Страница:
– Я не знал, что ты умеешь водить машину.
– Меня научила Карен.
– Ясно… Тебе стоит еще поупражняться. Ты ехала не по той полосе, и мы чуть не столкнулись на повороте. Мы с Олегом побывали в клинике. Где фургон?
– На набережной, где каменные часы. Ноги ужасно замерзли, Аманда дала мне теплые носки. Нор, я видела в этой клинике необычных людей. Они ничего не понимают и странно смотрят. В них я не стреляла, потому что они не пытались меня поймать. Я догадалась… – она понизила голос, испуганно глядя на брата. – Меня хотели сделать кем-то вроде них. Я не хочу такой становиться!
– Это были пациенты профессора Улервака, – объяснил Норберт. – Среди них есть настоящие душевнобольные, но не только, я думаю. Скорее всего, этот прохиндей не в первый раз взялся за грязную работу.
– Ребятки, что будем делать? – выдержав паузу, тихо спросила Аманда. – Мы ведь не сможем вечно прятать Илси. А что, если привлечь журналистов?
– Лучше не надо! – Норберт поглядел на нее снизу вверх. – Завтра я пойду к отцу и договорюсь с ним.
– Ты сможешь его уговорить? – Аманда прищурилась с явным сомнением.
– Ага. У меня есть аргументы. – Он сжал маленькую руку сестры. – Илси, я добьюсь, чтобы они с теткой оставили тебя в покое. Главное – продержаться до завтра. Сейчас мне нужно съездить домой, кое-что откопать…
– Нор, пожалуйста, дай мне бластер! – попросила девочка. – В пистолете почти не осталось капсул. Я туда не хочу… И всех поубиваю, если за мной придут.
– Лучше возьми импульсный! – Он оглянулся на Олега. – Отдай ей, ладно? Илси, ты сегодня переночуешь здесь. Аманда, вы не возражаете?
– Да, конечно, пусть остается, – вздохнула Аманда. – Совсем не понимаю вашего папу! Поступить так со своим ребенком. В голове не укладывается!
– Нор, мне надо кое-что сказать тебе… лично… – запинаясь, пробормотала Илси.
Они вышли в полутемный коридор, тоже тесно заставленный шкафами, шкафчиками, стеллажами из красноватого, под дерево, пластика.
– Что такое?
– Ну… Понимаешь… – Сестра замялась. – Аманда не будет вести себя со мной, как Карен? Мне бы не хотелось…
– Что значит – как Карен?
– Карен была очень добрая… И Аманда тоже добрая, она дала мне эти носки и горячее молоко, согласилась меня спрятать. – Илси начала теребить прядь своих светлых волос– В общем, мне сейчас не до интимных отношений, и Аманда мне в этом плане не нравится, а я не хочу ее обидеть.
К счастью, Аманда не слышала их диалог. Она как раз излагала Олегу план еще одной перспективной сделки: закупить на Лидоне партию пластиковой бумаги с радужным отливом, а потом, когда начнется предвыборная кампания, обменять по бартеру на руадианский лиловый жемчуг (кто-нибудь из кандидатов на пост Премьера наверняка заинтересуется), который, в свою очередь, можно выгодно сбыть белтийским ювелирам. Увлекшись, директор «Антираспада» полностью отключилась от окружающей обстановки. Норберт ногой прикрыл дверь.
– Не бойся, Аманда так себя вести не будет. А с Карен… У вас это в первый же день началось?
– Во второй, – грустно поправила Илси.
– И ты не протестовала?
– Нет… – Сестра посмотрела на него растерянно. – Нор, она была такая добрая… Она не говорила, как папа, что я неполноценная, или, как тетя, что я слабая и больная. Она считала меня красивой, понимаешь? Так здорово, когда кто-то считает тебя красивой и нормальной!
– Это факт, что ты красивая. Илси, у тебя превратное представление о доброте. Если кто-то хочет с тобой переспать – это еще не значит, что он добрый. Это значит только то, что он хочет с тобой переспать. А Аманда совсем не такая, как Карен, у нее другое воспитание, другая мораль. И доброта без всякой подоплеки, можешь мне поверить!
Девочка молча кивнула.
– Импульсный пистолет останется у тебя. Умеешь пользоваться?
– Да, – торопливо подтвердила Илси. – В Тренажере было всякое оружие.
– Не стреляй во всех подряд, убивай только для самообороны. Если что, встречаемся в Омунсонском парке. Но это на крайний случай, я не думаю, что тебя здесь найдут.
– Нор, я все буду делать, как ты скажешь. Ты самый хороший человек на свете, и я горжусь тем, что ты мой брат.
Норберт смутился… Хотел бы он оправдать ее доверие!
Накинув шубу, Аманда вышла проводить их с Олегом. С галереи открывался вид на заснеженные древние кварталы; ветер гнал по небу облака, порой набегавшие на ту или иную из трех серебряных лун, и отдельные участки панорамы то погружались во тьму, то вновь четко проступали, сверкая сахарной белизной.
– Ребятки, вы не напрасно дали ей оружие? Я боюсь, если за ней приедут санитары, она всех перестреляет!
– Пускай. То, что с ней задумали сделать, хуже смерти! – Поглядев на плотно прикрытую дверь ее квартиры, Норберт с кривой усмешкой добавил: – Отец поступил бы честнее, если бы просто нанял для нее киллера.
Фургон из клиники Улервака все еще стоял на пустынной набережной, в тени высеченных из лилового мрамора песочных часов – эта гигантская скульптура символизировала вечность Империи. Норберт вытащил бластер.
– Что хочешь сделать? – спросил Олег.
– Добавить путаницы.
Первым делом он сжег встроенный компьютер с автоотзывом и номера, потом, до конца израсходовав заряд, превратил машину в обугленную груду. Это собьет с толку полицейских, которые будут искать фургон. После этого они вернулись на стоянку, где оставили электромобиль Олега.
– Мне сейчас надо домой. Завтра заеду. У тебя далеко лежит передатчик – помнишь, мы их на Белте купили?
– В нижнем ящике рабочего стола, – на секунду задумавшись, ответил Олег.
– Ага. Достань его, завтра понадобится…
Глава 14
– Меня научила Карен.
– Ясно… Тебе стоит еще поупражняться. Ты ехала не по той полосе, и мы чуть не столкнулись на повороте. Мы с Олегом побывали в клинике. Где фургон?
