Макдевит Джек. Чинди

   - Конечно. - Хатч поднялась и направилась к переходу. - А в чем дело?
   - У меня есть для тебя кое-что.
   Остальные были уже там - очевидно, ждали. Тор попросил ее сесть и встал у стола, на котором лежали четыре тубуса для холстов.
   Хатч оглянулась на остальных, желая понять, знает ли кто-то хоть что-нибудь о происходящем. Но они лишь пожимали плечами.
   - Спасибо, что пришли, - сказал Тор. - Вы, друзья, помогли мне в тяжелую минуту, и я хочу поблагодарить всех вас.
   Он стоял и слушал набор фраз, который всегда звучит в подобных обстоятельствах. Не за что, Тор. Мы все готовы были оказаться там. Ты сделал бы то же самое.
   Он открыл первый тубус и достал оттуда рисунок.
   - Джордж, это тебе в знак моей признательности и благодарности. - Тор развернул работу и держал так, чтобы каждый мог видеть. Там был Джордж, героическая фигура в открытом грузовом люке «Мемфиса», позади него сеть и на подходе - кабинка. Тор проставил на холсте имя Джорджа, а в углу подпись и дату.
   На другом рисунке Аликс стояла на шаттле, широко расставив ноги, и привязывала кабель к основанию передней антенны, контржурный свет далекого солнца облекал ее светящейся аурой.
   На третьем Ник «прилип» к корпусу распадавшегося «Венди Джай» с зажатым в правой руке ярко блестевшим лазерным резаком.
 
   И наконец Хатч.
   Она не была уверена, чего ей следовало ожидать.
    Неуклюжая фигура внутри отсека? Вырезающая с помощью лазера туалет?
   Тор развернул холст, и перед ними вырос небосвод над Торосом. Там сиял всеми своими огнями «Мемфис», плавно скользивший вдоль горизонта. А на фоне мягкого серебристого света звезд и корабля вырисовывалась сама Хатч, спокойно вглядывавшаяся вниз. Лицо и плечи представлены призрачным абрисом. Это была настоящая, великолепнаяХатч, воплощение ее собственных представлений. Ее можно было не сразу узнать, но она понимала, что такая, какая есть, она никогда бы не произвела столь сильного впечатления.
   - Тор, - сказала она, - картина просто потрясающая. Они все потрясающие.
   - Тебе нравится?
   - Да. Конечно. - И через минуту: - Спасибо.
   Когда несколько минут спустя они остались одни, Тор заметил, что единственная сложность пребывания на борту звездолета - невозможность достать розы.
   - Так что это тебе вместо роз.
   Он прижался губами к ее губам.
   - Тор, - выдохнула она, - это куда приятней, чем розы.
 

18

 
   Укажите мне в Андах место, надежно удаленное от шумных соседей, от рыбных рынков, от родственников, от толпы и низко летающих самолетов, и я с радостью расстанусь с бессмысленными удовольствиями этого мира.
   Эллис Делмар. Жизнь в бесконечном одиночестве. 2087
 
   Хатч размышляла, оставлять ли рисунок на мостике. Пусть на нем была как бы и не онаили, наоборот, она - но слишком напоминающая божество. Хатч почти решилась на это, но в последний миг передумала и все-таки повесила рисунок в своей каюте. И любовалась им. Ее образ за короткое время прошел долгий путь от размахивающей бейсбольной битой девчонки-сорванца, одетой в форму игроков «Филлис», до вот этойловушки на мужчин. «Он попал в яблочко, крошка», - подумала Хатч.
   Тем временем они вошли в пределы чрезвычайно странной системы, какой им теперь представлялись Близнецы.
   Размеры обоих гигантов почти совпадали. Их экваториальные диаметры составляли, по оценке землян, шестьдесят пять и шестьдесят три тысячи километров. Меньшая по размерам планета, более яркая, выделялась поясами серебристых облаков с голубым и золотистым отливом.
   Голубизна была результатом присутствия жидкого метана и кристаллов льда на внешней оболочке атмосферы. Циклонические штормы проникали глубоко внутрь нее, представляясь завитками и водоворотами желтого и красного с золотыми блестками. Это была сверкающая планета.
   Ее темный и мрачный гигант-собрат, укутанный в октябрьские тона, также пестрел штормами. Но здесь они, казалось, были более сильными и грозными, чем у его соседа, и накрывали более обширные пространства. Название пришло автоматически: систему окрестили Близнецы; яркую планету - Кобальтовая; темную - Осенняя.
