Орлов Антон. Страна Изумрудного солнца

   — Кхей-саро, я впервые увидел, что вы готовы заплакать, — улыбнулся Лиргисо. — Она вас обидела, и я хотел отплатить ей. Только не делайте вид, что вам ее жалко.
   — Во-первых, плакать я неспособна, как и любой тергаронский киборг. Во-вторых, лучше иметь дюжину врагов, чем одного защитника наподобие тебя!
   — И еще меня раздражают ксенофобы, — пригубив сок, добавил Лиргисо. — На Лярне у меня были с ними проблемы.
   — Разве среди тех, кто работает на Лярне, встречаются ксенофобы? — Стива это заявление удивило. — Я-то думал, что твой патрон хоть немного соображает, кого туда посылать.
   — Есть разные уровни ксенофобии. У одних она проявляется постоянно, у других только при тесных контактах. Тина, не убьете меня на месте, если я кое-что расскажу?
   — Нет, — с некоторым сомнением отозвалась Тина. Она подозревала, что расскажет он что-нибудь гнусное, но информационный пакет еще не готов, и убивать Лиргисо рано.
   — У меня были интимные контакты с людьми-ксенофобами. Доходило до судорог и обмороков, хотя ничего страшного я не делал. Интересно, что один из них после этого излечился от ксенофобии… Великолепная кхей-саро, у вас глаза горят, как у разъяренного лсаньяга!
   — Я тебя когда-нибудь потом убью, — пообещала Тина. — Обязательно. У тебя больше нет будущего, понял?
   — Идем, — взглянув на часы, угрюмо позвал Стив. — Время вышло.
   Лиргисо молча встал. Вероятно, он пожалел, что настолько разоткровенничался.
 
   Черный граненый цилиндрик с рубином на конце снился Аделе каждую ночь. В этих снах она искала его, или пыталась украсть, или видела издали, а когда подходила — он исчезал. Ключ от яхты Гуннара-Виллерта. Ключ к счастливой жизни. Справедливая награда за все страдания и потери, которые ей довелось пережить.
   Заветный ключик, однако, хранился у Виллерта, который, вернувшись в Линоб, наорал на Аделу, навестив ее на вилле в Песчаном предместье всего один раз. Его особо ценный заместитель все-таки уцелел и нашелся, что в принципе было хорошо, но нашелся не лучшим образом — вроде бы его мельком видели в какой-то лярнийской глухомани в компании киборга, и вот это уже было отвратительно.
   — Эта дрянь-киборг молчит, хотя я готов к переговорам. А все из-за тебя! Кто тебя просил вышвыривать ее на Лярн? — выговаривал Гуннар нервным фальцетом. — Как будто мой многострадальный народ без киборга мало натерпелся… Дура! Сиди здесь и высовываться не смей!
   Только мысль об установке, смонтированной на яхте, заставила Аделу придержать язык и не нахамить в ответ. Человек, в которого она когда-то была влюблена, оказался дерьмом и впридачу лярнийским императором (ладно хоть не Наполеоном), но установка ей нужна. Блуждая по комнатам виллы, обставленным в тяжеловесно-наивном стиле эпохи колонизации Валгры, она пыталась придумать, как пробраться на яхту. Иногда начинала молиться Богу, прося послать ключ, иногда обращалась с мысленными призывами к дьяволу, предлагая свою душу в обмен на черный цилиндрик с рубином. Ни Бог, ни дьявол не откликались.

Глава 19

   Манокарское консульство на Незе устроило выставку под девизом «Манокарская культура — спасение человечества». На улицах раздавали красивые пригласительные билеты. Посетителей угощали айгой — традиционным горьковато-сладким хмельным напитком, который Тине когда-то нравился. Большие голографические снимки знакомили с манокарским образом жизни: чистые города, порядок на производстве, послушные и прилежные дети, скромные манокарки в длинных платьях и полупрозрачных вуалях, дисциплинированные работники, ответственные руководители, мужественный и мудрый президент Ришсем, сменивший скончавшегося Пенгава… Все это выглядело привлекательно, если не знать, что основа «манокарского образа жизни» — хорошо отлаженная система телесных наказаний и подавления личности. Обладай Тина способностями Стива, она бы, пожалуй, вернулась на Манокар — не затем, чтобы захватить власть, как предлагал Лиргисо. а чтобы разнести эту систему вдребезги.
