Орлов Антон. Антираспад

   – Плакали мои денежки, – проворчала Аманда, а потом, спохватившись, ахнула: – Ребятки, это же настоящий кошмар! В этом мире даже не пахнет цивилизованностью, как они тут живут!
   На экране олигарх, шагнув к Потапу Кресинскому, нанес один короткий удар, проломивший тому висок.
   – Вот так они рассчитываются за личные оскорбления! – прошептал Феспис. – Когда-нибудь и я там буду…
   Через минуту стало ясно, что денорец проявил своего рода милосердие, подарив Кресинскому мгновенную смерть. Остальных он убивал не так быстро.
   Хрипло спросив у официанта: «Есть ли тут раковина?» – Аманда выскочила из зала.
   На экране олигарх, расправившись с приговоренными, открыл лицо и секунду холодно смотрел в камеру, потом удалился. Утащив трупы, охранники аккуратно разложили на полу ножи и вытолкнули на арену еще пятерых. Из-под арки с противоположной стороны вышла женщина в шлеме с мерцающей маской. Как и ее предшественник, она была по пояс обнажена, только грудь прикрывали две металлические чаши. Не Стелла, сразу определил Норберт, – Стелла пониже ростом и пошире в бедрах. Рядом с ним тяжело опустилась на стул Аманда.
   – Может, пойдем? – предложил он, оглядев свою компанию.
   – Нет уж, – помотала головой Аманда, ее голос звучал слабо, но решительно. – Отыграться хочу… В этот раз я верную ставку сделаю! Господи, неужели эта дама будет заниматься тем же самым?
   – Олигарх Айма Хирт Тимано, – представил женщину невидимый диктор. – Приговоренные, которые осуществляют свое право на защиту, совершили преступления на подконтрольной ей территории.
   Еще один грабитель и убийца… Вымогатель… Алкоголик, насмерть забивший собственного ребенка… Двое террористов, мужчина и женщина…
   Диктор объявил о начале схватки. Аманда побилась-таки об заклад, что вымогатель – он казался самым крепким из всей пятерки – продержится не менее десяти минут, и теперь нетерпеливо шевелила сплетенными пальцами, глядя на экран. Феспис еле слышно бормотал что-то крамольное. Олег и Илси замерли, оба бледные, напряженные. Норберт огляделся: снаружи, на залитой солнцем пустой улице, двое подростков торопливо свинчивали фары с бульдозера, но прилипший к стеклу полицейский не замечал, что творится у него за спиной, и никто из рабочих не смотрел в ту сторону.
   Аманда опять проиграла – вымогатель был убит на шестой минуте. Последним женщина-олигарх прикончила террориста: ее растопыренные пальцы вонзились ему в горло, пробив мягкие ткани, брызнула кровь. Норберта затошнило. Повернувшись к камере, женщина открыла загорелое лицо с идеально прямым носом и широко расставленными серыми глазами… «Мало у меня проблем», – с тоской подумал Норберт. Тошнота вмиг исчезла, зато заныло под ложечкой. Уже не в первый раз его поражало это коварное свойство неприятностей – сваливаться на голову внезапно, когда не ждешь.
   – Ну-ну… Сначала мочегонное в кофе, а теперь я из-за нее двадцать империалов потеряла! – пробурчала рядом Аманда. – Вот это беспардонность.
   Илси не сказала ничего. Она молча смотрела на экран и, похоже, готовилась заплакать.
   – Пошли отсюда, нам надо в библиотеку, – поднявшись со стула и нетвердо шагнув к двери, позвал Норберт, горячо надеясь, что остальные его послушают.
   – Сначала я к раковине сбегаю, – предупредила Аманда упавшим голосом. – Одну минутку…
   Выйдя из кафе, они направились к ближайшему перекрестку, где дорожное покрытие не пострадало и можно было поймать такси.
