Страница:
Рисовать Тлемлелх умел — его творения, выполненные инструментом наподобие черного фломастера, были изящны и детально прописаны, а в той части, которая касалась убийства, изобиловали натуралистическими подробностями. Тина попыталась объяснить ему, тоже в картинках, что не собирается убивать неизвестно кого непонятно за что, — Тлемлелх в ответ выдал довольно красивую, хотя и мрачноватую абстракцию с асимметричными узорами, и на следующий день опять принялся за свое.
Тина подозревала, что ждать до бесконечности он не станет, но пока Тлемлелх ее не выгонял. Почему-то ему стукнуло в голову, что питается она исключительно свежей кровью, и никакой другой еды он ей не предлагал. Однажды попытался напоить ее своей собственной кровью, сцеженной на глазах у гостьи в золотой бокал в виде замысловато закрученной спирали, и едва не закатил истерику, когда она отказалась от этого деликатеса. У Тины инцидент вызвал вспышку раздражения: возможно, таковы обычаи этой расы, но народ здесь, насколько она могла судить, достаточно цивилизованный, и Тлемлелх должен соображать, что для существа с другой планеты местные белки могут оказаться неусвояемыми.
Когда голод стал невыносимым, она отобрала у одного из маленьких темных плод, похожий на белый огурец, и съела небольшое количество сладковато-пресной зернистой мякоти. Никаких неприятных последствий, ощущение голода утихло. Съедобно. Изъяв на кухне еще один «огурец», она демонстративно умяла его на глазах у Тлемлелха — пусть посмотрит, чем на самом деле питаются люди. Тлемлелх, однако, не оставил попыток угостить ее кровью: у него было свое мнение о правильном рационе для инопланетян.
В доме имелась большая библиотека, занимавшая две смежных комнаты, и хозяин не мешал Тине в ней рыться. Тина искала картинки, фотографии, карты — побольше иллюстративного материала, который поможет составить представление об этом мире. Кое-что ей удалось выяснить, откопав несколько астрономических и географических атласов. Например, что луна в количестве одной штуки здесь все-таки есть, но вращается она по стационарной орбите, и пресловутый Мигон находится в полушарии, лишенном лунного света. А также что студнеподобный океан является, похоже, серьезной проблемой для местного населения.
Атласы, судя по разной степени их потрепанности, были изданы в разное время, и каждый показывал иной вариант ситуации на планете. В самых древних и ветхих формации живого студня — всего шесть, рассредоточены на четырех континентах, — занимали не более семи процентов общей территории. В самом новеньком атласе восемьдесят процентов поверхности было закрашено черным. Океаны исчезли, остался один-единственный материк с внутренним морем.
Тина никогда не слышала о такой планете. Похоже, этот мир существует в полной изоляции от других цивилизаций. Что ж, галактика велика… Не исключено, что это кусочек иной галактики, и тогда тем более надо разыскать владельцев гиперпространственной установки, поддерживающих контакт с Валгрой.
Звездных атласов в библиотеке не нашлось, но, судя по иллюстрациям в некоторых старых изданиях, в прошлом раса Тлемлелха строила звездолеты и выходила в космос. И технику имела достаточно мощную. Однако избавиться от «студня» с помощью этой техники соотечественники Тлемлелха не смогли… Возможно, большинство населения эвакуировалось, а здесь остались лишь те, кто не захотел покинуть родную планету? Не зная языка, ситуацию не прояснить.
Тина помнила о том, что все ее домыслы могут оказаться далекими от истины. Выстраивая умозрительные модели того, что здесь происходило и происходит, она старалась не поддаваться искушению смотреть на них как на реальность.
В сумерках, закутавшись в одолженный у Тлемлелха темный плащ с капюшоном, она отправлялась на прогулку. Даже в таком виде она слишком отличалась от местных и старалась не приближаться к фонарям — статуям или абстрактным композициям из прозрачного материала, заполненным светящейся зеленоватой жидкостью. В ночном небе мерцало не более двух десятков звезд, крохотных, еле различимых. Не исключено, что этот мир прячется в районе пылевой туманности.
Фонарей в окрестностях было много. Кроме того, светились стрельчатые окна, сквозь застекленные крыши пробивалось наружу сияние, обволакивающее постройки зыбким зеленоватым ореолом. Несмотря на отсутствие небесного светила, Мигон, как и приличествует цивилизованному городу, после захода солнца не погружался в кромешную тьму, так что за минувшие несколько ночей Тина изучила прилегающую к дому Тлемлелха территорию достаточно хорошо.
Раскиданные среди холмов комплексы жилых строений, по большей части одноэтажных, но с такими наворотами, что иные из представителей высокого дизайна, попади они сюда, локти бы себе пооткусывали от досады, что не первые до этого додумались. Дома — змеящиеся спирали; дома, составленные из угловатых или округлых сегментов; дома, подобные раскрытым веерам… И бесконечное разнообразие причудливых декоративных излишеств из металла и камня. Обязательный архитектурный элемент — длинная, приподнятая над землей галерея с двойной колоннадой, нечто вроде сильно вытянутого вперед крыльца. К колоннам этих галерей привязывали верховых животных. Вокруг домов в беспорядке стояли арки, оплетенные растениями с ползучими древесными стеблями, множеством мелких темных цветочков (рассмотрев их, Тина поняла, что это не цветы, а листья в форме цветка) и черными ягодами, издающими пряный запах, или же затянутые паутиной, сотканной паукообразными существами величиной с куриное яйцо. Пауки были неядовитые и совсем ручные — Тина не раз наблюдала из окна, как Тлемлелх гладит и угощает своих, прогуливаясь около дома.
Над местностью господствовала искусственная возвышенность, на вершине которой вырисовывалась на фоне неба громадная арка. Однажды Тина поднялась туда по спиральной лестнице, для чего ей пришлось снять ботинки, позаимствованные у погибшего бандита: по ступеням струилась вода. Наверху находились скульптуры, бассейны, лакированные деревья (непонятно, синтетические или настоящие), заселенные «пауками» арки и более замысловатые каркасы, — но самое главное, сверху открывался великолепный обзор.
Целое море зеленоватого света на юге — в стороне, противоположной от гиперпространственной установки и «студня». Похоже на то, что Тлемлелх живет в тихом аристократическом пригороде, а сердце Мигона находится там, дальше. Наверное, именно там сосредоточены научные и административные учреждения, промышленные предприятия… Другой вопрос, как добраться туда, изучить территорию и вернуться обратно в течение одной ночи. Местные верховые животные от Тины шарахались, а никакого автотранспорта она здесь пока не обнаружила — хотя, по логике, он должен существовать, поскольку Тина видела в старых книгах рисунки и фотографии.
