Страница:
– Осмелюсь предположить, что рука у владыки болела сильнее, – усмехнулся Магистр.
Он коснулся пострадавшей части лица: еще несколько часов, и все станет, как прежде. Сила отражений восстановит любое повреждение, даже отрубленная рука вырастет вновь, чего уж тут говорить о таких пустяках, как разбитые губы.
– Наверное, Император тебя казнит, – предположил мальчишка, – ума не приложу, отчего он не отрубил тебе голову еще в пыточной?
Золий задумался. Прикрыл глаза, растворяясь в отражениях, расплываясь масленой пленочкой по поверхности вязкой черной реки. Ему перепадали лишь крохи того, чем мог пользоваться Магистр Ильверс, и этого могло быть достаточно, чтобы…
…Император метался по кабинету, словно тигр по клетке. Квентис и сам не понимал, что с ним творилось в присутствии Магистра; куда подевались его хладнокровие и выдержка, осталась только слепая, рвущаяся наружу ярость. Решительность Императора убывала с той же скоростью, с какой разрушается подмываемый водой песочный замок.
Магистр ощутил страх сорокалетнего властителя. И его растерянность. И беспомощность перед невидимой пока, но уже вполне ощутимой последней бурей. Похоже было, что отражения все-таки вернулись к породившему их… Недаром в конце концов у Императора до сих пор не было наследников!..
– Что молчишь? – просочился в сознание звонкий мальчишечий голосок. – Вот казнят тебя…
– Думаю, нет, – пробормотал Золий, – думаю, я дождусь того мига, когда все судьбы мира сойдутся в одну точку. Император не решится меня убить.
Глава 11
Он коснулся пострадавшей части лица: еще несколько часов, и все станет, как прежде. Сила отражений восстановит любое повреждение, даже отрубленная рука вырастет вновь, чего уж тут говорить о таких пустяках, как разбитые губы.
– Наверное, Император тебя казнит, – предположил мальчишка, – ума не приложу, отчего он не отрубил тебе голову еще в пыточной?
Золий задумался. Прикрыл глаза, растворяясь в отражениях, расплываясь масленой пленочкой по поверхности вязкой черной реки. Ему перепадали лишь крохи того, чем мог пользоваться Магистр Ильверс, и этого могло быть достаточно, чтобы…
…Император метался по кабинету, словно тигр по клетке. Квентис и сам не понимал, что с ним творилось в присутствии Магистра; куда подевались его хладнокровие и выдержка, осталась только слепая, рвущаяся наружу ярость. Решительность Императора убывала с той же скоростью, с какой разрушается подмываемый водой песочный замок.
Магистр ощутил страх сорокалетнего властителя. И его растерянность. И беспомощность перед невидимой пока, но уже вполне ощутимой последней бурей. Похоже было, что отражения все-таки вернулись к породившему их… Недаром в конце концов у Императора до сих пор не было наследников!..
– Что молчишь? – просочился в сознание звонкий мальчишечий голосок. – Вот казнят тебя…
– Думаю, нет, – пробормотал Золий, – думаю, я дождусь того мига, когда все судьбы мира сойдутся в одну точку. Император не решится меня убить.
Глава 11
МАГИСТР, СДЕЛКА И ПОСЛЕДНЕЕ ЗАКЛИНАНИЕ
– Мы не успеем. Не успеем! – Миральда сжала кулаки. Злые слезы вскипали в глазах, и Великий Лес расплывался зелеными и коричневыми пятнами, как будто художник мешал краски на палитре.
Ночью пал их несчастный конек; захрипел внезапно, ноги подломились. – Гор едва успел сбросить Миральду с седла и соскочить сам. Потом они шли сквозь молчаливый строй деревьев-стражей, наткнулись на очередную воронку, откуда, по словам Гора, выползали пожиратели неба. Они не остановились, даже когда взошло солнце, Миральда лишь набросила капюшон… И шли, понимая, что дорог каждый час, каждый миг.
Чтобы отвлечься от боли в сбитых ногах, Миральда пыталась думать о том, что сейчас может делать Гиллард, ее несчастное дитя, совершившее всего одну-единственную ошибку. Мирте унесла его в темное, плачущее звездами небо, и оставалось только надеяться, что они благополучно доберутся до земель, которые не захлестнула смертоносная волна новой нелюди. Ну, а если они все-таки обогнали орду, то Гиллард должен будет возвести барьер, чтобы спасти тех, кто еще не ведает об опасности…
Когда болотная ночница поняла, что не в состоянии сделать больше ни шагу, Гор молча подхватил ее на руки и двинулся дальше; он нес ее до самого заката и, только когда древесные стволы вокруг окрасились золотисто-розовым, осторожно поставил на землю, а сам присел на вспученный корень.
– Мы не успеем, – обреченно повторила она. – Гор, что бы ты ни делал, ты не можешь стать ветром и перенести нас в Алларен. Можно только надеяться, что у Гила все получится… И орда остановится.
Имн вздохнул и отхлебнул воды из фляги. Нужно было быть слепой, чтобы не заметить, насколько он устал.
На самом деле – им и дойти-то надо было до Эйкарнаса, а там – соорудить плот и отправиться вниз по течению. Воды реки, быстрые, бурные, должны были помочь опередить орду. Но вот теперь, когда не стало лошади, их передвижение сильно замедлилось, и с каждым часом надежда гасла, подергиваясь седой золой.
Миральда вытерла глаза. Если бы Магистр знал о том, что они спешат к нему, разве не помог бы? И тут же подумала, что только круглая дурочка может на это рассчитывать. Судя по рассказам Мирте, Магистру Закрытого города было наплевать на то, что мир катится в пропасть разрушения; мало того, он был не прочь этому и поспособствовать…
В этот миг мысли Миральды плавно перекатились в несколько иное русло. Магистр Закрытого города, конечно, обладал немалым могуществом. Но разве мало под небесами существ, которые по силе могли бы с ним сравниться? Взять хотя бы…
Ночница зябко обхватила руками плечи. Если бы особа, о которой она только что подумала, хотела изменить ход событий, то уже давно предприняла бы кое-какие шаги.
«Но ведь она и предприняла. Возможно, слегка недооценила опасность… и, скорее всего, болотная вода умолчала о том, кто такая Мирте и на что способна новая нелюдь, которая словно пришла на помощь Гилларду… Случайно ли?»
Гор молча сидел, прислонившись спиной к шершавому, еще теплому стволу, и только удивленно взглянул на Миральду, когда та объявила, что нужно как можно скорее найти воду, все равно что – ручей, озерцо или болото.
– Мне нужно кое-с кем посоветоваться, – торопливо добавила она, – я понимаю, что ты устал, но это так важно!
