Страница:
– Ты – бей!
– Нет, я не бей.
– А кто же ты есть?
– Чужеземец.
– Откуда?
– С Запада.
Он издевательски засмеялся.
– Вы слышите? Он чужеземец с Запада, едет вместе с людьми из Гумри на медвежью охоту и говорит на языке этой страны!
– Я был гостем бея, и то, что я не очень хорошо говорю на вашем языке, вы должны слышать. Вы нестора?
– Так называют нас мусульмане.
– Я тоже христианин!
– Ты? – Он снова засмеялся. – Ты – хаджи, у тебя на шее висел Коран, ты носишь одежду мусульманина, ты хочешь нас обмануть.
– Я говорю правду!
– Скажи нам, является ли Сидна Мариам матерью Господней?
– Да!
– Скажи нам, можно ли священнику жениться?
– Он не должен жениться.
– Скажи мне, сколько существует таинств?
– Больше трех.
Несмотря на опасность, в которой я находился, мне не пришло в голову отрицать мою веру. Результат этого я сразу же услышал.
– Так знай, что Сидна Мариам родила человека, что священник может жениться и что существует три таинства: причастие, крещение, посвящение в сан. Ты мусульманин, а если ты на самом деле христианин, то, значит, ты ложный христианин и принадлежишь к тем людям, которые шлют своих священников, чтобы натравливать против нас курдов, турок и персов. Лучше бы уж ты просто был приверженцем лжепророка! Твои люди ранили нескольких наших человек, ты заплатишь за это своей кровью.
– Вы утверждаете, что вы христиане, и жаждете крови! Что мы оба вам сделали? Мы ведь даже не знаем – вы напали на бея или он напал на вас?
– Мы его поджидали здесь, потому что знали, что он приедет в этот овраг поохотиться. Но он ускользнул от нас со всеми своими людьми.
– Куда же вы нас везете?
– Это ты узнаешь, когда мы доберемся.
– Развяжите меня, по крайней мере, и посадите на коня.
– Нам тоже кажется, что это будет лучше. Но мы тебя должны привязать, чтобы ты не убежал.
– Сделайте хоть так!
– Кто твой спутник? Он ранил двух наших людей и застрелил лошадь, к тому же говорит на языке, который мы не понимаем.
– Он англичанин.
– Англичанин? На нем же было курдское одеяние.
– Только потому, что оно в вашей стране самое удобное.
– Он миссионер?
– Нет.
– Что ему здесь нужно?
– Мы путешествуем по Курдистану, чтобы увидеть, какие здесь люди, звери и растения, города и деревни.
– Это очень плохо для вас – потому что тогда вы шпионы. Что вам нужно в этой стране? Мы же не приезжаем в вашу страну, чтобы бродить по вашим городам и селам, выведывая секреты. Посадите его на лошадь и привяжите к тому человеку, который якобы англичанин.
Его люди взяли с собой столько разных веревок и ремней, рассчитывая, видно, на более обильную добычу. Нас с Линдсеем связали так, что бегство хоть одного из нас было невозможно. Англичанин смотрел непередаваемым взглядом на все эти действия. Затем он повернулся ко мне лицом, на котором боролись все горькие чувства этого мира.
– Ну, сэр… – сказал я.
Он кивнул мне пару раз и сказал:
– Yes!
– Мы в плену, – начал я.
– Yes!
– И полураздетые.
– Yes!
– Как это произошло?
– Yes!
– Идите вы к дьяволу со своим «yes»! Я спросил, как это произошло, что они смогли нас поймать?
– Как будет «шельма» или «мошенник» по-курдски?
– «Шельма» – «хайлебаз», а «мошенник» – «херамбаз».
– Так спроси этих хайлебазов и херамбазов, как им удалось схватить нас.
Предводитель услышал курдские выражения. Он повернулся и спросил:
– Что вы говорите?
– Мой спутник рассказывает, как мы попали в ваши руки, – отвечал я.
– Тогда говорите по-курдски, чтобы мы могли вас понимать.
– Он же не понимает по-курдски!
– Тогда не говорите о вещах, о которых мы вам не позволяем говорить!
Он снова повернулся, видимо убежденный, что отдал удачный приказ. Я был, однако, рад, что нам вообще не запретили говорить; если бы он был курдом, то наверняка бы это сделал. И что касается наших пут – курдские были бы прочнее. Наши ноги они связали так, что веревка свисала под брюхо лошади, а мои левые рука и нога были связаны с правой рукой и ногой англичанина. Кроме этого, связали наших лошадей. Ладони нам оставили свободными, чтобы мы могли вести лошадей. В этих вопросах нашим теперешним хозяевам не помешало бы поучиться у американских индейцев.
– Ну, рассказывайте же, сэр, – попросил я англичанина.
– Well! Вы делаете кувырок, прямо как вчера. У вас вообще в этом отношении что-то начало получаться! Я скакал за вами. Понимаете?
– Понимаю, и очень хорошо. Продолжайте.
– Моя лошадь споткнулась о вашего вороного, который принадлежит теперь этому джентльмену. И я… yes!
– Ага! Вы тоже сделали кувырок?
– Well! Правда, мой кувырок получился лучше вашего.
– Может быть, у вас в этом отношении больше опыта!
– Сэр, как будет по-курдски «нос»?
– «Некул».
– Превосходно! Тогда не задирайте слишком высоко ваш некул, мистер!
– Спасибо за предупреждение, сэр! С некоторых пор вы стали весьма высокопарно выражаться, – как мне кажется, с того времени, как вы начали заниматься курдским. Не правда ли?
– Совсем не стоит этому удивляться в таких обстоятельствах! Значит, я упал на землю и очень медленно поднялся на ноги: во мне что-то неправильно согнулось. Ружье отскочило далеко в сторону, пояс раскрылся. Все оружие лежало на земле. Тут пришли эти херамбазы и набросились на меня.
– Вы защищались?
– Естественно! Я смог, правда, схватить только нож и один из пистолетов, поэтому им удалось разоружить меня и связать.
– А где в это время был бей со своими людьми?
– Не знаю. Я никого не видел, но слышал выстрелы впереди нас.
– Они, наверное, попали в окружение.
– Вероятно. Когда они меня скрутили, принялись за вас. Я думал, что вы мертвы. Есть примеры того, что даже плохой всадник когда-нибудь сломает себе шею, не так ли, сэр?
– Вполне возможно!
– Вас привязали между двух кобыл; затем мы тронулись в путь, после того как состоялся раздел наших лошадей.
– Вас допрашивали?
– Очень! Я отвечал! И еще как! Yes!
– Нам нужно обратить внимание прежде всего на то, в каком направлении нас везут. Где находится овраг, в котором произошло нападение?
– Овраг прямо за нами.