   – Вы самого главного не дождались! – размахивая руками, произнес Феспис. – Знаете, чем они заканчивают каждую трансляцию? Обращением к гражданам: мол, живите спокойно и не бойтесь нехороших людей, вы под нашей защитой. Я до сих пор не понял – издеваются они или говорят искренне?
   – Девять из десяти убитых действительно совершили тяжкие преступления! Кроме того парня, который оскорбил олигарха. Если только доказательства их вины не сфабрикованы… – Выросший на Валене, Норберт знал, как делаются такие дела, и к любому утверждению власть имущих относился с большой долей скептицизма. – Но если все верно, это настоящие преступники. Хотя, по моему мнению, правильней было бы приговорить их к пожизненному заключению.
   – Да какая разница, сфабрикованы доказательства или нет?! – выкрикнул Феспис. – Мы цивилизованней денорцев, а должны им подчиняться! Теперь вы понимаете, почему я хочу улететь с Хальцеола? Потому что рано или поздно я тоже попаду на арену! Я чувствую, что этого не избежать – если я здесь останусь…
   Он прав, понял Норберт. Феспис обязательно туда попадет – потому что сделает для этого все, от него зависящее. Неизвестно, какой из него бухгалтер, но из человеколюбивых соображений надо помочь ему покинуть Хальцеол. Впрочем, сейчас Норберт больше тревожился за Илси, чем за Фесписа: вдруг она потихоньку отстанет и «потеряется», при ее подготовке это – пустяковый номер. Расслабиться он смог только в такси.
   Центральная библиотека Хальцеола располагалась в бело-голубом двенадцатиэтажном здании на главном проспекте столицы. Тут хранились книги, синтетические и отпечатанные на натуральной бумаге, видеофильмы, кристаллы. Отыскав среди библиографических файлов раздел «Система Дилы-Мореды. Каясопон. Лайколимские источники», Олег послал запрос. Так и есть: эти материалы не переведены ни на один из человеческих языков. Пришлось заказывать перевод. Получив деньги, женщина-библиотекарь, сидевшая перед громадным, разделенным на несколько секторов экраном, выдала расписку и сказала, что кристалл с материалами будет готов через две недели.
   Слишком долго, подумал Норберт. За это время или Феспис подставится и угодит на арену, или выжившие террористы (при условии, что кто-то из них выжил) доберутся до «Антираспада». Но ничего другого не остается – надо ждать.
   На корабле он показал Феспису его каюту и посоветовал поскорее перевезти вещи.
   – Много будет возни с оформлением документов?
   – Да нет, теперь с этим быстро, – щупая мягкую пористую стенку, возразил тот. – Никогда не видел звездолет изнутри… Раньше у нас были высокие выездные пошлины, а денорцы их отменили. Это означает: если не хочешь жить на Хальцеоле – сматывайся, никто тебя за шиворот не держит. Но уж если остался, подчиняйся денорским законам и не жалуйся!
   – Слушай, как это – «не жалуйся»? Ты ведь только этим и занимаешься!
   – Норберт, у нас разные жизненные позиции, – увильнул от прямого ответа Феспис. – Ты прагматик и технократ, а мое кредо – быть интеллигентным человеком. Я завтра же все оформлю и привезу барахло – все равно из квартиры выгоняют. Хозяйке действует на нервы, когда я говорю вслух о своих убеждениях. Что с нее взять, темная баба! Не понимает, что я не могу молчать.
   Аманда позвала его в салон принимать дела, а Норберт, повинуясь скорее наитию, чем осознанной догадке, свернул в коридор, ведущий к главному люку. Он старался ступать бесшумно, однако Илси, уже набиравшая код на настенном пульте, все равно оглянулась.
   – Ты далеко?
   – Погулять, – после недолгой заминки ответила сестра. – Нор, террористы ничего мне не сделают.
   – Я знаю. Ты ведь не по городу прошвырнуться собираешься?
   Она отвела взгляд.
