Миронов Арсений. Древнерусская Игра - Много шума из никогда

   - Успокойся, Данэил. Тебе придется заняться этим. - Свищ легко поднялся на ноги, и стальной ворон снова выдернул из-под хладно бликующего крыла плоскую скорпионью голову, тяжко качнулся на плече. - Ступай за мной в хижину - я познакомлю тебя со Скарашем и остальными. Добрый Скараш расскажет тебе, что нужно сделать.
   Данила не торопясь поднялся, отряхивая с плаща пыль и ворохи соломы, а Свищ уже обернулся к нему спиной, пошел к приземистому домику с наглухо запахнутыми ставнями под низко нахлобученной деревянной крышей. Прежде чем последовать за ним, Данька еще раз покосился туда, где за зеленой сетчатой завесой беззвучно возвышался его недавний противник, жарко сияя в солнечных лучах осколками тяжелой брони и рваных чешуйчатых лоскутов.
   - Разве вельможный Одинок-хан не хочет пройти вместе с нами в хижину?
   - Хан останется в дозоре, - не оборачиваясь, сказал Свищ. - Он не тронется с места до заката. И будет сторожить сарай, чтобы никто из жителей не убежал.
   Данила едва заметно вздрогнул: только теперь понял, что странный шум, доносившийся из-за бревенчатой стены сарая, - не возня и мычание скота, а человеческий стон. Писк ребенка и разноголосый ропот женских голосов. Дверь задвинута снаружи тяжелым поленом, ставни забиты досками... Возможно, они согнали сюда всех обитателей небольшого починка - вот почему так пустынно на пристани: только белеет на берегу брошенное недостиранное белье.
   Данила молча пошел за Свищом, тупо глядя в загорелую спину, при ходьбе слегка игравшую по обе стороны позвоночника блестящими от пота мышцами. Рогатый грифон Одинок-хан, высокомерный горец Свищ с железной ракетой на плече... Кто еще? Внутри ожидает некто "добрый Скараш" и прелестная воительница Смеяна... С ней еще предстоит драматическая встреча - Смеяна не виделась с Данэилом уже восемь лет... Жаль, что боевой цеп остался привязанным к седлу Волчика, подумал Данька, перешагивая через труп крупной белой собаки, вытянувшейся поперек тропы. Тело кобеля лежало так, словно с размаху ударилось оземь - череп раздроблен страшным ударом тупого предмета - боевой палицы.
   Данька шагнул под низкий потолок в сени - здесь, в темноте, он чуть не толкнул Свища в спину - тот стоял, весело блестя в полумраке белками глаз и указывая длинной рукой на кучу жутковатого тряпья в темном углу:
   - Знакомься: это Вретень. - И добавил после паузы: - Полночный оборотень.
   Наконец, уже поднимаясь вверх по шатким ступеням на мосты, пояснил:
   - Вретень любит темноту и одиночество. Это раб, я купил его у касогов за четыреста мер серебра. Не надо его беспокоить... Я и сам не люблю с ним говорить. Кажется, он людоед.
   Короткий удар сапога - сухая дверь распахнулась внутрь, в тесную клеть: густой мрак и кислый семейный запах, жесткие лучи света будто вставлены в щели между ставен. Каплей дорогого вина вспыхнул в солнечном потоке рубиновый перстень на узкой руке, расслабленно охватывавшей оплывшую талию серебряной чаши. Бегло пропылало несколько цветных искр по рукаву, звездным инеем блеснула седина на виске... Это был добрый Скараш, самый эффектный татранский маг из всех, когда-либо состоявших на службе каганата. Он был обидчив и капризен, по-юношески строен и старчески брезглив; теперь он сидел за грязным столом в жалкой рыбацкой лачуге и терпеливо ждал, когда представится возможность легким движением бледных пальцев оправдать права на те безумные деньги, что посулил ему боярин Окула. Как человек творческий и приближенный к сферам оживленного эфира, Скараш презирал грубых коганых боевиков в бронзовых масках и их горских наемников. Однако... охотно сотрудничал с Окулой уже не первый год, исправно отрабатывая за хорошую плату до смешного простые поручения: отравления и заговоры, расстройства военных союзов и психические атаки посредством тяжелых богохульных сновидений, выпариваемых в ночной воздух из высококачественного сарацинского свинца... Сегодняшний день начался для Скараша рано: как только солнце выползло из липкого тумана над озером, Скараш соткал из ночных мыслей дюжину невидимых стрекоз и по очереди уронил их с холодной ладони по касательной к зеркальной водяной глади. Сухо трепеща крылами, его суетливые сыщики разлетелись по глухим берегам Глыбозера в поисках сладковатого человеческого тепла: где-то здесь, среди глухих заводей, Скараш искал обрывки русского духа, пытался угадать следы неприятеля... Девять стрекоз уже вернулись ни с чем, обессиленные и размякшие в беспощадных лучах славянского солнца. Еще четыре шанса оставалось у Скараша - он нетерпеливо ждал своих гонцов, мешая скуку с дешевым сельским медом, обнаруженным в подполе. Изредка он протяжно вздыхал и недовольно окликал неповоротливую славянку, возившуюся со стряпней за перегородкой у печи. Толстую хозяйскую жинку по имени Малкуша да ее молоденькую дочку Свищ не захотел запереть в сарае с остальными - коганым воинам нужна прислуга.
   - Девка! Неси же стряпню свою! - Раздраженно ослабив алый бант на шее, Скараш сухими пальцами сдавил тонкую Я переносицу и устало покачал головой. Из-за простенка наконец выскочила хозяйская дочка - мотнув тяжелой косой, мгновенно просветлев желтым сарафаном в узком солнечном потоке, бросилась к столу с дымящимся горшком в крошечных белых ручках. Бережно поставила на стол, сдернула расшитое красными петухами покрывало... каша, каша, опять эта гнусная варварская каша, болезненно поморщился Скараш, почему-то не отводя глаз от тонких девичьих пальчиков, едва удерживавших деревянную ложку. Сорвавшись с ложки, сгусток сладкого варева упал мимо плошки - девчонка замерла на миг и тут же пугливо бросилась прочь, невольно вильнув по-женски налившимся задом... У-у-у, птенчик... сладко прикрыл глаза Скараш. Когда он вновь открыл их - поспешно реагируя на грохот растворившейся двери - в выпуклых карих глазах волшебника остался липкий осадок похоти - на самом донце узкого зрачка. Пятно полусвета легло в этот миг на лицо пожилого Х магистра - и вошедший Данила отчетливо разглядел в незнакомом взгляде взметнувшуюся муть знакомой мерзости. Быстро отвел взгляд и, ссутулившись, протиснулся вслед за Свищем в избу. До боли в ладони скучая по плотной рукояти цепа.
   - Ах, какая прелесть! - Волшебник всплеснул пальцами, кривя в улыбке артистический рот. - Мы наконец дождались избранного из воинов Данэила... Наша чудесная команда теперь в сборе. Это мило, мило!
   - Данэил только что прибыл от Жир-хана, - сухо сказал Свищ. - Ты можешь допросить его.
   - Нет, никогда! - Скараш чуть не вскочил со стула от негодования. Как можно допрашивать честного воина! Разве я не вижу в этих глазах знаменитого харизматического блеска, столь знакомого мне по вдохновенным проповедям его отца... Его имя... имя его отца... ах, на миг оно выскользнуло из памяти...
   - Моего отца звали Мокей Казарин, он был жрецом пятой каменной таблицы в Саркеле, - тихо кивнул головой Данька, пряча в ресницах презрительный взгляд. - После разрушения Саркела он бежал в Сполох, где вырастил меня по славянскому обычаю...
   - Но с верным коганым сердцем под сермяжной рубахой варвара, патетически подытожил магистр, жмурясь от удовольствия. - Какая прелесть, какая сила в этом голосе! Бесспорно, это и есть Данэил Казарин из Сполоха. Как ты доехал, любезный воин? Что нового слышно в Сполохе и прочих градах земли кривичей? Что видел ты, проезжая Властов?
