Страница:
говорила мне, что вы справитесь с любой опасностью.
Несколько минут Муратов машинально следил за Гианэей. Но его мысли были
далеко.
Она сказала самой себе, подумала вслух -- и сделала это на земном
языке!
Люди иногда произносят свои мысли вслух, когда глубоко задумываются. И
в самом факте, что Гианэя, очевидно не заметив этого, выразила свои мысли
словами, не было ничего удивительного. Но почему она "подумала" на испанском
языке? Было гораздо естественнее, если бы она сказала эту фразу на своем.
Человек всегда думает на своем, а не на чужом языке.
Муратов чувствовал, что стоит на пороге какого-то очень важного
открытия.
"Выходит, -- думал он, -- что испанский язык знаком Гианэе очень давно,
может быть, с детства. Она его так хорошо знает, так привыкла к нему, что
даже может на нем думать. Это странно и необъяснимо. Но примем это как факт.
Гианэя явно не разбирается в технических вопросах, плохо знает цель их
прилета в Солнечную систему. План ее соплеменников известен ей только в
общих чертах. Почему это так? В космический полет не возьмут ненужного члена
экипажа. Зачем-то она была им нужна. Зачем? Только одно могло сделать ее
полезной -- знание ею языка Земли, испанского языка. Гианэя должна была
служить им переводчицей! Но тогда получается, что экипаж погибшего корабля
намеревался высадиться на Земле, а не только на Луне, где, по их мнению,
людей еще не было. Чрезвычайно важный вывод!"
Муратов чуть не бегом бросился на поиски Стоуна. Он нашел начальника
экспедиции в обществе Сабо, Токарева и Вересова.
-- Послушайте, товарищи! -- В своем волнении Муратов даже не заметил,
что прервал что-то говорившего Стоуна на полуслове. -- Я могу сообщить вам
очень важную новость.
Он передал подробно весь свой разговор с Гианэей и свои мысли.
-- Получается, -- закончил он, -- что они не только намеревались
осуществить свой план, но и какое-то время провести на Земле. Как же это
согласовать?
Сообщение Муратова произвело большой эффект. Стоун в волнении вскочил с
кресла.
-- Вы правы, тысячу раз правы, -- сказал он. -- Мы глупцы, что не
поняли этого раньше. Вся ситуация меняется. Если Земле грозит опасность, то,
как бы она ни была страшна, это не катастрофа. Их план осуществится не
мгновенно, для него нужно время. И достаточно длительное. А тогда и
страшного ничего нет. Мы справимся с любой опасностью. -- Стоун, не зная
этого, повторил только что сказанные Гианэей слова. -- Спутники будут
уничтожены в ближайшие часы. Вы трижды молодец, Муратов! Другой бы не
обратил внимания на то, что Гианэя думает по-испански. Она явно знает этот
язык с детства, это совершенно очевидно. И значит, с детства предназначалась
для роли переводчицы.
-- Если все это так, -- сказал Токарев, -- то зачем было Рийагейе
уничтожать корабль и самого себя? Если он был друг Земли, логичнее было
явиться к нам и предупредить об опасности.
-- Да, если он мог это сделать, -- отозвался Сабо. -- Мы ничего не
знаем, вот в чем горе.
-- При этом нельзя забывать и о том, что все наши предположения могут
оказаться совершенно ошибочными, -- сказал Стоун. -- Возможно, что корабль
не был уничтожен, а все же погиб по несчастной случайности.
-- Нет, невозможно, -- возразил Муратов, немного подумав, -- Гианэя
сказала: "То, что сделал Рийагейа, было напрасным". Почему напрасным? Да
потому, что спутники все равно получили приказ действовать. Это опять-таки
вытекает из ее же слов.
-- Она может и сама ошибаться, -- с обычной упрямой манерой сказал
Стоун.
Но, как выяснилось очень скоро, Гианэя не ошибалась.
Сообщение Седьмой лунной экспедиции было встречено на Земле с
вниманием, но без особой тревоги. Те, кому это полагалось, обсудили
полученное известие и пришли к выводу, что самой Земле, то есть тому, что
было построено на ней людьми, никакая опасность угрожать не может. Что могли
сделать огромной планете два маленьких "яйца" по сорок метров в длину, чем
бы они ни были начинены. Даже взрыв обоих спут ников, в сотни раз
превосходящий по мощности их полную аннигиляцию, на том расстоянии, на
котором оба спутника держались от поверхности Земли, не причинил бы ни
малейшего разрушения. Речь могла идти только о том, что на спутниках
заложено что-то вредное для населения Земли, скорей всего, источники
какого-то мощного излучения, действующего на живые организмы. Да и то только
в том случае, если действительно было задумано причинить людям вред, в чем
многие все еще сильно сомневались.
Но словам Гианэи не было оснований не верить. Тревожный сигнал был
получен, и надо было принять меры защиты.
Они были приняты быстро и оперативно. Космическая служба получила
приказ отправить звездолет "Герман Титов" в погоню за спутниками и
уничтожить их. Только на этом корабле давно уже были установлены антигазовые
катапульты. Оборудовать еще один корабль в помощь "Титову" не было времени.
Радиообсерватории и станции космических лучей усилили наблюдение за
всеми излучениями, идущими к Земле из космоса.
И буквально через считанные минуты после получения радиограммы о вылете
с Луны обоих спутников-разведчиков (их продолжали так называть по старой
привычке) они были "схвачены" зоркими лучами локаторов, объективами
визуальных телескопов, мощными щупальцами гравиометров, размещенных на
многочисленных искусственных спутниках Земли.
И, вылетев со своей лунной базы, оба "яйца", пестрые с одной стороны и
по-прежнему невидимые с другой, смогли летать всего несколько часов.
В этом отношении Седьмая лунная экспедиция "спугнувшая" спутников,
оказалась очень полезной. "Яйца" не успели даже разойтись в пространстве, а
были настигнуты "Титовым" почти в одном и том же месте -- над меридианом
Гавайских островов.
В этот момент над Тихим океаном стояла глубокая ночь. И очень немногие
люди увидели ярко блеснувшие молнии аннигиляции, возвестившие, что оба
спутника иного мира перестали существовать.
Успели ли они выполнить в какой-то мере свое назначение? Или погибли
бесполезно для своих хозяев?
Ответ на этот вопрос был получен через два часа после их уничтожения.
И на оба вопроса пришлось дать положительный ответ.
Спутники успели причинить хотя и небольшой, но вред. Пришлось принять
меры к очищению атмосферы и прибегнуть к медицинскому вмешательству по
отношению к тем, кто оказался затронутым излучением со спутников.
