Страница:
название и устремятся не к планетам, а к звездам, чтобы у других солнц, в
других планетных системах найти разумную жизнь, найти братьев по разуму.
Никому уже не приходило в голову сомневаться в их существовании. И
никто не воспринял появление Гианэи как доказательство, потому что никакого
доказательства бесспорной истины не требовалось.
Но если исключить одежду Гианэи, в которой она явилась людям на
Гермесе, никто еще не видел ничего, что было бы сделано руками разумных
существ иного мира.
И вот перед небольшой группой людей, среди которых, словно нарочно,
находилась представительница чужого разума, своим присутствием
подтверждающая реальность виденного, появился целый комплекс предметов,
сделанных не на Земле, и не отдельные, не связанные друг с другом предметы,
а именно комплекс, объединенный одной целью, единым замыслом, общей для них
всех научной и технической мыслью.
Мыслью чужого, чуждого Земле мира.
Момент был настолько волнующим, что те из участников экспедиции, кому
было поручено засиять базу, когда она будет найдена и сделана видимой, не
сразу вспомнили о своих обязанностях.
Но они вспомнили о них, когда началась операция, и все, что произошло,
было навеки запечатлено на пленках
Не меньше десяти минут экипажи всех пяти вездеходов молча смотрели на
то, что появилось перед ними. Каждый хотел навсегда запомнить это зрелище.
Пестрые, как детские игрушки, стояли два огромных яйцеобразных тела.
Они были совершенно гладкие, без выступов раструбов, без чего-либо,
напоминающего дюзы, каждый сорока метров в длину.
Это и были таинственные спутники-разведчики, так долго занимавшие мысли
ученых, доставившие столько беспокойства и хлопот космической службе.
Со всех сторон, от небольших возвышений, имевших форму куполов,
поднимавшихся над землей не больше, как на двадцать сантиметров, к каждому
"яйцу" подходили длинные шланги. Было ясно, что это верхняя часть, а все
остальное упрятано в лунную почву, и для того чтобы узнать, что оно собой
представляет, нужны раскопки.
В глубине выемки, у противоположного ее края, виднелся какой-то длинный
предмет в форме ромба.
Затаив дыхание люди рассматривали, словно из небытия возникшую базу
спутников и их самих.
Все было неподвижное, застывшее, будто скованное ужасающим морозом
лунной тени.
Краска почти не затронула почвы, и все, что подверглось ее действию,
выделялось очень рельефно. Ромб, купола, шланги и сами спутники-разведчики
казались металлическими, но были ли они таковыми в действительности, мешала
определить та же краска, сделавшая их видимыми.
Долгую тишину нарушил Сабо.
-- Убрать распылители! -- Его голос звучал так же спокойно и ровно, как
и раньше. -- Внимание! Выпустить роботы номера второй и третий!
Теперь появились механизмы, ничем не напоминающие первые. Это были
роботы-"люди", с ногами, руками и круглыми стеклянными головами. Немного
неуклюже, но быстро они зашагали к выемке.
Четыре сигарообразные машины вернулись, каждая к своему вездеходу, и
были убраны внутрь.
Наступил наиболее ответственный и самый интересный момент операции.
Кибернетические автоматы могли произвести полное и детальное
исследование любого предмета как снаружи, так и внутри, не вскрывая наружной
оболочки. Быстро и очень точно они определяли размеры, материал, химический
состав, "видели" все, что находилось внутри, могли разобраться в любой
схеме, даже такой же сложной, как их собственная.
Подобные роботы применялись часто для самых разнообразных целей и
обычно хранили полученную информацию в своей "памяти", выдавая ее по
требованию. На этот раз было внесено изменение в их конструкцию. Приходилось
считаться с возможностью уничтожения роботов защитными установками базы или
спутников. Все, что им удастся узнать, роботы немедленно передадут на пульт
штабного вездехода.
Сабо приготовился к приему сообщений.
Но удастся ли узнать что-нибудь? "Допустят" ли это спутники и их база?
Многие сомневались в успехе.
Робот номер два, подойдя к краю отвесного обрыва, ловко спустился на
площадку. Номер третий почему-то замешкался, но потом спустился и он.
-- Номер первый! -- сказал Сабо. -- Передаю управление! Второй поиск!
-- Второй поиск, -- равнодушно повторил невидимый на экранах шар.
Муратов помнил объяснения Вересова. Оба робота-"человека" поступили под
команду электронного мозга, заключенного в шаре, и теперь будут выполнять
только его приказы. Шар находился ближе к месту действия и имел прямую
"зрительную" связь с исполнителями. И у него хватит "сообразительности",
чтобы при любой неожиданности гораздо быстрее, чем мог бы это сделать
человек, принять правильное решение.
Роботы разошлись. Один направился к ближайшему спутнику, другой -- к
ромбу.
База не реагировала. Создавалось впечатление, что никаких защитных
установок против вторжения посторонних тел здесь нет. Но было хорошо
известно, что спутники имеют такую защиту.
Почему же она бездействует?
Муратов посмотрел на Гианэю. Она с видимым интересом наблюдала за
происходящим. Никакой тревоги не было на ее лице.
О чем она думала сейчас? Что чувствовала?
Люди Земли готовились проникнуть в тайну, которую соотечественники
Гианэи хотели скрыть от них. Она не могла относиться к этому с полным
равнодушием, но внешне это выглядело именно так.
Робот номер три вдруг остановился и, повернувшись, пошел обратно, к
шару.
-- Видимо, он решил, что обследование нужно производить по очереди, --
сказал Стоун, имея в виду электронный мозг. -- Он опасается путаницы
одновременной информации.
-- Да, видимо, так, -- согласился Сабо.
Робот номер два беспрепятственно подошел к ромбу.
Загорелась зеленая точка сигнальной лампочки на панели приемного
аппарата, с легким шелестом поползла за стеклом узкого "окошка" лента
записи.
Робот приступил к работе.
Он действовал по порядку, с хладнокровием машины. Сообщил размеры
ромба, указал, что большая его часть заключена в скале, и приступил к
материалу, из которого была сделана наружная поверхность.
Сначала все шло гладко. На ленте быстро отпечатывались символы
химических элементов. Железо, алюминий, марганец, кальций.
Но вот появился вопросительный знак. Это означало, что роботу
встретился не известный ему элемент или сплав из нескольких, который он не
мог разложить.
Второй вопросительный знак... третий!
-- Плохо! -- сказал Сабо. -- Конструкция не продумана до конца. Он не
умеет производить незнакомый анализ.
-- Ничего подобного. -- раздался из динамика чей-то голос из другого
вездехода -- В него заложена программа любого анализа, который когда-либо
производился на Земле. А то, чего не могут или пока не умеют делать люди,
естественно, не может уметь и он.