– Вон там стоит сейчас солнце; значит, мы скачем на восток-юго-восток. Вам нравится в Курдистане так же, как и прежде, когда мы охотились на медведей?
– Гм! Порой это жалкая страна! Кто эти люди?
– Несториане.
– Превосходная христианская секта! Не так ли, сэр?
– Курды обходятся с ними с такой нечеловеческой жестокостью, что можно не удивляться их желанию отомстить им.
– Могли бы с этим подождать до другого времени! Что теперь нам делать, сэр?
– Ничего, по крайней мере сейчас.
– И не пытаться бежать?
– В том состоянии, в котором мы сейчас находимся?
– М-да! Это был красивый костюм! Чудесный! Теперь его нет! В Гумри мы купим другую одежду.
– Это самое меньшее, что необходимо сделать, но без моего коня и моего оружия я не убегу. А что с вашими деньгами?
– Забрали! А ваши?
– Тоже забрали! Хотя там было немного.
– Хорошее дело, сэр! Что теперь они с нами сделают, как вы думаете?
– Нашим жизням опасность не угрожает. Рано или поздно они нас отпустят. Правда, под большим сомнением то, получим ли мы назад наше имущество.
– Вы примиритесь с потерей своего оружия?
– Никогда! Даже если мне придется разыскивать его по отдельности по всему Курдистану.
– Well! Я буду искать с вами.
Мы скакали по широкой долине, которая разделяла две цепи гор, вытянувшиеся с северо-запада на юго-восток; затем мы поехали налево между гор, пока не попали на высокогорную равнину, откуда можно было разглядеть на востоке несколько населенных пунктов и речку с впадающими в нее ручьями. В этой местности должны лежать Мурги и Лизан.
Здесь, наверху, под дубами, мы сделали остановку. Всадники слезли с коней. Нам тоже разрешили спуститься, хотя и привязали вместе к стволу дерева. Несториане вытаскивали из сумок съестное, нам же приходилось ограничиться голодными взглядами. Линдсей откашлялся, раздосадованный, и проворчал:
– Знаете, чего я с радостью ожидал?
– Ну и чего же?
– Медвежьей ветчины и медвежьих лап.
– Не мучайтесь больше этим напрасным желанием! Вы голодны?
– Нет, я по горло сыт злостью! Посмотрите только на этого парня! Он даже не может разобраться с револьверами.
Несториане могли теперь в полном спокойствии рассмотреть то, что они у нас отобрали. Деньги они заботливо перепрятывали. Наше имущество гуляло по рукам, а оружие возбуждало особое внимание новых владельцев. Предводитель держал оба моих револьвера в руках. Он в них ничего не понял, повертел их туда-сюда и обратился наконец ко мне со словами:
– Это оружие?
– Да.
– Чтобы стрелять?
– Да.
– Как это делают?
– Это нужно показывать.
– Покажи это нам!
Этому человеку не приходило в голову подумать о том, что эта маленькая вещичка может стать для него опасной.
– Ты не поймешь, – сказал я.
– Почему?
– Потому что сначала тебе нужно узнать, как обходиться с другим оружием.
– Какое оружие ты имеешь в виду?
– Которое лежит по твою правую руку.
Я имел в виду штуцер «генри». Он, как и револьвер, был снабжен предохранителем, которого предводитель не нашел.
– Но объясни же мне, – сказал он.
– Я ведь тебе уже сказал, что это нужно показывать!
– Вот тебе ружье.
Он протянул его мне, и, как только я почувствовал его в своей руке, мне показалось, что больше уже ничего не надо бояться.
– Дай мне нож, чтобы я смог открыть курок, – обратился я к предводителю.
Он подал мне нож, и я кончиком ножа сдвинул предохранитель, хотя мог бы это сделать легчайшим нажатием пальца, и оставил нож в руке.
– Скажи, во что мне выстрелить? – спросил я.
Он огляделся и сказал:
– Ты хороший стрелок?
– Да!
– Тогда выстрели в чернильный орешек!
– Я тебе собью пять чернильных орешков, при этом заряжу оружие лишь один раз.
– Это невозможно!
– Я не обманываю тебя. Мне заряжать?
– Заряжай!
– Тогда дай мне сумку, которая висела на моем поясе, а теперь – на твоем.
Ружье было заряжено, но я хотел получить все свои патроны.
– Что это за маленькие штучки в этой сумке? – спросил он.
– Это я тебе сейчас разъясню. У кого есть такая штучка, тому, чтобы стрелять, не нужен ни порох, ни пули.
– Я вижу, что ты действительно не курд, ведь у тебя такие вещи, которых никогда в этой стране не водилось. Ты на самом деле христианин?
– Добрый христианин.
– Прочитай «Отче наш».
– Я не очень хорошо говорю по-курдски, поэтому ты меня должен простить, если я немного ошибусь.
Я постарался достойно выйти из весьма щекотливого положения. Несколько раз он поправлял меня, потому что я не знал слов «искушение» и «вечность», но потом удовлетворенно сказал:
– Ты на самом деле не мусульманин, потому что мусульманин никогда бы не прочитал христианской молитвы. Думаю, что ты не воспользуешься ружьем и не обманешь моего доверия, поэтому я отдам тебе сумку.
Спутники предводителя, казалось, посчитали такое его поведение вполне безопасным. Они все принадлежали народу, у которого долгое время властью угнетателей было отнято оружие, и поэтому они плохо понимали его ценность в руках решительного человека. И, конечно же, все с любопытством ожидали доказательства мощи моего оружия.
Я вынул один из патронов и притворился, будто заряжаю. Затем поднял ружье, указав им ветку, в которую собирался стрелять; пять раз нажал на курок – и орешки исчезли с ветки. Удивление этих людей было безгранично.
– Сколько раз ты можешь выстрелить из этого ружья? – поинтересовался у меня предводитель.
– Столько, сколько я захочу.
– А этими маленькими ружьями?
– Тоже много раз. Тебе объяснить?
– Давай!
– Дай-ка мне их!
Я положил штуцер рядом с собою и взял два револьвера, которые он мне покорно вернул. Линдсей наблюдал за каждым моим движением с большим напряжением.
– Я сказал вам, что я христианин с Запада. Я никогда не убиваю человека без причины, но когда на меня нападают, то меня нельзя победить, потому что у меня есть чудесное оружие, против которого нет никакого спасения. Вас больше тридцати храбрых воинов; но если бы мы не были привязаны к этому дереву и хотели бы вас убить, то мы бы справились с этим благодаря этим трем ружьям буквально за три минуты. Ты в это не веришь?
– У нас тоже есть оружие, – отвечал предводитель, заметно насторожившись.
– Вы бы не смогли употребить его в дело, ибо первый, кто потянулся бы за своим ружьем, пикой или ножом, был бы и первым убитым. Если бы вы не сопротивлялись, мы бы вам ничего не сделали, а только мирно поговорили.