Смонтированные на них установки, видимо, начали действовать сразу же после
вылета с Луны.
Но спутники не выполнили своего назначения в полном объеме. В этом
смысле они погибли бесцельно.
Скорей, чем ожидалось, люди узнали, что им грозило, чем хотели поразить
население Земли соплеменники Гианэи.
И ясной стала их цель.
Те, кто был в курсе событий, а таких пока еще было немного -- ученые,
сотрудники космической службы, персоналы обсерваторий, -- невольно
улыбнулись.
Слишком очевиден был грубейший просчет, слишком низко оценивали науку и
технику Земли соплеменники Гианэи. Если даже они были в первый раз на Земле
в средние века, они должны были принять во внимание законы развития
общества, которые не могли быть им неизвестными.
Но они ничего не предвидели и потому просчитались.
-- Было бы совсем не до смеха, -- сказала одна из крупнейших
ученых-физиков Земли -- профессор Марлен Фрезер, -- если бы они осуществили
свой замысел несколько веков тому назад. Да и в последние века, когда люди
были разобщены эксплуататорским строем, их акция могла привести к гибели
многие существовавшие тогда малоразвитые народы. Но сейчас, у нас... Что
может причинить вред объединенному человечеству?
-- Приходится сделать вывод, -- дополнил ее слова другой ученый, -- что
мы ошибаемся относительно сроков запуска спутников-разведчиков. Видимо, они
появились возле Земли не так уже давно. Но тогда и те, кто запустил их, были
на Земле недавно. И еще более непонятным становится их просчет. Чтобы так
ошибиться, надо обладать исключительно развитым самомнением, высокомерием по
отношению к другим и глубоким презрением ко всем, кого считаешь ниже себя.
Никто на Земле и не подозревал, как близок к истине был этот ученый.
Всякая опасность миновала.
Сейчас! А в будущем?
Можно ли ждать нового нападения?
Оно могло произойти. Но, судя по тому, что среди народа Гианэи
появились люди, подобные Рийагейе, этого не приходилось опасаться.
Неизвестное человечество, очевидно, достигло такого уровня развития, когда
становятся невозможными враждебные акты в отношении других человечеств.
Оставалось загадкой, как могли существа, обладавшие столь могучей
наукой и техникой, задумать и пытаться осуществить бесчеловечный план --
заставить население земного шара исчезнуть с лица планеты, исчезнуть
"естественно", в силу прекращения рождаемости, и самим заселить
освободившееся место.
Это свидетельствовало, во-первых, о перенаселении их собственной
планеты, а во-вторых, -- о низком моральном уровне.
Но низкий моральный уровень и высочайшее развитие техники, с земной
точки зрения, были несовместимы.
Немного спустя после всех этих событий известный историк и философ
Андрей Первенцев выступил со статьей, где излагал свою точку зрения на весь
комплекс этих загадок.
По его мнению, единственное объяснение надо было искать в аналогии с
земной историей.
Законы развития общества разумных существ всюду примерно одинаковы. Но
природа бесконечно разнообразна, и бесконечно разнообразны пути развития
мыслящих существ. Тем более в таких масштабах, как Вселенная.
Всего немногим более ста лет тому назад одна из самых развитых стран
Земли -- Германия -- ввергла мир в опустошительную войну, проводя доктрину
уничтожения других народов. А разве владение термоядерными силами -- не
высокая техника? И разве не было времени, когда люди, владевшие этой
техникой, готовили ядерную катастрофу, грозившую тем, кто уцелеет, той же
участью, которой грозили соотечественники Гианэи?
"Природа эксплуататоров, -- делал вывод Первенцев, -- всегда и всюду
одинакова. Для меня нет сомнений, что на планете Гианэи существовал резко
выраженный эксплуататорский строй в то время, когда был задуман их план.
Теперь, по всей вероятности, такого строя там уже нет. Или он доживает
последние дни своего существования. В этом убеждает нас все, что сделал
Рийагейа".
Первенцев был еще ближе к истине. Но пока этого еще не знали.
Одно было ясно: такой враждебный акт, с каким пришлось столкнуться
людям Земли, -- редчайшее исключение. И не было оснований думать, что это
исключение может когда-нибудь повториться.
Как правильно сказала Фрезер, космическая интервенция могла иметь успех
в пору младенчества человеческого общества. Но не тогда, когда люди
объединились и могли совместно защищаться от любой опасности.
Общество, живущее дружной, сплоченной семьей, достигшее высоких вершин
науки и техники, уже непобедимо.
-- Это начинает меня беспокоить, -- сказала Марина.
Она встала и, козырьком ладони защищая глаза, всматривалась в
сверкающую водную даль.
Изумрудно-сапфировые волны Черного моря лениво набегали на берег.
Перламутровая дымка скрывала линию горизонта. Там, где только угадывалась
эта линия, словно висело в воздухе белое судно. Оно было далеко и казалось
неподвижным. День был почти безветренным, изредка чувствовалось легкое
дуновение, приносившее не прохладу, а еще больший зной.
Черной головки Гианэи нигде не было видно.
-- Она прекрасно плавает, -- лениво сказал Виктор Муратов.
-- Но прошло больше часа, -- Что ж из того.
-- Я все-таки беспокоюсь.
Рауль Гарсиа приподнялся на локте
-- Поехали на поиски, -- предложил он.
-- На чем?
-- На любом катере. Если мы объясним, в чем дело, каждый уступит нам
лодку.
-- Подождем еще немного.
Беспокойство сестры передалось и Виктору. Он вскочил и подошел к воде.
Они все много плавали в этот день. Гианэя все время была с ними. А
когда все устали, она уплыла одна. И вот прошел целый час, а Гианэи все не
было.
Уже месяц, как Седьмая лунная экспедиция вернулась на Землю.
Большинство людей почти забыло тревоги и волнения тех дней. И только
присутствие на Земле Гианэи невольно напоминало о необычайных событиях.
Участники Седьмой экспедиции решили предоставить себе месячный отдых и
в полном составе поселились на Кавказском побережье.
В первое время Гианэи с ними не было -- она вернулась в Японию, к
Марине.
Многое прояснилось за этот месяц. Гианэя стала откровеннее.
Окончательно было выяснено, что где-то существует мир, обитатели которого
остро нуждаются в планете для заселения. Перестало быть загадкой, что Гианэя
не помнит своей родины, обстоятельство, так сильно поразившее в свое время
Виктора Муратова. Она родилась на другой планете, найденной ее
соотечественниками и признанной ими не годной для колонизации. Своей
настоящей родины Гианэя никогда не видела.