-- Адвокат не нужен, -- пошутил Сабо. -- Эта профессия давно исчезла.
-- Догадается ли он отрезать кусочек от ромба -- для анализа на Земле?
-- спросил Стоун.
Сабо не пришлось отвечать на этот вопрос. За него ответил шар.
Они увидели, как робот достал какой-то инструмент. Видимо, это был
резак. Посыпались искры.
-- Материал не поддается, -- холодно сообщил электронный мозг. --
Пришлите другого.
-- Более совершенного нет, -- ответил Сабо.
-- Прекращаю, -- сказал шар.
И тотчас же робот номер два убрал электрический ' резак.
Муратов никогда не видел работу таких машин. Ему было немного странно
слушать обмен фразами и сознавать, что говорят не два человека, а человек с
машиной.
-- Плохо! -- повторил Сабо. -- Именно в том, чего не сумел понять наш
разведчик, заключена тайна невидимости.
-- Может быть, попробовать отрезать кусочек купола? -- предложил Стоун.
Электронный мозг шара сам пришел к такому же решению. Робот направился
к ближайшему куполу.
Но и здесь ничего не вышло. Материал, из которого были сделаны агрегаты
базы, не поддавался.
Робот вернулся к ромбу.
Он поднял руки и положил их на его поверхность.
И снова ничего не случилось.
Резким скачком изменилась окраска экранов. Они стали чуть зеленоватыми.
Ромб и стоявший возле него робот приблизились и заняли всю площадь экрана.
Потом все увидели, как потускнела, расплылась поверхность ромба и стали
видны какие-то провода, рычаги, острые выступы неизвестных приборов.
Открылась внутренность ромба.
-- Если это и есть электронный мозг базы, -- сказал Токарев, -- то при
чем здесь рычаги?
-- Может, это вовсе и не рычаги, -- отозвался Сабо, -- а только что-то
похожее на них. Не забывайте, что перед вами не земная конструкция.
-- Об этом забыть никак нельзя.
Робот застыл в неподвижности. Лента приемного аппарата продолжала
двигаться, что указывало на продолжающуюся работу "мысли" в стеклянной
"голове" кибернета.
-- Схема не поддается, пришлите другого, -- раздался металлический
голос шара.
-- Более совершенного нет, -- теми же словами ответил Сабо.
Но слова "прекращаю" не последовало. Очевидно, шар не терял надежды,
что его помощнику удастся все же разобраться в схеме электронного мозга
базы, видимо, более сложной, чем его.
Внутренность ромба все так же держалась на экране телесвязи.
А на визуальном экране было видно, как робот номер три снова направился
к спутнику. Шар не желал терять время. Поскольку от робота номер два
передача информации временно прекратилась, он приказал номеру третьему
начать работу.
-- Похоже, что нам все же удастся исследовать базу и основательно
познакомиться с ее агрегатами, -- сказал Стоун. -- Где же та опасность, о
которой говорила нам Гианэя?
Она услышала свое имя и вопросительно посмотрела на Муратова.
Он перевел ей слова начальника экспедиции, стараясь не возбудить в ней
чувство обиды на то, что ей как будто не верят.
Выслушав, Гианэя повела плечом.
-- Я не знаю, в чем заключается опасность, -- сказала она, -- но хорошо
помню слова Рийагейи. Он сказал, что если люди Земли попытаются подойти к
базе, то вызовут этим катастрофу. Вот и все. Я считала своим долгом
предупредить вас.
Ее слова смутили всех.
-- Может быть... -- начал Токарев, но Стоун перебил его.
-- Гианэя могла неправильно понять Рийагейю, -- сказал он. -- Или, сама
того не подозревая, придать его словам другой смысл. Нельзя из-за ни на чем
не основанного страха упускать единственную возможность.
-- Ни на чем не основанного! -- сказал Токарев. -- Разве так?
-- Все равно! -- Стоун досадливо махнул рукой. Он явно был сильно
раздражен.
"Не потому ли, что чувствует свою неправоту", -- подумал Муратов.
-- Я согласен с Генри, -- сказал Сабо. -- Раз начали, надо продолжать.
Остальные промолчали.
Пока шел этот разговор, робот номер три вплотную приблизился к
спутнику.
-- Товарищи, смотрите! -- воскликнул Муратов, указывая на телеэкран.
Но все уже увидели, одновременно с ним.
Внутри ромба возникло движение. Короткие вспышки, как стая искр,
побежали по проводам, или по тому, что люди принимали за провода.
-- Сигналы! -- сказал Гарсиа, сидевший за пеленгатором. --
Ультракороткие волны.
Едва успели прозвучать его слова, как сильная вспышка света залила
экраны. Она была очень ярка и только благодаря смягчающему действию экранов
не ослепила людей. -- Так и знал! -- сказал Стоун.
Аннигиляция?!
Экраны продолжали светиться. Это означало, что робот номер один не
пострадал. И не только не пострадал, но и продолжал руководить операцией.
Изображение, передаваемое им на телеэкран, отодвинулось. Снова стала
видна вся база.
Робот номер два по-прежнему стоял возле ромба.
Робота номер три нигде не было видно.
Его судьба была ясна. Он подошел вплотную к спутнику, тот "сообщил" об
этом ромбу. Последовала команда, и робот был тут же уничтожен.
Точно так же, как был уничтожен робот-разведчик, посланный три года
тому назад с борта "Титова".
Видимо, и тогда спутник получил приказ от этого же ромба.
-- А вы говорили! -- сказал Токарев.
-- Не изменяю своего мнения и сейчас, -- ответил Стоун. -- База для нас
безопасна. Защиту имеют только спутники.
-- Внимание! -- сказал Сабо. -- Выпустить робот номер четыре!
Слово "внимание" произносилось специально для того, чтобы роботы,
находившиеся в действии, знали: это к ним не относится.
-- С самого начала надо было послать четвертый номер, -- проворчал
Сабо. -- Зря погубили машину!
-- Вы сами согласились, что надо испытать степень опасности, -- сказал
Стоун.
Муратов знал, что робот номер четыре -- это такая же машина, как номера
два и три, но снабженная противоаннигиляционной защитой. Он понял, что Сабо
решил испытать ее, послав к тому же спутнику.
Третий "человек", гораздо выше и массивнее первых двух, зашагал к
выемке.
Но он не успел пройти и половины пути, когда случилось то, чего никто
не мог предвидеть и ожидать.
Ближайший спутник-разведчик вдруг покачнулся и быстро поднялся, встав
вертикально.
За первым последовал второй.
Что-то блеснуло в нижней части аппаратов...
И оба "яйца" взлетели над выемкой, на секунду остановились... снова
сверкнули две молнии... и спутники-разведчики исчезли в черной бездне
лунного неба.
