Ковальчук Игорь. Бессмертные

   – Супруга хотела скрыть?
   – Ага.
   – Готовила сюрприз?
   – Вроде того… И что теперь? Разве сейчас имеет значения ее психоз?
   – Конечно. Постараюсь попроще… Объясняю – когда срок беременности перевалит за двадцатую неделю, то есть во время второй половины беременности, психическое состояние женщины начнет ухудшаться, вот в чем дело. Я вам это говорю, чтоб вы были готовы к трудностям. Может, конечно, случиться, что этого не произойдет, но скорее всего… Понимаете, ведь ваша супруга истощена как физически, так и психически.
   – Да уж… – Мэлокайн поскреб затылок. – Понятно. Так что же мне делать? Нанимать сиделку?
   – Достаточно будет положить в Магическую Медицинскую Академию, уверяю вас.
   Выслушав врача, Мэлокайн согласился с ним и его предложением. Договор был уже заключен, никаких дополнительных платежей не предвиделось, и Мортимер вышел из офиса более или менее успокоенным. Поколебавшись, он поднялся на этаж гинекологического отделения и, осторожно ступая, прошел к палате, где лежала Моргана. У стеклянной двери, задернутой тонкой кисейной шторкой, сидела медсестра; заметив знакомого посетителя, она приложила палец к губам. Он согласно закивал головой и осторожно открыл дверь. Заглянул в палату.
   Дверь отделяла от большого коридора маленький коридорчик, откуда можно было попасть в маленькую ванную, а оттуда и в палату. Комнатка небольшая, с большим окном, завешенным красивой голубой шторой, с двумя миниатюрными деревцами в больших кадках и цветущим плющом, который заплел одну из стен. Вторую стену завешивал ковер, что придавало палате совершенно домашний вид. Кровать была широкая и очень мягкая, рядом стояли полированный столик и удобное кресло, дальше – подставка под телевизор и бытовая техника, накрытая кружевной салфеточкой.
   Моргана спала, свернувшись калачиком под одеялом. Она по-детски поднесла к лицу маленькую руку и даже, кажется, сунула в рот пальчик. Это было такое умилительное зрелище, что у Мэла защипало глаза. Он прислонился к стене и зачарованно смотрел на нее, такую прекрасную даже на фоне бело снежного больничного белья, на ее вьющиеся длинные черные волосы, на точеные черты лица, пока девушка не зашевелилась во сне, и он, испуганный, что потревожил ее своим взглядом, попятился обратно, в коридорчик, а оттуда в большой коридор.
   Он знал, что никому не позволит ее обидеть. И не пожалеет никаких денег. Да и вряд ли лечение одной-единственной несчастной девушки может пожрать все его сбережения. Их у него слишком много, наверняка хватит и на Моргану, и на ее детей…
   Детей… Он замер посреди коридора, будто ушибленный. Ее дети… Как он сразу не подумал. Конечно, ее дети – это дети провальского властителя тоже. Дети вырожденца. Мэлокайн, как человек, подходящий ответственно к любой работе, которую брал на себя или которая была ему навязана, действительно изучил всю литературу о вырожденцах, которую смог достать. И теперь твердо помнил, что если от вырожденца-мужчины рождались дети, то они либо изначально были вырожденцами, либо предрасположены к вырождению. Потому-то и необходимо было ликвидировать в первую очередь мужчин – они активно плодились, в отличие от женщин, которые, вырождаясь, начисто теряли возможность воспроизводства.
   Дети Морганы будут вырожденцами. Скорее всего. Арман-Улл был уже на той стадии, на которой возможность передачи ребенку здоровых генов начисто исключена. Если дети и получатся здоровыми – благодаря Моргане, в которой нет и следа вырождения, – их рано или поздно придется ликвидировать. И скорее раньше, чем позже. «Именно тебе придется ликвидировать детей твоей возлюбленной. Детей, которых ты тоже будешь растить. Твоих детей. Вот в чем дело…»
   Как быстро исполняются чужие проклятия. Мэл вспомнил Бейела Таронта. Ему он сказал правду – он действительно ликвидирует ребенка, которого вырастит, если тот начнет вырождаться. Что он при этом будет чувствовать – дело другое. Мортимер уронил лицо в ладони.
   Шедшая по коридору медсестра с подносом, на котором были аккуратно разложены шприцы, остановилась рядом с Мэлокайном и мягко сказала ему:
   – Будьте добры, пожалуйста, уйдите. Сейчас время процедур.
   «Слушай, а что ты заранее убиваешься? – одернул себя ликвидатор. – Эта необходимость еще не наступила. Может, и не наступит. Может случиться так, что дети и не выживут, врач об этом говорил. Возможно, проблема решится еще как-нибудь». Он вежливо кивнул медсестре, пробормотал извинение и направился к выходу.

Глава 11

   В доме отчима Руин оказался почти сразу после того, как вернулся из Провала, с коронации старшего брата – надо же было сообщить Мэльдору все, что он узнал. Покопавшись, архимаги Киана смогли выяснить, что портал, перенесший принцессу Моргану и похитившего ее мужчину – белого мага, открылся где-то в Асгердане, но где именно – они не смогли сказать. Впрочем, Руин должен был быть доволен и этим. Искать пленницу в Центре все-таки проще, чем где-то во Вселенной, которая так же бесконечна, как само время. Он стал молчалив и мрачен, потому что на самом-то деле прекрасно понимал – дело облегчилось ненамного. Виданное ли дело – перерыть весь Асгердан в поиске Морганы, которой уже может и не быть в живых?
   В Центр его перенесли не врата Реневеры – он сам смог перенестись туда, в пригород столицы, а уж оттуда на автобусе, прыгавшем по стационарным муниципальным порталам, как блоха, добрался в деловой центр. Он зашел в кафе – перекусить – и, взяв что-то съестное на те деньги, которые случайно оказались у него в кармане, сел за дальний столик и уставился в стену. Им овладело оцепенение, которое подстерегает человека перед лицом непосильной цели. Руки опустились, и на короткое мгновение он позволил себе поверить, что найти сестру невозможно.
   Ну в самом деле, как же ее теперь найдешь? Она может оказаться где угодно. Центр необъятен. У Морганы нет документов. Так что же ему делать?
   Магия даст сбой. Переход через границу между Белой и Черной стороной стирает след. Его уже больше не найти магией, даже если не обращать внимание на прошедшее время. Слишком много времени потеряно.
   Но Руин тем не менее не собирался сдаваться. Он знал, что сдастся только тогда, когда убедится, что сестра его мертва. Поев и допив взятое вино, он с трудом, но вспомнил адрес Реневеры и сумел добраться туда на общественном транспорте. Было очень рано, солнце едва выглянуло из-за горизонта – должно быть, около четырех утра. Еще холодно, хотелось закутаться в плащ, но Руин нес его перекинутым через руку, чтоб не пугать горожан своим необычным видом. А редкие прохожие уже появлялись на улицах – должно быть, спешили на работу – и поглядывали на провальского принца с недоумением. В самом деле, камзол на Руине был необычный.
   Принц открыл дверь в квартиру Реневеры своим ключом, открыл очень тихо, чтобы не потревожить ее. Но когда он, ополоснув в ванной лицо, на цыпочках вошел в спальню, то обнаружил, что постель пуста и одеяло не смято. Он обошел всю квартиру – на кухне немытая посуда то ли на двоих, то ли на троих, в кабинете небрежно брошен ноутбук, у видеофона валяется тонкий пластиковый листок, на котором – провальский принц уже знал – записывались телефоны. Такие листки были очень удобны, любой из них можно было потом вложить в любой видеофон, расположенный где угодно, и связаться с человеком, чей номер зафиксирован на нем.
   Руин поднял пластиковый квадратный листок. Прочел имя и фамилию. Незнакомая.
   Он отправился на кухню, сварил себе кофе и сел у окна – ждать ее.