Яснее стала и личность Рийагейи. Ученый, инженер (по-земному),
технический руководитель космической экспедиции, этот человек, по-видимому,
был совсем не похож на других соплеменников Гианэи. Он всегда возражал
против плана своих товарищей относительно Земли, считал этот план
бесчеловечным. Он настаивал на том, чтобы остаться на первой планете,
застроить ее и заселить. Почему с ним не соглашались, осталось неясным.
Гианэя чего-то недоговаривала.
И хотя была вполне ясной цель прилета корабля, с которого высадилась
Гианэя, к самой Гианэе никто на Земле не испытывал неприязненных чувств.
Ясной была пассивная роль этой девушки, а ее словам, что она полетела
на Землю против воли, все верили, и это служило оправданием той симпатии,
которую все чувствовали к Гианэе.
По словам Марины Муратовой, после возвращения с Луны Гианэя
поразительно изменилась. Если раньше у нее иногда чувствовался скрываемый
страх, то сейчас от него и следа не осталось. Если раньше Гианэя старалась
избегать людей, то теперь она искала их общества. И по ее желанию Марина и
Гианэя вскоре присоединились к участникам Седьмой экспедиции.
Причина этой перемены угадывалась всеми. Гианэя знала о грозящей людям
Земли опасности, она ожидала осуществления преступного плана и боялась
возмездия. Было очевидно, что она судила о людях по обычаям своих
соплеменников, которые, видимо, были суровы и жестоки. Недаром, после того
как она стала откровенной, Гианэя заявила, что путь на родину ей закрыт.
А теперь, когда ничего не случилось, когда план был в корне
ликвидирован и никакая опасность не висела больше над людьми, Гианэя
перестала бояться за себя.
Все это было достаточно правдоподобно, чтобы считаться истиной.
Конечно, никто не тронул бы Гианэю, даже осуществись их план. Но ее
тревога была понятной.
На вопрос, могут ли ее соотечественники направить к Земле новых
спутников-разведчиков, Гианэя решительно и твердо ответила: "Нет!". И
отказалась подробнее обосновать этот ответ.
-- Я не хочу, -- сказала она Марине, -- чтобы у вас сложилось слишком
плохое мнение о нас. И так уже оно нелестно. Понимаю, что с вашей стороны
это не простое любопытство, но верьте моим словам. Никогда больше никаких
попыток повредить людям Земли не будет. Я говорю это от имени Рийагейи, хотя
он и умер. Если бы это было не так, он не сделал бы то, что сделал.
Эти слова, сообщенные Мариной, убедили всех. Личность Рийагейи,
которого никто не видел и не увидит, продолжала влиять на события и после
его смерти. Ему верили, а в том, что сказала Гианэя от его имени, была
несомненная логика. Не было никакого смысла жертвовать собой и своими
товарищами, если возможно было направить к Земле новые спутники с той же
целью. Тогда, как сказал как-то Токарев, было логичнее явиться к людям и
предупредить об опасности .
Правда, оставалось неясным, почему Рийагейа предпочел уничтожить себя и
корабль. Он мог бы и в этом случае явиться к людям. Ведь корабль намеревался
опуститься на Землю, что подтвердила и Гианэя.
Она стала гораздо откровеннее, но не до конца. О многом она умалчивала,
а то, что становилось известным от нее, приходилось дополнять воображением.
Но можно было надеяться, что рано или поздно Гианэя все расскажет.
Как и раньше, было решено предоставить ей поступать как она хочет и не
форсировать событий.
Многих удивляло, что девушка иного мира нисколько не тяготится
безделием. Скоро два года, как Гианэя находится на Земле, она объездила весь
земной шар, видела все и, по понятиям людей Земли, давно должна была
испытать потребность в каком-то труде. Но никаких признаков того, что Гианэя
чувствует такую потреб-ность, не замечалось.
Было уже известно, что Гианэя очень молода. Марина получила наконец
ответ на вопрос о возрасте гостьи из космоса. Гианэя сумела даже высчитать
свои годы по земному времени. Оказалось, что если считать по земным годам,
то Гианэе всего только семнадцать лет.
Это отчасти объясняло очевидную привычку не трудиться. Гианэя еще не
успела привыкнуть к труду.
На вопрос, сколько лет живут, в среднем, ее соотечественники,
последовал ответ, который очень многим показался невероятным. Гианэя назвала
чудовищную цифру -- 500. Выходило, что, по земным годам, ее соплеменники
жили в шесть раз дольше людей Земли.
Причины такого долголетия, было ли так всегда или только в последние
века, очень интересовали ученых, но ответ Гианэи был прост и принес
разочарование:
-- Я не знаю, -- сказала она.
Мало было надежды узнать то, чего не знала Гианэя. Где находится ее
первоначальная родина, было ей неизвестно.
-- Но там-то знают, куда улетели ваши корабли? -- спросили Гианэю.
-- Нет, -- был более чем странный ответ.
Многое оставалось загадочным. И, по-видимому, навсегда. Если на родине
Гианэи не знают о существовании Земли, не было никакой надежды на прилет
оттуда космического корабля. В просторах Вселенной случайное нахождение
планеты, и притом той, которая была нужна, исключалось. Шансы на такую
случайность были равны нулю. Это огорчало и раздражало. Невольно хотелось,
чтобы вместо Гианэи на Земле находился более осведомленный человек.
-- Эх! -- говорили ученые. -- Если бы Рийагейа был здесь!
Тогда, конечно, связь двух миров не оборвалась бы, как сейчас.
Но изменить или исправить ничего нельзя было. Так случилось, и с этим
приходилось мириться.
Вековая мечта -- установить, наконец, связь с другими обитаемыми мирами
-- грозила остаться на неопределенное время, как и раньше, мечтой.
-- Хорошо, что хоть смотреть на эту представительницу иного разума
приятно, -- шутили на Земле. -- Она могла оказаться уродом.
Но это было слабое утешение.
Прошло еще десять минут.
Уже несколько десятков человек с тревогой всматривались в море, ища
биноклями исчезнувшую Гианэю. Муратов и Гарсиа уже получили прогулочный
катер и готовились отправиться на розыски девушки.
-- Вот она! -- облегченно сказала Марина, первой заметившая беглянку.
Черный шлейф волос, колеблясь в такт движениям пловца, быстро
приближался к берегу. Гианэя плыла в своем обычном стиле. В ней не
чувствовалось утомления после почти полуторачасового заплыва. Зеленоватые
руки равномерно и сильно рассекали воду.
А когда она вышла на берег, в огненно-оранжевом купальном костюме,
никто не заметил и затрудненного дыхания. Гианэя выглядела совсем свежей.
-- Ну можно ли так волновать нас! -- сказала Марина.
Гианэя улыбнулась.
-- Я далеко заплыла, сказала она ровным и свободным голосом. -- Хотела
догнать белое судно. Но мне
это не удалось. А потом я задумалась и забыла, что вы меня ждете.
Простите!
Она опустилась на мелкую гальку, вперемежку с песком покрывавшую пляж.
В этом движении так же не было заметно утомления.
-- О чем же вы так задумались? -- спросил Гарсиа.
Молодой инженер с особой симпатией относился к Гианэе. Эта симпатия
очень походила на влюбленность, что, конечно, служило поводом частых шуток.
Гианэя повернулась к Муратову.
-- Мне стало грустно, -- сказала она, и Виктор сразу уловил в ее тоне
новую нотку. Он посмотрел в ее глаза. Нет, в них не было слез, но они
чувствовались в ее словах. -- Я вспомнила своих родителей, сестру. И так
мучительно захотелось увидеть их.
Она не ответила на вопрос самому Гарсиа. Но он не обиделся. Все хорошо
знали, что Гианэя, когда вопрос казался ей важным, всегда обращалась к
Муратову.
-- Но этого никогда не будет, -- прибавила Гианэя.
-- Боюсь, что это так, -- мягко ответил Муратов. -- Мы сделали бы все,
чтобы дать вам возможность вернуться, но вы сами не знаете, где находится
ваша вторая родина. Но, может быть, оттуда прилетит к нам еще один корабль.
-- Он должен был прилететь, -- неожиданно сказала Гианэя. -- Но в
последний момент было решено не посылать его.
-- Ваши люди могут еще передумать. Скажите, Гианэя, -- Муратову
хотелось отвлечь ее от тяжелых мыслей, -- почему именно вы были выбраны на
роль переводчицы? Разве только вы знали испанский язык?
-- Его хорошо знает мой отец, -- ответила Гианэя, -- но он уже стар,
чтобы вторично лететь на Землю. А я лучше всех училась у него.
-- Ваш отец был у нас?
-- Он участвовал в первом полете. Именно тогда была найдена ваша Земля.
-- Они долго были на Земле?
-- Точно не знаю, но, кажется, долго. Отец успел хорошо выучить язык.
-- Когда это было?
Рауль и Марина насторожились, услышав этот вопрос, давно интересовавший
всех. Ответит ли Гианэя?
-- Вам покажется странным, -- сказала Гианэя, -- но я не знаю этого.
Очень путается время в космических полетах. Во всяком случае, по вашему
счету лет, это должно было произойти около полувека тому назад.
-- Что? -- Муратов в сильном волнении приподнялся. -- Вы не ошибаетесь,
Гианэя?
-- Думаю, что не ошибаюсь. А что вас удивляет?
Ответ Гианэи в одно мгновение разрушил все здание догадок и гипотез,
построенное людьми. Казалось несомненным, что соотечественники Гианэи были
на Земле в средние века. Трудно было допустить, что их никто не заметил в
более позднее время. Полвека! Это означало, что чужой корабль опустился на
Землю в последней четверти двадцатого века, в эпоху социализма и бурного
расцвета космонавтики. Невероятно!
-- Давайте разберемся, -- сказал Муратов, стараясь скрыть от Гианэи
возраставшее волнение. -- Нам нечего делать, и можно заняться немного
математикой. Сколько вам было лет, когда ваш отец улетел на Землю?
-- Нисколько, -- улыбнулась Гианэя. -- Я еще не успела родиться.
-- Ну хорошо, а сколько лет было ему самому?
-- Не знаю.
-- Но ваша мать, например, должна была помнить, сколько времени он
отсутствовал.
-- Наверное, она это помнит, но я ее никогда не спрашивала.
План Муратова рухнул.
И все же он не мог поверить ее словам. Полвека! Нет, Гианэя ошибается.
Еще можно было поверить в начало девятнадцатого века, но в конец
двадцатого... Гианэю путает разница во времени для людей, находящихся на
планете, и для тех, кто летит в космосе с субсветовой скоростью. Все дело в
этом.
Но Гианэя могла ошибиться на век, на полтора века, никак не больше.
Гипотезу о средних веках земной истории приходилось сдавать в архив.
Это меняло всю картину, составленную учеными Земли при непосредственном
и активном участии самого Муратова.
"Да, очень, очень плохо, что вместо Гианэи, -- думал он, -- здесь нет
самого Рийагейи. Откроется ли когда-нибудь истина, или она навеки останется
неизвестной?"
Муратов так задумался, что не ответил на какой-то вопрос, заданный
Гианэей.
Она повела плечом и повернулась к Марине.
-- Смотрите, товарищи, -- сказал Гарсиа, -- к нам бежит Стоун.
-- Бежит? -- удивилась Марина.
Все обернулись. Стоун действительно не шел, а бежал. Это было совсем на
него не похоже. Видимо, что-то случилось.
Даже не поздоровавшись, что также было совсем на него не похоже, Стоун
сказал задыхаясь:
-- Переведите ей! Возле Земли появился космический корабль, и
несомненно, этот корабль принадлежит ее соплеменникам.
Приближение к Земле невидимого корабля первыми обнаружили гравиометры
лунных станций.
Уже одна только невидимость наводила на мысль, что этот корабль
принадлежит тем, кто прилетел полтора года назад. Да и не могло так
случиться, что за
короткое время Землю посетили обитатели двух разных планет. Это была бы
чересчур невероятная случайность, после того как подобного посещения ни разу
не произошло на протяжении тысячелетий, если не считать визита тех же
соотечественников Гианэи.
Конечно, это были они.
Но зачем, с какой целью они явились так скоро?
План соплеменников Гианэи был совершенно ясен, и это давало возможность
предвидеть дальнейшие их действия.
Прилет на Землю второго корабля был преждевременен. Сколь ни мало
времени действовали излучатели спутников-разведчиков, это излучение было
поймано приборами, изучено и расшифровано. Оно было родственно радиации от
ядерных взрывов, и влияние его на человеческий организм должно было привести
к полному прекращению рождаемости. Человечество Земли должно было
"естественно" вымереть.
На осуществление такого плана требовалось, как минимум, восемьдесят --
девяносто лет. Только по истечении этого срока ожидался вторичный прилет.
Экипаж первого корабля был уничтожен Рийагейей. Оставшиеся на месте не
Несколько минут Муратов машинально следил за Гианэей. Но его мысли были
далеко.
Она сказала самой себе, подумала вслух -- и сделала это на земном
языке!
Люди иногда произносят свои мысли вслух, когда глубоко задумываются. И
в самом факте, что Гианэя, очевидно не заметив этого, выразила свои мысли
словами, не было ничего удивительного. Но почему она "подумала" на испанском
языке? Было гораздо естественнее, если бы она сказала эту фразу на своем.
Человек всегда думает на своем, а не на чужом языке.
Муратов чувствовал, что стоит на пороге какого-то очень важного
открытия.
"Выходит, -- думал он, -- что испанский язык знаком Гианэе очень давно,
может быть, с детства. Она его так хорошо знает, так привыкла к нему, что
даже может на нем думать. Это странно и необъяснимо. Но примем это как факт.
Гианэя явно не разбирается в технических вопросах, плохо знает цель их
прилета в Солнечную систему. План ее соплеменников известен ей только в
общих чертах. Почему это так? В космический полет не возьмут ненужного члена
экипажа. Зачем-то она была им нужна. Зачем? Только одно могло сделать ее
полезной -- знание ею языка Земли, испанского языка. Гианэя должна была
служить им переводчицей! Но тогда получается, что экипаж погибшего корабля
намеревался высадиться на Земле, а не только на Луне, где, по их мнению,
людей еще не было. Чрезвычайно важный вывод!"
Муратов чуть не бегом бросился на поиски Стоуна. Он нашел начальника
экспедиции в обществе Сабо, Токарева и Вересова.
-- Послушайте, товарищи! -- В своем волнении Муратов даже не заметил,
что прервал что-то говорившего Стоуна на полуслове. -- Я могу сообщить вам
очень важную новость.
Он передал подробно весь свой разговор с Гианэей и свои мысли.
-- Получается, -- закончил он, -- что они не только намеревались
осуществить свой план, но и какое-то время провести на Земле. Как же это
согласовать?
Сообщение Муратова произвело большой эффект. Стоун в волнении вскочил с
кресла.
-- Вы правы, тысячу раз правы, -- сказал он. -- Мы глупцы, что не
поняли этого раньше. Вся ситуация меняется. Если Земле грозит опасность, то,
как бы она ни была страшна, это не катастрофа. Их план осуществится не
мгновенно, для него нужно время. И достаточно длительное. А тогда и
страшного ничего нет. Мы справимся с любой опасностью. -- Стоун, не зная
этого, повторил только что сказанные Гианэей слова. -- Спутники будут
уничтожены в ближайшие часы. Вы трижды молодец, Муратов! Другой бы не
обратил внимания на то, что Гианэя думает по-испански. Она явно знает этот
язык с детства, это совершенно очевидно. И значит, с детства предназначалась
для роли переводчицы.
-- Если все это так, -- сказал Токарев, -- то зачем было Рийагейе
уничтожать корабль и самого себя? Если он был друг Земли, логичнее было
явиться к нам и предупредить об опасности.
-- Да, если он мог это сделать, -- отозвался Сабо. -- Мы ничего не
знаем, вот в чем горе.
-- При этом нельзя забывать и о том, что все наши предположения могут
оказаться совершенно ошибочными, -- сказал Стоун. -- Возможно, что корабль
не был уничтожен, а все же погиб по несчастной случайности.
-- Нет, невозможно, -- возразил Муратов, немного подумав, -- Гианэя
сказала: "То, что сделал Рийагейа, было напрасным". Почему напрасным? Да
потому, что спутники все равно получили приказ действовать. Это опять-таки
вытекает из ее же слов.
-- Она может и сама ошибаться, -- с обычной упрямой манерой сказал
Стоун.
Но, как выяснилось очень скоро, Гианэя не ошибалась.
Сообщение Седьмой лунной экспедиции было встречено на Земле с
вниманием, но без особой тревоги. Те, кому это полагалось, обсудили
полученное известие и пришли к выводу, что самой Земле, то есть тому, что
было построено на ней людьми, никакая опасность угрожать не может. Что могли
сделать огромной планете два маленьких "яйца" по сорок метров в длину, чем
бы они ни были начинены. Даже взрыв обоих спут ников, в сотни раз
превосходящий по мощности их полную аннигиляцию, на том расстоянии, на
котором оба спутника держались от поверхности Земли, не причинил бы ни
малейшего разрушения. Речь могла идти только о том, что на спутниках
заложено что-то вредное для населения Земли, скорей всего, источники
какого-то мощного излучения, действующего на живые организмы. Да и то только
в том случае, если действительно было задумано причинить людям вред, в чем
многие все еще сильно сомневались.
Но словам Гианэи не было оснований не верить. Тревожный сигнал был
получен, и надо было принять меры защиты.
Они были приняты быстро и оперативно. Космическая служба получила
приказ отправить звездолет "Герман Титов" в погоню за спутниками и
уничтожить их. Только на этом корабле давно уже были установлены антигазовые
катапульты. Оборудовать еще один корабль в помощь "Титову" не было времени.
Радиообсерватории и станции космических лучей усилили наблюдение за
всеми излучениями, идущими к Земле из космоса.
И буквально через считанные минуты после получения радиограммы о вылете
с Луны обоих спутников-разведчиков (их продолжали так называть по старой
привычке) они были "схвачены" зоркими лучами локаторов, объективами
визуальных телескопов, мощными щупальцами гравиометров, размещенных на
многочисленных искусственных спутниках Земли.
И, вылетев со своей лунной базы, оба "яйца", пестрые с одной стороны и
по-прежнему невидимые с другой, смогли летать всего несколько часов.
В этом отношении Седьмая лунная экспедиция "спугнувшая" спутников,
оказалась очень полезной. "Яйца" не успели даже разойтись в пространстве, а
были настигнуты "Титовым" почти в одном и том же месте -- над меридианом
Гавайских островов.
В этот момент над Тихим океаном стояла глубокая ночь. И очень немногие
люди увидели ярко блеснувшие молнии аннигиляции, возвестившие, что оба
спутника иного мира перестали существовать.
Успели ли они выполнить в какой-то мере свое назначение? Или погибли
бесполезно для своих хозяев?
Ответ на этот вопрос был получен через два часа после их уничтожения.
И на оба вопроса пришлось дать положительный ответ.
Спутники успели причинить хотя и небольшой, но вред. Пришлось принять
меры к очищению атмосферы и прибегнуть к медицинскому вмешательству по
отношению к тем, кто оказался затронутым излучением со спутников.
Смонтированные на них установки, видимо, начали действовать сразу же после
вылета с Луны.
Но спутники не выполнили своего назначения в полном объеме. В этом
смысле они погибли бесцельно.
Скорей, чем ожидалось, люди узнали, что им грозило, чем хотели поразить
население Земли соплеменники Гианэи.
И ясной стала их цель.
Те, кто был в курсе событий, а таких пока еще было немного -- ученые,
сотрудники космической службы, персоналы обсерваторий, -- невольно
улыбнулись.
Слишком очевиден был грубейший просчет, слишком низко оценивали науку и
технику Земли соплеменники Гианэи. Если даже они были в первый раз на Земле
в средние века, они должны были принять во внимание законы развития
общества, которые не могли быть им неизвестными.
Но они ничего не предвидели и потому просчитались.
-- Было бы совсем не до смеха, -- сказала одна из крупнейших
ученых-физиков Земли -- профессор Марлен Фрезер, -- если бы они осуществили
свой замысел несколько веков тому назад. Да и в последние века, когда люди
были разобщены эксплуататорским строем, их акция могла привести к гибели
многие существовавшие тогда малоразвитые народы. Но сейчас, у нас... Что
может причинить вред объединенному человечеству?
-- Приходится сделать вывод, -- дополнил ее слова другой ученый, -- что
мы ошибаемся относительно сроков запуска спутников-разведчиков. Видимо, они
появились возле Земли не так уже давно. Но тогда и те, кто запустил их, были
на Земле недавно. И еще более непонятным становится их просчет. Чтобы так
ошибиться, надо обладать исключительно развитым самомнением, высокомерием по
отношению к другим и глубоким презрением ко всем, кого считаешь ниже себя.
Никто на Земле и не подозревал, как близок к истине был этот ученый.
Всякая опасность миновала.
Сейчас! А в будущем?
Можно ли ждать нового нападения?
Оно могло произойти. Но, судя по тому, что среди народа Гианэи
появились люди, подобные Рийагейе, этого не приходилось опасаться.
Неизвестное человечество, очевидно, достигло такого уровня развития, когда
становятся невозможными враждебные акты в отношении других человечеств.
Оставалось загадкой, как могли существа, обладавшие столь могучей
наукой и техникой, задумать и пытаться осуществить бесчеловечный план --
заставить население земного шара исчезнуть с лица планеты, исчезнуть
"естественно", в силу прекращения рождаемости, и самим заселить
освободившееся место.
Это свидетельствовало, во-первых, о перенаселении их собственной
планеты, а во-вторых, -- о низком моральном уровне.
Но низкий моральный уровень и высочайшее развитие техники, с земной
точки зрения, были несовместимы.
Немного спустя после всех этих событий известный историк и философ
Андрей Первенцев выступил со статьей, где излагал свою точку зрения на весь
комплекс этих загадок.
По его мнению, единственное объяснение надо было искать в аналогии с
земной историей.
Законы развития общества разумных существ всюду примерно одинаковы. Но
природа бесконечно разнообразна, и бесконечно разнообразны пути развития
мыслящих существ. Тем более в таких масштабах, как Вселенная.
Всего немногим более ста лет тому назад одна из самых развитых стран
Земли -- Германия -- ввергла мир в опустошительную войну, проводя доктрину
уничтожения других народов. А разве владение термоядерными силами -- не
высокая техника? И разве не было времени, когда люди, владевшие этой
техникой, готовили ядерную катастрофу, грозившую тем, кто уцелеет, той же
участью, которой грозили соотечественники Гианэи?
"Природа эксплуататоров, -- делал вывод Первенцев, -- всегда и всюду
одинакова. Для меня нет сомнений, что на планете Гианэи существовал резко
выраженный эксплуататорский строй в то время, когда был задуман их план.
Теперь, по всей вероятности, такого строя там уже нет. Или он доживает
последние дни своего существования. В этом убеждает нас все, что сделал
Рийагейа".
Первенцев был еще ближе к истине. Но пока этого еще не знали.
Одно было ясно: такой враждебный акт, с каким пришлось столкнуться
людям Земли, -- редчайшее исключение. И не было оснований думать, что это
исключение может когда-нибудь повториться.
Как правильно сказала Фрезер, космическая интервенция могла иметь успех
в пору младенчества человеческого общества. Но не тогда, когда люди
объединились и могли совместно защищаться от любой опасности.
Общество, живущее дружной, сплоченной семьей, достигшее высоких вершин
науки и техники, уже непобедимо.
-- Это начинает меня беспокоить, -- сказала Марина.
Она встала и, козырьком ладони защищая глаза, всматривалась в
сверкающую водную даль.
Изумрудно-сапфировые волны Черного моря лениво набегали на берег.
Перламутровая дымка скрывала линию горизонта. Там, где только угадывалась
эта линия, словно висело в воздухе белое судно. Оно было далеко и казалось
неподвижным. День был почти безветренным, изредка чувствовалось легкое
дуновение, приносившее не прохладу, а еще больший зной.
Черной головки Гианэи нигде не было видно.
-- Она прекрасно плавает, -- лениво сказал Виктор Муратов.
-- Но прошло больше часа, -- Что ж из того.
-- Я все-таки беспокоюсь.
Рауль Гарсиа приподнялся на локте
-- Поехали на поиски, -- предложил он.
-- На чем?
-- На любом катере. Если мы объясним, в чем дело, каждый уступит нам
лодку.
-- Подождем еще немного.
Беспокойство сестры передалось и Виктору. Он вскочил и подошел к воде.
Они все много плавали в этот день. Гианэя все время была с ними. А
когда все устали, она уплыла одна. И вот прошел целый час, а Гианэи все не
было.
Уже месяц, как Седьмая лунная экспедиция вернулась на Землю.
Большинство людей почти забыло тревоги и волнения тех дней. И только
присутствие на Земле Гианэи невольно напоминало о необычайных событиях.
Участники Седьмой экспедиции решили предоставить себе месячный отдых и
в полном составе поселились на Кавказском побережье.
В первое время Гианэи с ними не было -- она вернулась в Японию, к
Марине.
Многое прояснилось за этот месяц. Гианэя стала откровеннее.
Окончательно было выяснено, что где-то существует мир, обитатели которого
остро нуждаются в планете для заселения. Перестало быть загадкой, что Гианэя
не помнит своей родины, обстоятельство, так сильно поразившее в свое время
Виктора Муратова. Она родилась на другой планете, найденной ее
соотечественниками и признанной ими не годной для колонизации. Своей
настоящей родины Гианэя никогда не видела.
Яснее стала и личность Рийагейи. Ученый, инженер (по-земному),
технический руководитель космической экспедиции, этот человек, по-видимому,
был совсем не похож на других соплеменников Гианэи. Он всегда возражал
против плана своих товарищей относительно Земли, считал этот план
бесчеловечным. Он настаивал на том, чтобы остаться на первой планете,
застроить ее и заселить. Почему с ним не соглашались, осталось неясным.
Гианэя чего-то недоговаривала.
И хотя была вполне ясной цель прилета корабля, с которого высадилась
Гианэя, к самой Гианэе никто на Земле не испытывал неприязненных чувств.
Ясной была пассивная роль этой девушки, а ее словам, что она полетела
на Землю против воли, все верили, и это служило оправданием той симпатии,
которую все чувствовали к Гианэе.
По словам Марины Муратовой, после возвращения с Луны Гианэя
поразительно изменилась. Если раньше у нее иногда чувствовался скрываемый
страх, то сейчас от него и следа не осталось. Если раньше Гианэя старалась
избегать людей, то теперь она искала их общества. И по ее желанию Марина и
Гианэя вскоре присоединились к участникам Седьмой экспедиции.
Причина этой перемены угадывалась всеми. Гианэя знала о грозящей людям
Земли опасности, она ожидала осуществления преступного плана и боялась
возмездия. Было очевидно, что она судила о людях по обычаям своих
соплеменников, которые, видимо, были суровы и жестоки. Недаром, после того
как она стала откровенной, Гианэя заявила, что путь на родину ей закрыт.
А теперь, когда ничего не случилось, когда план был в корне
ликвидирован и никакая опасность не висела больше над людьми, Гианэя
перестала бояться за себя.
Все это было достаточно правдоподобно, чтобы считаться истиной.
Конечно, никто не тронул бы Гианэю, даже осуществись их план. Но ее
тревога была понятной.
На вопрос, могут ли ее соотечественники направить к Земле новых
спутников-разведчиков, Гианэя решительно и твердо ответила: "Нет!". И
отказалась подробнее обосновать этот ответ.
-- Я не хочу, -- сказала она Марине, -- чтобы у вас сложилось слишком
плохое мнение о нас. И так уже оно нелестно. Понимаю, что с вашей стороны
это не простое любопытство, но верьте моим словам. Никогда больше никаких
попыток повредить людям Земли не будет. Я говорю это от имени Рийагейи, хотя
он и умер. Если бы это было не так, он не сделал бы то, что сделал.
Эти слова, сообщенные Мариной, убедили всех. Личность Рийагейи,
которого никто не видел и не увидит, продолжала влиять на события и после
его смерти. Ему верили, а в том, что сказала Гианэя от его имени, была
несомненная логика. Не было никакого смысла жертвовать собой и своими
товарищами, если возможно было направить к Земле новые спутники с той же
целью. Тогда, как сказал как-то Токарев, было логичнее явиться к людям и
предупредить об опасности .
Правда, оставалось неясным, почему Рийагейа предпочел уничтожить себя и
корабль. Он мог бы и в этом случае явиться к людям. Ведь корабль намеревался
опуститься на Землю, что подтвердила и Гианэя.
Она стала гораздо откровеннее, но не до конца. О многом она умалчивала,
а то, что становилось известным от нее, приходилось дополнять воображением.
Но можно было надеяться, что рано или поздно Гианэя все расскажет.
Как и раньше, было решено предоставить ей поступать как она хочет и не
форсировать событий.
Многих удивляло, что девушка иного мира нисколько не тяготится
безделием. Скоро два года, как Гианэя находится на Земле, она объездила весь
земной шар, видела все и, по понятиям людей Земли, давно должна была
испытать потребность в каком-то труде. Но никаких признаков того, что Гианэя
чувствует такую потреб-ность, не замечалось.
Было уже известно, что Гианэя очень молода. Марина получила наконец
ответ на вопрос о возрасте гостьи из космоса. Гианэя сумела даже высчитать
свои годы по земному времени. Оказалось, что если считать по земным годам,
то Гианэе всего только семнадцать лет.
Это отчасти объясняло очевидную привычку не трудиться. Гианэя еще не
успела привыкнуть к труду.
На вопрос, сколько лет живут, в среднем, ее соотечественники,
последовал ответ, который очень многим показался невероятным. Гианэя назвала
чудовищную цифру -- 500. Выходило, что, по земным годам, ее соплеменники
жили в шесть раз дольше людей Земли.
Причины такого долголетия, было ли так всегда или только в последние
века, очень интересовали ученых, но ответ Гианэи был прост и принес
разочарование:
-- Я не знаю, -- сказала она.
Мало было надежды узнать то, чего не знала Гианэя. Где находится ее
первоначальная родина, было ей неизвестно.
-- Но там-то знают, куда улетели ваши корабли? -- спросили Гианэю.
-- Нет, -- был более чем странный ответ.
Многое оставалось загадочным. И, по-видимому, навсегда. Если на родине
Гианэи не знают о существовании Земли, не было никакой надежды на прилет
оттуда космического корабля. В просторах Вселенной случайное нахождение
планеты, и притом той, которая была нужна, исключалось. Шансы на такую
случайность были равны нулю. Это огорчало и раздражало. Невольно хотелось,
чтобы вместо Гианэи на Земле находился более осведомленный человек.
-- Эх! -- говорили ученые. -- Если бы Рийагейа был здесь!
Тогда, конечно, связь двух миров не оборвалась бы, как сейчас.
Но изменить или исправить ничего нельзя было. Так случилось, и с этим
приходилось мириться.
Вековая мечта -- установить, наконец, связь с другими обитаемыми мирами
-- грозила остаться на неопределенное время, как и раньше, мечтой.
-- Хорошо, что хоть смотреть на эту представительницу иного разума
приятно, -- шутили на Земле. -- Она могла оказаться уродом.
Но это было слабое утешение.
Прошло еще десять минут.
Уже несколько десятков человек с тревогой всматривались в море, ища
биноклями исчезнувшую Гианэю. Муратов и Гарсиа уже получили прогулочный
катер и готовились отправиться на розыски девушки.
-- Вот она! -- облегченно сказала Марина, первой заметившая беглянку.
Черный шлейф волос, колеблясь в такт движениям пловца, быстро
приближался к берегу. Гианэя плыла в своем обычном стиле. В ней не
чувствовалось утомления после почти полуторачасового заплыва. Зеленоватые
руки равномерно и сильно рассекали воду.