…Пожар заката угас, и небесный шатер неторопливо, уверенно наливался глубокой ночной синевой. Большая луна, круглая и желтая, как головка сыра, запуталась в мохнатых лапах сосен; над головой недовольно ухал филин, и ему вторила выпь.
Миральда опустилась на колени у самой кромки воды, взглянула в неподвижное зеркальце пруда. Ей, болотной ночнице, было несложно учуять воду; потому-то поиски и не отняли много времени. Гор тихонько расположился чуть поодаль, на траве, подложил дорожный мешок под голову и тотчас же заснул. Истинное дитя народа, почитающего болотное зло, он прекрасно понимал, что лучше не мешать ночнице, творящей волшбу.
И это было на самом деле так.
Миральда легко коснулась пальцами холодной воды; по зеркалу пробежала легкая рябь, словно от дуновения ветерка, хотя вокруг не всколыхнулась ни одна ветка. Мудрость болотной ночницы в воде, ибо вода видит и помнит все, что есть и было в подлунном мире; Миральда взглянула в темные глубины крошечного водоема, растворяясь в прохладном мраке, призывая ту, что должна слышать каждую из своих сестер. Сноп лунного света упал на неподвижную гладь; сверкающая, искрящаяся дорожка протянулась от края до края – и болотная ночница, застыв на коленях, увидела свою древнюю королеву.
Самая первая из сестер печали, убитая и вернувшаяся к нечеловеческой жизни, восседала на троне. Ее лицо было печально, и тонкие пальцы рассеянно перебирали тяжелую косу.
– Королева, – прошептала Миральда, – Ваше Величество… Вы слышите меня?
Бледные губы приоткрылись и выдохнули «да».
– Вы меня узнаете, Ваше Величество?
– Ты та, кто пытается исправить ошибки других, – ответила королева, – та, что видела гибель Дэйлорона. Та, что дала жизнь Гилларду Накори, который единственным своим решением погубил наш мир. Та, что вопреки моей воле пыталась защитить его!.. Сестры и наши слуги, потомки древних имнов, идут по землям Империи, и нет никому пощады. Ярость их растет с каждым часом, Миральда, и я не могу – да и не хочу их останавливать. Пожалуй, только память спасает некоторых из n’tahe от кровавого безумия… Иначе твоим спутникам пришлось бы несладко. – Тут она помолчала, а затем тихо добавила: – Когда-нибудь все это случилось бы. Не сейчас, так через столетие.
– Я хочу остановить это. – Миральда коснулась воды в том месте, где по щеке королевы скользнула вниз хрустальная слезинка. – Я хочу увидеться с Магистром Закрытого города. Может, он…
– Он сделал все возможное, чтобы мир шел именно тем путем, каким идет, – холодно промолвила первая ночница, – он старательно бездействовал, временами подбрасывая людям приманку, которую они с удовольствием заглатывали. Магистр не захочет помогать тебе, Миральда. Все, чего он хочет, – это завершить свой жизненный путь, а это реально только тогда, когда мир очистится и он – тварь, которой не должно было быть и вовсе, – станет не нужен.
– Я хочу его увидеть, – упрямо повторила Миральда, – я должна… И я задам ему те вопросы, которые должна задать. Как мне добраться до него, Ваше Величество? Есть ли у ночниц свои пути? Я ведь еще многого не знаю о народе Зла.
Королева покачала головой:
– Я в любом случае не стану тебе препятствовать, сестра. Полагаю, то, что ты сможешь сделать, никого не спасет и никому не поможет, но, по крайней мере, развлечет тебя.
– Пути, Ваше Величество, – умоляюще пролепетала Миральда, – они… существуют?
– Разумеется. – Первая ночница усмехнулась. – Ты уже достаточно сильна, чтобы раскрыть в воде портал. А как это сделать – спрашивай у того озера, в которое ты смотришь сейчас. Помни, в чем наша мудрость, Миральда.
И образ королевы рассыпался миллионом сверкающих искр и расплылся пятнами лунного света на зеркальной глади.
«Портал, – ведьма растерянно кусала губу, – почему я не подумала об этом раньше?»
И, не колеблясь, шагнула вперед, в холодную воду, слушая и стараясь увидеть и запомнить. Ибо маленький пруд заключал в себе всю мудрость тысячелетий.
…Гор беспокойно ворочался во сне. Луна светила ярко, и Миральда вновь поразилась странной обреченности, что жила в чертах его лица. Даже во сне.
«Не забывай, что он – человек, а ты – нелюдь, – мелькнула грустная мысль, – не к добру, если встретишь нелюдь на своем пути…»
Она легко потрясла его за плечо:
– Мы отправляемся в Алларен, Гор. Просыпайся.
Кочевник сел на траве, быстро протер глаза:
– Я готов, Миральда.
– Как твоя рана?
Гор мотнул головой:
– Почему ты спрашиваешь? Она уже затянулась и почти не беспокоит. Травы помогли.
Миральда пожала плечами. Что такого, если беспокоишься о ком-то? Пусть даже этот кто-то – раб из Кайэрских топей.
– Ты когда-нибудь путешествовал через водный портал? – с улыбкой спросила она.
В темных глазах мелькнули изумление и даже страх, но в следующий миг Гор уже взял себя в руки:
– Я никогда так не путешествовал. Но я готов следовать за тобой.
– Ну… – она пожала его теплую крепкую руку, – тогда приготовься немного задержать дыхание и зажать нос. Думаю, нам лучше прибыть в Алларен ночью, поэтому как людей там много. Пока много…
Крылья Мирте со свистом рассекали воздух; ветер, холодный, с горьким привкусом гари, яростно хлестал по щекам, норовил сдернуть одежду. Далеко внизу стежками поблескивала река Эйкарнас, и в густой сизой дымке дремали деревья.
Орда нелюди, рожденная отравленной землей Дэйлорона, быстро продвигалась на юг, расползалась, как огромная клякса по пергаменту. Не останавливаясь ни днем, ни ночью, чудовища уже шли по людским землям, и не было ни одного селения на их пути, которое бы они пощадили или обошли стороной.
С высоты полета высшей вампирессы разоренные деревни были похожи на разоренные птичьи гнезда, ощетинившиеся беспорядочно торчащими бревнами. Они миновали одно, другое, третье погибшее селение; Мирте что-то бурчала себе под нос, но ветер уносил ее слова. А когда начали бледнеть звезды, Гиллард увидел орду.
Она живо напоминала темный шевелящийся ковер. Нелюдь не шла – катилась вперед, панцирь к панцирю, наполняя предрассветную тишь сухим стрекотом и поскрипыванием. Мирте сочла нужным спуститься ниже, и Гиллард, холодея, разглядел и тускло блестящие надкрылья гигантских жуков, и отвратительные мохнатые тела существ, похожих на сороконожек… По флангам семенили жирные серые пауки, которые… (Тут Гил судорожно сглотнул.)… которые тут же торопливо откладывали на землю белоснежные, отливающие перламутром яйца.
– Хаттар Всемогущий, – только и выдохнул он, – спаси нас всех…
В арьергарде плелись зеркальники и упыри, но этих было не так уж и много. Болотных ночниц оказалось еще меньше – какой-нибудь жалкий десяток, да и держались они обособленно, словно брезговали обществом прочих тварей народа Зла. И ни одного высшего вампира.
«Любопытно, а почему?»
Мирте услышала его мысли, резко взмыла вверх, а затем пояснила:
«Да потому, что мы, высшие, помним, а память о прошлой жизни – сильная штука. Идут те, кто забыл о ней, или те, кто никогда и не был, как зеркальники и упыри, например. Ты разве не задавался вопросом, отчего болотная ночница Миральда не двинулась вместе со всеми на Империю?»
«Они плодятся на ходу, – обреченно подумал Гиллард, – и я боюсь, Мирте… что сил моих окажется слишком мало, чтобы удержать все это».
Вампиресса послала ему мыслеобраз лукаво подмигивающего глаза.
«Мы будем надеяться, что твоя мать найдет Магистра и задаст ему некоторые вопросы… И еще будем надеяться, что он не разделается с ней так же, как с благородным д’Эвери. Ну а тебе – так или иначе – придется задержать орду, иного выхода больше нет, Гил».
Внезапный порыв ветра швырнул Мирте в сторону; Гиллард беспомощно качнулся в ее лапах. И следом – казалось, барабанные перепонки не выдержат – поднебесье огласил невыносимо тонкий, свистящий визг.
Ладони мгновенно вспотели; маг, рискуя свернуть себе шею, попытался глянуть наверх, за серые крылья Мирте. С трудом набрал в легкие воздуха…
– Вниз!!! Мирте, скорее вниз!
Вампиресса не нуждалась в советах; сложив крылья, она камнем ринулась к земле, навстречу спасительным деревьям. А Гил, почти не глядя на стремительно приближающийся зеленый ковер, все смотрел и смотрел и не мог оторваться…
Пожиратели неба, как сказал бы Гор. Потому как только такая тварь могла, выбираясь из-под земли, разворотить крепость, точно соломенный домик. Гиллард же без труда узнал в чудовище то, что было изображено на пергаменте, оставленном Шениором д’Амес, а точнее, странного морока в Гнезде куниц: небольшая треугольная голова на длинной шее, мощные тело и лапы, крылья, загораживающие полнеба…
Гиллард насчитал пятерых пожирателей; и они тоже следовали на юг. Неторопливо кружа, ныряя в облака и разрывая их в клочья.
«Хаттар, Атхена помогите нам», – шепнул Гиллард, как раз за мгновение до того, как Мирте врезалась в зеленую шапку леса, с треском ломая ветки и ругаясь совершенно неприлично для дамы.
…Медленно подкрадывался рассвет. Мирте, прикрывшись плащом и обретя вполне дэйлорский вид, отдыхала на ветке. При падении она неловко развернула крыло и порвала его о сук; правда, тут же заверила, что пройдет совсем немного времени, и они смогут продолжить свой путь.
– А как же дневной сон? – только и спросил Гиллард.
Мирте мрачно ухмыльнулась:
– В день, когда ты сотворил свое заклинание, я стала сильнее. И чувствую, что теперь могу не бояться солнца. Не очень-то приятно, кожу щиплет, но вполне терпимо.
Они молчали; сидя на дереве, да и не о чем было говорить. И Мирте и Гиллард уже прекрасно поняли что вряд ли один-единственный маг сможет остановить орду, но предпочитали не произносить этого вслух, будто боясь разрушить пока еще живую надежду.
«Мне не под силу бороться с ними, – горькая мысль терзала Гила, не давая покоя, – все погибнут… и в этом… моя вина».
«Но ты должен хотя бы попытаться, – Мирте бесцеремонно влезла в его мысли, – ты должен сделать все, что будет в твоих силах. Если не получится – мы будем просить помощи у других магов; странно, что они до сих пор бездействуют. Но лезть в петлю – удел самых подлых людей, которые хотят убежать от собственных ошибок».
…Когда на мутное, как глаз давно уснувшей рыбы, небо выплыл кровянистый шар солнца, Мирте снова перекинулась в крылатое чудовище.
Она и вправду стала куда могущественнее.
– Нам нужно опередить их, – обронила вампиресса, – чтобы у тебя было время приготовиться.
– Н-да. Вот вам и водный портал.
Миральда невольно улыбнулась: лужа, в которую они угодили, была просто огромной, настолько, что могла бы претендовать на звание дождевого озерца, и вонючей – в силу выплескиваемых в нее помоев. По-прежнему самодовольно светил Большой глаз Хаттара, щедро размазывая блики по грязевым берегам. Кособокие лачуги, прислонившиеся к городской стене, хранили молчание и пялились в ночь пустыми глазницами окон. А дальше, поверх дырявых крыш, виднелись каменные стены других домов, где жили более сытые, а оттого наверняка более счастливые люди.
Гор тихо выругался и, отряхивая с рубахи прилипшие объедки, начал выбираться из зловонной жижи.
– Ну как-никак тоже вода, – пробормотала Миральда, – и, между прочим, Алларен.
И последовала за ним.
Теперь… надо было поторопиться, чтобы до рассвета спеть добраться до Закрытого города и встретиться с его мрачным хозяином.
Она резким движением отряхнула подол, щелчком смахнула рыбий хвост с плеча и совсем некстати подумала о горячей ванне.
«Нашла о чем мечтать! Подумай-ка лучше, как побыстрее дойти до Закрытого города». Гор выжидающе смотрел на нее.
– Сейчас, – буркнула ночница, – только определю, в каком направлении идти…
Повертев головой, Миральда заметила в темном небе шпиль – угольно-черный и блестящий в лунном свете, словно присыпанный алмазной пылью. Если смотреть на Алларен снаружи, то он бы затерялся среди высоких и мощных сторожевых башен, зато изнутри был виден превосходно.
Миральда указала пальцем в сторону башни:
– Нам туда, Гор. Но, – она подмигнула, – больше водным порталом мы не пользуемся. Пока…
Идти пришлось долго. Сперва петляя по узким улочкам, грязным, залитым нечистотами, затем – среди скромных каменных домов, где каждый владелец считал своим святым долгом насадить огромные розовые кусты. Под конец они торопливо прошагали по гладкой булыжной мостовой, и Миральде то и дело приходилось тянуть Гора за рукав, так как он то и дело останавливался, чтобы разглядеть какой-нибудь вычурный карниз или аляповато украшенную каменную колонну.