   Упершись сжатыми кулаками в прогнувшуюся поверхность гелевой кушетки, Тина смотрела на вмонтированный в белую стену экран. Надо было сразу переключиться на другой канал. Воспоминания детства поднимались мутной волной, и ей приходилось прикладывать усилия, чтобы вынырнуть из этой волны. Пусть она давно уже не манокарка, а тергаронский киборг — слишком хорошо она знала цену той слащавой лжи, которую преподносило консульство гостям выставки.
   Поглаживающее прикосновение к плечу.
   — Я вижу, кхей-саро, вас пугает мир, из которого вы пришли?
   Она выпрямилась, только теперь почувствовав, в какой напряженной позе сидела. Неудивительно, что Лиргисо это заметил.
   — Не пугает, не надейся. — Тина сбросила его руку. — Всего лишь не нравится.
   — Мне он тоже не понравился, кхей-саро. Стиль Манокара удручающе жалок. — Взяв лежавший на кушетке пульт, Лиргисо выключил телевизор и сел рядом. — Напоминает Харл, где меня приговорили к смерти.
   — Ты еще не закончил свою работу.
   — Уже закончил. Можно поцеловать вас? Кусаться не буду.
   Что-то он слишком обнаглел — верный признак того, что она неважно выглядит.
   — Ты кое о чем забываешь, — повернувшись к нему, прищурилась Тина. — О том, что я даже в самом плохом состоянии намного сильнее тебя.
   — Физически, — улыбнулся Лиргисо.
   — Ты опять зарываешься!
   — И вы опять меня ударите? — В его желтых глазах мелькнула насмешка.
   Ударить его сейчас — это будет ее проигрыш. Оба это понимали.
   — Великолепная Тина, вас расстраивает то, что я не боюсь вас? Не обижайтесь. Я энбоно, и я привык, что кхейглы намного сильнее меня, но я никогда их не боялся. А некоторые боятся настолько, что даже близко к ним не подходят. — Он усмехнулся. — Несчастным приходится всячески это скрывать, чтобы не потерять свой статус. Вы сильнее кхейглы, вы способны голыми руками убить суллама… но у вас нет моей закалки, как называют это люди. Та борьба за статус, которую можно наблюдать в человеческих сообществах, — лишь бледная тень того, что происходит у нас.
   Сначала напоминание о Манокаре. Теперь Лиргисо решил, что настало время бросить ей вызов. Можно запереть его во второй комнате, раз работа над информационным пакетом закончена, но как же он будет доволен, если расценит это как отступление!
   — Ты имеешь в виду конкуренцию?
   — Это нечто большее. Ваша конкуренция обычно преследует материальные цели — захватить рынок, переманить потребителей, прихожан или избирателей, получить больше денег… Наша борьба за статус — это конкуренция ради конкуренции. Главная награда — прежде всего сам статус, а не те выгоды, которые он приносит. Знаете, чего больше всего боится любой энбоно? Не Фласса, не нашествия сулламов и не Злого Императора, то бишь моего невезучего патрона, а потери статуса. Этот страх каждого из нас преследует с детства. Утратить статус можно из-за сущего пустяка — из-за того, что кто-то выставил тебя на посмешище, из-за того, что ты сделал что-то не так, как принято… В Могндоэфре постоянно идут игры и плетутся интриги, столь же сложные по сравнению с человеческими, насколько это здание, в котором мы находимся, сложнее деревенской лачуги. Цель — повысить свой статус или разрушить чужой. Иногда чужой статус уничтожают просто так, без вражды, без корысти… Проигравшие уходят во Фласс. Вам страшно?