Сабо выругался грубо и зло.
-- Доигрались! -- раздался из динамика голос Синицына.
Стоун нахмурился, но ничего не сказал, хотя замечание Синицына явно
относилось к нему.
-- Не об этом ли говорил Рийагейа, -- сказал Муратов. -- Не это ли
подразумевал он под словом "катастрофа"?
-- Не вижу катастрофы, -- сказал Стоун. -- Спутники отправились в
полет. Мы достанем их там. База осталась в нашем распоряжении.
-- Сомнительно! -- заметил Вересов.
-- Именно так!
На площадке базы все было по-прежнему спокойно. Но вот возникло
движение. Многочисленные шланги стали быстро укорачиваться, пока не скрылись
внутри куполов.
И снова все замерло.
Внезапно раздался смех -- смеялась Гианэя.
-- Что же вы наделали? -- сказала она.
-- Откуда мы могли знать? -- ответил Муратов. -- Вы же нас не
предупредили.
-- Я сама этого не ожидала.
-- Тем более мы.
Неожиданный поворот событий смутил всех участников экспедиции. Слова
Муратова заставили призадуматься. Выходило, что команда на взлет была подана
ромбом, и именно потому, что на базе появились люди, потому, что база была
ими увидена. Такой случай предвидели ее строители и заранее приняли меры.
Видимо, они ничего не имели против того, чтобы "земляне" познакомились с
базой, но отнюдь не со спутниками. И, выполняя их волю, оба "яйца" улетели
от нежелательного соседства.
Но только ли улетели? Только ли отправились во внеочередной полет
вокруг Земли? Рийагейа вряд ли назвал бы простое бегство катастрофой.
Но гадать было совершенно бесполезно.
-- Вы не знаете, -- спросил Гианэю Гарсиа, -- через какой промежуток
времени эти спутники возвращаются сюда?
-- Не знаю. Но они летают долго.
-- Придется доставать их в небе, -- сказал Сабо. -- Это труднее и более
сложно. Жаль, что так получилось. Уничтожить их здесь было просто. Но нет
худа без добра. Теперь мы можем основательно ознакомиться с оборудованием
базы. И нет смысла уничтожать ее вообще.
-- Как сказать, -- возразил Токарев. -- Может быть, как раз наоборот:
надо уничтожить базу и тем лишить спутников возможности заряжаться. И,
вернувшись, когда придет время, они окажутся в наших руках.
-- Совсем уже невероятно, -- сказал Вересов. -- Во-первых, они могут
защищаться неопределенно долго, даже потеряв способность летать. А
во-вторых, вряд ли они смогут вернуться, если будет уничтожен ромб.
Стоун долго молчал.
-- Я кое в чем ошибся, -- сказал он. -- Вот мое решение. Базу
уничтожим, но после того, как детально ее обследуем. Спутников тоже
уничтожим, в небе...
-- Обследование надо производить крайне осторожно, -- сказал Синицын.
-- Кто может знать, какие сюрпризы здесь заготовлены.
-- Мы будем осторожны.
Предложение Стоуна было принято.
Робот номер два все еще неподвижно стоял у ромба. Четвертый оставался
там, где застал его неожиданный отлет спутников. Видимо, приказ остановиться
он получил от шара.
Но вот оба робота зашевелились. Электронный мозг шара разобрался в
обстановке и принял решение продолжить работу. Второй номер снова поднял
"руки" и положил их на поверхность ромба, четвертый двинулся вперед.
-- В сущности, он уже не нужен, -- сказал Сабо.
-- Неважно, -- ответил Стоун. -- Противоаннигиляционная защита ему не
помешает. Гианэя повернулась к Муратову.
-- Зачем вы продолжаете совершать ошибку? -- сказала она. -- Или вы
хотите погубить ваши машины? Мне жаль их, они выглядят очень умными.
-- Разве им угрожает опасность, когда нет спутников?
-- Я вам говорила -- уничтожьте!
-- Объясните яснее, Гианэя.
-- Разве я это знаю, -- сказала она, как показалось Муратову, с грустью
в голосе. -- Я мало знаю.
-- Так почему же вы так настойчиво рекомендуете уничтожить, и притом
скорее?
-- Потому что я слышала. Рийагейа сказал кому-то из наших, что никогда
люди Земли не смогут узнать устройство ни спутников, ни базы, даже если
найдут их. Он прибавил: "Такая попытка дорого им обойдется". Он хорошо знал
.
Муратов поспешно передал ее слова остальным.
-- Мне теперь кажется, -- прибавил он, -- что этот Рийагейа имел в
виду, что, тронув базу, мы приведем в действие что-то относящееся к
спутникам и, видимо, опасное.
-- Да, вы правы, -- с тревогой согласился Стоун. -- Мы совсем упустили
из виду, -- как только была обнаружена база, спутники улетели. Может
последовать команда действовать.
-- И даже наверное, -- раздался голос Синицына. -- Они, безусловно,
должны были предусмотреть возможность нахождения нами этой базы и отлично
понимали, что в этом случае она будет нами уничтожена.
-- Номер первый! -- На этот раз голос Сабо не был так невозмутимо
спокоен. -- Прекратите поиск! Назад! -- Он повернулся к Стоуну. -- Риск
действительно очень велик. Лучше не искушать судьбу.
-- Как ни жаль, но, по-видимому, это будет самое лучшее.
-- Уничтожаем?
-- Да, -- твердо ответил Стоун.
Решение было принято.
Но оно опоздало. Хозяева базы решили все раньше.
На Луне нет звуков. И первый взрыв люди увидели. Робот номер один еще
не погасил своего прожектора, ожидая, пока выйдут из выемки оба его
помощника. Они как раз показались на краю площадки, когда один из куполов
вдруг точно раскрылся, изнутри его вырвался сноп огня, и через мгновение на
этом месте осталась только глубокая яма.
И тотчас же взорвался второй, потом третий...
Четвертый взрыв произошел уже в темноте. Шар быстро полз к вездеходам.
Впереди его "бежали" оба робота-"человека".
А там, в черной мгле тени, с методической аккуратностью, через равные
промежутки времени взлетали столбы огня, уничтожая не известные людям
сложные установки базы, доставленные сюда соотечественниками Гианэи с другой
планеты, -- сгусток технической мысли.
Люди Земли были бессильны. Ничто не могло остановить разрушение. Никто
никогда уже не узнает, что представляли собой купола и ромб. Об этом
оставалось только догадываться.
"Прогремел" беззвучно последний взрыв, самый мощный.
И наступила прежняя "тишина".
Пять прожекторов без чьей-либо команды, но одновременно, осветили
изрытую ямами площадку.
Все обратилось в пыль. Там, где стоял ромб, сила взрыва обрушила часть
скалы, обломки гранита засыпали половину выемки.
И только ровные линии ее границ указывали, что здесь находилось
искусственное сооружение.
И это было все, что осталось людям на память о пришельцах из космоса.
Нет, не все!
Оставались еще два спутника!
Где-то в пространстве они снова кружились возле Земли, неся на себе
неизвестную опасность.
Нельзя было сомневаться, что "команда действовать", как говорил Стоун,
уже отдана. Это логически вытекало из того факта, что база перестала
существовать. Ромб должен был выполнить и, конечно, выполнил свое последнее
назначение.
Что же грозит Земле в ближайшие часы, а может быть, и минуты? И на
Земле ничего не знают!
Штабной вездеход полным ходом помчался обратно к станции. Волнение и
тревога были настолько сильны, что об остальных машинах вспомнили только в
пути и по радио объяснили причину такого стремительного отъезда.
Через десять минут Сабо и Стоун уже были в радиорубке. Прямая связь с
Институтом космонавтики была установлена меньше чем за минуту, и Сабо,
внешне спокойный, передал тревожное сообщение.
-- Вы должны немедленно вылететь, -- сказал Стоун Вересову, -- нагнать
эти спутники и уничтожить их. Ах, да, -- воскликнул он с отчаянием, -- я и
забыл, на вашем корабле нет антигазовых катапульт!
-- Они есть на "Титове", -- спокойно сказал Вересов. -- Неужели вы
думаете, что на Земле не догадаются, что надо делать?
-- Вы правы, -- ответил Стоун. -- Я потерял голову.
Гианэя сразу по приезде на станцию отправилась в бассейн. Она до
странности любила воду.
Муратову нужно было задать ей несколько вопросов. Не раздумывая, он
пошел туда же.
Гианэя плавала, как всегда, быстро. Он подождал, когда она приблизилась
к нему, и окликнул ее.
Она остановилась и стояла в воде почти не двигаясь. Плавучесть ее тела
была поразительна. Мокрые волосы черным шлейфом слегка колыхались за ее
спиной.
-- Извините, -- сказал Муратов. -- Я вам помешал.
-- Это ничего, -- улыбнулась Гианэя.
-- Мы просим вас припомнить, не говорил ли Рийагейа, в чем именно
заключается опасность спутников для людей Земли.
-- Я не слышала.
-- Но вы знали, зачем летите к Земле?
-- Мы знали это.
-- Зачем же?
-- Чтобы осуществить давно задуманный план. -- Какой?
Гианэя засмеялась.
-- Вы не последовательны, Виктор, -- сказала она насмешливо. -- Если бы
я могла ответить на этот вопрос, то могла бы и на первый. Это одно и то же.
Я знала, что мы хотели осуществить наш план. А какой? Об этом знали Рийагейа
и еще трое.
Марина говорила брату, что Гианэя способна на ложь. И он был уверен,
что и сейчас она лжет. Его уверенность в этом подкреплялась ее же фразой:
"Люди Земли не заслуживают той участи, которую им готовили". Чтобы так
сказать, надо знать, что готовилось. -- Вы знаете, Гианэя, -- сказал он
тихо.
Снова раздался ее мелодичный смех.
-- Допустим, -- сказала она, нимало не смущаясь. -- Но вам этого знать
не нужно. Муратова взорвало.
-- После того, что вы нам уже сообщили, -- сказал он резко, -- вы
обязаны сказать все.
-- Вы меня упрекаете?
Муратов понял, что надо изменить тон. Огонек в глазах Гианэи был
опасен.
-- Я ни в чем вас не упрекаю, Гианэя, -- сказал он. -- Наоборот, я
восхищаюсь вашим благородным поступком. Вы оказали нам огромную услугу. Но
будьте же последовательны. Нас очень тревожит неизвестность.
-- Конечно, она должна вас тревожить. Но, если бы я и сказала, вы этого
не поймете. -- Гианэя в третий раз повторила эту фразу.
Муратов силой воли заставил себя не реагировать.
-- Попробуйте, -- сказал он только. -- Может быть, мы способны вас
понять.
Она взялась руками за край бассейна, легко поднялась из воды (ее
движения всегда были легки, а здесь, на Луне, в особенности) и непринужденно
села рядом с ним. Электрический свет бликами играл на ее влажном зеленоватом
теле.
-- Для этого вам надо знать, что послужило причиной возникновения
нашего плана.
-- Так расскажите это. -- Я расскажу.
-- Когда?
-- Когда-нибудь потом. Здесь не место для столь длинного разговора.
-- Но пока вы будете собираться, -- снова не выдержал Муратов, -- может
произойти непоправимое.
-- Это возможно. Но теперь уже ничего нельзя исправить или изменить. Не
говорите со мной резко, я этого не люблю. Наш план уже осуществляется помимо
нас. Так случилось по вашей вине. Я вас предупреждала.
Ее хладнокровное спокойствие и необъяснимое упрямство способно было
довести до бешенства. Муратов сдерживался с трудом. Ведь она сама сказала
когда-то, что "спасает" людей. А теперь ни единым словом даже не пытается
помочь тем же людям.
Может быть, одного ее слова было бы достаточно!
Он почувствовал что-то вроде ненависти к этой женщине чужого мира, так
равнодушно говорившей об опасности, угрожавшей человечеству.
"Она сама примирилась со своей участью никогда не вернуться на Родину,
-- думал он. -- А наша участь ее нисколько не интересует. Может, она даже
радуется".
Он понимал, что несправедлив к Гианэе. Ее поразительное, до тождества,
внешнее сходство с людьми часто заставляло забывать о том, что поведение
продиктовано другими взглядами, представлениями, понятиями, совсем иным
воспитанием. В чем же можно было обвинять Гианэю? В том, что она не такая,
как люди Земли? Она и не могла быть такой .
Был момент, еще на Земле, когда Муратов подумал, что слова Гианэи
"спасаю вас" вызваны не опасением за судьбу людей, а инстинктом
самосохранения. Ведь, живя на Земле, Гианэя разделяла любую участь
человечества Земли. Но сейчас он понял, что она была тогда искренна. Ее
собственная участь ей безразлична. Если бы это было не так, Гианэя сказала
бы все немедленно.
-- То, что сделал Рийагейа, оказалось напрасным, -- задумчиво
произнесла Гианэя, очевидно думая вслух. -- Но так и должно было случиться.
Муратов расслышал эти слова, хотя они и были сказаны очень тихо.
Он не задал напрашивающегося вопроса, -- она говорила не ему, а самой
себе.
И вдруг он осознал, что Гианэя сказала эту фразу по-испански.
Он еще не успел до конца понять все значение этого факта, когда Гианэя
резким движением бросилась в воду. Брызги окатили его с головы до ног.
-- Вам нет причин волноваться! -- крикнула она, уплывая. -- Марина
других планетных системах найти разумную жизнь, найти братьев по разуму.
Никому уже не приходило в голову сомневаться в их существовании. И
никто не воспринял появление Гианэи как доказательство, потому что никакого
доказательства бесспорной истины не требовалось.
Но если исключить одежду Гианэи, в которой она явилась людям на
Гермесе, никто еще не видел ничего, что было бы сделано руками разумных
существ иного мира.
И вот перед небольшой группой людей, среди которых, словно нарочно,
находилась представительница чужого разума, своим присутствием
подтверждающая реальность виденного, появился целый комплекс предметов,
сделанных не на Земле, и не отдельные, не связанные друг с другом предметы,
а именно комплекс, объединенный одной целью, единым замыслом, общей для них
всех научной и технической мыслью.
Мыслью чужого, чуждого Земле мира.
Момент был настолько волнующим, что те из участников экспедиции, кому
было поручено засиять базу, когда она будет найдена и сделана видимой, не
сразу вспомнили о своих обязанностях.
Но они вспомнили о них, когда началась операция, и все, что произошло,
было навеки запечатлено на пленках
Не меньше десяти минут экипажи всех пяти вездеходов молча смотрели на
то, что появилось перед ними. Каждый хотел навсегда запомнить это зрелище.
Пестрые, как детские игрушки, стояли два огромных яйцеобразных тела.
Они были совершенно гладкие, без выступов раструбов, без чего-либо,
напоминающего дюзы, каждый сорока метров в длину.
Это и были таинственные спутники-разведчики, так долго занимавшие мысли
ученых, доставившие столько беспокойства и хлопот космической службе.
Со всех сторон, от небольших возвышений, имевших форму куполов,
поднимавшихся над землей не больше, как на двадцать сантиметров, к каждому
"яйцу" подходили длинные шланги. Было ясно, что это верхняя часть, а все
остальное упрятано в лунную почву, и для того чтобы узнать, что оно собой
представляет, нужны раскопки.
В глубине выемки, у противоположного ее края, виднелся какой-то длинный
предмет в форме ромба.
Затаив дыхание люди рассматривали, словно из небытия возникшую базу
спутников и их самих.
Все было неподвижное, застывшее, будто скованное ужасающим морозом
лунной тени.
Краска почти не затронула почвы, и все, что подверглось ее действию,
выделялось очень рельефно. Ромб, купола, шланги и сами спутники-разведчики
казались металлическими, но были ли они таковыми в действительности, мешала
определить та же краска, сделавшая их видимыми.
Долгую тишину нарушил Сабо.
-- Убрать распылители! -- Его голос звучал так же спокойно и ровно, как
и раньше. -- Внимание! Выпустить роботы номера второй и третий!
Теперь появились механизмы, ничем не напоминающие первые. Это были
роботы-"люди", с ногами, руками и круглыми стеклянными головами. Немного
неуклюже, но быстро они зашагали к выемке.
Четыре сигарообразные машины вернулись, каждая к своему вездеходу, и
были убраны внутрь.
Наступил наиболее ответственный и самый интересный момент операции.
Кибернетические автоматы могли произвести полное и детальное
исследование любого предмета как снаружи, так и внутри, не вскрывая наружной
оболочки. Быстро и очень точно они определяли размеры, материал, химический
состав, "видели" все, что находилось внутри, могли разобраться в любой
схеме, даже такой же сложной, как их собственная.
Подобные роботы применялись часто для самых разнообразных целей и
обычно хранили полученную информацию в своей "памяти", выдавая ее по
требованию. На этот раз было внесено изменение в их конструкцию. Приходилось
считаться с возможностью уничтожения роботов защитными установками базы или
спутников. Все, что им удастся узнать, роботы немедленно передадут на пульт
штабного вездехода.
Сабо приготовился к приему сообщений.
Но удастся ли узнать что-нибудь? "Допустят" ли это спутники и их база?
Многие сомневались в успехе.
Робот номер два, подойдя к краю отвесного обрыва, ловко спустился на
площадку. Номер третий почему-то замешкался, но потом спустился и он.
-- Номер первый! -- сказал Сабо. -- Передаю управление! Второй поиск!
-- Второй поиск, -- равнодушно повторил невидимый на экранах шар.
Муратов помнил объяснения Вересова. Оба робота-"человека" поступили под
команду электронного мозга, заключенного в шаре, и теперь будут выполнять
только его приказы. Шар находился ближе к месту действия и имел прямую
"зрительную" связь с исполнителями. И у него хватит "сообразительности",
чтобы при любой неожиданности гораздо быстрее, чем мог бы это сделать
человек, принять правильное решение.
Роботы разошлись. Один направился к ближайшему спутнику, другой -- к
ромбу.
База не реагировала. Создавалось впечатление, что никаких защитных
установок против вторжения посторонних тел здесь нет. Но было хорошо
известно, что спутники имеют такую защиту.
Почему же она бездействует?
Муратов посмотрел на Гианэю. Она с видимым интересом наблюдала за
происходящим. Никакой тревоги не было на ее лице.
О чем она думала сейчас? Что чувствовала?
Люди Земли готовились проникнуть в тайну, которую соотечественники
Гианэи хотели скрыть от них. Она не могла относиться к этому с полным
равнодушием, но внешне это выглядело именно так.
Робот номер три вдруг остановился и, повернувшись, пошел обратно, к
шару.
-- Видимо, он решил, что обследование нужно производить по очереди, --
сказал Стоун, имея в виду электронный мозг. -- Он опасается путаницы
одновременной информации.
-- Да, видимо, так, -- согласился Сабо.
Робот номер два беспрепятственно подошел к ромбу.
Загорелась зеленая точка сигнальной лампочки на панели приемного
аппарата, с легким шелестом поползла за стеклом узкого "окошка" лента
записи.
Робот приступил к работе.
Он действовал по порядку, с хладнокровием машины. Сообщил размеры
ромба, указал, что большая его часть заключена в скале, и приступил к
материалу, из которого была сделана наружная поверхность.
Сначала все шло гладко. На ленте быстро отпечатывались символы
химических элементов. Железо, алюминий, марганец, кальций.
Но вот появился вопросительный знак. Это означало, что роботу
встретился не известный ему элемент или сплав из нескольких, который он не
мог разложить.
Второй вопросительный знак... третий!
-- Плохо! -- сказал Сабо. -- Конструкция не продумана до конца. Он не
умеет производить незнакомый анализ.
-- Ничего подобного. -- раздался из динамика чей-то голос из другого
вездехода -- В него заложена программа любого анализа, который когда-либо
производился на Земле. А то, чего не могут или пока не умеют делать люди,
естественно, не может уметь и он.