На фоне светящегося города белело большое здание в форме цирка — тоже, так сказать, часть заказа: из посланий-комиксов Тлемлелха следовало, что после того, как с Лиргисо будет покончено, Тина должна отправиться в это заведение и все там разнести. Что это, казенный дом, где Тлемлелху причинили какую-то обиду, или фирма, принадлежащая его конкурентам? Тина так и не сумела выяснить, что это за здание, но запланировала побывать там — инкогнито и без погрома.
На вершине она встретила одно-единственное существо, принадлежащее к расе Тлемлелха. Разглядев Тину в свете мерцающей статуи, одинокий прохожий издал сдавленный переливчатый вопль и лишился чувств. Тина склонилась над ним: живой. На шее пульсирует жилка, сердце бьется… только не слева, как у человека, а справа. Первой мыслью было оказать ему помощь, но тут она спохватилась: пожалуй, если он, очнувшись, опять ее увидит, последствия непредсказуемы, вплоть до инфаркта. Пусть уж лучше здесь полежит, а потом придет в себя и решит, что померещилось.
Домой она возвращалась, когда небо на востоке светлело и начинало наливаться изумрудным сиянием. Тлемлелх поселил ее в подвале, в комнате без окон, с двумя каплевидными лампами вроде той, что она видела у Аделы, и деревянным полом с облезлым лаком и въевшимися темными пятнами. У стены поставили многоногую кушетку необычной формы — асимметричный вытянутый овалоид, обитый стеганым шелком Вначале Тлемлелх пытался от рассвета до заката держать Тину взаперти, но она в первый же день выбила замок и пошла осматривать дом. Это повторилось еще два раза, а потом Тлемлелх понял, что так он разорится на замках, и больше ее не запирал.
Сны ей снились странные Сумбурные, перенасыщенные обрывочной информацией. Там было множество фрагментов ее прежней жизни — до того, как она стала киборгом, и после, — некоторые мелькали по одному разу, другие повторялись снова и снова. Почему-то чаще всего снился заснеженный Рошеген, где ее захватили манокарские агенты, но не нападение и плен, а последующие события: как она вместе с Рига-ном из «Галактического лидера» и офицером Космопола принимает участие в зачистке на манокарском корабле, уничтожая дволлов — неизученных местных животных, с виду похожих на распластанные одеяла. После ее бегства те проникли на корабль через открытый люк и сожрали всех, кто находился на борту, кроме агента манокарских спецслужб и парня, который подставил Тину, — эта приятная парочка успела запереться в одном из изолированных помещений и благополучно дождалась прихода спасателей. «Зачем?..» Как будто к го-то снова и снова, с завидной настойчивостью, задавал ей во сне этот немой вопрос. Зачем она убивала дволлов? Никакими эмоциями вопрос не сопровождался, не было ни обвинения, ни одобрения, ни удивления, но кто-то невидимый очень хотел получить на него ответ.
Иногда ей начинали сниться невероятные многомерные структуры, и потом, просыпаясь, Тина испытывала досаду оттого, что не может мысленно воспроизвести их во всех деталях. Для ее человеческого мышления, привыкшего к трем измерениям, это была непосильная задача, в то время как во сне таких ограничений не существовало.
Эти сны не были тягостными (разве что исключая те кусочки, которые относились к манокарскому периоду ее жизни), но в них присутствовало ощущение, словно кто-то пытался докричаться до нее сквозь толстую звуконепроницаемую стену. Сначала Тина предположила, что это Тлемлелх, отчаявшись объясниться на словах, решил попробовать установить с ней телепатический контакт, но потом отказалась от этой мысли. Тлемлелх продолжал гнуть свое, ежедневно рисовал и подбрасывал ей очаровывающие своим эстетическим совершенством комиксы на тему «пойди и замочи того мерзавца», что не имело ничего общего ни с прошлым Тины Хэдис, ни с многомерными структурами
Скорее всего, дело было в интенсивной работе ее мозга, даже во сне занятого поисками выхода из западни.
Истекли восьмые сутки ее пребывания здесь. Тина низко надвинула капюшон, запахнула плащ и наискось через просторную комнату с чернотой за стеклянным потолком и лепным волнистым рельефом на стенах направилась к выходу.
— Лиргисо! — Тлемлелх выскочил наперерез ей из боковой арки, занавешенной жемчужными нитями. — Онгхай онг Лиргисо!
Он начал что-то декламировать речитативом, размахивая пачкой листков. Его бледно-зеленое лицо, тонкое и подвижное, искажали гримасы, смысла которых Тина не понимала: что это, ярость, раздражение оттого, что она медлит, ненависть к врагу? Она уже успела отметить, что мимика у этой расы очень живая, как и у маленьких темных. Зато более крупные серокожие существа с пестрыми полосками вдоль хребта и рудиментарными хвостиками обычно сохраняли на своих физиономиях каменно-флегматичное выражение. Аромат духов Тлемлелха наводил на мысль о вечеринках при льдистом лунном свете и роковых женщинах; в зашлифованных драгоценных камнях, которые непонятно каким образом держались на его теле, плясали зеленоватые искры. Его круглые темные глаза то почти исчезали в прищуре, то широко и гневно распахивались.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — вздохнула Тина, когда он резким жестом сунул ей свои картинки, — но однажды я дала себе слово никого не убивать, не разобравшись. Мне предложили поработать киллером, и я чуть не прикончила человека, который стал потом моим самым близким другом. На мое счастье, он оказался сильнее и не дал себя убить. Тлемлелх, для меня это был серьезный урок. С тех пор я не играю по чужим правилам — только по своим собственным. Ты уж извини, но хорошего исполнителя из меня не получится. Даже за деньги, хотя ты мне их и не предлагаешь.
Разумеется, она не рассчитывала, что Тлемлелх поймет что-нибудь из сказанного, но, может, интонация заставит его призадуматься или общее настроение… Она вовремя спохватилась, чтобы не улыбнуться ему на прощанье, — и Тлемлелха, и всех остальных обитателей этого дома ее улыбка пугала, — и вышла в теплую, влажную ночь, осторожно притворив за собой лакированную дверь из тяжелого дерева. Спрыгнула с галереи на траву и начала спускаться с холма, петляя между арками. Вот, наконец, и шоссе — отличное шоссе, идеально ровное, рассчитанное на скоростной автотранспорт. Только нет в Мигоне никакого автотранспорта, ни скоростного, ни тихоходного.
Она отправилась туда, где уже побывала вчера, к одетому в светлый камень каналу, над которым поднималось на сваях длинное здание без окон, с размытым зеленоватым нимбом над застекленной крышей. Стены были украшены бронзовыми гирляндами и масками существ расы Тлемлелха — это придавало зданию скорбный вид, словно оно было мавзолеем, хотя судя по шуму, доносившемуся изнутри, там размещалось какое-то производство. С берегами канала постройку соединяло множество металлических мостиков — и широких, по три-четыре метра в поперечнике, и узких, так что вдвоем не разойтись.
Вчера она долго наблюдала за зданием, спрятавшись в зарослях черного кустарника, пока не начало светать. Ей показалось, что она видела аэрокар с выключенными габаритными огнями — большое темное пятно, скользнувшее по небу сверху вниз и исчезнувшее где-то вблизи сооружения на сваях. Произошло это в самом начале ее прогулки, и она просидела в засаде всю ночь, но больше ничего интересного не заметила. Ей могло померещиться. Это могла быть просто крупная птица… Но ведь где-то же существует база тех, кто пользуется гиперпространственной установкой! И у них должен быть транспорт, вряд ли они разгуливают по чужой планете пешком. Если то, что она видела вчера — аэрокар, это модель вроде «Торнадо», бесшумная, исключительно маневренная.
Тина решила ничего не предпринимать, пока подозрения не подтвердятся. Хорошая будет история, если она вломится на какую-нибудь местную фабрику по производству многоногой мебели и распугает рабочих… Сперва надо убедиться в том, что здание принадлежит людям. Ее противникам.
Постройка была одноэтажная, очень длинная, оба ее конца растворялись во тьме. По периметру ее охватывала открытая галерея, по которой бродили серые с кобурами на поясах, их когти клацали о металлическое покрытие. Охраняемый объект. Притаившись в кустах возле одного из мостиков, Тина всматривалась в темноту, изнывая от нетерпения и от сознания того, что она, возможно, совершенно напрасно здесь торчит, а те, кто ей нужен, находятся где-то в другом месте. Бронзовая маска, обладающая несомненным сходством с лицом Тлемлелха, трагичная и сардоническая, глядела на нее со стены здания, чуть поблескивая в рассеянном зеленоватом свете.
«Надо все-таки разобраться, что это за история, в которую влип Тлемлелх, и почему он так нуждается в киллере, — некстати подумала Тина. — Без его помощи было бы труднее здесь освоиться…»
Она непроизвольно содрогнулась от внезапного отвратительного ощущения, а через секунду узнала это чувство — ее тело только что получило полновесный парализующий заряд, после которого человеку полагается отключиться и лежать мешком, — и откатилась в сторону, ломая кустарник. Уйти с линии выстрела. У тех, кто охраняет здание, есть биосканер либо инфракрасные очки, ее присутствие засекли. Вот они. Выясняют, куда она делась, того и гляди выяснят… После заряда она двигалась медленнее, чем могла бы, но все же быстрее, чем охранники. Оружие у нее было — бластер Омара (на восемьдесят пять процентов разряженный, судя по показаниям счетчика) и лазеры, имплантированные в кисти рук, но в ее планы не входило перебить противников. Ей нужна информация. Ей нужен билет до Валгры. Чем больше будет жертв, тем сложнее будет договориться с хозяевами установки.
Тина вновь метнулась в сторону, не позволяя локализовать свое местонахождение и одновременно по плавной кривой приближаясь к противникам. Трое серых. Подхватив с земли камень, она размахнулась и швырнула его в кусты. Охранники повернулись на звук, держа парализаторы наготове. Они слишком поздно поняли, что объект охоты уже не удаляется от них, а приближается с тыла.
Оказавшись у них за спиной, Тина схватила двоих за костистые гребни и треснула головами друг о друга. Она еще не успела отпустить их, когда третий развернулся. Это на нем был шлем с очками ночного видения. Тина толкнула два обмякших тела прямо к нему в объятия, и вся компания повалилась на землю. Несильный удар по горлу заставил охранника в шлеме потерять сознание.
Тина прислушалась: тихо. Очень тихо. Значит, за ней гонялись только эти трое, других охранников на берегу нет. Она запихнула в карманы штанов три трофейных парализатора — судя по дизайну, никак не здешнего производства. Она видела кое-какое оружие у Тлемлелха: совсем иной стиль, иная эстетика. А эти больше похожи на серийные изделия ее мира… Впрочем, можно проверить. Вытащив один, Тина нажала на кнопку счетчика, и в миниатюрном оконце вспыхнули арабские цифры.
Сняв с охранника шлем, она повертела его в руках и положила на траву. Такие вещи обычно снабжены радиометками, так что брать его с собой мы не будем. А черная коробочка на шее — вот это уже интересней! Именно так выглядят портативные автопереводчики. Похоже, он и есть… Наконец-то можно будет объясниться с Тлемлелхом.
Если охранника снабдили переводчиком — значит, ему приходится общаться с людьми. И аэрокар ей вчера не померещился.
Никто из серых не подавал признаков жизни, и Тина на всякий случай решила проверить, как они себя чувствуют. У двоих пульс есть, сердцебиение в норме. У третьего пульс еле удалось нащупать… такое впечатление, что кожа у него чересчур толстая, а сердце вообще не бьется. Или все-таки бьется, но не справа, как у его товарищей, а слева. Как у человека.
Сообразив, что это может означать, Тина начала ощупывать его тело. Вот они, застежки! Утоплены в складках морщинистой кожи. Одна вертикальная, на груди, другая горизонтальная, под подбородком. Великолепная имитация.
Тина стянула с человека маскировочный костюм. Бледное лицо, влажные волосы взъерошены. Под костюмом трусы и мокрая от пота футболка. Припухшая, воспаленная кожа — это заметно даже в неярком свете грушевидных фонарей, прицепленных к поясам охранников. Видимо, безвылазно сидеть в этой искусственной шкуре не так уж комфортно.
Один из серых пошевелился. Тина аккуратно свернула костюм, сунула под мышку и отступила в тень. Она все еще размышляла, парализовать охранников и продолжить наблюдение за зданием или просто уйти с добычей, когда очнувшийся неуверенно сел, что-то жалобно пробормотал, огляделся — и вдруг издал вопль, полный дикого животного страха. Его товарищей это сразу привело в чувство, они так и подскочили, суматошно озираясь. Второй серый, увидев рядом с собой человека, тоже завопил и бросился к каналу, напролом через кустарник. Первый контролировал себя хуже — паника так скрутила его, что убежать он не мог, только сидел на траве и кричал, как персонаж фильма ужасов.
— Танаик, чего ты орешь, скотина? — осведомился человек. До него пока не дошло, что его раздели.
Сообразив, что нечто обращается к нему, Танаик зашелся в хриплом визге. Со стороны канала доносились голоса: удравший охранник поднял тревогу. Парень в трусах и футболке наконец-то оглядел себя, потрясенно охнул, выматерился и тоже ломанулся в кусты, не забыв подхватить и напялить свой шлем с инфракрасными очками.
«Теперь я его не поймаю, — отметила Тина. — Надо было раньше. Ладно, черт с ним. Какие они ксенофобы, однако…»
Танаик продолжал визжать. Стараясь держаться в тени, Тина повернула в сторону Мигона. Путь предстоял неблизкий, а впечатлений на сегодня достаточно.
Истомленный неопределенностью, одиночеством и жаждой мести, Тлемлелх не ощущал аппетита. Оттолкнув хрустальное блюдце с ломтиками винно-черного десерта в застывшей пене крема (к радости чливьясов, которые с удовольствием приберут хозяйский завтрак), он поднялся, рассеянно ополоснул пальцы в серебряной чаше с подогретой водой. Не дожидаясь, когда руки высохнут, взял со стола книгу заклинаний и направился к лестнице, которая вела в подвал.
Нужно заставить проклятую тварь выполнить свое предназначение. Лиргисо до сих пор жив, Бхан жива, никто не поплатился за нанесенное ему оскорбление… О том, что в Мигоне все спокойно, Тлемлелх знал из листка «Перлы новостей», который ему приносили ежедневно. С того самого вечера, когда он привез к себе домой демона, он не покидал своих владений и не видел других энбоно. После гнусной выходки Лиргисо на него обрушатся издевки и насмешки, едва он появится в публичном месте… Другое дело, если он сумеет отомстить за пережитый позор! Внимательно проштудировав книгу, Тлемлелх нашел парочку заклинаний, которые должны сделать демона управляемым, и собирался немедленно их опробовать.
Пока что ему приходилось до отвала кормить своих чливьясов и негов, а также ежедневно угощать их ягодами дурманника — чтобы те были всем довольны и поменьше болтали. Тлемлелх пригрозил, что того, кто хоть полслова кому-нибудь скажет о демоне, он ему же и скормит. И сейчас его прислуга, с одной стороны, тряслась от страха, а с другой — бессовестно жировала, пользуясь щедростью хозяина. В общем, разврат. Тлемлелху уже принесли от соседа, сотрудника Корпорации Общественного Пропитания, официальное письмо, спрыснутое духами, невыносимо резкий аромат которых символизировал гневное возмущение.
Сосед, вечно надутый пожилой энбоно с безвкусно малиновыми когтями, в своем послании утверждал, что обожравшиеся вожделенных ягодок чливьясы Тлемлелха подают дурной пример его чливьясам, когда слоняются в невменяемом состоянии вокруг дома и бездельничают. Мол, все это чревато опасными идеями расового равенства, вплоть до революции, и он пожалуется на это безобразие в Корпорацию Поддержания Порядка, чтобы Тлемлелха оштрафовали.
«Я тебе не революцию, я тебе похуже устрою! — задыхаясь от негодования, бормотал Тлемлелх, комкая письмо. — Вот натравлю на тебя демона…»
Если бы все было так просто… Этого демона ни на кого не натравишь, он даже кровь пить не хочет. А штраф Тлемлелху не грозит: на своей частной территории он имеет право делать все, что пожелает, тем более если речь идет о прислуге. Однако, раз его преследует аргхмо, против него могут применить незаконные санкции, если это кому-нибудь взбредет в голову, ибо никто не станет защищать жертву аргхмо… На всякий случай Тлемлелх велел прислуге сидеть дома, а не болтаться по окрестностям, опошляя своим видом гармоничный ландшафт его владений.
В нише возле спуска в подвал скорчился чливьяс, которого Тлемлелх приставил надзирать за демоном.
— Где это существо?
— Оно купается в яшмовом бассейне, энб-вафо. Оно опять вернулось под утро и принесло… нечто страшное. — Тонкий голос чливьяса дрожал. — Оно долго полоскало это в бассейне, а потом разложило в своей комнате для просушки и отправилось купаться. Энб-вафо, я заглянул туда одним глазком… Это… это… Разрешите мне поесть блаженных ягод, энб-вафо!
Сердце Тлемлелха екнуло: неужели демон наконец-то понял, зачем его сюда призвали, и притащил труп Лиргисо?
— Подожди! — оборвал он прислужника и приоткрыл дверь.
И застыл на пороге, ошеломленный увиденным.
Это был не труп. Хуже. На полу, прямо на засохших кровавых пятнах, оставшихся после совершенного Тлемлелхом жертвоприношения, была разложена кожа, содранная с какого-то несчастного нега. Тлемлелх заметил на ней всего два аккуратных надреза, один продольный, один поперечный. Не иначе тварь из хаоса воспользовалась некой мерзкой магией, чтобы снять с жертвы кожу, не повредив! Даже глаза уцелели, две темных незрячих выпуклости… Что это был за нег? Кто-то из челяди Лиргисо? И как сейчас выглядит его освежеванное тело, оставшееся в доме Лиргисо? И что испытал мерзавец Лиргисо, когда обнаружил это — догадался ли он, что его в скором времени ожидает то же самое?
У Тлемлелха было живое воображение. Когда перед его внутренним взором пронеслась вереница противоестественно детальных картинок, все вокруг поплыло, он ухватился слабеющей рукой за косяк. Книга заклинаний выскользнула и шлепнулась на пол. На него дохнуло холодом и смрадом хаоса, и перед тем как потерять сознание, он понял, с какими адскими силами связался…
Выбравшись из бассейна, Тина некоторое время постояла, обсыхая, потом натянула трусы и черную трикотажную безрукавку. Окон в этом помещении не было, только выпуклый стеклянный потолок, сквозь который внутрь обрушивался поток зеленовато-золотого солнечного света. На стенах, облицованных полированной яшмой, висели зеркала. Тлемлелх любил зеркала. Тина кое-как, пятерней, расчесала мокрые волосы (расчески у нее с собой не было, а местные вообще в них не нуждались) и пошла к себе. Времени мало. Парень, с которого она сняла костюм, успел увидеть ее, перед тем как она его оглушила, и наверняка сообщил своим. Ее будут искать.