А когда она вышла на берег, в огненно-оранжевом купальном костюме,
никто не заметил и затрудненного дыхания. Гианэя выглядела совсем свежей.
-- Ну можно ли так волновать нас! -- сказала Марина.
Гианэя улыбнулась.
-- Я далеко заплыла, сказала она ровным и свободным голосом. -- Хотела
догнать белое судно. Но мне
это не удалось. А потом я задумалась и забыла, что вы меня ждете.
Простите!
Она опустилась на мелкую гальку, вперемежку с песком покрывавшую пляж.
В этом движении так же не было заметно утомления.
-- О чем же вы так задумались? -- спросил Гарсиа.
Молодой инженер с особой симпатией относился к Гианэе. Эта симпатия
очень походила на влюбленность, что, конечно, служило поводом частых шуток.
Гианэя повернулась к Муратову.
-- Мне стало грустно, -- сказала она, и Виктор сразу уловил в ее тоне
новую нотку. Он посмотрел в ее глаза. Нет, в них не было слез, но они
чувствовались в ее словах. -- Я вспомнила своих родителей, сестру. И так
мучительно захотелось увидеть их.
Она не ответила на вопрос самому Гарсиа. Но он не обиделся. Все хорошо
знали, что Гианэя, когда вопрос казался ей важным, всегда обращалась к
Муратову.
-- Но этого никогда не будет, -- прибавила Гианэя.
-- Боюсь, что это так, -- мягко ответил Муратов. -- Мы сделали бы все,
чтобы дать вам возможность вернуться, но вы сами не знаете, где находится
ваша вторая родина. Но, может быть, оттуда прилетит к нам еще один корабль.
-- Он должен был прилететь, -- неожиданно сказала Гианэя. -- Но в
последний момент было решено не посылать его.
-- Ваши люди могут еще передумать. Скажите, Гианэя, -- Муратову
хотелось отвлечь ее от тяжелых мыслей, -- почему именно вы были выбраны на
роль переводчицы? Разве только вы знали испанский язык?
-- Его хорошо знает мой отец, -- ответила Гианэя, -- но он уже стар,
чтобы вторично лететь на Землю. А я лучше всех училась у него.
-- Ваш отец был у нас?
-- Он участвовал в первом полете. Именно тогда была найдена ваша Земля.
-- Они долго были на Земле?
-- Точно не знаю, но, кажется, долго. Отец успел хорошо выучить язык.
-- Когда это было?
Рауль и Марина насторожились, услышав этот вопрос, давно интересовавший
всех. Ответит ли Гианэя?
-- Вам покажется странным, -- сказала Гианэя, -- но я не знаю этого.
Очень путается время в космических полетах. Во всяком случае, по вашему
счету лет, это должно было произойти около полувека тому назад.
-- Что? -- Муратов в сильном волнении приподнялся. -- Вы не ошибаетесь,
Гианэя?
-- Думаю, что не ошибаюсь. А что вас удивляет?
Ответ Гианэи в одно мгновение разрушил все здание догадок и гипотез,
построенное людьми. Казалось несомненным, что соотечественники Гианэи были
на Земле в средние века. Трудно было допустить, что их никто не заметил в
более позднее время. Полвека! Это означало, что чужой корабль опустился на
Землю в последней четверти двадцатого века, в эпоху социализма и бурного
расцвета космонавтики. Невероятно!
-- Давайте разберемся, -- сказал Муратов, стараясь скрыть от Гианэи
возраставшее волнение. -- Нам нечего делать, и можно заняться немного
математикой. Сколько вам было лет, когда ваш отец улетел на Землю?
-- Нисколько, -- улыбнулась Гианэя. -- Я еще не успела родиться.
-- Ну хорошо, а сколько лет было ему самому?
-- Не знаю.
-- Но ваша мать, например, должна была помнить, сколько времени он
отсутствовал.
-- Наверное, она это помнит, но я ее никогда не спрашивала.
План Муратова рухнул.
И все же он не мог поверить ее словам. Полвека! Нет, Гианэя ошибается.
Еще можно было поверить в начало девятнадцатого века, но в конец
двадцатого... Гианэю путает разница во времени для людей, находящихся на
планете, и для тех, кто летит в космосе с субсветовой скоростью. Все дело в
этом.
Но Гианэя могла ошибиться на век, на полтора века, никак не больше.
Гипотезу о средних веках земной истории приходилось сдавать в архив.
Это меняло всю картину, составленную учеными Земли при непосредственном
и активном участии самого Муратова.
"Да, очень, очень плохо, что вместо Гианэи, -- думал он, -- здесь нет
самого Рийагейи. Откроется ли когда-нибудь истина, или она навеки останется
неизвестной?"
Муратов так задумался, что не ответил на какой-то вопрос, заданный
Гианэей.
Она повела плечом и повернулась к Марине.
-- Смотрите, товарищи, -- сказал Гарсиа, -- к нам бежит Стоун.
-- Бежит? -- удивилась Марина.
Все обернулись. Стоун действительно не шел, а бежал. Это было совсем на
него не похоже. Видимо, что-то случилось.
Даже не поздоровавшись, что также было совсем на него не похоже, Стоун
сказал задыхаясь:
-- Переведите ей! Возле Земли появился космический корабль, и
несомненно, этот корабль принадлежит ее соплеменникам.
Приближение к Земле невидимого корабля первыми обнаружили гравиометры
лунных станций.
Уже одна только невидимость наводила на мысль, что этот корабль
принадлежит тем, кто прилетел полтора года назад. Да и не могло так
случиться, что за
короткое время Землю посетили обитатели двух разных планет. Это была бы
чересчур невероятная случайность, после того как подобного посещения ни разу
не произошло на протяжении тысячелетий, если не считать визита тех же
соотечественников Гианэи.
Конечно, это были они.
Но зачем, с какой целью они явились так скоро?
План соплеменников Гианэи был совершенно ясен, и это давало возможность
предвидеть дальнейшие их действия.
Прилет на Землю второго корабля был преждевременен. Сколь ни мало
времени действовали излучатели спутников-разведчиков, это излучение было
поймано приборами, изучено и расшифровано. Оно было родственно радиации от
ядерных взрывов, и влияние его на человеческий организм должно было привести
к полному прекращению рождаемости. Человечество Земли должно было
"естественно" вымереть.
На осуществление такого плана требовалось, как минимум, восемьдесят --
девяносто лет. Только по истечении этого срока ожидался вторичный прилет.
Экипаж первого корабля был уничтожен Рийагейей. Оставшиеся на месте не