-- Адвокат не нужен, -- пошутил Сабо. -- Эта профессия давно исчезла.
-- Догадается ли он отрезать кусочек от ромба -- для анализа на Земле?
-- спросил Стоун.
Сабо не пришлось отвечать на этот вопрос. За него ответил шар.
Они увидели, как робот достал какой-то инструмент. Видимо, это был
резак. Посыпались искры.
-- Материал не поддается, -- холодно сообщил электронный мозг. --
Пришлите другого.
-- Более совершенного нет, -- ответил Сабо.
-- Прекращаю, -- сказал шар.
И тотчас же робот номер два убрал электрический ' резак.
Муратов никогда не видел работу таких машин. Ему было немного странно
слушать обмен фразами и сознавать, что говорят не два человека, а человек с
машиной.
-- Плохо! -- повторил Сабо. -- Именно в том, чего не сумел понять наш
разведчик, заключена тайна невидимости.
-- Может быть, попробовать отрезать кусочек купола? -- предложил Стоун.
Электронный мозг шара сам пришел к такому же решению. Робот направился
к ближайшему куполу.
Но и здесь ничего не вышло. Материал, из которого были сделаны агрегаты
базы, не поддавался.
Робот вернулся к ромбу.
Он поднял руки и положил их на его поверхность.
И снова ничего не случилось.
Резким скачком изменилась окраска экранов. Они стали чуть зеленоватыми.
Ромб и стоявший возле него робот приблизились и заняли всю площадь экрана.
Потом все увидели, как потускнела, расплылась поверхность ромба и стали
видны какие-то провода, рычаги, острые выступы неизвестных приборов.
Открылась внутренность ромба.
-- Если это и есть электронный мозг базы, -- сказал Токарев, -- то при
чем здесь рычаги?
-- Может, это вовсе и не рычаги, -- отозвался Сабо, -- а только что-то
похожее на них. Не забывайте, что перед вами не земная конструкция.
-- Об этом забыть никак нельзя.
Робот застыл в неподвижности. Лента приемного аппарата продолжала
двигаться, что указывало на продолжающуюся работу "мысли" в стеклянной
"голове" кибернета.
-- Схема не поддается, пришлите другого, -- раздался металлический
голос шара.
-- Более совершенного нет, -- теми же словами ответил Сабо.
Но слова "прекращаю" не последовало. Очевидно, шар не терял надежды,
что его помощнику удастся все же разобраться в схеме электронного мозга
базы, видимо, более сложной, чем его.
Внутренность ромба все так же держалась на экране телесвязи.
А на визуальном экране было видно, как робот номер три снова направился
к спутнику. Шар не желал терять время. Поскольку от робота номер два
передача информации временно прекратилась, он приказал номеру третьему
начать работу.
-- Похоже, что нам все же удастся исследовать базу и основательно
познакомиться с ее агрегатами, -- сказал Стоун. -- Где же та опасность, о
которой говорила нам Гианэя?
Она услышала свое имя и вопросительно посмотрела на Муратова.
Он перевел ей слова начальника экспедиции, стараясь не возбудить в ней
чувство обиды на то, что ей как будто не верят.
Выслушав, Гианэя повела плечом.
-- Я не знаю, в чем заключается опасность, -- сказала она, -- но хорошо
помню слова Рийагейи. Он сказал, что если люди Земли попытаются подойти к
базе, то вызовут этим катастрофу. Вот и все. Я считала своим долгом
предупредить вас.
Ее слова смутили всех.
-- Может быть... -- начал Токарев, но Стоун перебил его.
-- Гианэя могла неправильно понять Рийагейю, -- сказал он. -- Или, сама
того не подозревая, придать его словам другой смысл. Нельзя из-за ни на чем
не основанного страха упускать единственную возможность.
-- Ни на чем не основанного! -- сказал Токарев. -- Разве так?
-- Все равно! -- Стоун досадливо махнул рукой. Он явно был сильно
раздражен.
"Не потому ли, что чувствует свою неправоту", -- подумал Муратов.
-- Я согласен с Генри, -- сказал Сабо. -- Раз начали, надо продолжать.
Остальные промолчали.
Пока шел этот разговор, робот номер три вплотную приблизился к
спутнику.
-- Товарищи, смотрите! -- воскликнул Муратов, указывая на телеэкран.
Но все уже увидели, одновременно с ним.
Внутри ромба возникло движение. Короткие вспышки, как стая искр,
побежали по проводам, или по тому, что люди принимали за провода.
-- Сигналы! -- сказал Гарсиа, сидевший за пеленгатором. --
Ультракороткие волны.
Едва успели прозвучать его слова, как сильная вспышка света залила
экраны. Она была очень ярка и только благодаря смягчающему действию экранов
не ослепила людей. -- Так и знал! -- сказал Стоун.
Аннигиляция?!
Экраны продолжали светиться. Это означало, что робот номер один не
пострадал. И не только не пострадал, но и продолжал руководить операцией.
Изображение, передаваемое им на телеэкран, отодвинулось. Снова стала
видна вся база.
Робот номер два по-прежнему стоял возле ромба.
Робота номер три нигде не было видно.
Его судьба была ясна. Он подошел вплотную к спутнику, тот "сообщил" об
этом ромбу. Последовала команда, и робот был тут же уничтожен.
Точно так же, как был уничтожен робот-разведчик, посланный три года
тому назад с борта "Титова".
Видимо, и тогда спутник получил приказ от этого же ромба.
-- А вы говорили! -- сказал Токарев.
-- Не изменяю своего мнения и сейчас, -- ответил Стоун. -- База для нас
безопасна. Защиту имеют только спутники.
-- Внимание! -- сказал Сабо. -- Выпустить робот номер четыре!
Слово "внимание" произносилось специально для того, чтобы роботы,
находившиеся в действии, знали: это к ним не относится.
-- С самого начала надо было послать четвертый номер, -- проворчал
Сабо. -- Зря погубили машину!
-- Вы сами согласились, что надо испытать степень опасности, -- сказал
Стоун.
Муратов знал, что робот номер четыре -- это такая же машина, как номера
два и три, но снабженная противоаннигиляционной защитой. Он понял, что Сабо
решил испытать ее, послав к тому же спутнику.
Третий "человек", гораздо выше и массивнее первых двух, зашагал к
выемке.
Но он не успел пройти и половины пути, когда случилось то, чего никто
не мог предвидеть и ожидать.
Ближайший спутник-разведчик вдруг покачнулся и быстро поднялся, встав
вертикально.
За первым последовал второй.
Что-то блеснуло в нижней части аппаратов...
И оба "яйца" взлетели над выемкой, на секунду остановились... снова
сверкнули две молнии... и спутники-разведчики исчезли в черной бездне
лунного неба.
Сабо выругался грубо и зло.