   Реневера явилась домой только в половине десятого. Она вошла в квартиру, зевая – вид у нее был усталый и помятый. Она была одета слишком роскошно для улицы: в вечернее платье с голой спиной и в пушистом манто на плечах. На подоле были пятна, у туфелек – слишком длинные каблуки. Принц тут же вспомнил, что машины Реневеры не было на стоянке. Она обернулась, увидела Руина и вздрогнула – он заметил слишком яркую косметику на ее лице.
   Молодая женщина быстро взяла себя в руки, и в глазах ее вместо удивления и даже испуга появилось равнодушие. Какое-то слишком уж деланное. Она неторопливо сняла с плеч манто и машинально оправила вечернее платье. Отставив пятую чашечку с недопитым кофе, он медленно вышел в коридор. Реневера стояла, повернувшись к нему боком, и было видно, как она побледнела под макияжем. Для него это было самым верным знаком ее вины.
   – Где ты была? – спросил он сдержанно.
   – Гуляла, – деланно-равнодушно ответила она.
   – Где и с кем?
   – Я должна тебе отвечать?
   – Где и с кем ты была?
   – Какое твое дело? Тебе, получается, можно про падать незнамо где, а мне, значит, нельзя? – В ее голосе прозвучала настоящая обида, но взбешенный Руин не обратил на это внимания.
   Я не пропадал. Я занимался поисками своей сестры, и это тебе прекрасно известно. И теперь я хочу знать, где была ты. – Он подождал. – Изволь ответить.
   – И не подумаю. С какой стати я должна тебе отвечать? – Она говорила на повышенных тонах. Впрочем, и до крика было уже недалеко.
   – Ты считаешь, что я не имею права знать, где ты шлялась, одетая и размалеванная, как шлюха? – проговорил Руин и наклонился над ней. Ему до безумия захотелось ее ударить.
   В его голосе клокотала такая ярость, что молодая женщина поневоле взглянула на него со страхом. Глаза Руина были черны; казалось, зрачок разросся, заполонил собой радужку, а теперь стремительно пожирал и белок тоже. Это зрелище было ужасно, и Реневера отшатнулась от своего возлюбленного. Не успев закрыть весь белок, чернота стала отступать, и взгляд принца стал не таким страшным.
   Он вдруг понял, что едва не повел себя так, как обязательно поступил бы Арман-Улл. Эта мысль сразу же отрезвила его. И пусть девушка несомненно заслужила трепку, он не поднимет на нее руку. Это бесчестно.
   – Да пошел ты!… – крикнула она, окаменевшая было под его взглядом, как кролик перед удавом, и кинулась в спальню.
   Он бросился за ней.
   – Оставь меня в покое! – крикнула молодая женщина, повернувшись в дверях. – Это не твое дело. Понял? Не твое дело! У нас в мире другие традиции.
   – Ты хочешь сказать, что понятий верности у вас в мире не существует?
   – Ты мне изменяешь, а мне нельзя? Да? У нас равноправие.
   – Я тебе не изменял.
   – Откуда я знаю? – Она была уже вся в слезах. Видя мокрые дорожки у нее на щеках, Руин почувствовал, что уже не хочет ее ударить. Вспышка гнева прошла. Но осталось острое желание запереть ее в комнате и никуда больше не отпускать. – Ты шляешься неизвестно где, а я должна сидеть у окна? Ждать тебя?
   – Тебе хотелось бы знать, что я развлекался в Провале? Ты с облегчением сочла бы, что твое поведение оправдано?
   – Я уверена, так оно и было!
   Руин смотрел на нее в упор. Она не решалась поднять на него глаза, но почему-то чувствовала, что он говорит правду и в самом деле не изменял ей. Но дело-то было не в изменах. Просто в Реневере жила обида, причем очень сильная. Обида на возлюбленного, который ради сестры и матери совершенно забыл о ней. Она, как настоящая клановая, не могла бросить ему в лицо своих истинных обид. Мыслимое ли дело – обвинить кого-то в чрезмерной любви к матери, чрезмерной заботе о сестре? Реневера была уверена, что Моргана мертва, и втайне желала, чтоб ее мужчина как можно скорее смирился с этим и забыл ее. А Дебора… Дебора замужем, и с ней решительно ничего страшного не может произойти. О чем же беспокоиться?