   — Меня все это коробит, — пожав плечами, согласилась Тина. — У вас ненормальное общество. Надеюсь, что после контакта с Галактикой жизнь на Лярне изменится.
   — Мне тоже интересно, что будет после контакта, кхей-саро. Наши войны за статус протекают бескровно, без физического насилия. У энбоно не принято драться, для этого есть неги. Организация патрона — нелегальное исключение. Та дуэль, которую я устроил Тлемлелху на берегу Фласса, по нашим меркам дикость, тем более что мы оба Живущие-в-Прохладе. — Он ухмыльнулся. — Просто прелесть, как Тлемлелх растерялся! В Могндоэфре дуэли такие: энбоно выставляют друг против друга своих бойцовых негов и те дерутся между собой, обычно насмерть. Изредка бывают дуэли на пистолетах между самими энбоно, это уже щекочущая нервы экзотика. В борьбе за статус физическая сила ничего не значит, побеждают самые умные и жестокие. Даже странно, что Тлемлелх, с его-то несравненным умом, прожил так долго… Впрочем, он забавен, и никто не принимал его всерьез, поэтому на его статус не покушались. Я бы тоже не стал его трогать, если бы не риск, что он загубит завод на канале. Вы не справлялись, как он себя чувствует?
   — Тебе-то какое дело? — с неприязнью спросила Тина.
   — Я бы хотел, чтобы он поправился. Не верите? К сожалению, вы считаете меня извергом, способным только на злобные чувства, в то время как мне знакома вся палитра эмоций.
   — Ну да, зеленым ты только кажешься!
   — Почему кажусь?.. — Лиргисо на миг опешил. — У меня действительно зеленая кожа…
   — Это из человеческого анекдота, — объяснила Тина. — Означает, что ты якобы не такой, каким тебя считают.
   — Не якобы, кхей-саро. Вы составили удручающе примитивное представление обо мне. Вы умны, однако у вас есть склонность к упрощениям, как и у других людей, с которыми я имел дело. Тлемлелх перестал быть для меня проблемой и больше не нужен мне в качестве безвольного орудия, поэтому сейчас я могу позволить себе роскошь пожалеть его. В Могндоэфре жалеть других опасно — кто-нибудь воспользуется этим, чтобы разрушить твой статус. Такие наклонности, как у вас, для энбоно убийственны! Меня много раз пытались загнать во Фласс, но кончалось это тем, что Фласс получал на десерт моих противников. Кстати, вам известно, что смерть во Флассе очень болезненна? Это все равно что утопиться в серной кислоте. Однако у нас принято уходить во Фласс. Я давно решил, что, если мне придется добровольно умереть, я сделаю это на берегу Внутреннего моря, среди цветов, с помощью сверхдозы какого-нибудь приятного снадобья вроде слиионгха или куунайгро… Могндоэфра была бы шокирована таким самоубийством!
   — Жаль, что ты не сделал этого в самом начале своей карьеры.
   — Да вы еще более жестоки, чем я! — Лиргисо пошевелил слуховыми отростками — сложный жест, Тина не знала, что он означает. — Мало того что я влюблен в существо чужой расы, так оно еще и жаждет моей смерти… Очаровательная ситуация! Итак, о статусе, изумительная кхей-саро. Чтобы выжить и завоевать высокий статус в Могндоэфре, надо быть безжалостным, расчетливым и гибким. Есть, конечно, и другие составляющие — таланты в разных областях, хороший вкус, внешность… Не знаю, находите ли вы меня привлекательным, но по нашим меркам я красив. Однако все это второстепенные факторы… Смотрите, — дотянувшись, он взял со стола листок бумаги и смял в кулаке, — то же самое я способен делать с чужой волей. Я вам не нравлюсь, но будь я иным, меня бы давно пожрал Фласс. В последние годы я уже перестал опасаться за свой статус, зато меня боялись все. Так что не думайте, великолепная Тина, что вы смогли бы противостоять мне. — Он с улыбкой смотрел ей в глаза. — Ломать вас до конца я не стал бы, но я бы разрушил ваши иллюзии относительно того, кто из нас сильнее. Вы хотите меня ударить?
   — Я не сделаю того, что ты ждешь.
   — Прекрасно, кхей-саро, я все же сумел кое-чему научить вас.
   «Да, ты лучше меня умеешь играть в такие игры… Но это еще не значит, что я обязана оставаться в твоей игре. Тлемлелх на том и попался, что вовремя не сделал шаг в сторону. Ты не учел, что у меня тоже есть кое-какой опыт: когда-то я вырвалась с Манокара — и после этого ты на что-то рассчитываешь?»
   — Сейчас я налью себе вина, и мы продолжим беседу. — Лиргисо с улыбкой поднялся и направился к столу. — Вам что-нибудь налить, изумительная кхей-саро?
   — Подожди.
   Он обернулся. Шагнув к нему, Тина наотмашь треснула по треугольной зеленой физиономии. Живущий-в-Прохладе не упал только потому, что наткнулся на стол. Бутылки задребезжали. Выпрямившись, он молча потрогал щеку.
   — Как видишь, я снова сделала то, чего ты не ожидал.
   От облегчения Тина засмеялась. Сковывавшее ее наваждение исчезло — и Манокар, и Лиргисо против нее бессильны. Наверное, энбоно решил, что она злорадствует, но ей было все равно, что он думает.
   — Лучше не забывай, что у меня есть перед тобой одно важное преимущество.
   — Ну да, кхей-саро. — Он все-таки выдавил кислую улыбку. — Ваша сила.
   — Нет, не сила. То, что я права. И не думай, что устанавливать правила игры будешь ты!
   Неопределенно пошевелив слуховыми отростками, он примирительным тоном спросил:
   — Можно, теперь я налью себе вина?
   — Сначала выброси свои бутылки в мусоропровод, как это делаем мы со Стивом. Рабов здесь нет и не будет.
   — Хорошо, кхей-саро, — покладисто вздохнул Лиргисо.
   Тина включила телевизор и начала перескакивать с канала на канал в поисках хорошей музыки. Незийские танцы на морском пляже, под перезвон серебряных колокольчиков. Можно оставить. Лиргисо, звякая пустой лярнийской тарой, несколько раз прогулялся в коридор и обратно, после чего вернулся к ней с бокалом вина.
   — Вы доказали свое превосходство, великолепная Тина, давайте помиримся? Что это за человеческий анекдот, на который вы сослались?
   — Про лягушку. — Вряд ли он совсем отказался от поползновений подавить ее, но на ближайшее время притихнет, так что можно поддержать разговор. — Это небольшое животное с гладкой зеленой кожей, живет в воде. У нее спрашивают: почему ты такая зеленая? Лягушка отвечает: вообще-то я белая и пушистая, просто сейчас болею. Ты такой же.
   Энбоно не улыбнулся. Его слуховые отростки напряженно шевелились.
   — Что значит — я такой же? Белый и пушистый?.. Гадость какая… Тина, как вам это в голову пришло?!
   — Это анекдот. Ты спросил — я рассказала.
   — Фласс, я представил, что на мне растет шерсть… У нас иногда рождаются младенцы с шерстью, из-за мутаций. Мы сразу отдаем их Флассу. Изредка бывает, что у взрослых энбоно вдруг вырастают на коже шерстинки — это полная потеря статуса, уход во Фласс. Каким извращенным воображением надо обладать, чтобы сочинить такой анекдот! Бедный патрон сильно мучается из-за того, что у него на теле волосы… Не хотел бы я с ним поменяться.
   — И после этого ты утверждаешь, что ты не ксенофоб?
   — Я не ксенофоб, кхей-саро. — Живущий-в-Прохладе усмехнулся криво и немного нервно. — Мне приятно общаться с привлекательными людьми, но переселиться в человеческое тело я бы не хотел. Чтобы на мне росли волосы, патрон упаси… Хотя ни от чего он не упасет, мой патрон. Вы заметили, что энбоно — самая красивая раса? Мы привыкли ходить обнаженными, не считая плащей, поскольку наша нагота безупречна. А большинство людей, когда заставишь их раздеться, сразу теряют уверенность и чувствуют себя беззащитными… — По отвердевшему лицу Тины он понял, что его понесло не туда, и плавно сменил тему. — Энбоно с шерстью — это уродство, от такого зрелища стошнит даже Фласс. Извините, кхей-саро, преувеличиваю: тех несчастных, у кого есть шерстинки, Фласс пожирает как ни в чем не бывало. Однако вы проявили изрядную жестокость, рассказав мне этот анекдот! В доме у Ольги я видел некое странное существо — белое и пушистое, с серыми траурными пятнами, а глаза желтые, как у меня. Фласс, как чудовищно я бы выглядел с такой шерстью…
   Тина пожала плечами: она не понимала, с чего он так разволновался. Допив вино, Лиргисо поставил бокал на стол и ушел в ванную. Плеска воды не было слышно, и Тина заподозрила, что он рассматривает себя в большом, во всю стену, зеркале, дабы удостовериться, что на теле нет шерстинок. Никогда бы не подумала, что его можно так пронять!
   Стив вернулся, когда небо за окнами начало розоветь, а выше роя аэрокаров, на запретном для частного транспорта уровне, зависли машины воздушной полиции, как обычно в час пик. На угрюмом лице Стива алело несколько свежих царапин.
   — Кто тебя так?
   — Где? — Он поставил на пол спортивную сумку.
   — У тебя лицо расцарапано.
   — Я и не заметил… Одна проститутка с Валгры.
   — Она решила, что ты ей недоплатил?
   — Хуже — я доставил ее домой в целости и сохранности. Мы с ней не сошлись во мнениях насчет Лиргисо. — Царапины почти мгновенно затянулись, на темном от загара лице остались пятна засохшей крови. — Телепортировать сразу четверых, особенно когда тебе норовят вцепиться в рожу…
   — Есть что-нибудь новое о Лиргисо?
   — Есть, и это вряд ли его обрадует. Где он?
   — Ванну принимает. Пакет закончен, завтра передадим его силарцам.
   Стив вышел в квадратную прихожую и неприветливо потребовал, чтобы Лиргисо убирался из ванной. Вскоре тот появился, кутаясь в махровый халат. Его слуховые отростки были напряжены, хотя и не свернуты.
   — Тина, что его рассердило?
   — Не знаю. Ну как, шерсть не выросла? Отростки дернулись и снова медленно расправились.
   — Кхей-саро, это не слишком достойно с вашей стороны. — В желтых глазах Живущего-в-Прохладе сверкнула злость. — Волосы на теле — это кошмар для каждого энбоно: тот, у кого они появляются, уходит во Фласс, от этого даже самый высокий статус не спасет. Их появление непредсказуемо. Видимо, из-за каких-то нарушений в обмене веществ… Вы не должны позволять себе такие мерзкие издевки! Я все еще люблю вас, но могу и возненавидеть. За время нашего знакомства вы дали мне уже несколько поводов для мести, в то время как я вам — ни одного.
   — Если растут лишние волосы, надо делать эпиляцию, а не уходить во Фласс. Надеюсь, после контакта это дойдет даже до Живущих-в-Прохладе! А что касается твоей любви и ненависти — для меня это не имеет значения.
   — Тлемлелх тоже так думал, когда бил меня в аэрокаре, — почти шепотом сказал Лиргисо, и так же тихо прозвучал перевод фразы.
   — Ты будешь мне угрожать?
   Энбоно промолчал. Потом налил себе вина и устроился на подоконнике. Его безучастно-элегантные жесты говорили о спокойствии, однако подрагивание слуховых отростков выдавало напряжение — словно ему постоянно приходилось делать усилия, чтобы не позволить им свернуться. За его спиной пламенел закат и роились машины. Вернулся Стив, кровь с лица он смыл.