Тина подозревала, что ждать до бесконечности он не станет, но пока Тлемлелх ее не выгонял. Почему-то ему стукнуло в голову, что питается она исключительно свежей кровью, и никакой другой еды он ей не предлагал. Однажды попытался напоить ее своей собственной кровью, сцеженной на глазах у гостьи в золотой бокал в виде замысловато закрученной спирали, и едва не закатил истерику, когда она отказалась от этого деликатеса. У Тины инцидент вызвал вспышку раздражения: возможно, таковы обычаи этой расы, но народ здесь, насколько она могла судить, достаточно цивилизованный, и Тлемлелх должен соображать, что для существа с другой планеты местные белки могут оказаться неусвояемыми.
Когда голод стал невыносимым, она отобрала у одного из маленьких темных плод, похожий на белый огурец, и съела небольшое количество сладковато-пресной зернистой мякоти. Никаких неприятных последствий, ощущение голода утихло. Съедобно. Изъяв на кухне еще один «огурец», она демонстративно умяла его на глазах у Тлемлелха — пусть посмотрит, чем на самом деле питаются люди. Тлемлелх, однако, не оставил попыток угостить ее кровью: у него было свое мнение о правильном рационе для инопланетян.
В доме имелась большая библиотека, занимавшая две смежных комнаты, и хозяин не мешал Тине в ней рыться. Тина искала картинки, фотографии, карты — побольше иллюстративного материала, который поможет составить представление об этом мире. Кое-что ей удалось выяснить, откопав несколько астрономических и географических атласов. Например, что луна в количестве одной штуки здесь все-таки есть, но вращается она по стационарной орбите, и пресловутый Мигон находится в полушарии, лишенном лунного света. А также что студнеподобный океан является, похоже, серьезной проблемой для местного населения.
Атласы, судя по разной степени их потрепанности, были изданы в разное время, и каждый показывал иной вариант ситуации на планете. В самых древних и ветхих формации живого студня — всего шесть, рассредоточены на четырех континентах, — занимали не более семи процентов общей территории. В самом новеньком атласе восемьдесят процентов поверхности было закрашено черным. Океаны исчезли, остался один-единственный материк с внутренним морем.
Тина никогда не слышала о такой планете. Похоже, этот мир существует в полной изоляции от других цивилизаций. Что ж, галактика велика… Не исключено, что это кусочек иной галактики, и тогда тем более надо разыскать владельцев гиперпространственной установки, поддерживающих контакт с Валгрой.
Звездных атласов в библиотеке не нашлось, но, судя по иллюстрациям в некоторых старых изданиях, в прошлом раса Тлемлелха строила звездолеты и выходила в космос. И технику имела достаточно мощную. Однако избавиться от «студня» с помощью этой техники соотечественники Тлемлелха не смогли… Возможно, большинство населения эвакуировалось, а здесь остались лишь те, кто не захотел покинуть родную планету? Не зная языка, ситуацию не прояснить.
Тина помнила о том, что все ее домыслы могут оказаться далекими от истины. Выстраивая умозрительные модели того, что здесь происходило и происходит, она старалась не поддаваться искушению смотреть на них как на реальность.
В сумерках, закутавшись в одолженный у Тлемлелха темный плащ с капюшоном, она отправлялась на прогулку. Даже в таком виде она слишком отличалась от местных и старалась не приближаться к фонарям — статуям или абстрактным композициям из прозрачного материала, заполненным светящейся зеленоватой жидкостью. В ночном небе мерцало не более двух десятков звезд, крохотных, еле различимых. Не исключено, что этот мир прячется в районе пылевой туманности.
Фонарей в окрестностях было много. Кроме того, светились стрельчатые окна, сквозь застекленные крыши пробивалось наружу сияние, обволакивающее постройки зыбким зеленоватым ореолом. Несмотря на отсутствие небесного светила, Мигон, как и приличествует цивилизованному городу, после захода солнца не погружался в кромешную тьму, так что за минувшие несколько ночей Тина изучила прилегающую к дому Тлемлелха территорию достаточно хорошо.
Раскиданные среди холмов комплексы жилых строений, по большей части одноэтажных, но с такими наворотами, что иные из представителей высокого дизайна, попади они сюда, локти бы себе пооткусывали от досады, что не первые до этого додумались. Дома — змеящиеся спирали; дома, составленные из угловатых или округлых сегментов; дома, подобные раскрытым веерам… И бесконечное разнообразие причудливых декоративных излишеств из металла и камня. Обязательный архитектурный элемент — длинная, приподнятая над землей галерея с двойной колоннадой, нечто вроде сильно вытянутого вперед крыльца. К колоннам этих галерей привязывали верховых животных. Вокруг домов в беспорядке стояли арки, оплетенные растениями с ползучими древесными стеблями, множеством мелких темных цветочков (рассмотрев их, Тина поняла, что это не цветы, а листья в форме цветка) и черными ягодами, издающими пряный запах, или же затянутые паутиной, сотканной паукообразными существами величиной с куриное яйцо. Пауки были неядовитые и совсем ручные — Тина не раз наблюдала из окна, как Тлемлелх гладит и угощает своих, прогуливаясь около дома.
Над местностью господствовала искусственная возвышенность, на вершине которой вырисовывалась на фоне неба громадная арка. Однажды Тина поднялась туда по спиральной лестнице, для чего ей пришлось снять ботинки, позаимствованные у погибшего бандита: по ступеням струилась вода. Наверху находились скульптуры, бассейны, лакированные деревья (непонятно, синтетические или настоящие), заселенные «пауками» арки и более замысловатые каркасы, — но самое главное, сверху открывался великолепный обзор.
Целое море зеленоватого света на юге — в стороне, противоположной от гиперпространственной установки и «студня». Похоже на то, что Тлемлелх живет в тихом аристократическом пригороде, а сердце Мигона находится там, дальше. Наверное, именно там сосредоточены научные и административные учреждения, промышленные предприятия… Другой вопрос, как добраться туда, изучить территорию и вернуться обратно в течение одной ночи. Местные верховые животные от Тины шарахались, а никакого автотранспорта она здесь пока не обнаружила — хотя, по логике, он должен существовать, поскольку Тина видела в старых книгах рисунки и фотографии.
На фоне светящегося города белело большое здание в форме цирка — тоже, так сказать, часть заказа: из посланий-комиксов Тлемлелха следовало, что после того, как с Лиргисо будет покончено, Тина должна отправиться в это заведение и все там разнести. Что это, казенный дом, где Тлемлелху причинили какую-то обиду, или фирма, принадлежащая его конкурентам? Тина так и не сумела выяснить, что это за здание, но запланировала побывать там — инкогнито и без погрома.
На вершине она встретила одно-единственное существо, принадлежащее к расе Тлемлелха. Разглядев Тину в свете мерцающей статуи, одинокий прохожий издал сдавленный переливчатый вопль и лишился чувств. Тина склонилась над ним: живой. На шее пульсирует жилка, сердце бьется… только не слева, как у человека, а справа. Первой мыслью было оказать ему помощь, но тут она спохватилась: пожалуй, если он, очнувшись, опять ее увидит, последствия непредсказуемы, вплоть до инфаркта. Пусть уж лучше здесь полежит, а потом придет в себя и решит, что померещилось.
Домой она возвращалась, когда небо на востоке светлело и начинало наливаться изумрудным сиянием. Тлемлелх поселил ее в подвале, в комнате без окон, с двумя каплевидными лампами вроде той, что она видела у Аделы, и деревянным полом с облезлым лаком и въевшимися темными пятнами. У стены поставили многоногую кушетку необычной формы — асимметричный вытянутый овалоид, обитый стеганым шелком Вначале Тлемлелх пытался от рассвета до заката держать Тину взаперти, но она в первый же день выбила замок и пошла осматривать дом. Это повторилось еще два раза, а потом Тлемлелх понял, что так он разорится на замках, и больше ее не запирал.
Сны ей снились странные Сумбурные, перенасыщенные обрывочной информацией. Там было множество фрагментов ее прежней жизни — до того, как она стала киборгом, и после, — некоторые мелькали по одному разу, другие повторялись снова и снова. Почему-то чаще всего снился заснеженный Рошеген, где ее захватили манокарские агенты, но не нападение и плен, а последующие события: как она вместе с Рига-ном из «Галактического лидера» и офицером Космопола принимает участие в зачистке на манокарском корабле, уничтожая дволлов — неизученных местных животных, с виду похожих на распластанные одеяла. После ее бегства те проникли на корабль через открытый люк и сожрали всех, кто находился на борту, кроме агента манокарских спецслужб и парня, который подставил Тину, — эта приятная парочка успела запереться в одном из изолированных помещений и благополучно дождалась прихода спасателей. «Зачем?..» Как будто к го-то снова и снова, с завидной настойчивостью, задавал ей во сне этот немой вопрос. Зачем она убивала дволлов? Никакими эмоциями вопрос не сопровождался, не было ни обвинения, ни одобрения, ни удивления, но кто-то невидимый очень хотел получить на него ответ.
Иногда ей начинали сниться невероятные многомерные структуры, и потом, просыпаясь, Тина испытывала досаду оттого, что не может мысленно воспроизвести их во всех деталях. Для ее человеческого мышления, привыкшего к трем измерениям, это была непосильная задача, в то время как во сне таких ограничений не существовало.
Эти сны не были тягостными (разве что исключая те кусочки, которые относились к манокарскому периоду ее жизни), но в них присутствовало ощущение, словно кто-то пытался докричаться до нее сквозь толстую звуконепроницаемую стену. Сначала Тина предположила, что это Тлемлелх, отчаявшись объясниться на словах, решил попробовать установить с ней телепатический контакт, но потом отказалась от этой мысли. Тлемлелх продолжал гнуть свое, ежедневно рисовал и подбрасывал ей очаровывающие своим эстетическим совершенством комиксы на тему «пойди и замочи того мерзавца», что не имело ничего общего ни с прошлым Тины Хэдис, ни с многомерными структурами
Скорее всего, дело было в интенсивной работе ее мозга, даже во сне занятого поисками выхода из западни.
Истекли восьмые сутки ее пребывания здесь. Тина низко надвинула капюшон, запахнула плащ и наискось через просторную комнату с чернотой за стеклянным потолком и лепным волнистым рельефом на стенах направилась к выходу.
— Лиргисо! — Тлемлелх выскочил наперерез ей из боковой арки, занавешенной жемчужными нитями. — Онгхай онг Лиргисо!
Он начал что-то декламировать речитативом, размахивая пачкой листков. Его бледно-зеленое лицо, тонкое и подвижное, искажали гримасы, смысла которых Тина не понимала: что это, ярость, раздражение оттого, что она медлит, ненависть к врагу? Она уже успела отметить, что мимика у этой расы очень живая, как и у маленьких темных. Зато более крупные серокожие существа с пестрыми полосками вдоль хребта и рудиментарными хвостиками обычно сохраняли на своих физиономиях каменно-флегматичное выражение. Аромат духов Тлемлелха наводил на мысль о вечеринках при льдистом лунном свете и роковых женщинах; в зашлифованных драгоценных камнях, которые непонятно каким образом держались на его теле, плясали зеленоватые искры. Его круглые темные глаза то почти исчезали в прищуре, то широко и гневно распахивались.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — вздохнула Тина, когда он резким жестом сунул ей свои картинки, — но однажды я дала себе слово никого не убивать, не разобравшись. Мне предложили поработать киллером, и я чуть не прикончила человека, который стал потом моим самым близким другом. На мое счастье, он оказался сильнее и не дал себя убить. Тлемлелх, для меня это был серьезный урок. С тех пор я не играю по чужим правилам — только по своим собственным. Ты уж извини, но хорошего исполнителя из меня не получится. Даже за деньги, хотя ты мне их и не предлагаешь.
Разумеется, она не рассчитывала, что Тлемлелх поймет что-нибудь из сказанного, но, может, интонация заставит его призадуматься или общее настроение… Она вовремя спохватилась, чтобы не улыбнуться ему на прощанье, — и Тлемлелха, и всех остальных обитателей этого дома ее улыбка пугала, — и вышла в теплую, влажную ночь, осторожно притворив за собой лакированную дверь из тяжелого дерева. Спрыгнула с галереи на траву и начала спускаться с холма, петляя между арками. Вот, наконец, и шоссе — отличное шоссе, идеально ровное, рассчитанное на скоростной автотранспорт. Только нет в Мигоне никакого автотранспорта, ни скоростного, ни тихоходного.
Она отправилась туда, где уже побывала вчера, к одетому в светлый камень каналу, над которым поднималось на сваях длинное здание без окон, с размытым зеленоватым нимбом над застекленной крышей. Стены были украшены бронзовыми гирляндами и масками существ расы Тлемлелха — это придавало зданию скорбный вид, словно оно было мавзолеем, хотя судя по шуму, доносившемуся изнутри, там размещалось какое-то производство. С берегами канала постройку соединяло множество металлических мостиков — и широких, по три-четыре метра в поперечнике, и узких, так что вдвоем не разойтись.
Вчера она долго наблюдала за зданием, спрятавшись в зарослях черного кустарника, пока не начало светать. Ей показалось, что она видела аэрокар с выключенными габаритными огнями — большое темное пятно, скользнувшее по небу сверху вниз и исчезнувшее где-то вблизи сооружения на сваях. Произошло это в самом начале ее прогулки, и она просидела в засаде всю ночь, но больше ничего интересного не заметила. Ей могло померещиться. Это могла быть просто крупная птица… Но ведь где-то же существует база тех, кто пользуется гиперпространственной установкой! И у них должен быть транспорт, вряд ли они разгуливают по чужой планете пешком. Если то, что она видела вчера — аэрокар, это модель вроде «Торнадо», бесшумная, исключительно маневренная.
Тина решила ничего не предпринимать, пока подозрения не подтвердятся. Хорошая будет история, если она вломится на какую-нибудь местную фабрику по производству многоногой мебели и распугает рабочих… Сперва надо убедиться в том, что здание принадлежит людям. Ее противникам.
Постройка была одноэтажная, очень длинная, оба ее конца растворялись во тьме. По периметру ее охватывала открытая галерея, по которой бродили серые с кобурами на поясах, их когти клацали о металлическое покрытие. Охраняемый объект. Притаившись в кустах возле одного из мостиков, Тина всматривалась в темноту, изнывая от нетерпения и от сознания того, что она, возможно, совершенно напрасно здесь торчит, а те, кто ей нужен, находятся где-то в другом месте. Бронзовая маска, обладающая несомненным сходством с лицом Тлемлелха, трагичная и сардоническая, глядела на нее со стены здания, чуть поблескивая в рассеянном зеленоватом свете.
«Надо все-таки разобраться, что это за история, в которую влип Тлемлелх, и почему он так нуждается в киллере, — некстати подумала Тина. — Без его помощи было бы труднее здесь освоиться…»
Она непроизвольно содрогнулась от внезапного отвратительного ощущения, а через секунду узнала это чувство — ее тело только что получило полновесный парализующий заряд, после которого человеку полагается отключиться и лежать мешком, — и откатилась в сторону, ломая кустарник. Уйти с линии выстрела. У тех, кто охраняет здание, есть биосканер либо инфракрасные очки, ее присутствие засекли. Вот они. Выясняют, куда она делась, того и гляди выяснят… После заряда она двигалась медленнее, чем могла бы, но все же быстрее, чем охранники. Оружие у нее было — бластер Омара (на восемьдесят пять процентов разряженный, судя по показаниям счетчика) и лазеры, имплантированные в кисти рук, но в ее планы не входило перебить противников. Ей нужна информация. Ей нужен билет до Валгры. Чем больше будет жертв, тем сложнее будет договориться с хозяевами установки.
Тина вновь метнулась в сторону, не позволяя локализовать свое местонахождение и одновременно по плавной кривой приближаясь к противникам. Трое серых. Подхватив с земли камень, она размахнулась и швырнула его в кусты. Охранники повернулись на звук, держа парализаторы наготове. Они слишком поздно поняли, что объект охоты уже не удаляется от них, а приближается с тыла.
Оказавшись у них за спиной, Тина схватила двоих за костистые гребни и треснула головами друг о друга. Она еще не успела отпустить их, когда третий развернулся. Это на нем был шлем с очками ночного видения. Тина толкнула два обмякших тела прямо к нему в объятия, и вся компания повалилась на землю. Несильный удар по горлу заставил охранника в шлеме потерять сознание.
Тина прислушалась: тихо. Очень тихо. Значит, за ней гонялись только эти трое, других охранников на берегу нет. Она запихнула в карманы штанов три трофейных парализатора — судя по дизайну, никак не здешнего производства. Она видела кое-какое оружие у Тлемлелха: совсем иной стиль, иная эстетика. А эти больше похожи на серийные изделия ее мира… Впрочем, можно проверить. Вытащив один, Тина нажала на кнопку счетчика, и в миниатюрном оконце вспыхнули арабские цифры.
Сняв с охранника шлем, она повертела его в руках и положила на траву. Такие вещи обычно снабжены радиометками, так что брать его с собой мы не будем. А черная коробочка на шее — вот это уже интересней! Именно так выглядят портативные автопереводчики. Похоже, он и есть… Наконец-то можно будет объясниться с Тлемлелхом.
Если охранника снабдили переводчиком — значит, ему приходится общаться с людьми. И аэрокар ей вчера не померещился.
Никто из серых не подавал признаков жизни, и Тина на всякий случай решила проверить, как они себя чувствуют. У двоих пульс есть, сердцебиение в норме. У третьего пульс еле удалось нащупать… такое впечатление, что кожа у него чересчур толстая, а сердце вообще не бьется. Или все-таки бьется, но не справа, как у его товарищей, а слева. Как у человека.
Сообразив, что это может означать, Тина начала ощупывать его тело. Вот они, застежки! Утоплены в складках морщинистой кожи. Одна вертикальная, на груди, другая горизонтальная, под подбородком. Великолепная имитация.
Тина стянула с человека маскировочный костюм. Бледное лицо, влажные волосы взъерошены. Под костюмом трусы и мокрая от пота футболка. Припухшая, воспаленная кожа — это заметно даже в неярком свете грушевидных фонарей, прицепленных к поясам охранников. Видимо, безвылазно сидеть в этой искусственной шкуре не так уж комфортно.
Один из серых пошевелился. Тина аккуратно свернула костюм, сунула под мышку и отступила в тень. Она все еще размышляла, парализовать охранников и продолжить наблюдение за зданием или просто уйти с добычей, когда очнувшийся неуверенно сел, что-то жалобно пробормотал, огляделся — и вдруг издал вопль, полный дикого животного страха. Его товарищей это сразу привело в чувство, они так и подскочили, суматошно озираясь. Второй серый, увидев рядом с собой человека, тоже завопил и бросился к каналу, напролом через кустарник. Первый контролировал себя хуже — паника так скрутила его, что убежать он не мог, только сидел на траве и кричал, как персонаж фильма ужасов.
