Кузнецова Ярослава. Золотая свирель

    Почти на четвереньках рванула на свой прежний наблюдательный пост.
    Мантикор был внизу, но связь меж нами оборвалась. Он стоял на отмели, пригну в шись, растопырив локти с парой шипов на каждом, скрючив пальцы с когтями, развернув сверкающий иззубренный гребень на выгнутой колесом драконьей спине. Длинный хвост м е тался по мелкой воде, взрывая гальку и мокрый песок.
    Из-за сосен, на пологий противоположный берег вылетел всадник.
    И, не сбавляя хода, послал лошадь через неглубокую воду на отмель. Взлетел веер брызг, в брызгах мелькнула черная диагональ копья, мантикор ртутным росчерком ушел в сторону, развернулся, бросился в атаку. Лошадь взвизгнула, диким скачком перелетев через мантикорову спину, всадник каким-то чудом удержался в седле. Опять промельк копья, на ма н тикорском предплечье распахнулась алая щель — переломившись, копье кануло в воду.
    Меж берегами мостом повис хриплый рев. Эрайн отпрыгнул по-кошачьи, боком, снова свился пружиной — и вдруг возник на лошадином хребте, мгновенно переломившимся под ним. По ушам шарахнул дурной визг, в небо ударил мутный, подкрашенный кровью фонтан воды и песка.
    Я с ужасом глядела, как летят ошметки плоти из-под когтей Эрайна, как он остервен е ло пляшет на агонизирующем теле, как крушат обнажи в шиеся ребра четыре лапы, две руки, острые зубы и беспорядочно хлещущий хвост.
    Он с ума сошел!
    — Эрайн!!!
    На краю зрения метнулась человеческая фигура. Ого, всадник, оказ ы вается, спасся — а я даже не заметила, как. И он не бежит, он снова нападает!
    У него меч.
    Эрайн! Да услышь же меня!!!
    Слева!!!
    Не слышит. Человек — ловкий, статный, в облепившей тело мокрой одежде, с мечом в руке. Прыжок к чудовищу, удар, нырок под взлетевшую навстречу лапу. Фонтан песка.
    Рев! Закладывает уши, в реве не ярость — боль.
    Я шарю глазами по берегу. Где человек? Только что был здесь!
    Вот он, пятится по мелководью. Эрайн, по глаза заляпанный кровавой дрянью, пл а стается в полете, человек, рухнув навзничь в воду, пропускает его над собой — острие меча, уже и с пачканное кровью, чиркает по светлому брюху.
    — Неееет!
    Кувырком скатываюсь с обрывчика, приложившись о гальку руками и коленями, вск а киваю, бегу…
    — Стой! Не трогай его! Я договорюсь с ним!
    Какое! Распахивая воду, косой дугой летит меч, вперехлест ему, по д рубая ноги, — молния драконьего хвоста. Потеряв меч, человек веретеном катится на песчаный бережок, пятная его красным — первая рана. Не позволяя ему подняться, чудовище напрыгивает следом — и получает ужасный удар ногами в грудину. Человека бы снесло, но мантикора лишь пр и кладывает спиной о собственный драконий хребет. Противник, перекувырнувшись, стре м глав ныряет за высокие камни.
    Пауза.
    Эрайн огляделся и заорал. Заорал хрипло, жутко, скаля клыки, сахарно сверкнувшие на чумазом лице. Сильно припадая на правую переднюю лапу, кинулся к мечу, повернулся задом и по-кошачьи забросал его пе с ком. Вон его куда задело, под лапу. Слава Богу, брюхо не распахало.
    Фу-у… Кажется, мантикор потерял человека. Кажется, все остались живы.
    Эрайн! Какого черта ты ввязался в драку! Тебя же поранили, могли совсем убить, н е нормальный! Ты же сказал, что уходишь, почему ты не ушел?
    Эрайн, ты слышишь меня?
    — Эрайн?
