Страница:
– Понимаю, – тихо ответил он.
– Как тебя зовут?
– Руин Арман.
Оуэн поднял ручку и записал в протокол. Передвинул палец на следующую строчку.
– Где проживаешь? Ты из Асгердана? – Нет.
– Из какого мира?
– Из Провала.
– Провал? Что за Провал? – Оуэн поскреб затылок. – Такой мир? А номер этого мира по общему коду знаешь?
Руин отрицательно покачал головой.
– Так, значит и гражданства у тебя нет? Верно? – Нет.
– Ага. А здесь ты что делаешь?
Молодой маг пожал плечами. Он тер свои запястья, на которых отпечатались красно-багровые полосы от блоков. Голова кружилась, энергия воз вращалась не сразу, а приливами, как волна, с шуршанием накатывающая на песок и отступающая обратно. От этого ему становилось то жарко, то холодно, пот выступал на лбу и тут же высыхал, и снова слегка подташнивало, хоть Руин и не понимал – почему. Последний день в Провале он не взял в рот ни крошки, и есть ему не хотелось, но лишь потому, что чувствовал он себя просто чудовищно.
– Так что ты здесь делаешь, а?
– Сижу, – мрачно ответил принц.
– Сейчас ты у меня посидишь! – набычился Оуэн и попытался вставать. – Похами еще, похами!
– Оуэн! – одернула Девена. – Видишь, человеку плохо.
– Его по-человечески спрашивают…
– Вы помните, как очутились здесь? – спросила его девушка, отмахиваясь от полицейского. – Вспоминаете?
– Конечно. Меня кинули в портал, и я очутился здесь.
– Кинули? – переспросил Оуэн.
– Помолчи… Вас выкинули? Изгнали?
– Нет. – Руин смотрел только на вежливую девушку, давая тем самым понять, что желает общаться только с нею. – Меня казнили.
– Казнили? – ахнула Девена.
Ненадолго в помещении воцарилась тишина. Принц сосредоточенно разминал запястья.
– Так получилось, – сказал он наконец.
– И здесь, в Центре, вы, конечно, никого не знаете, – утвердительно произнесла девушка-маг.
Руин на миг задумался.
– Я знаю одну гражданку Асгердана.
– Кто она? Она может за вас поручиться?
– Ее зовут… кажется… Реневера Мортимер.
– Мортимер? – переспросил Оуэн. – Из клана Мортимер?
– Да.
– Хм… А станет ли она поручаться за него?
– Почему нет? – горячо вмешалась Девена. – Ее же можно спросить. Он, – девушка показала на Руина, – имеет права на два звонка.
– Он не гражданин Центра.
– Тогда на один. Ну не будешь же ты спорить.
– Ага, посреди ночи звонить клановому? И что, нужны мне такие проблемы?
– Она же Мортимер. Мортимерам можно звонить когда угодно.
– Хм. – Оуэн снова поскреб затылок. – Ну лад но. Какой у нее телефон? – спросил он Руина.
– Не знаю, – ответил тот.
– Ну ни фига себе…
– Можно посмотреть в телефонной книге, – вмешалась Девена. – Всего-то дела. Там клановые указаны отдельно.
– Я еще должен лезть в гроссбух. – Но Оуэн уже понял, что с медичкой лучше не спорить, и взял с полки телефонную книгу, одну из пяти. Полистал. – Вот. Реневера Мортимер, клановая. Телефон городской квартиры и загородного дома. Звони, парень. У тебя два звонка.
Руин с недоумением посмотрел на прибор, к которому его подвели. Большой экран, клавиатура, какие-то рычажки… Добросердечная Девена показала ему, на какие кнопки нажимать, как переключить режим на звук и изображение. Полминуты экран оставался тусклым, и принц уже решил, что Реневеры дома нет, когда внезапно зажглось изображение, и Руин увидел лицо Реневеры – свежее, улыбчивое, с затейливой прической. Она мгновение смотрела на него, будто не понимала, что ему нужно, а потом в ее взгляде зажглись живые огоньки, и женщина воскликнула:
– Ты?! Руин! Ты где? Откуда звонишь?
– Я не знаю, где я нахожусь.
– По крайней мере, там есть видеофон. – Она мигом взяла себя в руки. – Рядом есть кто-нибудь?
Принц покосился на Девену.
– Есть.
– Спроси, что это за место.
– Шестьдесят восьмое отделение уличного патрулирования, – сказала Девена.
Руин повторил.
– Я буду через полчаса, – сказала Реневера и отключила связь.
Оуэн бросил ручку и с пыхтением запихнул телефонную книгу назад. Он с иронией покосился на задержанного. А потом и на Берна – тот успел мирно уснуть в кресле рядом со столом. Черкнув подпись на протоколе, полицейский подсунул бумагу Руину.
– Подписывай… И, пока не подъедет твоя знакомая, будь добр вот тут посидеть… Подождать. – Он отпер большой висячий замок на решетчатой двери, врезанной в такую же – по виду – решетчатую стенку, отделявшую один из углов комнаты. За решеткой стояли три привинченных к полу стула, больше там, собственно, ничего и не могло бы поместиться. Тот самый закуток, в который сажались мелкие хулиганы, грязный и тесный.
Руин задержался на пороге, но проверять, будут ли его запихивать сюда силой, не хотелось. Принц шагнул внутрь, и полицейский запер за ним дверь. Даже присесть на край стула молодой маг решился не сразу. Но все-таки сел и, лениво разглядывая исчерканные стены, пестрящие надписями вроде «менты – козлы» и «Здесь был Арно», принялся размышлять, насколько логично было засунуть его в этот хлипкий закуток и не заблокировать магию. Из чистого интереса попытался посмотреть на решетку магическим зрением, чтоб проверить, есть ли на ней защита, и вдруг обнаружил, что магии-то у него нет. Транслитерирующее заклятие лежало на его артефакте, который не сняли с него перед тем, как вышвырнуть в портал, но никакой самостоятельной магии.
Никакой.
Он обхватил голову руками. Подобного следовало ожидать. Счастье еще, что он выжил. Это чудо, что на него кто-то наткнулся. Что привез сюда. Что тут оказалась женщина-маг, сообразившая, в чем дело. Что ему помогли. Потеря магии на какое-то время – а она, само собой, должна восстановиться, когда организм оправится от истощения – небольшая цена за огромную удачу. «Ты должен выжить, – сказал он себе. – Ты должен выкарабкаться из трудной ситуации. Ты должен вернуться в Провал и выручить Моргану…»
Реневера ворвалась в отделение еще до того, как прошло полчаса. На этот раз она была не в походном костюме, напоминающем военную форму, а в изящном и дорогом пальто и маленькой шляпке, и принесла с собой едва различимый и потому вдвойне приятный аромат духов – к нему, слабому-слабому, так и хотелось принюхаться. Она очаровательно улыбнулась единственному бодрствующему полицейскому, Оуэну (тот немедленно вытянулся во фрунт, словно перед начальством), и тут же завертела головой. Разглядела Руина, сидящего на крае стула за решеткой, фыркнула и тут же залилась смехом. Смеялась она прелестно.
– Кто бы мог подумать… Его высочество в «обезьяннике». Ты здесь хорошо смотришься, Руин.
Принц задумчиво оглядел свой унылый уголок.
– Это так называется? Надо отметить, очень точное название.
– Все в порядке, сержант, – сказала Реневера Оуэну – тот по-прежнему стоял и пялился на нее, как бродячий пес на кусок лучшей вырезки – возвышенно и даже бескорыстно. – Я знаю этого человека. Я могу за него поручиться.
– Э-э… Да, мадам. Но у него нет гражданства.
– Вопрос его гражданства решит клан Мортимеров. Идет?
– Э-э… Вам нужно будет написать бумагу. Подписать…
– Я подпишу. Выпустите моего друга.
– Сейчас… – Оуэн засуетился. – Сейчас, мадам. – Он нашел ключи, почти бегом бросился к двери, отпер висячий замок. Оправляя камзол, Руин выбрался из грязного закутка. – Сейчас, мадам. Пишите за явление. Я продиктую.
Реневера бойко написала и подписала бумагу – Руин даже не слушал, о чем шла речь. Он украдкой разглядывал Реневеру, ее гибкие тонкие руки, завитки волос, разбросанные по плечам и у воротника плаща, ножку в туфельке на высоком каблуке, кокетливо выставленную чуть вбок. Прелестная – так он мог бы описать ее одним словом. Когда она отложила ручку и взглянула на Руина сияющими глазами, он подал ей руку, помог подняться. Оуэн отпер сейф и оттуда достал длинный полиэтиленовый пакет с вещами принца. Вернул хозяину.
Сын провальского властителя разорвал полиэтилен и привычно затянул ремень на тонкой талии. С удовольствием опустил руку на рукоять легкого меча и тут вопросительно взглянул на Реневеру.
– Здесь можно ходить с оружием?
– Если не будешь ни на кого нападать, – ответила она, улыбаясь. – Пойдем.
У дверей отделения стояла темная машина, судя по виду дорогая – это Руин понял даже притом что видел машину второй раз в жизни. Леди Мортимер пришлось открывать перед ним дверь, и она сделала это, подшучивая, что обычно бывает по-другому и это мужчинам положено открывать дверь перед дамами. Он спокойно возразил, что вполне может открыть дверь и сам, но боится, что тогда машину придется серьезно чинить. Реневера рассмеялась. Он заметил, какой легкий у нее смех.
– Я так рада видеть тебя, Руин. – Реневера села за руль. Захлопнула дверцу и плавно тронула машину с места. – Что произошло? Ты сбежал?
– Нет. Меня выкинули из Провала.
– Так это прекрасно. – Она блеснула на него глазами и включила негромкую музыку. Потребовалась пара минут, прежде чем он понял, что приятный звук исходит из круглых динамиков по сторонам заднего сиденья. – Мешает музыка?
– Нет, наоборот. Она красивая…
– Нравится?
– Ты – красивая. Ты мне нравишься. Реневера порывисто вздохнула, но взгляд от переднего стекла машины не отвела.
– Мы едем ко мне. Идет? У меня квартира в городе.
– Это столица?
– Да. Столица Асгердана, мира и системы миров одновременно.
– Наверное, большой город.
– Огромный. Здесь всем хватает места. – Она по косилась на Руина пока машина стояла у светофора. – Думаю, здесь тебе понравится больше, чем в Провале.
Мне где угодно понравится больше, чем в Провале, – вполголоса ответил он. Провел рукой по сиденью и отделке дверцы. И то и другое было обтяну то отлично выделанной кожей. На приборной панели светилась уйма окошек с цифрами и шкалами, поблескивали какие-то «рычажки, впереди, за стеклом, торопливо бежали улицы, широкие и узкие, залитые светом электрических фонарей, огромные дома с тысячами освещенных и темных окон. Они были такие высокие, что почти достигали неба, и мир вокруг казался одновременно до безумия чужим… и знакомым. Будто Руин видел его когда-то, лишь пару мгновений, но видел… Может, во сне? Или в видении, пришедшем во время медитации? Он не знал.
Ехали недолго. Реневера загнала машину в подземный гараж. Там было темно, горела лишь пара ламп, да и те тусклые, поэтому молодая женщина взяла принца за руку и повела за собой. Рука у нее была теплая, а прикосновение, легкое, как пушинка, вдруг начало обжигать его ладонь. Пальцы Реневеры дрогнули, и он понял, что его спутница чувствует, пожалуй, то же самое. У двери в лифт она прижалась к нему локтем, а потом и бедром. Ткань плаща показалась ему совсем тонкой.
Створчатые двери разошлись, и он инстинктивно отпрянул, потянув спутницу за собой. Она непонимающе повернула к нему лицо.
– Заходи.
Лифт был роскошный, с зеркалом почти во всю стену, с ворсистым красным ковром под ногами. Такой же ковер лежал и на полу на том этаже, где они вышли – устилал весь пол от стены до стены. У своей двери Реневера долго копалась в маленькой сумочке, больше похожей на большой кошелек – казалось бы, что там искать столько времени – но когда вынула ключ, не торопилась вставить его в замочную скважину, вертела в пальцах.
– Руин, ты поживешь у меня? – спросила она задумчиво.
Он обнял ее сзади. Она не противилась. Более того, сделала вид, будто ничего не заметила – повернула ключ в замочной скважине и нажала на ручку.
В доме горел свет, но ни в одной из пяти комнат никого не оказалось. Он и сам не понимал, зачем обошел всю квартиру, заглянул даже в ванную и туалет, но сделал это, и на душе стало спокойнее. Реневера поставила чайник, вытащила из холодильника целую груду снеди и погасила всюду верхний свет, оставив только бра. Она что-то резала на доске, что-то готовила, но глаза ее были отсутствующими. Руин разглядывал необычную кухонную утварь, непохожую ни на что, виденное им прежде, но краем глаза он все время поглядывал на Реневеру и не мог отвести глаз. Потом не выдержал, подошел и обнял ее за плечи. Зарылся лицом в ее волосы.
Она положила нож и начала вынимать из прически шпильки. Прядь за прядью падала на плечи.
– Ты знаешь, я рассталась с мужем, – сказала она. – Развелась сразу, как только вернулась из Провала. Неделю назад решение суда о разводе вступило в силу. Он не хотел разводиться. Мне пришлось настоять.
– Почему ты развелась? – спросил он тихо, хотя на самом-то деле это ему было совсем неинтересно. Просто показалось, что она хочет услышать этот вопрос.
Молодая женщина повернулась к нему и положила руки ему на плечи.
– Потому что больше не хотела с ним жить. Он мягко поцеловал ее в лоб.
На плите выкипал чайник…
Когда Руин был в ванной, он услышал голоса – разговаривали Реневера и какой-то мужчина. Беседа показалась ему нервной, и он поспешил смыть с себя мыло, растереться полотенцем. Но когда он вышел из ванной, в квартире была только Реневера, она задумчиво изучала свое лицо в зеркале в коридоре. Молодая женщина была одета в шелковый халатик, замечательный тем, что, будучи непрозрачным, он четко и откровенно обрисовывал фигуру и был запахнут так небрежно, что виднелась глубокая ложбинка между двумя мягкими полушариями грудей. Убедившись, что опасности нет, принц замотал второе полотенце вокруг головы.
– Кто-то заходил? – Реневера кивнула. – Хм, и ты принимала гостя в таком виде?
– Это был мой сын.
– Он позволяет тебе так ходить?
– Я его не спрашиваю. – Женщина поправила прическу, закрепила ее еще несколькими шпильками.
– Он уже ушел?
– Да. Он пришел поговорить со мной о моем разводе. Разумеется, разговора не получилось.
Руин развел руками и шагнул обратно в ванную. В коридоре приходилось стоять на паркете, это было не так приятно, как ворсистый коврик ванной. Кроме того, там лежала его одежда и еще одно полотенце, которым теперь принц принялся вытираться насухо.
– Его можно понять. Наверное, он не в восторге оттого, что ты рассталась с его отцом.
– Дело, пожалуй, даже не в этом, – отозвалась Реневера. – Он же видел, как мы жили.
Мужчина насторожился и выглянул в коридор.
– Муж тебя бил? – осведомился он. Молодая женщина недоуменно обернулась.
– Конечно нет! Почему ты спрашиваешь… Ах… Руин, в нашем мире другие традиции и законы. В Асгердане подобное наказывается, причем довольно жестко.
– Чем же можно наказать мужа, который бьет жену?
– А как же… Штраф, даже тюрьма… Кроме того, жена с ним разведется и по суду получит компенсацию.
– Хороший закон. – Руин влез в брюки и вышел в коридор. – Твой сын недоволен тем, что ты, не успев развестись, начала встречаться с другим? Тогда почему не пришел познакомиться? Разобраться по-мужски?… Кстати, сколько ему лет?
– Не его дело, с кем я встречаюсь… Ему за пятьдесят. Впрочем, какое это имеет значение? Думаю, скоро он придет знакомиться. Если, конечно, ты не уйдешь от меня.
– Пока не собираюсь. – Застегнув рубашку, он подошел к ней. Обнял.
Руин жил у Реневеры уже целый месяц. Он почти освоился в Асгердане, научился пользоваться телефоном, кредитными карточками магнитными замками, даже компьютером, и теперь изнемогал только из-за того, что никак не мог вернуть себе магию. Почти весь месяц они с Реневерой вели самую настоящую семейную жизнь – женщина утром ходила в офис, вечером готовила ужин, а по воскресеньям они отправлялись то в кино, то в ресторан. Вот и на этот раз собирались повеселиться.
– Может, все-таки съездим в метрополию моего клана? – спросила Реневера.
– Как тебе угодно. Я и сам был бы непротив по смотреть на метрополию. Даже не представляю себе, что это такое.
– Тогда именно туда я тебя и повезу. Там можно будет поужинать. Повара в метрополии прекрасно готовят. Не хуже, чем в любом дорогом ресторане. – Она вдела в уши длинные серьги. – Руин, а ты хочешь познакомиться с моим сыном?
– Разумеется. И с его женой, если таковая есть.
– Жены нет. Есть ребенок. Сын.
– Как его зовут?
– Моего внука? Элистэн.
– А сына?
– Найоро. Он придет в следующее воскресенье. Познакомится как миленький. – Реневера скинула халатик и взяла с кресла небрежно брошенную туда зеленую блузку. – Что еще ты хочешь посмотреть в Асгердане?
– Магическую Академию.
Она обернулась, удивленно подняв брови.
– Магическую? Которую?
– Все. Начать можно с самой лучшей.
– Тогда Галактис. Уж не собрался ли ты за парту?
– Почему бы и нет? Как только я найду мать и сестру и все улажу, можно будет и поучиться. Если я смогу учиться в Академии белой магии.
– Тебе придется менять полярность. Хотя, сказать по правде, ты на черного мага не похож. Может, ты белый маг?
Руин пожал плечами.
– Не знаю. А это возможно?
– Конечно. У тебя матушка – с Белой стороны, так ведь?
– Я спрашивал про смену магической полярности. Ее можно поменять?
– Конечно, возможно. Нужно обратиться за помощью к клану Алзара – у них есть соответствующая аппаратура. Разумеется, Алзара не станут оказывать услугу просто так, но, возможно, мой клан сумеет помочь тебе… Или ты как-то договоришься с их патриархом. Все может быть. Обычно Лоанаро не отказывает в помощи.
– Лоанаро?
– Патриарх клана Алзара. Хороший мужик. Компанейский.
Реневера застегнула на себе блузку, потом надела юбку. Юбка была такой короткой, что ее длинные, идеально прямые ноги показались Руину еще длиннее. Блузка тоже выглядела не слишком скромно. Он поморщился и покачал головой. Для его родного мира подобная одежда была не просто неприлична – не мыслима, но здесь, в Асгердане, на улицах ему случалось видеть девушек, одетых не менее вызывающе. В такие минуты он старательно отводил глаза и думал, что в Центре, должно быть, и в самом деле отличные законы, раз девушки, одетые подобным образом, ничего не боятся.
Но одеяние посторонних девушек и одеяние Реневеры – разные вещи.
– Ты собираешься выходить на улицу в этом? – спросил он, показывая на вырез ее блузки. Грудь у леди Мортимер была безупречна.
– Конечно. Сейчас тепло.
– Ну и что? На улицу все равно надо одеваться.
– Я что же, по-твоему, не одета?
– Ты, по-моему, раздета.
– А тебе не нравится? – Молодая женщина обернулась к нему и сверкнула улыбчивыми глазами.
– Мне это нравится в твоей спальне.
– Руин, у нас другие традиции.
– Думаю, мужчины везде одинаковы – что в Асгердане, что в Провале.
Она кокетливо улыбнулась его отражению в зеркале и взяла с кресла сумочку.
– Поехали.
– Переоденься, – спокойно сказал Руин, застегивая запонки.
– Руин… Идем.
– Переоденься.
– Руин, прекрати. – В голосе Реневеры появилось раздражение. – Я надеваю то, что считаю нужным. У нас не принято, чтоб мужчина решал за женщину, что ей надевать.
– Я полагаю, это не слишком правильно. За откровенные взгляды на его женщину именно мужчине предстоит бить морды.
– Никаких морд бить не надо. У нас так не принято.
– Не принято и руку на женщину поднимать. И ты хочешь сказать, такого у вас не случается? Случается. Поэтому переоденься.
– Да черт побери, это мои проблемы! – закричала разозленная Реневера. – Мои. Понимаешь? Как хочу, так и одеваюсь и сама буду нести ответственность за свои поступки!
– Нет, не так. Отстаивать тебя буду я. Как твой мужчина. И мстить, если с тобой что-то случится, тоже буду я. Один раз я позволил сестре показать свою красоту, и позднее она очень об этом пожалела. Ни одной близкой мне женщине я больше не позволю ничего подобного.
– Ни один мужчина еще ничего не решал за меня. Муж попытался – и пошел к черту! Вот что я скажу – я свободная женщина и живу как хочу.
– Будь твой муж настоящим мужчиной, ты не попала бы в плен к моему отцу. Не оказалась бы на краю гибели! Ты сама не понимаешь, что тогда играла со смертью. Когда я найду сестру, спроси у нее, чего ты тогда смогла избежать! – Упоминание о сестре окончательно вывело Руина из себя, и в его голосе тоже прорвалось раздражение. – И я не желаю, чтоб так или иначе ты опять оказалась в опасности. Я считаю, что должен защитить тебя, и сделаю это, даже если ты не понимаешь самых элементарных вещей.
– Ты меня дурой считаешь?! Дурой? Я не ребенок! Я способна сама решать, что и как мне делать! Я тебя не просила ничего за меня решать! И ты тоже пойдешь к черту, если будешь строить из себя хозяина в семье. Свинья! Мужицкий шовинизм у меня уже в печенках сидит, понял?! Я не позволю собой командовать!
– Давай не будем ссориться. Если б ты поразмыслила спокойно, ты поняла бы, что я прав.
– Я с тобой не ссорюсь. Это ты ссоришься. Ни одному мужчине я не позволю диктовать мне, что носить и куда идти.
– Твое поведение неразумно. Зачем провоцировать мужчин на насилие? Ты это делаешь.
– Да я любого мужика, который ко мне будет приставать, сама отлуплю. Я училась драться! И магией я владею. Понял?
– Идет. Если отобьешься от меня, носи что хочешь. Хоть голая ходи. – И Руин кинулся на Реневеру.
Она не успела и пикнуть. Полетела на пол. Принц попытался прижать ее, но гибкая девушка вывернулась и рванулась в сторону. Она подняла руку и по пыталась сложить пальцы в магический знак силового удара, но Руин сбил ее незавершенную атаку и схватил молодую женщину за запястья. Прижал ее к полу – на этот раз чуть жестче, но не причиняя ей боли.
От резкого движения на груди Реневеры расстегнулась пуговка, блузка распахнулась, открыв одну грудь, восхитительно округлую и крепкую, с темным пятном соска. Руина бросило в жар, он нагнулся и прижался к нему губами. Под его поцелуем сосок окреп, а женщина, тяжело дыша, попыталась вырваться. Как любая бессмертная, она была очень сильна, но сбросить с себя крепкого мужчину, когда-то пусть и мало, но все-таки учившегося сражаться, конечно, не могла. Ее попытки лишь распаляли Руина, и он ощутил, что теряет над собой контроль. Плотный шелк блузки выдержал и не порвался, но не выдержали нитки, и оставшиеся пуговицы отлетели в сторону. С юбкой было сложнее, но, перевернув Реневеру на живот и прижав ее руки коленом и локтем, принц справился и с этой деталью одежды.
Молодая женщина дышала порывисто и тяжело. Порой она вспоминала, в чем заключается игра, и делала вид, что пытается освободиться, но чем дальше, тем больше ее попытки напоминали очень плохое притворство. Она действовала с ним заодно и в какой-то момент, вцепившись в его плечи своими длинными наманикюренными ноготками, порывисто прошептала:
– Ну ладно, убедил…
Руин не ответил. Он жадно целовал ее лоб, губы, шею и плечи и не мог остановиться.
В машину они сели лишь полтора часа спустя, когда на улице уже стемнело. На этот раз Реневера была одета весьма сдержанно – в застегнутую под горло рубашечку и длинную, до щиколоток широкую юбку. В этом одеянии она казалась монашески скромной, и это будоражило Руина еще больше – ведь он прекрасно помнил, какой она была всего полчаса назад.
– Насколько прилично будет посетить метрополию в столь поздний час? – спросил принц.
– Какая разница, когда? – удивилась она. – Это же наш общий дом. Я могу приехать туда хоть ночью, хоть рано утром, хоть поздно вечером… Тебе там понравится.
– Мне нравится в Асгердане, – сказал Руин, поудобнее устраиваясь на сиденье машины. – Удиви тельный мир. Такая стремительная жизнь. Необычный ритм… Я никак не могу привыкнуть. Эти города, где жизнь кипит даже ночью. У нас в столице Провала ночью по улицам ходят только бандиты и стражники.
– И кричат: «В Провале все спокойно…»?
– Не кричат, конечно. По ночам в городах положено сохранять тишину.
– У нас это обязательно в так называемых спальных районах. А в центре идет деловая жизнь. В том числе и ночью. Рядом с офисами расположены развлекательные заведения…
– Там тоже идет деловая жизнь?
– Ну, я не знаю… Может, не совсем… Но это удобно. Хочешь веселиться – едешь в центр, хочешь отдыхать – едешь на окраину, домой. И всем хорошо.
– Наверное, да, – согласился он. – Удобно. Просто мне надо привыкнуть. И решить наконец, чем можно зарабатывать себе на жизнь. Ведь я ничего не умею.
– Как это не умеешь? Ты же владеешь магией. Верно?
– Да.
– Какой у тебя уровень?
– Приблизительно… четвертый. Или пятый.
– Ну вот. Если не понадобится смена полярности, то ты останешься весьма сильным магом по нашим меркам. Если придется менять… При смене полярности ты потеряешь один уровень, но маг четвертого и даже третьего уровня легко сможет найти работу в какой-нибудь фирме. Уверена, кто-нибудь из моих родичей с готовностью даст тебе работу у себя. – Реневера смотрела вперед сквозь лобовое стекло. Она снизила скорость. Перед ними вырастала высокая арка, едва светящаяся голубым, и дорога упиралась прямо в нее.
Руин тоже посмотрел вперед, на арку.
– Нам далеко?
– Нет. Сейчас проедем через этот портал и окажемся почти на месте.
– Это портал?
– Да. Стационарный. Что-то вроде общественного транспорта. – Она набрала на приборной панели машины какую-то цифру. – Вот здесь я набираю адрес, в момент перехода машина передаст координаты и нас переместит туда, куда надо.
– Как тебя зовут?
– Руин Арман.
Оуэн поднял ручку и записал в протокол. Передвинул палец на следующую строчку.
– Где проживаешь? Ты из Асгердана? – Нет.
– Из какого мира?
– Из Провала.
– Провал? Что за Провал? – Оуэн поскреб затылок. – Такой мир? А номер этого мира по общему коду знаешь?
Руин отрицательно покачал головой.
– Так, значит и гражданства у тебя нет? Верно? – Нет.
– Ага. А здесь ты что делаешь?
Молодой маг пожал плечами. Он тер свои запястья, на которых отпечатались красно-багровые полосы от блоков. Голова кружилась, энергия воз вращалась не сразу, а приливами, как волна, с шуршанием накатывающая на песок и отступающая обратно. От этого ему становилось то жарко, то холодно, пот выступал на лбу и тут же высыхал, и снова слегка подташнивало, хоть Руин и не понимал – почему. Последний день в Провале он не взял в рот ни крошки, и есть ему не хотелось, но лишь потому, что чувствовал он себя просто чудовищно.
– Так что ты здесь делаешь, а?
– Сижу, – мрачно ответил принц.
– Сейчас ты у меня посидишь! – набычился Оуэн и попытался вставать. – Похами еще, похами!
– Оуэн! – одернула Девена. – Видишь, человеку плохо.
– Его по-человечески спрашивают…
– Вы помните, как очутились здесь? – спросила его девушка, отмахиваясь от полицейского. – Вспоминаете?
– Конечно. Меня кинули в портал, и я очутился здесь.
– Кинули? – переспросил Оуэн.
– Помолчи… Вас выкинули? Изгнали?
– Нет. – Руин смотрел только на вежливую девушку, давая тем самым понять, что желает общаться только с нею. – Меня казнили.
– Казнили? – ахнула Девена.
Ненадолго в помещении воцарилась тишина. Принц сосредоточенно разминал запястья.
– Так получилось, – сказал он наконец.
– И здесь, в Центре, вы, конечно, никого не знаете, – утвердительно произнесла девушка-маг.
Руин на миг задумался.
– Я знаю одну гражданку Асгердана.
– Кто она? Она может за вас поручиться?
– Ее зовут… кажется… Реневера Мортимер.
– Мортимер? – переспросил Оуэн. – Из клана Мортимер?
– Да.
– Хм… А станет ли она поручаться за него?
– Почему нет? – горячо вмешалась Девена. – Ее же можно спросить. Он, – девушка показала на Руина, – имеет права на два звонка.
– Он не гражданин Центра.
– Тогда на один. Ну не будешь же ты спорить.
– Ага, посреди ночи звонить клановому? И что, нужны мне такие проблемы?
– Она же Мортимер. Мортимерам можно звонить когда угодно.
– Хм. – Оуэн снова поскреб затылок. – Ну лад но. Какой у нее телефон? – спросил он Руина.
– Не знаю, – ответил тот.
– Ну ни фига себе…
– Можно посмотреть в телефонной книге, – вмешалась Девена. – Всего-то дела. Там клановые указаны отдельно.
– Я еще должен лезть в гроссбух. – Но Оуэн уже понял, что с медичкой лучше не спорить, и взял с полки телефонную книгу, одну из пяти. Полистал. – Вот. Реневера Мортимер, клановая. Телефон городской квартиры и загородного дома. Звони, парень. У тебя два звонка.
Руин с недоумением посмотрел на прибор, к которому его подвели. Большой экран, клавиатура, какие-то рычажки… Добросердечная Девена показала ему, на какие кнопки нажимать, как переключить режим на звук и изображение. Полминуты экран оставался тусклым, и принц уже решил, что Реневеры дома нет, когда внезапно зажглось изображение, и Руин увидел лицо Реневеры – свежее, улыбчивое, с затейливой прической. Она мгновение смотрела на него, будто не понимала, что ему нужно, а потом в ее взгляде зажглись живые огоньки, и женщина воскликнула:
– Ты?! Руин! Ты где? Откуда звонишь?
– Я не знаю, где я нахожусь.
– По крайней мере, там есть видеофон. – Она мигом взяла себя в руки. – Рядом есть кто-нибудь?
Принц покосился на Девену.
– Есть.
– Спроси, что это за место.
– Шестьдесят восьмое отделение уличного патрулирования, – сказала Девена.
Руин повторил.
– Я буду через полчаса, – сказала Реневера и отключила связь.
Оуэн бросил ручку и с пыхтением запихнул телефонную книгу назад. Он с иронией покосился на задержанного. А потом и на Берна – тот успел мирно уснуть в кресле рядом со столом. Черкнув подпись на протоколе, полицейский подсунул бумагу Руину.
– Подписывай… И, пока не подъедет твоя знакомая, будь добр вот тут посидеть… Подождать. – Он отпер большой висячий замок на решетчатой двери, врезанной в такую же – по виду – решетчатую стенку, отделявшую один из углов комнаты. За решеткой стояли три привинченных к полу стула, больше там, собственно, ничего и не могло бы поместиться. Тот самый закуток, в который сажались мелкие хулиганы, грязный и тесный.
Руин задержался на пороге, но проверять, будут ли его запихивать сюда силой, не хотелось. Принц шагнул внутрь, и полицейский запер за ним дверь. Даже присесть на край стула молодой маг решился не сразу. Но все-таки сел и, лениво разглядывая исчерканные стены, пестрящие надписями вроде «менты – козлы» и «Здесь был Арно», принялся размышлять, насколько логично было засунуть его в этот хлипкий закуток и не заблокировать магию. Из чистого интереса попытался посмотреть на решетку магическим зрением, чтоб проверить, есть ли на ней защита, и вдруг обнаружил, что магии-то у него нет. Транслитерирующее заклятие лежало на его артефакте, который не сняли с него перед тем, как вышвырнуть в портал, но никакой самостоятельной магии.
Никакой.
Он обхватил голову руками. Подобного следовало ожидать. Счастье еще, что он выжил. Это чудо, что на него кто-то наткнулся. Что привез сюда. Что тут оказалась женщина-маг, сообразившая, в чем дело. Что ему помогли. Потеря магии на какое-то время – а она, само собой, должна восстановиться, когда организм оправится от истощения – небольшая цена за огромную удачу. «Ты должен выжить, – сказал он себе. – Ты должен выкарабкаться из трудной ситуации. Ты должен вернуться в Провал и выручить Моргану…»
Реневера ворвалась в отделение еще до того, как прошло полчаса. На этот раз она была не в походном костюме, напоминающем военную форму, а в изящном и дорогом пальто и маленькой шляпке, и принесла с собой едва различимый и потому вдвойне приятный аромат духов – к нему, слабому-слабому, так и хотелось принюхаться. Она очаровательно улыбнулась единственному бодрствующему полицейскому, Оуэну (тот немедленно вытянулся во фрунт, словно перед начальством), и тут же завертела головой. Разглядела Руина, сидящего на крае стула за решеткой, фыркнула и тут же залилась смехом. Смеялась она прелестно.
– Кто бы мог подумать… Его высочество в «обезьяннике». Ты здесь хорошо смотришься, Руин.
Принц задумчиво оглядел свой унылый уголок.
– Это так называется? Надо отметить, очень точное название.
– Все в порядке, сержант, – сказала Реневера Оуэну – тот по-прежнему стоял и пялился на нее, как бродячий пес на кусок лучшей вырезки – возвышенно и даже бескорыстно. – Я знаю этого человека. Я могу за него поручиться.
– Э-э… Да, мадам. Но у него нет гражданства.
– Вопрос его гражданства решит клан Мортимеров. Идет?
– Э-э… Вам нужно будет написать бумагу. Подписать…
– Я подпишу. Выпустите моего друга.
– Сейчас… – Оуэн засуетился. – Сейчас, мадам. – Он нашел ключи, почти бегом бросился к двери, отпер висячий замок. Оправляя камзол, Руин выбрался из грязного закутка. – Сейчас, мадам. Пишите за явление. Я продиктую.
Реневера бойко написала и подписала бумагу – Руин даже не слушал, о чем шла речь. Он украдкой разглядывал Реневеру, ее гибкие тонкие руки, завитки волос, разбросанные по плечам и у воротника плаща, ножку в туфельке на высоком каблуке, кокетливо выставленную чуть вбок. Прелестная – так он мог бы описать ее одним словом. Когда она отложила ручку и взглянула на Руина сияющими глазами, он подал ей руку, помог подняться. Оуэн отпер сейф и оттуда достал длинный полиэтиленовый пакет с вещами принца. Вернул хозяину.
Сын провальского властителя разорвал полиэтилен и привычно затянул ремень на тонкой талии. С удовольствием опустил руку на рукоять легкого меча и тут вопросительно взглянул на Реневеру.
– Здесь можно ходить с оружием?
– Если не будешь ни на кого нападать, – ответила она, улыбаясь. – Пойдем.
У дверей отделения стояла темная машина, судя по виду дорогая – это Руин понял даже притом что видел машину второй раз в жизни. Леди Мортимер пришлось открывать перед ним дверь, и она сделала это, подшучивая, что обычно бывает по-другому и это мужчинам положено открывать дверь перед дамами. Он спокойно возразил, что вполне может открыть дверь и сам, но боится, что тогда машину придется серьезно чинить. Реневера рассмеялась. Он заметил, какой легкий у нее смех.
– Я так рада видеть тебя, Руин. – Реневера села за руль. Захлопнула дверцу и плавно тронула машину с места. – Что произошло? Ты сбежал?
– Нет. Меня выкинули из Провала.
– Так это прекрасно. – Она блеснула на него глазами и включила негромкую музыку. Потребовалась пара минут, прежде чем он понял, что приятный звук исходит из круглых динамиков по сторонам заднего сиденья. – Мешает музыка?
– Нет, наоборот. Она красивая…
– Нравится?
– Ты – красивая. Ты мне нравишься. Реневера порывисто вздохнула, но взгляд от переднего стекла машины не отвела.
– Мы едем ко мне. Идет? У меня квартира в городе.
– Это столица?
– Да. Столица Асгердана, мира и системы миров одновременно.
– Наверное, большой город.
– Огромный. Здесь всем хватает места. – Она по косилась на Руина пока машина стояла у светофора. – Думаю, здесь тебе понравится больше, чем в Провале.
Мне где угодно понравится больше, чем в Провале, – вполголоса ответил он. Провел рукой по сиденью и отделке дверцы. И то и другое было обтяну то отлично выделанной кожей. На приборной панели светилась уйма окошек с цифрами и шкалами, поблескивали какие-то «рычажки, впереди, за стеклом, торопливо бежали улицы, широкие и узкие, залитые светом электрических фонарей, огромные дома с тысячами освещенных и темных окон. Они были такие высокие, что почти достигали неба, и мир вокруг казался одновременно до безумия чужим… и знакомым. Будто Руин видел его когда-то, лишь пару мгновений, но видел… Может, во сне? Или в видении, пришедшем во время медитации? Он не знал.
Ехали недолго. Реневера загнала машину в подземный гараж. Там было темно, горела лишь пара ламп, да и те тусклые, поэтому молодая женщина взяла принца за руку и повела за собой. Рука у нее была теплая, а прикосновение, легкое, как пушинка, вдруг начало обжигать его ладонь. Пальцы Реневеры дрогнули, и он понял, что его спутница чувствует, пожалуй, то же самое. У двери в лифт она прижалась к нему локтем, а потом и бедром. Ткань плаща показалась ему совсем тонкой.
Створчатые двери разошлись, и он инстинктивно отпрянул, потянув спутницу за собой. Она непонимающе повернула к нему лицо.
– Заходи.
Лифт был роскошный, с зеркалом почти во всю стену, с ворсистым красным ковром под ногами. Такой же ковер лежал и на полу на том этаже, где они вышли – устилал весь пол от стены до стены. У своей двери Реневера долго копалась в маленькой сумочке, больше похожей на большой кошелек – казалось бы, что там искать столько времени – но когда вынула ключ, не торопилась вставить его в замочную скважину, вертела в пальцах.
– Руин, ты поживешь у меня? – спросила она задумчиво.
Он обнял ее сзади. Она не противилась. Более того, сделала вид, будто ничего не заметила – повернула ключ в замочной скважине и нажала на ручку.
В доме горел свет, но ни в одной из пяти комнат никого не оказалось. Он и сам не понимал, зачем обошел всю квартиру, заглянул даже в ванную и туалет, но сделал это, и на душе стало спокойнее. Реневера поставила чайник, вытащила из холодильника целую груду снеди и погасила всюду верхний свет, оставив только бра. Она что-то резала на доске, что-то готовила, но глаза ее были отсутствующими. Руин разглядывал необычную кухонную утварь, непохожую ни на что, виденное им прежде, но краем глаза он все время поглядывал на Реневеру и не мог отвести глаз. Потом не выдержал, подошел и обнял ее за плечи. Зарылся лицом в ее волосы.
Она положила нож и начала вынимать из прически шпильки. Прядь за прядью падала на плечи.
– Ты знаешь, я рассталась с мужем, – сказала она. – Развелась сразу, как только вернулась из Провала. Неделю назад решение суда о разводе вступило в силу. Он не хотел разводиться. Мне пришлось настоять.
– Почему ты развелась? – спросил он тихо, хотя на самом-то деле это ему было совсем неинтересно. Просто показалось, что она хочет услышать этот вопрос.
Молодая женщина повернулась к нему и положила руки ему на плечи.
– Потому что больше не хотела с ним жить. Он мягко поцеловал ее в лоб.
На плите выкипал чайник…
Когда Руин был в ванной, он услышал голоса – разговаривали Реневера и какой-то мужчина. Беседа показалась ему нервной, и он поспешил смыть с себя мыло, растереться полотенцем. Но когда он вышел из ванной, в квартире была только Реневера, она задумчиво изучала свое лицо в зеркале в коридоре. Молодая женщина была одета в шелковый халатик, замечательный тем, что, будучи непрозрачным, он четко и откровенно обрисовывал фигуру и был запахнут так небрежно, что виднелась глубокая ложбинка между двумя мягкими полушариями грудей. Убедившись, что опасности нет, принц замотал второе полотенце вокруг головы.
– Кто-то заходил? – Реневера кивнула. – Хм, и ты принимала гостя в таком виде?
– Это был мой сын.
– Он позволяет тебе так ходить?
– Я его не спрашиваю. – Женщина поправила прическу, закрепила ее еще несколькими шпильками.
– Он уже ушел?
– Да. Он пришел поговорить со мной о моем разводе. Разумеется, разговора не получилось.
Руин развел руками и шагнул обратно в ванную. В коридоре приходилось стоять на паркете, это было не так приятно, как ворсистый коврик ванной. Кроме того, там лежала его одежда и еще одно полотенце, которым теперь принц принялся вытираться насухо.
– Его можно понять. Наверное, он не в восторге оттого, что ты рассталась с его отцом.
– Дело, пожалуй, даже не в этом, – отозвалась Реневера. – Он же видел, как мы жили.
Мужчина насторожился и выглянул в коридор.
– Муж тебя бил? – осведомился он. Молодая женщина недоуменно обернулась.
– Конечно нет! Почему ты спрашиваешь… Ах… Руин, в нашем мире другие традиции и законы. В Асгердане подобное наказывается, причем довольно жестко.
– Чем же можно наказать мужа, который бьет жену?
– А как же… Штраф, даже тюрьма… Кроме того, жена с ним разведется и по суду получит компенсацию.
– Хороший закон. – Руин влез в брюки и вышел в коридор. – Твой сын недоволен тем, что ты, не успев развестись, начала встречаться с другим? Тогда почему не пришел познакомиться? Разобраться по-мужски?… Кстати, сколько ему лет?
– Не его дело, с кем я встречаюсь… Ему за пятьдесят. Впрочем, какое это имеет значение? Думаю, скоро он придет знакомиться. Если, конечно, ты не уйдешь от меня.
– Пока не собираюсь. – Застегнув рубашку, он подошел к ней. Обнял.
Руин жил у Реневеры уже целый месяц. Он почти освоился в Асгердане, научился пользоваться телефоном, кредитными карточками магнитными замками, даже компьютером, и теперь изнемогал только из-за того, что никак не мог вернуть себе магию. Почти весь месяц они с Реневерой вели самую настоящую семейную жизнь – женщина утром ходила в офис, вечером готовила ужин, а по воскресеньям они отправлялись то в кино, то в ресторан. Вот и на этот раз собирались повеселиться.
– Может, все-таки съездим в метрополию моего клана? – спросила Реневера.
– Как тебе угодно. Я и сам был бы непротив по смотреть на метрополию. Даже не представляю себе, что это такое.
– Тогда именно туда я тебя и повезу. Там можно будет поужинать. Повара в метрополии прекрасно готовят. Не хуже, чем в любом дорогом ресторане. – Она вдела в уши длинные серьги. – Руин, а ты хочешь познакомиться с моим сыном?
– Разумеется. И с его женой, если таковая есть.
– Жены нет. Есть ребенок. Сын.
– Как его зовут?
– Моего внука? Элистэн.
– А сына?
– Найоро. Он придет в следующее воскресенье. Познакомится как миленький. – Реневера скинула халатик и взяла с кресла небрежно брошенную туда зеленую блузку. – Что еще ты хочешь посмотреть в Асгердане?
– Магическую Академию.
Она обернулась, удивленно подняв брови.
– Магическую? Которую?
– Все. Начать можно с самой лучшей.
– Тогда Галактис. Уж не собрался ли ты за парту?
– Почему бы и нет? Как только я найду мать и сестру и все улажу, можно будет и поучиться. Если я смогу учиться в Академии белой магии.
– Тебе придется менять полярность. Хотя, сказать по правде, ты на черного мага не похож. Может, ты белый маг?
Руин пожал плечами.
– Не знаю. А это возможно?
– Конечно. У тебя матушка – с Белой стороны, так ведь?
– Я спрашивал про смену магической полярности. Ее можно поменять?
– Конечно, возможно. Нужно обратиться за помощью к клану Алзара – у них есть соответствующая аппаратура. Разумеется, Алзара не станут оказывать услугу просто так, но, возможно, мой клан сумеет помочь тебе… Или ты как-то договоришься с их патриархом. Все может быть. Обычно Лоанаро не отказывает в помощи.
– Лоанаро?
– Патриарх клана Алзара. Хороший мужик. Компанейский.
Реневера застегнула на себе блузку, потом надела юбку. Юбка была такой короткой, что ее длинные, идеально прямые ноги показались Руину еще длиннее. Блузка тоже выглядела не слишком скромно. Он поморщился и покачал головой. Для его родного мира подобная одежда была не просто неприлична – не мыслима, но здесь, в Асгердане, на улицах ему случалось видеть девушек, одетых не менее вызывающе. В такие минуты он старательно отводил глаза и думал, что в Центре, должно быть, и в самом деле отличные законы, раз девушки, одетые подобным образом, ничего не боятся.
Но одеяние посторонних девушек и одеяние Реневеры – разные вещи.
– Ты собираешься выходить на улицу в этом? – спросил он, показывая на вырез ее блузки. Грудь у леди Мортимер была безупречна.
– Конечно. Сейчас тепло.
– Ну и что? На улицу все равно надо одеваться.
– Я что же, по-твоему, не одета?
– Ты, по-моему, раздета.
– А тебе не нравится? – Молодая женщина обернулась к нему и сверкнула улыбчивыми глазами.
– Мне это нравится в твоей спальне.
– Руин, у нас другие традиции.
– Думаю, мужчины везде одинаковы – что в Асгердане, что в Провале.
Она кокетливо улыбнулась его отражению в зеркале и взяла с кресла сумочку.
– Поехали.
– Переоденься, – спокойно сказал Руин, застегивая запонки.
– Руин… Идем.
– Переоденься.
– Руин, прекрати. – В голосе Реневеры появилось раздражение. – Я надеваю то, что считаю нужным. У нас не принято, чтоб мужчина решал за женщину, что ей надевать.
– Я полагаю, это не слишком правильно. За откровенные взгляды на его женщину именно мужчине предстоит бить морды.
– Никаких морд бить не надо. У нас так не принято.
– Не принято и руку на женщину поднимать. И ты хочешь сказать, такого у вас не случается? Случается. Поэтому переоденься.
– Да черт побери, это мои проблемы! – закричала разозленная Реневера. – Мои. Понимаешь? Как хочу, так и одеваюсь и сама буду нести ответственность за свои поступки!
– Нет, не так. Отстаивать тебя буду я. Как твой мужчина. И мстить, если с тобой что-то случится, тоже буду я. Один раз я позволил сестре показать свою красоту, и позднее она очень об этом пожалела. Ни одной близкой мне женщине я больше не позволю ничего подобного.
– Ни один мужчина еще ничего не решал за меня. Муж попытался – и пошел к черту! Вот что я скажу – я свободная женщина и живу как хочу.
– Будь твой муж настоящим мужчиной, ты не попала бы в плен к моему отцу. Не оказалась бы на краю гибели! Ты сама не понимаешь, что тогда играла со смертью. Когда я найду сестру, спроси у нее, чего ты тогда смогла избежать! – Упоминание о сестре окончательно вывело Руина из себя, и в его голосе тоже прорвалось раздражение. – И я не желаю, чтоб так или иначе ты опять оказалась в опасности. Я считаю, что должен защитить тебя, и сделаю это, даже если ты не понимаешь самых элементарных вещей.
– Ты меня дурой считаешь?! Дурой? Я не ребенок! Я способна сама решать, что и как мне делать! Я тебя не просила ничего за меня решать! И ты тоже пойдешь к черту, если будешь строить из себя хозяина в семье. Свинья! Мужицкий шовинизм у меня уже в печенках сидит, понял?! Я не позволю собой командовать!
– Давай не будем ссориться. Если б ты поразмыслила спокойно, ты поняла бы, что я прав.
– Я с тобой не ссорюсь. Это ты ссоришься. Ни одному мужчине я не позволю диктовать мне, что носить и куда идти.
– Твое поведение неразумно. Зачем провоцировать мужчин на насилие? Ты это делаешь.
– Да я любого мужика, который ко мне будет приставать, сама отлуплю. Я училась драться! И магией я владею. Понял?
– Идет. Если отобьешься от меня, носи что хочешь. Хоть голая ходи. – И Руин кинулся на Реневеру.
Она не успела и пикнуть. Полетела на пол. Принц попытался прижать ее, но гибкая девушка вывернулась и рванулась в сторону. Она подняла руку и по пыталась сложить пальцы в магический знак силового удара, но Руин сбил ее незавершенную атаку и схватил молодую женщину за запястья. Прижал ее к полу – на этот раз чуть жестче, но не причиняя ей боли.
От резкого движения на груди Реневеры расстегнулась пуговка, блузка распахнулась, открыв одну грудь, восхитительно округлую и крепкую, с темным пятном соска. Руина бросило в жар, он нагнулся и прижался к нему губами. Под его поцелуем сосок окреп, а женщина, тяжело дыша, попыталась вырваться. Как любая бессмертная, она была очень сильна, но сбросить с себя крепкого мужчину, когда-то пусть и мало, но все-таки учившегося сражаться, конечно, не могла. Ее попытки лишь распаляли Руина, и он ощутил, что теряет над собой контроль. Плотный шелк блузки выдержал и не порвался, но не выдержали нитки, и оставшиеся пуговицы отлетели в сторону. С юбкой было сложнее, но, перевернув Реневеру на живот и прижав ее руки коленом и локтем, принц справился и с этой деталью одежды.
Молодая женщина дышала порывисто и тяжело. Порой она вспоминала, в чем заключается игра, и делала вид, что пытается освободиться, но чем дальше, тем больше ее попытки напоминали очень плохое притворство. Она действовала с ним заодно и в какой-то момент, вцепившись в его плечи своими длинными наманикюренными ноготками, порывисто прошептала:
– Ну ладно, убедил…
Руин не ответил. Он жадно целовал ее лоб, губы, шею и плечи и не мог остановиться.
В машину они сели лишь полтора часа спустя, когда на улице уже стемнело. На этот раз Реневера была одета весьма сдержанно – в застегнутую под горло рубашечку и длинную, до щиколоток широкую юбку. В этом одеянии она казалась монашески скромной, и это будоражило Руина еще больше – ведь он прекрасно помнил, какой она была всего полчаса назад.
– Насколько прилично будет посетить метрополию в столь поздний час? – спросил принц.
– Какая разница, когда? – удивилась она. – Это же наш общий дом. Я могу приехать туда хоть ночью, хоть рано утром, хоть поздно вечером… Тебе там понравится.
– Мне нравится в Асгердане, – сказал Руин, поудобнее устраиваясь на сиденье машины. – Удиви тельный мир. Такая стремительная жизнь. Необычный ритм… Я никак не могу привыкнуть. Эти города, где жизнь кипит даже ночью. У нас в столице Провала ночью по улицам ходят только бандиты и стражники.
– И кричат: «В Провале все спокойно…»?
– Не кричат, конечно. По ночам в городах положено сохранять тишину.
– У нас это обязательно в так называемых спальных районах. А в центре идет деловая жизнь. В том числе и ночью. Рядом с офисами расположены развлекательные заведения…
– Там тоже идет деловая жизнь?
– Ну, я не знаю… Может, не совсем… Но это удобно. Хочешь веселиться – едешь в центр, хочешь отдыхать – едешь на окраину, домой. И всем хорошо.
– Наверное, да, – согласился он. – Удобно. Просто мне надо привыкнуть. И решить наконец, чем можно зарабатывать себе на жизнь. Ведь я ничего не умею.
– Как это не умеешь? Ты же владеешь магией. Верно?
– Да.
– Какой у тебя уровень?
– Приблизительно… четвертый. Или пятый.
– Ну вот. Если не понадобится смена полярности, то ты останешься весьма сильным магом по нашим меркам. Если придется менять… При смене полярности ты потеряешь один уровень, но маг четвертого и даже третьего уровня легко сможет найти работу в какой-нибудь фирме. Уверена, кто-нибудь из моих родичей с готовностью даст тебе работу у себя. – Реневера смотрела вперед сквозь лобовое стекло. Она снизила скорость. Перед ними вырастала высокая арка, едва светящаяся голубым, и дорога упиралась прямо в нее.
Руин тоже посмотрел вперед, на арку.
– Нам далеко?
– Нет. Сейчас проедем через этот портал и окажемся почти на месте.
– Это портал?
– Да. Стационарный. Что-то вроде общественного транспорта. – Она набрала на приборной панели машины какую-то цифру. – Вот здесь я набираю адрес, в момент перехода машина передаст координаты и нас переместит туда, куда надо.