Лосев Владимир. Игрушка богов

   Как он с десятью волками, из которых в живых осталось только семеро, мог остановить их?
   — Ты погубишь нас всех, вожак, и погибнешь сам, — сказал один из трех волков, оставшихся с ним. — Мы убили около двух десятков воинов, они даже этого не заметили, а мы сами потеряли троих из десяти. Для них это просто комариный укус.
   — Да, — согласился Корвин, не отрывая взгляда от наступающих гвардейцев, — план неудачный. Но кто же мог знать, что их будет так много?
   — На нас их наступает даже больше, чем на город стаи, а тогда мы отступили.
   Корвин тяжело вздохнул.
   — Отступаем, — сказал он, с тоской глядя на колонну врагов. — Мы ничем не сможем помочь нашим друзьям, а здесь, ты прав, мы только погибнем, и черные воины даже не собьются с шага, пройдя через нас.
   Волк тявкнул несколько раз по-собачьи, и волки, прекратив обстрел, по одному стали уходить в заранее подготовленные укрытия. Корвин уходил последним, он еще раз оглянулся, прежде чем исчезнуть в кустах.
   — По крайней мере мы заставили их перестроиться, — виновато пробормотал он.
   Черные воины взобрались на насыпь, которую соорудили волки. Командир имперских гвардейцев, прищурившись от яркого солнца, долго рассматривал трупы волков, принесенные со склона ущелья.
   — Ни один из этих дикарей не должен остаться в живых, — сказал он сурово. — С вами пойдут жрецы-ищейки. Если будет необходимо, преследуйте вплоть до самого моря.
   Часть воинов, выполняя приказ, отделилась и, растянувшись цепью, начала поиск волков.
   Основной отряд, вновь построившись боевым порядком, пошел дальше вслед за Роном и его отрядом.
   Рон шел рядом со святым и Крисой, внимательно глядя вперед. То, что происходило вокруг, поражало. Имперские гвардейцы, бросив оружие, равнодушными глазами смотрели на него и его людей и восторженными, полными любви и обожания — на святого и Крису.
   Иногда в святого начинали лететь стрелы, и тогда воины Рона закрывали его своими телами в доспехах. Лучники убивали жрецов, и черные воины бросали оружие. Так они прошли довольно далеко по этой пустой, выжженной солнцем равнине.
   Гора, в которой была пещера, уже была видна на горизонте, когда они наткнулись на большую группу жрецов. Те стояли, сблизив головы и соединив свои камни.
   Над жрецами поднялся черный туман и пошел на них, а вслед за ним двинулись вперед воины и жрецы.
   Лучники Горного королевства пускали стрелы наобум в черные как будто живые клубы тумана, двигающиеся против небольшого ветра.
   Туман подходил все ближе и ближе. Святой и Криса начали пятиться назад, а вместе с ними и Рон со своими воинами. Криса закусила губы от напряжения, пытаясь что-то сделать, но все ее попытки были тщетны.
   Они отступали, но отступать им было некуда, подошедшая сзади группа жрецов пустила им навстречу свой черный туман.
   Святой побледнел, на его лице ясно читались страх и растерянность, и тогда Криса мысленно закричала так, что стало слышно даже тем, кто ее до этого не слышал:
   — Папа! Помоги, нас сейчас будут убивать!
   В глазах стоял черный туман, тело его безвольно оседало на пол, в голове была пустота и легкое кружение.
   «Я абсолютно не чувствую боли, — удивленно подумал Кир. — Похоже, жрецы, так же, как и вампиры, обезболивают свою жертву, чтобы она не сопротивлялась. Но раньше я чувствовал боль, почему я не чувствую ее сейчас?»
   Верховный жрец подходил все ближе и ближе, внимательно, с легкой удовлетворенной улыбкой вглядываясь в его лицо.