    Он оглянулся на мой голос — и заворчал. В темных прорезях глазниц полыхнуло алым. Хвост звучно хлопнул по сырому песку.
    Я невольно отшагнула назад. Эрайн? Что с тобой? Ты не узнал меня?
    В этот момент мантикор вдруг дернулся и прянул в сторону. Звонко шлепнулась в в о ду галечка — из-за темной глыбы выглянула облепленная мокрыми волосами голова.
    Хриплый рык разорвал и смял воздух, словно лист пергамента, а п о том отбросил его в сторону. Рык комком бумаги еще перекатывался по пе с ку, а мантикор уже стелился в прыжке длинным фестончатым вымпелом, жестяной, вычурно изрезанной лентой… да что я! Он был похож на удивительное оружие из Сагая, которое то ли копье, то ли меч на дли н ном древке, чуть изогнутый, иззубренный, с несколькими разновеликими и разнонаправленными клинк а ми…
    Перебежки и прятки между камней. От мельтешения зарябило в глазах. Двуногий ок а зался легок и быстр, он мелькал мотыльком тут и там, скрываясь, появляясь, скрываясь сн о ва… Хромающий мантикор беспорядочно метался, коротко взрыкивая, стесывая бока на кр у тых поворотах, веером взрывая мокрый песок. Хвост его со скрежетом стегал камни. Вот ск о рость развернула его и приложила боком об скалу — даже с такого рассто я ния донесся глухой удар тела о камень, треск и визг сминаемых лезвий-волос. Огромная глыба накренилась — двуногий мотылек немедленно порхнул в щель между ней и соседним камнем. Оттуда в ч у довище пол е тели галька и песок.
    Пригнувшись как пес, Эрайн с поворота нырнул в ту же щель.
    Обидчик тотчас вывернулся с другой стороны, подскочил к накр е нившейся глыбе, присел, упираясь в камень спиной… я отчетливо увидела, как ноги человека по щиколотку погружаются в песок, а камень сползает с места, накрепко зажимая мантикора в узкой щели.
    Ошеломленная пауза.
    Я начала тереть глаза, потому что не поверила им. Безоружный человек поймал ма н тикора. Поймал этот одушевленный ураган из лезвий разной длины…
    Не верю глазам — и все тут!
    Эрайн забился, заорал, пытаясь плечами разворотить ловушку. Из теснины высунулась мантикорья голова, мотаясь из стороны в сторону, канатами вздулись жилы на шее. Волосы-лезвия хлестали по темному камню, высекая искры. Снизу из щели выплеснулся фонтан ме л кой гальки. Невидимый за высокими глыбами, свистнул мантикорий хвост, взметнув в небо р ы жие лоскуты песка.
    Человек же… только сейчас я заметила, что он бос, постоял, опираясь ладонью на з а валенный камень, другой рукой то ли вытирая лоб, то ли пр и кладывая ее козырьком к глазам, чтобы блики от воды не мешали рассма т ривать добычу… а потом выпрямился, передернул плечам — и расхохотался.
    И я узнала этот смех.
    Черт, а я еще удивлялась — кто это такой храбрый кинулся сражаться с ужасным чуд о вищем один на один? Ну кто, а? Ну кто еще может бросить свою свиту, растерять собак, з а быть о недавнем покушении, ночь и часть дня мотаться по лесу, ориентируясь только на сбивчивый рассказ перепуганного слуги, лишиться в битве копья, меча, лошади и едва ли не жизни — и в итоге хохотать доупаду над бессильным гневом чудовища?
    В третий раз я не узнала ее… Но лицо рассматривать мне до этого момента некогда было, а волосы ее роскошные намокли и прилипли к сп и не. А теперь я и венчик серебряный разглядела — блестит поперек лба, зайчики пускает. Босая… так и понеслась без сапог, крас о та моя несравне н ная. Интересно, она вообще заметила, что в нее стреляли? Вообще кто-нибудь это заметил кроме нас с Ратером? А то ведь поди докажи…
    Ну, убить Эрайна я ей не позволю. Хотя, ей вроде бы нечем это сд е лать… если она не вздумает откопать меч. Может, пока она над мантикором издевается, потихоньку подкраст ь ся, разворошить песок и уволочь этот меч подальше?
    Мораг, продолжая смеяться, бесстрашно подошла к рычащему, извивающемуся в щ е ли чудовищу настолько близко, что ее окропил песок, взл е тающий под неистовыми ударами хвоста. Одежда у нее на боку была разодрана и маслянисто блестела, а белый рукав с вну т ренней стороны напита л ся красным. Но ее мало заботил разодранный бок. Она веселилась. Она стояла перед совершенно осатаневшим чудовищем, капала кровью на землю, т ы кала в чудовище пальцем, делала руками неприличные жесты, хлопала себя по коленям и хохотала, а Эрайн трепыхался в своей щели, выл, шипел, клацал зубами, и не мог достать ее ни лапой, ни рукой, ни хвостом, а пл ю нуть, наверное, не догадался.
    Дело в том, что он изо всех сил рвался вперед, хотя, наверное, стоило бы попытаться выползти из ловушки задом… а ведь он скоро поймет, в чем тут загвоздка. Ой-ей, что тогда будет! Я попыталась окликнуть принце с су, но во рту у меня пересохло.
    Надо уходить. И уводить ее. Сейчас же. Сейчас же!
    Мораг наконец перестала смеяться и сказала мантикору что-то неслышное. А затем шагнула вплотную, снизу вверх выкидывая руку, и в руке у нее блеснул кинжал.
    Это ли было ошибкой или то, что она отвлеклась на мой отчаянный визг — не знаю. Эрайн рывком откинул голову, словно норовистая лошадь, я даже на долю мгновения раст е рялась — подставляет горло?.. Но тут голова его резко клюнула вперед, чудом не впаявшись лбом в каменный край — волосы-лезвия взлетели блистающим полукругом и наотмашь шар к нули Мораг по лицу.
    Ее завертело на месте и отшвырнуло прочь.
    Она совершила какой-то нелепый пируэт, с воплем зажав лицо ладонями, ничком гр я нулась на отмель, перевернулась на бок и забилась, как р ы ба на сковороде.

Глава 19
Гаэт Ветер

   Когда я снова начала отдавать себе отчет в происходящем, оказалось, что ноги сами собой несут меня по отмели, а пересохшее горло давится криком:
   — Морааааааг!
   Скорченная фигура, держась одной рукой за лицо, другой шарила вокруг себя, как будто что-то искала. Изрытый, истоптанный песок пятнали багровые полосы, они все расплывались и расплывались…
   — Мораг!
   Она шарахнулась от моего голоса, неловко села набок, окровавленная рука цапнула пустые ножны.
   — Кто? — хрипло, отрывисто.
   Правая ладонь придерживала кровавую кашу на месте лица, меж пальцами тек кисель. Она заговорила — зубы белой костью блеснули в этом болоте… ой, мама!
   — Мораг, принцесса… я помогу тебе, слышишь? Надо уходить, Малыш сейчас разнесет ловушку.
   — Ничего не вижу… Каррахна, дерьмо, не вижу ничего!
    Еще бы. Еще бы ты что-то видела. Я оглянулась на чудовище. Эрайн выл и дергался. Каменная глыба подозрительно покачивалась.
    — Позволь, я дотронусь до тебя… - Я коснулась плеча принцессы, липкая рука тотчас сцапала мое запястье. — Пойдем. Пойдем скорее о т сюда.
    — …!!! — рявкнула принцесса. Я и слов таких не знала, но все равно поперхнулась.
    Она кое-как поднялась, шатаясь, вся мокрая, в песке, в кровище… Я перекинула ее р у ку себе на плечи; тяжелый от крови рукав мазнул меня по лбу, черт, бок, которым она ко мне повернулась, тоже оказался раненным, но времени нет, надо идти, скорее, скорее, подальше отсюда, подальше от этого чудовища, оно сейчас выскочит, ой-ей, от нас тогда костей не с о берешь…
    — Сейчас, сейчас… — Зачем-то я поволокла ее через мелкую речку, мимо сверкающего голыми ребрами лошадиного трупа, над которым уже вились слепни, на пологий берег, отк у да она прискакала. — Потерпи немножко, сейчас все будет хорошо… Все будет хорошо…
    — Заткнись, …!!!
    Я заткнулась.
    Сначала по воде, потом на бережок, за деревья — мне хотелось как можно быстрее и с чезнуть с эрайновых глаз. Пальцы принцессы стиснули плечо мое так, что оно онемело. С и няки будут. Правой рукой я обняла ее за талию, левой пыталась зажать рану на боку. В рукав текло — горячее, тягучее, словно смола с дерева. Принцесса молчала, только дышала со св и стом сквозь зубы и постоянно сплевывала. Опять я вся вымажусь ее кр о вью… судьба у меня такая, что ли?
    Ой, да что я — синяки, вымажусь… Он же ее по лицу шаркнул! По лицу! По глазам!
    Нужна вода, промыть, посмотреть, что там уцелело, о небо, в этой каше… Искоса взглянула снизу вверх — каша и есть, месиво, облепленное песком, оклеенное паклей волос, растопыренная принцессина пятерня пр и кипела накрепко, словно только она и удерживает воедино глаза, брови, нос и скулы, что там еще… приоткрытая щель рта, и язык — розовый, мама, роз о вый в исчерна-багровой каше язычок то и дело слизывает затекающую в рот кровь. Слизывает и сплевывает. Слизывает и сплевывает.
    Сосны сменились ельником, темным, густым. Ельник — это хорошо, сквозь ельник н и чего не разглядеть. Если только мантикор не умеет ходить по следу. Тогда он нас найдет, от нас кровищей, наверное, за милю разит. И что на него нашло? Совсем ошалел как просну л ся, будто подменили па р ня… Чудовище. Бешеное, кровожадное чудовище!
    Сложности, сказал Амаргин. Ну ни фига себе сложности. Это не сложности. Это кат а строфа!
    — Где… мы? — выговорила вдруг принцесса.
    — Реки не видно. — Я оглянулась: реки действительно не было видно. Да ничего за е л ками не было видно, ни впереди, ни сзади, ни по бокам. — Если мантикор нас не учует, то и не найдет. Мораг, ты как? Голова кружи т ся?
    — … у меня кружится! — ответила принцесса и выплюнула себе на грудь кровавый сг у сток.
    Я решила воздержаться от вопросов. Нужна вода, но ее здесь не на й ти. Надо затворить кровь. Сперва надо затворить кровь, а потом все остал ь ное.
    — Стой, Мораг. Сядь-ка. Сядь на землю, слышишь?
    — Тьфу! Зачем?
    — Я не дотянусь до тебя. Ты теряешь кровь, надо ее остановить.
    Она покачнулась, потом медленно, цепляясь за меня, села, прямо там где стояла.
    — Хрх… — то ли кашлянула, то ли харкнула. — Кровушку… лизать собралась… вампи р ка… хрх…
    Она узнала меня, по голосу наверное… усмехается!
    — Я не вампирка.
    — Как же… тьфу! Делай свое дело. Делай, говорю!
    Я села на пятки напротив Мораг, а она согнулась, шевеля пальцами в кровавой сляк о ти, наверное, пыталась наощупь определить, что уцелело, а что нет. Ну, кровь-то я остано в лю, не первый, слава небу, раз. Там еще на боку дыра… это во вторую очередь… или в пе р вую?
    Сейчас. Сейчас. Надо собраться, сосредоточиться. Амаргин говорит, что любое закл и нание в первую очередь заклинает самого заклинателя. Еще он говорит, что не следует п ы таться изменить окружающий мир, след у ет изменить себя, это и проще и действенней…
    Пусть меняется что угодно, лишь бы получилось!
    Ладно. Как там начинается… с Капова кургана скачет конь бул а ный… конь буланый.
    Буланый конь! Скачет!
    По дорогам, по лесам, по пустым местам, по холмам, по болотам, по сухому руслу, по мелкой воде, в веере брызг, в сполохах коротких радуг, скачет буланый конь, мелькают точ е ные ноги в черных чулках, лакированные копыта дробят гальку, плещет черная грива, масл я но сияет светлое золото лощеной шкуры, звенят на упряжи бронзовые подвески, скачет бул а ный конь, скачет по песку, по мокрому песку, в выцветающих разводах крови, по сухому песку, изрытому, испачканному, перепаханному…
    Скачет конь буланый.
    На коне девица…
    Какая, к дьяволу, девица! Хлопает широкий парус плаща; с одной стороны — красная земля, с другой — черная ночь, тусклый блеск металла под простым нарамником, длинный меч у бедра, крыло волос цвета темной м е ди, птичий профиль, маленький шрам у края рта, а в прищуре длинных век, за лесом рыжих ресниц — яблочная, жесткая до оскомины, рассве т ная з е лень.
    Скачет. Он скачет!
    Сюда!
    Скорее!
    — Лесс, хватит орать. Я уже здесь. Кто это у тебя?
    Словно после долгого сна я распахнула глаза. Веки склеились, у сле з ников скопилась какая-то гадость. Свет, сочащийся меж еловых лап, пок а зался мне слишком резким.
    Стремительные шаги за спиной, звяканье металла, шорох ткани, це п ляющейся за хвою. Я обернулась, въехав щекой в еловые ветки.
    — Ого! Ну-ка, ну-ка… — тот, кто объявился вдруг нежданно-негаданно, отстранил меня и шагнул к принцессе.
    — Гаэт… — наконец, пискнула я. — Гаэт, откуда ты взялся?
    — Кто здесь? — встрепенулась Мораг, слепо шаря по воздуху перед с о бой.
    Гаэт Ветер перехватил ее руку:
    — Тихо… Тихо, тихо…
    К моему удивлению принцесса не стала вырываться. Пальцы ее, стиснутые было в к у лак, разжались, кисть поникла в гаэтовой ладони. Он протянул руку и коснулся того места, где под кровью и коркой песка пр я тался принцессин висок. Мораг как-то странно повело, сперва назад и в ст о рону, а потом головой вперед, прямо под ноги пришельцу. Он поддержал ее и осторожно уложил на хвойный настил.
    — Ой, Гаэт, что с ней?
    — Спит, не пугайся. Когда от боли корчит, никакое лечение не впрок. — Он присел р я дом, быстро размял себе руки, пошевелил пальцами. — А она сильная, ты это знаешь? Н е обыкн о венно сильная. Очень мощный фон. Кто она?
    — Это… Гаэт, потом расскажу, надо кровь остановить!
    — Тогда помогай.
    Он принялся осторожно, палец за пальцем, отлеплять от принцессиного лица прикл е ившуюся намертво пятерню. Я подобралась поближе.
    — Как ты оказался здесь?
    — Услышал тебя. Потом поговорим, ты права. Работай.
    Гаэт Ветер убрал закостеневшую принцессину руку, густо обвитую ржавой сетью п о лузасохшей крови, и кивнул мне — давай, мол, приступай. То, что было когда-то ярким, по-своему красивым лицом принцессы Мораг, теперь горело, пылало разворошенным костром. В ладони мне ударил н а пряженный жар, и горсть раскаленных углей прыгнула в руки, разом ужалив и опалив.
    — Уй!
    Ветер схватил меня за запястья — стало легче. Жар сносило в сторону, и очажки бе з дымного пламени кусались уже не так жестоко. Это было не более болезненно, чем гасить пальцами фитили в масляных лампах. Потом я ощутила, как мои руки перемещают ниже, в мокрые тряпки на принцесс и ном боку, а потом огненные провалы закончились, и в глазах у меня поте м нело.
    — Ага. Хорошо. Теперь посиди, отдохни.
    Звякнула кольчуга, Гаэт поднялся и куда-то отошел. Невдалеке з а фыркала лошадь. Он вернулся, завозился рядом, что-то тихонько бормоча. Затрещала рвущаяся ткань. Я, наконец, проморгалась.
    Гаэт Ветер оторвал кусок от принцессиной рубахи, плеснул на него вина из фляги и принялся осторожно смывать застывшую кровь и грязь. Мне он вручил кинжал — обрезать прилипшие волосы. Первым из-под бурых сг у стков показался серебряный обод венчика. Кое-как, в четыре руки, мы сняли его. Кожа на лбу оказалась рассечена парой диагональных пор е зов, бровь тоже рассечена и свисала длинным лоскутом, второй брови, кажется, не было в о все. Обе глазницы оказались залеплены несусветной дрянью пополам с песком. Гаэт не рис к нул промывать их вином, а воды у нас не было. Спинку носа рассекло чуть пониже горбинки, почти полностью отделив хрящ от кости, одну ноздрю снесло начисто, косым крестом расп о роло обе губы, правая щека до самой челюсти покромсана в лапшу, в прорехи виднелись з у бы…
    — У-уу! Беда… — пробормотал Гаэт. — Нарочно так не изуродуешь…
    — Мертвая вода, — вспомнила я. — Вот что понадобится. Точно. Вот что мне надо до с тать!
    Он мельком взглянул на меня:
    — Мертвая вода, конечно, хорошо. Но дырки нужно правильно зашить, иначе все в ра з ные стороны перекосит, это ты, надеюсь, понимаешь? Ты зн а ешь хирургию?
    — Я — нет, но в замке хороший лекарь. Думаю, что хороший. Отец его был прекрасным врачом.
    — В замке?
    — В Бронзовом Замке. Это принцесса Мораг, Ветер.
    — Мораг? — рука с мокрым лоскутом застыла на полпути.
    — А что? Ты знаешь ее?
    — Обрежь вот тут прядь, пожалуйста. — Он плеснул на тряпку еще вина и продолжил умывание. — Я слышал о ней. Видел несколько раз. Я часто б ы ваю здесь, в серединном мире, Лесс. Достаточно часто, чтобы знать, кто есть кто.
    — Ты очень вовремя оказался рядом, Ветер.
    — Я обязан оказываться там, где во мне возникает нужда. Тем более, ты позвала меня.
    — "С Капова кургана скачет конь буланый…"?
    Он улыбнулся.
    — Я отвезу Мораг в Бронзовый Замок.
    — Спасибо. Надо бы только перебинтовать ее чем-нибудь…
    Гаэт, не задумываясь ни мгновения, откинул свой нарамник и отт я нул подол рубахи.
    — Режь.
    Я отхватила кусок полотна, самого обыкновенного полотна, человечьими руками с о тканного и выбеленного, хоть и вышитого искусно красивым волнистым орнаментом, и п о спешно изрезала его в длинный широкий бинт. Гаэт приподнял принцессу, привалил ее к с е бе, пачкая одежду загустевшей кровью, и я забинтовала ей лицо и всю голову целиком. Ост а ток полотна прижала к ране на боку, прихватив принцессиным же поясом.
    — До города доедем, не расплескаем. — Ветер поднялся, легко удерж и вая в объятиях безвольное тело. Казалось принцесса, ростом соперничающая с большинством мужчин, нич е го не весит у него в руках. — Забыл спросить. Кто ее так?
    — Малыш. Мантикор.
    — Малыш? Он проснулся?
    — Да. Вчера.
    — Вот это новость! Геро знает?
    Я пожала плечами. Амаргин опять исчез в самый неподходящий момент, и оставил меня в одиночестве расхлебывать черт знает сколько лет н а зад и не мной заваренную кашу.
    Гаэт свистнул сквозь зубы. Из-за елок вышел буланый конь под высоким рыцарским седлом.
    — Удачи тебе, Леста Омела. Не беспокойся о принцессе, считай, что она уже в наде ж ных руках.
    — Скажи Ю, что я принесу мертвую воду. То есть, лекарство для М о раг. То есть, не Ю, а Ютеру, лекарю из замка.
    Гаэт одной рукой придерживая принцессу, другой ухватился за высокую луку и взл е тел в седло.
    — Удачи, Лесс.
    — Постой! — Я, решившись вдруг, бросилась к нему, ухватилась за обтянутое кольчу ж ным чулком колено. — Гаэт. Гаэт. Умоляю, скажи, ты видел Ириса?
    — Босоножку? Э-э… — Он задумался. — С тех пор, как ты ушла — не видел. Но мы и раньше не часто встречались. Мы с ним оба служимКоролеве , но он музыкант, а я — погр а ничник.
    — Гаэт, если… когда увидишь его… скажи ему… спроси его, за что он так со мной п о ступил? Почему бросил? Я ему верила! А он меня забыл!
    Гаэт фыркнул с высоты седла. Пристроил голову принцессы поудобнее у себя на пл е че, потом схватился свободной рукой за лоб и неожиданно визгливо завопил:
    — Я тебе верила! А ты меня забыл! Негодяй! За что ты так со мной?! — Буланый запл я сал от этих воплей, Гаэт, ухмыляясь, похлопал его ладонью по шее. — Ну, ну, ну. Я, конечно, п е рестарался с криком. Я ему тихонько скажу, если-когда встречу, проникновенно скажу, на ушко: "За что ты так со мной, Ирис? Я же тебе верила!"
    — Гаэт!
    Он ухмылялся, щуря пронзительные злые глаза.
    — Что?
    — Не… не надо ничего говорить. Не надо. Ничего не надо говорить. Поезжай скорее.
    Конь снова заплясал, крутясь на тесном пятачке между елок. Ветер вскинул узкую л а донь, прощаясь:
    — Удачи, Лессандир.
 

* * *

 
    Я обошла излучину Мележки так, чтобы издалека увидеть камни на берегу и мантик о ра, буде он еще ошивается где-то неподалеку. Мантикора в камнях, естественно, не обнар у жилось, мало того, я разглядела, что труп л о шади вытащен из воды и здорово объеден. По-правде говоря, от лошади о с талась только передняя половина и раскиданные по берегу кости. Это зн а чит, пока мы с Гаэтом кудахтали над принцессой, оголодавшее чудовище обедало.
    И это хорошо. Значит, мстительность ему несвойственна. Интересно, куда он ушел, набив пузо… вернее, два пуза? Хм, сколько же ему жратвы на оба этих пуза надо? Он же пол-лошади слопал! А я его рыбкой кормила…
    Его все равно придется искать. Опять обшаривать лес, опять выискивать следы, пот о му что охота продолжается. Да что я! Найгерт озвереет, когда увидит, что у его сестры отсу т ствует лицо. Он такую награду предложит за эрайнову буйную голову, что все жители кор о левства Амалеры вооружа т ся дрекольем и вывернут окрестные леса наизнанку!
    Что же делать? Надо идти в Бронзовый замок и говорить с Нарваро Найгертом. Надо вымолить у него день-два форы, надо пообещать, что я принесу ему эту голову сама!
    Ага, так он мне и поверил. Принцесса эту тварь не осилила, а я, девчонка, с голыми руками пойду на чудовище? А если сказать правду? Если убедить короля что мантикор — р а зумное существо и кидается на людей просто потому что перепуган? Попрошу два дня, и е с ли я не словлю чудовище, пускай открывает охоту. А два дня эти я куплю за флягу мертвой воды.
    Точно. Так и сделаю.
    Только сперва отмоюсь от крови.
    Выше по течению я нашла довольно глубокий омут под берегом. То есть, настолько глубокий, что воды там было мне почти по грудь. Где с наслаждением побарахталась и зам