   - Я не был в городе Властове. - Данька развел руками. - Окул-хан повелел обходить стороной крупные города и посады, дабы не привлечь сыщиков Белой Палицы. И тебе хорошо известно об этом правиле, добрый Скараш.
   - Ах, это мило! - Медлительно поглаживая крашеную бородку, Скараш едва заметно заерзал на стуле. - Какая завидная осторожность! Эти отвратительные негодяи во главе с Белой Палицей так надоели! Моя любезная ученица, очаровательная дива Смеяна тоже рассказывала мне об утомительной опеке этих славянских свиней...
   - Смеяна?! Старшая дочь купца Арона Рауфи, чей дом стоял на каменном мосту через Итиль? - быстро проговорил Данила. "Полумрак, - подумал он. Моего лица не видно".
   - Да-да... Совершенно верно. - Скараш удивленно поднял брови.
   - Она здесь?!
   Что-то негромко ударило сверху по потолку - позванивая, закружились под сводом пылинки; опять поспешный перестук мягких лапок - словно куница легко пробежала над головами по доскам настила... Крышка чердачного люка разом взлетела вверх, впуская в тесную клеть пирамидальный столб нестерпимого солнечного света - облако пыли взметнулось и тихо поплыло с потолка вниз - щелк-щелк! зацокали каблуки по поющим ступеням чердачной лесенки... Остроносые черные сапожки, ровные икры, затянутые в тесные всаднические штаны, сильные бедра в искристом мерцании металлических заклепок, в тихом перезвоне цепей на доспехе из тонкой телячьей кожи Смеяна спускалась сверху не в боевой металлической броне, а в легкой поддевке из темных лоскутов ткани, кожи и меха: цельная шкура черного леопарда, наброшенная на плечо, охватывала подвижную талию - мягкий хвост, белоснежной кисточкой волочившийся по пыльным ступеням, неожиданно придавал каждому движению маленького тела агрессивные интонации хищной кошачьей грации. Ее тело постепенно погружалось ниже, пересекая неширокую полосу солнечного света и утопая ногами в жесткий обрез тени - высокий кожаный пояс на бедрах, опутанный сложной перевязью двух ножен с серебристыми рукоятками кинжалов, затем плотный костяной корсет и маленький бюст в металлической сетке из тончайшей чешуи, нежно охватывающей остроконечные груди с вишневыми пятнами сосков, сквозящих сквозь стальные кольца... Наконец, густая волна волос на плече - еще чернее, еще мягче, чем леопардовый мех, и - в шелковом плеске локонов смуглое с оливковым отливом лицо... прозрачные светлые глаза под непроглядной тенью азиатских ресниц. Забавная деталь - едва заметный шрам на верхней губе - придавал холодному лицу сходство с мордочкой пушистого зверька: очаровательного и по-детски жестокого.
   Данила был сильным человеком. Он сумел оторвать взгляд от этих дымчато-серых глаз и смотрел туда, где из ночного облака прически выглядывало тонкое ушко - изящное как лепесток лунного цветка, с маленькой огнистой каплей на мочке. Данька мгновенно узнал эту крошечную звездочку и уже не стал искать глазами мочку второго уха: он знал, что не найдет там ничего, кроме едва заметной дырочки, словно от укуса кровососущей стрекозы.
   - Смеяна...
   Прозрачно-серые глаза снова нашли его взгляд в полумраке.
   - Ты узнаешь меня? Милая моя Смеяна, ты узнала меня? - проговорил Данила, не чуя собственного голоса.
   В наступившей тишине стало слышно, как в сенях ворочается в груде рваного тряпья страшный полуночный оборотень Вретень. Скрипнула скамья Свищ шевельнулся на лавке, когда Смеяна едва заметно покачнулась на нижней ступеньке лестницы, - мертворожденная тень улыбки скользнула по губам пушистого зверька. Стальной взгляд из-под ресниц блеснул в лицо Данилы - и погас: она закрыла лицо обеими ладонями и медленно опустилась на ступени, подгибая под себя длинные ноги. Уперлась подбородком в согнутые колени поток черного шелка залил лицо и ладони, осыпаясь локонами на грудь.
   - Смеяна, сокровище мое! - В тишине неловко прозвучал голос встревоженного Скараша. - Что с тобой? Ты узнала его?
   - Узнала ли я его?! Вы еще спрашиваете! - Тонкое смеющееся лицо разом вынырнуло из взметнувшегося облака волос. Смеяна в веселом изнеможении откинулась затылком к стене: - Да я не верю своим глазам! Это невероятно... Разумеется, я узнала его!
   Щеки ее мгновенно потемнели от взволнованной крови, и из-под верхней губы заблестели влажные зубы...
   - Это же Данька Коваль! - Тонкая рука, затянутая в черную кожу, лениво разогнулась, указывая на Данилу красивым пальцем с золотым ободком перстня поверх перчатки. - Мы искали его несколько дней, а он сам к нам пришел! Что за удивительная встреча...
   И после короткой паузы, по-прежнему сквозь смех:
   - Это счастливая встреча, Свищ. Даже не сомневайся. Можешь оторвать ему голову прямо сейчас.
   Нет, Данила не побледнел. И сердцу не стало тесно в похолодевшей груди. В очередной раз его спасло странное ощущение - абсолютная уверенность в том, что он неуязвим. Что-то должно прийти на помощь, какая-то случайность вот-вот изменит ситуацию в его пользу и сделает победителем... Поэтому он не стал нащупывать за голенищем сапога небольшой ножик с костяной ручкой, не захотел выпрыгивать в окно, выбивая головой прикрытые ставни. Просто улыбнулся и выдержал паузу.
   На помощь неожиданно пришел Скараш: хрустнув пальцами и изумленно играя бровями, подался всем телом вперед на застонавшем стуле:
   - Но... моя милая ученица Смеяна! Разве Данька Коваль не сгорел заживо в собственной кузне?! Разве ты не поведала нам об этом, воротясь вместе с Одинок-ханом из окрестностей города Морама?
   - Да-да, я была уверена, что мы сожгли его. - Смеяна всплеснула гладкой ручкой, словно отмахнулась от насекомого. - Очевидно, дубрович ухитрился выжить! Эти славянские кузнецы - довольно сильные колдуны, они знают заговоры от огня. Он выбрался из пламени... Свищ, не дай ему уйти на этот раз!
   Вместо ответа Свищ склонил бритую голову, сладко заглядывая в глаза Даниле.
   - Это неудачная шутка, - тихо сказал Данька. - И совсем не новая: однажды меня уже принимали за какого-то славянского кузнеца. Это было в Мораме - вчера тамошний десятник Разбита по ошибке пытался схватить меня и засадить в темницу. Но... ведь я не кузнец. Я - воин. И я сумел убедить в этом людей Разбиты - кажется, их было четверо... Умирая, они клялись, что никогда более не спутают меня с ремесленником.
   - Ты лжешь! - Серый взгляд блеснул коротким клинком Даньке в глаза, и рука в перчатке изогнулась, как кобра перед боем. - Я узнала твой лживый голос, эти волчьи глазки! На твоей кольчуге еще видны пятна крови славного Облак-хана... Ты лжешь, дубрович , - и ты умрешь!
   "Ты лжешь, дубрович..." - прозвенело в голове, и Данила понял, что одержал победу.
   - Добрая моя Смеяна! - Данька поднял голову. - Я уважаю твою подозрительность и прошу предоставить мне возможность убедить ваши сердца. Я сделаю это быстро. Есть доказательства...
   - К черту доказательства! - взвизгнула кошка, вскакивая на ноги. Свищ! Оторви ему голову!
   - Я обязательно сделаю это, любовь моя! - Горец поднял жесткую ладонь, и кошка разом смолкла - только помутневшие от злобы глаза блестят из-под черного крыла разволновавшейся челки. - Я оторву ему голову позже. А сейчас пусть произнесет свои доказательства.
   - Сколько вам нужно доказательств - два, три, дюжину? - Данила выступил на шаг и, задрав голову к потолку, задумался на миг. - Итак, доказательство первое: я никогда в жизни не вкушал пищи. Во-вторых: я умею летать в облаках и жить в морских пучинах как рыба. Довольно ли вам? Хорошо, вот еще: я черен лицом, горбат и слеп, мне четыреста лет и я родился женщиной!
   Пауза длилась недолго. Первым догадался Скараш: картинно закрыл лицо руками и расхохотался, откинувшись на спинку стула.
   - Ха-ха-ха! Блестяще! Это великолепно! - простонал он наконец, обводя окружение повлажневшим темным взглядом поверх дрожащих от смеха ладоней. Он сделал это. Свищ, он доказал...
   Слегка поклонившись, Данька вновь отступил к стене, мягко улыбаясь.
   - Ты понимаешь, моя любезная Смеяна: он солгал! - Подчеркнуто жестикулируя, волшебник обернулся к смертельно побледневшей женщине. Солгал у нас на глазах несколько раз подряд! А это значит, что он... не дубрович! Дубровичи не умеют лгать, понимаешь? А он умеет, и весьма складно!
   - Все правильно. - Данила ниже поклонился взбешенной воительнице. Если я говорю, что я никакой не Данька-дубрович, это значит, что я им действительно не являюсь. Если бы, напротив, я был Данькой, то не смог бы этого опровергнуть... Это сложно понять, но это логическая истина.
   - К черту твои колдовские истины, кузнец, - прошипела Смеяна. - Меня интересует иное доказательство, куда более верное... Покажи нам свою правую ладонь... Клянусь камнями египетской пустыни: на руке не хватает двух пальцев - потому что я сама отрубила твои мерзкие когти в схватке на постоялом дворе в Дрогожиче! Вот что я называю истиной, дубрович! Обнажи ладонь - и навсегда заткни свою лживую пасть!
   Стараясь не смаковать собственного триумфа, Данька молча стащил с десницы кольчужную рукавицу. И повертел перед лицом широкой пятерней с крупными пальцами. Странно: он впервые слышал про схватку на постоялом дворе... Очевидно, это случилось еще до пожара на кузне.
   - Ты удивлена, милая Смеяна? - мягко произнес он наконец. - Что ж... я могу удивить тебя еще больше. Послушай, что я скажу, и постарайся вспомнить: душный вечер... солнце садится за светлый Итиль... по каменному мосту мимо бестиария стучат колеса кибиток - народ возвращается с торга в кочевья...
   Он не видел ее глаз, потому что совсем потерял серый взгляд в черных россыпях прически - но чувствовал, что каждое слово проникает в цель. На секунду даже показалось: он и вправду помнит, как играл в дорожной пыли вместе с тоненькой смуглой девочкой с прозрачными глазами породистой кошки.
   - Мы действительно знакомы с тобой, Смеяна. Только я не славянский кузнец... Меня зовут Даниил Казарин, сын Мокиев. Отец мой был жрецом каменных таблиц, а твои родители жили на соседней улице. Мы были одногодками и часто играли вместе... После пришествия славян и разрушения Саркела отец бежал в землю кривичей, в сумасшедший город Сполох. С тех пор я не встречал тебя, моя милая Смеяна, - только слышал от отца о твоих подвигах... Я ждал этой встречи тринадцать лет - и счастлив видеть, что ты превратилась в прекрасную женщину, в великую воительницу. Это всего лишь неприятная шутка судьбы: ты увидела врага в старом и верном друге.
   Смеяна замерла на лестнице, вцепившись в узкие перила - маленький рот полуоткрыт, в льдистых глазах колючие слезы. На мгновение Данила почти пожалел ее - она не знала, что чувствовать и как говорить! Чудесное сходство или дьявольский обман; враг, похитивший воспоминания ее детства, или вновь обретенный друг? "Свищ... я боюсь! Я не узнаю его! - едва слышно проговорила она, страшно бледнея и оттого хорошея безудержно: - Я не помню... не знаю!"
   Бритый главарь разом оказался рядом: подхватил длинной рукой задрожавшую ломкую тень - слабо брякнули цепи и заклепки, бессильно скользнул по полу леопардовый хвост... Смеяна повисла у него на шее потоки черных волос обрушились Свищу на грудь, железный ворон тяжко запрыгал на своем насесте, ловчей перехватывая когтями.
   - Тише, любовь моя, все хорошо! - едва слышно сказал Свищ, подхватывая на руки легкое тело. - Успокойся... пойдем наверх. Скараш! Уже наверху лестницы он обернулся. - Расскажи Данэилу о задании. Верни ему личину и потайный знак, выдай оружие. К вечеру все должно быть готово к началу дела.
   Тяжелые сапоги продавили верхнюю ступень - крышка чердачного люка с треском обрушилась вниз, разом обрывая солнечные лучи. Размеренные шаги прогрохотали по потолку в дальний угол... Снова протяжно и нехорошо вздохнула в сенях грязная тень Вретеня. В наступившей тишине стало слышно, как тихо стучит ножом на кухне хозяйка-славянка. Громко простонала наверху, на чердаке женщина, будто радостно удивляясь чему-то - и снова дробный перестук кухонного ножа... Скараш демонстративно развел руками и сокрушенно улыбнулся.
   - Вот так всегда... Кому-то выпадает доля утешать женщин, а старик Скараш должен рассказывать о задании! - Магистр поправил малиновый бант и не спеша пригладил серебряные пряди на висках. Потом вдруг лукаво подмигнул Даниле: - Твоя подруга Смеяна излишне трепетно переживает встречу... Ну, ничего: Свищ быстро успокоит ее. Они занимаются этим день и ночь - а вся тяжелая работа достанется нам с тобой...
   - Добрый Скараш, я опечален, - хрипло проговорил Данька, подсаживаясь к столу. - Она приняла меня за славянина. Я ожидал более теплого приема.
   - Забудь о женщине, о избранный из воинов! - Скараш сдвинул брови и стал похож на развратившегося Шона Коннери. - Ты прибыл сюда не в поисках прекрасной Смеяны: сегодня нам предстоит не любить, но убивать! Уничтожать...
   Внезапно, словно проникнувшись гремучим смыслом собственных слов, он вскочил со стула - долгие полы аспидно-черного плаща взметнулись, просияв в солнечных полосах алой подкладкой; волшебник разом пробежал шага три по комнате до соседнего стула, вцепился тонкими пальцами в спинку:
   - Судьба всего света решается на наших глазах, и нам предстоит стать протагонистами великой драмы! - Карие глаза в темноте медленно занялись призрачным бледно-желтым светом, высокая фигура в шумном облаке черных драпировок замерла как этрусское изваяние. - Со дня на день огромная славянская земля должна сделать свой главный выбор, выбор судьбы! Старые деревянные истуканы более не в силах управлять многочисленными племенами от Буга до Итиля. Твердыни многобожия рушатся! - Скараш взмахнул мрачным рукавом, и по столешнице с грохотом покатились, как крупный жемчуг, многоцветные глиняные шарики... - Верховный идол Дажьбог полностью попал под влияние своей супруги Мокоши, которая и сама стремительно слабеет, теряя доверие черни. - Докатившись до края, шарики один за другим посыпались на пол. - Однорукий Стожар не в силах усмирить раздоры между князьями. Болезненный старый Траян затворился в своей пещере в горах, а Световит принял крещение и доживает человеческий век в лесной пустыни. Старые боги умирают. Славянам предстоит выбрать новую власть над собой, новый порядок мира - и мы должны помочь им сделать полезный выбор!
   Данила понимающе кивнул, глядя, как на занозистой грани стола танцует вокруг своей оси, вертясь как заведенный, крупный шарик белого цвета в розовых прожилках.
   - Самоотверженные посланцы от разных крайностей земли в эти дни спешат на Русь в надежде очаровать сердца вчерашних варваров, стоящих на пороге новой всемирной славы. Тысячи рук тянутся к кормилу славянской ладьи, гигантского моноксила, охваченного бунтами и мятежами! Наша великая цель направить этот корабль в гостеприимную и надежную гавань... И не допустить того, чтобы им завладели наши смертельные враги! - Скараш блеснул глазами, словно отшатнувшись от невидимого и ненавидимого противника. - Мы должны помешать недобитым беглецам Империи, которые мечтают склонить славянские народы под сень своего креста!
   Отброшенный жесткой артистической рукой, стул отлетел в угол - Скараш рывком обернул голову в профиль и замер на мгновение, его голова в мутном отсвете на стене выпукло напомнила абрис небывалой камеи Мефистофеля. Не шелохнувшись и словно не раскрывая рта, он кратко расхохотался:
   - Эти греческие глупцы надеются возродить крестовую Империю на славянской почве... Болезнь медленно распространяется: в лесах поселяются отшельники, на дорогах появились первые богатыри с крестами на щитах и под рубахами. Некоторые князья-изгои собирают под свои знамена сторонников новой веры - и прежде прочих молодой негодяй Владимир Святич... Это предельная угроза. Крещеные сторонники погибшей Империи - греки, србы, белогорцы и алыберы - уже выслали на Русь своих миссионеров. Они пытаются передать славянам четыре царских элемента - Алфавит Солнечных братьев. Скипетр Орла, Державу Креста и Меч Константина. Это есть таинственные ключи к новой Империи. От нас зависит, да будут они потеряны навсегда!
   Скараш явно наслаждался своей речью - в голосе его сдержанно грохотали громы грядущих сражений, мерцающие глаза ярче отблескивали во мраке. Данила не смотрел на волшебника - опустив взгляд по касательной к загрязненной поверхности стола, он старательно запоминал услышанное.
   - Церковный Алфавит готовы доставить на Русь Кирилл и Мефодий, два полоумных брата из города Солунца, - звучал в темной избе широкий южный голос, изредка подрагивая на значимых слогах. - Волшебный Меч Константина задумано передать славянам от алыберского царя Леванида Зиждителя, этого нищенствующего горского властителя. Наконец, главные императорские стати Скипетр и Державу - везет с собой из разоренного Царьграда коварный имперский царедворец Колокир...
   Скараш сделал паузу и медленно покачал головой:
   - Это очень опасный человек. Он хитрее лисицы, великолепный лицедей... Ему нет равных в искусстве переодевания и изменения голоса. Без помощи магии Колокир способен перевоплотиться в женщину или старика, в животное или призрак. Несколько недель назад он отправился в свой путь на Русь - и скоро будет здесь, в наших краях...
   Ссутулившись над столом, Данила горячей рукой отвел от лица русую прядь. А в пальцах мага вдруг блеснул лезвием тонкий кинжал. С размаху вонзив острие в отполированное локтями дерево столешницы, Скараш продавил в древесине короткую дугообразную линию.
   - Колокир едет из Царьграда к тайному месту на берегу Глыбозера. В это время с другой стороны, из Престола к Глыбозеру спешит некий крещеный славянин, которому предстоит встретиться с греком и принять от него царские Стати...
   По темному дереву пролегла еще одна узкая полоса, под углом и навстречу первой - не доведя совсем немного до пересечения линий, Скараш с кратким треском вырвал кинжальное острие из тесных древесных тканей.
   - Если они встретятся, на наших надеждах можно поставить крест. Славяне получат древние Стати базилевсов Империи, и тогда... Тогда начнется новое время - эпоха святорусских богатырей... Эту эпоху нам едва ли дано пережить.