   «Это мой враг, — подумал Кир. — Я должен сопротивляться. Зачем? — спросил он сам себя. — Это легкая смерть, гораздо лучше других, которые я испытал, и я очень устал…»
   Папа, помоги мне, нас сейчас будут убивать! — услышал он. Этот крик отчаяния закружился в его голове.
   «Интересно, это моя мысль или чужая?» — подумал он, уже приподнимаясь, преодолевая сопротивление тела и мозга. Он привстал, но ватные ноги не держали его, и он стал падать на близко подошедшего жреца. Тот недоуменно отшатнулся и тут же вскрикнул от неожиданной боли.
   Верховный жрец сделал несколько шагов назад, с удивлением рассматривая кинжал, который торчал из его груди.
   — Как ты посмел? — со странной задумчивостью сказал он. Кровь хлынула из его рта, и он упал мертвым на Кира. Пелена перед глазами медленно таяла.
   «Я жив, — с удивлением подумал Кир. — В моем теле слабость, но я жив. И я должен что-то сделать. Что? Не помню…»
   Сладкий неприятный запах проник в его ноздри, Кир поморщился.
   «Откуда эта вонь? И почему мне так тяжело?» Он попробовал открыть глаза и тут же зажмурился. Какая-то густая красная жидкость покрывала его лицо. Он потянулся было рукой к лицу, но рука была прижата к полу чем-то тяжелым и дурно пахнущим.
   Кир с огромным трудом выполз из-под этой тяжести и протер глаза. Он долго и недоуменно рассматривал жреца и свой кинжал в его груди. Его память не сохранила последнего судорожного движения, которым он проткнул жреца перед тем, как потерять сознание.
   Кир глубоко вздохнул и огляделся. Его меч лежал около мертвого, быстро разлагающегося тела жреца, рядом с перевернутым стулом. Он поднял его слабой рукой и вытащил кинжал из груди жреца.
   — Теперь квиты, — пробормотал он. Он вспомнил о жрецах и воинах, которые ждали его за дверью и крик Крисы о помощи.
   Кир бессознательно потянулся за энергией, которая ему была необходима для боя с гвардейцами, и неожиданно соприкоснулся с черным камнем. Он вдруг осознал, что черный камень — частица Багра и создан из его энергии.
   Кир криво усмехнулся и каким-то непостижимым для себя образом вытащил из камня энергию для своего тела. При этом он осознавал, что часть энергии была его собственной, а часть — других людей, умирающих или только что умерших где-то рядом.
   Кир подождал, пока пройдет слабость. Тело его снова стало послушным, он глубоко вдохнул застоялый воздух, готовясь к бою, вытащил меч, взял в другую руку кинжал и рывком открыл дверь.
   Дара шла по сухой, покрытой многочисленными трещинами земле, открыто на виду у многочисленных имперских гвардейцев. Камень на ее груди горел ярким ровным оранжевым светом.
   На нее никто не обращал внимания, но, завидев или почувствовав жрецов, Дара резко сворачивала в сторону, опасаясь, что ее магия, столкнувшись с магией жрецов, может не сработать. Поэтому ее путь был извилист и длинен.
   Лицо ее было сосредоточенно и спокойно. Больше всего сейчас она боялась расслабиться, тогда ее обнаружат воины, и смерть станет неминуемой. Она старалась не думать о том, что будет, когда она войдет в пещеру, где жрецов было так много, что она даже приблизительно не могла сосчитать.
   Она прошла уже два больших лагеря имперских гвардейцев и теперь шла по последнему, находящемуся совсем недалеко от пещеры.
   Воины неожиданно зашевелились. Послышались отрывистые крики команд, и воины стали одевать доспехи и готовить оружие. Черные жрецы высыпали гурьбой из пещеры, и каждый из них занимал места впереди отрядов, в которые строились гвардейцы.
   Дара снова резко свернула в сторону и быстро покинула лагерь. Отойдя подальше, она остановилась и легла на землю, чтобы отдохнуть и набраться сил перед тем, как войти в пещеру.
   То, что многие жрецы покинули пещеру, должно было облегчить ее задачу. Она с теплотой подумала о Роне, Крисе и святом.
   «Это, наверно, они вызвали такой переполох», — подумала она и тяжело вздохнула. Только теперь она начала понимать, насколько авантюрным был весь ее план.
   Как она сумеет проникнуть в пещеру, когда ее охраняют гвардейцы? Она видела патрули, постоянно дефилирующие у входа, а также часовых, которые стояли рядом с чернеющим зевом пещеры неподвижными истуканами.
   Дара знала, что вход в зал, где хранится черный камень, также охраняется, как и не сомневалась в том, что рядом с камнем обязательно находится кто-то из жрецов.
   Жрецы прошли мимо нее и, присоединившись к воинам, отправились дальше по равнине, навстречу ее друзьям и Крисе. Дара с непонятной для нее тоской вытащила камень из-под рубашки и некоторое время собиралась с силами. Наконец камень засветился ровным оранжевым светом. Дара подняла голову к небу.
   — Мать-волчица, помоги мне исполнить то, для чего я появилась на свет, дай мне уверенность, силу и волю. — Она постояла несколько мгновений, ожидая ответа, потом поняла, что его не будет, тяжело вздохнула и решительно пошла ко входу в пещеру.
   Кир превратился в безжалостную, точную боевую машину. Он колол и рубил, двигаясь среди воинов и жрецов с непостижимой скоростью. Казалось, что он одновременно находится в разных местах.
   Он несколько раз промчался по залу, маневрируя среди кроватей, выискивая и убивая жрецов. И когда он убил последнего из них, гвардейцы дрогнули. Кир, почувствовав это, эффектно и страшно убил на их глазах командира, срубив ему голову.
   Безголовое тело начало оседать на пол, кровь фонтаном взметнулась вверх, обливая всех, кто находился рядом.
   — Демон! — неожиданно заорал один из гвардейцев. — Я знаю, это демон! Я видел его, это он убил Кроникла!
   Кир громко и вызывающе рассмеялся, запрыгнув на второй ярус кроватей, чтобы его смогли видеть другие воины.
   — Он сожрет нас всех, — заорал гвардеец. В неожиданно наступившей тишине издевательский смех Кира стал последней каплей для измотанных воинов. Гвардейцы ринулись к двери, давя и толкая друг друга.
   Кир и на самом деле выглядел устрашающе. Он с ног до головы был покрыт кровью и грязью, черты его лица можно было только угадать под этой коркой.
   Он еще раз рассмеялся, спрыгнул на пол и упругой походкой пошел к двери, ведущей в другие залы пещеры.
   Дара прошла мимо часовых, стоявших у входа в пещеру, создав иллюзию, что она один из жрецов. Лицо ее было бледным от напряжения и страха, холодный пот мелкими каплями выступил на ее лбу.
   Она остро ощущала присутствие черного камня, как будто какая-то тяжесть придавливала ее к земле, отнимая у нее силы. Каждый шаг требовал огромного напряжения всего тела, а магия добавляла его.
   Дара свернула в небольшой коридор, прошла мимо часовых и подошла к двери, ведущей в зал, где хранился черный камень. Около двери стояло четыре гвардейца, которые ее остановили.
   — Жрец, — сказал старший из них. — В этот зал с сегодняшнего дня можно войти только с разрешения верховного жреца.
   Дара кивнула и слабо улыбнулась.
   — Оно у меня есть, — сказала она, нащупывая рукой нож-коготь, висевший на поясе.
   — Покажи, — приказал гвардеец. Дара вздохнула и сделала несколько мелких осторожных шажков назад.
   — Оно где-то у меня здесь, — сказала она. — Сейчас я его достану.
   — Стой, жрец! — рявкнул вдруг гвардеец. — Что-то ты мне не нравишься, и я не помню твоего лица. И какое-то оно странное, то ли мужское, то ли девичье…
   Дара услышала за своей спиной шаги и оглянулась. Несколько черных воинов выстроились сзади, перекрывая путь отхода, двое из них подняли взведенные арбалеты.
   «Все, я пропала, — подумала Дара. — И смерть моя будет долгой и мучительной. И так мне и надо, глупой, вздорной девчонке…»
   — Демон! — неожиданно услышала она истошный крик. — Демон идет!
   — Жрец! — тихо сказал подошедший ближе гвардеец. — Встань к стене и не шевелись, если хочешь жить.
   Дара почувствовала, как ей в спину уперлось острие меча. Она обреченно прижалась лицом к холодной каменной стене.
   Воины настороженно смотрели в глубь коридора, откуда донесся этот крик. Оттуда выбежала толпа гвардейцев и помчалась в их сторону. Они пронеслись мимо, и воины снова перегородили коридор, подняв мечи и арбалеты. Лица их были бледны и настороженны.
   Стих топот многочисленных ног и наступила тишина. Дара скосила глаза и посмотрела туда, куда напряженно смотрели гвардейцы. Она увидела, как по пустому коридору не спеша шел, приближаясь к ним, какой-то человек.
   — К бою! — скомандовал воин, стоявший у нее за спиной, давление меча на ее спину чуть ослабло.
   — Стой тихо, жрец, — сказал ей гвардеец. — Если это демон, то он сожрет и тебя. А если это человек, то мы с ним справимся.
   Человек приближался, лицо его было черным и страшным. Он улыбался. Звякнули спускаемые тетивы арбалетов, и две стрелы полетели в него. Человек ни на мгновение не замедлил своего хода и даже как будто не сделал ни одного движения, чтобы избежать стрел, но они все пролетели мимо.
   — Заговоренный, — прошептал воин за спиной, — или действительно демон.
   Человек вытащил из-за спины длинный тонкий меч, и события понеслись стремительно. Казалось, что он не ускорил своего движения, но уже через мгновение два воина, стоявшие впереди всех, упали мертвыми.
   — Стой, демон, — закричал воин за ее спиной и двинулся в его сторону. Зазвенела сталь мечей. Дара вжалась в стену и закрыла глаза. Прошло несколько мгновений. Звон мечей и крики неожиданно стихли, и наступила мертвая тишина, в которой Дара ясно услышала приближающиеся шаги.
   — Пойдем, дочка, — сказал чей-то спокойный, безмерно усталый голос. — Надо сделать то, ради чего мы с тобой здесь, пока не убили твоих друзей и сестру.
   Дара открыла глаза и повернулась, выставив вперед нож-коготь.
   — Кто ты? — спросила она, глядя в черное, покрытое кровавой грязью лицо демона. Тот рассмеялся.
   — Твой отец. Кто же еще может оказаться в таком ужасном месте и в такое неудачное время?
   — Отец?
   Демон поднял руку и нежно погладил побледневшую от страха Дару по щеке.
   — Вот наконец и увиделись. Идем, — демон пошатнулся, устало покачал головой и снова выпрямился, — посмотрим на черный камень.
   Он открыл дверь и шагнул вперед. Дара послушно пошла за ним.
   Черный камень сиял жуткой чернотой на высоком постаменте, вокруг него стояли жрецы и что-то шептали, протянув к камню свои амулеты. Их было много, больше двух десятков. Демон попятился назад, толкая Дару обратно к двери.
   — Здесь мы, дочка, разойдемся, — сказал он торопливо, не сводя взгляда со жрецов. — Дай мне свой камень и уходи.
   — Нет, — сказала Дара. — Я не дам тебе его.
   Демон грустно улыбнулся, внимательно вглядываясь в ее лицо.
   — Ты будешь очень красивой, — прошептал он, — даже красивее, чем твоя мама. Мне жаль, что мы встретились только сейчас, когда у нас уже ни на что нет времени. — Демон поднял руку и погладил испуганно отшатнувшуюся Дару по волосам.
   — Постарайся стать счастливой, дочка, — сказал он, сорвав камень с ее груди, и вытолкнул за дверь.
   Толчок получился довольно сильным, и Дара упала, больно ударившись коленом о каменный пол. Дверь захлопнулась. Она вскочила и, хромая, рванулась к двери.
   Дверь распахнулась сама от мощного взрыва. Ее отбросило далеко назад по коридору. Черная густая взрывная волна прокатилась над ее головой, прижимая к полу и не давая дышать. Дара судорожно попыталась вдохнуть заполненный чем-то едким и жгучим воздух и потеряла сознание.
   Криса закричала в полный голос. Крик ее был страшен, в нем были отчаяние, боль и страх.
   — Папа, — кричала она, — ну сделай хоть что-нибудь. Эти люди умрут, и я тоже.
   Черный туман уже скрыл часть отряда. Те, кого он коснулся, падали, как подкошенные, хватаясь за горло от удушья. Рон обнял девочку и сказал с глубокой тоской:
   — Ты заговорила. Жаль, что это случилось только перед смертью.
   Криса недоуменно взглянула на него.
   — Не кричи больше, — продолжил устало Рон. — Нас все равно убьют, а люди начинают нервничать.
   — Но папа… он должен прийти, — сказала взволнованно Криса. — Он всегда приходит, когда мне плохо.
   До первых клубов черного тумана осталось всего несколько шагов.
   — Он не успеет, Криса, — терпеливо проговорил Рон. — Видимо, его нет рядом.
   Оставшиеся в живых воины сбились вокруг святого, со страхом глядя на обступивший их туман.
   — Нет рядом? — удивленно переспросила Криса. — Он там в пещерах, разве ты не чувствуешь? Он слышит меня, я знаю. Он придет, он только может не успеть. Нет, он успеет… он не может не успеть.
   Туман коснулся их, воины падали, раскрывая рты в безмолвном крике, так как туман гасил все звуки. Рон обнял Крису, и они упали рядом, не разжимая своих объятий.
   Корвин видел с вершины горы, как туман подступал к Рону и его воинам. Слезы ярости и бессилия текли по его щекам.
   — В дурную историю втравил ты нас, вожак, — сказал волк, стоявший за его спиной. — Старый вожак ошибся, когда назвал тебя своим преемником. Много волков уже погибло, одни в городе, другие преследуя воинов по горам, третьи в бушующем море, а кто-то здесь. Мы отказываемся от тебя, и ты должен ответить за их смерть.
   Корвин стер слезы и, подняв голову, с хмурой усмешкой оглядел стоявших волков.
   — Прежде чем кто-то из вас бросит мне вызов, — сказал он, — подумайте, кто сможет привести вас обратно в стаю.
   Высокий волк горько усмехнулся.
   — Мы говорили об этом и решили, что шансов нет и у тебя. Мы все умрем здесь, в чужом краю. У нас нет надежды. Она умерла вместе с твоими друзьями. Мы умрем, но первым будешь ты. Мы все бросаем тебе вызов, ты будешь драться со всеми нами по очереди, пока один из нас не убьет тебя или ты не убьешь нас всех, что нам представляется маловероятным. Ты слишком молод и почти не участвовал в боях.
   Корвин рассмеялся коротким лающим смехом.
   — Я — сын одинокого волка, во мне его кровь. Когда-то он побил всех, кто выступил против него, и я тоже побью всех вас, но убивать не буду.
   Волк кивнул.
   — Хорошо, пусть будет так, но мы все равно убьем тебя.
   Корвин сбросил одежду и остался в одной набедренной повязке.
   — Я готов, — сказал он, тяжело вздохнув.
   Дара открыла глаза. Черный туман понемногу рассеивался и уже можно было дышать. Она со стоном перевернулась на живот и попробовала встать, с третьей попытки ей это удалось.
   Все тело болело от жестокого удара, а ноги были слабыми и непослушными. Держась за стену, Дара побрела по коридору к залу черного камня.
   Там, где находился черный камень, теперь была глубокая яма, над ней клубился черный туман. Вокруг нее лежали жрецы. Они были мертвы, в груди каждого из них, там, где у них висел черный камень, зияла окровавленная дыра, отсвечивая белыми обнажившимися ребрами.
   Демона нигде не было видно, только на краю ямы лежал тонкий и длинный меч, который она видела у него. Дара подобрала меч и, спотыкаясь о выбитые из стен взрывом камни, побрела к выходу из пещеры.
   Ей нужно было найти сестру и брата, чтобы рассказать о том, что произошло.
   — Мы живы, дядя Рон, — сказала Криса, тормоша его. Он открыл глаза и недоуменно взглянул на нее.
   — Что? Что случилось? — пробормотал он, приподнимаясь на локтях. Вокруг с такими же недоуменными лицами поднимались с земли его воины. Туман рассеялся, как будто его и не было никогда, и стала видна полностью равнина.
   По ней беспорядочно бродили имперские гвардейцы, стараясь держаться поближе к святому, который сидел на камне, сложив руки перед собой и отрешенно глядя в небо. Повсюду кучками грязного тряпья лежали на сухой земле трупы жрецов. Берс осмотрел их и подошел к Рону и Крисе.
   — Все мертвы, — сказал он задумчиво. — Их черные камни исчезли неизвестно куда, прихватив с собой их такие же черные сердца. Это какая-то жуткая магия, я такого никогда не видел.
   — Это не магия, — сказала грустно Криса. — Это умер черный камень, забрав с собой то, что ему принадлежало.
   Берс удивленно посмотрел на нее.
   — Ты говоришь? — спросил он. Криса смущенно пожала плечами:
   — Кажется… Я не знаю, как это получилось. Я звала папу, сначала мысленно, а потом, видимо, закричала. Я очень испугалась. Я думала, что он не успеет, и будущее изменится, но он успел…
   — Будущее? — задумчиво переспросил Рон. — Что ты имеешь в виду?
   — Ну, я не знаю, как сказать, — Криса виновато улыбнулась. — Я вижу иногда не одно будущее, а несколько. То, что может быть, а может быть и по-другому. То, что произошло сегодня, то, что уже произошло…— Криса тяжело вздохнула. — Извините, я отвыкла говорить вслух. Могло случиться так, что папа бы не успел, и тогда мы бы все погибли, поэтому я ему кричала. Но он успел, и теперь мы живы, а он…— Криса всхлипнула.-А он умер.
   Рон горько рассмеялся.
   — Не расстраивайся так. Я уже хоронил его несколько раз, но проходит время, и он появляется снова неизвестно откуда, и именно тогда, когда нам нужна его помощь. Пока я сам не увижу его тело, я не поверю никому, что он умер.
   — Но я его не чувствую, — пролепетала Криса, с надеждой глядя на Рона. Тот улыбнулся.
   — И что? Это в первый раз?
   — Нет, но, — Криса улыбнулась. — Вы правы, дядя Рон. Я не буду думать о нем, как о мертвом. Сейчас к нам придет Дара, и мы уйдем из этого плохого места. Я не хочу больше здесь находиться. Мне здесь плохо.
   Корвин услышал звук взрыва и оглянулся. Над горой, где была пещера, взвился высоко вверх столб черного дыма. Воины и жрецы, окружившие людей Рона, замерли, а потом началось нечто странное.
   Клубы черного тумана отнесло ветром, и стало видно, что воины бросили оружие и опустились на землю там, где стояли. На равнине, на сухой потрескавшейся земле черными пятнами неподвижно лежали тела жрецов.
   Корвин грустно усмехнулся и повернулся к волкам.
   — Моя сестра уничтожила черный камень, мы исполнили то, ради чего пришли сюда. Теперь я готов сразиться с каждым из вас. — Он скрестил руки на груди, презрительно глядя на своих соплеменников, в нерешительности топтавшихся на месте. Наступило долгое молчание, которое прервал один из волков:
   — Хорошо, вожак, веди нас домой. Эти места нас тяготят, и дома у нас много дел.

ЭПИЛОГ

   Лягушки летят, лягушки летят! — восторженный детский крик ворвался в тишину древнего храма. Бора тяжело вздохнула и, открыв окошко во внутренний двор, крикнула:
   — Дила, иди сюда. Я хочу с тобой поговорить.
   По коридору быстро протопали маленькие ножки. Девочка, открыв дверь, затараторила:
   — Я не виновата. Они сами мне сказали, что я стану волшебницей, как моя мама, только когда лягушки будут летать. Я не хотела, но они принесли их с собой и стали их подбрасывать вверх. Они же могли разбиться, бабушка! Я не хотела…
   Бора тяжело вздохнула.
   — Дила, это просто поговорка такая, у нас волков. Когда хотят сказать, что это невозможно, тогда говорят, что это произойдет только тогда, когда лягушки будут летать.
   Девочка залезла на стул, поерзала, устраиваясь поудоб-' нее, и продолжила:
   — Но они же умеют летать, бабушка, они только не хотят. Они ленивые, но, если их хорошо попросить, они полетят. — Девочка доверчиво улыбнулась и сунула руку под набедренную повязку. — Вот смотри, — Дила разжала маленький чумазый кулачок. Из ее руки вылетела лягушка и полетела стремительно прямо в лицо остолбеневшей Боры. Неожиданно, уже почти коснувшись носа хранительницы храма, лягушка резко изменила направление и вылетела в окно, а сама Дила вдруг поднялась к потолку комнаты и там остановилась.
   — Здравствуй, мама, — сказала красивая женщина, одетая в походную одежду волков, заглядывая в полуоткрытую дверь.
   — И ты, дочка, тебя я тоже рада видеть.
   — Мама, — радостно охнула девочка и весело заболтала ногами, по-прежнему вися в воздухе. Бора горько усмехнулась.
   — Мать-волчица, — сказала она, подняв голову к потолку и внимательно разглядывая поцарапанные коленки восторженно улыбающейся девочки, — как я устала от этой магии. Ты же обещала, что они не будут заниматься ею в храме. — Бора обратила свой недовольный взгляд на женщину и продолжила: — Сними ее с потолка, я ее еще не наказала, — она сделала навстречу несколько шагов и обняла вошедшую. — Здравствуй, Дара! Тебя так долго не было…
   — Криса! — восторженно взвизгнула девочка, стремглав пронесясь по воздуху прямо в объятия невысокой голубоглазой девушки, появившейся вслед за Дарой в дверном проеме.
   — Они меня обижали, я ни в чем не виновата. Преврати их в лягушек.
   — И маму тоже? — спросила, улыбаясь, девушка,
   — Не-е, маму не надо, она хорошая.
   — Бабушку?
   Девочка тяжело вздохнула, посмотрела на Бору, потом скорчила жалобную гримасу.
   — Ладно, и бабушку не надо.
   — Тогда кого? — спросила с мягкой улыбкой Криса.
   — Никого не надо, я сама виновата, — девочка снова вздохнула и добавила потухшим голосом. — Превращай меня в лягушку… только красивую, и чтобы она умела летать… и прыгать…
   — Она тебя очень утомила? — спросила Дара. Бора кивнула.
   — Немного… Здравствуй, Криса. Я рада, что вы наконец-то вернулись домой…
   Тина вздохнула и стала ждать, когда он, проснется.