Квартал оборвался неожиданно, обрубленный, словно гигантским лезвием, черной зубчатой стеной.
«Любопытно, знает ли Магистр о нашем присутствии в городе?»
Миральда пересекла дорожку, образовавшуюся вокруг стены, и коснулась ее гладкой поверхности.
«Захочешь ли ты помочь нам?»
Но камни, естественно, молчали. Миральда взглянула на башню, так похожую на паучью лапу, решительно кивнула Гору:
– Мы войдем через ворота. Поспешим же.
…Когда-то молодая болотная ночница Миральда жила в Алларене. Она так и не смирилась с тем, что перестала быть человеком, с тем, что оказалась вычеркнутой рукой всемогущей Судьбы из громадной людской семьи. И единственным смыслом ее существования были те редкие мгновения, когда удавалось подсмотреть за семейством портного, где остался ее крошечный сынишка. Болотная ночница Миральда нашла себе неплохое убежище в большом городе: старый склеп, медленно разваливающийся и никому не нужный. И каждый раз, выбираясь из него, она видела врата Закрытого города, величественные, покрытые снаружи черной каменной чешуей, и, как правило, всегда закрытые. Когда-то…
Миральда уставилась на ворота, едва ли веря собственным глазам. Створки были распахнуты и чем-то напоминали вскрытую и мертвую раковину-жемчужницу. Мощенный черным камнем двор поблескивал в свете луны; низенькие постройки с немым укором глядели на щеголеватые дома горожан. И ни одного огонька не светилось в окнах глянцево блестящих башен.
По коже пробежал неприятный холодок. Миральда огляделась, словно желая найти злого шутника, разыгрывающего столь странную и, казалось бы, бессмысленную комедию, но они были совершенно одни.
Никто из алларенцев не смел приблизиться даже к открытым вратам.
– Я не понимаю, – выдохнула Миральда, – они всегда… всегда были закрыты!
Гор лишь пожал плечами:
– Наверное, что-то случилось.
Стараясь побороть внезапно накатившую тошнотворную слабость, она шагнула внутрь и огляделась. Тишина. И пустота. Закрытый город был мертв. «Но где же, во имя Хаттара, Магистр?!!» Миральда сжала пальцами виски. Происходило совсем не то, на что она рассчитывала. И, ежели они так и не найдут мага, кто тогда ответит на вопрос – можно ли остановить начавшуюся агонию мира?
– Пойдем, Гор, – хрипло сказала она и быстро зашагала вперед. К грациозному гладкому телу самой высокой башни.
Двери ее также оказались распахнутыми настежь. Миральда осторожно заглянула внутрь, осмотрела пустой холл. Две лестницы брали там свое начало – одна вела вверх, похожая на хребет давно умершего чудовища, другая – вниз. В лицо повеяло затхлостью и холодом, словно очень давно никто не посещал эти мрачные стены.
– Не нравится мне это, – буркнул Гор, – где же мы будем искать этого… Магистра, если здесь никого нет?
Миральда ничего не ответила. Старательно нюхая воздух, открыв миру свое новое восприятие, принадлежащее не человеку, а болотной твари, она пыталась почувствовать… Ну хоть кого-нибудь…
И среди тусклого, неживого запаха брошенной цитадели вдруг различила тоненькую, едва заметную горько-соленую струйку.
– Проклятие! Это еще что такое?!!
Она, позабыв обо всем, бросилась вперед, вверх по лестнице. И после первого же витка едва не споткнулась о распростертое тело, закутанное в темные тряпки.
Запах крови стал почти осязаемым, Миральда только скрипнула зубами – вся ее сущность бесстыдно жаждала повторения того, что было с Маресом… и с императорским курьером… к тому же человек умирал, в этом не стоило сомневаться…
Она судорожно затрясла головой. Нет, разве можно быть такой? Разве она позволит себе еще одну поблажку, еще один шаг от ведьмы к кровожадному чудовищу?
Рядом присел на корточки Гор, осторожно перевернул несчастного – так, что его лицо оказалось как раз в блеклом пятне лунного света. Горло Миральды предательски сжалось.
– Дэйлор!
Ее пальцы пробежались по худому телу мага, нащупали древко толстой арбалетной стрелы.
– Хаттар! Да что же здесь произошло?!!
Он еще дышал, но был в глубоком беспамятстве.
– Хорошо… – Миральда умоляюще посмотрела на Гора. – Давай отнесем его вниз да разожжем огонь в камине… Быть может, тепло… Как думаешь, сколько он так пролежал? Тьфу, что я такое говорю… Похоже, он давно здесь. Невероятно, что он до сих пор жив?!!
Позже, когда огонь взревел в черном зеве камина, а стрела была извлечена из почерневшей, гноящейся раны, Миральда задумалась. Спасти этого дэйлор они уже не могли, но… Наверное, стоило попытаться привести его в чувство, пусть на час, и выяснить, что же произошло в Закрытом городе, твердыне магов Алларена…
«Да и как в самом сердце Империи оказался дэйлор? Ведь он уже немолод, а значит, был здесь уже до того, как пал Дэйлорон…»
Она внимательно разглядывала лицо мага, и чем дольше смотрела, тем больше оно казалось ей красивым. Дэйлор и вправду был немолод, но каждая черточка говорила о высоком рождении и уме, а горькие морщины, протянувшиеся от крыльев носа к уголкам бледного рта, намекали на перенесенные страдания.
– Кто же ты такой? – прошептала Миральда. – И что делал здесь?
В арсенале болотных ночниц имелось средство, при помощи которого на короткое время можно было поделиться с кем-нибудь своей жизненной силой и способностью к исцелению самого себя. Разумеется, плата за подобные вещи тоже была немалой – полная неспособность себя защитить.
Но разве оно того не стоило?
– Гор, – она подивилась тому, как хрипло и испуганно прозвучал ее голос, – будь так добр… Побудь снаружи. Я не хочу, чтобы ты видел то, как я… Нехорошая это волшба. Но потом, когда все закончится, я буду ждать тебя, и мне потребуется помощь.
Он кивнул и легким, пружинящим шагом вышел под звездное небо.
А Миральда вновь повернулась к распростертому магу.
Взяв его горячее лицо в ладони, она чуть-чуть приподняла его и коснулась губами лба. Сила, колючими иглами пробежавшись от кончиков пальцев к губам, плеснулась в неподвижное тело и яркими звездочками впиталась в белую кожу.
Миральда невольно стиснула зубы. Под сердцем скрутилась колючая болезненная спираль, выжимая из глаз слезы.
