Ковальчук Игорь. Бессмертные

   Но Мэл работал не столько за деньги, сколько потому, что считал эту работу своим долгом. Сначала было по-другому. Что уж там греха таить, в самом начале ему приходили в голову мысли плюнуть на свои обязанности. Да с какой стати? Очень ему нужно гоняться за кем-то с ножом, а потом еще и бегать от кого-то. Пусть какой-нибудь другой болван этим занимается.
   Но потом он встретил своего первого вырожденца. Ликвидировал. Сам не понял, почему стал искать второго, третьего. А потом в его душе что-то надломилось, и он понял, что находится во власти силы, создающей ликвидатора, и собственной судьбы.
   И тогда решил, раз он ликвидатор, то таковым и останется, несмотря ни на что. За жителей Черной стороны ему не платят, ну и ладно. А он все равно должен выполнить свой долг, ведь там, по ту сторону границы, живут такие же люди, как и здесь. Все те же мерзости, которые творят вырожденцы в Асгердане, они учиняют над беззащитными и там. Даже более того, поскольку слабые у Черных ничем не защищены.
   И уж тем более, раз речь зашла о правителе. Правитель-вырожденец – это означает такие ужасы, какие большинство обывателей Центра даже представить себе не могут. И очень кстати можно запутать следы, ненадолго слетать на Черную сторону, где его никто не отыщет. А вернувшись оттуда, можно затихариться в одной из настоящих ухоронок, скальном убежище в безлюдных областях Асгердана, доставшемся Мэлу от Роало-ликвидатора.
   Подготовка не требовала много времени – взять оружие да рабочий артефакт, и в путь. Мэл отправился в Провал, как всегда и всюду – налегке. По базе данных он узнал код мира и с грехом пополам построил телепортационное заклинание. Маг он был аховый, несколько лет его учили магии в Сером ордене, потом он за пять лет на заочном отделении Магической Академии факультета пространственно-временных энергий кое-как освоил необходимые азы, без которых в Центре неуютно, сдал на второй магический уровень и мог, пользуясь нужными формулами и артефактом, выданным Блюстителями Закона, открывать порталы и врата.
   Он знал, что времени в Провале у него будет не много. У правителя, само собой, и стража, и маги, и что угодно. А ликвидатор один. Появляться надо было сразу на месте, не выискивая и не присматриваясь, браться за вырожденца одним махом и тут же удирать. Вырожденцы ведь чувствуют ликвидатора, нутром угадывают. Они не хотят умирать (а кто, собственно говоря, хочет). Так что приходится спешить.
   Он рассчитал так, чтоб появиться в Провале ночью. Врата открылись во дворец, в широкий полутемный коридор с каменными стенами и полом. Ноздреватый, грубо обработанный камень освещали только три факела. Что ж, подумал Мэлокайн, полутьма – это ему на руку. Он прижался к стене и прислушался, потом стал медленно пробираться вперед. Из-под ног с писком кинулись несколько гремлинов. Из каменного коридора сперва открылся один проход в комнату, потом и второй, но не встретилось ни одного окна, значит, коридор проходит по самой середине дворца. Оно и лучше, вряд ли спальня правителя находится где-нибудь на отшибе.
   Несколько раз Мэлу пришлось прятаться от солдат, обходивших дворец, два раза – самому обходить часовых. Помогали навыки, полученные в Ордене Серых Братьев. В принципе артефакт мог создавать не только порталы, но и кое-какие вспомогательные заклинания, вроде незаметности или поиска направления. Но если на Черной стороне применить белую магию, пусть даже и с артефакта, о том, что чужак здесь, узнают не только местные маги, но и обычные гвардейцы, не имеющие о магии даже смутного представления. Дело в отдаче, которая непременно после дует – она взбаламутит весь дворец.
   Он тоже чувствовал вырожденца. Да, тот, кто от правил анонимное сообщение, не солгал – во дворце находился вырожденец, которого необходимо ликвидировать, причем срочно. Должно быть, послание отправил кто-то из придворных, измученных выходками правителя. Странно только, откуда местные знают о ликвидаторе, да еще и посылают вызовы. На Черной стороне его не признают. Кажется. Вот она, нужная дверь. Перед ней дежурят два гвардейца, но в течение многих лет, стоя на часах у спальни правителя, они успели привыкнуть, что здесь никогда ничего не происходит. Потому они… нет, не дремали, но были рассеянны настолько, что, когда Мэлокайн непринужденно скользнул из-за угла и умело ударил одного из них по плечу возле шеи – он знал, куда именно, – второй солдат посмотрел на чужака с изумлением. Губы его округлились, но выражение лица осталось скорее недоумевающим, чем встревоженным. Казалось, он готов поинтересоваться у незнакомца, какого черта он тут делает, и велеть ему не шуметь под дверью правителя.