   Но даже в ярости, в крайней степени одержимости обидой она понимала, что говорить Руину подобное – жестоко и эгоистично. И она сама не могла понять, зачем она это делает, если хочет совершенно обратного – быть с Руином, любить только его и только с ним проводить все свои ночи. Но ей казалось, что он этого не хочет, и обида смешивалась с бешенством. Бешенство ослепляло ее, как и любую женщину, и проще всего было оправдать свое состояние ревностью.
   – Ты сама-то веришь тому, что говоришь?
   – Да, верю!
   – Очень жаль.
   – Жаль или не жаль – мне наплевать. Но раз ты считаешь возможным делать так, как тебе нравится, я буду поступать так, как нравится мне.
   – Не будешь, – ответил Руин спокойно.
   – Это почему?
   – Потому что я тебя запру.
   Реневера повернулась и взглянула на собеседника недоверчиво. Но недоверие скоро рассеялось. Принц говорил совершенно серьезно, и раздражение молодой женщины превратилось в злобу. И она закричала:
   – Не смей! Не смей, понял? Здесь тебе не Провал. Ты не смеешь так поступать.
   – В самом деле?
   В ответ молодая женщина тяжело охнула и ударила его по щеке.
   Голова принца дернулась, хотя она хлестнула его по щеке всего лишь кончиками пальцев. Разъяренная и одновременно испуганная – взгляд у мужчины был очень холодный, кроме того, она вспомнила о его родине, о тамошних традициях, о том, что, приученный обходиться с женщинами деспотично, Руин вполне может ударить ее, – она все же не остановилась и снова замахнулась. Но мужчина поймал ее руку. Слегка сжал. Не больно, но вырваться не удастся – поняла она.
   – Я сейчас еду к матери, – сказал он спокойно. – Когда остынешь – позвони или приезжай. Адрес ты знаешь.
   Он подхватил сумку со своими вещами, которые собрал за час до ее появления, и вышел из квартиры.
   На душе было мерзко. Мысли разбрелись, но одновременно вроде бы не думалось ни о чем. В таком подвешенном состоянии он вышел из подъезда и завернул за угол. На улице рядом с ним затормозила и остановилась машина со значком креда – буквой «уйго», похожей на птичку, заключенную в треугольник. Приоткрылась дверца, и водитель – здоровенный детина с рыжей шевелюрой – выглянул из-за нее.
   – Отвезти куда-нибудь? А?
   Принц молча забрался в машину на переднее сиденье. Уселся поудобней, только с четвертого раза сумел нормально захлопнуть дверцу. Мысли гуляли где-то далеко, а телом овладела слабость, когда не хочется ни шевелиться, ни чувствовать, ни жить – откинуться бы на сиденье, закрыть глаза и задремать.
   – Эй, загулял, – весело сказал водитель. – Всю ночь, да? Крепок, парень.
   – Я не пьян, – с трудом шевеля губами, ответил принц.
   – Да ладно, я ж не мент. Что ты волнуешься? – прыснул тот. – Куда везти?
   Руин назвал.
   – А, к Мортимерам? Еще гулять?
   Слова водителя заставили принца задуматься о самом себе. Предаваться неприятным мыслям было не в его привычках. Оставалось лишь справиться со слабостью. Разве мужчина может позволить себе слабость? Он взял себя в руки и постарался выкинуть из головы все, что причиняло ему боль. Если он и Реневера не могут понять друг друга, то лучше не мучить себя и любимую. Быть может, в Центре мужчина и в самом деле не имеет право спрашивать женщину, где и с кем она провела ночь. Провальский принц не способен приучить себя мириться с этим, но можно ли перекраивать Реневеру под свои привычки?
