Страница:
– Я… Я очень плохая… Меня накажут… Опозорят и осудят… Пожалуйста…
– Вас не накажут, потому что никто об этом не узнает. Я даже верну вам вещицы, а у меня останется видеозапись. Вы втайне от своих товарищей обзавелись собственностью, как инопланетная индивидуалистка-эгоистка.
Ксакан слегка пошатнулась, и Зеруат, испугавшись, что она потеряет сознание раньше, чем он доведет шантаж до конца, поспешно продолжил:
– Но я знаю, что вы готовы отдать жизнь ради блага Ючана. Я тоже. Ючан теперь – моя вторая родина. Я предлагаю вам союз, Ксакан. У Ючана много врагов, они хотят собрать вместе все части Нуль-Излучателя и уничтожить нашу прекрасную планету. Мы с вами должны помешать им!
Да, Ксакан знала, что такое Нуль-Излучатель. Она согласилась во всем поддерживать Конгоуза и снабжать его информацией, а также добиться в Совете Общин, чтобы ему разрешили в ближайшее время посетить Цимлу. В знак своего дружеского расположения Зеруат вернул девушке ее сокровища: красочную пластиковую упаковку из-под таблеток для желудка, миниатюрный брелок с граненой, переливчатой стекляшкой и один-единственный накладной ноготь, перламутровый с золотыми крапинками. Ючан – благодатный материал, из него вполне можно вылепить вторую Раглоссу!
Спустя два дня он уже летел к Цимле. На Ючане не было Гипортала, но древние суперсветовые корабли покрывали расстояние между Ючаном и Цимлой менее чем за месяц. Зеруат был одет, как ючанийцы, а пластическая операция изменила его лицо до неузнаваемости, придав ему более моложавый вид. И все же он нервничал. В который раз он перебирал в уме звенья своего плана: все продумано, он не случайно выбрал в качестве убежища обитаемый мир (потому что искать его группу наверняка будут на пригодных для жизни незаселенных планетах); на Цимле его никто не узнает. Все равно он чувствовал себя нехорошо, а сервокостюм пришлось оставить на Ючане (примета, по которой его могут опознать).
По прибытии на Цимлу он с помощью передатчика связался со своим резидентом, держа наготове флакон с сердечными таблетками. Услышав ответ, привычным движением бросил таблетку в рот… Люди, которых нужно ликвидировать (неприятное слово, но что поделаешь: агенты-инопланетяне – грубый народ!), на Цимле не появлялись. Куда же подевалась вся эта банда вместе с его звездолетом? Истребили друг друга по дороге? Хорошо, если так!
И последнее предположение, увы, не подтвердилось. Отправив по гиперсвязи запросы своей агентуре в других звездных системах, Зеруат вскоре получил ответ: угнанный корабль недавно совершил посадку на Белте, в космопорте для незапланированно прибывающих; перед этим он послал сообщение с орбиты, и его встречали, как положено в таких случаях, представители денорского, тигонского и валенийского консульств. Заодно белтийский агент просил денег.
Зеруат долго сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Итак, все шестеро живы. Они его переиграли!
Формоза, столица Белта, была охвачена весенним цветением: множество растений, взорвавшихся пеной соцветий, бутонов, побегов, усиков, превратило город в подобие гигантской клумбы. Ветер гонял по тротуарам невесомые комки розового пуха. Многоэтажные здания из искристого белого материала возносились к бирюзовому небу; их балконы – симметричные друг другу плоскости неправильной формы – были окружены полупрозрачными бортиками, к которым крепились шарообразные сосуды с землей. Оттуда свешивалась вниз декоративная флора всех оттенков радуги. Сотрудники «Антираспада» сходили посмотреть на королевский дворец: ансамбль белых и янтарно-коричневых строений сложной геометрии утопал в зелени. После более чем шестимесячного пребывания в закрытых помещениях (не считая той морозной ночи, когда они бежали с Раглоссы) все трое успели отвыкнуть от простора и солнечного света. По их расчетам, в Чантеоме теперь была поздняя осень, и они решили ненадолго задержаться на Белте.
И Гипортал, и оба белтийских космопорта находились в окрестностях Формозы. Космопорт для незапланированно прибывающих принимал терпящих бедствие, пострадавших от нападения в открытом космосе, беженцев и т. п. После того как Тайсемур Нирг Рерано с орбиты связался с диспетчером и запросил резрешение на посадку, местные власти пригласили в космопорт официальных представителей Денора, Тигоны и Валены. Жмурясь от полуденного света, шестеро беглецов вышли на поле космодрома. Блеск неба, бьющий в лицо теплый ветер, сочные краски – это было первое, что ошеломило Норберта. Вторым моментом, который произвел на него неизгладимое впечатление, стало поведение валенийского официального лица. Если денорский и тигонский представители встречали своих вырвавшихся из плена сограждан дружескими улыбками и поздравлениями, то валенийский чиновник, с неприязнью оглядев сотрудников «Антираспада», проворчал:
– Сами небось во всем и виноваты. А я тут с вами возись. Ну, документы-то у вас хоть целы?
В его тоне, жестах, брезгливой гримасе легко читалось сдержанное раздражение человека, которого ни с того ни с сего оторвали от важного занятия – например, от послеобеденного отдыха перед стереовизором или пикника на пляже. С видимым отвращением цедя сквозь зубы слова, он предупредил:
– У нас тут нет фондов для материальной помощи всем подряд!
– Мы при деньгах, – с достоинством сообщила Аманда. – И документы у нас с собой.
– Хоть это хорошо, – буркнул сотрудник консульства.
– Ну вот, сразу видно, что мы почти дома, – с невозмутимой миной констатировал Норберт.
– Что? – повернулся к нему чиновник. – Еще домой вас отправляй, как будто мне другой головной боли мало. В общем, это… Завтра утром зайдете в консульство, документы оформить. – Он слегка скривил рот, словно одна только мысль о том, что придется-таки сделать эту работу, была для него невыносима. – И не опаздывайте, после обеда приема не будет! А билеты домой на свои деньги покупайте. Еще чего – за счет консульства! – Высказавшись таким образом, он, не попрощавшись, раздраженной подпрыгивающей походкой направился к своей машине.
Денорцы и тигонцы после недолгого обмена косыми взглядами тоже расселись по машинам и уехали. Тогда сотрудники «Антираспада» взяли такси и велели шоферу найти какой-нибудь хороший отель, благо деньги у них и правда были-полная сумка: полученные от Зеруата гонорары плюс выручка за проданный металлоискатель.