   – Илси, мы летим на Каясопон искать ту древнюю штуковину, и ты – член команды. Пожалуйста, никуда сейчас не ходи. Любовные драмы хороши в серьезном кино… или в мыльных операх, но не в нашей жизни. Лучше вспомни вот о чем: ты – второй пилот, и осваивать эту профессию тебе придется прямо по ходу дела, после того как мы стартуем. Тебе стоит сесть за компьютер, запустить учебную программу по навигации и потренироваться.
   К его громадному облегчению, Илси послушалась. Заблокировав люк (теперь ни один террорист на корабль не пролезет!), Норберт направился к своей каюте. Проходя мимо салона, услышал возмущенный вопль Фесписа: «Послушайте, да разве можно так вести документацию? Черт ногу сломит – до того все перепутано и запущено! Я не нахожу слов…» Норберт усмехнулся: каждый новый бухгалтер, приходя работать в «Антираспад», говорил примерно то же самое. Хальцеолийский диссидент не стал исключением. Что ж, по крайней мере, это свидетельствует о его достаточно высокой бухгалтерской квалификации.
   На следующее утро Норберт, захватив с собой Илси, поехал закупать продукты для экспедиции и товары для Цилады. Аманда предлагала взять что-нибудь экзотическое (к примеру, сувениры из рушановой кости, чемоданы из рушановой кожи, майки с революционными лозунгами и тому подобное), однако Норберт, просмотрев материалы по Циладе, остановился на денорских обогревателях, теплоизолирующих стенных панелях и тропических фруктах. Цилада – холодный мир, такой товар там должен пользоваться спросом! Они побывали в четырех фирмах; пока брат вел переговоры, подписывал контракты и платил наличными, Илси оставалась хмурой, погруженной в себя.
   – Не отключайся от окружающего, – посоветовал Норберт, когда вышли на улицу.
   –  Я и не отключаюсь. Жарко… Зря ты не дал мне надеть черную безрукавку.
   – Илси, никаких безрукавок! На тебя и так каждый третий пялится.
   Девочка рассеянно кивнула, не отрывая пристального взгляда от машин, скользящих по проезжей части, потом, запинаясь, спросила:
   – Нор… Как ты думаешь… Мы можем встретить на улице Карен?
   – Вряд ли. Олигархи не ходят пешком и не ездят в наземном транспорте, у них аэромобили. Мы ее не встретим.
   Норберта этот факт не расстраивал, но Илси грустно опустила голову.
   – Лучше не раскисай, а смотри по сторонам. Если возникнет какая-нибудь опасность, ты раньше меня среагируешь.
   Честно говоря, он ничего не опасался: обстановка в центре города была будничная, деловая – толпы, распахнутые двери магазинов, оживленное движение и никаких явных признаков революционной ситуации, – но ему хотелось отвлечь сестру от невеселых мыслей.
   – Нор, я не понимаю, – через силу начала Илси. – Она все время была добрая, ласковая… Я верила каждому ее слову и готова была все что угодно для нее сделать. Если б она сказала, что это ее коробка, я бы с радостью отдала! А она… Она сказала, что коробка, которую дал мне Гестен, нужна ей, и она ее забирает. Почему она отобрала, когда могла попросить по-хорошему?
   – Не знаю, – пожал плечами Норберт. – Может, врать не хотела. Коробка ведь не ее и не Зеруата, а непонятно чья. Разберемся, когда найдем тот, второй артефакт на Каясопоне.
   – Знаешь, для меня это было… Ну как будто меня лицом в холодный снег ткнули! – Сделав паузу, Илси закончила: – И теперь я ее убью.
   – Ты видела, что она вытворяла на арене?
   – Ни один из них не был в Тренажере, а я была.
   «Лучше держать ее взаперти на корабле, -решил Норберт. – Чтоб не вышло беды… Да, скажу ей, что корабль нуждается в постоянной охране, и никто, кроме нее, не справится».
   Пообедав в кафе, они пошли ловить такси. Илси то и дело запрокидывала голову, оглядывая небо. Вдруг остановилась и удивленно вскрикнула:
   – Нор, это что за штуки, смотри!