– На набережной, где каменные часы. Ноги ужасно замерзли, Аманда дала мне теплые носки. Нор, я видела в этой клинике необычных людей. Они ничего не понимают и странно смотрят. В них я не стреляла, потому что они не пытались меня поймать. Я догадалась… – она понизила голос, испуганно глядя на брата. – Меня хотели сделать кем-то вроде них. Я не хочу такой становиться!
– Это были пациенты профессора Улервака, – объяснил Норберт. – Среди них есть настоящие душевнобольные, но не только, я думаю. Скорее всего, этот прохиндей не в первый раз взялся за грязную работу.
– Ребятки, что будем делать? – выдержав паузу, тихо спросила Аманда. – Мы ведь не сможем вечно прятать Илси. А что, если привлечь журналистов?
– Лучше не надо! – Норберт поглядел на нее снизу вверх. – Завтра я пойду к отцу и договорюсь с ним.
– Ты сможешь его уговорить? – Аманда прищурилась с явным сомнением.
– Ага. У меня есть аргументы. – Он сжал маленькую руку сестры. – Илси, я добьюсь, чтобы они с теткой оставили тебя в покое. Главное – продержаться до завтра. Сейчас мне нужно съездить домой, кое-что откопать…
– Нор, пожалуйста, дай мне бластер! – попросила девочка. – В пистолете почти не осталось капсул. Я туда не хочу… И всех поубиваю, если за мной придут.
– Лучше возьми импульсный! – Он оглянулся на Олега. – Отдай ей, ладно? Илси, ты сегодня переночуешь здесь. Аманда, вы не возражаете?
– Да, конечно, пусть остается, – вздохнула Аманда. – Совсем не понимаю вашего папу! Поступить так со своим ребенком. В голове не укладывается!
– Нор, мне надо кое-что сказать тебе… лично… – запинаясь, пробормотала Илси.
Они вышли в полутемный коридор, тоже тесно заставленный шкафами, шкафчиками, стеллажами из красноватого, под дерево, пластика.
– Что такое?
– Ну… Понимаешь… – Сестра замялась. – Аманда не будет вести себя со мной, как Карен? Мне бы не хотелось…
– Что значит – как Карен?
– Карен была очень добрая… И Аманда тоже добрая, она дала мне эти носки и горячее молоко, согласилась меня спрятать. – Илси начала теребить прядь своих светлых волос– В общем, мне сейчас не до интимных отношений, и Аманда мне в этом плане не нравится, а я не хочу ее обидеть.
К счастью, Аманда не слышала их диалог. Она как раз излагала Олегу план еще одной перспективной сделки: закупить на Лидоне партию пластиковой бумаги с радужным отливом, а потом, когда начнется предвыборная кампания, обменять по бартеру на руадианский лиловый жемчуг (кто-нибудь из кандидатов на пост Премьера наверняка заинтересуется), который, в свою очередь, можно выгодно сбыть белтийским ювелирам. Увлекшись, директор «Антираспада» полностью отключилась от окружающей обстановки. Норберт ногой прикрыл дверь.
– Не бойся, Аманда так себя вести не будет. А с Карен… У вас это в первый же день началось?
– Во второй, – грустно поправила Илси.
– И ты не протестовала?
– Нет… – Сестра посмотрела на него растерянно. – Нор, она была такая добрая… Она не говорила, как папа, что я неполноценная, или, как тетя, что я слабая и больная. Она считала меня красивой, понимаешь? Так здорово, когда кто-то считает тебя красивой и нормальной!
– Это факт, что ты красивая. Илси, у тебя превратное представление о доброте. Если кто-то хочет с тобой переспать – это еще не значит, что он добрый. Это значит только то, что он хочет с тобой переспать. А Аманда совсем не такая, как Карен, у нее другое воспитание, другая мораль. И доброта без всякой подоплеки, можешь мне поверить!
Девочка молча кивнула.
– Импульсный пистолет останется у тебя. Умеешь пользоваться?
– Да, – торопливо подтвердила Илси. – В Тренажере было всякое оружие.
– Не стреляй во всех подряд, убивай только для самообороны. Если что, встречаемся в Омунсонском парке. Но это на крайний случай, я не думаю, что тебя здесь найдут.
– Нор, я все буду делать, как ты скажешь. Ты самый хороший человек на свете, и я горжусь тем, что ты мой брат.
Норберт смутился… Хотел бы он оправдать ее доверие!
Накинув шубу, Аманда вышла проводить их с Олегом. С галереи открывался вид на заснеженные древние кварталы; ветер гнал по небу облака, порой набегавшие на ту или иную из трех серебряных лун, и отдельные участки панорамы то погружались во тьму, то вновь четко проступали, сверкая сахарной белизной.
– Ребятки, вы не напрасно дали ей оружие? Я боюсь, если за ней приедут санитары, она всех перестреляет!
– Пускай. То, что с ней задумали сделать, хуже смерти! – Поглядев на плотно прикрытую дверь ее квартиры, Норберт с кривой усмешкой добавил: – Отец поступил бы честнее, если бы просто нанял для нее киллера.
Фургон из клиники Улервака все еще стоял на пустынной набережной, в тени высеченных из лилового мрамора песочных часов – эта гигантская скульптура символизировала вечность Империи. Норберт вытащил бластер.
– Что хочешь сделать? – спросил Олег.
– Добавить путаницы.
Первым делом он сжег встроенный компьютер с автоотзывом и номера, потом, до конца израсходовав заряд, превратил машину в обугленную груду. Это собьет с толку полицейских, которые будут искать фургон. После этого они вернулись на стоянку, где оставили электромобиль Олега.
– Мне сейчас надо домой. Завтра заеду. У тебя далеко лежит передатчик – помнишь, мы их на Белте купили?
– В нижнем ящике рабочего стола, – на секунду задумавшись, ответил Олег.
– Ага. Достань его, завтра понадобится…
Глава 14
Премьер– Губернатор Валены вот уже пятые сутки не приходил в сознание. Харо Костангериос с нетерпением ожидал развязки. Дела, как назло, обстояли паршиво -именно сейчас, накануне предвыборной кампании! Ночью его подняли с постели и сообщили, что Илси сбежала из клиники, убив санитара, а позже туда вломились двое бандитов в масках. Доктор Фаркап видел их и смог описать: один высокий, спортивного сложения, второй среднего роста, полноватый. Под дулом пистолета они заставили доктора открыть сейф и похитили наркотические препараты – на пять тысяч валедоров, после чего парализовали Фаркапа и скрылись. Вдобавок из клиники угнали фургон; предположительно, это его обгорелые остатки полиция обнаружила на Орионской набережной. Черт знает что!… После выпитой вчера ликилы у губернатора мучительно болела голова и дрожали пальцы, под глазами набрякли мешки – даже косметический массаж не помог. Чтобы ни у кого не возникло неуместных подозрений насчет похмелья, он объяснил своим приближенным, что скорбит по поводу тяжелой болезни Премьера.