   С чем и отправился в нокаут. Мэл, не мудрствуя лукаво, справился с ним так же, как с первым.
   А потом открыл дверь.
   Правитель – щуплый мужчина с тонкими пальцами и узенькой бородкой, похожей на клинышек – сидел у камина, где пылал огонь. Он кутался в огромный плед. Эту черту – все вырожденцы становятся мерзляками – Мэл отметил краем сознания. Он уж больше не был Мэлокайном Мортимером, неведомая сила, направляющая руку ликвидатора, погрузила его в глубины подсознания. Он смотрел на правителя, а тот, вскочив и уронив плед, смотрел на пришельца. А потом вскрикнул, закрыл глаза руками и бросился в угол.
   Мэл насторожился, продолжая неотрывно следить за вырожденцем. Подобные существа очень опасны. У них, конечно, слабеет и пропадает магия, но желание жить наполняет их тела невиданной силой и ловкостью. Правитель Провала пятился к стене, глаза у него были стеклянные от страха, на губах выступила пена. Его трясло, и, лопоча что-то непонятное, словно малое дитя, он жалобно смотрел на ликвидатора. Тот оставался безучастен. В первые дни его трогал растерянный и жалкий вид сломленных, раз давленных своим горестным состоянием существ, но вскоре он понял, что это лишь маска. Вырожденцы очень опасны.
   – Не трогай меня, – заныл властитель. – Не трогай. Пожалей. Ведь я ничего не сделал…
   – Успокойся, – глухо ответил Мэлокайн.
   – Не трогай. Пожалей. Смилуйся…
   – Успокойся.
   Вот и теперь, улучив момент, когда ему показалось, что ликвидатор отвлекся, правитель вдруг схватил меч, висящий на стене, и напал на врага. Он не задавал вопросов, ничего не говорил – оба без слов понимали, что здесь происходит и что должно случиться.
   Мэл ушел от удара плавно и стремительно, привычным отработанным движением. Ребром правой руки ударил правителя по запястью. От этого удара меч должен был выпасть, но рука правителя оказалась крепкой, как сталь. Хоть Мэл пальцами гнул подковы, выбить оружие у щуплого вырожденца он не смог. Еще один взмах длинного, искрящего маги ей оружия – ликвидатор отпрыгнул, но тут же снова подался вперед. На этот раз он врезал по пальцам, и не ребром ладони, а кулаком. Правитель тоненько завыл, выпустил из рук оружие, качнулся вперед…
   Мэлокайн подставил бедро. Не удержавшись на ногах, тот споткнулся, и ликвидатор плавно перехватил щуплого властителя, опустил его на пол и погрузил в его тело свой нож. Нажав, встретился взглядом с гаснущими глазами вырожденца. На миг они стали едины, и, ужаснувшись тому, какими лохмотьями стала душа этого бессмертного, Мэл поделился с провальским властителем долей собственной внутренней силы.
   В этом и был смысл ликвидации. Мэлокайн в строгом смысле слова, конечно, убивал своих «подопечных», но по сути это было не убийство, а спасение.
   Ему было тяжело. Ему всегда было тяжело. Отдавать свои душевные силы – это страдание, которое нелегко пережить. В каждый из таких моментов ликвидатору казалось, что наступило время и его собственной смерти, но потом становилось легче. Закрыв глаза, он видел, как дух провальского властителя наливается бледным, слабеньким светом, который обычно отличает душу бессмертного, которая пока слишком слаба, чтоб обойтись без помощи, но все-таки получившую шанс. Надо было подтолкнуть его, и Мэл подтолкнул.
   А потом ослабел и выпустил бездыханное тело, которое придерживал на весу. С легким шорохом правитель скользнул на ковер – на лице его застыло выражение умиротворенности.
   Покачиваясь, ликвидатор потер лицо, надеясь прийти в себя. Больше всего сейчас ему хотелось умыться, а еще лучше было бы залезть в ванну и заснуть там. Чем дальше зашло вырождение, тем больше сил требовалось на ликвидацию. Но сейчас у него не оставалось времени. Еще чуть-чуть, и во дворце поднимется шум. Маги вот-вот почувствуют «белый» портал и присутствие чужака. Шаря, словно слепой, Мэлокайн нащупал на груди артефакт, который должен был ему помочь.