   В неярком, выжженном субтропическим солнцем небе висел над крышами ощетинившийся длинными усами диск. Усы непрерывно шевелились. Выше парили два темных цилиндра, развернутых основаниями к земле, а еще выше зависли три магнитоплана с красными крестами и маневренные полицейские аэромобили.
   – Ничего себе! Мне про эти штуки Олег рассказывал. Диск нашпигован детекторами, которые дистанционно реагируют на взрывчатку, а цилиндры – взрывогасители. Такую технику делают на Земле, на Лидоне, на Деноре и на Алзоне, и больше нигде. – Он вытащил из кармана бинокль и приник к окулярам.
   Илси притронулась к его локтю:
   – Давай пойдем туда?
   Обрадованный позитивной переменой в ее настроении, Норберт согласился. Достав передатчик, связался с кораблем и предупредил Олега, что скоро прибудут закупленные товары. Потом спросил у продавца мороженого, по какому случаю над городом летают взрывогасители.
   – Детский праздник, – объяснил тот. – Начало школьных каникул. Детям хоть бы что, они в такой день все равно дома не усидят. Да и привыкли… Власти обещали обеспечить безопасность, вот и запустили эти чертовы штуки. А толку от них!…
   Праздник проходил в парке с аттракционами. Илси пропустили бесплатно – «потому что девочка», Норберта тоже – «потому что взрослый вместе с девочкой».
   – Я боец и второй пилот звездолета, а меня тут за школьницу принимают! – фыркнула Илси. – Жаль все-таки, что ты не позволил мне надеть черную безрукавку.
   Среди темно-зеленой и сиреневой растительности стояли карусели, иллюзокабины, игровые автоматы, пестрые шатры летних кафе. В аллеях было не протолкнуться от компаний подростков и родителей с детьми помладше. Играла музыка – сразу три или четыре мелодии смешивались в бравурный звуковой коктейль. На втором этаже двухъярусной беседки, отлитой из молочно-белого псевдостекла, устроились журналисты и официальные лица, которым, видимо, полагалось присутствовать на празднике в силу традиции. К их костюмам были приколоты бэджи, и Норберт рассмотрел в бинокль, кто есть кто: директора школ, сотрудники Министерства образования, тренеры детских спортивных секций… А также двое денорцев, мужчина и женщина, с серебристыми эмблемами на обнаженных мускулистых руках. У этих не было бэджей, да они в них и не нуждались.
   Норберт как раз прятал бинокль в карман, когда музыку и гомон толпы перекрыл вой сирены. Дисковидный аппарат снизился, завис чуть правее беседки, потом ушел по диагонали вверх, уступая место одному из цилиндров. Тот устремился к земле, рухнул вниз и замер, налившись малиновым сиянием. Людей, которые находились поблизости, раскидало в стороны. Доносились крики, стоны, плач. Норберт понял, что глухой удар, грохнувший несколько секунд назад, был звуком разорвавшейся бомбы. Людей на втором ярусе беседки швырнуло на пол. Денорцы вскочили первыми. Женщина что-то говорила в наручный передатчик; мужчина, подобрав мегафон, обратился к толпе:
   – Сохраняйте спокойствие! В парке взорвалась бомба, убитых нет! Всем пострадавшим будет немедленно оказана медицинская помощь!
   Магнитопланы с красными крестами снизились, оттуда выскочили санитары. Обожженных и ушибленных укладывали в подвесные носилки, которые мгновенно втягивались в люки и тут же опускались обратно, уже пустые. Цилиндр понемногу темнел, остывая.
   – Эта штука гасит энергию взрыва, – объяснил Норберт сестре. – И заодно отбрасывает все живое, для этого у нее есть генератор гравиполя. Если хочешь, спроси у Олега, он лучше моего объяснит.
   – А если бомба у тебя в кармане? – заинтересовалась Илси.
   – Ну… Тогда ты смертник, – предположил Норберт.