Около здания правительства Чантеомы опять торчали паркуанцы с плакатами, их можно было увидеть из окна кабинета На десятом этаже. Харо Костангериос закрыл жалюзи и опустился в кресло. Помассировал виски. Вызвав секретаря, распорядился выдать жертвам наводнения по сто валедоров на душу и передать, что остальное, мол, будет выплачено в течение месяца. Если Премьер скончается, это обещание придется выполнить. Если же нет – еще подождут, никуда не денутся! Секретарь сообщил, что дважды звонил Норберт. Гм… что понадобилось этому шалопаю? Губернатор велел в следующий раз с сыном соединить, а также пригласить полицейского комиссара для приватной беседы. Норберт дал о себе знать через полчаса. Увидев на экране злое, сонное лицо своего отпрыска, губернатор понял, что не он один пил вчера неразбавленную Ликилу.
– Похмелье, да? И это физиономия моего сына – смотреть противно! Ты не знаешь, где твоя сестра?
– Понятия не имею, – угрюмо процедил Норберт.
(Так и есть, всю ночь напролет гулял!)
– Чего тебе? У меня работа, государственные дела!
– Надо поговорить об одном важном деле. Это важно для Тебя, папа.
– Днем я занят. Приезжай в резиденцию после девяти.
– Ладно.
– И запомни, умные люди перед сном не напиваются! – проворчал губернатор, прежде чем отключить связь. Воспитывать детей никогда не поздно!
Прибыл полицейский комиссар. Губернатор растолковал ему, что Илси не убивала санитара: это сделали бандиты, которых видел доктор Фаркап. Его дочь – не убийца; она отдыхала в клинике после нервного срыва и убежала оттуда, испугавшись грабителей. Несмотря на свое тугодумие, комиссар все понял правильно. Что ж, хоть одно дело улажено.
Ночью Норберт почти не спал, но после разговора с отцом ему удалось немного вздремнуть. Проснувшись, выпил крепкого кофе, позвонил Аманде (та сказала, что «с новыми деловыми контактами полный порядок, неприятностей не было»), взял оружие, передатчик, папку с документами и поехал к Олегу. Отсканировав материалы, компьютерщик спросил:
– Думаешь, сработает?
– Сейчас – да. Скоро выборы, его конкуренты сразу вцепятся. Не скажу, что мне нравится роль шантажиста, но по-хорошему с ним не договоришься. Если что-нибудь выйдет не так, ты позаботишься об Илси?
– Я ее не брошу.
– Вам надо будет добраться до Соледада и попросить убежища в денорском посольстве. Сошлись на Тайсемура и Стеллу, как они предлагали.
– Власти потребуют, чтобы нас выдали.
– Ага, только это пустой номер. Во-первых, денорцы любят диктовать условия, но не любят, когда наоборот. Во-вторых, у тебя схема, которая всем нужна. В такой ситуации торг уместен. Ты предложишь им схему, а взамен попросишь убежища для себя и для Илси.
– Это не все. Я еще поставлю условие, чтоб они вытащили тебя.
Норберт засомневался, но Олег добавил:
– Как ты верно заметил, торг сейчас уместен. А эту самую схему я почти расшифровал, немного осталось.
– Когда будете добираться до Соледада, присматривай за Илси, ладно? Ее так воспитали, что она массы вещей не знает. Но если дойдет до драки, лучше предоставь инициативу ей. Все-таки Тренажер дал ей многое.
– Не беспокойся, все сделаю.
– В общем, жди моего сигнала.
Норберт взглянул на часы: начало девятого… Пора! Вариант с денорским посольством – запасной; он настроился на победу и не собирался проигрывать. Если разобраться, он давно уже перестал быть неудачником.
Удобно развалившись в шарообразном малиновом кресле (новинка земного дизайна), губернатор выслушивал объяснения профессора Улервака, нетерпеливо поглаживая подлокотник из мягкой кожи. Похмелье к вечеру прошло, и чувствовал он себя сносно, однако психиатр вызывал у него законное раздражение: мало того, что девчонку упустил, так еще и предъявляет претензии! В углу сидела Лионелла, бледная, с поджатыми губами, у дверей стояли два телохранителя. Губернатор не рискнул беседовать с профессором тет-а-тет: у него давно уже сложилось впечатление, что психиатр сам немного чокнутый, нахватался от своих пациентов, а сейчас, когда его клинике нанесен ущерб, он чересчур взбудоражен, вдруг что-нибудь выкинет. Охрана не помешает.
– Я потерял высококвалифицированную медсестру. – Улервак говорил гипнотически-ровным голосом, после каждых трех-четырех слов странно дергая головой (этот контраст между интонацией и мимикой особенно раздражал губернатора). – Она очень хорошо умела управляться с буйными пациентами, а теперь только хнычет и пускает слюни. Один из санитаров убит, дорогие лекарства украдены, машину угнали. Господин Костангериос, я рассчитываю на ваше чувство ответственности! Вы обратились ко мне, чтобы я помог вашей дочери, поэтому вы должны возместить убытки.
– Ваш персонал не справился с шестнадцатилетней девчонкой! – с угрозой в голосе напомнил губернатор.
– Их обманула ее ангельская внешность. Господин Костангериос, если не будет дотаций из бюджета, моя клиника не скоро оправится от такого удара!
– Харо, новости, – слабым голосом напомнила Лионелла.
– Присядьте пока, – бросил он психиатру и нащупал пульт.
В этот раз «Вечерние новости Мишеля Перкоиса» вел не сам Мишель, а бойкая элегантная девушках ярким макияжем. Объяснив, что «господин Перкоис нездоров и поэтому не смог приехать в студию» (еще бы, после вчерашней расправы!), она перешла к событиям минувшего дня, старательно копируя стиль своего патрона. Не забыла упомянуть о том, что «Илси Костангериос, дочь нашего губернатора, вчера, после легкого нервного срыва, была доставлена в клинику профессора Улервака, а сегодня благополучно вернулась домой», потом сообщила о ночном нападении на клинику: «По сведениям из достоверных источников, есть зверски убитые. Похищенные из психушки наркотики скоро расползутся по Венеде, как синтетическая чума, которая никого не пощадит!»
С трудом дождавшись, когда передача закончится, Улервак вымолвил:
– Типичный случай истерической лживости. Пожалуй, я проведу пресс-конференцию.
– Никаких пресс-конференций! – смерив его тяжелым взглядом, предупредил губернатор. – Там, где речь идет о членах моей семьи, я буду определять, что должно, а что не должно получить огласку.
Передатчик у него в кармане издал мелодичную трель: дежурный охранник доложил, что приехал Норберт.
– Пусть поднимется сюда, – велел губернатор.
Отпрыск выглядел угрюмым и недовольным. Не слишком любезно поздоровавшись, оглядел присутствующих, подошел к отцу и протянул небольшую кожаную папку:
– Посмотри эти документы.
– Совсем вести себя разучился, – проворчала Лионелла.
– И что это значит? – побарабанив по папке пальцами, спросил губернатор.
– Сам увидишь. – Норберт отступил на середину холла.
Харо Костангериос раскрыл папку. Отсканированные копии фотографий, вырезок, документов. Материалы о катастрофе десятилетней давности, когда обвалился старый мост и погибла Петра (на него это подействовало, как болезненный укол в сердце), о рухнувшем древнем здании в центре Венеды, на ремонт которого не были вовремя выделены средства, о человеческих жертвах на перекрестках без светофоров… Подняв голову, губернатор с недоумением взглянул на сына. Зачем он все это притащил?
– Папа, я собирал эти материалы не для того, чтоб тебя шантажировать, – заговорил Норберт. – Я просто хотел понять, что ты за человек, почему ты постоянно действуешь именно таким образом. Этого я до сих пор не понял. Но теперь я вынужден воспользоваться этим архивом для шантажа. Если ты не выполнишь мое требование, все пойдет в компьютерную сеть. Прикинь: сейчас, накануне большой предвыборной, тебе это сильно повредит.
Губернатор захлопнул папку. Очевидно, оболтус хочет получить выгодную должность и ради этого затеял комедию с шантажом, в то время как отец и сам не против поскорее пристроить его на государственную службу! Н-да, только с очень большого перепоя можно до такого додуматься. Место ему будет, раз наконец-то взялся за ум, но сначала стоит его проучить…
Харо Костангериос подал условный знак телохранителям.
Мгновенно развернувшись, Норберт подсек первого, блокировал предплечьем удар второго, наступил на запястье первого, сделавшего попытку вытащить из кобуры пистолет с парализующими капсулами, нанес второму удар под коленную чашечку. Губернатор с изумлением обнаружил, что его отпрыск, которого он всегда считал недотепой, умеет драться – причем владеет приемами не хуже, чем телохранители!
Выхватив из-за пазухи бластер, Норберт предупредил:
– Спокойно, парни, или я всех тут перестреляю! – Потом взглянул на отступившего в угол Улервака и добавил: – Начну с психиатра.
– Я вижу, вы наш потенциальный пациент, раз психиатров не любите, – пробормотал профессор.
– Какого черта тебе нужно? – сквозь зубы спросил губернатор.
– Оставь Илси в покое.
– Тебе известно, где она?
– Папа, ты хочешь, чтобы твои конкуренты ознакомились с этими материалами?
– Нет, – сухо произнес губернатор.
– Тогда не пытайся добраться до Илси. Сюда она больше не вернется. А если с ней что-нибудь случится, я передам материалы твоим противникам.
– Нор, девчонка заморочила тебе голову! Она нуждается в психиатрическом лечении. Ее мать была дегенераткой, и она такая же. У нее ярко выраженный комплекс неполноценности и все остальные признаки вырождения. Вот и профессор может подтвердить.
Улервак с энтузиазмом закивал.
– Вранье! – повысил голос Норберт. – Она считает себя неполноценной, потому что вы с теткой внушали ей это с самого рождения! Это ваша работа.
– Да чего ты так злишься! – ахнула Лионелла. – Совсем ненормальный стал.
– Параноидальные проявления налицо, – опять кивнул Улервак.
– Нор, твоя сестра действительно больна, – повторил губернатор. – Она думает, что я хочу ее смерти, она родилась с этой мыслью!
– Ты сам это сделал! – Норберт смотрел на него пристально и с неприязнью, сжимая бластер. – Не представляю, каким образом, но это сделал ты!
У губернатора мурашки по спине поползли. Это невозможно, Илси не могла услышать, что он говорил Наоми. Губернатор совершенно точно знал, что ребенок во чреве матери ничего не слышит, не видит и не чувствует. И рассказать ей никто не мог: ссоры с Наоми всегда происходили при закрытых дверях, без посторонних. Разве что Лионелла что-нибудь сболтнула. Да, с нее станется!…
– Твои условия? – спросил он устало.
– Вы с теткой раз и навсегда оставите Илси в покое и придержите этого типа. – Норберт указал бластером на Улервака. – В обмен на это я обещаю не тиражировать компромат.
– Молодой человек, ваша сестра опасна для окружающих! – вмешался профессор, осознав, что выгодная пациентка ускользает. – Вчера она убила санитара и покалечила мою лучшую медсестру!
– Санитару не стоило в нее стрелять. А медсестра собиралась сделать ей укол, верно?
– Да, оказать помощь, – подтвердил психиатр.
– Вот-вот. Илси отобрала шприц и вколола медсестре то лекарство, которое собирались ввести ей как пациентке. После чего у медсестры поехала крыша. Вы называете это лечением?
– Сразу видно, что у вас нет медицинского образования, – покачал головой Улервак. – Этот препарат предназначен для наших пациентов, а не для персонала!
– Но медсестра от него сразу сошла с катушек. Папа, неужели ты не понимаешь, что должно было произойти с Илси в этой клинике?
– Нор, с ней там не могло случиться ничего плохого! – испуганно возразила Лионелла. -Мы ведь хотим ей только добра. После этого лекарства она опять стала бы такой же милой, беззащитной девочкой, как раньше! Разве ты этого не хочешь?
– Не хочу.
– Значит, ты не любишь свою младшую сестренку, – с горьким упреком прошептала Лионелла.
– Папа, я жду твоего решения! – Норберт повернулся к губернатору. – Ты согласен на сделку?
– Согласен.
Когда он станет Премьером, то рассчитается с этим дрянным молокососом. Но пока придется принять его условия.
– Договорились. – Левой рукой вытащив из кармана небольшую коробочку, Норберт поднес ее к губам и сказал: – Протон, привет, это Омега. Все в порядке, второй вариант пика отпадает. Скоро приеду. – Повернулся и вышел, не попрощавшись.
Папка с копиями материалов осталась у губернатора, он брезгливым жестом бросил ее на журнальный столик.
– А ваш сын, господин Костангериос, тоже отмечен печатью вырождения, – глубокомысленно прищурился Улервак. – Оба, и сын и дочь, при том что матери у них разные. Интересно, интересно… – Он энергично потеребил свой подбородок и уставился, не мигая, на губернатора. – Я бы хотел изучить этот феномен. Вы не согласитесь на психиатрическое обследование? Все-таки вы отец этих молодых людей.
– Да вы что! Забываетесь?! – осадил Харо Костангериос зарвавшегося профессора. – Если намереваетесь получить дотацию и не хотите, чтоб я прикрыл вашу… клинику, забудьте о моей дочери! И обо всех остальных членах моей семьи. Вам ясно?
– Я ведь ученый, я смотрю на вещи с точки зрения науки.
– Вам все ясно? – с нажимом повторил губернатор.
– Ясно, – неохотно сдался психиатр.
– Вот так. И запомните: погром у вас в клинике устроили бандиты! Моя дочь ни при чем. А теперь все пошли отсюда! – Он с нетерпением покосился на бар из полупрозрачного лайколимского стеклодерева, где стояла початая бутылка ликилы.
– Харо, что же теперь будет? – подавленно спросила Лионелла, когда психиатр и телохранители удалились. – Значит, Илси навсегда останется такой, как сейчас?
– Ты тоже убирайся! – взорвался губернатор. – Это ты сказала ей, что я бил ее мать, и теперь она меня ненавидит! Больше ей не от кого было узнать! Все это… – он схватил папку с бумагами и с силой швырнул ей в лицо, – из-за тебя!
Лионелла вскрикнула и попятилась, листки разлетелись по холлу. Если бы она посмела открыть рот, губернатор ударил бы ее, но у нее хватило ума ретироваться молча.
Харо Костангериос вытащил из бара бутылку. Он всегда относился к Норберту лучше, чем к Илси, искренне хотел перетянуть его на свою сторону – а тот предал! Горлышко неритмично стучало о край бокала, выточенного из зеленоватого ширмонского хрусталя.
Норберт вышел из машины и несколько минут стоял у подножия оплетающей древнее здание лестницы, засунув руки в карманы. Настроение было кислое: победа, одержанная с помощью шантажа, не слишком его воодушевила. Правда, это все же лучше, чем проигрыш. До тех пор пока нынешний Премьер-Губернатор жив и не прошли всепланетные выборы, Илси в безопасности. Он выиграл время. Но им обоим стоит убраться с Валены.
Услышав звонок, Аманда резко распахнула дверь.
– Олег починил мою наружную видеокамеру, – сообщила она сердито. – Почему вас обвиняют в краже наркотиков?
– Каких наркотиков? – опешил Норберт.
– Кто-то из персонала клиники изъял их из сейфа, когда очухался, – выглянув из комнаты, объяснил Олег. – Наверное, тот мужик, с которым мы столкнулись на выходе. А валят на нас.
– Это сказали по стереовизору! Ребятки, такие преступления нельзя совершать!
– А какие можно? – мрачно спросил Норберт. Аманда растерялась.
– По стереовизору обманули! – раздался тонкий голосок Илси. – Мой брат не мог поступить плохо!
– Нор, она всех взрослых ни в грош не ставит, – покосившись на приоткрытую дверь, прошептала Аманда. – Кроме тебя. Забери у нее, наконец, этот пистолет, она ни на секунду с ним не расстается!
Они прошли в комнату. Илси с ногами сидела в кресле, под мышкой у нее висела кобура.
– Так вы возьмете меня на работу в «Антираспад»? – спросила она умоляющим тоном.
– Тебе шестнадцать лет, – вздохнула Аманда. – По закону ты можешь выполнять только легкую, несложную работу. Например, быть курьером. Нам сейчас не нужен курьер.
– Значит, я буду числиться курьером, а работать боевиком. Я смогу для вас деньги выколачивать! – Призадумавшись, девочка добавила: – Не знаю, что это такое, но постараюсь научиться.
Аманда выразительно посмотрела на Норберта и закатила глаза к потолку, проворчав:
– Да из нас самих кто ни попадя деньги выколачивает!
– Тогда я буду охранять вас.
– Тебе надо ходить в школу, – строго напомнила Аманда.
– Я туда больше не пойду. – Внезапно Илси стала испуганной и серьезной. – Директор соврал насчет медосмотра и отправил меня в эту ненормальную клинику. Я ему не верю.
– Но в твоем возрасте нужно учиться…
– Я уже прошла всю школьную программу, там ничего сложного.
– А хочешь увидеть другие миры? – спросил Норберт.
– Конечно! Мы куда-нибудь полетим?
– Да. Лучше смыться до того, как папа станет Премьером.
– По-твоему, он может стать Премьером? – насторожилась Аманда.
– Меня это не удивит! – Норберт хмуро усмехнулся.
– Я с вами, – сообщил Олег. – Куда полетим?
Все молчали. Потом заговорила Аманда:
– У меня, ребятки, есть идея… Олег, ты ведь уже скоро схему расшифруешь? А что, если мы отыщем ту штуку, которую искал на Рчеаде Зеруат? Давайте-ка найдем ее – и сами осчастливим человечество! Я думаю, «Антираспад» справится с этой задачей.
Остальные идею одобрили: Норберту и Олегу хотелось выяснить, за чем так упорно охотился их бывший наниматель; Илси радовала сама по себе возможность отправиться в космическую экспедицию.
Позвав Норберта на кухню, Аманда плотно задвинула скользящую дверь и шепотом спросила:
– Так ты собираешься взять ее с собой?
– Да.
– Но ведь ей всего шестнадцать! Нельзя отрывать ее от нормальной жизни, какая должна быть у девочки ее возраста. Я думаю, надо связаться с родственниками ее матери в Соледаде, они смогут о ней позаботиться. А тащить ребенка в экспедицию… – Она с сомнением покачала головой, даже не закончив фразу.
– Аманда, у нее никогда не было нормальной жизни. Если принять за основу, что нормальная жизнь – это возможность выбора, отсутствие подавления личности, наличие друзей и так далее, то Илси до пятнадцати лет была всего этого лишена. Потом попала в Тренажер. Теперь ее чуть не упекли в психушку. У нее порядочный запас прочности, раз она за пятнадцать лет не сломалась, иначе даже Тренажер не помог бы. Если она полетит с нами – это для нее и будет нормальная жизнь. Она мне доверяет, я не должен ее бросать.
Около здания правительства Чантеомы опять торчали паркуанцы с плакатами, их можно было увидеть из окна кабинета На десятом этаже. Харо Костангериос закрыл жалюзи и опустился в кресло. Помассировал виски. Вызвав секретаря, распорядился выдать жертвам наводнения по сто валедоров на душу и передать, что остальное, мол, будет выплачено в течение месяца. Если Премьер скончается, это обещание придется выполнить. Если же нет – еще подождут, никуда не денутся! Секретарь сообщил, что дважды звонил Норберт. Гм… что понадобилось этому шалопаю? Губернатор велел в следующий раз с сыном соединить, а также пригласить полицейского комиссара для приватной беседы. Норберт дал о себе знать через полчаса. Увидев на экране злое, сонное лицо своего отпрыска, губернатор понял, что не он один пил вчера неразбавленную Ликилу.
– Похмелье, да? И это физиономия моего сына – смотреть противно! Ты не знаешь, где твоя сестра?
– Понятия не имею, – угрюмо процедил Норберт.
(Так и есть, всю ночь напролет гулял!)
– Чего тебе? У меня работа, государственные дела!
– Надо поговорить об одном важном деле. Это важно для Тебя, папа.
– Днем я занят. Приезжай в резиденцию после девяти.
– Ладно.
– И запомни, умные люди перед сном не напиваются! – проворчал губернатор, прежде чем отключить связь. Воспитывать детей никогда не поздно!
Прибыл полицейский комиссар. Губернатор растолковал ему, что Илси не убивала санитара: это сделали бандиты, которых видел доктор Фаркап. Его дочь – не убийца; она отдыхала в клинике после нервного срыва и убежала оттуда, испугавшись грабителей. Несмотря на свое тугодумие, комиссар все понял правильно. Что ж, хоть одно дело улажено.
Ночью Норберт почти не спал, но после разговора с отцом ему удалось немного вздремнуть. Проснувшись, выпил крепкого кофе, позвонил Аманде (та сказала, что «с новыми деловыми контактами полный порядок, неприятностей не было»), взял оружие, передатчик, папку с документами и поехал к Олегу. Отсканировав материалы, компьютерщик спросил:
– Думаешь, сработает?
– Сейчас – да. Скоро выборы, его конкуренты сразу вцепятся. Не скажу, что мне нравится роль шантажиста, но по-хорошему с ним не договоришься. Если что-нибудь выйдет не так, ты позаботишься об Илси?
– Я ее не брошу.
– Вам надо будет добраться до Соледада и попросить убежища в денорском посольстве. Сошлись на Тайсемура и Стеллу, как они предлагали.
– Власти потребуют, чтобы нас выдали.
– Ага, только это пустой номер. Во-первых, денорцы любят диктовать условия, но не любят, когда наоборот. Во-вторых, у тебя схема, которая всем нужна. В такой ситуации торг уместен. Ты предложишь им схему, а взамен попросишь убежища для себя и для Илси.
– Это не все. Я еще поставлю условие, чтоб они вытащили тебя.
Норберт засомневался, но Олег добавил:
– Как ты верно заметил, торг сейчас уместен. А эту самую схему я почти расшифровал, немного осталось.
– Когда будете добираться до Соледада, присматривай за Илси, ладно? Ее так воспитали, что она массы вещей не знает. Но если дойдет до драки, лучше предоставь инициативу ей. Все-таки Тренажер дал ей многое.
– Не беспокойся, все сделаю.
– В общем, жди моего сигнала.
Норберт взглянул на часы: начало девятого… Пора! Вариант с денорским посольством – запасной; он настроился на победу и не собирался проигрывать. Если разобраться, он давно уже перестал быть неудачником.
Удобно развалившись в шарообразном малиновом кресле (новинка земного дизайна), губернатор выслушивал объяснения профессора Улервака, нетерпеливо поглаживая подлокотник из мягкой кожи. Похмелье к вечеру прошло, и чувствовал он себя сносно, однако психиатр вызывал у него законное раздражение: мало того, что девчонку упустил, так еще и предъявляет претензии! В углу сидела Лионелла, бледная, с поджатыми губами, у дверей стояли два телохранителя. Губернатор не рискнул беседовать с профессором тет-а-тет: у него давно уже сложилось впечатление, что психиатр сам немного чокнутый, нахватался от своих пациентов, а сейчас, когда его клинике нанесен ущерб, он чересчур взбудоражен, вдруг что-нибудь выкинет. Охрана не помешает.
– Я потерял высококвалифицированную медсестру. – Улервак говорил гипнотически-ровным голосом, после каждых трех-четырех слов странно дергая головой (этот контраст между интонацией и мимикой особенно раздражал губернатора). – Она очень хорошо умела управляться с буйными пациентами, а теперь только хнычет и пускает слюни. Один из санитаров убит, дорогие лекарства украдены, машину угнали. Господин Костангериос, я рассчитываю на ваше чувство ответственности! Вы обратились ко мне, чтобы я помог вашей дочери, поэтому вы должны возместить убытки.
– Ваш персонал не справился с шестнадцатилетней девчонкой! – с угрозой в голосе напомнил губернатор.
– Их обманула ее ангельская внешность. Господин Костангериос, если не будет дотаций из бюджета, моя клиника не скоро оправится от такого удара!
– Харо, новости, – слабым голосом напомнила Лионелла.
– Присядьте пока, – бросил он психиатру и нащупал пульт.
В этот раз «Вечерние новости Мишеля Перкоиса» вел не сам Мишель, а бойкая элегантная девушках ярким макияжем. Объяснив, что «господин Перкоис нездоров и поэтому не смог приехать в студию» (еще бы, после вчерашней расправы!), она перешла к событиям минувшего дня, старательно копируя стиль своего патрона. Не забыла упомянуть о том, что «Илси Костангериос, дочь нашего губернатора, вчера, после легкого нервного срыва, была доставлена в клинику профессора Улервака, а сегодня благополучно вернулась домой», потом сообщила о ночном нападении на клинику: «По сведениям из достоверных источников, есть зверски убитые. Похищенные из психушки наркотики скоро расползутся по Венеде, как синтетическая чума, которая никого не пощадит!»
С трудом дождавшись, когда передача закончится, Улервак вымолвил:
– Типичный случай истерической лживости. Пожалуй, я проведу пресс-конференцию.
– Никаких пресс-конференций! – смерив его тяжелым взглядом, предупредил губернатор. – Там, где речь идет о членах моей семьи, я буду определять, что должно, а что не должно получить огласку.
Передатчик у него в кармане издал мелодичную трель: дежурный охранник доложил, что приехал Норберт.
– Пусть поднимется сюда, – велел губернатор.
Отпрыск выглядел угрюмым и недовольным. Не слишком любезно поздоровавшись, оглядел присутствующих, подошел к отцу и протянул небольшую кожаную папку:
– Посмотри эти документы.
– Совсем вести себя разучился, – проворчала Лионелла.
– И что это значит? – побарабанив по папке пальцами, спросил губернатор.
– Сам увидишь. – Норберт отступил на середину холла.
Харо Костангериос раскрыл папку. Отсканированные копии фотографий, вырезок, документов. Материалы о катастрофе десятилетней давности, когда обвалился старый мост и погибла Петра (на него это подействовало, как болезненный укол в сердце), о рухнувшем древнем здании в центре Венеды, на ремонт которого не были вовремя выделены средства, о человеческих жертвах на перекрестках без светофоров… Подняв голову, губернатор с недоумением взглянул на сына. Зачем он все это притащил?
– Папа, я собирал эти материалы не для того, чтоб тебя шантажировать, – заговорил Норберт. – Я просто хотел понять, что ты за человек, почему ты постоянно действуешь именно таким образом. Этого я до сих пор не понял. Но теперь я вынужден воспользоваться этим архивом для шантажа. Если ты не выполнишь мое требование, все пойдет в компьютерную сеть. Прикинь: сейчас, накануне большой предвыборной, тебе это сильно повредит.
Губернатор захлопнул папку. Очевидно, оболтус хочет получить выгодную должность и ради этого затеял комедию с шантажом, в то время как отец и сам не против поскорее пристроить его на государственную службу! Н-да, только с очень большого перепоя можно до такого додуматься. Место ему будет, раз наконец-то взялся за ум, но сначала стоит его проучить…
Харо Костангериос подал условный знак телохранителям.
Мгновенно развернувшись, Норберт подсек первого, блокировал предплечьем удар второго, наступил на запястье первого, сделавшего попытку вытащить из кобуры пистолет с парализующими капсулами, нанес второму удар под коленную чашечку. Губернатор с изумлением обнаружил, что его отпрыск, которого он всегда считал недотепой, умеет драться – причем владеет приемами не хуже, чем телохранители!
Выхватив из-за пазухи бластер, Норберт предупредил:
– Спокойно, парни, или я всех тут перестреляю! – Потом взглянул на отступившего в угол Улервака и добавил: – Начну с психиатра.
– Я вижу, вы наш потенциальный пациент, раз психиатров не любите, – пробормотал профессор.
– Какого черта тебе нужно? – сквозь зубы спросил губернатор.
– Оставь Илси в покое.
– Тебе известно, где она?
– Папа, ты хочешь, чтобы твои конкуренты ознакомились с этими материалами?
– Нет, – сухо произнес губернатор.
– Тогда не пытайся добраться до Илси. Сюда она больше не вернется. А если с ней что-нибудь случится, я передам материалы твоим противникам.
– Нор, девчонка заморочила тебе голову! Она нуждается в психиатрическом лечении. Ее мать была дегенераткой, и она такая же. У нее ярко выраженный комплекс неполноценности и все остальные признаки вырождения. Вот и профессор может подтвердить.
Улервак с энтузиазмом закивал.
– Вранье! – повысил голос Норберт. – Она считает себя неполноценной, потому что вы с теткой внушали ей это с самого рождения! Это ваша работа.
– Да чего ты так злишься! – ахнула Лионелла. – Совсем ненормальный стал.
– Параноидальные проявления налицо, – опять кивнул Улервак.
– Нор, твоя сестра действительно больна, – повторил губернатор. – Она думает, что я хочу ее смерти, она родилась с этой мыслью!
– Ты сам это сделал! – Норберт смотрел на него пристально и с неприязнью, сжимая бластер. – Не представляю, каким образом, но это сделал ты!
У губернатора мурашки по спине поползли. Это невозможно, Илси не могла услышать, что он говорил Наоми. Губернатор совершенно точно знал, что ребенок во чреве матери ничего не слышит, не видит и не чувствует. И рассказать ей никто не мог: ссоры с Наоми всегда происходили при закрытых дверях, без посторонних. Разве что Лионелла что-нибудь сболтнула. Да, с нее станется!…
– Твои условия? – спросил он устало.
– Вы с теткой раз и навсегда оставите Илси в покое и придержите этого типа. – Норберт указал бластером на Улервака. – В обмен на это я обещаю не тиражировать компромат.
– Молодой человек, ваша сестра опасна для окружающих! – вмешался профессор, осознав, что выгодная пациентка ускользает. – Вчера она убила санитара и покалечила мою лучшую медсестру!
– Санитару не стоило в нее стрелять. А медсестра собиралась сделать ей укол, верно?
– Да, оказать помощь, – подтвердил психиатр.
– Вот-вот. Илси отобрала шприц и вколола медсестре то лекарство, которое собирались ввести ей как пациентке. После чего у медсестры поехала крыша. Вы называете это лечением?
– Сразу видно, что у вас нет медицинского образования, – покачал головой Улервак. – Этот препарат предназначен для наших пациентов, а не для персонала!
– Но медсестра от него сразу сошла с катушек. Папа, неужели ты не понимаешь, что должно было произойти с Илси в этой клинике?
– Нор, с ней там не могло случиться ничего плохого! – испуганно возразила Лионелла. -Мы ведь хотим ей только добра. После этого лекарства она опять стала бы такой же милой, беззащитной девочкой, как раньше! Разве ты этого не хочешь?
– Не хочу.
– Значит, ты не любишь свою младшую сестренку, – с горьким упреком прошептала Лионелла.
– Папа, я жду твоего решения! – Норберт повернулся к губернатору. – Ты согласен на сделку?
– Согласен.
Когда он станет Премьером, то рассчитается с этим дрянным молокососом. Но пока придется принять его условия.
– Договорились. – Левой рукой вытащив из кармана небольшую коробочку, Норберт поднес ее к губам и сказал: – Протон, привет, это Омега. Все в порядке, второй вариант пика отпадает. Скоро приеду. – Повернулся и вышел, не попрощавшись.
Папка с копиями материалов осталась у губернатора, он брезгливым жестом бросил ее на журнальный столик.
– А ваш сын, господин Костангериос, тоже отмечен печатью вырождения, – глубокомысленно прищурился Улервак. – Оба, и сын и дочь, при том что матери у них разные. Интересно, интересно… – Он энергично потеребил свой подбородок и уставился, не мигая, на губернатора. – Я бы хотел изучить этот феномен. Вы не согласитесь на психиатрическое обследование? Все-таки вы отец этих молодых людей.
– Да вы что! Забываетесь?! – осадил Харо Костангериос зарвавшегося профессора. – Если намереваетесь получить дотацию и не хотите, чтоб я прикрыл вашу… клинику, забудьте о моей дочери! И обо всех остальных членах моей семьи. Вам ясно?
– Я ведь ученый, я смотрю на вещи с точки зрения науки.
– Вам все ясно? – с нажимом повторил губернатор.
– Ясно, – неохотно сдался психиатр.
– Вот так. И запомните: погром у вас в клинике устроили бандиты! Моя дочь ни при чем. А теперь все пошли отсюда! – Он с нетерпением покосился на бар из полупрозрачного лайколимского стеклодерева, где стояла початая бутылка ликилы.
– Харо, что же теперь будет? – подавленно спросила Лионелла, когда психиатр и телохранители удалились. – Значит, Илси навсегда останется такой, как сейчас?
– Ты тоже убирайся! – взорвался губернатор. – Это ты сказала ей, что я бил ее мать, и теперь она меня ненавидит! Больше ей не от кого было узнать! Все это… – он схватил папку с бумагами и с силой швырнул ей в лицо, – из-за тебя!
Лионелла вскрикнула и попятилась, листки разлетелись по холлу. Если бы она посмела открыть рот, губернатор ударил бы ее, но у нее хватило ума ретироваться молча.
Харо Костангериос вытащил из бара бутылку. Он всегда относился к Норберту лучше, чем к Илси, искренне хотел перетянуть его на свою сторону – а тот предал! Горлышко неритмично стучало о край бокала, выточенного из зеленоватого ширмонского хрусталя.
Норберт вышел из машины и несколько минут стоял у подножия оплетающей древнее здание лестницы, засунув руки в карманы. Настроение было кислое: победа, одержанная с помощью шантажа, не слишком его воодушевила. Правда, это все же лучше, чем проигрыш. До тех пор пока нынешний Премьер-Губернатор жив и не прошли всепланетные выборы, Илси в безопасности. Он выиграл время. Но им обоим стоит убраться с Валены.
Услышав звонок, Аманда резко распахнула дверь.
– Олег починил мою наружную видеокамеру, – сообщила она сердито. – Почему вас обвиняют в краже наркотиков?
– Каких наркотиков? – опешил Норберт.
– Кто-то из персонала клиники изъял их из сейфа, когда очухался, – выглянув из комнаты, объяснил Олег. – Наверное, тот мужик, с которым мы столкнулись на выходе. А валят на нас.
– Это сказали по стереовизору! Ребятки, такие преступления нельзя совершать!
– А какие можно? – мрачно спросил Норберт. Аманда растерялась.
– По стереовизору обманули! – раздался тонкий голосок Илси. – Мой брат не мог поступить плохо!
– Нор, она всех взрослых ни в грош не ставит, – покосившись на приоткрытую дверь, прошептала Аманда. – Кроме тебя. Забери у нее, наконец, этот пистолет, она ни на секунду с ним не расстается!
Они прошли в комнату. Илси с ногами сидела в кресле, под мышкой у нее висела кобура.
– Так вы возьмете меня на работу в «Антираспад»? – спросила она умоляющим тоном.
– Тебе шестнадцать лет, – вздохнула Аманда. – По закону ты можешь выполнять только легкую, несложную работу. Например, быть курьером. Нам сейчас не нужен курьер.
– Значит, я буду числиться курьером, а работать боевиком. Я смогу для вас деньги выколачивать! – Призадумавшись, девочка добавила: – Не знаю, что это такое, но постараюсь научиться.
Аманда выразительно посмотрела на Норберта и закатила глаза к потолку, проворчав:
– Да из нас самих кто ни попадя деньги выколачивает!
– Тогда я буду охранять вас.
– Тебе надо ходить в школу, – строго напомнила Аманда.
– Я туда больше не пойду. – Внезапно Илси стала испуганной и серьезной. – Директор соврал насчет медосмотра и отправил меня в эту ненормальную клинику. Я ему не верю.
– Но в твоем возрасте нужно учиться…
– Я уже прошла всю школьную программу, там ничего сложного.
– А хочешь увидеть другие миры? – спросил Норберт.
– Конечно! Мы куда-нибудь полетим?
– Да. Лучше смыться до того, как папа станет Премьером.
– По-твоему, он может стать Премьером? – насторожилась Аманда.
– Меня это не удивит! – Норберт хмуро усмехнулся.
– Я с вами, – сообщил Олег. – Куда полетим?
Все молчали. Потом заговорила Аманда:
– У меня, ребятки, есть идея… Олег, ты ведь уже скоро схему расшифруешь? А что, если мы отыщем ту штуку, которую искал на Рчеаде Зеруат? Давайте-ка найдем ее – и сами осчастливим человечество! Я думаю, «Антираспад» справится с этой задачей.
Остальные идею одобрили: Норберту и Олегу хотелось выяснить, за чем так упорно охотился их бывший наниматель; Илси радовала сама по себе возможность отправиться в космическую экспедицию.
Позвав Норберта на кухню, Аманда плотно задвинула скользящую дверь и шепотом спросила:
– Так ты собираешься взять ее с собой?
– Да.
– Но ведь ей всего шестнадцать! Нельзя отрывать ее от нормальной жизни, какая должна быть у девочки ее возраста. Я думаю, надо связаться с родственниками ее матери в Соледаде, они смогут о ней позаботиться. А тащить ребенка в экспедицию… – Она с сомнением покачала головой, даже не закончив фразу.
– Аманда, у нее никогда не было нормальной жизни. Если принять за основу, что нормальная жизнь – это возможность выбора, отсутствие подавления личности, наличие друзей и так далее, то Илси до пятнадцати лет была всего этого лишена. Потом попала в Тренажер. Теперь ее чуть не упекли в психушку. У нее порядочный запас прочности, раз она за пятнадцать лет не сломалась, иначе даже Тренажер не помог бы. Если она полетит с нами – это для нее и будет нормальная жизнь. Она мне доверяет, я не должен ее бросать.