«Вот, значит, как бывает, когда отдаешь часть своей жизни, – Миральда, не отводя взгляда, наблюдала за магом, – это больно и неприятно… даже для болотной твари…»
Бледное лицо дэйлор исказила судорога. Он закашлялся и открыл глаза, в которых дрогнуло и раскололось на тысячи осколков зеркало ужаса.
– Только не бойся меня, – пролепетала ночница, – не бойся… Пожалуйста… Я… ничего тебе не сделаю.
Он молча глядел на Миральду, с хрипом втягивая воздух. В уголке рта выступила розовая пена.
– Скажи, что здесь произошло? – мягко спросила Миральда. – Где Магистр?
Черные глаза закатились. Даже отданной Силы оказалось слишком мало, чтобы вернуть его к жизни, и по-прежнему оставалось загадкой, отчего он прожил так долго. Миральда вцепилась в худые, но крепкие плечи. Сейчас или никогда… Вязкая, липкая Сила толчками вливалась в дэйлор, покидая свою хозяйку; она чувствовала, как опустошается, становясь похожей на полый древесный ствол, такие деревья легко ломаются под напором сильного ветра.
– Где Магистр?!!
Казалось, ее усилия не пропали даром: маг медленно приходил в себя, его дыхание участилось, белые, в пятнах засохшей крови пальцы судорожно шарили по полу…
– Говори же, – с усилием выдохнула Миральда, – что здесь было и почему Закрытый город опустел?
Маг вздохнул – в его поврежденных легких клокотало. И едва слышно шепнул:
– Мы… ждем конца. Маги ушли на восток, Император забрал Магистра… Грядет конец всему.
Ей показалось, что потолок завертелся над головой, грозя обрушиться и погрести под собой и умирающего дэйлор, и болотную ночницу, так бесшабашно расходующую собственную жизненную силу.
Ночью пал их несчастный конек; захрипел внезапно, ноги подломились. – Гор едва успел сбросить Миральду с седла и соскочить сам. Потом они шли сквозь молчаливый строй деревьев-стражей, наткнулись на очередную воронку, откуда, по словам Гора, выползали пожиратели неба. Они не остановились, даже когда взошло солнце, Миральда лишь набросила капюшон… И шли, понимая, что дорог каждый час, каждый миг.
Чтобы отвлечься от боли в сбитых ногах, Миральда пыталась думать о том, что сейчас может делать Гиллард, ее несчастное дитя, совершившее всего одну-единственную ошибку. Мирте унесла его в темное, плачущее звездами небо, и оставалось только надеяться, что они благополучно доберутся до земель, которые не захлестнула смертоносная волна новой нелюди. Ну, а если они все-таки обогнали орду, то Гиллард должен будет возвести барьер, чтобы спасти тех, кто еще не ведает об опасности…
Когда болотная ночница поняла, что не в состоянии сделать больше ни шагу, Гор молча подхватил ее на руки и двинулся дальше; он нес ее до самого заката и, только когда древесные стволы вокруг окрасились золотисто-розовым, осторожно поставил на землю, а сам присел на вспученный корень.
– Мы не успеем, – обреченно повторила она. – Гор, что бы ты ни делал, ты не можешь стать ветром и перенести нас в Алларен. Можно только надеяться, что у Гила все получится… И орда остановится.
Имн вздохнул и отхлебнул воды из фляги. Нужно было быть слепой, чтобы не заметить, насколько он устал.
На самом деле – им и дойти-то надо было до Эйкарнаса, а там – соорудить плот и отправиться вниз по течению. Воды реки, быстрые, бурные, должны были помочь опередить орду. Но вот теперь, когда не стало лошади, их передвижение сильно замедлилось, и с каждым часом надежда гасла, подергиваясь седой золой.
Миральда вытерла глаза. Если бы Магистр знал о том, что они спешат к нему, разве не помог бы? И тут же подумала, что только круглая дурочка может на это рассчитывать. Судя по рассказам Мирте, Магистру Закрытого города было наплевать на то, что мир катится в пропасть разрушения; мало того, он был не прочь этому и поспособствовать…
В этот миг мысли Миральды плавно перекатились в несколько иное русло. Магистр Закрытого города, конечно, обладал немалым могуществом. Но разве мало под небесами существ, которые по силе могли бы с ним сравниться? Взять хотя бы…
Ночница зябко обхватила руками плечи. Если бы особа, о которой она только что подумала, хотела изменить ход событий, то уже давно предприняла бы кое-какие шаги.
«Но ведь она и предприняла. Возможно, слегка недооценила опасность… и, скорее всего, болотная вода умолчала о том, кто такая Мирте и на что способна новая нелюдь, которая словно пришла на помощь Гилларду… Случайно ли?»
Гор молча сидел, прислонившись спиной к шершавому, еще теплому стволу, и только удивленно взглянул на Миральду, когда та объявила, что нужно как можно скорее найти воду, все равно что – ручей, озерцо или болото.
– Мне нужно кое-с кем посоветоваться, – торопливо добавила она, – я понимаю, что ты устал, но это так важно!
…Пожар заката угас, и небесный шатер неторопливо, уверенно наливался глубокой ночной синевой. Большая луна, круглая и желтая, как головка сыра, запуталась в мохнатых лапах сосен; над головой недовольно ухал филин, и ему вторила выпь.
Миральда опустилась на колени у самой кромки воды, взглянула в неподвижное зеркальце пруда. Ей, болотной ночнице, было несложно учуять воду; потому-то поиски и не отняли много времени. Гор тихонько расположился чуть поодаль, на траве, подложил дорожный мешок под голову и тотчас же заснул. Истинное дитя народа, почитающего болотное зло, он прекрасно понимал, что лучше не мешать ночнице, творящей волшбу.
И это было на самом деле так.
Миральда легко коснулась пальцами холодной воды; по зеркалу пробежала легкая рябь, словно от дуновения ветерка, хотя вокруг не всколыхнулась ни одна ветка. Мудрость болотной ночницы в воде, ибо вода видит и помнит все, что есть и было в подлунном мире; Миральда взглянула в темные глубины крошечного водоема, растворяясь в прохладном мраке, призывая ту, что должна слышать каждую из своих сестер. Сноп лунного света упал на неподвижную гладь; сверкающая, искрящаяся дорожка протянулась от края до края – и болотная ночница, застыв на коленях, увидела свою древнюю королеву.
Самая первая из сестер печали, убитая и вернувшаяся к нечеловеческой жизни, восседала на троне. Ее лицо было печально, и тонкие пальцы рассеянно перебирали тяжелую косу.
– Королева, – прошептала Миральда, – Ваше Величество… Вы слышите меня?
Бледные губы приоткрылись и выдохнули «да».
– Вы меня узнаете, Ваше Величество?
– Ты та, кто пытается исправить ошибки других, – ответила королева, – та, что видела гибель Дэйлорона. Та, что дала жизнь Гилларду Накори, который единственным своим решением погубил наш мир. Та, что вопреки моей воле пыталась защитить его!.. Сестры и наши слуги, потомки древних имнов, идут по землям Империи, и нет никому пощады. Ярость их растет с каждым часом, Миральда, и я не могу – да и не хочу их останавливать. Пожалуй, только память спасает некоторых из n’tahe от кровавого безумия… Иначе твоим спутникам пришлось бы несладко. – Тут она помолчала, а затем тихо добавила: – Когда-нибудь все это случилось бы. Не сейчас, так через столетие.
– Я хочу остановить это. – Миральда коснулась воды в том месте, где по щеке королевы скользнула вниз хрустальная слезинка. – Я хочу увидеться с Магистром Закрытого города. Может, он…
– Он сделал все возможное, чтобы мир шел именно тем путем, каким идет, – холодно промолвила первая ночница, – он старательно бездействовал, временами подбрасывая людям приманку, которую они с удовольствием заглатывали. Магистр не захочет помогать тебе, Миральда. Все, чего он хочет, – это завершить свой жизненный путь, а это реально только тогда, когда мир очистится и он – тварь, которой не должно было быть и вовсе, – станет не нужен.
– Я хочу его увидеть, – упрямо повторила Миральда, – я должна… И я задам ему те вопросы, которые должна задать. Как мне добраться до него, Ваше Величество? Есть ли у ночниц свои пути? Я ведь еще многого не знаю о народе Зла.
Королева покачала головой:
– Я в любом случае не стану тебе препятствовать, сестра. Полагаю, то, что ты сможешь сделать, никого не спасет и никому не поможет, но, по крайней мере, развлечет тебя.
– Пути, Ваше Величество, – умоляюще пролепетала Миральда, – они… существуют?
– Разумеется. – Первая ночница усмехнулась. – Ты уже достаточно сильна, чтобы раскрыть в воде портал. А как это сделать – спрашивай у того озера, в которое ты смотришь сейчас. Помни, в чем наша мудрость, Миральда.
И образ королевы рассыпался миллионом сверкающих искр и расплылся пятнами лунного света на зеркальной глади.
«Портал, – ведьма растерянно кусала губу, – почему я не подумала об этом раньше?»
И, не колеблясь, шагнула вперед, в холодную воду, слушая и стараясь увидеть и запомнить. Ибо маленький пруд заключал в себе всю мудрость тысячелетий.
…Гор беспокойно ворочался во сне. Луна светила ярко, и Миральда вновь поразилась странной обреченности, что жила в чертах его лица. Даже во сне.
«Не забывай, что он – человек, а ты – нелюдь, – мелькнула грустная мысль, – не к добру, если встретишь нелюдь на своем пути…»
Она легко потрясла его за плечо:
– Мы отправляемся в Алларен, Гор. Просыпайся.
Кочевник сел на траве, быстро протер глаза:
– Я готов, Миральда.
– Как твоя рана?
Гор мотнул головой:
– Почему ты спрашиваешь? Она уже затянулась и почти не беспокоит. Травы помогли.
Миральда пожала плечами. Что такого, если беспокоишься о ком-то? Пусть даже этот кто-то – раб из Кайэрских топей.
– Ты когда-нибудь путешествовал через водный портал? – с улыбкой спросила она.
В темных глазах мелькнули изумление и даже страх, но в следующий миг Гор уже взял себя в руки:
– Я никогда так не путешествовал. Но я готов следовать за тобой.
– Ну… – она пожала его теплую крепкую руку, – тогда приготовься немного задержать дыхание и зажать нос. Думаю, нам лучше прибыть в Алларен ночью, поэтому как людей там много. Пока много…
* * *
Крылья Мирте со свистом рассекали воздух; ветер, холодный, с горьким привкусом гари, яростно хлестал по щекам, норовил сдернуть одежду. Далеко внизу стежками поблескивала река Эйкарнас, и в густой сизой дымке дремали деревья.
Орда нелюди, рожденная отравленной землей Дэйлорона, быстро продвигалась на юг, расползалась, как огромная клякса по пергаменту. Не останавливаясь ни днем, ни ночью, чудовища уже шли по людским землям, и не было ни одного селения на их пути, которое бы они пощадили или обошли стороной.
С высоты полета высшей вампирессы разоренные деревни были похожи на разоренные птичьи гнезда, ощетинившиеся беспорядочно торчащими бревнами. Они миновали одно, другое, третье погибшее селение; Мирте что-то бурчала себе под нос, но ветер уносил ее слова. А когда начали бледнеть звезды, Гиллард увидел орду.
Она живо напоминала темный шевелящийся ковер. Нелюдь не шла – катилась вперед, панцирь к панцирю, наполняя предрассветную тишь сухим стрекотом и поскрипыванием. Мирте сочла нужным спуститься ниже, и Гиллард, холодея, разглядел и тускло блестящие надкрылья гигантских жуков, и отвратительные мохнатые тела существ, похожих на сороконожек… По флангам семенили жирные серые пауки, которые… (Тут Гил судорожно сглотнул.)… которые тут же торопливо откладывали на землю белоснежные, отливающие перламутром яйца.
– Хаттар Всемогущий, – только и выдохнул он, – спаси нас всех…
В арьергарде плелись зеркальники и упыри, но этих было не так уж и много. Болотных ночниц оказалось еще меньше – какой-нибудь жалкий десяток, да и держались они обособленно, словно брезговали обществом прочих тварей народа Зла. И ни одного высшего вампира.
«Любопытно, а почему?»
Мирте услышала его мысли, резко взмыла вверх, а затем пояснила:
«Да потому, что мы, высшие, помним, а память о прошлой жизни – сильная штука. Идут те, кто забыл о ней, или те, кто никогда и не был, как зеркальники и упыри, например. Ты разве не задавался вопросом, отчего болотная ночница Миральда не двинулась вместе со всеми на Империю?»
«Они плодятся на ходу, – обреченно подумал Гиллард, – и я боюсь, Мирте… что сил моих окажется слишком мало, чтобы удержать все это».
Вампиресса послала ему мыслеобраз лукаво подмигивающего глаза.
«Мы будем надеяться, что твоя мать найдет Магистра и задаст ему некоторые вопросы… И еще будем надеяться, что он не разделается с ней так же, как с благородным д’Эвери. Ну а тебе – так или иначе – придется задержать орду, иного выхода больше нет, Гил».
Внезапный порыв ветра швырнул Мирте в сторону; Гиллард беспомощно качнулся в ее лапах. И следом – казалось, барабанные перепонки не выдержат – поднебесье огласил невыносимо тонкий, свистящий визг.
Ладони мгновенно вспотели; маг, рискуя свернуть себе шею, попытался глянуть наверх, за серые крылья Мирте. С трудом набрал в легкие воздуха…
– Вниз!!! Мирте, скорее вниз!
Вампиресса не нуждалась в советах; сложив крылья, она камнем ринулась к земле, навстречу спасительным деревьям. А Гил, почти не глядя на стремительно приближающийся зеленый ковер, все смотрел и смотрел и не мог оторваться…
Пожиратели неба, как сказал бы Гор. Потому как только такая тварь могла, выбираясь из-под земли, разворотить крепость, точно соломенный домик. Гиллард же без труда узнал в чудовище то, что было изображено на пергаменте, оставленном Шениором д’Амес, а точнее, странного морока в Гнезде куниц: небольшая треугольная голова на длинной шее, мощные тело и лапы, крылья, загораживающие полнеба…
Гиллард насчитал пятерых пожирателей; и они тоже следовали на юг. Неторопливо кружа, ныряя в облака и разрывая их в клочья.
«Хаттар, Атхена помогите нам», – шепнул Гиллард, как раз за мгновение до того, как Мирте врезалась в зеленую шапку леса, с треском ломая ветки и ругаясь совершенно неприлично для дамы.
…Медленно подкрадывался рассвет. Мирте, прикрывшись плащом и обретя вполне дэйлорский вид, отдыхала на ветке. При падении она неловко развернула крыло и порвала его о сук; правда, тут же заверила, что пройдет совсем немного времени, и они смогут продолжить свой путь.
– А как же дневной сон? – только и спросил Гиллард.
Мирте мрачно ухмыльнулась:
– В день, когда ты сотворил свое заклинание, я стала сильнее. И чувствую, что теперь могу не бояться солнца. Не очень-то приятно, кожу щиплет, но вполне терпимо.
Они молчали; сидя на дереве, да и не о чем было говорить. И Мирте и Гиллард уже прекрасно поняли что вряд ли один-единственный маг сможет остановить орду, но предпочитали не произносить этого вслух, будто боясь разрушить пока еще живую надежду.
«Мне не под силу бороться с ними, – горькая мысль терзала Гила, не давая покоя, – все погибнут… и в этом… моя вина».
«Но ты должен хотя бы попытаться, – Мирте бесцеремонно влезла в его мысли, – ты должен сделать все, что будет в твоих силах. Если не получится – мы будем просить помощи у других магов; странно, что они до сих пор бездействуют. Но лезть в петлю – удел самых подлых людей, которые хотят убежать от собственных ошибок».
…Когда на мутное, как глаз давно уснувшей рыбы, небо выплыл кровянистый шар солнца, Мирте снова перекинулась в крылатое чудовище.
Она и вправду стала куда могущественнее.
– Нам нужно опередить их, – обронила вампиресса, – чтобы у тебя было время приготовиться.
* * *
– Н-да. Вот вам и водный портал.
Миральда невольно улыбнулась: лужа, в которую они угодили, была просто огромной, настолько, что могла бы претендовать на звание дождевого озерца, и вонючей – в силу выплескиваемых в нее помоев. По-прежнему самодовольно светил Большой глаз Хаттара, щедро размазывая блики по грязевым берегам. Кособокие лачуги, прислонившиеся к городской стене, хранили молчание и пялились в ночь пустыми глазницами окон. А дальше, поверх дырявых крыш, виднелись каменные стены других домов, где жили более сытые, а оттого наверняка более счастливые люди.
Гор тихо выругался и, отряхивая с рубахи прилипшие объедки, начал выбираться из зловонной жижи.
– Ну как-никак тоже вода, – пробормотала Миральда, – и, между прочим, Алларен.
И последовала за ним.
Теперь… надо было поторопиться, чтобы до рассвета спеть добраться до Закрытого города и встретиться с его мрачным хозяином.
Она резким движением отряхнула подол, щелчком смахнула рыбий хвост с плеча и совсем некстати подумала о горячей ванне.
«Нашла о чем мечтать! Подумай-ка лучше, как побыстрее дойти до Закрытого города». Гор выжидающе смотрел на нее.
– Сейчас, – буркнула ночница, – только определю, в каком направлении идти…
Повертев головой, Миральда заметила в темном небе шпиль – угольно-черный и блестящий в лунном свете, словно присыпанный алмазной пылью. Если смотреть на Алларен снаружи, то он бы затерялся среди высоких и мощных сторожевых башен, зато изнутри был виден превосходно.
Миральда указала пальцем в сторону башни:
– Нам туда, Гор. Но, – она подмигнула, – больше водным порталом мы не пользуемся. Пока…
Идти пришлось долго. Сперва петляя по узким улочкам, грязным, залитым нечистотами, затем – среди скромных каменных домов, где каждый владелец считал своим святым долгом насадить огромные розовые кусты. Под конец они торопливо прошагали по гладкой булыжной мостовой, и Миральде то и дело приходилось тянуть Гора за рукав, так как он то и дело останавливался, чтобы разглядеть какой-нибудь вычурный карниз или аляповато украшенную каменную колонну.
Квартал оборвался неожиданно, обрубленный, словно гигантским лезвием, черной зубчатой стеной.
«Любопытно, знает ли Магистр о нашем присутствии в городе?»
Миральда пересекла дорожку, образовавшуюся вокруг стены, и коснулась ее гладкой поверхности.
«Захочешь ли ты помочь нам?»
Но камни, естественно, молчали. Миральда взглянула на башню, так похожую на паучью лапу, решительно кивнула Гору:
– Мы войдем через ворота. Поспешим же.
…Когда-то молодая болотная ночница Миральда жила в Алларене. Она так и не смирилась с тем, что перестала быть человеком, с тем, что оказалась вычеркнутой рукой всемогущей Судьбы из громадной людской семьи. И единственным смыслом ее существования были те редкие мгновения, когда удавалось подсмотреть за семейством портного, где остался ее крошечный сынишка. Болотная ночница Миральда нашла себе неплохое убежище в большом городе: старый склеп, медленно разваливающийся и никому не нужный. И каждый раз, выбираясь из него, она видела врата Закрытого города, величественные, покрытые снаружи черной каменной чешуей, и, как правило, всегда закрытые. Когда-то…
Миральда уставилась на ворота, едва ли веря собственным глазам. Створки были распахнуты и чем-то напоминали вскрытую и мертвую раковину-жемчужницу. Мощенный черным камнем двор поблескивал в свете луны; низенькие постройки с немым укором глядели на щеголеватые дома горожан. И ни одного огонька не светилось в окнах глянцево блестящих башен.
По коже пробежал неприятный холодок. Миральда огляделась, словно желая найти злого шутника, разыгрывающего столь странную и, казалось бы, бессмысленную комедию, но они были совершенно одни.
Никто из алларенцев не смел приблизиться даже к открытым вратам.
– Я не понимаю, – выдохнула Миральда, – они всегда… всегда были закрыты!
Гор лишь пожал плечами:
– Наверное, что-то случилось.
Стараясь побороть внезапно накатившую тошнотворную слабость, она шагнула внутрь и огляделась. Тишина. И пустота. Закрытый город был мертв. «Но где же, во имя Хаттара, Магистр?!!» Миральда сжала пальцами виски. Происходило совсем не то, на что она рассчитывала. И, ежели они так и не найдут мага, кто тогда ответит на вопрос – можно ли остановить начавшуюся агонию мира?
– Пойдем, Гор, – хрипло сказала она и быстро зашагала вперед. К грациозному гладкому телу самой высокой башни.
Двери ее также оказались распахнутыми настежь. Миральда осторожно заглянула внутрь, осмотрела пустой холл. Две лестницы брали там свое начало – одна вела вверх, похожая на хребет давно умершего чудовища, другая – вниз. В лицо повеяло затхлостью и холодом, словно очень давно никто не посещал эти мрачные стены.
– Не нравится мне это, – буркнул Гор, – где же мы будем искать этого… Магистра, если здесь никого нет?
Миральда ничего не ответила. Старательно нюхая воздух, открыв миру свое новое восприятие, принадлежащее не человеку, а болотной твари, она пыталась почувствовать… Ну хоть кого-нибудь…
И среди тусклого, неживого запаха брошенной цитадели вдруг различила тоненькую, едва заметную горько-соленую струйку.
– Проклятие! Это еще что такое?!!
Она, позабыв обо всем, бросилась вперед, вверх по лестнице. И после первого же витка едва не споткнулась о распростертое тело, закутанное в темные тряпки.
Запах крови стал почти осязаемым, Миральда только скрипнула зубами – вся ее сущность бесстыдно жаждала повторения того, что было с Маресом… и с императорским курьером… к тому же человек умирал, в этом не стоило сомневаться…
Она судорожно затрясла головой. Нет, разве можно быть такой? Разве она позволит себе еще одну поблажку, еще один шаг от ведьмы к кровожадному чудовищу?
Рядом присел на корточки Гор, осторожно перевернул несчастного – так, что его лицо оказалось как раз в блеклом пятне лунного света. Горло Миральды предательски сжалось.
– Дэйлор!
Ее пальцы пробежались по худому телу мага, нащупали древко толстой арбалетной стрелы.
– Хаттар! Да что же здесь произошло?!!
Он еще дышал, но был в глубоком беспамятстве.
– Хорошо… – Миральда умоляюще посмотрела на Гора. – Давай отнесем его вниз да разожжем огонь в камине… Быть может, тепло… Как думаешь, сколько он так пролежал? Тьфу, что я такое говорю… Похоже, он давно здесь. Невероятно, что он до сих пор жив?!!
Позже, когда огонь взревел в черном зеве камина, а стрела была извлечена из почерневшей, гноящейся раны, Миральда задумалась. Спасти этого дэйлор они уже не могли, но… Наверное, стоило попытаться привести его в чувство, пусть на час, и выяснить, что же произошло в Закрытом городе, твердыне магов Алларена…
«Да и как в самом сердце Империи оказался дэйлор? Ведь он уже немолод, а значит, был здесь уже до того, как пал Дэйлорон…»
Она внимательно разглядывала лицо мага, и чем дольше смотрела, тем больше оно казалось ей красивым. Дэйлор и вправду был немолод, но каждая черточка говорила о высоком рождении и уме, а горькие морщины, протянувшиеся от крыльев носа к уголкам бледного рта, намекали на перенесенные страдания.
– Кто же ты такой? – прошептала Миральда. – И что делал здесь?
В арсенале болотных ночниц имелось средство, при помощи которого на короткое время можно было поделиться с кем-нибудь своей жизненной силой и способностью к исцелению самого себя. Разумеется, плата за подобные вещи тоже была немалой – полная неспособность себя защитить.
Но разве оно того не стоило?
– Гор, – она подивилась тому, как хрипло и испуганно прозвучал ее голос, – будь так добр… Побудь снаружи. Я не хочу, чтобы ты видел то, как я… Нехорошая это волшба. Но потом, когда все закончится, я буду ждать тебя, и мне потребуется помощь.
Он кивнул и легким, пружинящим шагом вышел под звездное небо.
А Миральда вновь повернулась к распростертому магу.
Взяв его горячее лицо в ладони, она чуть-чуть приподняла его и коснулась губами лба. Сила, колючими иглами пробежавшись от кончиков пальцев к губам, плеснулась в неподвижное тело и яркими звездочками впиталась в белую кожу.
Миральда невольно стиснула зубы. Под сердцем скрутилась колючая болезненная спираль, выжимая из глаз слезы.
«Вот, значит, как бывает, когда отдаешь часть своей жизни, – Миральда, не отводя взгляда, наблюдала за магом, – это больно и неприятно… даже для болотной твари…»
Бледное лицо дэйлор исказила судорога. Он закашлялся и открыл глаза, в которых дрогнуло и раскололось на тысячи осколков зеркало ужаса.
– Только не бойся меня, – пролепетала ночница, – не бойся… Пожалуйста… Я… ничего тебе не сделаю.
Он молча глядел на Миральду, с хрипом втягивая воздух. В уголке рта выступила розовая пена.
– Скажи, что здесь произошло? – мягко спросила Миральда. – Где Магистр?
Черные глаза закатились. Даже отданной Силы оказалось слишком мало, чтобы вернуть его к жизни, и по-прежнему оставалось загадкой, отчего он прожил так долго. Миральда вцепилась в худые, но крепкие плечи. Сейчас или никогда… Вязкая, липкая Сила толчками вливалась в дэйлор, покидая свою хозяйку; она чувствовала, как опустошается, становясь похожей на полый древесный ствол, такие деревья легко ломаются под напором сильного ветра.
– Где Магистр?!!
Казалось, ее усилия не пропали даром: маг медленно приходил в себя, его дыхание участилось, белые, в пятнах засохшей крови пальцы судорожно шарили по полу…
– Говори же, – с усилием выдохнула Миральда, – что здесь было и почему Закрытый город опустел?
Маг вздохнул – в его поврежденных легких клокотало. И едва слышно шепнул:
– Мы… ждем конца. Маги ушли на восток, Император забрал Магистра… Грядет конец всему.
Ей показалось, что потолок завертелся над головой, грозя обрушиться и погрести под собой и умирающего дэйлор, и болотную ночницу, так бесшабашно расходующую собственную жизненную силу.