– Странно, что на Раглоссе он не отобрал у нас наличные, – заметила Аманда.
– Считал, что они все равно никуда не денутся, – усмехнулся Норберт. – Вот и просчитался…
Утром побывали в родном консульстве, где им пришлось три с половиной часа ждать (валенийская бюрократия даже в чужих мирах не отступала от своего привычного стиля), прежде чем им оформили документы. Весь остаток дня гуляли по белтийской столице. А вскоре после того, как они вернулись в отель и заказали ужин, устроившись трапезничать на балконе номера Аманды, портье по видеофону сообщил, что к ним пришли посетители.
– Из консульства, – вздохнула Аманда. – Сейчас начнут выяснять, сколько у нас с собой валюты, чтоб настучать налоговым на Валене! Я их знаю, ребятки.
Но это были не чиновники из консульства, а мужчина и женщина в дорогих, элегантных костюмах, выдержанных в умеренно-милитаристском стиле. В первый момент никто не узнал Тайсемура и Стеллу – на корабле они ходили одетыми, как оборванцы. Теперь же сразу напрашивался вывод, что эти двое принадлежат к верхушке общества. Заказали еще кофе и бутылку ликилы. Тайсемур спросил, нет ли у «Антираспада» проблем с документами, потом предложил Олегу высокооплачиваемую работу на Деноре. Компьютерщик деликатно, но твердо отказался (Норберт догадывался, что его друг, как и он сам, хочет вернуться на Валену из-за Илси).
– Вам нужен корабль, на котором мы сюда прилетели? – откинувшись в кресле с бокалом ликилы в руке, осведомился денорец.
Пока Норберт и Олег смотрели на него в замешательстве, Аманда согласилась:
– Нужен, и очень! Только разве его нам отдадут? А со своим кораблем мы бы такой перспективный бизнес раскрутили.
– Мы со Стеллой дарим его вам. Надо оформить договор купли-продажи, чтоб у вас были все необходимые документы.
Аманда открыла рот, но Норберт ее опередил:
– Извините, он же не ваш.
– Наш, – отрезал олигарх. – Мы угнали его с Раглоссы, и теперь он принадлежит нам как трофей. Пусть кто-нибудь попробует это оспорить!
– Он не зарегистрирован.
– Мы зарегистрируем его на Деноре, заочно. Если учесть, что Раглосса в ближайшем будущем станет сателлитом Денора, тут нет ничего незаконного.
«Значит, у них уже все решено!» – со смесью восхищения и оторопи подумал Норберт, а вслух сказал:
– Вдруг объявится прежний владелец, Зеруат? Что мы тогда станем делать?
– Если объявится Зеруат, дайте знать на Денор. Мы со Стеллой будем вам очень признательны.
На другой день денорцы, воспользовавшись гиперсвязью, официально зарегистрировали корабль как свою собственность, а еще через день состоялась сделка.
– «Суперсветовой звездолет класса D-103/2, регистрационный номер 6567800, владельцы на паях – Ларре, Мерриато, Осокин», – вслух зачитала Аманда. – Не понимаю, Нор, почему тебя написали первым? Я надеюсь, ты не считаешь себя директором «Антираспада»?
– По алфавиту, – объяснил Норберт. – Каждому из нас принадлежит треть звездолета.
– Хм… по алфавиту… Поскольку я директор, мой голос – решающий!
– Решает большинство, то есть два голоса против одного.
Аманда поглядела на него с сомнением, но промолчала
…Денорцы помогли им также с транспортировкой. Так как звездолет Зеруата, по словам земных специалистов, не был приспособлен для гипербросков, отправить его на Валену можно было только в трюме гипергрузовика, и олигархи устроили это за свой счет.
– На Раглоссе нас ждала грязная, унизительная смерть, – сказал Тайсемур, когда сотрудники «Антираспада» начали благодарить за помощь. – Мы не забываем своих долгов.
– Мы вам тоже многим обязаны, – возразил Норберт. – Без вас мы бы не выбрались с Раглоссы так быстро. Именно вы угнали звездолет! И драться мы теперь умеем, благодаря вам. – Он взглянул на Стеллу. – В общем, мы в расчете, и спасибо за корабль.
– Не хотите к нам на Денор? – улыбнулась Стелла. – Подумайте… Ты, Олег, сможешь получить первоклассную работу, а ты, Нор, выучишься и станешь археологом, как тебе хотелось.
– А как у вас насчет частного бизнеса? – заинтересовалась Аманда.
– У нас много предпринимателей, но вы, с вашим капиталом, вполне могли бы просто жить в свое удовольствие, – ответила Стелла уклончиво.
Норберт сдержал усмешку: похоже, денорцы отлично понимают, чего стоит Аманда как предприниматель, но из соображений такта не говорят об этом вслух.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил он. – Может, когда-нибудь потом, в будущем. Сейчас нам надо на Валену.
– Если надумаете, обратитесь в денорское посольство на любой планете, – посоветовал на прощание Тайсемур. – Со ссылкой на нас.
Киреас Зенебех тоже навестил их в отеле и приглашал к себе в гости на Тигону…
Коренастый мужчина с широким бледным лицом, сидевший напротив Зеруата, повторил инструкцию:
– Прилетаю на Валену, разыскиваю Аманду Мерриато, Норберта Ларре и Олега Осокина. Вот этих… – Он потрогал грязным пальцем фотографии на столе. – Ликвидирую их и возвращаюсь на Цимлу. И вы мне платите остальную сумму.
– Не совсем так, – тихо поправил Зеруат. – В первую очередь вы должны… гм… прервать жизненный путь Норберта Ларре. Он самый опасный.
– Опасный? Прошел древний Тренажер?
– Нет, в Тренажере он не был.
– Только не морочьте мне голову! – Киллер бросил тяжелый взгляд на собеседника. – С парнем, у которого за спиной Тренажер, справиться трудней, чем с обычным клиентом. Они как дьяволы. За такого я возьму по тройному тарифу. Учтите, когда я его убью, то посмотрю, есть ли у него татуировка.
Услышав шокирующе-откровенное «когда я его убью», Зеруат гадливо поджал губы: жизнь воистину безжалостна, если ему, кроткому, незнакомому со злобой человеку, приходится пользоваться услугами таких подонков! Овладев собой, терпеливо повторил:
– Никакой татуировки у него нет. Но он должен первым покинуть этот мир.
– Договорились. – Киллер рассовал по карманам пачки банкнот. – Чем эти трое вас огорчили?
– Они присвоили мои деньги, – сухо ответил Зеруат. – Весьма крупную сумму. Отправляйтесь на Валену немедленно!