   — Я побывал в твоем загородном поместье, — сообщил он, прислонившись к косяку. — В том, где у тебя ангар с двумя аэрокарами и яхтой. Это все твой личный транспорт?
   — Аэрокары мо, и, яхта принадлежит организации. Поскольку я считаюсь замом патрона, у меня она и стоит.
   — Я еще и файлы в твоем компе просмотрел. У вас две сырьевые базы в соседних звездных системах — там автоматика или живой персонал?
   — Люди и неги. Мы добываем там полезные ископаемые, в Обонгде все давно выработано. Условия вполне терпимые, мы не заинтересованы в повышенной смертности обученного персонала. — Энбоно усмехнулся. — Если не верите, давайте слетаем туда с инспекцией.
   — Кроме баз, там что-нибудь есть?
   — Руины. Это планеты из тех, где патрон когда-то выжег атмосферу. Очень печальное зрелище, обладателям слабых нервов смотреть не рекомендуется.
   — Ладно. Я там еще побываю.
   — Пожалуйста, могу составить компанию. Заодно убедитесь, что менеджер я хороший. Можем и Тину пригласить, но боюсь, ей станет грустно, когда она увидит останки цивилизации…
   — Сейчас тебе станет грустно, если будешь болтать лишнее, — предупредила Тина.
   Лиргисо молча поднес к губам бокал, его слуховые отростки как будто расслабились. Комнату наполнил, окрашивая мебель и стены, розоватый свет; иногда по стенам скользили тени проносящихся за окнами машин. Стив скрестил на груди руки.
   — Мариола Годжи, Фалех Камнак, Йован Ятаров, Дирк Легран. Тебе о чем-нибудь говорят эти имена?
   Секундная заминка. Потом энбоно, поставив бокал, ответил:
   — Это люди с Валгры, которые находились у меня в имении. Когда я видел их в последний раз, они были живы и здоровы.
   — Что ты можешь сказать о них?
   — Мариолу прислали мне с Валгры, она профессионально занимается сексом. Она никогда не вызывала моего недовольства, поэтому я обращался с ней хорошо.
   — Совпадает. — По лицу Стива скользнула смазанная тень аэрокара, потом оно опять высветилось, длинное, с неправильными резкими чертами. — Мариола Годжи неплохо там адаптировалась и чуть глаза мне не выцарапала за нелестный отзыв о Лиргисо.
   — Жаль, если вы ее убили. — Живущий-в-Прохладе снова взял свой бокал с черным лярнийским вином. — Она была очень искусна в любви.
   — Я никого не убил, все четверо сейчас на Валгре. Надеюсь, у них хватит ума лечь на дно, пока я не разберусь с твоим патроном.
   — Зачем вы забрали Мариолу? Она говорила, что у меня ей лучше, чем на Валгре.
   — Учитывая, что ты не вернешься, я доставил ее домой.
   — Почему не вернусь? — Слуховые отростки завибрировали, пытаясь, вопреки воле хозяина, свернуться в спирали.
   — Что ты скажешь об остальных? — Стив проигнорировал вопрос.
   — Йован Ятаров и Фалех Камнак — преступники с Валгры. Подарочек патрона, который убежден, что кадры такого рода — самый подходящий контингент для работы на наших заводах. Я пытался с ним спорить, но это бесполезно. Он боится образованных людей, лишенных криминальных наклонностей. — Насмешливая гримаса ясно дала понять, как Лиргисо относится к мнению своего начальства. — Считает, что они доведут его до беды, поэтому опираться надо на преступников. Как я буду налаживать работу с таким персоналом — уже не его проблема. Фалех и Йован завербовались на Лярн, спасаясь от полиции. У валгрианских преступников своя иерархия, и считается, что эти двое имеют право на привилегии. На заводе они бездельничали, заставляя других работать вместо себя. Любопытно, что люди принимали это как должное, но менеджеры-энбоно заметили и сообщили мне. — Он усмехнулся. — Я решил, что привилегированные преступники — лишнее звено в управлении производством, зато для моих тренировок это подходящий материал. Чтобы поддерживать форму, я должен отрабатывать приемы на живых противниках. Больше они ни на что не годились — тупые, грубые, злобные твари. Стив, вы вряд ли оказали хорошую услугу Валгре, выпустив их на свободу.
   — Я до сих пор ничего не услышал от тебя о Дирке Легране.
   — Я спас ему жизнь.
   — Вот как? — Стив с иронией приподнял бровь.
   Слуховые отростки Живущего-в-Прохладе задрожали сильнее, словно были самостоятельными существами и совсем не интересовались отчаянными усилиями Лиргисо скрыть свои чувства. Видимо, вопрос о последнем из четверых был самым скользким.
   — Это кадровая ошибка патрона. Его люди на Валгре случайно завербовали не преступника, иногда такое бывает. У Дирка не было денег, чтобы продолжить учебу в университете, и он пришел в фирму, которая набирала новую партию работников для наших заводов. Когда он попал на Лярн, ему не понравилось то, что надо носить костюм нега, вдобавок ему сказали, что домой отсюда не возвращаются. Наркотики, которые мы выдаем людям, он тоже не употреблял. Вскоре он сбежал, его поймали. В соответствии с инструкциями патрона его следовало убить, но я пожалел его. Узнай об этом патрон, я бы получил нагоняй. — Лиргисо натянуто рассмеялся.
   — Дальше?
   — Я увез его к себе в загородное имение. У меня там отлично вышколенная прислуга и люди могут ходить без маскировки. Я отнесся к Дирку доброжелательно, однако после того, как мы некоторое время поговорили, он вдруг начал волноваться и попытался меня ударить. Мне пришлось применить силу, чтобы успокоить его. Думаю, прислуга кормила его в мое отсутствие, как и других людей. Стив, я не понимаю, что вам не нравится. Я проявил гуманность, сохранив ему жизнь.
   — Ты еще предложил ему очень гуманный выбор, помнишь?
   — Для него был выбор между жизнью и смертью, и я сделал выбор в пользу жизни… — туманно ответил энбоно, в то время как его слуховые отростки слегка свернулись.
   — Лиргисо предложил ему выбрать между сексом и тренировками, — объяснил Стив, повернувшись к Тине. — Это было за день до того, как вы похитили Лиргисо. В течение всего этого времени Дирк выбирал и чуть не сошел с ума. Когда я нашел его, он был порядком истощен, поскольку начал голодовку. На Валгре я устроил его в клинику, обещали выходить.
   — Я же не виноват, что так долго отсутствовал, это был произвол великолепной Тины. По крайней мере, благодаря мне он остался жив… Для моих тренировок он заведомо не годился — недостаточно крепкий и драться не умеет, но мне было интересно, какой выбор он сделает. — Лиргисо улыбнулся. — Его одинаково пугали оба варианта.
   Звякнул, упав на пол, бокал. Остатки густого вина выплеснулись черной кляксой. Качнувшись в оконном проеме, Живущий-в-Прохладе схватился за грудь, слуховые отростки свернулись в спирали.
   — Тина, убери его отсюда, — услышала она хриплый голос Стива. — Скорее!
   Вскочив, Тина схватила энбоно за локоть, дотащила до второй комнаты и втолкнула внутрь. Лиргисо был бледен и продолжал держаться за грудь.
   — Тина, включите медавтомат! У меня сердечный приступ.
   — За свою драгоценную шкуру ты дрожишь! — с отвращением бросила Тина, но медавтомат, специально для него доставленный с Лярна (первый отдали в силарскую миссию вместе с Тлемлелхом), включила. Захлопнула дверь, щелкнув замком, и вернулась к Стиву.
   Тот сидел на полу возле дверного косяка, его лицо было мокрым от пота, на скулах играли желваки.
   — Я чуть не убил его, — сообщил он все так же хрипло. — Я же обещал, что не убью…
   — Все в порядке. — Тина села рядом, взяла его шершавую руку с крупными сильными пальцами. — Ты к нему даже шага не сделал.