   У каждой были собственные кольца. У Кобальтовой - более сложного строения, с вкраплениями мелких лун и перехлестами, с четырьмя овалами Кассини [3]. У Осенней - ярче, золотистого и темно-оранжевого оттенков, и только с двумя овалами Кассини. Невозможно было не обратить внимания на удивительный баланс света и тьмы в построении всей этой системы.
   Близнецов разделяло чуть более трех миллионов километров.
   Вся эта система планет и колец (плюс центральное облако) была окружена громадным внешним кольцом четко выраженной эллиптической формы, которое напоминало скорее беговую дорожку на стадионе. Оно тоже проявляло все признаки традиционных кольцевых систем: овалы Кассини, связанные луны, эффекты переплетений, но не было очерчено столь четко, как два планетарных кольца. В отличие от резко контрастного вида элементов внутренней системы оно представляло скорее некий тип светящейся петли, постепенно рассеивающейся в ночном мраке.
   Спутники-луны были покрыты кратерами, заморожены, безжизненны. Лишены каких бы то ни было признаков атмосферы. Их диаметр менялся в диапазоне от шести тысяч километров у вертикальной луны до двенадцати сотен - у лун-спутников.
   Планеты, луны и большое кольцо вращались вокруг центра масс, где формировалось облако и уравновешивалась гравитация двух гигантов. Близнецы походили на стремительные ядра, которые двигались в противоположных направлениях, делая полный оборот за неполные двадцать четыре часа. Оба были в значительной степени сжаты центростремительными силами, и Билл сообщил, что не уверен, достаточно ли долго проводились измерения с точки зрения их точности, но предварительные оценки показывают, что эти планеты сближаются.
   -  Постепенно, - сказал он. - Система явно нестабильна.
   - Они столкнутся? - спросил Джордж, уже потиравший руки в предвкушении такой перспективы.
   -  Неизбежно.
   - Когда?
   -  Менее чем через миллион лет.
   - У нашего ИИ, - заметил Джордж, - очень язвительное чувство юмора.
   Центральное облако мерцало из-за постоянного вторжения пыли и частиц, всасываемых из обеих кольцевых систем. Именно эта активность и создавала эффект плетеного ожерелья. Два потока частиц, сталкиваясь внутри облака, взрывались, демонстрируя свои пиротехнические свойства, и светящиеся струи отбрасывало на миллионы километров в ночь, пока в конце концов не утаскивало назад.
   Билл продолжал выводить на самые разные дисплеи центра управления и по всему кораблю изображения в реальном времени. Хатч почти все время проводила на мостике. Внизу Джордж и его команда не отрывались от экранов.
   Они уже приближались к самой удаленной из лун, когда Билл доложил еще об одном странном свойстве системы.
   -  Осенняя имеет белую вихревую зону на экваторе.
   - Белую зону? - спросила Хатч.
   -  Штормовую. Но она не похожа на остальные штормовые зоны.
   - В каком смысле?
   -  Она?же. И длиннее. В ней меньшие скорости ветра. Может быть, она на экваторе неспроста.
   Со станции «Аутпост» им сообщили, что доклад Хатчинс о гибели «Венди Джай» переправлен в Академию. (Передававший это послание Джерри был строг больше обычного, как будто намекал капитану, что ее отзовут, разденут и публично выпорют.) «Джерри, - подумала Хатч, - тоже мог с восторгом смотреть вперед, в грядущее бюрократическое будущее».
   «Мемфис» потратил три дня на исследования. Это было удивительное время. Люди наблюдали за Близнецами под самыми немыслимыми углами. Временами весь небосвод заполнялся светом, сияющими планетами, лунами и кольцами. В другие моменты, когда «Мемфис» находился на ночной стороне планет, невозмутимую тьму неба подсвечивало лишь «ожерелье», мерцающее на фоне окружающих звезд. Билл вывел все это на экран размером со стену в кают-компании, и путешественники, обедая или завтракая на своей виртуальной веранде, любовались искрометным, подвижным световым шоу. Метеоры, бесконечным потоком выбрасываемые из колец за счет гравитационных сдвигов, устремлялись вниз и вспыхивали в верхних слоях атмосфер обеих гигантских планет.
   «Если где-то и существует место, - подумала Хатч, - кричащее на весь мир: „Творец есть!“ - вот оно».
   К вертикальной луне «Мемфис» приблизился поздним утром в канун Рождества. Луна, величиной с Марс, выглядела неприветливо. У нее не было ни клочка атмосферы, ни следа широких плоских равнин, которые имелись у соседа Земли. Здесь возвышались огромные наплывы каменных пород и зияли обширные ущелья. Кратеры были практически везде. На этой планете теснились игольчатые пики, иззубренные скальные образования и засыпанные каньоны, отвесные утесы и плоскогорья, глубокие борозды и вертикальные срезы пород. Как и другие луны, эта подчинялась приливу, постоянно предъявляя центральному облаку один и тот же бок.
   Вертикальная луна находилась практически на краю системы, в 24 миллионах километров от центра масс. Если смотреть с ее самой выгодной точки, то система колец и гигантских планет казалась наклоненной градусов на пятнадцать - для Аликс примерно на ширину от выставленного большого пальца до кончика вытянутого мизинца.
   Траектория этой луны обеспечивала уникальную перспективу. Вместо вида за большим кольцом, какой открывался с других спутников, вертикальная луна при движении позволяла охватывать всю систему целиком, сверху и снизу. Так что наблюдателю, находящемуся на правильно выбранной ее стороне, небосвод являл великолепное зрелище. Оттуда было видно все: Близнецов, облако и три группы колец.
   Первоначально никто не принял всерьез предположение Тора, что орбита вертикальной луны имеет искусственное происхождение. Но когда они подлетели ближе и осмотрелись, то мысль о том, что это небесное тело передвинули и разместилиздесь, показалась не столь невероятной.
   «Если бы я могла передвинуть планету, - размышляла Хатч, глядя на пару игольчатых пиков на самом краю горной цепи, - это именно то место, куда я поместила бы ее».
   Она была на мостике одна. Вдруг перед ней вспыхнуло изображение Билла. Он сменил рабочий комбинезон, который носил несколько последних дней, на парадный галстук и пиджак и выглядел так, будто собирался на прием к Мейкписам.
   - Что?
   -  Там, внизу, здание.
    Шутить изволите. Она взглянула на экраны: да, здание было! Неподдельная радость неожиданно захлестнула Хатч, и она решила, что слишком долго заставляла Джорджа топтаться на месте.
   Из цепи горных кряжей поднималась зубчатая гора. Около ее вершины Хатч разглядела широкий выступ. И там, на этом выступе, обосновался дом.
    Ну ладно - строение.
   Это был пустой в центре, вытянутый вдоль уступа овал. Хатч даже различила окна, но все они были темными. На них не было заметно никаких экранов, которые защищали бы их от вакуума, и это заставляло предположить, что там используются или использовались системы, подобные полям Фликингера.
   - Есть хоть какие-то признаки использования энергии, Билл?
   -  Отсутствуют.
   - Стало быть, там никого нет.
   -  Я бы сказал то же самое.
    Бедный Джордж.
   -  Я бы еще отметил, что строение расположено на экваторе. Это самое удобное место для осмотра и наблюдений. - Билл продемонстрировал ей общую картину из этой точки. Осенняя была на южном небосклоне, Кобальтовая на северном. Облако плыло прямо над головой.
   Скальный уступ, вершина горы, возвышался примерно на тысячу метров над стеной дома. Хатч переправила это сообщение Джорджу, а затем спустилась в отсек управления экспедицией, чтобы пообщаться с пассажирами: Билл транслировал им все изображения.
   -  Ну, как насчет этого?- сказал Тор, когда на экране появилось овальное сооружение. - Что я говорил?
   Контактеры устроили второй круг взаимных поздравлений. «Превратности судьбы, - подумалось Хатч. - У нас либо праздники, либо похороны».
   Джордж отвел ее в сторону и поблагодарил.
   - Ты удивительно сердечный человечек, Хатчинс. - Он смеялся, он был рад.
   - Это все Тор, - заметила она. - Он-то как раз и считал, что вертикальная луна - самый ценный ближайший объект для поиска.
   Тем временем «Мемфис» расположился в пространстве под более правильным углом, и теперь телескопические камеры Билла снабжали землян все новыми подробностями.
   Здание было двухэтажным. Были хорошо видны входная дверь и множество окон. Архитектура здания была предельно простой, без всяких попыток дополнительно украсить его, если не считать уступов и пилястров. («Кто бы стал строить в таком месте вычурный дом? - спросила Аликс. - Его затмит окружающая обстановка».) В открытой центральной части стояли несколько скамеек. Еще имелся купол - точь-в-точь такой, какие попадаются в загородных домах двадцать первого века, которых так много в Виргинии. Постройка, целиком выполненная из серого камня, несомненно, добытого среди окружающих скал, была до боли красива.
   - Странно, - произнес Ник.
   - Что именно? - спросил Джордж.
   - Антенны. Но я не вижу никаких признаков приемника.
   Хатч отправила в Академию сообщение о визуальном контакте, как того требовали инструкции. Ей не хотелось этого делать, так как она заранее знала, что копия уйдет на станцию «Аутпост», к Могамбо. И эта новость заставит его действовать. Жаль, но ничего не поделаешь. Зато Хатч по-настоящему гордилась собой. На протяжении многих десятилетий, с тех пор как человечество освоило полеты на сверхсветовых скоростях, оно предприняло без преувеличения сотни экспедиций с целью найти планету, которая когда-то была - или оставалась - местом обитания разумных существ. «Мемфис» за время своего полета сделал это три раза из трех.
   Контактеры заплатили за это кровью, но когда придет время вернуться домой, среди встречающих на «Колесе» наверняка окажется сам президент, чтобы пожать руку Джорджу.
   Сомнений быть не могло: дом пустовал. На крыше были смонтированы две большие «тарелки». Концентраторы солнечной энергии, хотя и не направленные на солнце. На самом деле, они вообще никуда не были направлены. Развернутые в разные стороны - одна к большому кольцу, другая просто вниз, в сторону каньона, - они бездействовали.
   Пространство в центральной части овала когда-то было внутренним двором. Хатч разглядывала изображения, изучала скамейки, нашла вход в здание - он был украшен куполом.
   -  Смотрите!- воскликнула Аликс. - Там, слева!
    За пределами здания, на выступе.
   - Увеличение, Билл, - приказала Хатч. - Левая сторона.
    Космический корабль!По всей вероятности. Но с уверенностью утверждать было трудно. Это вполне мог быть ангар-склад с окнами.
   - Почему же они оставили здесь свой корабль? - спросил Джордж.
   Хатч не знала, но задумалась, действительно ли это место покинуто его обитателями.
   Ангар, корабль, шаттл или что-то еще поблескивало в мерцающем свете неправдоподобного небосвода.
   - Мы конечно же захотим спуститься и взглянуть поближе, - заявил Джордж.
   -  Разумеется, - это был Тор. Хатч представила, как он достает мольберт.
   - Кто хочет отправиться туда?
   Аликс нисколько не удивилась, когда Хатч заговорила об опасности и напомнила, что один раз они уже поступили самонадеянно и из-за этого погибли люди. - Но ведь наверняка там никого нет, - сказал Джордж. - Там же сплошной вакуум.
   Возражать против этого было трудно. Ник заметил, что это тот самый случай, как и с лунной базой на Тихой Гавани. Никакой видимой угрозы. Место в высшей степени безопасное.
   Так же думала и Аликс. Ей нравилась Хатч, но все-таки она считала капитана чуть-чуть скрытной. И чересчур осторожной. Это была вовсе не та производящая впечатление личность, какую ожидаешь увидеть на мостике сверхскоростного космического корабля. Хатч не ошиблась в отношении ангелов, но сейчас дело наверняка обстояло совсем иначе. Тишина…
   Предстоящее мероприятие обсуждали несколько часов. Вопрос состоял не в том, отправятся ли онитуда, а скорее ктоэто будет. Джордж и Хатч - для полной гарантии, что ничего не случится? Джордж, Ник и Тор, поскольку при наличии опасности лучше, если навстречу ей выйдут мужчины? Аликс предлагала себя и Хатч - женщины проворнее и сообразительнее.
   Мужчины рассмеялись, приняв ее слова за шутку.
   В конце концов, когда стало ясно, что отправиться на поверхность планеты хочется всем, Хатч уступила, и они всей компанией направились к шаттлу и начали спешно активировать защитные костюмы. Включив поле Фликингера, Аликс наслаждалась ощущением нарастания энергии вокруг. Волна, теплая и прозрачная, обнимала ее, как мягкая одежда.
   Пока все ждали, когда давление воздуха вне шаттла упадет до нуля, Хатч установила правила «посещения». Никто не отходит в сторону без напарника. Ничего не трогать руками, сначала притрагиваться к предметам специальной тростью. Помнить о гравитации. Она будет низкой, но свалившийся с горы убьется.
   - И, пожалуйста, запомните, - добавила она, - там все имеет огромную ценность. Постарайтесь ничего не трогать и, ради бога, ничего не разбить.
   Ник вздохнул и пожелал всем счастливого Рождества.
   Хатч обратила к нему пронзительный «полицейский» взгляд.
   - Я знаю, как все это звучит, Ник. Но я действительно больше никого не хочу потерять. - На панели управления вспыхнули зеленые огни. - Хорошо, Билл, - сказала она ИИ. - Запускай нас по собственному усмотрению.
   Шаттл развернулся, люк открылся, и исследователи скользнули в темноту.
   Пока Хатч двигалась по одиночной орбите, Аликс разглядывала проплывавшую мимо грубую, неровную поверхность. Она не была темной, как думала Аликс. Скорее наоборот, там царил своего рода «затхлый» полумрак, точно в церкви перед закатом солнца, когда свет поступает только сквозь витражи. Зловещий и влекущий, таинственный и безмолвный… и Аликс задумалась о том, как передать его суть в освещении сцены и в хореографии.
   - Не получится, - бросил Ник, и она поняла, что, должно быть, думала вслух. - Для этого понадобится голографическая камера.
    Да причем тут камера!Человек всегда помнит, что сидит в голографической камере, а следовательно знает, что он в безопасности и тепле и что происходящее вокруг - всего-навсего изображение. А у Аликс цель была совсем иная. Зрители должны забыть, где они. Их нужно заставить поверить в то, что это настоящиекамни и скалы. И шарики-близнецы, и спектральное облако между ними, и кольца - эти великолепные кольца - тоже должны стать реальностью. Аликс еще никогда не видела столько света на небосклоне, света, который не «просачивался» вниз, не озарял безмолвный пейзаж. Он лишь отбрасывал тени, но это были тени Бога. Это мог понять только тот, кто былздесь, действительно были обозревал их в процессе полета.
   Нет. Моделирование и имитация не годились для ее затеи. Аликс бросила быстрый взгляд на Тора. Тот улыбнулся. Онпонимал, в чем проблема. В экспрессии. Нужно было ухватить здесь суть - и заставить жить на сцене для зрителя, и именно так, как это может лишь театральная труппа.
   Она заметила среди утесов струйку дыма, как будто кто-то развел там костер, и показала Нику.
   - Оптический обман? - поинтересовалась она.
   - Возможно. А может, вулканическая активность. Не исключено, что старушка Вертикальная с точки зрения геологии все еще жива.
   Аликс откинулась на спинку кресла, будто закутываясь в мягкие вибрации двигателей, а сама рисовала в воображении танцоров, выступающих под Близнецами. И начала складывать музыкальную партитуру.
   Хатч объявила, что начинается спуск. Аликс вновь выглянула за борт, поискала глазами дом - овал с внутренним двором и куполом, - но увидела только истерзанный ландшафт и свет, как в канун дня всех святых. Тем временем шаттл снижался. Кресло начало «выпадать» из-под Аликс, ремни безопасности стянули плечи и ноги, удерживая ее на месте. Затем она услышала, как Джордж сказал: «Вот оно », - но ей все еще ничего не было видно; должно быть, нужно было подняться и выглянуть сквозь ветровое стекло. (Почему его называют «ветровым», ведь шаттл движется в вакууме?)
   За иллюминатором появился сплошной массив камня - угловатый, пустынный, неуклонно поднимающийся. Он был достаточно близко, так что Аликс могла бы, высунув руку из иллюминатора, потрогать. Она даже хотела попросить Хатч быть осмотрительнее, но понимала, как это воспримут, поэтому предпочла промолчать, но не смогла сдержать улыбки, когда Джордж все-таки произнес эти роковые слова.
   - Осторожно. Мы идем слишком близко.
   Хатч ровным спокойным голосом уверила его, что все в порядке. Джордж умолк, цепенея, и отвернулся, уставившись на скалу. Затем демонстративно «утонул» в своем кресле - съежившись, прикрывая рукой голову.
   Хатч рассмеялась, но Аликс затаила дыхание, крепко вцепившись в кресло. Скалы замедлили свое движение вверх, затем почти остановились, и Аликс почувствовала неприятный гул посадочных двигателей. Хатч ненадолго включила их, постепенно заставляя работать вес шаттла, позволяя челноку медленно опускаться и, вероятно, желая убедить себя, что скальный выступ не убежит из-под них раньше, чем они сядут. Она пошла на снижение, и гудение двигателей изменилось, притихло, а затем смолкло.
   Аликс освободилась от ремней безопасности и поднялась с кресла, чтобы взглянуть вперед. Дом был перед ними! Здание походило на заброшенный стадион, на железнодорожный терминал, а, может быть, на задний двор галереи магазинов, оказавшийся здесь как часть театральной декорации.
    Место, куда отправляется Бог, когда нуждается в передышке.
   Путешественники подключили баллоны с воздухом, и Аликс взглянула направо (по правому бортуправильнее было бы сказать) и не увидела никакой площадки, куда они бы приземлялись. Вместо этого она заглянула в ущелье глубиной много сотен метров, где все было окутано мраком и где она так и не сумела разглядеть дно.
   Хатч стояла в воздушном шлюзе, следя за тем, чтобы никто не спешил на выходе из шаттла.
   - Держитесь дальше от края, - предостерегала она каждого, кто спускался по невысокой лестнице-трапу и пересекал голую бесплодную землю.
   Коротко обрубленное крыло шаттла едва не касалось вертикальной скалы, застыв на волосок от нее. Хатч взглянула вверх, и у нее захватило дух. Стена камня поднималась на высоту от двух до десяти километров, скрываясь из глаз. Она напомнила Хатч Килиманджаро - вот только на вершине не было снега, лишь гладкий, серый, уходящий в вечность камень.
    И небосвод, боже мой, этот небосвод. С одной стороны Осенняя, с другой - Кобальтовая, каждая со своим семейством колец, и между ними огромное облако, похожее на китайский фонарик. И край большого кольца, которое, точно гигантский туманный тракт, прорезало по дуге окружающую тьму.
   Несколько минут Хатч пристально вглядывалась. Так, не сговариваясь, сделали все. Но в конце концов не удержались и заговорили. Аликс тихо и осторожно соскользнула на поверхность перед шаттлом, двигаясь за Ником, и столкнулась с ним, когда тот неожиданно остановился. Он рассматривал другой корабль, тот, который они издалека наблюдали на экранах «Мемфиса», безопасный, самый обычный космический корабль. Но теперь, на «крупном плане», он оказался серо-черным и совершенно иным. Что-то особое было в его очертаниях и обводах корпуса, в изгибах, в том, что искусственный свет шаттла тонул в ряду темных иллюминаторов, казалось, бесследно, не позволяя проникнуть в замысел конструктора.
   Все было покрыто слоем пыли: корпус, крылья, крыша кабины. Будто корабль провел здесь очень долгое время. Теперь он стал частью пейзажа, сам твердый и неизменный, как каменная стена. Его крылья были длиннее и более закругленными, чем у шаттла.
   Ник сделал несколько снимков, а Хатч с любопытством поглядывала на люк. Аликс заметила, что Тор выбирал наилучший угол обзора, и догадалась, что он готов без промедления приняться за новый холст. Сама она рассматривала корабль как театральный реквизит и пыталась представить себе песни, которые могли бы быть написаны по поводу первой встречи с кораблем другой цивилизации - и уже проигрывала про себя одну из таких мелодий. Это был свет звезд в чистом виде. Аликс не была гениальным композитором, и ей очень хотелось, чтобы все это могли увидеть Бен Хав или Эмми Бисел. Самой ей с этим не справиться, но она сможет сделать вот что: усадить их рядом с собой и рассказать, на что все это было похоже.
   У корабля был приставной трап с большими толстыми ступенями, массивными, как предплечья Джорджа, и только три из них были разнесены друг от друга достаточно далеко, чтобы это было удобно для людей.
   - Ты стоишь слишком близко к краю, - сказал кому-то Ник. - Отойди.
   - Как думаешь, сколько времени он простоял здесь? - спросила Хатч.
   Аликс пожала плечами. Откуда ейзнать? Любое произвольное время. При почти полном отсутствии атмосферы в этом месте собралось достаточно много пыли. Пару лет? Пару тысяч лет?
   Все молчали. Ник, стоявший около трапа, нерешительно потянулся и коснулсяего, обозначив таким образом исторический момент. Тор взял в руки камешек (как ни странно, выковырял из скалы) и на глазах у Хатч бросил за край ущелья. В Торе было еще так много ребяческого! Хатч и Джордж тем временем пристально вглядывались в эти самые окна, что взирали куда-то мимо них, настороженно всматриваясь в каменный пейзаж, наблюдая за Осенней, которую с одной стороны обрамляла седловидная гора, а с другой - пик, тонкий и длинный, как веретено, выглядевший так, будто мог внезапно обломиться.