– Вы не сможете этого сделать, потому что привязаны к дереву.
– Ты прав, но если бы мы захотели, мы бы быстро освободились, – объяснил я спокойным тоном. – Этой веревкой мы привязаны к дереву, я бы дал моему спутнику оба этих маленьких ружья, как я сейчас это делаю; затем взял бы твой нож и одним-единственным ударом разрубил бы веревку – и вот мы свободны. Вот видишь?
Свои слова я подтверждал соответствующими действиями. Вот я уже стоял, выпрямившись, около дерева со штуцером, Линдсей – рядом со мной с револьверами. Он кивнул мне, расплываясь в широкой улыбке, напряженно наблюдая за всем, что я делал, поскольку он не понимал моих слов.
– Ты умный человек, – сказал предводитель, – но эту веревку тебе не нужно было перерезать. Садись снова и все-таки объясни нам принцип действия двух маленьких ружей.
– Я тебе сказал уже два раза, что тут надо не объяснять, а показывать. Если же вы не выполните мои требования, то уж я вам покажу…
Только теперь, видимо, ему стало ясно, что я не шучу. Он встал, остальные поднялись тоже и потянулись за оружием.
– Чего ты требуешь? – спросил он угрожающе.
– Выслушай меня спокойно! Мы не обычные воины, мы эмиры, которых требуется встречать с почтением, даже если они попадают в плен. Вы же нас обокрали, связали, словно мы воры и разбойники. Мы требуем, чтобы вы нам возвратили все, что у нас отобрали.
– Мы не сделаем этого!
– Тогда я исполню твое желание и покажу тебе, как обращаться с этим оружием. Обрати внимание: первый, кто поднимет на нас оружие, будет и первым, кто умрет! Лучше, если мы поговорим друг с другом мирно.
– Вы тоже умрете!
– Но большинство из вас погибнет раньше нас!
– Мы свяжем вас, потому что должны привести вас к нашему мелеку[45].
– Если вы попытаетесь нас связать, то не сможете привести к мелеку, ибо мы будем обороняться. Но если вы все нам отдадите, то мы последуем за вами добровольно; только так мы сможем появиться перед вашим мелеком в качестве эмиров.
Эти добрые люди были далеко не кровожадны и очень боялись нашего оружия. Они посмотрели друг на друга, посовещались шепотом, и наконец предводитель спросил:
– Что ты требуешь обратно?
– Одежду.
– Ты ее получишь.
– Деньги и все, что лежало в наших карманах.
– Это останется у нас, мы отдадим все это нашему мелеку.
– И еще оружие.
– И оружие останется у нас, чтобы вы не употребили его против нас.
– И затем мы требуем наших лошадей.
– Ты требуешь невозможного!
– Ну хорошо, пеняйте на себя, если мы попытаемся сами вернуть то, что нам принадлежит. Ты предводитель и захватил себе наше имущество. Я убью тебя, чтобы вернуть его.
Я поднял ружье. Линдсей тоже приподнял оба своих ствола.
– Стой! Не стреляй! – повелительно сказал мне предводитель. – Ты на самом деле последуешь за нами, если мы тебе все отдадим?
– Да.
– Поклянись нам в этом!
– Я говорю это. Это как клятва!
– И ты не воспользуешься своим оружием?
– Нет! Разве что в случае самозащиты.
– Тогда ты получишь сейчас все.
Он снова тихо переговорил со своими. Казалось, он им объяснял, что наше имущество наверняка останется у них. Наконец около нас положили все, до мельчайшего предмета. Мы натянули одежду, и Линдсей попросил меня сообщить ему результаты моих переговоров. После моего рассказа на его лице появились морщины – он задумался.
– Что вы наделали, сэр? Наша свобода уже была в наших руках!
– Вы думаете? Все равно пришлось бы вступить в бой!
– И мы бы убили всех!
– Пятерых или десятерых, затем нас все равно скрутили бы. Радуйтесь тому, что нам вернули наши вещи; будущее покажет, что к чему!
– Куда они отведут нас?
– Это мы скоро узнаем. Между прочим, я могу уверить вас в том, что наши друзья не оставят нас. Халеф наверняка поднимет на ноги всех, чтобы вызволить нас.
– Знаю – классный парень!
Мы рассовали по карманам все вещи, взобрались на лошадей и поскакали дальше. Мне стоило лишь чуть-чуть надавить коленями, чтобы снова оказаться свободным. Но я дал слово и держал его. Я скакал сбоку от предводителя, который то и дело бросал на нас озабоченные взгляды.
– Я спрашиваю тебя снова, куда ты нас ведешь? – начал я.
– Это решит мелек.
– А где он?
– Мы подождем его на склоне горы.
– Чей он мелек?
– Лизана.
– Значит, он сейчас в Лизане и скоро вернется?
– Нет, он погнался за беем из Гумри.
– Вот оно что! А почему вы с ним расстались?
– Ему больше не нужна была наша помощь, потому что у бея при себе было мало людей, а когда мы повернули назад, мы наткнулись на вас.
Вот и разрешилась загадка. Враг столь многочислен, что наши друзья не смогут нам помочь.
Дорога повела опять под гору, и мы увидели перед собой долину Заба. Примерно через два часа мы подъехали к одинокому хутору, где было всего лишь четыре дома, из которых три были построены из глины и только у одного были каменные стены. Здание было двухэтажным, с большим садом сзади.
– Здесь мы и остановимся, – сказал предводитель.
– Кому принадлежит этот дом?
– Брату мелека. Я отведу тебя к нему.
Мы остановились перед зданием, и когда я спускался с лошади, то услышал чье-то тяжелое, громкое дыхание. Повернувшись, я увидел собаку, огромными прыжками спускавшуюся по склону. Это был мой Доян, которого я незадолго до нападения на нас передал Халефу. Поводок был разорван. Инстинкт привел умное животное ко мне по моему следу. Он с ликованием прыгал около меня, и я с большим трудом успокоил животное.
Я дал ему повод моей лошади в зубы и ушел с полной уверенностью, что Дояна у меня не похитят. Затем нас привели в дом. Предводитель поднялся с нами по лестнице и приказал подождать его в одной из комнатушек. Через некоторое время он вернулся.
– Пойдемте, – сказал он, – но прежде снимите свое оружие.
– Почему?
– Брат мелека – священник.
– Но ты же не снимал оружия!
– Я его друг.
– A-a! Он боится нас?
– Да, это так.
– Тогда ты можешь быть спокоен. Если у него чистые намерения, то мы ему не будем опасны.
Предводитель провел нас через дверь в покои, в которых находился владелец дома. Это был слабый, пожилой мужчина. Его лицо со следами оспы не произвело на меня очень приятного впечатления. Он кивнул, и предводитель удалился.
– Кто вы? – спросил он, даже не поприветствовав нас.
– А кто ты? – спросил я таким же недоброжелательным тоном.
Он наморщил лоб.
– Я брат мелека из Лизана.
– А мы пленники мелека из Лизана.
– Твое поведение не похоже на поведение пленника.
– Я – добровольный пленник и точно знаю, что недолго им останусь.
– Добровольный? Вас же взяли в плен!
– А мы снова освободились и последовали за вашими людьми по доброй воле, чтобы не быть вынужденными лишить их жизни. Разве тебе об этом не рассказали?
– Я в это не верю.
– Тебе придется в это поверить.
– Ты был у бея из Гумри. Как это получилось?
– У меня было поручение передать ему привет от одного его родственника.
– Значит, ты не его подданный?
– Нет. Я чужой в этой стране.
– Христианин, как я слышал?
– Ты слышал правду.
– Но христианин, который верит в ложное учение!
– Я убежден, что оно истинное.
– Ты миссионер?
– Нет. А ты священник?
– Когда-то я хотел им стать.
– Когда здесь будет мелек?
– Уже сегодня, а когда точно, еще неясно.
– Я должен до приезда мелека оставаться в твоем доме?
Он кивнул. Я спросил еще:
– В качестве кого я должен оставаться?
– В качестве того, кто ты есть, – в качестве пленника.
– А кто меня удержит здесь?
– Мои люди и твое слово.
– Твои люди не смогут меня удержать, а свое обещание я уже выполнил. Я сказал, что последую за ними, это я и сделал.
Он, казалось, размышлял.
– Может быть, ты и прав. Тогда ты не пленник, а мой гость.
Он хлопнул в ладоши, и сразу же появилась старая женщина.
– Принеси трубки, кофе и циновки! – повелел он ей.
Как только появились циновки, мы заняли место возле этого человека, который назывался священником, потому что он когда-то хотел им стать. Он стал дружелюбнее и, когда принесли трубки с табаком, даже собственноручно их нам зажег. Я расспросил у него об условиях жизни несторианских халдеев и узнал вещи, при рассказе о которых волосы поднимаются дыбом.
Воины устроились вокруг дома; я узнал, что это были простые бедные крестьяне, не уважаемые по понятиям кочевников и им подобных, люди, чье ремесло – война. Они толком не знали, как обращаться с оружием, и по некоторым намекам нашего хозяина я понял, что из десяти их фитильных ружей могли выстрелить только пять.
– Вы, наверное, устали, – сказал хозяин, когда мы выпили весь кофе. – Позвольте, я укажу вам вашу комнату!
Он поднялся и открыл дверь. Как бы из вежливости он отошел в сторону, чтобы дать нам возможность первыми пройти в помещение; однако, едва мы переступили порог, он захлопнул за нами дверь и задвинул засов.
– Ай! Что это такое?! – воскликнул Линдсей.
– Уловка! Что же еще?
– Вы дали им возможность одурачить себя!
– Нет. Я все это предполагал.
– Почему же вы входили в комнату, если предполагали?
– Я хочу отдохнуть, у меня еще болят ноги от падения с лошади.
– Это мы могли сделать еще где-нибудь, но не здесь, в качестве пленников!
– Мы не пленники. Видите эту дверь?
Я внимательно осмотрел ее еще во время разговора. Достаточно нескольких ударов ноги или приклада, чтобы ее выбить.
– Давайте сейчас же так и сделаем.
– Мы вне опасности.
– Вы что, будете ждать, чтобы собралось еще больше людей? Сейчас нам несложно сесть на коней и ускакать.
– Кроме того, мне по душе это приключение. У нас появилась великолепная возможность познакомиться с условиями жизни этих сектантов.
– Мне это не очень интересно, свобода мне дороже!
Тут я услышал, как гневно заворчал мой пес. И тут же залаял так, что стало ясно: он пытается защититься от нападающего. Единственное окно в комнате было так мало, что нельзя было даже просунуть в него голову, да и находилось оно на другой стороне. Значит, я не мог видеть, что случилось. Опять раздался короткий лай и вслед за ним крик. При таких обстоятельствах я не мог больше оставаться здесь, на втором этаже.
– Идемте, сэр!
Я навалился плечом на дверь – она поддалась.
– Возьмите приклад! – сказал Линдсей, хватаясь за свое ружье.
Несколько ударов – и дверь была выбита. В помещении, где мы пили кофе, стояли четверо мужчин, которые двинулись к нам с поднятым оружием. Но они не производили впечатления людей, готовых выстрелить.
– Стоять! Оставайтесь на месте! – сказал один из них вполне дружелюбно.
– Стойте сами!
Я резко отодвинул его в сторону и поспешил вниз, где несториане широким кругом обступили лошадей. Рядом с ними лежал на земле хлебосольный хозяин, пес – на нем.
– Скачем прочь, сэр? – спросил Линдсей.
– Да!
В следующее мгновение мы уже были на лошадях.
– Стоять! Мы стреляем! – закричали сразу несколько воинов.
– Доян, беги!
Наши лошади буквально протиснулись сквозь окружавших нас несториан. Два выстрела, раздавшиеся вслед, не причинили нам никакого вреда. Несториане громко вопили, взбираясь на лошадей, чтобы преследовать нас. С момента пленения наши приключения больше походили на комедию. Это убедило нас, что тирания способна психически истощить целый народ. Как сложилась бы наша судьба, будь у несториан в головах немного больше мозгов?
Мы перестали обращать на них внимание и проскакали быстро, как могли, по той же дороге, которая привела нас сюда. Достигнув холма, мы оставили наших преследователей далеко позади.
– Нам больше не стоит их бояться! – сказал Линдсей.
– Однако нам следует опасаться других. Они могут нам еще встретиться.
– Тогда мы от них ускользнем.
– Это не всегда возможно.
– Тогда мы сквозь них пробьемся. Well!
– Сэр, нам вряд ли это удастся. Я подозреваю, что наши несториане были в отряде мелека ненужным, растерявшимся и плохо вооруженным арьергардом. Он их послал назад, чтобы не связывать себе руки. Они осмелились приблизиться к нам только потому, что мы были вдвоем и не могли защититься.
– Я больше не дам себя поймать! Yes!
– Мне этого тоже совсем не хочется. Но человек никогда не знает, что с ним может случиться.
Мы быстро проскакали вершинное плато и только тогда остановились. Я вытащил из сумки подзорную трубу, чтобы рассмотреть лежащую внизу долину и склоны. Не заметив ничего подозрительного, мы продолжили путь. После долгой скачки мы приехали наконец к тому месту, где перед этим нас взяли в плен. Линдсей хотел свернуть направо, в сторону Миа и нашего места охоты. Я же в нерешительности остановился и предложил:
– Нет, я не бей.
– А кто же ты есть?
– Чужеземец.
– Откуда?
– С Запада.
Он издевательски засмеялся.
– Вы слышите? Он чужеземец с Запада, едет вместе с людьми из Гумри на медвежью охоту и говорит на языке этой страны!
– Я был гостем бея, и то, что я не очень хорошо говорю на вашем языке, вы должны слышать. Вы нестора?
– Так называют нас мусульмане.
– Я тоже христианин!
– Ты? – Он снова засмеялся. – Ты – хаджи, у тебя на шее висел Коран, ты носишь одежду мусульманина, ты хочешь нас обмануть.
– Я говорю правду!
– Скажи нам, является ли Сидна Мариам матерью Господней?
– Да!
– Скажи нам, можно ли священнику жениться?
– Он не должен жениться.
– Скажи мне, сколько существует таинств?
– Больше трех.
Несмотря на опасность, в которой я находился, мне не пришло в голову отрицать мою веру. Результат этого я сразу же услышал.
– Так знай, что Сидна Мариам родила человека, что священник может жениться и что существует три таинства: причастие, крещение, посвящение в сан. Ты мусульманин, а если ты на самом деле христианин, то, значит, ты ложный христианин и принадлежишь к тем людям, которые шлют своих священников, чтобы натравливать против нас курдов, турок и персов. Лучше бы уж ты просто был приверженцем лжепророка! Твои люди ранили нескольких наших человек, ты заплатишь за это своей кровью.
– Вы утверждаете, что вы христиане, и жаждете крови! Что мы оба вам сделали? Мы ведь даже не знаем – вы напали на бея или он напал на вас?
– Мы его поджидали здесь, потому что знали, что он приедет в этот овраг поохотиться. Но он ускользнул от нас со всеми своими людьми.
– Куда же вы нас везете?
– Это ты узнаешь, когда мы доберемся.
– Развяжите меня, по крайней мере, и посадите на коня.
– Нам тоже кажется, что это будет лучше. Но мы тебя должны привязать, чтобы ты не убежал.
– Сделайте хоть так!
– Кто твой спутник? Он ранил двух наших людей и застрелил лошадь, к тому же говорит на языке, который мы не понимаем.
– Он англичанин.
– Англичанин? На нем же было курдское одеяние.
– Только потому, что оно в вашей стране самое удобное.
– Он миссионер?
– Нет.
– Что ему здесь нужно?
– Мы путешествуем по Курдистану, чтобы увидеть, какие здесь люди, звери и растения, города и деревни.
– Это очень плохо для вас – потому что тогда вы шпионы. Что вам нужно в этой стране? Мы же не приезжаем в вашу страну, чтобы бродить по вашим городам и селам, выведывая секреты. Посадите его на лошадь и привяжите к тому человеку, который якобы англичанин.
Его люди взяли с собой столько разных веревок и ремней, рассчитывая, видно, на более обильную добычу. Нас с Линдсеем связали так, что бегство хоть одного из нас было невозможно. Англичанин смотрел непередаваемым взглядом на все эти действия. Затем он повернулся ко мне лицом, на котором боролись все горькие чувства этого мира.
– Ну, сэр… – сказал я.
Он кивнул мне пару раз и сказал:
– Yes!
– Мы в плену, – начал я.
– Yes!
– И полураздетые.
– Yes!
– Как это произошло?
– Yes!
– Идите вы к дьяволу со своим «yes»! Я спросил, как это произошло, что они смогли нас поймать?
– Как будет «шельма» или «мошенник» по-курдски?
– «Шельма» – «хайлебаз», а «мошенник» – «херамбаз».
– Так спроси этих хайлебазов и херамбазов, как им удалось схватить нас.
Предводитель услышал курдские выражения. Он повернулся и спросил:
– Что вы говорите?
– Мой спутник рассказывает, как мы попали в ваши руки, – отвечал я.
– Тогда говорите по-курдски, чтобы мы могли вас понимать.
– Он же не понимает по-курдски!
– Тогда не говорите о вещах, о которых мы вам не позволяем говорить!
Он снова повернулся, видимо убежденный, что отдал удачный приказ. Я был, однако, рад, что нам вообще не запретили говорить; если бы он был курдом, то наверняка бы это сделал. И что касается наших пут – курдские были бы прочнее. Наши ноги они связали так, что веревка свисала под брюхо лошади, а мои левые рука и нога были связаны с правой рукой и ногой англичанина. Кроме этого, связали наших лошадей. Ладони нам оставили свободными, чтобы мы могли вести лошадей. В этих вопросах нашим теперешним хозяевам не помешало бы поучиться у американских индейцев.
– Ну, рассказывайте же, сэр, – попросил я англичанина.
– Well! Вы делаете кувырок, прямо как вчера. У вас вообще в этом отношении что-то начало получаться! Я скакал за вами. Понимаете?
– Понимаю, и очень хорошо. Продолжайте.
– Моя лошадь споткнулась о вашего вороного, который принадлежит теперь этому джентльмену. И я… yes!
– Ага! Вы тоже сделали кувырок?
– Well! Правда, мой кувырок получился лучше вашего.
– Может быть, у вас в этом отношении больше опыта!
– Сэр, как будет по-курдски «нос»?
– «Некул».
– Превосходно! Тогда не задирайте слишком высоко ваш некул, мистер!
– Спасибо за предупреждение, сэр! С некоторых пор вы стали весьма высокопарно выражаться, – как мне кажется, с того времени, как вы начали заниматься курдским. Не правда ли?
– Совсем не стоит этому удивляться в таких обстоятельствах! Значит, я упал на землю и очень медленно поднялся на ноги: во мне что-то неправильно согнулось. Ружье отскочило далеко в сторону, пояс раскрылся. Все оружие лежало на земле. Тут пришли эти херамбазы и набросились на меня.
– Вы защищались?
– Естественно! Я смог, правда, схватить только нож и один из пистолетов, поэтому им удалось разоружить меня и связать.
– А где в это время был бей со своими людьми?
– Не знаю. Я никого не видел, но слышал выстрелы впереди нас.
– Они, наверное, попали в окружение.
– Вероятно. Когда они меня скрутили, принялись за вас. Я думал, что вы мертвы. Есть примеры того, что даже плохой всадник когда-нибудь сломает себе шею, не так ли, сэр?
– Вполне возможно!
– Вас привязали между двух кобыл; затем мы тронулись в путь, после того как состоялся раздел наших лошадей.
– Вас допрашивали?
– Очень! Я отвечал! И еще как! Yes!
– Нам нужно обратить внимание прежде всего на то, в каком направлении нас везут. Где находится овраг, в котором произошло нападение?
– Овраг прямо за нами.
– Вон там стоит сейчас солнце; значит, мы скачем на восток-юго-восток. Вам нравится в Курдистане так же, как и прежде, когда мы охотились на медведей?
– Гм! Порой это жалкая страна! Кто эти люди?
– Несториане.
– Превосходная христианская секта! Не так ли, сэр?
– Курды обходятся с ними с такой нечеловеческой жестокостью, что можно не удивляться их желанию отомстить им.
– Могли бы с этим подождать до другого времени! Что теперь нам делать, сэр?
– Ничего, по крайней мере сейчас.
– И не пытаться бежать?
– В том состоянии, в котором мы сейчас находимся?
– М-да! Это был красивый костюм! Чудесный! Теперь его нет! В Гумри мы купим другую одежду.
– Это самое меньшее, что необходимо сделать, но без моего коня и моего оружия я не убегу. А что с вашими деньгами?
– Забрали! А ваши?
– Тоже забрали! Хотя там было немного.
– Хорошее дело, сэр! Что теперь они с нами сделают, как вы думаете?
– Нашим жизням опасность не угрожает. Рано или поздно они нас отпустят. Правда, под большим сомнением то, получим ли мы назад наше имущество.
– Вы примиритесь с потерей своего оружия?
– Никогда! Даже если мне придется разыскивать его по отдельности по всему Курдистану.
– Well! Я буду искать с вами.
Мы скакали по широкой долине, которая разделяла две цепи гор, вытянувшиеся с северо-запада на юго-восток; затем мы поехали налево между гор, пока не попали на высокогорную равнину, откуда можно было разглядеть на востоке несколько населенных пунктов и речку с впадающими в нее ручьями. В этой местности должны лежать Мурги и Лизан.
Здесь, наверху, под дубами, мы сделали остановку. Всадники слезли с коней. Нам тоже разрешили спуститься, хотя и привязали вместе к стволу дерева. Несториане вытаскивали из сумок съестное, нам же приходилось ограничиться голодными взглядами. Линдсей откашлялся, раздосадованный, и проворчал:
– Знаете, чего я с радостью ожидал?
– Ну и чего же?
– Медвежьей ветчины и медвежьих лап.
– Не мучайтесь больше этим напрасным желанием! Вы голодны?
– Нет, я по горло сыт злостью! Посмотрите только на этого парня! Он даже не может разобраться с револьверами.
Несториане могли теперь в полном спокойствии рассмотреть то, что они у нас отобрали. Деньги они заботливо перепрятывали. Наше имущество гуляло по рукам, а оружие возбуждало особое внимание новых владельцев. Предводитель держал оба моих револьвера в руках. Он в них ничего не понял, повертел их туда-сюда и обратился наконец ко мне со словами:
– Это оружие?
– Да.
– Чтобы стрелять?
– Да.
– Как это делают?
– Это нужно показывать.
– Покажи это нам!
Этому человеку не приходило в голову подумать о том, что эта маленькая вещичка может стать для него опасной.
– Ты не поймешь, – сказал я.
– Почему?
– Потому что сначала тебе нужно узнать, как обходиться с другим оружием.
– Какое оружие ты имеешь в виду?
– Которое лежит по твою правую руку.
Я имел в виду штуцер «генри». Он, как и револьвер, был снабжен предохранителем, которого предводитель не нашел.
– Но объясни же мне, – сказал он.
– Я ведь тебе уже сказал, что это нужно показывать!
– Вот тебе ружье.
Он протянул его мне, и, как только я почувствовал его в своей руке, мне показалось, что больше уже ничего не надо бояться.
– Дай мне нож, чтобы я смог открыть курок, – обратился я к предводителю.
Он подал мне нож, и я кончиком ножа сдвинул предохранитель, хотя мог бы это сделать легчайшим нажатием пальца, и оставил нож в руке.
– Скажи, во что мне выстрелить? – спросил я.
Он огляделся и сказал:
– Ты хороший стрелок?
– Да!
– Тогда выстрели в чернильный орешек!
– Я тебе собью пять чернильных орешков, при этом заряжу оружие лишь один раз.
– Это невозможно!
– Я не обманываю тебя. Мне заряжать?
– Заряжай!
– Тогда дай мне сумку, которая висела на моем поясе, а теперь – на твоем.
Ружье было заряжено, но я хотел получить все свои патроны.
– Что это за маленькие штучки в этой сумке? – спросил он.
– Это я тебе сейчас разъясню. У кого есть такая штучка, тому, чтобы стрелять, не нужен ни порох, ни пули.
– Я вижу, что ты действительно не курд, ведь у тебя такие вещи, которых никогда в этой стране не водилось. Ты на самом деле христианин?
– Добрый христианин.
– Прочитай «Отче наш».
– Я не очень хорошо говорю по-курдски, поэтому ты меня должен простить, если я немного ошибусь.
Я постарался достойно выйти из весьма щекотливого положения. Несколько раз он поправлял меня, потому что я не знал слов «искушение» и «вечность», но потом удовлетворенно сказал:
– Ты на самом деле не мусульманин, потому что мусульманин никогда бы не прочитал христианской молитвы. Думаю, что ты не воспользуешься ружьем и не обманешь моего доверия, поэтому я отдам тебе сумку.
Спутники предводителя, казалось, посчитали такое его поведение вполне безопасным. Они все принадлежали народу, у которого долгое время властью угнетателей было отнято оружие, и поэтому они плохо понимали его ценность в руках решительного человека. И, конечно же, все с любопытством ожидали доказательства мощи моего оружия.
Я вынул один из патронов и притворился, будто заряжаю. Затем поднял ружье, указав им ветку, в которую собирался стрелять; пять раз нажал на курок – и орешки исчезли с ветки. Удивление этих людей было безгранично.
– Сколько раз ты можешь выстрелить из этого ружья? – поинтересовался у меня предводитель.
– Столько, сколько я захочу.
– А этими маленькими ружьями?
– Тоже много раз. Тебе объяснить?
– Давай!
– Дай-ка мне их!
Я положил штуцер рядом с собою и взял два револьвера, которые он мне покорно вернул. Линдсей наблюдал за каждым моим движением с большим напряжением.
– Я сказал вам, что я христианин с Запада. Я никогда не убиваю человека без причины, но когда на меня нападают, то меня нельзя победить, потому что у меня есть чудесное оружие, против которого нет никакого спасения. Вас больше тридцати храбрых воинов; но если бы мы не были привязаны к этому дереву и хотели бы вас убить, то мы бы справились с этим благодаря этим трем ружьям буквально за три минуты. Ты в это не веришь?
– У нас тоже есть оружие, – отвечал предводитель, заметно насторожившись.
– Вы бы не смогли употребить его в дело, ибо первый, кто потянулся бы за своим ружьем, пикой или ножом, был бы и первым убитым. Если бы вы не сопротивлялись, мы бы вам ничего не сделали, а только мирно поговорили.
– Вы не сможете этого сделать, потому что привязаны к дереву.
– Ты прав, но если бы мы захотели, мы бы быстро освободились, – объяснил я спокойным тоном. – Этой веревкой мы привязаны к дереву, я бы дал моему спутнику оба этих маленьких ружья, как я сейчас это делаю; затем взял бы твой нож и одним-единственным ударом разрубил бы веревку – и вот мы свободны. Вот видишь?
Свои слова я подтверждал соответствующими действиями. Вот я уже стоял, выпрямившись, около дерева со штуцером, Линдсей – рядом со мной с револьверами. Он кивнул мне, расплываясь в широкой улыбке, напряженно наблюдая за всем, что я делал, поскольку он не понимал моих слов.
– Ты умный человек, – сказал предводитель, – но эту веревку тебе не нужно было перерезать. Садись снова и все-таки объясни нам принцип действия двух маленьких ружей.
– Я тебе сказал уже два раза, что тут надо не объяснять, а показывать. Если же вы не выполните мои требования, то уж я вам покажу…
Только теперь, видимо, ему стало ясно, что я не шучу. Он встал, остальные поднялись тоже и потянулись за оружием.
– Чего ты требуешь? – спросил он угрожающе.
– Выслушай меня спокойно! Мы не обычные воины, мы эмиры, которых требуется встречать с почтением, даже если они попадают в плен. Вы же нас обокрали, связали, словно мы воры и разбойники. Мы требуем, чтобы вы нам возвратили все, что у нас отобрали.
– Мы не сделаем этого!
– Тогда я исполню твое желание и покажу тебе, как обращаться с этим оружием. Обрати внимание: первый, кто поднимет на нас оружие, будет и первым, кто умрет! Лучше, если мы поговорим друг с другом мирно.
– Вы тоже умрете!
– Но большинство из вас погибнет раньше нас!
– Мы свяжем вас, потому что должны привести вас к нашему мелеку[45].
– Если вы попытаетесь нас связать, то не сможете привести к мелеку, ибо мы будем обороняться. Но если вы все нам отдадите, то мы последуем за вами добровольно; только так мы сможем появиться перед вашим мелеком в качестве эмиров.
Эти добрые люди были далеко не кровожадны и очень боялись нашего оружия. Они посмотрели друг на друга, посовещались шепотом, и наконец предводитель спросил:
– Что ты требуешь обратно?
– Одежду.
– Ты ее получишь.
– Деньги и все, что лежало в наших карманах.
– Это останется у нас, мы отдадим все это нашему мелеку.
– И еще оружие.
– И оружие останется у нас, чтобы вы не употребили его против нас.
– И затем мы требуем наших лошадей.
– Ты требуешь невозможного!
– Ну хорошо, пеняйте на себя, если мы попытаемся сами вернуть то, что нам принадлежит. Ты предводитель и захватил себе наше имущество. Я убью тебя, чтобы вернуть его.
Я поднял ружье. Линдсей тоже приподнял оба своих ствола.
– Стой! Не стреляй! – повелительно сказал мне предводитель. – Ты на самом деле последуешь за нами, если мы тебе все отдадим?
– Да.
– Поклянись нам в этом!
– Я говорю это. Это как клятва!
– И ты не воспользуешься своим оружием?
– Нет! Разве что в случае самозащиты.
– Тогда ты получишь сейчас все.
Он снова тихо переговорил со своими. Казалось, он им объяснял, что наше имущество наверняка останется у них. Наконец около нас положили все, до мельчайшего предмета. Мы натянули одежду, и Линдсей попросил меня сообщить ему результаты моих переговоров. После моего рассказа на его лице появились морщины – он задумался.
– Что вы наделали, сэр? Наша свобода уже была в наших руках!
– Вы думаете? Все равно пришлось бы вступить в бой!
– И мы бы убили всех!
– Пятерых или десятерых, затем нас все равно скрутили бы. Радуйтесь тому, что нам вернули наши вещи; будущее покажет, что к чему!
– Куда они отведут нас?
– Это мы скоро узнаем. Между прочим, я могу уверить вас в том, что наши друзья не оставят нас. Халеф наверняка поднимет на ноги всех, чтобы вызволить нас.
– Знаю – классный парень!
Мы рассовали по карманам все вещи, взобрались на лошадей и поскакали дальше. Мне стоило лишь чуть-чуть надавить коленями, чтобы снова оказаться свободным. Но я дал слово и держал его. Я скакал сбоку от предводителя, который то и дело бросал на нас озабоченные взгляды.
– Я спрашиваю тебя снова, куда ты нас ведешь? – начал я.
– Это решит мелек.
– А где он?
– Мы подождем его на склоне горы.
– Чей он мелек?
– Лизана.
– Значит, он сейчас в Лизане и скоро вернется?
– Нет, он погнался за беем из Гумри.
– Вот оно что! А почему вы с ним расстались?
– Ему больше не нужна была наша помощь, потому что у бея при себе было мало людей, а когда мы повернули назад, мы наткнулись на вас.
Вот и разрешилась загадка. Враг столь многочислен, что наши друзья не смогут нам помочь.
Дорога повела опять под гору, и мы увидели перед собой долину Заба. Примерно через два часа мы подъехали к одинокому хутору, где было всего лишь четыре дома, из которых три были построены из глины и только у одного были каменные стены. Здание было двухэтажным, с большим садом сзади.
– Здесь мы и остановимся, – сказал предводитель.
– Кому принадлежит этот дом?
– Брату мелека. Я отведу тебя к нему.
Мы остановились перед зданием, и когда я спускался с лошади, то услышал чье-то тяжелое, громкое дыхание. Повернувшись, я увидел собаку, огромными прыжками спускавшуюся по склону. Это был мой Доян, которого я незадолго до нападения на нас передал Халефу. Поводок был разорван. Инстинкт привел умное животное ко мне по моему следу. Он с ликованием прыгал около меня, и я с большим трудом успокоил животное.
Я дал ему повод моей лошади в зубы и ушел с полной уверенностью, что Дояна у меня не похитят. Затем нас привели в дом. Предводитель поднялся с нами по лестнице и приказал подождать его в одной из комнатушек. Через некоторое время он вернулся.
– Пойдемте, – сказал он, – но прежде снимите свое оружие.
– Почему?
– Брат мелека – священник.
– Но ты же не снимал оружия!
– Я его друг.
– A-a! Он боится нас?
– Да, это так.
– Тогда ты можешь быть спокоен. Если у него чистые намерения, то мы ему не будем опасны.
Предводитель провел нас через дверь в покои, в которых находился владелец дома. Это был слабый, пожилой мужчина. Его лицо со следами оспы не произвело на меня очень приятного впечатления. Он кивнул, и предводитель удалился.
– Кто вы? – спросил он, даже не поприветствовав нас.
– А кто ты? – спросил я таким же недоброжелательным тоном.
Он наморщил лоб.
– Я брат мелека из Лизана.
– А мы пленники мелека из Лизана.
– Твое поведение не похоже на поведение пленника.
– Я – добровольный пленник и точно знаю, что недолго им останусь.
– Добровольный? Вас же взяли в плен!
– А мы снова освободились и последовали за вашими людьми по доброй воле, чтобы не быть вынужденными лишить их жизни. Разве тебе об этом не рассказали?
– Я в это не верю.
– Тебе придется в это поверить.
– Ты был у бея из Гумри. Как это получилось?
– У меня было поручение передать ему привет от одного его родственника.
– Значит, ты не его подданный?
– Нет. Я чужой в этой стране.
– Христианин, как я слышал?
– Ты слышал правду.
– Но христианин, который верит в ложное учение!
– Я убежден, что оно истинное.
– Ты миссионер?
– Нет. А ты священник?
– Когда-то я хотел им стать.
– Когда здесь будет мелек?
– Уже сегодня, а когда точно, еще неясно.
– Я должен до приезда мелека оставаться в твоем доме?
Он кивнул. Я спросил еще:
– В качестве кого я должен оставаться?
– В качестве того, кто ты есть, – в качестве пленника.
– А кто меня удержит здесь?
– Мои люди и твое слово.
– Твои люди не смогут меня удержать, а свое обещание я уже выполнил. Я сказал, что последую за ними, это я и сделал.
Он, казалось, размышлял.
– Может быть, ты и прав. Тогда ты не пленник, а мой гость.
Он хлопнул в ладоши, и сразу же появилась старая женщина.
– Принеси трубки, кофе и циновки! – повелел он ей.
Как только появились циновки, мы заняли место возле этого человека, который назывался священником, потому что он когда-то хотел им стать. Он стал дружелюбнее и, когда принесли трубки с табаком, даже собственноручно их нам зажег. Я расспросил у него об условиях жизни несторианских халдеев и узнал вещи, при рассказе о которых волосы поднимаются дыбом.
Воины устроились вокруг дома; я узнал, что это были простые бедные крестьяне, не уважаемые по понятиям кочевников и им подобных, люди, чье ремесло – война. Они толком не знали, как обращаться с оружием, и по некоторым намекам нашего хозяина я понял, что из десяти их фитильных ружей могли выстрелить только пять.
– Вы, наверное, устали, – сказал хозяин, когда мы выпили весь кофе. – Позвольте, я укажу вам вашу комнату!
Он поднялся и открыл дверь. Как бы из вежливости он отошел в сторону, чтобы дать нам возможность первыми пройти в помещение; однако, едва мы переступили порог, он захлопнул за нами дверь и задвинул засов.
– Ай! Что это такое?! – воскликнул Линдсей.
– Уловка! Что же еще?
– Вы дали им возможность одурачить себя!
– Нет. Я все это предполагал.
– Почему же вы входили в комнату, если предполагали?
– Я хочу отдохнуть, у меня еще болят ноги от падения с лошади.
– Это мы могли сделать еще где-нибудь, но не здесь, в качестве пленников!
– Мы не пленники. Видите эту дверь?
Я внимательно осмотрел ее еще во время разговора. Достаточно нескольких ударов ноги или приклада, чтобы ее выбить.
– Давайте сейчас же так и сделаем.
– Мы вне опасности.
– Вы что, будете ждать, чтобы собралось еще больше людей? Сейчас нам несложно сесть на коней и ускакать.
– Кроме того, мне по душе это приключение. У нас появилась великолепная возможность познакомиться с условиями жизни этих сектантов.
– Мне это не очень интересно, свобода мне дороже!
Тут я услышал, как гневно заворчал мой пес. И тут же залаял так, что стало ясно: он пытается защититься от нападающего. Единственное окно в комнате было так мало, что нельзя было даже просунуть в него голову, да и находилось оно на другой стороне. Значит, я не мог видеть, что случилось. Опять раздался короткий лай и вслед за ним крик. При таких обстоятельствах я не мог больше оставаться здесь, на втором этаже.
– Идемте, сэр!
Я навалился плечом на дверь – она поддалась.
– Возьмите приклад! – сказал Линдсей, хватаясь за свое ружье.
Несколько ударов – и дверь была выбита. В помещении, где мы пили кофе, стояли четверо мужчин, которые двинулись к нам с поднятым оружием. Но они не производили впечатления людей, готовых выстрелить.
– Стоять! Оставайтесь на месте! – сказал один из них вполне дружелюбно.
– Стойте сами!
Я резко отодвинул его в сторону и поспешил вниз, где несториане широким кругом обступили лошадей. Рядом с ними лежал на земле хлебосольный хозяин, пес – на нем.
– Скачем прочь, сэр? – спросил Линдсей.
– Да!
В следующее мгновение мы уже были на лошадях.
– Стоять! Мы стреляем! – закричали сразу несколько воинов.
– Доян, беги!
Наши лошади буквально протиснулись сквозь окружавших нас несториан. Два выстрела, раздавшиеся вслед, не причинили нам никакого вреда. Несториане громко вопили, взбираясь на лошадей, чтобы преследовать нас. С момента пленения наши приключения больше походили на комедию. Это убедило нас, что тирания способна психически истощить целый народ. Как сложилась бы наша судьба, будь у несториан в головах немного больше мозгов?
Мы перестали обращать на них внимание и проскакали быстро, как могли, по той же дороге, которая привела нас сюда. Достигнув холма, мы оставили наших преследователей далеко позади.
– Нам больше не стоит их бояться! – сказал Линдсей.
– Однако нам следует опасаться других. Они могут нам еще встретиться.
– Тогда мы от них ускользнем.
– Это не всегда возможно.
– Тогда мы сквозь них пробьемся. Well!
– Сэр, нам вряд ли это удастся. Я подозреваю, что наши несториане были в отряде мелека ненужным, растерявшимся и плохо вооруженным арьергардом. Он их послал назад, чтобы не связывать себе руки. Они осмелились приблизиться к нам только потому, что мы были вдвоем и не могли защититься.
– Я больше не дам себя поймать! Yes!
– Мне этого тоже совсем не хочется. Но человек никогда не знает, что с ним может случиться.
Мы быстро проскакали вершинное плато и только тогда остановились. Я вытащил из сумки подзорную трубу, чтобы рассмотреть лежащую внизу долину и склоны. Не заметив ничего подозрительного, мы продолжили путь. После долгой скачки мы приехали наконец к тому месту, где перед этим нас взяли в плен. Линдсей хотел свернуть направо, в сторону Миа и нашего места охоты. Я же в нерешительности остановился и предложил: