Лебедько Владислав. Хроники российской Саньясы

все время на эту жестокость напираешь?" Потом передергивают и говорят: -
"Ну, тогда я кого-нибудь замочу! Наверное, так нужно для Бога". Но сути они
опять не понимают, о том, что необходимо соответствовать Господу, его Живому
Слову, во всей полноте и не взирая на свои личные, душевные предпочтения.
Это они впитать не могут. Поэтому они собираются и начинают говорить о Боге,
говорить о Писании. Создается такая "Духовная атмосфера", которая никуда не
ведет, а есть, по сути. Духовный онанизм. И, вообще, это бандитский заговор.
Это очень часто у людей происходит, и здесь, и в других местах. К несчастью.
В: - Игорь, а что является для тебя критерием Истинности, критерий
того, что ты соответствуешь?
И: - А критерий только такой: Обращенность к Господу и ответность от
него.
В: - Это переживание или что это?
И: - Нет, вот это само и есть: Обращенность и ответность. Переживание и
наполненность, - они совершенно не важны. Это - отрыжка.
В: - Наполненность, - это некое снисхождение Благодати?
И: - Да Благодать тоже не важна, понимаешь? Потому что, что есть
Благодать? Вот есть я, ты и еще миллиарды существ. Ну какая разница, будет
ли наполненность у некой единички, - личности? Важна не Благодать, а Жажда,
Любовь и Устремленность!
В: - То есть, тебя в этой Обращенности, как личности нет?
И: - Верно,нет.
В: - Есть сама Обращенность и ответ на Обращенность. Так?
И: - Да.
В: - А кто Обращается и кто воспринимает ответ?
И: - А вот та мера отделенности, которая случилась, когда человек,
перестав соответствовать, отградил себя от Бога. Пока мы в теле пребываем,
то есть момент раздельности. Сгусток нашего бытия, доминанта нашего бытия
здесь, а к Богу простираются лучи нашего внимания и любви и сердце наше. Как
бы это выразить. Ну вот, образ: солнце там, наверху, а здесь его лучи, они
нас касаются. В этом смысле мы уже солнце как бы. Но, по-настоящему, солнце
все же там.
В: - Правильно ли я понял, что место касания солнечного луча нашей
души, тела... - это и есть тот, кто Обращается и воспринимает ответ? То
есть, точка соприкосновения лучика, обращенного к Богу и от Бога нашей души,
это и есть я, - тот, кто все переживает. Вопрошающий и принимающий ответ -
это проекция Бога, "солнечный зайчик", о котором ты говорил?
И: - Да. Можно продолжить этот физический образ. Вот есть источник
света, а вот - некоторая структура, на которую он падает. И вот, в нас
внедряются постоянно какие-то сбивающие моменты, помехи, заслоняющие луч от
источника. Так, собственно. Путь заключается в том, чтобы ни за что не
держаться и ничего не нести в себе, так что, как только возникает помеха,
заслоняющая луч, - хоп!, - и ты уже здесь, над ней! Ты ни за что свое не
держишься. У кого есть что-то важное, - свое, то, что важнее света от
источника, - тот не может перепрыгнуть. Он не понимает, что эта ценность, за
которую он держится, на песке стоит и вообще не имеет никакого смысла.
Источник света затмился, а он так и продолжает жить в темноте. И говорит:
- "Ох, не получается. Все полосами идет, - то момент Благодати, то нет
Благодати никакой". Он ведь сам свидетельствует себя! А то, что он почему-то
не здесь... Если ты сам говоришь: - "Пришло и ушло", то почему ты сам не
здесь? Момент! Момент задержки, когда он не поспевает за Благодатью,
свидетельствует о том, что человек в этом какую-то ценность имеет, какую-то
привязанность.
Вот тебе еще образ из одной известной притчи: абсолютно темная комната,
там слон и его трогают много людей. Кто-то трогает хвост и говорит: -"Слон -
это такая веревка с кисточкой". Другой трогает ногу и говорит: -"Слон - это
колонна". Третий утверждает, что слон, - гофрированный шланг, четвертый, что
это - непонятное массивное теплое тело. И вот кто-то идет от этого слона и
людей, идет в темноту, ищет дверь, открывает ее, - оттуда льется поток
света, и он все видит: и слона, и людей, которые его трогают... Так вот, мир
- это как этот слон, и каждый трогает кусочек этого мира и имеет свое
понятие о нем. А для того, чтобы пойти и зажечь свет Истины, нужно пойти
неведомо куда. И вот тот человек, пошел от слона в "мертвую зону". Он порвал
с людьми, которые трогают слона, общаются и делятся друг с другом
впечатлениями, и они как бы живые. Может ли человек, который живет этой
жизнью, отойти от всех? - Никуда! - Только тот, у кого есть уже начаток
чего-то запредельного нечеловеческого, вернее, лучше сказать
внечеловеческого. Истины, которая абсолютно полная, которая не потому
внечеловеческая, что она бесчеловечна, а потому, что она полна настолько,
что человек обычный ее вместить не может. И вот он уходит от людей, не
потому, что он от них отталкивается или презирает, - он к иной полноте
стремится, а в привычном общении он ее не чает, - ее нет там. И у него жажда
и устремление накаляется настолько, что он готов разорвать со всем. ; Куда
он идет? - В никуда! В небытие! В надежде и внутреннем чаянии, что там
что-то есть! Неведомое, никем не поддержанное... Только его сердце к этому
зовет. Он знает, что иначе быть не может. И, в лучшем случае, он I находит
дверь, открывает ее, и он все видит: свет попадает только для него. Только
для того, кто дверь приоткрыл. И он все понимает! А эта вот "мертвая зона",
- когда ты еще не здесь, но уже не там, и ты - никто... Просто какой-то
неведомый луч в сердце и жажда тебя направляет, и ты, поэтому | идешь. Без
такой жажды нельзя оторваться, нельзя уйти, нельзя искать. Пока ты -
личность, - личность всегда к чему-то тяготеет, перебивает твою жажду,
требует внимания. Она не может без внимания взять и уйти в полный воль,в
никуда...
Водка закончилась. Подошла к какому-то порогу и наша беседа. Игорь :
сидел разомлевший. Только сейчас я почувствовал, что в маленькой комнатке
жарко и душно. Мы с Юрой и Игорем посмотрели друг на друга, поднялись и
обнялись. Пару раз за время нашего разговора заглядывала Вера, Приглашая нас
с Юрой в соседний дом, на встречу с жителями Красной Горки, которые уже
давно собрались и ждали нас. Честно говоря, после разговора с Игорем не
хотелось еще с кем-то общаться, а было желание просто погулять где-нибудь в
поле. Но во дворе мы снова наткнулись на Веру. Она была настойчива, и мы
пошли с ней. В доме находилось четверо мужчин, пять женщин и несколько
ребятишек. Нам налили чай, и с любопытством ждали, что мы скажем. Я попросил
рассказать об истории Красной Горки. Одна из женщин начала было
рассказывать, но после первых же предложений, как-то растерянно
остановилась... Разговор перешел на Чабанова. Народ оживился. Чувствовалось,
что его [ здесь не особенно любили. Один мужчина спросил:
- Вы с ним сколько выпили? - Одну бутылку? Ну, значит, вас он еще не
отметил своим особым расположением. Вот когда выпьешь с ним бутылки три,
тогда он, в знак своего особого расположения, может обоссать тебя. Были еще
какие-то реплики в том же духе. Мы не стали поддерживать эту тему. Разговор
не складывался, да и собственно, не хотелось его продолжать. Я чувствовал
(отдавая себе отчет в том, что это, может быть, какое-то мое субъективное
искажение), что за всем, что эти люди говорят, стоит как бы попытка
оправдаться. Оправдаться в том, что не получилось той жизни, за которой они
приехали сюда десять лет назад. Да, был запрос на некую Духовную жизнь. Было
какое-то представление, - чем она должна быть. И как ответ на этот запрос -
приезжает Чабанов. И, конечно же, оказывается не тем, кого бы им хотелось.
Духовность, которую они хотели, - построить эдакий райский уголок в Красной
Горке, - не получилась, - вместо нее - то, что предложил Игорь, - совершенно
непонятные, да и неприемлемые, - вне человеческие отношения. Некоторые
пробовали какое-то время, но не смогли, - слишком уж просто, - всего-то:
"Возлюби Бога...". Не нашел Чабанов понимания у них и они у него не нашли...
Напившись чаю, мы распрощались и пошли с Юрой гулять. Ночь стояла
удивительная, теплая. Мы забрались на самый высокий холм, с которого видна
была не только вся деревня, но и ближайшая округа. А над деревней раздавался
женский визг и крик, - это Игорь Чабанов бил свою жену, что, по словам
жителей Красной Горки происходило регулярно, - всякий раз, когда Игорь бывал
пьян.
В дом Веры мы вернулись около часа ночи. Полезли на чердак, чтобы
достать матрацы. Тишину нарушил лай собаки, - к дому кто-то приближался.
Вера чертыхнулась: - "Блин, Чабанов приперся! Ребята, слушайте, уведите его
куда подальше, а то он привяжется на полночи!"
Мы вышли навстречу Игорю. Было видно, что он еще добавил где-то около
бутылки:
- Ну вот, ну вот. Вот вам и ситуация. Сначала вы ко мне пришли за
правдой, а теперь я к вам, - попиздеть! Вот и думайте теперь, -
Просветленный он или не Просветленный. Чего стоим, - пошли в дом!
Мы с Юрой переглянулись: Вера просила увести Чабанова, да ладно, пусть
сами решают свои проблемы! Мы вошли в дом. Игорь сел возле Веры и начал свое
обреченное на неудачу заигрывание; - "Ручку поцеловать...", "А в щечку, ну,
один разик...". Вера вяло и, несколько раздраженно, отмахивалась. Было
видно, что оба дурачатся, только Вере это все больше и больше надоедало. Так
продолжалось минут десять. Игорь с Верой сидели возле стола, а мы с Юрой -
метрах в трех, на возвышении сундука. Как в театре. Мне было вдвойне
интересно: за день до этого я так же безнадежно и вяло пытался пристать к
одной знакомой девушке, и теперь я просматривал эту сцену со стороны.
Случайно или нет, но Игорь очень качественно изобразил меня в этой ситуации.
Наконец, Вере надоело придуряться и она предложила попить чаю и
перекусить, на что все мы охотно откликнулись. Игорь вдруг продолжил
разговор, завершившийся несколько часов назад, почти с того самого места,
где он прервался, как будто не было длинного перерыва, заполненного разными
событиями, а мы просто перешли из одной комнаты в другую. Я поспешил
включить диктофон:
Игорь: - Прийти к Истине без жажды, без горения не получится. А что мы
имеем? - Девяносто девять процентов людей живут всерьез. Они живут этой
жизнью всерьез. Потому что жить в этой жизни женой, мужем, детьми не всерьез
невозможно. Это внечеловечно и принять на себя это никто не может. Может
принять это только тот, понимаешь, кто дышит и жаждет Истины. Другой-то
никто не может это принять. И все, что у них получается, -это бандитский
заговор! Они не себя тянут к Богу, а Бога пытаются притянуть к себе. И они,
грубо говоря, пиздят о Боге, не ведая его и не соответствуя ему, и его
притягивают к себе, чтобы он был ближе к ним, чтобы он был рядом с ними. Не
чтобы они стремились быть рядом с ним, вопреки всему, а чтобы он был рядом с
ними - в их коллективе, так ведь очень удобно. Им нужен коллектив и общение,
чтобы друг друга поддерживать. Они ведь не жаждут того, как сказано: - "Не
ищите ободрения среди людей, а ищите ободрения только у Господа!" А им нужно
ободрение только среди людей. И они друг друга, так сказать, ободряют и
поддерживают. Вру я или не вру?
Вера: - Нет, ты не врешь. Ты, Игорь, вообще, всегда правду говоришь...
Юра: - А ты сам Игорь, как живешь?
Игорь: - Как я сам живу? Я же рассказал все. Я не живу. - В смысле
вашего понимания. "Я есть Путь, Истина и Жизнь". Это и есть моя жизнь... А в
наличном бытии жизни нету. Это не жизнь!
Юра: - Как отличить одно от другого?
Игорь: - Когда всегда будешь отличать каждый день и каждый час, то
такое отличение будет случаться и произойдет. Если каждый день и каждый час
будет для тебя жизненной трагедией, и ты все время будешь ставить себе
вопрос ребром: - Где ты? С чем ты? Ради чего ты? Если каждый момент бытия
твоего будут эти вопросы ребром стоять, то вот тогда...
Влад: - А вот сейчас ради чего ты? Вот в данный момент?
Игорь: - Сейчас я ради того же, что и двадцать минут назад, что и час
назад, что и день назад - ради того, о чем я говорю. И нет ни малейшего
отвлечения. Так оно случилось, и историю эту я подробно рассказал... Так оно
есть. Оно неведомо. Сердце человека не знает никто, кроме Господа. Я и курю
и пью, но что это значит? - А ничего! Сердце человека никому не ведомо,
кроме Господа. И все это очень стремно. И непонятно как это все происходит.
И никогда вам не понять этого. И никому не понять. И, конечно, тут путь для
шарлатанов открыт. А вам-то определить кто шарлатан, а кто - нет, это
проблема. Работайте, работайте, ребята! Но вы хорошие, вы хорошие...
Поймете, наверное...
Путь открыт и святого ничего нет! Нелюдь я, потому что не от мира сего!
Как говорил Христос: - "Никто не знает меня, кроме Отца моего. Никто не
знает Отца моего, кроме меня". Он же, когда по Иерусалиму ходил, у него же
плоть никак явно не светилась, так, чтобы все это видели. Просто ходил
человек, говорил что-то, причем сомнительное весьма, с обыденной точки
зрения, типа: - "Разрушьте Храм, и я вам за три дня новый Храм построю!" -
Ну что на это можно сказать? - Лжец! Искренне это ему говорили, от души
человеческой: - "Ну какой ты лжец!" Как все его слова можно было воспринять
человеческим естеством? Как? И фарисеи-то все эти были люди достойнейшие, -
по человеческому разумению. А их упрекал Господь, что в главном-то они не
правы: - "Сердце ваше далеко!" А они достойно, по человеческому разумению,
жили, все честь по чести. Вели достойные, разумные разговоры о Боге. А
сердце было далеко...
Юра: - То есть, был такой же бандитский заговор с их стороны.
Игорь: - Такой же бандитский заговор, такой же! Он везде сейчас. Этот
бандитский заговор всегда и везде присутствует!
Юра: - Значит, от него никуда не деться?
Игорь: - Никуда не деться!
Юра: - Так значит, с ним надо смириться?
Игорь: - Хочешь, - смиряйся. Кто не хочет и не может смириться, - тот
не будет. Тот будет жить запредельно. Просто можно жить либо запредельно,
либо никак. А бандитский заговор, - это заговор человеков, ради
человеческого.
То, что Духовная структура как-то дышит, - это факт. И она дышит на
человеков, и человекам приятно быть в коллективе и еще, так сказать, вдыхать
Духовный климат. И при этом общаться и друг друга поддерживать. И они еще в
некотором наполнении и на плаву таком... И они думают, что что-то при этом
происходит. Что происходит что-то хорошее и большое, и что что-то,
по-видимому, будет! Что-то такое... А истинная суть для них, вот так вот, в
обнаженном виде и строгом смысле, - для них она не осязаема, не достигаема,
и они от нее бегут, как черт от ладана! Потому что она очень
нечеловеческая... Ее не переварить во всех ее нюансах. Поэтому бандитский
заговор, - он живет и будет жить...
Влад: - Вот, человек, который постиг уже и живет запредельно, у него
ведь, наверное, есть возможность просто жить, пребывая в Обращенности, либо
искать наиболее творческие возможности передачи другим людям своих Знаний?
Игорь: - Да нет, тут уже другого пути нет. Когда ты нашел, - ты уже
потерял всякие возможности, уже потерял себя... Ты должен потерять себя,
Прежде, чем постигнешь. Дальше твоя жизнь уже не будет принадлежать тебе. г
И будет только то, к чему сподобляет тебя Господь. Ничего больше не будет, |
никакого осмысленного варианта бытия не может быть, потому что любой
осмысленный вариант бытия возникает, только пока ты идешь туда. Тогда этот
вопрос встает, в определенном месте и определенном времени. И чело-рек
жаждущий этот вопрос решает однозначным образом. Этот вопрос че-довеческий,
вопрос дурацкий, потому что всегда будет так, как должно быть по Истине.
Когда ты там, то уже идет то, что идет. У каждого что-то свое. ^ Вот я.
Очень такой внешне несовершенный. Для многих очень неудобный. Как хочется
меня многим здесь как-то облагородить, причесать. ,., (Игорь вдруг обращает
внимание на диктофон): - Записываем, да? Уууу!!! (кричит в микрофон).
-Ребята! Дуда-дуда-ду!
Понимаешь, Верка! (гладит ее по руке): - Приятно? Ну, приятно? Мне
-ярриятно.
Д, Вера: (немного раздраженно) - Игорь, зачем ты все это сейчас
гово-Кришь?
: Игорь: - А вот ты сама-то ответь, - зачем я это все говорю?
Вера: - А ты не знаешь?
Игорь: - Нет, как ты думаешь, зачем? Просто, потому что мне приятно?
Вера: - Я думаю, что тебе вообще приятно жить бывает? Ведь есть у тебя Такое
чувство?
(Игорь: - Так ты большого-то не замечаешь, Верка! Вера: - Да где мне
большое-то заметить! Игорь: - Вот видишь, - все время мимо! Все время мимо!
Неужели тебе |самой-то так не тошно, жить мимо все время? г Вера: - Тошно.
' Игорь: - Эх, Верка, Верка! Не перейти эту тайну тебе. Не перейти
чему-;то человеческому! Смотришь ты на меня и не понимаешь: как так можно
|хить? Какой-то я стремный, непонятный, несуразный, смутный.
Человек всегда возвращается на круги своя и там-то он и пребывает. И
;"се заботы о ком-то, - они бессмысленны...
Вера: - Для чего тогда Бог сотворил мир человеков? Для чего он
поддерживает его существование?
Игорь: - Да вот видишь. Вера, - тебе своя мера, а мне своя мера. Все
вот так вот и устроено. Понимаешь? Ты ведь живешь и не умерла от пустоты?
-Значит, тебе это полно.
Вера: - Да нет, не так уж и полно.
Игорь: - Во! Вот и Надя так говорит. Она говорит: - "Мне либо очень
плохо, либо просто плохо". Вот так, понимаешь, и живут люди. Не то, чтобы
хорошо, -иет, а между тем, что очень плохо и плохо. А еще надеются, что
временами будет чуть лучше. А что другое? - А другого выбора у них просто
нету!
Вера: - Что ж, Игорь, ты думаешь, что тебя одного Бог любит. Ведь их-то
Бог тоже любит.
Игорь: - Их-то Бог любит, а вот они его не любят! Вы то его не любите!
- Не соответствуете!
Вера: - Ну, уж тут каждому как дано.
Игорь: - Вот именно! Правильно! Каждому что-то дано. Каждому своя мера.
И поэтому, каждый сыт своей мерой.
Юра: - А разве слова меняют эту меру?
Игорь: - Да ничего они не меняют.
Юра: - Какой смысл тогда их произносить?
Игорь: - Нет в этом смысла. Я почему и приехал сюда из Питера. Там у
меня было много встреч, общения всякого. Приходили люди, спрашивали, искали
чего-то... Они думали, что встретятся с кем-то, и что-то должно произойти.
Им мало того, что они встретились с Писанием. Им этого мало. Они хотят с
кем-то встретиться, - с реальным каким-то носителем. И думают, что при этом
они что-то приобретут колоссальное. А это все просто мера неведения. Мера
неведения. Для кого-то и слова делают дело, а для кого-то нет.
Вера: - Ну вот, Христос, - исцелял людей, делал их свободными. С тобой,
Чабанов, хорошо, но ты душишь чем-то! Почему так получается? Вроде бы ты все
правильно говоришь...
Игорь: - Это опять в тебе говорит бандитский заговор людей ради людей.
Вам так приятней и ближе. Вы хотите Бога притянуть к себе.
Вера: - Ну вот так уж нам дается. (Игорь гладит Веру по руке. Она
улыбается): - Ты ведь знаешь все, Чабанов! Чего ты придуряешься?
Игорь: - Но ведь вы-то хотите большего!
Вера: - Все хотят большего. Лучшее - враг хорошего.
Игорь: - Почему ты тогда говоришь, что не можешь жить лучше? Откуда у
тебя такая уверенность взялась?
Вера: - По факту, что называется. Раз не могу, - значит, не могу! Так и
у всех: теоретически они могут, а по факту, - нет. Нормально все, Игорь,
нормально. И ты тоже все правильно говоришь...
Игорь: - Ээ, вот ты говоришь, что я вас душу. А что вы друг друга
душите, - ты этого не замечаешь. А вы друг с другом щебечите как бы, а, на
самом деле, вы друг друга душите. Душите. А у вас это называется - легкий,
хороший щебет. Общение светское. Разговоры о Боге. А когда я напираю на
суть, - это ты называешь, что я вас душу.
Вера: -А ты не напирай! Тебе, по определению, нужно быть как-то
помилосерднее, что ли...
Игорь: - Да я уж о-очень милосерден. Эх, Верка! Ты же не чужда
мудрости. Что же ты такое с собой делаешь?
Вера: - Я буду стараться, Игорек. Я поняла. Игорь: - Э-эх, поняла...
(Безнадежно машет рукой}.
Когда я печатал эти строки, я отчетливо вспомнил один странный эпизод
своей жизни, которому не нашел никакого объяснения и основательно забыл. Я
встречался с Игорем Чабановым в восемьдесят седьмом году! По крайней мере,
того человека тоже звали Игорь и, сколько позволяет мне память, голос и весь
облик были его, только, естественно, моложе. До сих пор эта встреча является
для меня загадкой. А дело было так: как-то зимним вечером зазвонил телефон,
- мужской голос назвался Игорем и попросил Владислава. Игорь сразу же
предложил встретиться и пообщаться на философские темы. Предложение меня
заинтриговало, - физика, психология и г философия были основными моими
интересами. Я тогда как раз заканчивал
' ЛИТМО, занимался в психоаналитической группе Эткинда и был
убежден->. нейшим атеистом, причем убежденность моя подкреплялась солидным
багажом знаний по психологии и, особенно, по физике. Понятия не имею, отку-
да Игорь узнал мой телефон и вообще, зачем именно я ему понадобился.
Единственная гипотеза состояла в том, что кто-то из группы Эткинда решил
либо подшутить надо мной, либо поспособствовать изменениям в моем
мировоззрении. На следующий день после звонка мы встретились и долго гуляли
по каналу Грибоедова. Вместе с Игорем пришла какая-то молодая женщина, -
имени я не помню. Суть разговора состояла в том, что Игорь и его спутница
пытались обратить мое внимание на Духовную сторону жизни, можно сказать
даже, что я уловил в том, что они говорили намерение обратить меня в Веру.
Хотя никакого давления не было, а само общение было очень тонким и мягким, -
выслушивались мои контраргументы, чувствовалось уважение к моей позиции,
приводились изящные, наполненные юмором примеры. Меня не уговаривали и не
соблазняли, была лишь мягкая попытка обратить мое внимание туда, куда я его
до того сознательно не обращал. Я чувствовал, что Игорь и его спутница
принимают меня со всей моей воинственной атеистичностью. Беседа наша
продолжалась достаточно долго, -несколько часов, временами переходя в
горячий увлекательный спор по каким-то непринципиальным деталям, временами
затихая, и тогда мы просто молча шли по пустынной набережной.
Я тогда не "сдался" и остался крепок в своей позиции. Но встреча эта
оставила очень доброе впечатление, и кто знает, не была ли она одной из тех
капель, которые подточили мое жесткое мировосприятие и изменили жизнь...


Глава 13
Аркадий Ровнер
Аркадий Борисович Ровнер - Мастер, который, сформировался если так
можно выразиться, в московском религиозно - мистическом, философском и
литературном андерграунде шестидесятых годов. В семьдесят третьем Ровнер
эмигрировал в Америку и вернулся десять лет назад. Впервые о нем я узнал по
краткому упоминанию в книге Калинаускаса "Наедине с миром".
Беседа, которую я привожу далее, состоялась в Москве в Лефортовском
парке:
4.6.99. Москва.
Аркадий Ровнер: - Прежде всего, я бы хотел попросить вас, чтобы эта
запись не использовалась ни для групповых, ни для индивидуальных
прослушиваний, а когда это будет текстом, то прежде чем вы его кому-нибудь
дадите, Вам нужно согласовать его со мной13. Речь идет лишь только о
точности и правильности выражений, которые не всегда можно гарантировать,
когда говоришь. Я уже несколько раз сталкивался с очень неприятными
искажениями того, что я говорил, - естественно, что, общаясь друг с другом,
мы помещаем смысловое пространство другого человека в свое и при этом
неизбежны искажения. Это, в общем, нормальное явление, но мне хотелось бы
сохранить свое смысловое и языковое пространство. Итак, о чем вы хотели
спросить меня?
Влад Лебедько: - Я хотел спросить о вашем пути, и вы начали говорить о
том, что у вас нет традиции.
! Аркадий Борисович отредактировал текст 22.8.99.

А.Р.: - Да, у меня нет традиции в том смысле, который обычно вкладывают
в это слово. Когда я говорю, что у меня нет традиции, это и есть моя
традиция. Это значит, что я открыт всем традициям, ибо каждая традиция -это
вселенная для себя и особый ключ ко всему существующему опыту: к людям,
звездам, птицам и муравьям. Под традицией сегодня понимается
кон-цептуализированное и ритуализированное тело традиции, ее утонувший
остов, ее погасший фитиль. Такой традиции у меня нет, вместо нее каждый раз
я ищу путь к живому огоньку, которым можно изнутри осветить пространство.
Как-то я принимал участие в языческом ритуале добывания "живого огня".
Двадцать сильных мужчин толкали бревно, от него вращательное движение
передавалось другому бревну, заостренный конец которого терся о сухую
корягу, а вокруг сорок девушек в венках водили хоровод и пели славянские
мантры, помогая появлению "живого огня". В течение трех часов из коряги шел
дым, но огонь не вспыхивал. И тогда одному из участников этого ритуала
пришла спасительная мысль о зажигалке - через минуту уставшие ритуалисты,
обтирая пот, грелись у огня. Такой спасительной зажигалкой может быть что
угодно. Важно не упорствовать в букве ритуала -особенно когда знание языка
традиции катастрофически ослабло.
Если нет огня, ритуалы и хороводы приобретают совсем другой смысл, они
полезны, но совсем для другого. Кто же будет отрицать ценность религий и
духовных традиций. Главное, чтобы за ритуалом добывания "живого огня" мы не
упустили свой огонек, свою духовную инициативу. Вот такой работой и занята
"моя традиция".
Пятнадцать лет тому назад я обнаружил, что вокруг меня собралась группа