-- Доигрались! -- раздался из динамика голос Синицына.
Стоун нахмурился, но ничего не сказал, хотя замечание Синицына явно
относилось к нему.
-- Не об этом ли говорил Рийагейа, -- сказал Муратов. -- Не это ли
подразумевал он под словом "катастрофа"?
-- Не вижу катастрофы, -- сказал Стоун. -- Спутники отправились в
полет. Мы достанем их там. База осталась в нашем распоряжении.
-- Сомнительно! -- заметил Вересов.
-- Именно так!
На площадке базы все было по-прежнему спокойно. Но вот возникло
движение. Многочисленные шланги стали быстро укорачиваться, пока не скрылись
внутри куполов.
И снова все замерло.
Внезапно раздался смех -- смеялась Гианэя.
-- Что же вы наделали? -- сказала она.
-- Откуда мы могли знать? -- ответил Муратов. -- Вы же нас не
предупредили.
-- Я сама этого не ожидала.
-- Тем более мы.
Неожиданный поворот событий смутил всех участников экспедиции. Слова
Муратова заставили призадуматься. Выходило, что команда на взлет была подана
ромбом, и именно потому, что на базе появились люди, потому, что база была
ими увидена. Такой случай предвидели ее строители и заранее приняли меры.
Видимо, они ничего не имели против того, чтобы "земляне" познакомились с
базой, но отнюдь не со спутниками. И, выполняя их волю, оба "яйца" улетели
от нежелательного соседства.
Но только ли улетели? Только ли отправились во внеочередной полет
вокруг Земли? Рийагейа вряд ли назвал бы простое бегство катастрофой.
Но гадать было совершенно бесполезно.
-- Вы не знаете, -- спросил Гианэю Гарсиа, -- через какой промежуток
времени эти спутники возвращаются сюда?
-- Не знаю. Но они летают долго.
-- Придется доставать их в небе, -- сказал Сабо. -- Это труднее и более
сложно. Жаль, что так получилось. Уничтожить их здесь было просто. Но нет
худа без добра. Теперь мы можем основательно ознакомиться с оборудованием
базы. И нет смысла уничтожать ее вообще.
-- Как сказать, -- возразил Токарев. -- Может быть, как раз наоборот:
надо уничтожить базу и тем лишить спутников возможности заряжаться. И,
вернувшись, когда придет время, они окажутся в наших руках.
-- Совсем уже невероятно, -- сказал Вересов. -- Во-первых, они могут
защищаться неопределенно долго, даже потеряв способность летать. А
во-вторых, вряд ли они смогут вернуться, если будет уничтожен ромб.
Стоун долго молчал.
-- Я кое в чем ошибся, -- сказал он. -- Вот мое решение. Базу
уничтожим, но после того, как детально ее обследуем. Спутников тоже
уничтожим, в небе...
-- Обследование надо производить крайне осторожно, -- сказал Синицын.
-- Кто может знать, какие сюрпризы здесь заготовлены.
-- Мы будем осторожны.
Предложение Стоуна было принято.
Робот номер два все еще неподвижно стоял у ромба. Четвертый оставался
там, где застал его неожиданный отлет спутников. Видимо, приказ остановиться
он получил от шара.
Но вот оба робота зашевелились. Электронный мозг шара разобрался в
обстановке и принял решение продолжить работу. Второй номер снова поднял
"руки" и положил их на поверхность ромба, четвертый двинулся вперед.
-- В сущности, он уже не нужен, -- сказал Сабо.
-- Неважно, -- ответил Стоун. -- Противоаннигиляционная защита ему не
помешает. Гианэя повернулась к Муратову.
-- Зачем вы продолжаете совершать ошибку? -- сказала она. -- Или вы
хотите погубить ваши машины? Мне жаль их, они выглядят очень умными.
-- Разве им угрожает опасность, когда нет спутников?
-- Я вам говорила -- уничтожьте!
-- Объясните яснее, Гианэя.
-- Разве я это знаю, -- сказала она, как показалось Муратову, с грустью
в голосе. -- Я мало знаю.
-- Так почему же вы так настойчиво рекомендуете уничтожить, и притом
скорее?
-- Потому что я слышала. Рийагейа сказал кому-то из наших, что никогда
люди Земли не смогут узнать устройство ни спутников, ни базы, даже если
найдут их. Он прибавил: "Такая попытка дорого им обойдется". Он хорошо знал
.
Муратов поспешно передал ее слова остальным.
-- Мне теперь кажется, -- прибавил он, -- что этот Рийагейа имел в
виду, что, тронув базу, мы приведем в действие что-то относящееся к
спутникам и, видимо, опасное.
-- Да, вы правы, -- с тревогой согласился Стоун. -- Мы совсем упустили
из виду, -- как только была обнаружена база, спутники улетели. Может
последовать команда действовать.
-- И даже наверное, -- раздался голос Синицына. -- Они, безусловно,
должны были предусмотреть возможность нахождения нами этой базы и отлично
понимали, что в этом случае она будет нами уничтожена.
-- Номер первый! -- На этот раз голос Сабо не был так невозмутимо
спокоен. -- Прекратите поиск! Назад! -- Он повернулся к Стоуну. -- Риск
действительно очень велик. Лучше не искушать судьбу.
-- Как ни жаль, но, по-видимому, это будет самое лучшее.
-- Уничтожаем?
-- Да, -- твердо ответил Стоун.
Решение было принято.
Но оно опоздало. Хозяева базы решили все раньше.
На Луне нет звуков. И первый взрыв люди увидели. Робот номер один еще
не погасил своего прожектора, ожидая, пока выйдут из выемки оба его
помощника. Они как раз показались на краю площадки, когда один из куполов
вдруг точно раскрылся, изнутри его вырвался сноп огня, и через мгновение на
этом месте осталась только глубокая яма.
И тотчас же взорвался второй, потом третий...
Четвертый взрыв произошел уже в темноте. Шар быстро полз к вездеходам.
Впереди его "бежали" оба робота-"человека".
А там, в черной мгле тени, с методической аккуратностью, через равные
промежутки времени взлетали столбы огня, уничтожая не известные людям
сложные установки базы, доставленные сюда соотечественниками Гианэи с другой
планеты, -- сгусток технической мысли.
Люди Земли были бессильны. Ничто не могло остановить разрушение. Никто
никогда уже не узнает, что представляли собой купола и ромб. Об этом
оставалось только догадываться.
"Прогремел" беззвучно последний взрыв, самый мощный.
И наступила прежняя "тишина".
Пять прожекторов без чьей-либо команды, но одновременно, осветили
изрытую ямами площадку.
Все обратилось в пыль. Там, где стоял ромб, сила взрыва обрушила часть
скалы, обломки гранита засыпали половину выемки.
И только ровные линии ее границ указывали, что здесь находилось
искусственное сооружение.
И это было все, что осталось людям на память о пришельцах из космоса.
Нет, не все!
Оставались еще два спутника!
Где-то в пространстве они снова кружились возле Земли, неся на себе
неизвестную опасность.
Нельзя было сомневаться, что "команда действовать", как говорил Стоун,
уже отдана. Это логически вытекало из того факта, что база перестала
существовать. Ромб должен был выполнить и, конечно, выполнил свое последнее
назначение.
Что же грозит Земле в ближайшие часы, а может быть, и минуты? И на
Земле ничего не знают!
Штабной вездеход полным ходом помчался обратно к станции. Волнение и
тревога были настолько сильны, что об остальных машинах вспомнили только в
пути и по радио объяснили причину такого стремительного отъезда.
Через десять минут Сабо и Стоун уже были в радиорубке. Прямая связь с
Институтом космонавтики была установлена меньше чем за минуту, и Сабо,
внешне спокойный, передал тревожное сообщение.
-- Вы должны немедленно вылететь, -- сказал Стоун Вересову, -- нагнать
эти спутники и уничтожить их. Ах, да, -- воскликнул он с отчаянием, -- я и
забыл, на вашем корабле нет антигазовых катапульт!
-- Они есть на "Титове", -- спокойно сказал Вересов. -- Неужели вы
думаете, что на Земле не догадаются, что надо делать?
-- Вы правы, -- ответил Стоун. -- Я потерял голову.
Гианэя сразу по приезде на станцию отправилась в бассейн. Она до
странности любила воду.
Муратову нужно было задать ей несколько вопросов. Не раздумывая, он
пошел туда же.
Гианэя плавала, как всегда, быстро. Он подождал, когда она приблизилась
к нему, и окликнул ее.
Она остановилась и стояла в воде почти не двигаясь. Плавучесть ее тела
была поразительна. Мокрые волосы черным шлейфом слегка колыхались за ее
спиной.
-- Извините, -- сказал Муратов. -- Я вам помешал.
-- Это ничего, -- улыбнулась Гианэя.
-- Мы просим вас припомнить, не говорил ли Рийагейа, в чем именно
заключается опасность спутников для людей Земли.
-- Я не слышала.
-- Но вы знали, зачем летите к Земле?
-- Мы знали это.
-- Зачем же?
-- Чтобы осуществить давно задуманный план. -- Какой?
Гианэя засмеялась.
-- Вы не последовательны, Виктор, -- сказала она насмешливо. -- Если бы
я могла ответить на этот вопрос, то могла бы и на первый. Это одно и то же.
Я знала, что мы хотели осуществить наш план. А какой? Об этом знали Рийагейа
и еще трое.
Марина говорила брату, что Гианэя способна на ложь. И он был уверен,
что и сейчас она лжет. Его уверенность в этом подкреплялась ее же фразой:
"Люди Земли не заслуживают той участи, которую им готовили". Чтобы так
сказать, надо знать, что готовилось. -- Вы знаете, Гианэя, -- сказал он
тихо.
Снова раздался ее мелодичный смех.
-- Допустим, -- сказала она, нимало не смущаясь. -- Но вам этого знать
не нужно. Муратова взорвало.
-- После того, что вы нам уже сообщили, -- сказал он резко, -- вы
обязаны сказать все.
-- Вы меня упрекаете?
Муратов понял, что надо изменить тон. Огонек в глазах Гианэи был
опасен.
-- Я ни в чем вас не упрекаю, Гианэя, -- сказал он. -- Наоборот, я
восхищаюсь вашим благородным поступком. Вы оказали нам огромную услугу. Но
будьте же последовательны. Нас очень тревожит неизвестность.
-- Конечно, она должна вас тревожить. Но, если бы я и сказала, вы этого
не поймете. -- Гианэя в третий раз повторила эту фразу.
Муратов силой воли заставил себя не реагировать.
-- Попробуйте, -- сказал он только. -- Может быть, мы способны вас
понять.
Она взялась руками за край бассейна, легко поднялась из воды (ее
движения всегда были легки, а здесь, на Луне, в особенности) и непринужденно
села рядом с ним. Электрический свет бликами играл на ее влажном зеленоватом
теле.
-- Для этого вам надо знать, что послужило причиной возникновения
нашего плана.
-- Так расскажите это. -- Я расскажу.
-- Когда?
-- Когда-нибудь потом. Здесь не место для столь длинного разговора.
-- Но пока вы будете собираться, -- снова не выдержал Муратов, -- может
произойти непоправимое.
-- Это возможно. Но теперь уже ничего нельзя исправить или изменить. Не
говорите со мной резко, я этого не люблю. Наш план уже осуществляется помимо
нас. Так случилось по вашей вине. Я вас предупреждала.
Ее хладнокровное спокойствие и необъяснимое упрямство способно было
довести до бешенства. Муратов сдерживался с трудом. Ведь она сама сказала
когда-то, что "спасает" людей. А теперь ни единым словом даже не пытается
помочь тем же людям.
Может быть, одного ее слова было бы достаточно!
Он почувствовал что-то вроде ненависти к этой женщине чужого мира, так
равнодушно говорившей об опасности, угрожавшей человечеству.
"Она сама примирилась со своей участью никогда не вернуться на Родину,
-- думал он. -- А наша участь ее нисколько не интересует. Может, она даже
радуется".
Он понимал, что несправедлив к Гианэе. Ее поразительное, до тождества,
внешнее сходство с людьми часто заставляло забывать о том, что поведение
продиктовано другими взглядами, представлениями, понятиями, совсем иным
воспитанием. В чем же можно было обвинять Гианэю? В том, что она не такая,
как люди Земли? Она и не могла быть такой .
Был момент, еще на Земле, когда Муратов подумал, что слова Гианэи
"спасаю вас" вызваны не опасением за судьбу людей, а инстинктом
самосохранения. Ведь, живя на Земле, Гианэя разделяла любую участь
человечества Земли. Но сейчас он понял, что она была тогда искренна. Ее
собственная участь ей безразлична. Если бы это было не так, Гианэя сказала
бы все немедленно.
-- То, что сделал Рийагейа, оказалось напрасным, -- задумчиво
произнесла Гианэя, очевидно думая вслух. -- Но так и должно было случиться.
Муратов расслышал эти слова, хотя они и были сказаны очень тихо.
Он не задал напрашивающегося вопроса, -- она говорила не ему, а самой
себе.
И вдруг он осознал, что Гианэя сказала эту фразу по-испански.
Он еще не успел до конца понять все значение этого факта, когда Гианэя
резким движением бросилась в воду. Брызги окатили его с головы до ног.
-- Вам нет причин волноваться! -- крикнула она, уплывая. -- Марина