   Догадка подтвердилась: спустя несколько минут было объявлено, что одна жертва все-таки есть – человек, у которого находилась взрывчатка; он детонировал ее за секунду до того, как его накрыл взрывогаситель. Вокруг Норберта и Илси кипел людской водоворот. Впереди всхлипывала и ругалась растрепанная женщина в испачканном платье с блестками: два санитара вели к магнитоплану бледную девочку с кровоточащей ссадиной на лбу, а женщина хватала их за руки, пронзительно крича:
   – Доченьку не забирайте! Мою доченьку не забирайте!
   – Вашей дочери окажут медицинскую помощь, – объяснял кто-то.
   – Слушать ничего не хочу! Мою доченьку забрали!
   Девочку подняли на борт «скорой помощи». Ее мать, оглядев толпу, крикнула:
   – Вот так они всегда и делают!
   Смотрела она прямо на Норберта, словно ища поддержки, и тот попытался ее успокоить:
   – Ваша дочь получила травму, сейчас ей нужна помощь врача и обследование. Все будет в порядке.
   – Тьфу ты, инопланетянин! – Женщина искривила ярко накрашенные губы. – Все вы заодно! Это из-за денорцев такое творится, а теперь еще доченьку забрали!
   – Если б не денорская техника, вас бы на куски разорвало.
   – Если б тут не было денорцев, ничего бы и не взрывалось, умник несчастный! – парировала женщина. – Террористы не против народа, а против "захватчиков! Что делают, мою доченьку забрали!
   – Нор, пойдем! – морщась, позвала Илси. Когда они отошли достаточно далеко, она спросила: – Почему террористы так поступают? Я думаю, они хотели убить тех олигархов в беседке, но неужели им других людей не жалко?
   – Видимо, не жалко.
   Для Норберта террористы были малопонятными личностями того же толка, что отец, тетка Лионелла или профессор Улервак. Определенно он мог утверждать только одно: их отношение к жизни диаметрально противоположно его отношению. А почему… Он бы с интересом выслушал кого-нибудь, кто сумеет вразумительно ответить на этот вопрос!
   Несмотря на происшествие, праздник продолжался. После нескольких поворотов Норберт и Илси вышли к подиуму, окруженному толпой. На подиуме расположилась группа журналистов с видеокамерами и микрофонами, а на них со всех сторон напирали подростки. Никто здесь даже не смотрел в сторону двухъярусной беседки и торчащего из-за деревьев цилиндра, словно и не было никакого взрыва.
   – Ребята, полегче! – говорил в микрофон улыбающийся парень. – Каждый из вас… Эй, полегче!… Итак, каждый из вас может передать привет своим друзьям в любой точке Хальцеола! Мы снимаем для центральной телепрограммы, и по давней традиции целый час эфирного времени сегодня принадлежит вам! Да не толкайтесь, или я микрофон уроню! Кто первый?…
   Несколько рук одновременно протянулись к микрофону; журналист, прижав его к груди, предупредил:
   – Не все сразу! Давай ты, мальчик! Да, вот ты, в белой рубашке!
   Выполнивший свою задачу взрывогаситель взмыл в небо; над площадкой, где произошел инцидент, завис полицейский аэромобиль, наполовину скрытый сиреневыми кронами деревьев. Норберт заметил, что родители с маленькими детьми устремились в одном направлении – к выходу из парка, зато подростки из-за такой мелочи, как несостоявшийся теракт, прекращать веселье не собирались. Микрофон на подиуме переходил из рук в руки; сумевшие завладеть им счастливчики, улыбаясь и гримасничая перед камерой, передавали приветы бабушкам, дедушкам, любимым песикам, звездам шоу-бизнеса, друзьям и подружкам; журналисты пытались поддерживать видимость порядка.
   – Илси, пойдем? – спросил Норберт.