   Пусть будет счастлива, с кем хочет.
   Машина проскочила через несколько стационарных порталов и оказалась в квартале Грайдаиер, который водитель, как оказалось, знал так себе. Руину, который квартал и вовсе не знал, потому что раньше его сюда возил отчим, пришлось объяснять, куда и как поворачивать. Они дважды проскакивали мимо нужного поворота, но когда остановились напротив особняка с галереями, с крыльца легко сбежала Дебора.
   – Руин! – окликнула она. – Ты? Как дела?
   – Матушка, не могла бы ты мне одолжить денег – расплатиться? – спросил он в ответ.
   – Конечно. Мэльдор!
   Из дома выглянул ее супруг, схватился за бумажник и вручил водителю бумажку в двадцать кредов.
   – Хватит?
   – Больно много.
   – Выпей за здоровье моего пасынка, – и протянул руку Руину. Пожал. – Рад тебя видеть. Все благополучно?
   – Сейчас расскажу, – спокойно ответил он. – Но сначала ответьте: вы не против, если я поживу у вас немного? – Казалось, будто он спрашивает обоих, мать и отчима, но на самом деле обращался только к отчиму. А когда заметил, невесело усмехнулся над самим собой. Вот она, привычка – считать, что в семье все решает только мужчина.
   – Конечно, не против, – ответил Мэльдор. – Живи, сколько хочешь. Сейчас придет Эрсина, я ей скажу, чтобы приготовила комнату. Тебе какую – на втором этаже с балконом или в мансарде?
   – Мансарда интересней, – ответил принц, невольно поморщившись: в его родном мире мансарда была уделом бедноты. Но, во-первых, он не хотел стеснять новоявленного родственника, а во-вторых, когда он бывал здесь раньше, прогулялся по всему дому, и то, что он увидел, поколебало его представления о мансардах.
   – Ну хорошо.
   – Дорогой, я в Центр Красоты, – прощебетала Дебора.
   – Матушка, зачем тебе в Центр красоты? – возразил Руин, заранее улыбаясь. – Ты и так неплохо сохранилась.
   – Совсем ошалел? – возмутилась мать, мгновенно вспыхивая. – Много ты понимаешь в женской красоте!
   – Я-то как раз очень много понимаю. Как мужчина.
   – Болван!
   – Сынок, не спорь с мамой, – улыбаясь, посоветовал Мэльдор. – Женщины всегда правы.
   Как– то очень легко и естественно он произнес это слово – «сынок». Руин вдруг понял, что ему вовсе небезразлично, как относится к нему отчим. И ему очень приятно слышать подобное обращение из уст Мэльдора. И еще одна мысль мелькнула в голове: «Как бы я хотел, чтоб Мэльдор Мортимер и в самом деле был моим отцом». Общаться с мужем матери ему было все легче и легче. С каждым днем отношения становились естественнее. И если б теперь он узнал, что Мэльдор плохо обращается с Деборой, обижает ее или бьет, для провальского принца это был бы на стоящий шок.
   Леди Диланэй, фыркая, завернулась в плащ – Руин машинально отметил дорогой мех на воротнике, красивое платье, сумочку: похоже, Мортимер продолжает баловать супругу, значит, все в порядке – и села в машину. Автомобиль рванул с места и, едва не задев распахнувшиеся ворота, быстро скрылся за поворотом. Сын недовольно покачал головой.
   – Не стоило бы ей так гонять, – сказал он.
   – Не волнуйся, – сказал, подходя, Мэльдор. – Прежде она слыла едва ли не лучшей автомобилисткой своего клана. Отличная реакция, потрясающе внимательна. Ни одного штрафа, кроме разве что за превышение скорости. Ни одной аварии.
   – Трудно поверить. Мама так легкомысленна…
   – Как истинная женщина. Она к тому же очень практична, не станет рисковать жизнью. – Мэльдор внимательно посмотрел на пасынка. – Расскажи мне, что случилось? Как в Провале?
   – Там сейчас правит Киан Воин. Я был на его коронации.
   – Это сулит проблемы?
   – Нет, нисколько. Киан сочувственно относится к Деборе. Хотя ей не следует появляться в Провале в ближайшие пятьдесят лет. Полвека – время, в течение которого действует завещание покойного правителя.
   – Какое?
   Арман-Улл в свое время завещал сжечь жену на своем погребальном костре. – Принц заметил краем глаза, как вздрогнул Мэльдор. – Киан этого не желает, поэтому через меня велел передать маме просьбу, чтоб в ближайшие пятьдесят лет она в Провале не появлялась.
   – Я прослежу за этим.
   – Спасибо…
   – Пойдем-ка, позавтракаем. И поговорим.
   В доме приятно пахло дорогим кофе и духами Деборы – сочетание, казалось бы, немыслимое, но удивительным образом создающее ощущение уюта. На окнах в кухне висели светлые занавески, бытовая техника стала разнообразнее – видны были следы присутствия в доме женщины, любящей тратить деньги со вкусом и пользой. Мэльдор кивнул Руину на один из стульев, вынул из холодильника два пакета готовых завтраков и сунул их в микроволновую печь. На столе уже ждала плетенная из соломки подставка со свежими булочками, нарезанная колбаса, сыр, горчица и кетчуп в стеклянной бутылочке. Мортимер сноровисто заправил кофеварку.
   – Тебе со сливками? – спросил он, нажимая кнопочки.
   – Можно и со сливками.
   Микроволновая печь запищала. Теперь нужно было просто надорвать упаковку и вынуть из нее два больших горячих бутерброда с аппетитно запекшимся сыром – по бутерброду на брата. Принц встал, чтоб взять тарелки себе и Мэльдору. Он заметил, что через спинку третьего стула перекинут пеньюар, от деланный кружевом, тонкий и полупрозрачный. Должно быть, Дебора, за долгие годы привыкшая к услугам многочисленный служанок и рабынь, совершенно отвыкла убирать за собой – она разбрасывала вещи где попало. Муж нисколько не сердился на нее за это – просто стал больше платить приходившей на поденную работу смертной, и та теперь оставалась в его доме не на четыре часа, а на семь. И работала, понятное дело, больше.
   Руин смотрел на пеньюар и думал – «ни за что бы не позволил своей жене носить такое». А потом опомнился, замотал головой. Похоже, он и в самом деле ничего не понимает в этой безумной жизни центритских обывателей. Порой его шокировало то, как мать разговаривает с мужем – в Провале она и помыслить не могла даже вполовину так дерзко и грубо беседовать с Арманом-Уллом. Но Мэльдор воспринимал ее обращение совершенно спокойно, будто так и надо. Когда она выходила за рамки дозволенного, парой ехидных замечаний он осаживал ее, не доводя до оскорблений или обид – и Дебора тут же успокаивалась. Правитель Провала в таких случаях и думать бы не стал – избил бы жену до полусмерти.
   «Должно быть, мужчины здесь с детства учатся сдержанности, – решил Руин. – И это правильно. Бить женщину – недостойно. Ругаться с ней – тоже. Настоящий мужчина должен держать себя в руках и быть снисходительней к тем, кто слабее и, что уж там кривить душой, не так разумны».
   – Ты что-нибудь узнал о Моргане? – спросил Мэльдор, подсаживаясь к столу. Взялся за бутерброд и с удовольствием вонзил в него зубы.
   – Кое-что, – нехотя ответил принц. – Начать с того, что именно Моргану, оказывается, обвиняли в убийстве Армана-Улла.
   В самом деле? – Мортимер поднял на пасынка сосредоточенный взгляд, и на лице его появилось выражение, почему-то напомнившее Руину охотничью собаку, взявшую след. Потом молодой маг вспомнил, что его отчим по профессии юрист, и понял, что Мэльдор просто окунулся в знакомую ему стихию. – Есть основания? Убийство в состоянии аффекта?
   – Ты веришь, что женщина способна справиться с мужчиной?
   – Ты не представляешь, на что способна бессмертная в состоянии ярости. В том числе и на убийство.
   – Нет, Моргана здесь ни при чем. И хорошо, потому что срока давности на государственные преступления нет. Виноват в убийстве какой-то мужчина, это я сумел выяснить. Он же прихватил Моргану с собой.
   – Куда – не смог выяснить?
   – Куда-то на Белую сторону. Сюда, в Центр.
   – В Центр? – Мэльдор помешивал ложечкой в чашке с кофе. – Это уже проще. Уже кое-что.
   – Ты думаешь, легко найти в Асгердане человека без документов?
   – Нелегко. Согласен. Но можно попытаться. – Он отставил чашку и потянулся к ноутбуку, лежавшему в углу, на диванчике. – Существует несколько поисковых систем. У меня, к сожалению, нет времени лазить по ним всем, но я тебя научу. Поищи. Даже если не вставать с места, просматривать списки придется несколько недель. Поскольку вряд ли Моргана может быть зафиксирована в документах по фамилии, придется искать и по имени тоже. Вручную.
   И посмотрел на Руина вопросительно. Тот кивнул и взялся за ноутбук.
   – Покажи. Я буду сидеть, искать. Мне все равно нечем заняться.
   Научу. Подожди, не трогай. Свой ноутбук я заберу с собой, а тебя посажу за стационарный компьютер. Только перекину нужные системы отсюда туда. Во время поисков тебя постоянно будут спрашивать о степени допуска. В ответ надо вводить номер паспорта. Я покажу, куда и где. – Мэльдор грустно покосился на кофеварку. – Хорошо бы еще кофе, но время поджимает… Я бы тебе советовал научиться водить машину. К некоторым базам данных с домашнего компьютера доступ не получить. Надо будет ездить по информационным центрам. Я тебя возить не смогу.
   – Я понимаю. Хотелось бы научиться.
   – Я купил тебе сборник правил дорожного движения, их надо выучить. Потом можешь потренироваться на моей машине. Ну а там уж на права сдать нечего делать.
   Принц молча кивнул.
   – Ну а про человека, который украл твою сестру, ты смог что-нибудь узнать? – спросил Мэльдор, подведя пасынка к компьютеру в своем кабинете.
   – Кое-что. Он из белых магов.
   – И больше ничего?
   – Нет. Только как выглядит. Приблизительно.
   – Странно, зачем магу с Белой стороны понадобилось убивать правителя Провала, – проговорил Мэльдор. – Не пропало ничего из артефактов?
   – Вроде ничего.
   – Очень странно. И непонятно, зачем ему понадобилась твоя сестра. Неужели его перенесло по хаотическому порталу и он решил схватить все, что под руку попалось, и удрать? Ну ему не поздоровится.
   – Почему?
   – Потому что похищение и удержание человека – тяжкое преступление. Рано или поздно все выйдет наружу. И тогда виновному не избежать наказания.
   – Какое мне дело, что будет с ним? – раздраженно ответил Руин. – Мне нужна Моргана. И живая.
   – Будем надеяться, что все закончится благополучно, – произнес Мортимер, но принц почувствовал, что отчим совсем в это не верит. Возможно, даже считает, что Моргану незачем искать.
   «Ну нет, – решил Руин. – Вот еще одна возможность. Поисковые системы… Хорошо, когда в мире все так организовано».
   – Есть еще одна база данных, – сказал Мэльдор. – База данных Блюстителей Закона. Как юрист я имею к ней доступ. Там всегда есть перечень неопознанных тел, найденных на территории Центра и невостребованных. Сейчас по дороге в Коллегию Адвокатов загляну туда и возьму список. Перечисли мне ее приметы. Я возьму только список найденных тел бессмертных молодых женщин, иначе будет уж слишком много. Не разгребешь и за месяц, даже если хорошо помнишь, как она выглядит.