   А потом почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он обернулся, ругая себя за невнимательность.
   В спальне было темновато, и сперва Мортимер разглядел только смутный силуэт, детский или женский, скукожившийся в углу, потом – черные глаза, В которых застыл ужас. Потом он разглядел девушку, прижимающуюся к стене. Ее наполовину скрывал каскад роскошнейших черных волос, и мужчина не сразу угадал, что на ней нет одежды. Оказалось, на несчастной только и есть что черные длинные чулки да широкий стальной ошейник, хотя, впрочем, вряд ли его можно считать «одеждой». Потом Мэлокайн понял, что от ошейника к стене идет цепь, а тело девушки (он смутился, как только заметил, что пленница правителя обнажена, и едва решался рассматривать ее) покрыто синяками и ссадинами. Кое-где были видны длинные полосы с запекшейся кровью.
   Мэл, конечно, без труда догадался, откуда они. Некогда ему самому здорово доставалось кнутом.
   Не размышляя, он подошел к девушке (та сжалась и закрыла голову руками), рывком выдернул из стены кольцо с цепью и подхватил ее на руки. Тело девушки показалось ему легким, но совершенно окаменевшим. Она попыталась вырваться, но едва-едва. Прижимая ее одной рукой, ликвидатор распахнул телепорт и шагнул туда. Ему было уже все равно, поднята ли во дворце тревога или нет и насколько хороши местные черные маги. Врата в Асгердан вели через границу двух половин системы в три известные Мэлокайну магические аномалии. Путь получался достаточно затейливый, даже архимагу будет не распутать всех его извивов. Уж что-что, а заметать следы за три десятка лет ликвидаторства Мортимер научился.
   – Ну-ну, – успокаивающе шептал мужчина, чувствуя, как девушка у него на руках начинает дрожать. – Тише, не волнуйся. Сейчас. Знаю, что неприятно. Терпи.
   Она напряглась и затихла.
   Одно из самых надежных убежищ, которым обладал Роало и потом передал своему преемнику, было высечено в скале. Там имелись все необходимые коммуникации, функционирующие на магическом принципе – магией убежище запитывал ближайший естественный канал, который не разрабатывали из-за его слабости. Магии здесь как раз хватало на то, чтоб обеспечить рукотворную пещеру светом, теплом, водопроводом, канализацией и выходом в единую компьютерную сеть.
   Когда Мэл вышел из портала, в комнате тут же загорелся свет. Жестом мужчина притушил его и аккуратно положил свой «трофей» на широкую кровать. Девушка лежала неподвижно. Он сходил в ванную, быстро оплеснул лицо и пустил воду в ванну. Открыл аптечку, убедился, что она набита всеми не обходимыми средствами и все средства, химические, травяные и магические, еще достаточно свежие, и вернулся в комнату.
   В первый раз он взглянул на спасенную девушку не как на объект, который надо перенести из провальского дворца в безопасное место, но как на человека, которого стоило бы хотя бы осмотреть. И, взглянув, почувствовал, как у него перехватило дыхание. Перед ним, закрыв глаза и съежившись, лежала такая красавица, что в первый момент Мэлокайн подумал – наверно, от усталости у него галлюцинации. А когда понял, что пребывает в здравом уме и твердой памяти, поневоле залюбовался.
   А в следующий миг на него нахлынула ненависть. Ненависть к выродку, который сделал с девушкой такое. Впервые в жизни ликвидатор ощутил холодную злобу на вырожденца – прежде он понимал, что все их выходки – лишь следствие их состояния. Но умом можно понимать все, что угодно. Особенно если не видишь перед собой жертв преступлений. А теперь он видел и понимал – будь провальский властитель еще жив, Мэл наверняка не ликвидировал бы его, а убил. Хладнокровно и жестоко.
   Он осторожно, стараясь лишний раз не касаться тела девушки (то, как она дрожит при каждом прикосновении, мужчина уже заметил… неудивительно, подумал он), стащил оба чулка. Потом взялся за стальной ошейник. Металл оказался крепче, чем кольцо в стене, но и ошейник вскоре лопнул в руках мужчины. Ликвидатор отшвырнул искореженную полосу металла – та загремела по паркету, врезалась в стену и отскочила в магнитофон, повредив боковую стенку.
   Истерзанное, измученное тело девушки показалось ему невесомым. Он аккуратно поднял ее и, перенеся, опустил в ванну, полную теплой воды. Наверное, от прикосновения горячей воды ей стало боль но, но она не издала ни звука, только вздрогнула.
   Он мыл ее с помощью полотенца – все мочалки, которые у него имелись, казалось, были способны спустить шкуру с девушки едва ли не в буквальном смысле – такие жесткие. Оно и понятно, ведь Мэл рассчитывал на свою прочную шкуру. Она не отвечала на вопросы, но реагировала на голос – он это чувствовал. Когда звучал голос, девушка начинала прислушиваться и, должно быть, забывала о своем страхе, переставала корчиться под его ладонями. Поэтому Мэл начал говорить – все, что приходило в голову, всякую ерунду.
   – Тише, тише… Все хорошо, все в порядке. Ну вот, еще немного… Тише, все будет в порядке.
   Он и сам краснел, когда вынужден был касаться рукой, обмотанной полотенцем, ее бедер и живота. Мэлокайн старался воспринимать себя просто как врача, может быть, как сиделку. И ему не становилось жарко – только неловко. Он мыл ее, стараясь не тревожить лишний раз, хотя где уж там. При ближайшем рассмотрении оказалось, что на несчастной жертве провальского властителя живого места нет – мужчина нашел даже следы недавних ожогов. Обрабатывать раны он умел.
   Хотя и чувствовал, что вот-вот упадет от усталости, Мортимер извлек из шкафчика флакон мази, которую использовал лишь в самом крайнем случае – она заживляла любые раны, даже загноившиеся, при чем с такой быстротой, что он сам диву давался – и обмазал девушку с головы до ног. А потом добавил слой «гибкой пыли» – лечебной пудры, которая при контакте с естественной влагой человеческого тела создавала тончайший, словно пленка, налет, дышащую повязку на коже. Этот процесс был немного болезнен, но девушка опять почти не отреагировала. Мэл завернул ее в одеяло и положил на кровать. По думав, сделал инъекцию седативного средства и, убедившись, что страдалица уснула, и сам повалился без сил рядом с кроватью, на коврик.
   Он проснулся раньше, чем его «подопечная». Просыпаясь, он вспомнил, что в убежище оказался не один, и, едва открыв глаза, приподнялся на локте – посмотреть, на месте ли девушка? Она спала, видимо, действие лекарства еще не закончилось. Принимая ванну, он внимательно прислушивался к происходящему в комнате. Отдыха и расслабления не по лучилось, конечно. Услышав, что девушка в соседней комнате шевелится, Мэлокайн выскочил из воды и торопливо влез в чистую одежду. Выглянул из ванной.
   Она с трудом приподнялась на постели, но, увидев мужчину, побелела и съежилась. Даже не заслонилась руками, но отчаяние ее было таким глубоким, что сердце Мэлокайна сжалось. Он покашлял, не зная, что делать.
   А что тут можно сделать? Во взгляде девушки не было ни малейшего проблеска разума. Объяснить ей, что с ней больше ничего плохого не произойдет – бессмысленно: не поймет. Во взгляде несчастной пленницы провальского вырожденца застыл ужас. Что ж, Мэл хоть и не мог представить себя на ее месте, но понимал, в чем тут дело. Он сознавал, что у нее были все основания сойти с ума от страданий, унижений и страха.
   Но почти все на свете можно вылечить. И самый главный тут врач – время. В девушке ликвидатор не чувствовал ни тени вырождения, значит, ее здоровая душа рано или поздно сможет исцелиться.
   Мэлокайн подошел к шкафу, стараясь не смотреть на нее – взгляды страдалицу нервировали.
   – Как ты спала? – спросил он, зная, что ответа не услышит. – Нормально? Уже не так болит? – Девушка со страхом следила за ним. – Потерпи. Еще немного – и все будет хорошо… У меня нет ничего твоего размера. Возьми мою рубашку… А лучше даже футболку. Вот эту.
   Он протянул ей свою одежду, но девушка не взяла. Тогда мужчина положил футболку на кровать рядом с ней, вздохнул и вышел.
   Когда Мэл вернулся с кухни с подносом, где стоял чайник, две чашки, горячие гренки, колбаса, сыр и пакет кексов с вареньем, она уже успела одеться. Футболка великана-Мортимера была ей по колено, даже ниже, широкие складки совершенно скрывали фигуру, но для надежности девушка еще закуталась в одеяло и полулежала на постели. Есть она не стала – ни гренки, ни кексы, ни колбасу – и тогда Мэлокайн принес ей из холодильника пакет молочного коктейля. «Ничего, пусть отойдет, – решил он. – С голоду за пару дней умереть не должна».
   Но получалось, что так или иначе придется выбираться из убежища и отправляться по магазинам. Ведь у него для девушки нет ничего – ни белья, ни одежды, ни обуви. Мало медикаментов, может и не хватить на ее лечение, и – что самое главное – нужен хотя бы самый примитивный медицинский тестер, рассчитанный на женский организм. Легко догадаться, что провальский правитель – как там его, Арман-Улл – девушку в своей спальне держал не просто так. А к гинекологу ее сейчас не отведешь. Вдруг у нее что-нибудь серьезное и надо класть несчастную в больницу, откуда Мэл знает?
   Ее никуда сейчас не отведешь, вдруг понял Мортимер. У нее нет документов, нет разрешения на пребывание в Асгердане. Она здесь вне закона. Любой Блюститель Закона почтет своим долгом выкинуть ее обратно в Провал, прямо так, без одежды, без памяти, израненную… Закон суров, но это закон – так они говорят. Ни в одном городе ей нельзя появиться, пока не будет получено хоть какое-нибудь разрешение. Любое. Самое полузаконное.
   – Ничего, – сказал он вполголоса. – Мы тебе оформим статус беженки. Ведь такое возможно. Придумаем что-нибудь.
   Мэл вытащил ноутбук и подключил его к сетевому разъему. Разъем в убежище был, не было кабеля, соединяющего его с единой системой. Но это было и не нужно. Вместо соединения в распоряжении Мортимера была магия. Поразмыслив, он решил, что важнее сперва одеть-обуть подопечную да раздобыть медицинскую аппаратуру, а уж потом решать вопрос се официального статуса.
   Мэлокайн забрался в коммерческий участок сети и быстро нашел с десяток фирм, торгующих женской одеждой. Поскольку каждая из них старалась перещеголять другую, чтоб сделать список услуг длиннее, чем у конкурента, Мэл быстро нашел пункт «одеть женщину с ног до головы». Выбрав эту форму услуги, мужчина оказался на прямой связи с продавщицей и тут с замешательством понял, что подобрать женщине все необходимое не так-то просто. Во-первых, надо знать уйму цифр. А во-вторых, надо представлять, которая из них к чему относится.
   «Откуда я знаю, какой у нее размер груди?» – напечатал он в ответ на вежливый вопрос продавщицы».
   «А если на глаз?» – немедленно отреагировала та.
   Мэл покраснел. Он покосился на свою подопечную и вздохнул. Хочешь не хочешь, а придется ее беспокоить.
   В каждом из «убежищ» ликвидатора было все; что только может понадобиться мужчине-холостяку, в том числе секундомер для готовки и швейный сантиметр – чтобы отмерять размер заплаток. Девушка не сопротивлялась обмеру, только дрожала под его руками.
   После того как он передал результаты обмера, последовала недолгая пауза.
   «А вы уверены, что все цифры правильны?»
   «Так я ведь только что ее обмерил».
   «Живую женщину, не манекен?»
   «Конечно».
   Еще одна пауза.
   «Вы уверены, что смотрели результат с нужной стороны сантиметровой ленты?»
   Мэл в беспокойстве покосился на сантиметр, скомканный, брошенный рядом с ноутбуком. Цифры были нанесены только на одной стороне ленты.
   «Да».
   Продавщица, еще помедлив, попросила подтвердить заказ и выдала на экран список предметов одежды, входящих в понятие «одеть с ног до головы», а также итоговую сумму. Мортимер присвистнул, но ответил согласием и отправил фирме адрес почтового отделения, куда следовало прислать посылку с заказом. Тот же самый адрес он переслал фирме медицинского оборудования, где заказал нужный ему тестер. Тот городок, где находилось указанное почтовое отделение, он знал – там работали несколько магических мастерских, и общий фон был таков, что сбивал любые поисковые заклинания.
   Заказ должен был прийти через три дня. Поразмыслив, Мэл решил, что время терпит. Его подопечная уже не походила на умирающую, она даже, кажется, слегка порозовела. Он осмотрел девушку и убедился, что мазь действует как надо. Почти все ожоги покрыла тонкая пленочка новой кожи, а с рубцов сошли струпья, открывая чистые шрамики, еще не уплотнившиеся, но обещающие благополучный исход. Что ж, слава судьбе, ни одна из этих ран не должна была изуродовать эту красавицу.
   Он ухаживал за ней, стараясь не беспокоить своим вниманием. Девушка вела себя очень тихо и через некоторое время стала послушно поворачиваться, когда он обрабатывал ей раны, старалась не заслоняться руками, хотя иной раз это у нее получалось неосознанно. Уже через пару дней она стала есть то, что он приносил ей, а по истечении третьего на вопрос: «Как тебя зовут?» тихонько ответила: «Моргана».
   Больше она ничего не сказала, но Мэлокайн вздохнул с облегчением. Хоть какая-то реакция.
   В тот же день он забрал на почте присланные посылки. С заказами все было в порядке, все на месте, но в свое убежище он вернулся невеселым. Впрочем, когда перед ним раскрылся портал и ликвидатор вновь погрузился в уют и покой своего убежища, досада сменилась ужасом. Потому что первое, что он увидел, была его подопечная, деловито сующая голову в петлю, сооруженную из черного капронового чулка и прицепленную к одному из настенных светильников.
   – Стой! – крикнул Мэл, бросаясь вперед. Девушка увидела его, и глаза ее округлились от ужаса. Она покачнулась на подлокотнике кресла, который каким-то образом подтащила под светильник, но тут Мортимер подскочил к ней и подхватил на руки. Он уже не заботился о том, чтоб не прикасаться к ее телу лишний раз, чтоб случайно не причинить боли, – он по-настоящему испугался. Мужчина содрал с шеи девушки петлю и так дернул скрученный чулок, что крепления светильника не выдержали, и лампа полетела на пол. Девушку трясло, и когда Мэл, осознав, что его подопечная вне опасности, опустил ее на пол, она повалилась на колени.
   – Ты что? – отпрянул он.
   Она уцепилась за его колени и залилась слезами.
   – Не надо… Пожалуйста… Простите меня… Не надо…
   – Что – не надо?
   – Не… надо… ничего… делать… со… мной… пожа… пожалуйста…
   Казалось, она захлебывается словами, и Мэл понял, что у несчастной девушки истерика. Что именно она от него хочет, о чем просит, он не понял, но решил, что, пожалуй, понимание и не важно.
   – Успокойся. – Он нагнулся, поднял ее с пола и осторожно опустил на постель. – Успокойся.
   – Не надо… пожалуйста…
   – Ну тише. Что произошло? Что случилось? Я тебя чем-то обидел? Почему ты это сделала?
   – Простите меня…
   – Да это ты меня прости, если я что-то сделал не так. Что стряслось? Детка, успокойся.
   – Не надо…
   – Я ничего не буду с тобой делать. Я хочу тебе помочь. Только помочь, понимаешь? Я ничего плохого тебе не сделаю. Ты меня боишься? Да? Боишься?
   Девушка смотрела на него с ужасом. У нее были круглые от страха глаза.
   – Ну скажи. Боишься?
   – Да, – прошептала она.
   – Не надо меня бояться, девочка. Я ничего тебе не сделаю. Понимаешь?
   Она молча кивнула, но страх не ушел.
   – Почему ты меня боишься?
   – Вы… вы убили…
   – Правителя? Кивок.
   – Нет, малышка, я его не убил. Я его ликвидировал. А тебе я ничего не сделаю. Успокойся. Ничего не сделаю. Слышишь?
   – Да… – Она заплакала. – Да…
   Мэлокайн растерянно смотрел на девушку. Он понятия не имел, как нужно успокаивать плачущих женщин и тем более как справляться с их суицидальными порывами. Ему в голову пришла мысль, что жертва провальского вырожденца, похоже, нуждается в срочной помощи врача-психиатра, и, кажется, ее все-таки придется положить в больницу. В психиатрическую клинику. Если удастся.
   Ему страшно было даже оставлять ее одну в комнате. По своим поступкам она уж больно напоминала человека с серьезными расстройствами психики. Единственное, что успокаивало его немного – подобные люди, что-то сделав, через миг уже не помнят ничего. Может, она уже забыла, что пыталась повеситься? Надо ее как-то отвлечь.
   – Э-э… Детка… Как тебя зовут? Моргана? Моргана, взгляни, что я тебе принес. Посмотри-ка…
   Он приволок контейнер поближе к кровати и. вскрыл его с помощью длинного ножа. Все вещи, которые для заказчика упаковали в нарядную пластиковую коробку, были аккуратно завернуты в полиэтилен и опечатаны фирменным знаком – изображением чулка с пышным бантом на щиколотке. Все, чего посылке недоставало, легко можно было потребовать от фирмы, при необходимости через суд, и доказать недостачу именно с помощью значка, вернее, количества значков.