— Танаик, чего ты орешь, скотина? — осведомился человек. До него пока не дошло, что его раздели.
Сообразив, что нечто обращается к нему, Танаик зашелся в хриплом визге. Со стороны канала доносились голоса: удравший охранник поднял тревогу. Парень в трусах и футболке наконец-то оглядел себя, потрясенно охнул, выматерился и тоже ломанулся в кусты, не забыв подхватить и напялить свой шлем с инфракрасными очками.
«Теперь я его не поймаю, — отметила Тина. — Надо было раньше. Ладно, черт с ним. Какие они ксенофобы, однако…»
Танаик продолжал визжать. Стараясь держаться в тени, Тина повернула в сторону Мигона. Путь предстоял неблизкий, а впечатлений на сегодня достаточно.
Истомленный неопределенностью, одиночеством и жаждой мести, Тлемлелх не ощущал аппетита. Оттолкнув хрустальное блюдце с ломтиками винно-черного десерта в застывшей пене крема (к радости чливьясов, которые с удовольствием приберут хозяйский завтрак), он поднялся, рассеянно ополоснул пальцы в серебряной чаше с подогретой водой. Не дожидаясь, когда руки высохнут, взял со стола книгу заклинаний и направился к лестнице, которая вела в подвал.
Нужно заставить проклятую тварь выполнить свое предназначение. Лиргисо до сих пор жив, Бхан жива, никто не поплатился за нанесенное ему оскорбление… О том, что в Мигоне все спокойно, Тлемлелх знал из листка «Перлы новостей», который ему приносили ежедневно. С того самого вечера, когда он привез к себе домой демона, он не покидал своих владений и не видел других энбоно. После гнусной выходки Лиргисо на него обрушатся издевки и насмешки, едва он появится в публичном месте… Другое дело, если он сумеет отомстить за пережитый позор! Внимательно проштудировав книгу, Тлемлелх нашел парочку заклинаний, которые должны сделать демона управляемым, и собирался немедленно их опробовать.
Пока что ему приходилось до отвала кормить своих чливьясов и негов, а также ежедневно угощать их ягодами дурманника — чтобы те были всем довольны и поменьше болтали. Тлемлелх пригрозил, что того, кто хоть полслова кому-нибудь скажет о демоне, он ему же и скормит. И сейчас его прислуга, с одной стороны, тряслась от страха, а с другой — бессовестно жировала, пользуясь щедростью хозяина. В общем, разврат. Тлемлелху уже принесли от соседа, сотрудника Корпорации Общественного Пропитания, официальное письмо, спрыснутое духами, невыносимо резкий аромат которых символизировал гневное возмущение.
Сосед, вечно надутый пожилой энбоно с безвкусно малиновыми когтями, в своем послании утверждал, что обожравшиеся вожделенных ягодок чливьясы Тлемлелха подают дурной пример его чливьясам, когда слоняются в невменяемом состоянии вокруг дома и бездельничают. Мол, все это чревато опасными идеями расового равенства, вплоть до революции, и он пожалуется на это безобразие в Корпорацию Поддержания Порядка, чтобы Тлемлелха оштрафовали.
«Я тебе не революцию, я тебе похуже устрою! — задыхаясь от негодования, бормотал Тлемлелх, комкая письмо. — Вот натравлю на тебя демона…»
Если бы все было так просто… Этого демона ни на кого не натравишь, он даже кровь пить не хочет. А штраф Тлемлелху не грозит: на своей частной территории он имеет право делать все, что пожелает, тем более если речь идет о прислуге. Однако, раз его преследует аргхмо, против него могут применить незаконные санкции, если это кому-нибудь взбредет в голову, ибо никто не станет защищать жертву аргхмо… На всякий случай Тлемлелх велел прислуге сидеть дома, а не болтаться по окрестностям, опошляя своим видом гармоничный ландшафт его владений.
В нише возле спуска в подвал скорчился чливьяс, которого Тлемлелх приставил надзирать за демоном.
— Где это существо?
— Оно купается в яшмовом бассейне, энб-вафо. Оно опять вернулось под утро и принесло… нечто страшное. — Тонкий голос чливьяса дрожал. — Оно долго полоскало это в бассейне, а потом разложило в своей комнате для просушки и отправилось купаться. Энб-вафо, я заглянул туда одним глазком… Это… это… Разрешите мне поесть блаженных ягод, энб-вафо!
Сердце Тлемлелха екнуло: неужели демон наконец-то понял, зачем его сюда призвали, и притащил труп Лиргисо?
— Подожди! — оборвал он прислужника и приоткрыл дверь.
И застыл на пороге, ошеломленный увиденным.
Это был не труп. Хуже. На полу, прямо на засохших кровавых пятнах, оставшихся после совершенного Тлемлелхом жертвоприношения, была разложена кожа, содранная с какого-то несчастного нега. Тлемлелх заметил на ней всего два аккуратных надреза, один продольный, один поперечный. Не иначе тварь из хаоса воспользовалась некой мерзкой магией, чтобы снять с жертвы кожу, не повредив! Даже глаза уцелели, две темных незрячих выпуклости… Что это был за нег? Кто-то из челяди Лиргисо? И как сейчас выглядит его освежеванное тело, оставшееся в доме Лиргисо? И что испытал мерзавец Лиргисо, когда обнаружил это — догадался ли он, что его в скором времени ожидает то же самое?
У Тлемлелха было живое воображение. Когда перед его внутренним взором пронеслась вереница противоестественно детальных картинок, все вокруг поплыло, он ухватился слабеющей рукой за косяк. Книга заклинаний выскользнула и шлепнулась на пол. На него дохнуло холодом и смрадом хаоса, и перед тем как потерять сознание, он понял, с какими адскими силами связался…
Выбравшись из бассейна, Тина некоторое время постояла, обсыхая, потом натянула трусы и черную трикотажную безрукавку. Окон в этом помещении не было, только выпуклый стеклянный потолок, сквозь который внутрь обрушивался поток зеленовато-золотого солнечного света. На стенах, облицованных полированной яшмой, висели зеркала. Тлемлелх любил зеркала. Тина кое-как, пятерней, расчесала мокрые волосы (расчески у нее с собой не было, а местные вообще в них не нуждались) и пошла к себе. Времени мало. Парень, с которого она сняла костюм, успел увидеть ее, перед тем как она его оглушила, и наверняка сообщил своим. Ее будут искать.