   Никто не отозвался. Оглянувшись, он обнаружил, что Илси рядом нет… Вертя головой, Норберт высматривал сестру (не могла она исчезнуть, не предупредив; значит, что-то случилось; но что могло случиться с ней в парке, посреди праздничной сутолоки?). Взгляд его скользнул по подиуму – и тут он наконец-то ее нашел: Илси стояла в первом ряду подростков, жаждущих прорваться к микрофону. Как она там оказалась, учитывая плотность толпы? Очевидно, для того, кто побывал в Тренажере, в этом нет ничего невозможного…
   Толстый мальчишка с оттопыренными ушами закончил свою речь («это классно, ребята, что наш классный праздник сохранили, несмотря на всякие неклассные политические события…»), и к микрофону снова протянулось множество рук, но достался он Илси.
   – Меня правда покажут в прямом эфире? – обратилась она к журналисту.
   – Правда, девочка. – Тот с умилением улыбнулся. – Кому ты хочешь передать привет?
   – Одной моей знакомой… – Она повернулась к камерам. – Карен, это я, Илси Костангериос! Надеюсь, ты меня слышишь! Я здесь, на Хальцеоле! Вчера я видела тебя по стереовизору, и меня чуть не вырвало! Я-то считала тебя доброй! Попробуй со мной так же расправиться, ничего у тебя не выйдет! В прошлый раз ты отняла у меня чужую коробку, это было нечестно и подло!
   – Илси, хватит! – сложив ладони рупором, крикнул Норберт.
   – Ага, девочка, хватит… – Журналист потянулся за микрофоном. – Ты уже передала привет своей подруге, теперь дай другим ребятам поговорить!
   – …Карен, я тебя убью!
   Выкрикнув напоследок эту угрозу, Илси позволила журналисту забрать микрофон, исчезла из виду и вскоре вынырнула из толпы прямо перед братом.
   – Ты что натворила? Поехали домой!
   Повернувшись, Норберт и Илси лицом к лицу столкнулись с полицейским патрулем, но стражи порядка расступились и пропустили их как ни в чем не бывало. Лишь когда вышли на главную аллею, Норберт сообразил, в чем дело: олигарха зовут Айма Хирт Тимано, а Илси обращалась к Карен, и до полицейских просто не дошло, что она оскорбляет высокопоставленное должностное лицо.
   – Илси, так нельзя! Ты ведь не одна. Ты – член группы, и получается, что ты всех нас подставляешь.
   Девочка шла рядом, опустив голову.
   – Извини, Нор, – произнесла она тихо и больше не проронила ни слова.
   К кораблю как раз подвезли теплоизолирующие стенные панели, за погрузкой присматривала Аманда. Увидав Норберта, она скептически хмыкнула:
   – Ты думаешь, Нор, такой скучный товар будет пользоваться спросом? Ну, посмотрим, посмотрим… Вот майки с революционными лозунгами произвели бы настоящий бум на рынке! Разве где-нибудь есть народ, который любит свое правительство? А Олег тут настроил корабельный телеприемник, и я видела Илси в прямом эфире. Она все правильно сказала! Только еще стоило добавить, что хорошо воспитанные люди не бросают мочегонные таблетки в чужой кофе!
   Вечером прибыли тропические фрукты и денорские обогреватели. Все было спокойно, и в глубине души Норберт надеялся, что Айма Хирт Тимано ту передачу не увидела и никто ей ни о чем не доложил. Но все же он предупредил остальных, что стартовать им, возможно, придется раньше намеченного срока. На другой день на корабль доставили последнюю партию заказанных продуктов. Норберт и Феспис таскали ящики по наклонному пандусу в кормовой отсек; Аманда, стоя в тени, разглядывала соседние звездолеты – среди них были сигарообразные, как корабль «Антираспада», башнеподобные, дисковидные, слепленные из пяти-шести тороидов… Не было только двух одинаковых.
   – Вон там – денорские военные корабли, – показал Феспис. – Видите, торчат орудия? Олигархи потихоньку их сюда перебрасывали. Они давно уже планировали захватить Хальцеол, ждали только повода. – Горько вздохнув, он поволок к люку очередной ящик.
   – Нор, ты думаешь, диссидентствующий бухгалтер – находка для «Антираспада»? – шепнула Аманда.
   – У нас и не такие бухгалтеры бывали. – Норберт мог бы добавить: «…Которых вы сами непонятно где откапывали!» – но пощадил ее самолюбие.
   – Ладно, как-нибудь сработаемся. – Щурясь, она перевела взгляд с кораблей на горы. – Главное, чтобы он был лоялен к руководству фирмы!
   Вновь вынырнув из люка, Феспис спросил:
   – Норберт, а ты почему не таскаешь? Это же неравенство! По-твоему, раз ты босс, за тебя другие должны работать?
   Норберт шагнул к штабелю ящиков, подыскивая среди них достойный ответ на критику, и тут вмешалась Аманда:
   – Не ссорьтесь, ребятки! Лучше посмотрите, какой красивый аэролимузин! Обязательно такой куплю, когда разбогатею по-настоящему.
   – А мне он что-то не нравится! – Норберт расстегнул куртку, чтобы бластер был под рукой.
   – Тебе не нравится такая шикарная машина? – удивилась Аманда.
   – По-моему, это к нам…
   И он оказался прав: серебристо-синий, с поляризованными стеклами аэролимузин сел всего в десятке метров от их корабля. Откинулась дверца, но вместо Аймы Хирт Тимано, которую Норберт ожидал увидеть, из машины выбрался пожилой мужчина в роскошном одеянии. Вежливо поздоровавшись, спросил, где он может найти Илси Костангериос.
   – Зачем вам Илси Костангериос? – прищурился Норберт. – Вы хотите ее арестовать?
   – Арестовать?… – Тот опешил. – Что вы, я не полицейский, а лакей госпожи Хирт Тимано, и это на мне ливрея, а не полицейская форма! Мне приказано передать приглашение. Разве у вас какие-нибудь неприятности с полицией?
   Теперь уже слегка растерялся Норберт. Вторая дверца аэромобиля открылась, выглянула женщина средних лет, с некрасивым, но живым и приятным лицом. На ней была униформа пилота, выдержанная в тех же тонах, что и ливрея мужчины.
   – Вы ошибаетесь, – поддержала она своего товарища. – Мы служим не в полиции, а у госпожи Хирт Тимано. Мы не можем никого арестовать.
   – Мне поручено передать приглашение Илси Костангериос, – повторил мужчина.
   – Простите, господа. Это вряд ли получится, – начал тянуть время Норберт, но тут Аманда выступила вперед и с вызовом заявила:
   – Это я – Илси Костангериос. Ну и в чем дело?
   – Госпожа Хирт Тимано будет рада видеть вас у себя в гостях. – Лакей сделал приглашающий жест в сторону лимузина. – Она ждет вас к обеду.
   – Спасибо, но я не болтаюсь по гостям и пьянкам, когда у меня хлопот по горло, – с достоинством процедила Аманда.
   Лакей вторично испытал замешательство.
   – Но… разве кто-то может не принять приглашение олигарха? – произнес он почти шепотом.
   – Я – могу! Поскольку не знакома с госпожой Хирт Тимано. Лучше уж я выпью чашку кофе на своем корабле. По крайней мере, буду знать, что это хороший кофе, без дрянных оригинальных примесей. Не то что у вас!
   – У нас – дрянной кофе? – прошептал лакей, ошеломленно переглянувшись с женщиной-пилотом.
   – Энджей, по-моему, вышла ошибка, – отозвалась та. – Это другая Илси Костангериос. Помните, госпожа показывала снимок: молоденькая девушка, светлокожая, блондинка. А мы кого привезем?
   – Снимок… – Лакей с облегчением вздохнул и отступил к машине. – Совсем выскочило из головы. А другой Илси Костангериос на этом корабле нет?
   – Нет! – категорически отрезала Аманда.