую роль в этом играет маг Гиллард?
– Он сделал то, что мог и не делать, но возможность его была предсказана прорицателями дэйлор.
Квентис оглянулся на лорда Тэра – тот усердно скрипел перышком.
– Говори яснее, чародей.
– Я выразился так ясно, как мог. И вы сами, ваше величество, делаете то, чего могли бы и не делать, но возможность чего была предсказана с начала времен.
– Я?!! – От изумления Квентис на миг лишился дара речи.
А шелестящий, безмерно усталый голос Магистра опутывал сознание вязкой, клейкой паутиной.
– Вспомните, вспомните Дэйлорон. Вы дали добро на уничтожение целого народа, вы породили волну отражений… Та дэйлор, кровь которой легла в основу нашего магического взаимодействия, в последние мгновения жизни видела, что вы такое, Квентис Добрый…
И снова, как по волшебству, перед глазами – темная каморка, юная девушка с длинными черными волосами. Ее лицо прекрасно даже в безумии, а ее голос – шорох лепестков лилий – до конца жизни будет тревожить в снах…
Уже не соображая, что делает, Квентис вскочил и, размахнувшись, ударил Магистра по лицу. Еще и еще. А потом едва не взвыл от боли в собственной руке.
– Что с вами, ваше величество? – Магистр быстро облизнул разбитые губы. – Вам просто необходимо позвать лекаря…
Хватая ртом вязкий, с кислым привкусом воздух, Квентис упал на свой стул.
– Что с вами, милорд? – шепнул на ухо лорд Тэр. – Вы словно рассудка лишились… Может, проклятый маг какую волшбу творит и надо вызвать Интара?
– Нет!!!
Квентис в замешательстве растирал предплечье. Судорога отпустила, боль рассасывалась, покалывая иголочками кисть…
«Да кто же ты такой, Магистр Закрытого города? То, что ты делаешь… непонятно мне. Зачем? Каковы цели? И эта странная твоя волшба… Может, и в самом деле лучше кликнуть Интара?»
– Я не понимаю, что вас злит, ваше величество, – съязвил маг, – в самом деле… Страшный Магистр, коим пугают детишек, в руках правосудия. Закрытый город опустел. Мальчишка… Гиллард Накори то есть, сбежал из дворца. Вернее, я подозреваю, что ему помогли сбежать, потому как зелья вашего ведуна не так чтобы плохи. Так в чем же дело?
Сквозь туман, застлавший сознание, медленно просочилось самое главное.
– Помогли сбежать? Кто?!!
– Я всего лишь высказал предположение, – равнодушно прошелестел Магистр, – всего лишь…
– Ты меня не проведешь, – прошипел Квентис. Происходящее раздражало, злило. И текущее положение дел игриво ускользало из рук, как рыбка-уклейка.
– Вместо того, чтобы отвечать на мои вопросы, ты несешь какую-то чушь. Бред. Ложь. Значит, тобой займутся мастера дознания. А после мы поговорим еще, когда ты сам будешь умолять меня о возможности рассказать всю правду.
Шеном Тэр предостерегающе коснулся плеча:
– Ваше величество…
Похоже было на то, что перспектива оказаться в положении поджариваемого мяса слегка развеселила Магистра:
– Ваш лорд крайне осторожный человек, ваше величество. Он знает: то, что неведомо – может быть опасным…
– Сейчас у тебя будет возможность поговорить. – Квентис улыбнулся: – Мастер Керш, приступайте.
Лицо Магистра не дрогнуло. Ни малейшего движения. Даже когда мальчишка в алой робе принялся раздувать огонь.
Керш подошел, низко поклонился:
– Эээ… повелитель… Я вот подумал, может, сперва водой попробуем? После огня-то уже ничем не получится…
– Отчего же? Ведь наш предатель – маг. Полагаю, ему не чуждо искусство врачевания ран. Вот пусть и поврачует себя.
Квентис бросил взгляд в сторону Магистра: тот с интересом косился на рыжие язычки пламени за спиной. И закралась простая мысль – а может быть, Магистр безумен? Ни один нормальный человек не смотрел бы столь спокойно на эту огненную постель…
«Да пусть он хоть трижды безумен! Он будет рассказывать мне все, о чем я спрошу… И не шарадами, а обстоятельно…»
Когда Керш обливал чародея маслом, Магистр шевельнулся. И поглядел мастеру дознания в лицо.
– Начинайте. – Квентис махнул рукой.
Шеном Тэр чуть слышно вздохнул:
– Ваше величество, мне кажется, нужны… другие методы…
Подручные дружно взялись за решетку, намереваясь уложить Магистра над огнем. И вдруг…
Вопль. Дикий крик, полный боли. Потом второй… Третий…
Квентис вскочил, схватился за меч; мастера дознания, не прекращая вопили, тела в красных одеждах тряслись, выгибались, словно их положили на жаровню и их кожу жадно лизал огонь…
– Ваше величество, спасайтесь! – взвизгнул Шеном Тэр.
Бросив пергамент с протоколом допроса, толстячок метнулся к двери, выскочил прочь…
И в тот же миг все стихло. Квентис, не веря собственным глазам, уставился на мастера Керша и двух его подручных: они безвольно топтались вокруг привязанного к жаровне Магистра.
– Мастер Керш, – хрипло позвал Император, – мастер…
И застыл в растерянности. Потому что Кривой Керш обернулся, затряс головой и начал пускать слюни. Глаза его были абсолютно пусты, словно разум спалило уготованное Магистру пламя. Двое подручных замерли, опустив руки, покачивая головами; казалось, их постигла та же участь.
Квентис хрипло выругался.
А Магистр, глядя поверх голов трех идиотов, устало поинтересовался:
– Неужели вы, ваше величество, и вправду думаете, что меня можно подвергнуть пытке? Право же… Даже вонючие снадобья вашего ведуна не помогут…
В камере, куда его поместили, было темно. Но свет нужен человеку, а тому, кто давным-давно перестал оным являться, на самом деле все равно, сидеть при свечах или в потемках.
Когда громыхнули ржавые засовы, Магистр неторопливо огляделся; у стены его ждала охапка гнилой соломы, и он уселся на нее, облокотившись спиной о холодную стену. Давно утратив человеческую природу, Золий не боялся того, что подземелье отберет его тепло. Да и не было вовсе тепла, только Сила отражений, поддерживающая жизнь в его шестисотлетнем теле.
Из противоположной стены в камеру шагнул вихрастый мальчишка. Насупившись, уселся напротив, прямо на пол. Почесал подмышку, молча разглядывая Магистра, а затем спросил:
– Ну, и что теперь?
Тот лишь развел руками.
– Ничего.
– Не болит? – Сорванец указал на припухшую губу, по которой прошелся кулак Квентиса Доброго.
– Вы еще помните принцессу из народа дэйлор? – с изрядной долей сарказма в голосе поинтересовался Магистр. – О, право же… Я дурак. Ваше величество не может не помнить той высокомерной нелюди, ведь так?
Квентис скрипнул зубами, развернул коня и направил благородное животное прямо на мага. Гвардейцы торопливо расступались, давая дорогу.
– Говори же, – зло бросил он в бледное, словно застывшее лицо, – говори!
Магистр ухмыльнулся:
– Перед тем как отправиться в долину предков, принцесса предрекала гибель Империи, – громко сказал он, – лично я склонен верить в последние пророчества дэйлор. А вы, ваше величество?
У Квентиса потемнело перед глазами. Проклятый чародей! Воистину он не мог найти более удобного момента, чтобы напомнить… Перед верными гвардейцами, перед министром… И конечно же Квентис прекрасно помнил и белое личико, исчерканное дорожками слез, и безумный взгляд, и страшный серебристый смех… Он улыбнулся, надеясь, что улыбка получится весьма зловещей.
– Ты расскажешь все это с подробностями, маг. Моему министру, лорду Тэру. Под пыткой.
Магистр пожал плечами:
– Уж не думает ли ваше величество, что Магистра Закрытого города можно пытать?
Не замахиваясь, Квентис опустил хлыст на спокойное, а оттого еще более ненавистное лицо. Чародей даже не дрогнул, продолжая нагло ухмыляться. А вот рука, сжимающая хлыст… Квентису померещилось, что к ней приложились раскаленными щипцами. С трудом удержав рвущийся из горла крик, он разжал пальцы; хлыст упал на мостовую, и кто-то бросился его подбирать.
В ярких глазах Магистра сверкнуло торжество.
– Тебя будут пытать, – прохрипел Квентис, – запомни это.
И, развернув Ворона, всадил ему в бока шпоры. Стук подков по булыжникам смял, заглушил последние слова Магистра:
– Ну что ж, пусть попробуют, ваше величество.
* * *
…Гиллард падал.
Он успел увидеть наверху мозаику зеленой листвы и грязно-серого неба, метнувшийся куда-то вбок ствол ясеня, такой теплый на ощупь… Осталось только услышать хруст собственных позвонков, и…
Земля ударила предательски больно; маг вскочил, с недоумением ухватился за ремень – неужели лопнул? Но нет. Край был мастерски срезан, и Гиллард непонимающе уставился на него, словно узрил одно из помянутых чудес Хаттара. Внезапно темная масса бросилась на него сбоку, сильные руки сграбастали за ворот; на лицо обрушился чудовищной силы удар – и все померкло.
…Очнулся среди травы. Рядом, напустив на себя самый невозмутимый вид, сидел на корточках Гор и полировал лезвие ножа. Гиллард попробовал шевельнуться – тщетно. И руки и ноги оказались крепко связанными.
– Эй. Развяжи меня.
Кочевник спокойно посмотрел на него, и Гилларду стало стыдно. Оттого, что, натворив кучу бед, хотел исчезнуть, как самый распоследний трус.
– Госпожа Миральда слишком долго искала тебя, – негромко сказал Гор, продолжая полировать и без того сверкающее лезвие, – я не могу позволить, чтобы она плакала… из-за твоей слабости.
– Ты ничего… не понимаешь, – выдавил Гил, – я…
Гор, полюбовавшись игрой кровавого заката на стали, убрал нож.
– Отчего же, понимаю. Но этот выбор недостоин настоящего мужчины.
Гиллард вздохнул. Нет, невозможно ничего объяснить этому урожденному жителю равнин…
– Если ты поклянешься, что не будешь больше пробовать удавиться, я разрежу веревки. – Внимательный взгляд Гора впился в лицо, будто норовя добраться до самых сокровенных мыслей. – Я не хочу, чтобы Миральда видела тебя связанным, равно как и не хочу, чтобы она увидела тебя болтающимся на суку.
Маг вздохнул еще раз. И правда, что это нашло на него, что он едва не удавился? Будь здесь Геллер, наверняка бы сказал что-то вроде: «Если совершаешь непоправимую ошибку, то должен сделать все, чтобы исправить последствия содеянного»… Быть может, и вправду есть возможность остановить дикую орду, катящуюся темной волной на юг?..
– Клянусь, – твердо сказал он, – я больше не буду пытаться уйти.
Гор безмолвно достал из-за голенища сапога нож и двумя ловкими ударами перерубил путы.
Потом они молча сидели у костра, дожидаясь Мирте и Миральду; у Гилларда все вертелся на языке вопрос – отчего, собственно, Гор решил сопровождать его мать, самую что ни на есть болотную ночницу, и как получилось, что она им не отобедала? Но потом решил, что спросить можно у Миральды, но никак не у этого молчаливого гиганта.
…Они появились, как только спала кровавая пелена заката. Болотная ночница и высший вампир шли, обнявшись, словно близкие подруги; от подобного зрелища кровь стыла в жилах. Гор вскочил на ноги, кинулся было к ним, но Миральда сделала предостерегающий жест:
– Ни шагу дальше. Не подходи, иначе…
Мирте промурлыкала что-то невнятное.
А Гиллард, встретившись взглядом с Миральдой, понял, что она уже знает о происшедшем.
– Матушка…
Она не ответила, тяжело уселась на замшелое бревно, которое приволок к костру Гор, и обхватила голову руками.
– Мы чувствуем это, – в голосе ее звучали нотки усталости, – то, что происходит… будит во мне жажду, которую трудно побороть.
Миральда взглянула на Гилларда в упор, и тому показалось, что в огромных, залитых тьмой глазищах плавает алый туман. Он невольно опустил голову.
– И что теперь? – Мирте простерла руки над огнем; тонкие пальчики просвечивали розовым, и было видно каждую жилку. Гиллард невольно удивился тому, что эти же изящные руки без труда управляются с двумя мечами.
– Я не знаю, – глухо сказала Миральда, – не знаю… А что ты скажешь, сын мой?
Гиллард только покачал головой:
– Если бы я мог отдать свою жизнь и все это остановилось бы, то я не раздумывал бы ни минуты.
– Да… – Ночница задумчиво перебирала серебристые локоны. – Но вся беда в том, что мы не знаем, помогла бы такая жертва или нет. Наверное, нужно что-то предпринять, однако я не имею ни малейшего понятия, что мы можем сделать.
И она, подтянув к груди колени, зябко обхватила их руками.
– Мое заклинание рассыпалось, – прошептал Гиллард, – но они… орда пошла дальше. На юг.
– Мы это уже поняли, еще когда спали, – заметила Мирте, – твое заклятие, похоже, сыграло такую же роль, какая отводится одному-единственному камешку в основании пирамиды… И, знаешь ли, мы с твоей матерью не отказались бы находиться сейчас вместе со всеми…
Сапфировые глаза вампирессы хищно полыхнули.
– Единственное, что нас удерживает – это память, – добавила Миральда.
И вновь повисло тягостное молчание.
– Мы не можем рассиживаться слишком долго, – наконец прошептала Мирте, – мне кажется, нужно добраться до Магистра Закрытого города… хоть я и желала бы выпустить ему потроха… но он знает достаточно…
В глазах Миральды блеснул интерес:
– Это его воспитанники отравили землю Дэйлорона…
– Думаю, он имеет отношение ко всему, что случилось, – уже громче продолжила Мирте, – я заставлю его говорить, чего бы это ни стоило!
– Подруга, он убьет тебя раньше, чем ты до него дотронешься, – рассудительно заметила Миральда, – то, как он расправился со Старшим… ох, прости, не хотела напоминать…
Она помолчала минутку, собираясь с мыслями, и вдруг сказала:
– Мы с Гором отправимся в Алларен, к Магистру. В конце концов, меня он как-то даже звал в Закрытый город, а с моей матушкой был знаком… ээ… достаточно близко, по слухам.
Гил откашлялся:
– В таком случае я должен опередить орду и попытаться задержать нелюдь. Мирте… ты пойдешь со мной?
Она ответила, не раздумывая, и Гиллард едва удержался, чтобы не расцеловать высшего вампира в ее бледные щечки. Он покосился на Гора – кочевник с улыбкой смотрел на него и одобрительно качал головой.
* * *
…Васильковые глаза Лаури метали молнии. Накручивая на пальчик золотистый локон, она безжалостно дергала его, того и гляди – выдерет… И выглядело все это довольно забавно – этакая мошка перед пауком, которая пытается еще и покусать.
– Я не понимаю, владыка, – она старалась говорить мягко и вкрадчиво, но то и дело съезжала на тон базарной торговки, – я не могу понять… отчего ты не хочешь перенести свадьбу? Недобрыми слухами полнится Алларен. Скажи, куда ты отправил войска?
Квентис зевнул. Опершись локтем на подушку, он старался думать о том, как обстоят дела с Магистром. А еще о том, что того дэйлор, застреленного им лично, так и бросили на площади; когда вернулись, чтобы предать тело огню, проклятый маг исчез бесследно, оставив на черных камнях липкую, подсыхающую лужу крови. Обыскали башни – без результата. Закрытый город был пуст… и мертв…
– Если бы ты пожелал, мы могли бы стать мужем и женой уже завтра, – проворковала красавица, обворожительно прижимаясь к нему всем телом, – ведь ты – Император. Никто не смеет тебе перечить!
– Именно, моя дорогая. Именно…
– Так отчего бы тебе не назначить свадьбу раньше? День осеннего равноденствия слишком далеко.
И она капризно оттопырила пухлую губку.
– У меня и без того слишком много дел, – ответил Квентис.
Лаури отвернулась.
– Я не понимаю причин твоей спешки, – он запустил пальцы в ее тяжелые локоны, – разве не должны двое любящих убедиться в крепости своих чувств до того, как волей Хаттара будут скреплены до самой смерти?
– Да, мой повелитель. Ты, как всегда, прав, – прошептала она и невесело улыбнулась.
А Квентис выбрался из постели и принялся одеваться; его ждали дела куда более важные, чем все женитьбы вместе взятые.
…Начался второй день с того момента, как загадочный Магистр Закрытого города был закован в цепи и брошен в императорскую темницу, куда при содействии лорда Тэра попадали самые опасные государю люди. Квентис не торопился казнить предателя; слишком много вопросов накопилось.
Лорд Тэр догнал Императора уже на лестнице, ведущей в подвалы.
– Ваше величество.
– И тебе привет, мой славный лорд Тэр.
Лестница уходила вниз широкими витками, все глубже под землю, к самому основанию фундамента Дворца.
Безвестный архитектор на заре Империи старался угодить основателю династии: помня о том, сколь важную роль в распутывании заговоров играют подземелье и пыточная, разместил эти необходимые атрибуты императорской власти под дворцом. В самом деле, разве это не прекрасно, когда правитель имеет под рукой все необходимое?
Владыка остался доволен; но воистину его восторгу не было предела, когда все тот же добросовестный архитектор преподнес ему карту тайных ходов, сетью опутавших жилище будущих Императоров. Так что можно было обойти весь дворец – и ни одна душа не знала бы об этом.
Не сохранилось в веках имени архитектора. Осталась только легенда о том, что, когда поднял голову белоснежный дворец рядом с пустующим Закрытым городом, Император вознамерился отблагодарить своего преданного слугу. Сделал он это довольно своеобразно, но в соответствии с духом первых веков Империи, веков тьмы: подарил архитектору жизнь, лишив глаз, языка и кистей рук. Чтобы, упаси Хаттар, не разнес по имперским землям тайну дворцовых лабиринтов.
…Квентис получил карту от отца, когда тот уже пребывал на смертном одре; уже были вдоль и поперек исхожены тайные коридоры, сверен с потертым рисунком каждый поворот. Он даже внес кое-где исправления, поскольку обнаружил в лабиринте занятные местечки, не указанные на карте. Один такой тайничок Квентис использовал, держа там нелюдь, дэйлор королевских кровей; жаль, правда, что гвардейцы, ее охранявшие, трагически погибли после того, как нелюдь была отдана Магистру.
Продолжая спускаться, Император стиснул кулаки. Проклятая нелюдь и проклятый Магистр! Можно было подумать, что все эти долгие годы его правления чародей умело дергал то за одну, то за другую ниточку, заставляя всех вокруг делать именно то, что ему было нужно! И – скажите на милость – зачем было устраивать сегодняшнее представление? Магистр добился только одного: растравил воспоминания о хрупкой черноволосой девушке, что долгое время жила в каменном мешке под дворцом. И напомнил о ее безумных воплях, о горящих бешенством глазах…
«Империя падет!»
Квентис невольно содрогнулся и вцепился в холодные перила. Голос… Ее голос до сих пор звучал в этих стенах… В груди ни с того ни с сего зашевелилось дурное предчувствие, как маленький комок холодной слизи. Страх? Но отчего?.. или… сохрани Хаттар – все это штучки того же Магистра, что находится сейчас в пыточной, в надежных руках мастеров дознания?
Он мотнул головой и бросил взгляд на Шенома Тэра. Министр, если и заметил странное движение владыки, то не подал виду. Торопливо семенил следом, отмеряя ступеньку за ступенькой…
Квентис нахмурился. Шеном Тэр… Маленький, неприметный толстячок, глава канцелярии тайного слежения. На вид – самое безобидное создание, какое только можно встретить в поднебесье, шарахается едва ли не от собственной тени, утирает вспотевшую лысинку… Но на самом деле… Квентису было слишком хорошо известно, на что способен лорд Тэр с его холодным и, как он сам любил говорить, рациональным умом.
Шеном Тэр ничего не знал о погибшей когда-то принцессе, и его должны были заинтересовать слова Магистра. Однако маленький человечек молчал, никаких вопросов не задавал, и оставалось только гадать, какие мысли крутятся в его большой круглой голове.
– Ваше величество, – Шеном Тэр словно почувствовал, что мысли владыки обратились к его скромной персоне, – я вот все не могу понять…
– Я внимательно тебя слушаю, мой верный лорд.
– Я не могу понять, что задумал Магистр.
Квентис благоразумно промолчал, ожидая продолжения.
– Он что-то замышляет, что-то нехорошее, – пробормотал лорд Тэр, – почему он не оказал сопротивления, когда его вязали? Почему не вступил в бой? Мне кажется, дело не в том, что могущество его иссякло… Вовсе не в том, ваше величество. Я ведь не слепой, то, как вы уронили хлыст… Не лучше ли побыстрее убить Магистра, пока он не натворил чего? Тихо и незаметно, но так, чтобы внезапная смерть смешала его планы? Да еще мне неясно, о какой принцессе он говорил тогда, о каком пророчестве…
– Если мы его убьем, то ничего и не узнаем. – Квентис сделал вид, что не расслышал последних слов Шенома Тэра. – У меня слишком много вопросов к этому человеку.
Лорд поперхнулся:
– Простите, ваше величество… Но я бы не стал утверждать, что это – человек!
Квентису захотелось как следует встряхнуть толстяка за шиворот. Побери его упырь, слишком умен, слишком много знает и слишком… много задает вопросов.
– О, вот мы и на месте, – с ледяным спокойствием заметил Император. – Сейчас, мой дорогой Шеном, мы можем узнать много чего интересного.
– Но его магия, ваше величество! – Подбородок лорда затрясся, словно он был готов разрыдаться, как дитя.
– Похоже, ты забыл про Интара.
* * *
…Они остановились перед входом в часть подземелья, которую Квентис предпочитал именовать покоями правды, а глава канцелярии тайного слежения попросту пыточной. Копейщики вытянулись в струнку, отсалютовали.
– Во славу Империи!
Квентис натянуто улыбнулся:
– Продолжайте нести службу.
Он покосился на лорда Тэра: тот уставился на дверь так, словно видел перед собой ни много ни мало, а умершую и возвернувшуюся с небес мамашу. Квентис только пожал плечами: быть может, Хаттар и наделил Шенома рациональным умом, но, похоже, начисто лишил даже намека на храбрость.
Он решительно толкнул дверь и, шагнув через порог пыточной, едва не задохнулся от едкого дыма.
– Это еще что такое?!!
На его рык, торопливо раздернув сизую пелену, выскочил главный мастер, Кривой Керш. Звучное это прозвище он вполне оправдывал отсутствием правого глаза; но на виртуозном владении плетью этот мелкий недостаток не сказывался.
– Во славу Империи!
– Открыть окна! – задыхаясь, взвизгнул лорд Тэр, но осекся.
Вспомнил, бедняга, что на глубине многих сотен локтей окон не бывает.
– Что здесь творится? – Квентис вытер глаза. – Керш, я тебя самого на дыбу вздерну!
Главный мастер бухнулся в ноги:
– Владыка! Мой Император! Это все Интар, ведун твой! Говорит, на тебе порошки, пожгите их, притрусите пол, чтобы чародейской силы Магистра лишить, чтобы глаза ему застлать…
За спиной Квентиса лорд зашелся кашлем.
– Вот оно как! Я этой гадостью не желаю дышать. Делайте, что хотите, но чтобы никакого дыма и никакой вони. Я буду сам говорить с чародеем.
– Владыка, ну хоть на полу-то можно порошки оставить?..
Через час только раздражающе-кислый запах витал в сыром воздухе. Квентис окинул взглядом пыточную, довольно ухмыльнулся. Конечно, этой комнате дознания далеко до той, что в Алларенской тюрьме, и той, что за городом, в личном ведении министра Тэра, но все же обилие инструментов впечатляло.
Самого Магистра Император обнаружил растянутым над холодной пока что жаровней и подготовленным подручными Керша к процессу дознания.
– Стул, – коротко распорядился Квентис.
Усаживаясь, сделал знак Кривому.
Жаровню развернули так, что чародей оказался почти в вертикальном положении, лицом к владыке.
Квентис хмуро оглядел Магистра: самый обычный на вид человек, худощавый, подтянутый. Несколько застарелых рваных шрамов на груди, как будто от зубов зверя. И невозможно поверить, что это именно он, Магистр Закрытого города! Чародей, который при желании – со слов сбежавшего и так и не найденного Гилларда Накори – мог с легкостью захватить трон…
– Можете начинать записывать, лорд Тэр.
Зашуршал пергамент, звякнула крышечка чернильницы. Разумеется, можно было позвать писца, но лорду Тэру Император доверял, как никому другому, и знал что тот занесет в протокол то, что нужно, отделив зерно истины от плевел лжи.
– Итак… – Он еще раз поглядел на Магистра. Хотелось видеть страх перед болью, перед пыткой. Или хотя бы перед полной неопределенностью грядущего. Но окаменевшее лицо хозяина Закрытого города было спокойно, так же, как в момент гибели мага-дэйлор…
Квентис набрал побольше воздуха:
– Отвечай, предатель. Куда исчезли твои чародеи?
Замерший было взгляд Магистра неторопливо скользнул по стене и лениво переполз на Квентиса.
– Я отпустил их, ваше величество.
И снова эта наглая ухмылка на бескровных губах!
– Что значит – отпустил? Ты должен был… – Квентис даже не сразу нашелся, что сказать, – ты должен был предоставить их в распоряжение Императора. Дабы навести порядок на западе моих земель.
– Но ведь я никогда не присягал служить вам, ваше величество. Равно как и мои ученики, маги Закрытого города.
– Твоя башня – на моей земле, – процедил Квентис, – ты же предпочел забыть об этом!
Магистр промолчал и принялся глазеть на потолок.
– Какую роль в этом играет маг Гиллард?
– Он сделал то, что мог и не делать, но возможность его была предсказана прорицателями дэйлор.
Квентис оглянулся на лорда Тэра – тот усердно скрипел перышком.
– Говори яснее, чародей.
– Я выразился так ясно, как мог. И вы сами, ваше величество, делаете то, чего могли бы и не делать, но возможность чего была предсказана с начала времен.
– Я?!! – От изумления Квентис на миг лишился дара речи.
А шелестящий, безмерно усталый голос Магистра опутывал сознание вязкой, клейкой паутиной.
– Вспомните, вспомните Дэйлорон. Вы дали добро на уничтожение целого народа, вы породили волну отражений… Та дэйлор, кровь которой легла в основу нашего магического взаимодействия, в последние мгновения жизни видела, что вы такое, Квентис Добрый…
И снова, как по волшебству, перед глазами – темная каморка, юная девушка с длинными черными волосами. Ее лицо прекрасно даже в безумии, а ее голос – шорох лепестков лилий – до конца жизни будет тревожить в снах…
Уже не соображая, что делает, Квентис вскочил и, размахнувшись, ударил Магистра по лицу. Еще и еще. А потом едва не взвыл от боли в собственной руке.
– Что с вами, ваше величество? – Магистр быстро облизнул разбитые губы. – Вам просто необходимо позвать лекаря…
Хватая ртом вязкий, с кислым привкусом воздух, Квентис упал на свой стул.
– Что с вами, милорд? – шепнул на ухо лорд Тэр. – Вы словно рассудка лишились… Может, проклятый маг какую волшбу творит и надо вызвать Интара?
– Нет!!!
Квентис в замешательстве растирал предплечье. Судорога отпустила, боль рассасывалась, покалывая иголочками кисть…
«Да кто же ты такой, Магистр Закрытого города? То, что ты делаешь… непонятно мне. Зачем? Каковы цели? И эта странная твоя волшба… Может, и в самом деле лучше кликнуть Интара?»
– Я не понимаю, что вас злит, ваше величество, – съязвил маг, – в самом деле… Страшный Магистр, коим пугают детишек, в руках правосудия. Закрытый город опустел. Мальчишка… Гиллард Накори то есть, сбежал из дворца. Вернее, я подозреваю, что ему помогли сбежать, потому как зелья вашего ведуна не так чтобы плохи. Так в чем же дело?
Сквозь туман, застлавший сознание, медленно просочилось самое главное.
– Помогли сбежать? Кто?!!
– Я всего лишь высказал предположение, – равнодушно прошелестел Магистр, – всего лишь…
– Ты меня не проведешь, – прошипел Квентис. Происходящее раздражало, злило. И текущее положение дел игриво ускользало из рук, как рыбка-уклейка.
– Вместо того, чтобы отвечать на мои вопросы, ты несешь какую-то чушь. Бред. Ложь. Значит, тобой займутся мастера дознания. А после мы поговорим еще, когда ты сам будешь умолять меня о возможности рассказать всю правду.
Шеном Тэр предостерегающе коснулся плеча:
– Ваше величество…
Похоже было на то, что перспектива оказаться в положении поджариваемого мяса слегка развеселила Магистра:
– Ваш лорд крайне осторожный человек, ваше величество. Он знает: то, что неведомо – может быть опасным…
– Сейчас у тебя будет возможность поговорить. – Квентис улыбнулся: – Мастер Керш, приступайте.
Лицо Магистра не дрогнуло. Ни малейшего движения. Даже когда мальчишка в алой робе принялся раздувать огонь.
Керш подошел, низко поклонился:
– Эээ… повелитель… Я вот подумал, может, сперва водой попробуем? После огня-то уже ничем не получится…
– Отчего же? Ведь наш предатель – маг. Полагаю, ему не чуждо искусство врачевания ран. Вот пусть и поврачует себя.
Квентис бросил взгляд в сторону Магистра: тот с интересом косился на рыжие язычки пламени за спиной. И закралась простая мысль – а может быть, Магистр безумен? Ни один нормальный человек не смотрел бы столь спокойно на эту огненную постель…
«Да пусть он хоть трижды безумен! Он будет рассказывать мне все, о чем я спрошу… И не шарадами, а обстоятельно…»
Когда Керш обливал чародея маслом, Магистр шевельнулся. И поглядел мастеру дознания в лицо.
– Начинайте. – Квентис махнул рукой.
Шеном Тэр чуть слышно вздохнул:
– Ваше величество, мне кажется, нужны… другие методы…
Подручные дружно взялись за решетку, намереваясь уложить Магистра над огнем. И вдруг…
Вопль. Дикий крик, полный боли. Потом второй… Третий…
Квентис вскочил, схватился за меч; мастера дознания, не прекращая вопили, тела в красных одеждах тряслись, выгибались, словно их положили на жаровню и их кожу жадно лизал огонь…
– Ваше величество, спасайтесь! – взвизгнул Шеном Тэр.
Бросив пергамент с протоколом допроса, толстячок метнулся к двери, выскочил прочь…
И в тот же миг все стихло. Квентис, не веря собственным глазам, уставился на мастера Керша и двух его подручных: они безвольно топтались вокруг привязанного к жаровне Магистра.
– Мастер Керш, – хрипло позвал Император, – мастер…
И застыл в растерянности. Потому что Кривой Керш обернулся, затряс головой и начал пускать слюни. Глаза его были абсолютно пусты, словно разум спалило уготованное Магистру пламя. Двое подручных замерли, опустив руки, покачивая головами; казалось, их постигла та же участь.
Квентис хрипло выругался.
А Магистр, глядя поверх голов трех идиотов, устало поинтересовался:
– Неужели вы, ваше величество, и вправду думаете, что меня можно подвергнуть пытке? Право же… Даже вонючие снадобья вашего ведуна не помогут…
* * *
В камере, куда его поместили, было темно. Но свет нужен человеку, а тому, кто давным-давно перестал оным являться, на самом деле все равно, сидеть при свечах или в потемках.
Когда громыхнули ржавые засовы, Магистр неторопливо огляделся; у стены его ждала охапка гнилой соломы, и он уселся на нее, облокотившись спиной о холодную стену. Давно утратив человеческую природу, Золий не боялся того, что подземелье отберет его тепло. Да и не было вовсе тепла, только Сила отражений, поддерживающая жизнь в его шестисотлетнем теле.
Из противоположной стены в камеру шагнул вихрастый мальчишка. Насупившись, уселся напротив, прямо на пол. Почесал подмышку, молча разглядывая Магистра, а затем спросил:
– Ну, и что теперь?
Тот лишь развел руками.
– Ничего.
– Не болит? – Сорванец указал на припухшую губу, по которой прошелся кулак Квентиса Доброго.