Киллер вразвалку направился из полуподвальчика, где помещалось кафе, на улицу. Минут через десять Зеруат последовал за ним. Похоже, он сумел воспользоваться своими каналами связи и анонимными банковскими счетами, не засветившись (впрочем, так и должно быть, ведь это его личные каналы и счета, никто из коллег-сенаторов о них не знает). Шаркая, он побрел к стоянке такси. Итак, все дела сделаны, теперь можно вернуться на Ючан – там он будет в большей безопасности, чем здесь, на Цимле.
Янда, последний перевалочный пункт, осталась позади. Лайнер «Вихрь» мчался по гиперпространственному каналу к Валене. Норберт, Олег и Аманда сидели в салоне для пассажиров первого класса – с ковровым покрытием, имитирующим травяной газон, и объемными земными пейзажами, очень похожими на валенийские.
– Ребятки, теперь у нас есть свой корабль для путешествий в трехмерном космосе и капитал, – помешивая платиновой ложечкой кофе, рассуждала Аманда. – Когда мы улетали с Валены, там были неблагоприятные условия для бизнеса. Вот я и думаю, не податься ли нам куда-нибудь в другой мир?
Так как она смотрела на Норберта, тот пожал плечами:
– Я пока придержу свои деньги. Выясню, что с сестрой, и потом уже буду решать.
– Я тоже должен кое-что выяснить, – сказал Олег.
– Не собираешься на Денор? – Аманда протянула ложечку роботу-стюарду (робот походил на металлическую клумбу: скользящая по ковру полусфера, из которой вырастало множество серебристых манипуляторов с подносами, бутылками, столовыми приборами и прочим), отхлебнула кофе. – Денорцы тебе такую зарплату предлагали!
– Тут есть и плюсы и минусы. Я не знаю, что за жизнь у них на Деноре. Сначала надо бы посмотреть.
– А ты, Нор, какого мнения об олигархах? – Она опять взглянула на Норберта.
– Сложный вопрос. Ими трудно не восхищаться: вот так бегать, драться, командовать, когда твое тело – почти как одна сплошная рана. В общем, тут нам до них далеко. И корабль они нам подарили. Но если такие, как они, чего-то захотят, они вряд ли будут особо считаться с желаниями других людей, и это уже плохо. Лично я предпочел бы Лидону, Землю, Алзону, Белт… Короче, мир, где правительство не слишком крутое.
– Белт мне понравился. Давайте туда, ребятки? Обратимся к королю с просьбой о гражданстве…
– К парламенту, – поправил Норберт. – Там конституционная монархия.
– Вот-вот. По-моему, на Белте благоприятные условия для нашего бизнеса!
«Вихрь» прибыл на Валену вечером. Никакой официальной встречи на этот раз не было: поздняя осень – не сезон для туризма, так что среди пассажиров преобладали транзитники и те, кого интересовал Тренажер. Выполнив бюрократические процедуры, сотрудники «Антираспада» справились насчет своего корабля (он уже стоял в ангаре Гипортала) и вышли на поле, где ждали машины. Было темно, дул пронизывающий ледяной ветер.
– Вы не знаете, кто сейчас губернатор Чантеомы? – обратилась Аманда к шоферу такси.
Тот, слегка удивившись, ответил:
– Харо Костангериос.
– А кто же еще! – буркнул Норберт.
Миновав поле Гипортала, машина въехала в город. Со всех сторон сверкали огни, на тротуарах белел тонкий слой снега. Автомобиль вильнул, объезжая солидную канаву, до половины перерезавшую улицу. За полтора года их отсутствия Венеда ничуть не изменилась!
Глава 13
– Вас не накажут, потому что никто об этом не узнает. Я даже верну вам вещицы, а у меня останется видеозапись. Вы втайне от своих товарищей обзавелись собственностью, как инопланетная индивидуалистка-эгоистка.
Ксакан слегка пошатнулась, и Зеруат, испугавшись, что она потеряет сознание раньше, чем он доведет шантаж до конца, поспешно продолжил:
– Но я знаю, что вы готовы отдать жизнь ради блага Ючана. Я тоже. Ючан теперь – моя вторая родина. Я предлагаю вам союз, Ксакан. У Ючана много врагов, они хотят собрать вместе все части Нуль-Излучателя и уничтожить нашу прекрасную планету. Мы с вами должны помешать им!
Да, Ксакан знала, что такое Нуль-Излучатель. Она согласилась во всем поддерживать Конгоуза и снабжать его информацией, а также добиться в Совете Общин, чтобы ему разрешили в ближайшее время посетить Цимлу. В знак своего дружеского расположения Зеруат вернул девушке ее сокровища: красочную пластиковую упаковку из-под таблеток для желудка, миниатюрный брелок с граненой, переливчатой стекляшкой и один-единственный накладной ноготь, перламутровый с золотыми крапинками. Ючан – благодатный материал, из него вполне можно вылепить вторую Раглоссу!
Спустя два дня он уже летел к Цимле. На Ючане не было Гипортала, но древние суперсветовые корабли покрывали расстояние между Ючаном и Цимлой менее чем за месяц. Зеруат был одет, как ючанийцы, а пластическая операция изменила его лицо до неузнаваемости, придав ему более моложавый вид. И все же он нервничал. В который раз он перебирал в уме звенья своего плана: все продумано, он не случайно выбрал в качестве убежища обитаемый мир (потому что искать его группу наверняка будут на пригодных для жизни незаселенных планетах); на Цимле его никто не узнает. Все равно он чувствовал себя нехорошо, а сервокостюм пришлось оставить на Ючане (примета, по которой его могут опознать).
По прибытии на Цимлу он с помощью передатчика связался со своим резидентом, держа наготове флакон с сердечными таблетками. Услышав ответ, привычным движением бросил таблетку в рот… Люди, которых нужно ликвидировать (неприятное слово, но что поделаешь: агенты-инопланетяне – грубый народ!), на Цимле не появлялись. Куда же подевалась вся эта банда вместе с его звездолетом? Истребили друг друга по дороге? Хорошо, если так!
И последнее предположение, увы, не подтвердилось. Отправив по гиперсвязи запросы своей агентуре в других звездных системах, Зеруат вскоре получил ответ: угнанный корабль недавно совершил посадку на Белте, в космопорте для незапланированно прибывающих; перед этим он послал сообщение с орбиты, и его встречали, как положено в таких случаях, представители денорского, тигонского и валенийского консульств. Заодно белтийский агент просил денег.
Зеруат долго сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Итак, все шестеро живы. Они его переиграли!
Формоза, столица Белта, была охвачена весенним цветением: множество растений, взорвавшихся пеной соцветий, бутонов, побегов, усиков, превратило город в подобие гигантской клумбы. Ветер гонял по тротуарам невесомые комки розового пуха. Многоэтажные здания из искристого белого материала возносились к бирюзовому небу; их балконы – симметричные друг другу плоскости неправильной формы – были окружены полупрозрачными бортиками, к которым крепились шарообразные сосуды с землей. Оттуда свешивалась вниз декоративная флора всех оттенков радуги. Сотрудники «Антираспада» сходили посмотреть на королевский дворец: ансамбль белых и янтарно-коричневых строений сложной геометрии утопал в зелени. После более чем шестимесячного пребывания в закрытых помещениях (не считая той морозной ночи, когда они бежали с Раглоссы) все трое успели отвыкнуть от простора и солнечного света. По их расчетам, в Чантеоме теперь была поздняя осень, и они решили ненадолго задержаться на Белте.
И Гипортал, и оба белтийских космопорта находились в окрестностях Формозы. Космопорт для незапланированно прибывающих принимал терпящих бедствие, пострадавших от нападения в открытом космосе, беженцев и т. п. После того как Тайсемур Нирг Рерано с орбиты связался с диспетчером и запросил резрешение на посадку, местные власти пригласили в космопорт официальных представителей Денора, Тигоны и Валены. Жмурясь от полуденного света, шестеро беглецов вышли на поле космодрома. Блеск неба, бьющий в лицо теплый ветер, сочные краски – это было первое, что ошеломило Норберта. Вторым моментом, который произвел на него неизгладимое впечатление, стало поведение валенийского официального лица. Если денорский и тигонский представители встречали своих вырвавшихся из плена сограждан дружескими улыбками и поздравлениями, то валенийский чиновник, с неприязнью оглядев сотрудников «Антираспада», проворчал:
– Сами небось во всем и виноваты. А я тут с вами возись. Ну, документы-то у вас хоть целы?
В его тоне, жестах, брезгливой гримасе легко читалось сдержанное раздражение человека, которого ни с того ни с сего оторвали от важного занятия – например, от послеобеденного отдыха перед стереовизором или пикника на пляже. С видимым отвращением цедя сквозь зубы слова, он предупредил:
– У нас тут нет фондов для материальной помощи всем подряд!
– Мы при деньгах, – с достоинством сообщила Аманда. – И документы у нас с собой.
– Хоть это хорошо, – буркнул сотрудник консульства.
– Ну вот, сразу видно, что мы почти дома, – с невозмутимой миной констатировал Норберт.
– Что? – повернулся к нему чиновник. – Еще домой вас отправляй, как будто мне другой головной боли мало. В общем, это… Завтра утром зайдете в консульство, документы оформить. – Он слегка скривил рот, словно одна только мысль о том, что придется-таки сделать эту работу, была для него невыносима. – И не опаздывайте, после обеда приема не будет! А билеты домой на свои деньги покупайте. Еще чего – за счет консульства! – Высказавшись таким образом, он, не попрощавшись, раздраженной подпрыгивающей походкой направился к своей машине.
Денорцы и тигонцы после недолгого обмена косыми взглядами тоже расселись по машинам и уехали. Тогда сотрудники «Антираспада» взяли такси и велели шоферу найти какой-нибудь хороший отель, благо деньги у них и правда были-полная сумка: полученные от Зеруата гонорары плюс выручка за проданный металлоискатель.
– Странно, что на Раглоссе он не отобрал у нас наличные, – заметила Аманда.
– Считал, что они все равно никуда не денутся, – усмехнулся Норберт. – Вот и просчитался…
Утром побывали в родном консульстве, где им пришлось три с половиной часа ждать (валенийская бюрократия даже в чужих мирах не отступала от своего привычного стиля), прежде чем им оформили документы. Весь остаток дня гуляли по белтийской столице. А вскоре после того, как они вернулись в отель и заказали ужин, устроившись трапезничать на балконе номера Аманды, портье по видеофону сообщил, что к ним пришли посетители.
– Из консульства, – вздохнула Аманда. – Сейчас начнут выяснять, сколько у нас с собой валюты, чтоб настучать налоговым на Валене! Я их знаю, ребятки.
Но это были не чиновники из консульства, а мужчина и женщина в дорогих, элегантных костюмах, выдержанных в умеренно-милитаристском стиле. В первый момент никто не узнал Тайсемура и Стеллу – на корабле они ходили одетыми, как оборванцы. Теперь же сразу напрашивался вывод, что эти двое принадлежат к верхушке общества. Заказали еще кофе и бутылку ликилы. Тайсемур спросил, нет ли у «Антираспада» проблем с документами, потом предложил Олегу высокооплачиваемую работу на Деноре. Компьютерщик деликатно, но твердо отказался (Норберт догадывался, что его друг, как и он сам, хочет вернуться на Валену из-за Илси).
– Вам нужен корабль, на котором мы сюда прилетели? – откинувшись в кресле с бокалом ликилы в руке, осведомился денорец.
Пока Норберт и Олег смотрели на него в замешательстве, Аманда согласилась:
– Нужен, и очень! Только разве его нам отдадут? А со своим кораблем мы бы такой перспективный бизнес раскрутили.
– Мы со Стеллой дарим его вам. Надо оформить договор купли-продажи, чтоб у вас были все необходимые документы.
Аманда открыла рот, но Норберт ее опередил:
– Извините, он же не ваш.
– Наш, – отрезал олигарх. – Мы угнали его с Раглоссы, и теперь он принадлежит нам как трофей. Пусть кто-нибудь попробует это оспорить!
– Он не зарегистрирован.
– Мы зарегистрируем его на Деноре, заочно. Если учесть, что Раглосса в ближайшем будущем станет сателлитом Денора, тут нет ничего незаконного.
«Значит, у них уже все решено!» – со смесью восхищения и оторопи подумал Норберт, а вслух сказал:
– Вдруг объявится прежний владелец, Зеруат? Что мы тогда станем делать?
– Если объявится Зеруат, дайте знать на Денор. Мы со Стеллой будем вам очень признательны.
На другой день денорцы, воспользовавшись гиперсвязью, официально зарегистрировали корабль как свою собственность, а еще через день состоялась сделка.
– «Суперсветовой звездолет класса D-103/2, регистрационный номер 6567800, владельцы на паях – Ларре, Мерриато, Осокин», – вслух зачитала Аманда. – Не понимаю, Нор, почему тебя написали первым? Я надеюсь, ты не считаешь себя директором «Антираспада»?
– По алфавиту, – объяснил Норберт. – Каждому из нас принадлежит треть звездолета.
– Хм… по алфавиту… Поскольку я директор, мой голос – решающий!
– Решает большинство, то есть два голоса против одного.
Аманда поглядела на него с сомнением, но промолчала
…Денорцы помогли им также с транспортировкой. Так как звездолет Зеруата, по словам земных специалистов, не был приспособлен для гипербросков, отправить его на Валену можно было только в трюме гипергрузовика, и олигархи устроили это за свой счет.
– На Раглоссе нас ждала грязная, унизительная смерть, – сказал Тайсемур, когда сотрудники «Антираспада» начали благодарить за помощь. – Мы не забываем своих долгов.
– Мы вам тоже многим обязаны, – возразил Норберт. – Без вас мы бы не выбрались с Раглоссы так быстро. Именно вы угнали звездолет! И драться мы теперь умеем, благодаря вам. – Он взглянул на Стеллу. – В общем, мы в расчете, и спасибо за корабль.
– Не хотите к нам на Денор? – улыбнулась Стелла. – Подумайте… Ты, Олег, сможешь получить первоклассную работу, а ты, Нор, выучишься и станешь археологом, как тебе хотелось.
– А как у вас насчет частного бизнеса? – заинтересовалась Аманда.
– У нас много предпринимателей, но вы, с вашим капиталом, вполне могли бы просто жить в свое удовольствие, – ответила Стелла уклончиво.
Норберт сдержал усмешку: похоже, денорцы отлично понимают, чего стоит Аманда как предприниматель, но из соображений такта не говорят об этом вслух.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил он. – Может, когда-нибудь потом, в будущем. Сейчас нам надо на Валену.
– Если надумаете, обратитесь в денорское посольство на любой планете, – посоветовал на прощание Тайсемур. – Со ссылкой на нас.
Киреас Зенебех тоже навестил их в отеле и приглашал к себе в гости на Тигону…
Коренастый мужчина с широким бледным лицом, сидевший напротив Зеруата, повторил инструкцию:
– Прилетаю на Валену, разыскиваю Аманду Мерриато, Норберта Ларре и Олега Осокина. Вот этих… – Он потрогал грязным пальцем фотографии на столе. – Ликвидирую их и возвращаюсь на Цимлу. И вы мне платите остальную сумму.
– Не совсем так, – тихо поправил Зеруат. – В первую очередь вы должны… гм… прервать жизненный путь Норберта Ларре. Он самый опасный.
– Опасный? Прошел древний Тренажер?
– Нет, в Тренажере он не был.
– Только не морочьте мне голову! – Киллер бросил тяжелый взгляд на собеседника. – С парнем, у которого за спиной Тренажер, справиться трудней, чем с обычным клиентом. Они как дьяволы. За такого я возьму по тройному тарифу. Учтите, когда я его убью, то посмотрю, есть ли у него татуировка.
Услышав шокирующе-откровенное «когда я его убью», Зеруат гадливо поджал губы: жизнь воистину безжалостна, если ему, кроткому, незнакомому со злобой человеку, приходится пользоваться услугами таких подонков! Овладев собой, терпеливо повторил:
– Никакой татуировки у него нет. Но он должен первым покинуть этот мир.
– Договорились. – Киллер рассовал по карманам пачки банкнот. – Чем эти трое вас огорчили?
– Они присвоили мои деньги, – сухо ответил Зеруат. – Весьма крупную сумму. Отправляйтесь на Валену немедленно!
Киллер вразвалку направился из полуподвальчика, где помещалось кафе, на улицу. Минут через десять Зеруат последовал за ним. Похоже, он сумел воспользоваться своими каналами связи и анонимными банковскими счетами, не засветившись (впрочем, так и должно быть, ведь это его личные каналы и счета, никто из коллег-сенаторов о них не знает). Шаркая, он побрел к стоянке такси. Итак, все дела сделаны, теперь можно вернуться на Ючан – там он будет в большей безопасности, чем здесь, на Цимле.
Янда, последний перевалочный пункт, осталась позади. Лайнер «Вихрь» мчался по гиперпространственному каналу к Валене. Норберт, Олег и Аманда сидели в салоне для пассажиров первого класса – с ковровым покрытием, имитирующим травяной газон, и объемными земными пейзажами, очень похожими на валенийские.
– Ребятки, теперь у нас есть свой корабль для путешествий в трехмерном космосе и капитал, – помешивая платиновой ложечкой кофе, рассуждала Аманда. – Когда мы улетали с Валены, там были неблагоприятные условия для бизнеса. Вот я и думаю, не податься ли нам куда-нибудь в другой мир?
Так как она смотрела на Норберта, тот пожал плечами:
– Я пока придержу свои деньги. Выясню, что с сестрой, и потом уже буду решать.
– Я тоже должен кое-что выяснить, – сказал Олег.
– Не собираешься на Денор? – Аманда протянула ложечку роботу-стюарду (робот походил на металлическую клумбу: скользящая по ковру полусфера, из которой вырастало множество серебристых манипуляторов с подносами, бутылками, столовыми приборами и прочим), отхлебнула кофе. – Денорцы тебе такую зарплату предлагали!
– Тут есть и плюсы и минусы. Я не знаю, что за жизнь у них на Деноре. Сначала надо бы посмотреть.
– А ты, Нор, какого мнения об олигархах? – Она опять взглянула на Норберта.
– Сложный вопрос. Ими трудно не восхищаться: вот так бегать, драться, командовать, когда твое тело – почти как одна сплошная рана. В общем, тут нам до них далеко. И корабль они нам подарили. Но если такие, как они, чего-то захотят, они вряд ли будут особо считаться с желаниями других людей, и это уже плохо. Лично я предпочел бы Лидону, Землю, Алзону, Белт… Короче, мир, где правительство не слишком крутое.
– Белт мне понравился. Давайте туда, ребятки? Обратимся к королю с просьбой о гражданстве…
– К парламенту, – поправил Норберт. – Там конституционная монархия.
– Вот-вот. По-моему, на Белте благоприятные условия для нашего бизнеса!
«Вихрь» прибыл на Валену вечером. Никакой официальной встречи на этот раз не было: поздняя осень – не сезон для туризма, так что среди пассажиров преобладали транзитники и те, кого интересовал Тренажер. Выполнив бюрократические процедуры, сотрудники «Антираспада» справились насчет своего корабля (он уже стоял в ангаре Гипортала) и вышли на поле, где ждали машины. Было темно, дул пронизывающий ледяной ветер.
– Вы не знаете, кто сейчас губернатор Чантеомы? – обратилась Аманда к шоферу такси.
Тот, слегка удивившись, ответил:
– Харо Костангериос.
– А кто же еще! – буркнул Норберт.
Миновав поле Гипортала, машина въехала в город. Со всех сторон сверкали огни, на тротуарах белел тонкий слой снега. Автомобиль вильнул, объезжая солидную канаву, до половины перерезавшую улицу. За полтора года их отсутствия Венеда ничуть не изменилась!
Глава 13
Плохо одетые пожилые люди с самодельными плакатами стояли у ограды губернаторской резиденции. Их лица покраснели от холода, губы сердито двигались, у некоторых блестели на щеках слезы. Что они говорят, не было слышно – вместо их речи звучал хорошо поставленный, полный сдержанной иронии голос закадрового комментатора:
– Итак, воинственно настроенные дедушки и бабушки, жертвы знаменитого паркуанского утопления, опять атакуют нашего губернатора! Сегодня состоялся их сто первый поход на Венеду. Увы, требования паркуанских старичков банальны: они просят денег. Мы будем держать вас в курсе дальнейших баталий, а сейчас переходим к зубоскрежетательному и кроволеденящему!
Далее показали сюжеты: о рабочем, сорвавшемся с крыши десятиэтажного дома (крупным планом – скрюченное тело на тротуаре, забрызганный кровью и мозгами снег); о поножовщине между двумя пьяными дворниками на Центаврийской улице. «Вечерние новости Мишеля Перкоиса» подошли к концу, губернатор выключил стереовизор. Гениальная находка!… У него были основания гордиться своей изобретательностью: ведь именно он, Харо Костангериос, около года назад выпустил Перкоиса в эфир. Раньше были официальные новости, серьезные и скучные, а также программы частных телекомпаний, по большей части оппозиционные – в силу железной необходимости: иначе их никто не стал бы смотреть. Но губернатор Чантеомы нашел такой вот третий вариант.
Программа Перкоиса была якобы независимой (губернатор ее тайно спонсировал) и якобы оппозиционной (много шокирующих сенсаций, криминала, крови, черного юмора). Она в рекордные сроки завоевала популярность. Перкоис обо всем говорил отстраненно, с убийственной холодной иронией, и скоро за ним утвердилась репутация журналиста, который не подчиняется никому. На самом деле у него был хозяин – Харо Костангериос.
Смещение акцентов – вот что стало главным в работе Перкоиса. Взять хотя бы сюжет с бывшими жителями затопленного Паркуана. В течение полутора лет старики осаждали губернатора, требуя денежной компенсации за ущерб, которую он пообещал им после наводнения. Официальная программа эти факты, естественно, замалчивала, частные программы со свойственной им бестактностью утверждали, что губернатор должен заплатить, раз обещал. А что делал Перкоис? Он показывал все акции паркуанцев – и насмехался над ними, не позволяя себе никаких неделикатных комментариев в адрес губернатора. Так и надо работать с общественным мнением!
Дела в Чантеоме обстояли не блестяще: наладить туристический бизнес не удалось, поскольку главная приманка для состоятельных инопланетян – Малая Императорская Резиденция – до сих пор находилась под водой (хм… теперь уже, наверное, подо льдом). Большинство частных предпринимателей либо обанкротились, либо уехали, а те, кто остались, проворачивали дела нелегально, и люди губернатора никак не могли поймать их с поличным. Мошенники цинично заявляли, что власти сами виноваты: восемьдесят пять процентов с оборота – это, мол, слишком много! (Работать надо как следует, тогда не покажется много!) Единственным стабильным источником дохода оставался Чантеомский Тренажер, в недрах которого исчезла маленькая дрянь Илси. Но девять десятых от выручки забирал Соледад! Бюджет Чантеомы находился в состоянии хронического дефицита.
Между тем Премьер-Губернатор серьезно занемог – это означало, что грядут всепланетные выборы, и у Харо Костангериоса тоже будет шанс… Хорошо бы на этот случай иметь своих детей под рукой, а не черт знает где: кандидат на пост верховного правителя должен быть образцовым семьянином. Поэтому, когда секретарь доложил, что Норберт вернулся, и вроде бы при деньгах, губернатор обрадовался: по крайней мере, сына – образованного, красивого, преуспевающего молодого человека – он сможет предъявить валенийской общественности.
Незаметно пролетела неделя. Норберт узнал, что Илси все еще не вышла из Тренажера, а тетка по-прежнему живет вместе с отцом в губернаторской резиденции. Однажды вечером те пригласили его в гости. Лионелла выглядела больной и постаревшей, что не мешало ей отпускать едкие замечания в адрес Норберта. Отец держался покровительственно; обронил с усмешкой, что его отпрыск постранствовал по Галактике – и хватит, теперь пора взяться за ум, поступить на государственную службу. Норберт слушал их со скучающей миной: оба нисколько не изменились.
Он купил серый с сине-зелеными блестками электромобиль марки «Риэра» лидонского производства (последняя модель) и каждый день гонял на нем по Венеде, обычно не один, а с кем-нибудь из знакомых девчонок. Олег целыми днями сидел за компьютером «Антираспада», который перекочевал к нему домой: признался, что хочет написать программу вроде древнебекрийских, но неизвестно, потянет ли машина. Аманда сокрушалась, что частный бизнес в Чантеоме совсем захирел, и пыталась наладить новые деловые контакты – ей не терпелось вложить свои деньги в какое-нибудь прогарное предприятие.
Над Венедой нависало низкое ватное небо, снегопад усилился. Норберт довез Линду до бара, где та по вечерам танцевала, и повернул домой. В такую погоду кружить в одиночку по городу не хотелось. И в бар не хотелось, надоело. Запарковав машину на площадке, поглядел снизу вверх на дом: белые на красном фоне прямоугольники лоджий и равнобедренные треугольники подъездов радовали глаз геометрической четкостью линий; соседние здания поглотила снежная пелена, и дом Норберта казался единственным в мире островком упорядоченности и симметрии. В дверях столкнулся с соседкой по этажу.
– Здравствуйте! – Соседка зажмурилась от летящих в лицо снежинок. – А к вам тут девушка приходила. Сразу, как только вы с другой девушкой уехали!
– Какая девушка?
– Молоденькая, в куртке с капюшоном. Слишком легкая курточка для такой погоды. А вы, я смотрю, то с одной, то с другой… – Соседка покачала головой – образ жизни Норберта не вызывал у нее одобрения – и нырнула в белую круговерть.
Дома он сварил крепкий кофе. Мутно-белое окно портило ему кайф; поставив чашку на прозрачный столик, Норберт пересек гостиную, нажал на кнопку. Опустились жалюзи. Тревожную, взбаламученную белизну перечеркнуло множество параллельных друг другу, темных горизонтальных линий – вот уже несколько дней, как жалюзи заклинило в этом положении, но у него все не доходили руки вызвать мастера. Не то чтобы времени не хватало. Времени было сколько угодно. Он не знал, куда себя девать, болтался по барам, и жизнь не доставляла ему особого удовольствия. Почему? Хотел бы он это понять. Такое состояние духа не доставало его с тех пор, как он покинул Валену полтора года назад. А теперь вернулся – и все началось по новой.
Секс не мог вытащить его из этой засасывающей хандры, хоть и позволял отвлечься. С девчонками Норберт был дружелюбен и тактичен – те, как правило, это ценили, – но на долговременные отношения он не соглашался – ни с кем, ни разу. Во время учебы в Соледаде у него в числе прочих была женщина-психолог средних лет, и однажды она выдала анализ: он боится серьезных привязанностей после гибели матери, потому что боится новых потерь. Удалось ли ей угадать правду? По крайней мере, сам Норберт никакого страха не ощущал. Он просто не хотел серьезных привязанностей. Единственным исключением была Илси, но Илси – другое дело. Когда Норберту было тринадцать, а ей шесть, они помогли друг другу выжить и не сломаться – двое одиноких детей в окружении требовательных, бесцеремонных, погруженных в свои интриги взрослых. Помощь была взаимной: Норберт вышел из оцепенения только потому, что обнаружил рядом с собой существо, которое находилось в худшем положении, чем он, и при этом пыталось его поддержать вполне искренне, в отличие от старших.
Допив кофе, не глядя протянул руку, нащупал возле подлокотника дивана пульт стереовизора. Элитарное кино: герой смотрит то на дождь за окном, то на женскую туфельку на подоконнике; и мужчину, и туфельку показывают в разных ракурсах – сверху, снизу, справа, слева; его энцефалограмма, его кровеносная система в инфракрасных лучах, поверхность туфельки под микроскопом, сетчатка глаза героя, тоже под микроскопом… Приверженцы данного течения утверждали, что для настоящего кино главное не действие, а его философский подтекст, и надо показывать зрителю этот подтекст в очищенном виде. Хмыкнув, Норберт переключился на другой канал. В глубине экрана закружились сотканные из света концентрические круги и листья с пульсирующими прожилками, полилась тяжелая, тягучая синтезированная музыка – «древесный сок». Зародившись три года назад на Алзоне, этот стиль быстро завоевал популярность. Как раз что-нибудь такое ему сейчас и нужно. Усилив громкость, Норберт откинулся на спинку дивана; «древесный сок» молотом бил по мозгам, и он не сразу уловил, что в дверь звонят. Девушка в куртке с капюшоном? Что ж, он не откажется от приятной компании!
Он открыл дверь, не задавая вопросов, и увидел перед собой коренастого мужчину с пистолетом. Рефлекторно выбросил вперед правую руку (преподанные Стеллой уроки не прошли даром!), одновременно ощутил болезненный укол в шею и то, как его распрямленные пальцы врезались в мягкое…
…Очнулся на полу в гостиной. Во рту пересохло, шея болела. Запястья и щиколотки были связаны и успели занеметь. Потолочные панели неярко светились, за окном – чернота. Часы показывали без четверти девять. Посетитель сидел на диване, прижимая к лицу окровавленный платок. Заметив, что Норберт на него смотрит, сипло сообщил:
– Итак, воинственно настроенные дедушки и бабушки, жертвы знаменитого паркуанского утопления, опять атакуют нашего губернатора! Сегодня состоялся их сто первый поход на Венеду. Увы, требования паркуанских старичков банальны: они просят денег. Мы будем держать вас в курсе дальнейших баталий, а сейчас переходим к зубоскрежетательному и кроволеденящему!
Далее показали сюжеты: о рабочем, сорвавшемся с крыши десятиэтажного дома (крупным планом – скрюченное тело на тротуаре, забрызганный кровью и мозгами снег); о поножовщине между двумя пьяными дворниками на Центаврийской улице. «Вечерние новости Мишеля Перкоиса» подошли к концу, губернатор выключил стереовизор. Гениальная находка!… У него были основания гордиться своей изобретательностью: ведь именно он, Харо Костангериос, около года назад выпустил Перкоиса в эфир. Раньше были официальные новости, серьезные и скучные, а также программы частных телекомпаний, по большей части оппозиционные – в силу железной необходимости: иначе их никто не стал бы смотреть. Но губернатор Чантеомы нашел такой вот третий вариант.
Программа Перкоиса была якобы независимой (губернатор ее тайно спонсировал) и якобы оппозиционной (много шокирующих сенсаций, криминала, крови, черного юмора). Она в рекордные сроки завоевала популярность. Перкоис обо всем говорил отстраненно, с убийственной холодной иронией, и скоро за ним утвердилась репутация журналиста, который не подчиняется никому. На самом деле у него был хозяин – Харо Костангериос.
Смещение акцентов – вот что стало главным в работе Перкоиса. Взять хотя бы сюжет с бывшими жителями затопленного Паркуана. В течение полутора лет старики осаждали губернатора, требуя денежной компенсации за ущерб, которую он пообещал им после наводнения. Официальная программа эти факты, естественно, замалчивала, частные программы со свойственной им бестактностью утверждали, что губернатор должен заплатить, раз обещал. А что делал Перкоис? Он показывал все акции паркуанцев – и насмехался над ними, не позволяя себе никаких неделикатных комментариев в адрес губернатора. Так и надо работать с общественным мнением!
Дела в Чантеоме обстояли не блестяще: наладить туристический бизнес не удалось, поскольку главная приманка для состоятельных инопланетян – Малая Императорская Резиденция – до сих пор находилась под водой (хм… теперь уже, наверное, подо льдом). Большинство частных предпринимателей либо обанкротились, либо уехали, а те, кто остались, проворачивали дела нелегально, и люди губернатора никак не могли поймать их с поличным. Мошенники цинично заявляли, что власти сами виноваты: восемьдесят пять процентов с оборота – это, мол, слишком много! (Работать надо как следует, тогда не покажется много!) Единственным стабильным источником дохода оставался Чантеомский Тренажер, в недрах которого исчезла маленькая дрянь Илси. Но девять десятых от выручки забирал Соледад! Бюджет Чантеомы находился в состоянии хронического дефицита.
Между тем Премьер-Губернатор серьезно занемог – это означало, что грядут всепланетные выборы, и у Харо Костангериоса тоже будет шанс… Хорошо бы на этот случай иметь своих детей под рукой, а не черт знает где: кандидат на пост верховного правителя должен быть образцовым семьянином. Поэтому, когда секретарь доложил, что Норберт вернулся, и вроде бы при деньгах, губернатор обрадовался: по крайней мере, сына – образованного, красивого, преуспевающего молодого человека – он сможет предъявить валенийской общественности.
Незаметно пролетела неделя. Норберт узнал, что Илси все еще не вышла из Тренажера, а тетка по-прежнему живет вместе с отцом в губернаторской резиденции. Однажды вечером те пригласили его в гости. Лионелла выглядела больной и постаревшей, что не мешало ей отпускать едкие замечания в адрес Норберта. Отец держался покровительственно; обронил с усмешкой, что его отпрыск постранствовал по Галактике – и хватит, теперь пора взяться за ум, поступить на государственную службу. Норберт слушал их со скучающей миной: оба нисколько не изменились.
Он купил серый с сине-зелеными блестками электромобиль марки «Риэра» лидонского производства (последняя модель) и каждый день гонял на нем по Венеде, обычно не один, а с кем-нибудь из знакомых девчонок. Олег целыми днями сидел за компьютером «Антираспада», который перекочевал к нему домой: признался, что хочет написать программу вроде древнебекрийских, но неизвестно, потянет ли машина. Аманда сокрушалась, что частный бизнес в Чантеоме совсем захирел, и пыталась наладить новые деловые контакты – ей не терпелось вложить свои деньги в какое-нибудь прогарное предприятие.
Над Венедой нависало низкое ватное небо, снегопад усилился. Норберт довез Линду до бара, где та по вечерам танцевала, и повернул домой. В такую погоду кружить в одиночку по городу не хотелось. И в бар не хотелось, надоело. Запарковав машину на площадке, поглядел снизу вверх на дом: белые на красном фоне прямоугольники лоджий и равнобедренные треугольники подъездов радовали глаз геометрической четкостью линий; соседние здания поглотила снежная пелена, и дом Норберта казался единственным в мире островком упорядоченности и симметрии. В дверях столкнулся с соседкой по этажу.
– Здравствуйте! – Соседка зажмурилась от летящих в лицо снежинок. – А к вам тут девушка приходила. Сразу, как только вы с другой девушкой уехали!
– Какая девушка?
– Молоденькая, в куртке с капюшоном. Слишком легкая курточка для такой погоды. А вы, я смотрю, то с одной, то с другой… – Соседка покачала головой – образ жизни Норберта не вызывал у нее одобрения – и нырнула в белую круговерть.
Дома он сварил крепкий кофе. Мутно-белое окно портило ему кайф; поставив чашку на прозрачный столик, Норберт пересек гостиную, нажал на кнопку. Опустились жалюзи. Тревожную, взбаламученную белизну перечеркнуло множество параллельных друг другу, темных горизонтальных линий – вот уже несколько дней, как жалюзи заклинило в этом положении, но у него все не доходили руки вызвать мастера. Не то чтобы времени не хватало. Времени было сколько угодно. Он не знал, куда себя девать, болтался по барам, и жизнь не доставляла ему особого удовольствия. Почему? Хотел бы он это понять. Такое состояние духа не доставало его с тех пор, как он покинул Валену полтора года назад. А теперь вернулся – и все началось по новой.
Секс не мог вытащить его из этой засасывающей хандры, хоть и позволял отвлечься. С девчонками Норберт был дружелюбен и тактичен – те, как правило, это ценили, – но на долговременные отношения он не соглашался – ни с кем, ни разу. Во время учебы в Соледаде у него в числе прочих была женщина-психолог средних лет, и однажды она выдала анализ: он боится серьезных привязанностей после гибели матери, потому что боится новых потерь. Удалось ли ей угадать правду? По крайней мере, сам Норберт никакого страха не ощущал. Он просто не хотел серьезных привязанностей. Единственным исключением была Илси, но Илси – другое дело. Когда Норберту было тринадцать, а ей шесть, они помогли друг другу выжить и не сломаться – двое одиноких детей в окружении требовательных, бесцеремонных, погруженных в свои интриги взрослых. Помощь была взаимной: Норберт вышел из оцепенения только потому, что обнаружил рядом с собой существо, которое находилось в худшем положении, чем он, и при этом пыталось его поддержать вполне искренне, в отличие от старших.
Допив кофе, не глядя протянул руку, нащупал возле подлокотника дивана пульт стереовизора. Элитарное кино: герой смотрит то на дождь за окном, то на женскую туфельку на подоконнике; и мужчину, и туфельку показывают в разных ракурсах – сверху, снизу, справа, слева; его энцефалограмма, его кровеносная система в инфракрасных лучах, поверхность туфельки под микроскопом, сетчатка глаза героя, тоже под микроскопом… Приверженцы данного течения утверждали, что для настоящего кино главное не действие, а его философский подтекст, и надо показывать зрителю этот подтекст в очищенном виде. Хмыкнув, Норберт переключился на другой канал. В глубине экрана закружились сотканные из света концентрические круги и листья с пульсирующими прожилками, полилась тяжелая, тягучая синтезированная музыка – «древесный сок». Зародившись три года назад на Алзоне, этот стиль быстро завоевал популярность. Как раз что-нибудь такое ему сейчас и нужно. Усилив громкость, Норберт откинулся на спинку дивана; «древесный сок» молотом бил по мозгам, и он не сразу уловил, что в дверь звонят. Девушка в куртке с капюшоном? Что ж, он не откажется от приятной компании!
Он открыл дверь, не задавая вопросов, и увидел перед собой коренастого мужчину с пистолетом. Рефлекторно выбросил вперед правую руку (преподанные Стеллой уроки не прошли даром!), одновременно ощутил болезненный укол в шею и то, как его распрямленные пальцы врезались в мягкое…
…Очнулся на полу в гостиной. Во рту пересохло, шея болела. Запястья и щиколотки были связаны и успели занеметь. Потолочные панели неярко светились, за окном – чернота. Часы показывали без четверти девять. Посетитель сидел на диване, прижимая к лицу окровавленный платок. Заметив, что Норберт на него смотрит, сипло сообщил: