Страница:
— Мама, что это? — привстав, спросила Тина.
— Наказание. — Мать усадила ее на место. — Видно, они в чем-то провинились.
— Они же замерзнут! Это неправильно!
— Тихо, тихо… — засуетилась мать, вытаскивая что-то из сумки. — На вот лучше булочку скушай, а то совсем проголодалась… Скоро к бабушке с дедушкой приедем!
Возмущенная Тина пыталась еще что-то сказать, но тут мать ловко засунула ей в рот сладкую булку. Рядом шофер и служанка, они могут донести его превосходительству, что его дочь говорила нехорошие вещи, и девочку накажут, чтобы в следующий раз знала, что можно говорить, а что нет.
Насупившись, Тина энергично жует, а мать вслух сокрушается, что дети такие глупые, совсем ничего не понимают… Ее жалостливый монолог предназначен для ушей прислуги, которую она в глубине души побаивалась.
Тине тогда было лет пять или даже меньше, но вкус той булки она запомнила на всю жизнь.
…Яркое, с фиолетовым отливом, небо над Тергароном. Тина в кабине аэрокара, это ее первый самостоятельный полет. Рядом сидит парень, обучавший ее пилотированию — молодой врач-ординатор из больницы, где ее оперировали. Ночь они провели вместе. Он предложил научить ее управлять аэрокаром, рассчитывая добиться в процессе обучения более близких отношений, и Тина ничего не имела против.
Неумело закладывая виражи в пока еще пустом утреннем небе, она счастливо улыбается. Ее распирает от восторга: она летает, ее мечта сбылась!
— Рычаг не сломай, — смеется ее спутник. — Ты же теперь киборг. Смотри, пластик треснул!
Городской массив внизу опрокинулся набок, машина мчится навстречу солнцу.
…Вокруг громоздятся заснеженные горы — Рисахэи, один из хребтов Рошегена, пронизанный выработанными и давно заброшенными желийскими шахтами. Слоистое небо с серыми, лиловыми и желтоватыми облаками опирается о самые высокие вершины и слегка провисает. Тина в белом комбинезоне легко скользит по насту. Ее напарник из «Галактического лидера» сказал, что где-то здесь находится логово террориста по кличке Гонщик, которого она подрядилась ликвидировать. Манокарская группа захвата вместе с человеком Руческела Саймоном Клиссом тоже затаилась поблизости, но она об этом пока не знает…
После этой истории Тина лишний раз убедилась в том, что интуиция у нее не очень-то развита. «Заблокирована», — поправил Стив, когда они обсуждали этот вопрос. Все оказалось наоборот, ей профессионально заморочили голову, и хорошо еще, что Гонщик, он же Стив Баталов, оказался лучшим бойцом, чем она.
«Обычного человека я бы убила за считанные секунды. И потом, выяснив, что он невиновен, так и жила бы с этим…»
— А у тебя интуиция сработала, да? — спросила она у Гонщика позже, когда разыскала его на Ниаре.
— Я просто понял, что тебя убивать не надо. Не знаю, это называется интуицией или что-то другое.
…Уличное кафе в Кеодосе, столице Неза. Фигурные керамические столбики, покрытые шоколадно-коричневой глазурью — традиционная незийская экзотика, — подпирают термонавес, не позволяющий полуденному зною разогнать и без того немногочисленных посетителей. Серебрятся на солнце громадные перистые листья ракун, посаженных вдоль тротуара.
Они устроились за столиком впятером: Тина, Стив, друзья Тины — Джеральд и Ольга, и четырнадцатилетняя дочь Ольги Ли. Над головами Стива и Тины уже начали сгущаться тучи. Руческел, оставаясь в подполье, уже устроил пару инцидентов — нельзя не признать, режиссер он почти гениальный, — и Космопол уже растиражировал объявление: «Лицу без гражданства Тине Хэдис и лицу, выдающему себя за пиарского гражданина Стива Баталова, предлагается немедленно явиться в ближайшее отделение Космопола для дачи показаний».
— Вам лучше поменять внешность и документы, — вертя в худых пальцах ложечку, посоветовал Джеральд. — Обоим И никому не сообщайте, что вы — это вы. Даже нам.
— Хоть и жаль расставаться, — грустно добавила Ольга.
— Тина, я все равно им не поверю, — тряхнув щит кои мелко вьющихся рыжих волос, заговорила Ли. — Пусть они хоть какую ерунду про тебя сочиняют — я всегда буду знать, что это сделала не ты, Просто не забывай об этом, и все!
— Хорошо, Ли, — улыбнулась Тина. Ей тоже было грустно.
Тина открыла глаза. Пока она дремала, обстановка не изменилась: аэрокар двигался в неизвестность в темноте за лобовым стеклом мелькали фосфоресцирующие комочки, фрактально ветвящиеся нити и какие-то более сложные образования. До чего яркими и детальными были воспоминания, словно что-то стимулировало появление этих картинок из прошлого… В кабине стояла тишина. Тина оглянулась: энбоно неподвижно лежали на модульном ложе, составленном из двух пассажирских кресел. Похоже, уснули. Это к лучшему, поменьше кислорода израсходуют Она взглянула на индикатор — система регенерации воздуха пока работает. Надо, чтобы аэрокар оказался на берегу не позже чем через шесть часов, тогда они останутся живы
«Ускорить движение к берегу. Иначе мы умрем. Двигаться быстро, очень быстро!»
Ей показалось, что фосфоресцирующие объекты за триплексом и правда замелькали быстрее. Вот только непонятно, куда машина движется на самом деле… Насчет своих паранормальных способностей Тина не обольщалась.
«Еще быстрее!»
Не разобрать, получилось еще быстрее или нет. Но некоторый сомнительный прогресс есть. Она скептически усмехнулась и опять прикрыла глаза. Пошли картинки.
Ее вернул к реальности переливчатый звук за спиной. Кто-то из энбоно звал ее, уже не в первый раз. Переводчик Тина выключила, решив, что неэтично будет подслушивать, что они говорят, лаская друг друга. Спохватившись, нажала на кнопку.
— Тина! — прозвучало из коробочки.
Тлемлелх. Самонастраивающаяся автоматика, переводя речь энбоно на общегалактический, не только воспроизводила адекватные интонации, но и придавала каждому голосу индивидуальную окраску.
Она развернула пилотское кресло. Оба ее спутника проснулись, причем голова Тлемлелха лежала на плече у Лиргисо, словно и не было между ними мордобоя. А Лиргисо, насколько позволял разобрать полумрак выглядел намного лучше, чем в начале их пребывания во Флассе. Отек в нижней части лица рассосался почти без остатка, да и губы, слегка припухшие, с запекшимися трещинами, приобрели более-менее нормальный вид Энбоно способны к быстрой регенерации или это воздействие Фласса?
— Тина, куда мы движемся? — спросил Тлемлелх.
— Не знаю. Хорошо, если к берегу.
— А я догадываюсь, — усмехнулся Лиргисо. — Что мы делаем, если хотим пообедать и имеем банку с консервами?
Тина сообразила, куда он клонит, но промолчала.
— Вскрываем банку, — выдержав паузу, продолжил Лиргисо, — чтобы добраться до содержимого. Увы, дорогой Тлемлелх, мне сдается, Фласс тащит нас туда, где у него хранится набор консервных ножей.
Тлемлелх содрогнулся, его слуховые отростки судорожно свернулись — Тина уже уловила, что у энбоно этот непроизвольный жест выражает страх, и притом достаточно сильный.
— Лиргисо, ты так доиграешься, что тебе опять физиономию разобьют, — предупредила она.
— Вряд ли, кхей-саро. Когда я не связан, я дерусь лучше, чем несравненный Тлемлелх.
— Это и я могу сделать. Хочешь продемонстрирую?
— Неужели я даже вас напугал, великолепная кхей-саро? — Его подвижное треугольное лицо исказила гримаса, выражающая, видимо, то ли преувеличенное удивление, то ли иронию, а может, и то и другое вместе. — Вот уж не тешил себя столь смелой надеждой…
— И правильно, что не тешил. Меня ты не напугал. Но я не люблю, когда в моем присутствии бессмысленно запугивают других… — Она чуть не сказала «людей», но запнулась.
— Почему бессмысленно? — запротестовал Лиргисо. — Пугать Тлемлелха — это же интересно! Это меня развлекает. И вы тоже могли бы поразвлечься, слушая нашу пикантную беседу…
— Или ты заткнешься, или я тебя ударю.
— Сдаюсь, изумительная кхей-саро. Если меня ударите вы, мне снова придется припасть губами к неживой и бесчувственной плоти медавтомата, а я всегда предпочитал живую и чувственную плоть.
«Боюсь, что я его все-таки стукну. Не сейчас, так потом».
— У вас есть медавтоматы?
Она адресовала вопрос Тлемлелху, но тот все еще пребывал в оцепенении. Консервные ножи не шли у него из головы, он лишь сейчас в полной мере осознал, что от Фласса его отделяют только не слишком толстые стенки аэрокара.
— Они есть у вас, кхей-саро. — Лиргисо говорил вежливо и вкрадчиво — видимо, хотел помириться. — Нашим ученым пришлось их модифицировать в расчете на нашу физиологию. Все машины, которые используются на Лярне, укомплектованы двумя медавтоматами — для людей и для энбоно, патрон об этом позаботился. Патрон всегда заботится о своих союзниках и об интересах энбоно, пусть Тлемлелх и падает в обморок при одном звуке его имени… Извините, изумительная кхей-саро, я не хотел, само вырвалось! — Он слегка свернул слуховые отростки и заслонил лицо откровенно театральным жестом, а потом, опустив руку, закончил: — Разумеется, я воспользовался медавтоматом и привел себя в порядок, перед тем как возлечь на ложе наслаждений. Вы не видели, потому что отвернулись.
— Лиргисо, я немного знакома с твоим патроном. Ты действительно ему доверяешь?
— Разве можно кому-то доверять, кхей-саро? — улыбнулся Лиргисо. — Впрочем, патрону я доверяю, насколько я вообще на это способен. Он пожертвует кем угодно, только не энбоно.
— Один раз он уже устроил вам геноцид.
— Даже самые искушенные умы не застрахованы от ошибок. Он сожалеет об этом и хочет исправить причиненное зло.
— Как именно? Он ведь ничего не сделал для того, чтобы установить контакт между Лярном и Галактической Ассамблеей. Вы живете в полной изоляции, хотя давно уже могли бы получить реальную помощь.
— О, у патрона более широкие таны После реализации его проекта наша раса получи помощь, а власть над остальными расами.
Воцарилось молчание, потом Тина прошептала:
— Все-таки Руческел сумасшедший…
— Простите, кхей-саро, как вы сказали? — переспросил Лиргисо.
— Виллерт Руческел. Такое имя носил ваш патрон, когда я с ним столкнулась.
— Слишком смелую игру иногда можно перепутать с безумием.
— И наоборот, — хмыкнула Тина.
— Тина, а нельзя по каким-нибудь приборам в этой машине определить, куда мы движемся? — тусклым голосом спросил Тлемлелх.
— Определить нельзя, но не исключено, что к берегу.
— Ты уверена? — Он немного оживился, даже скрученные слуховые отростки нерешительно распрямились.
— Если не получается открыть консервную банку, ее выбрасывают за ненадобностью.
— Тогда я выпью глоток напитка, дарующего отдых от мучительных переживаний.
Он поднялся с ложа, взял свой золотой бокал и извлек из рюкзака маленькую каплевидную фляжку молочного стекла. Выглядел он чуть приободрившимся, однако руки дрожали.
— Слиионгх, — примерно так переводчик интерпретировал произнесенное мм название. — Если выпить его больше некой нормы, сердце само перестанет биться. Но не у меня… Я слишком часто употреблял слиионгх, поэтому столь малая доза меня не убьет.
Он отвернулся, к Тина заметила у него на шее темный кровоподтек.
— Что у тебя с шеей?
— А… — Тлемлелх потрогал пятно. — Это Лиргисо меня укусил. Иногда он так делает.
После чего перелил содержимое фляжки в бокал, выпил и растянулся на ложе.
— Теперь он проспит несколько часов, — сказав Лиргисо. — И будет видеть приятные сны, в отличие от нас…
Перегнувшись через подлокотник, он достал бутылку вина из запасов аэрокара и опять приложился к горлышку — очевидно, присутствие представителя иной расы его не смущало. Тина тоже вскрыла банку с напитком. Дрянная валгрианская газировка с карамельным привкусом, из самых дешевых. Похоже, что на продуктах для людей Руческел-Сефаргл существенно экономил.
— Кхей-саро, если это не тайна, зачем я вам понадобился? — Лиргисо смотрел на нее с улыбкой.
— Мне надо вернуться на Валгру. Установка в окрестностях Мигона сломалась, а ты знаешь, где находится проход в Яганле.
— Из какого источника вы это почерпнули?
— Не все ли тебе равно?
Отказ от ответа он воспринял как должное и поинтересовался:
— Получив то, что вам нужно, вы бы меня убили?
— Нет. Возможно, задержала бы на какое-то время, поскольку мы с твоим патроном враги. Лиргисо, Лярну нужен контакт с другими мирами. Это спасение от Фласса, стабилизация жизни… Это вариант получше, чем то, что может придумать Сефаргл.
— Вариант патрона тоже предполагает контакт — на наших условиях.
— О боже… — Она закатила глаза к потолку. — Вы собираетесь воевать со всей Галактикой? Да вас попросту сметут. В Галактике есть расы более могущественные, чем люди или энбоно. Среди человеческих сообществ есть очень милитаризованные — Тергарон, например. Придет сюда тергаронский крейсер, и от вас останется одно воспоминание, никакого Фласса не понадобится.
— Кхей-саро, я не похож на неподражаемого Тлемлелха. Меня испугать трудно. Признаться, по-настоящему я боюсь только скуки.
— А я тебя не запугиваю, я просто объясняю ситуацию. Война — это путь к разрушению. Вам надо обратиться в Галактическую Ассамблею. Лярн по всем признакам входит в категорию миров, терпящих глобальное бедствие, и помощь вы получите по полной программе. Вам даже подходящую планету для колонизации предоставят и обеспечат транспорт, раз уж с Флассом ничего нельзя сделать.
Он рассмеялся:
— Возможно, бедного Тлемлелха такое предложение и могло бы обрадовать, но для меня проект патрона более соблазнителен. Тина, у меня есть другое предложение, лично к вам… Мы ведь проживем еще несколько часов в достаточно комфортных условиях? В отличие от большинства энбоно, я не ксенофоб, и у меня уже был опыт секса с людьми-кхейглами. Патрон привозил их сюда. Вы меня возбуждаете больше, чем те забавные существа… Давайте в эти последние часы забудем о том, что мы враги? — Он положил ей на колено шестипалую руку с блестящими когтями. — Хотя бы ненадолго… А Тлемлелха пока переложим в ваше кресло.
«Так, теперь этот тип еще и приставать ко мне будет…»
— Лиргисо, у меня нет настроения. Лучше убери руку.
Вместо того чтобы подчиниться, он другой рукой схватил ее за запястье и попытался притянуть к себе. Освободившись от захвата, Тина его оттолкнула.
— Я знаю, что вы сильнее, — с размаху усевшись на диванчик, обезоруживающе улыбнулся Лиргисо. — Жаль, что не хотите… Отказывать в сексе — это очень плохо. Аморально! Что я теперь должен делать со своей разгоряченной плотью?
— Разбуди Тлемлелха, — сквозь зубы процедила Тина. Ей было и смешно, и досадно.
— Он не проснется. После дозы слиионгха он будет грезить часа три. А я не очень-то люблю ласкать бесчувственных партнеров — можно за неимением лучшего, но удовольствие не то.
— Ну так подумай о чем-нибудь! Например, сравни вариант Сефаргла с моим вариантом — я имею в виду перспективы для Лярна.
— Настроения нет, увы.
Ей показалось, что Лиргисо ее передразнивает, но препираться с ним дальше не хотелось. Развернувшись к лобовому стеклу, она отключила переводчик. Лиргисо продолжал еще что-то говорить, но она не понимала ни слова. Потом замолчал. Спустя два часа погас глазок индикатора системы регенерации воздуха.
«Увеличить скорость! До предела и даже больше — или мы начнем умирать. На берег, немедленно! Сейчас!»
Столько тоски и силы было в этой мысли, что характер движения как будто и правда изменился… Да нет, не как будто. Фосфоресцирующие объекты стремительно мелькали по сторонам, теперь уже нельзя было разобрать, как они выглядят. Впереди, в толще студня, словно раскрылся вакуумный коридор, и машина летела по нему, не встречая сопротивления. Откинувшись в кресле, Тина всматривалась в подвижную тьму. Спустя еще два часа проснулся Тлемлелх — энбоно позади переговаривались, и голоса их звучали довольно-таки слабо. Она включила переводчик.
— Тина, трудно дышать…
— Расслабьтесь и дышите медленно. Я буду молчать, тогда мне не придется расходовать кислород.
Прежде чем снова остановить дыхание, она успела почувствовать, что атмосфера в кабине одурманивающе-удушливая, кислорода осталось катастрофически мало. Кто-то судорожно всхлипывал — скорее всего, Тлемлелх. Потом наступила тишина. Выбравшись из кресла, Тина склонилась над энбоно: оба живы, но того и гляди начнут терять сознание от удушья. Она вернулась на свое место.
«На берег! Срочно на берег!»
Полет сквозь тьму.
Внезапно впереди забрезжил свет. Он стремительно приближался, и вот на машину обрушилось зеленоватое солнечное сияние — она рухнула на залитый полуденным солнцем каменистый берег под ослепительно сверкающим небом болотного оттенка. Жмурясь, Тина вскочила с кресла, первым делом вышибла заклинившую дверцу и только после этого повернулась к пассажирам.
Глава 12
— Наказание. — Мать усадила ее на место. — Видно, они в чем-то провинились.
— Они же замерзнут! Это неправильно!
— Тихо, тихо… — засуетилась мать, вытаскивая что-то из сумки. — На вот лучше булочку скушай, а то совсем проголодалась… Скоро к бабушке с дедушкой приедем!
Возмущенная Тина пыталась еще что-то сказать, но тут мать ловко засунула ей в рот сладкую булку. Рядом шофер и служанка, они могут донести его превосходительству, что его дочь говорила нехорошие вещи, и девочку накажут, чтобы в следующий раз знала, что можно говорить, а что нет.
Насупившись, Тина энергично жует, а мать вслух сокрушается, что дети такие глупые, совсем ничего не понимают… Ее жалостливый монолог предназначен для ушей прислуги, которую она в глубине души побаивалась.
Тине тогда было лет пять или даже меньше, но вкус той булки она запомнила на всю жизнь.
…Яркое, с фиолетовым отливом, небо над Тергароном. Тина в кабине аэрокара, это ее первый самостоятельный полет. Рядом сидит парень, обучавший ее пилотированию — молодой врач-ординатор из больницы, где ее оперировали. Ночь они провели вместе. Он предложил научить ее управлять аэрокаром, рассчитывая добиться в процессе обучения более близких отношений, и Тина ничего не имела против.
Неумело закладывая виражи в пока еще пустом утреннем небе, она счастливо улыбается. Ее распирает от восторга: она летает, ее мечта сбылась!
— Рычаг не сломай, — смеется ее спутник. — Ты же теперь киборг. Смотри, пластик треснул!
Городской массив внизу опрокинулся набок, машина мчится навстречу солнцу.
…Вокруг громоздятся заснеженные горы — Рисахэи, один из хребтов Рошегена, пронизанный выработанными и давно заброшенными желийскими шахтами. Слоистое небо с серыми, лиловыми и желтоватыми облаками опирается о самые высокие вершины и слегка провисает. Тина в белом комбинезоне легко скользит по насту. Ее напарник из «Галактического лидера» сказал, что где-то здесь находится логово террориста по кличке Гонщик, которого она подрядилась ликвидировать. Манокарская группа захвата вместе с человеком Руческела Саймоном Клиссом тоже затаилась поблизости, но она об этом пока не знает…
После этой истории Тина лишний раз убедилась в том, что интуиция у нее не очень-то развита. «Заблокирована», — поправил Стив, когда они обсуждали этот вопрос. Все оказалось наоборот, ей профессионально заморочили голову, и хорошо еще, что Гонщик, он же Стив Баталов, оказался лучшим бойцом, чем она.
«Обычного человека я бы убила за считанные секунды. И потом, выяснив, что он невиновен, так и жила бы с этим…»
— А у тебя интуиция сработала, да? — спросила она у Гонщика позже, когда разыскала его на Ниаре.
— Я просто понял, что тебя убивать не надо. Не знаю, это называется интуицией или что-то другое.
…Уличное кафе в Кеодосе, столице Неза. Фигурные керамические столбики, покрытые шоколадно-коричневой глазурью — традиционная незийская экзотика, — подпирают термонавес, не позволяющий полуденному зною разогнать и без того немногочисленных посетителей. Серебрятся на солнце громадные перистые листья ракун, посаженных вдоль тротуара.
Они устроились за столиком впятером: Тина, Стив, друзья Тины — Джеральд и Ольга, и четырнадцатилетняя дочь Ольги Ли. Над головами Стива и Тины уже начали сгущаться тучи. Руческел, оставаясь в подполье, уже устроил пару инцидентов — нельзя не признать, режиссер он почти гениальный, — и Космопол уже растиражировал объявление: «Лицу без гражданства Тине Хэдис и лицу, выдающему себя за пиарского гражданина Стива Баталова, предлагается немедленно явиться в ближайшее отделение Космопола для дачи показаний».
— Вам лучше поменять внешность и документы, — вертя в худых пальцах ложечку, посоветовал Джеральд. — Обоим И никому не сообщайте, что вы — это вы. Даже нам.
— Хоть и жаль расставаться, — грустно добавила Ольга.
— Тина, я все равно им не поверю, — тряхнув щит кои мелко вьющихся рыжих волос, заговорила Ли. — Пусть они хоть какую ерунду про тебя сочиняют — я всегда буду знать, что это сделала не ты, Просто не забывай об этом, и все!
— Хорошо, Ли, — улыбнулась Тина. Ей тоже было грустно.
Тина открыла глаза. Пока она дремала, обстановка не изменилась: аэрокар двигался в неизвестность в темноте за лобовым стеклом мелькали фосфоресцирующие комочки, фрактально ветвящиеся нити и какие-то более сложные образования. До чего яркими и детальными были воспоминания, словно что-то стимулировало появление этих картинок из прошлого… В кабине стояла тишина. Тина оглянулась: энбоно неподвижно лежали на модульном ложе, составленном из двух пассажирских кресел. Похоже, уснули. Это к лучшему, поменьше кислорода израсходуют Она взглянула на индикатор — система регенерации воздуха пока работает. Надо, чтобы аэрокар оказался на берегу не позже чем через шесть часов, тогда они останутся живы
«Ускорить движение к берегу. Иначе мы умрем. Двигаться быстро, очень быстро!»
Ей показалось, что фосфоресцирующие объекты за триплексом и правда замелькали быстрее. Вот только непонятно, куда машина движется на самом деле… Насчет своих паранормальных способностей Тина не обольщалась.
«Еще быстрее!»
Не разобрать, получилось еще быстрее или нет. Но некоторый сомнительный прогресс есть. Она скептически усмехнулась и опять прикрыла глаза. Пошли картинки.
Ее вернул к реальности переливчатый звук за спиной. Кто-то из энбоно звал ее, уже не в первый раз. Переводчик Тина выключила, решив, что неэтично будет подслушивать, что они говорят, лаская друг друга. Спохватившись, нажала на кнопку.
— Тина! — прозвучало из коробочки.
Тлемлелх. Самонастраивающаяся автоматика, переводя речь энбоно на общегалактический, не только воспроизводила адекватные интонации, но и придавала каждому голосу индивидуальную окраску.
Она развернула пилотское кресло. Оба ее спутника проснулись, причем голова Тлемлелха лежала на плече у Лиргисо, словно и не было между ними мордобоя. А Лиргисо, насколько позволял разобрать полумрак выглядел намного лучше, чем в начале их пребывания во Флассе. Отек в нижней части лица рассосался почти без остатка, да и губы, слегка припухшие, с запекшимися трещинами, приобрели более-менее нормальный вид Энбоно способны к быстрой регенерации или это воздействие Фласса?
— Тина, куда мы движемся? — спросил Тлемлелх.
— Не знаю. Хорошо, если к берегу.
— А я догадываюсь, — усмехнулся Лиргисо. — Что мы делаем, если хотим пообедать и имеем банку с консервами?
Тина сообразила, куда он клонит, но промолчала.
— Вскрываем банку, — выдержав паузу, продолжил Лиргисо, — чтобы добраться до содержимого. Увы, дорогой Тлемлелх, мне сдается, Фласс тащит нас туда, где у него хранится набор консервных ножей.
Тлемлелх содрогнулся, его слуховые отростки судорожно свернулись — Тина уже уловила, что у энбоно этот непроизвольный жест выражает страх, и притом достаточно сильный.
— Лиргисо, ты так доиграешься, что тебе опять физиономию разобьют, — предупредила она.
— Вряд ли, кхей-саро. Когда я не связан, я дерусь лучше, чем несравненный Тлемлелх.
— Это и я могу сделать. Хочешь продемонстрирую?
— Неужели я даже вас напугал, великолепная кхей-саро? — Его подвижное треугольное лицо исказила гримаса, выражающая, видимо, то ли преувеличенное удивление, то ли иронию, а может, и то и другое вместе. — Вот уж не тешил себя столь смелой надеждой…
— И правильно, что не тешил. Меня ты не напугал. Но я не люблю, когда в моем присутствии бессмысленно запугивают других… — Она чуть не сказала «людей», но запнулась.
— Почему бессмысленно? — запротестовал Лиргисо. — Пугать Тлемлелха — это же интересно! Это меня развлекает. И вы тоже могли бы поразвлечься, слушая нашу пикантную беседу…
— Или ты заткнешься, или я тебя ударю.
— Сдаюсь, изумительная кхей-саро. Если меня ударите вы, мне снова придется припасть губами к неживой и бесчувственной плоти медавтомата, а я всегда предпочитал живую и чувственную плоть.
«Боюсь, что я его все-таки стукну. Не сейчас, так потом».
— У вас есть медавтоматы?
Она адресовала вопрос Тлемлелху, но тот все еще пребывал в оцепенении. Консервные ножи не шли у него из головы, он лишь сейчас в полной мере осознал, что от Фласса его отделяют только не слишком толстые стенки аэрокара.
— Они есть у вас, кхей-саро. — Лиргисо говорил вежливо и вкрадчиво — видимо, хотел помириться. — Нашим ученым пришлось их модифицировать в расчете на нашу физиологию. Все машины, которые используются на Лярне, укомплектованы двумя медавтоматами — для людей и для энбоно, патрон об этом позаботился. Патрон всегда заботится о своих союзниках и об интересах энбоно, пусть Тлемлелх и падает в обморок при одном звуке его имени… Извините, изумительная кхей-саро, я не хотел, само вырвалось! — Он слегка свернул слуховые отростки и заслонил лицо откровенно театральным жестом, а потом, опустив руку, закончил: — Разумеется, я воспользовался медавтоматом и привел себя в порядок, перед тем как возлечь на ложе наслаждений. Вы не видели, потому что отвернулись.
— Лиргисо, я немного знакома с твоим патроном. Ты действительно ему доверяешь?
— Разве можно кому-то доверять, кхей-саро? — улыбнулся Лиргисо. — Впрочем, патрону я доверяю, насколько я вообще на это способен. Он пожертвует кем угодно, только не энбоно.
— Один раз он уже устроил вам геноцид.
— Даже самые искушенные умы не застрахованы от ошибок. Он сожалеет об этом и хочет исправить причиненное зло.
— Как именно? Он ведь ничего не сделал для того, чтобы установить контакт между Лярном и Галактической Ассамблеей. Вы живете в полной изоляции, хотя давно уже могли бы получить реальную помощь.
— О, у патрона более широкие таны После реализации его проекта наша раса получи помощь, а власть над остальными расами.
Воцарилось молчание, потом Тина прошептала:
— Все-таки Руческел сумасшедший…
— Простите, кхей-саро, как вы сказали? — переспросил Лиргисо.
— Виллерт Руческел. Такое имя носил ваш патрон, когда я с ним столкнулась.
— Слишком смелую игру иногда можно перепутать с безумием.
— И наоборот, — хмыкнула Тина.
— Тина, а нельзя по каким-нибудь приборам в этой машине определить, куда мы движемся? — тусклым голосом спросил Тлемлелх.
— Определить нельзя, но не исключено, что к берегу.
— Ты уверена? — Он немного оживился, даже скрученные слуховые отростки нерешительно распрямились.
— Если не получается открыть консервную банку, ее выбрасывают за ненадобностью.
— Тогда я выпью глоток напитка, дарующего отдых от мучительных переживаний.
Он поднялся с ложа, взял свой золотой бокал и извлек из рюкзака маленькую каплевидную фляжку молочного стекла. Выглядел он чуть приободрившимся, однако руки дрожали.
— Слиионгх, — примерно так переводчик интерпретировал произнесенное мм название. — Если выпить его больше некой нормы, сердце само перестанет биться. Но не у меня… Я слишком часто употреблял слиионгх, поэтому столь малая доза меня не убьет.
Он отвернулся, к Тина заметила у него на шее темный кровоподтек.
— Что у тебя с шеей?
— А… — Тлемлелх потрогал пятно. — Это Лиргисо меня укусил. Иногда он так делает.
После чего перелил содержимое фляжки в бокал, выпил и растянулся на ложе.
— Теперь он проспит несколько часов, — сказав Лиргисо. — И будет видеть приятные сны, в отличие от нас…
Перегнувшись через подлокотник, он достал бутылку вина из запасов аэрокара и опять приложился к горлышку — очевидно, присутствие представителя иной расы его не смущало. Тина тоже вскрыла банку с напитком. Дрянная валгрианская газировка с карамельным привкусом, из самых дешевых. Похоже, что на продуктах для людей Руческел-Сефаргл существенно экономил.
— Кхей-саро, если это не тайна, зачем я вам понадобился? — Лиргисо смотрел на нее с улыбкой.
— Мне надо вернуться на Валгру. Установка в окрестностях Мигона сломалась, а ты знаешь, где находится проход в Яганле.
— Из какого источника вы это почерпнули?
— Не все ли тебе равно?
Отказ от ответа он воспринял как должное и поинтересовался:
— Получив то, что вам нужно, вы бы меня убили?
— Нет. Возможно, задержала бы на какое-то время, поскольку мы с твоим патроном враги. Лиргисо, Лярну нужен контакт с другими мирами. Это спасение от Фласса, стабилизация жизни… Это вариант получше, чем то, что может придумать Сефаргл.
— Вариант патрона тоже предполагает контакт — на наших условиях.
— О боже… — Она закатила глаза к потолку. — Вы собираетесь воевать со всей Галактикой? Да вас попросту сметут. В Галактике есть расы более могущественные, чем люди или энбоно. Среди человеческих сообществ есть очень милитаризованные — Тергарон, например. Придет сюда тергаронский крейсер, и от вас останется одно воспоминание, никакого Фласса не понадобится.
— Кхей-саро, я не похож на неподражаемого Тлемлелха. Меня испугать трудно. Признаться, по-настоящему я боюсь только скуки.
— А я тебя не запугиваю, я просто объясняю ситуацию. Война — это путь к разрушению. Вам надо обратиться в Галактическую Ассамблею. Лярн по всем признакам входит в категорию миров, терпящих глобальное бедствие, и помощь вы получите по полной программе. Вам даже подходящую планету для колонизации предоставят и обеспечат транспорт, раз уж с Флассом ничего нельзя сделать.
Он рассмеялся:
— Возможно, бедного Тлемлелха такое предложение и могло бы обрадовать, но для меня проект патрона более соблазнителен. Тина, у меня есть другое предложение, лично к вам… Мы ведь проживем еще несколько часов в достаточно комфортных условиях? В отличие от большинства энбоно, я не ксенофоб, и у меня уже был опыт секса с людьми-кхейглами. Патрон привозил их сюда. Вы меня возбуждаете больше, чем те забавные существа… Давайте в эти последние часы забудем о том, что мы враги? — Он положил ей на колено шестипалую руку с блестящими когтями. — Хотя бы ненадолго… А Тлемлелха пока переложим в ваше кресло.
«Так, теперь этот тип еще и приставать ко мне будет…»
— Лиргисо, у меня нет настроения. Лучше убери руку.
Вместо того чтобы подчиниться, он другой рукой схватил ее за запястье и попытался притянуть к себе. Освободившись от захвата, Тина его оттолкнула.
— Я знаю, что вы сильнее, — с размаху усевшись на диванчик, обезоруживающе улыбнулся Лиргисо. — Жаль, что не хотите… Отказывать в сексе — это очень плохо. Аморально! Что я теперь должен делать со своей разгоряченной плотью?
— Разбуди Тлемлелха, — сквозь зубы процедила Тина. Ей было и смешно, и досадно.
— Он не проснется. После дозы слиионгха он будет грезить часа три. А я не очень-то люблю ласкать бесчувственных партнеров — можно за неимением лучшего, но удовольствие не то.
— Ну так подумай о чем-нибудь! Например, сравни вариант Сефаргла с моим вариантом — я имею в виду перспективы для Лярна.
— Настроения нет, увы.
Ей показалось, что Лиргисо ее передразнивает, но препираться с ним дальше не хотелось. Развернувшись к лобовому стеклу, она отключила переводчик. Лиргисо продолжал еще что-то говорить, но она не понимала ни слова. Потом замолчал. Спустя два часа погас глазок индикатора системы регенерации воздуха.
«Увеличить скорость! До предела и даже больше — или мы начнем умирать. На берег, немедленно! Сейчас!»
Столько тоски и силы было в этой мысли, что характер движения как будто и правда изменился… Да нет, не как будто. Фосфоресцирующие объекты стремительно мелькали по сторонам, теперь уже нельзя было разобрать, как они выглядят. Впереди, в толще студня, словно раскрылся вакуумный коридор, и машина летела по нему, не встречая сопротивления. Откинувшись в кресле, Тина всматривалась в подвижную тьму. Спустя еще два часа проснулся Тлемлелх — энбоно позади переговаривались, и голоса их звучали довольно-таки слабо. Она включила переводчик.
— Тина, трудно дышать…
— Расслабьтесь и дышите медленно. Я буду молчать, тогда мне не придется расходовать кислород.
Прежде чем снова остановить дыхание, она успела почувствовать, что атмосфера в кабине одурманивающе-удушливая, кислорода осталось катастрофически мало. Кто-то судорожно всхлипывал — скорее всего, Тлемлелх. Потом наступила тишина. Выбравшись из кресла, Тина склонилась над энбоно: оба живы, но того и гляди начнут терять сознание от удушья. Она вернулась на свое место.
«На берег! Срочно на берег!»
Полет сквозь тьму.
Внезапно впереди забрезжил свет. Он стремительно приближался, и вот на машину обрушилось зеленоватое солнечное сияние — она рухнула на залитый полуденным солнцем каменистый берег под ослепительно сверкающим небом болотного оттенка. Жмурясь, Тина вскочила с кресла, первым делом вышибла заклинившую дверцу и только после этого повернулась к пассажирам.
Глава 12
Пылевая буря бесновалась над равнинами у западных отрогов Катлайского хребта уже вторые сутки. Из подземного бункера никто не высовывался, и Клод, меряя шагами крохотную комнатушку, похожую на тюремную камеру, все больше впадал в уныние. Благодаря непогоде у него было время подумать и осознать, в какую же паршивую историю он угодил. С одной стороны, ему, конечно, не привыкать, а с другой — сколько можно, сколько можно…
Ощутив назойливое покалывание в мочке правого уха, он начал рассеянно чесать это место и лишь потом сообразил: приятель Линды вышел на связь, как и обещал. Наконец-то… Под кожу Клоду имплантирован микроскопический тактильный передатчик. Припомнив уговор, он три раза подряд сильно сжал мочку уха, сосчитал в уме до пяти и повторил сигнал. Это означало: он находится в закрытом помещении, один. И что теперь?
Этот парень возник перед ним из ниоткуда. Клод отшатнулся и открыл рот, чтобы заорать.
— Тихо, — шепнул тот. — Это я, все в порядке. Идем.
Он взял его за локоть, и Клод вдруг понял, что находится уже в другой комнате — куда более уютной и просторной, с мягкой мебелью. Плюхнувшись в кресло, к которому подвел его приятель Линды, он уткнулся лицом в ладони Спятил все-таки… Что ж, как говорит Адела, психушка — наша родина, все там будем.
— Стив еще и не то умеет, — услышал он чей-то незнакомый голос.
«Стив? Вот я и узнал, как его зовут» — эта мысль мелькнула где-то на периферии сознания. По сравнению с постигшим его сумасшествием все остальное представлялось Клоду незначительным.
— Клод, с тобой все в порядке. — Это уже голос Стива. — Я владею телепортацией — слыхал о таком? Извини, что пришлось без предупреждения выдернуть тебя из бункера, но там полно датчиков и скрытых видеокамер, в том числе в твоей комнате. Мне удалось вывести из строя систему слежки, так что полчаса у нас есть, потом я верну тебя обратно.
Клод опустил руки и выпрямится Стив протягивал ему чашку кофе Взяв ее. Клод благодарно кивнул: язык все еще плохо ему повиновался.
Кроме них в салоне находился мужчина средних лет, плотный, крепко сбитый, лицо широкое, простоватое, незапоминающееся, но как будто знакомое. Клод вроде бы видел ею в улье. Точно, видел. Тот всем подряд жаловался, что ею, мол, кинул партнер, вместе с которым они провернули какую-то аферу, присвоил все, деньги и скрылся, но старожилы улья, включая Ад ел у, ему не верили. Говорили, полицейский шпион.
— Это Петр Валов, инспектор Федеральной Комиссии по охране валгрианской фауны, — представил его Стив, присев на край стола. — Про тебя он уже знает.
— Понятно, — кивнул Клод. — Вы ищете этих, которые охотятся ни хавлашмыров? Я только вчера узнал, что меня взяли на работу, связанную с браконьерством.
Он отхлебнул горячий кофе. Великолепный кофе, в жизни такого не пил… Видимо, из тех марок, которые популярны на процветающих планетах вроде Ниара, Земли или Неза, но до Валгры никогда не доходят.
— Вот как, с браконьерством? — переспросил Валов.
— Рассказывай, Клод, — кивнул Стив.
— Там много такого, что мне сразу не понравилось Меня привезли на аэрокаре вчера утром. Сверху не видно никакого бункера, а потом сдвигается плита, и внизу шахта. Плита замаскирована валунами, мелкими камнями — не отличишь от окружающей местности. Не знаю, почему камни не сыплются. Может, приклеены… Но я вот думаю: если у них такая секретность, а мне дали это увидеть — значит, в живых меня не оставят.
— Я тебя вытащу. Что ты должен для них сделать?
— Пойти в какое-то определенное место — там будут хавлашмыры, я перегоню их в другое место, к охотникам. Мне дадут карту и приманку, на которую хавлашмыры реагируют. Сказали, что без проблем. Я не понимаю логику всей этой операции… Почему охотники не могут сами пойти туда, где находятся хавлашмыры?
— Возможно, там что-нибудь заразное или ядовитое, — предположил Валов.
— Если что, я смогу тебя вылечить, — сказал Стив. — Как вылечил в Аркадии.
— Так это все-таки был ты? — Клод поднял на него взгляд.
— Ага. За хавлашмырами отправимся вместе.
— А как ты меня вылечил?
— Так же, как притащил сюда из бункера. Такое объяснение тебя устроит?
Подумав, Клод кивнул и допил оставшийся кофе.
— Я тоже пойду с вами, — вздохнул инспектор. — Это моя прямая обязанность. Стив, у тебя найдется видеокамера, чтобы все это заснять?
— Найдется. — Тот взглянул на часы. — Я вас ненадолго оставлю.
И исчез.
— Куда он?.. — чуть не выронив чашку, спросил Клод.
— Кто его знает? — Валов махнул рукой. — Он что-то объясняет только в том случае, если сам захочет.
— Где мы находимся?
— У него на яхте. В Ашунайских горах.
— Надо же, полярная зона… — Клод слегка поежился, хотя в салоне было тепло. Вопрос, который вертелся на языке, он осмелился задать не сразу: — Скажите, я вот по незнанию с браконьерами связался, зато все рассказал вам и сотрудничаю… Меня не посадят?
— Это меня посадят. — Валов кисло усмехнулся. — За должностное преступление.
Он собирался добавить еще что-то, но тут посреди салона снова появился Стив. Не потеряв равновесия, шагнул к анализатору с роскошной панелью из изогнутого дымчатого стекла, что-то положил в приемную камеру и включил монитор.
— Я еще раз побывал в бункере, — бросил он через плечо. — Взял пробы со стен, с потолка и с пола в твоей комнате. Сейчас кое-что узнаем… Уже готово. По результатам анализа, бункер был построен восемьсот с лишним лет назад. А когда началась колонизация Валгры?
— Шестьсот тридцать два года назад. — Будучи магистром историко-архивных наук, Клод такие даты знал назубок.
Сопоставив две цифры, он озадаченно поднял брови.
— Вот-вот, — глядя на него, кивнул Стив. — Бункер появился намного раньше, — и повернулся к Валову. — Петр, я подозреваю, что мы оба найдем там тех, кого ищем. Все-таки хорошо, что мы работаем вместе.
— Кому хорошо, а кому так себе, — угрюмо буркнул Валов.
Клод понял, что у них имеются разногласия.
— Что ты еще знаешь про бункер? — обратился к нему Стив.
— Ничего. Там не меньше двух этажей. Шахта для аэрокаров, грузовой подъемник, лифты. Меня провели по коридорам в комнату — и все. Если ты проверял, дверь заперта снаружи, и сортир прямо при комнате. Кормят три раза в день. Я там случайно застрял. За хавлашмырами надо было идти еще вчера, но началась буря. Сказали, она кончится дней через пять, тогда и пойду.
— Через неделю, — поправил Стив. — У меня более надежные метеорологические приборы. Какие-нибудь особые детали привлекли твое внимание?
— Да, — вспомнив, Клод встрепенулся. — Оформление там неприятное, бьет по нервам. Комната еще ничего, а в коридорах стены с серо-зелеными переливами и в каких-то неровных наплывах, мне не понравилось. Видно, что все это очень старое.
— Ясно. — Стив посмотрел на часы. — Время истекает, сейчас я верну тебя обратно. Когда буря закончится, свяжусь с тобой тем же способом. Пока ты не сделал для них эту работу, ты в безопасности, так что отдыхай и ни о чем не беспокойся.
— Хорошо, — кивнул Клод — Спасибо…
Договорил он уже в своей комнатушке на базе Стив тут же исчез, словно его и не было, а Клод уселся на койку. Оставшийся во рту привкус первоклассного кофе свидетельствовал о том, что все это ему не померещилось.
Невысокие выветренные скалы покрыты островками разноцветной растительности — не мох и не трава, что-то специфически лярнийское. Такие же бархатистые ковры есть и на Земле, вперемежку с голыми проплешинами. Там шныряют верткие, на глазах меняющие окраску ящерки длиной с человеческий мизинец и изящные многоногие создания, таскающие на себе пятнистые раковины с закрученными выростами. Фласса не видно, ею скрывают скалы, но его приторно-гнилостный аромат ощущается даже здесь.
Было тепло, солнечно и сколько угодно воздуха. В течение некоторого времени они просто лежали на земле, глядя в полуденное, с прозеленью, небо, и приходили в себя. Все трое. Тина не устала, несмотря на бросок в сумасшедшем темпе от береговой кромки до цепочки скал, когда ей пришлось буквально тащить на себе двух энбоно в полубессознательном состоянии, но нервное напряжение измучило и ее. Теперь оно постепенно уходило, покидая одну клеточку тела за другой, и она чувствовала себя опустошенной и счастливой и знала, что еще ничего не закончилось…
Ощутив назойливое покалывание в мочке правого уха, он начал рассеянно чесать это место и лишь потом сообразил: приятель Линды вышел на связь, как и обещал. Наконец-то… Под кожу Клоду имплантирован микроскопический тактильный передатчик. Припомнив уговор, он три раза подряд сильно сжал мочку уха, сосчитал в уме до пяти и повторил сигнал. Это означало: он находится в закрытом помещении, один. И что теперь?
Этот парень возник перед ним из ниоткуда. Клод отшатнулся и открыл рот, чтобы заорать.
— Тихо, — шепнул тот. — Это я, все в порядке. Идем.
Он взял его за локоть, и Клод вдруг понял, что находится уже в другой комнате — куда более уютной и просторной, с мягкой мебелью. Плюхнувшись в кресло, к которому подвел его приятель Линды, он уткнулся лицом в ладони Спятил все-таки… Что ж, как говорит Адела, психушка — наша родина, все там будем.
— Стив еще и не то умеет, — услышал он чей-то незнакомый голос.
«Стив? Вот я и узнал, как его зовут» — эта мысль мелькнула где-то на периферии сознания. По сравнению с постигшим его сумасшествием все остальное представлялось Клоду незначительным.
— Клод, с тобой все в порядке. — Это уже голос Стива. — Я владею телепортацией — слыхал о таком? Извини, что пришлось без предупреждения выдернуть тебя из бункера, но там полно датчиков и скрытых видеокамер, в том числе в твоей комнате. Мне удалось вывести из строя систему слежки, так что полчаса у нас есть, потом я верну тебя обратно.
Клод опустил руки и выпрямится Стив протягивал ему чашку кофе Взяв ее. Клод благодарно кивнул: язык все еще плохо ему повиновался.
Кроме них в салоне находился мужчина средних лет, плотный, крепко сбитый, лицо широкое, простоватое, незапоминающееся, но как будто знакомое. Клод вроде бы видел ею в улье. Точно, видел. Тот всем подряд жаловался, что ею, мол, кинул партнер, вместе с которым они провернули какую-то аферу, присвоил все, деньги и скрылся, но старожилы улья, включая Ад ел у, ему не верили. Говорили, полицейский шпион.
— Это Петр Валов, инспектор Федеральной Комиссии по охране валгрианской фауны, — представил его Стив, присев на край стола. — Про тебя он уже знает.
— Понятно, — кивнул Клод. — Вы ищете этих, которые охотятся ни хавлашмыров? Я только вчера узнал, что меня взяли на работу, связанную с браконьерством.
Он отхлебнул горячий кофе. Великолепный кофе, в жизни такого не пил… Видимо, из тех марок, которые популярны на процветающих планетах вроде Ниара, Земли или Неза, но до Валгры никогда не доходят.
— Вот как, с браконьерством? — переспросил Валов.
— Рассказывай, Клод, — кивнул Стив.
— Там много такого, что мне сразу не понравилось Меня привезли на аэрокаре вчера утром. Сверху не видно никакого бункера, а потом сдвигается плита, и внизу шахта. Плита замаскирована валунами, мелкими камнями — не отличишь от окружающей местности. Не знаю, почему камни не сыплются. Может, приклеены… Но я вот думаю: если у них такая секретность, а мне дали это увидеть — значит, в живых меня не оставят.
— Я тебя вытащу. Что ты должен для них сделать?
— Пойти в какое-то определенное место — там будут хавлашмыры, я перегоню их в другое место, к охотникам. Мне дадут карту и приманку, на которую хавлашмыры реагируют. Сказали, что без проблем. Я не понимаю логику всей этой операции… Почему охотники не могут сами пойти туда, где находятся хавлашмыры?
— Возможно, там что-нибудь заразное или ядовитое, — предположил Валов.
— Если что, я смогу тебя вылечить, — сказал Стив. — Как вылечил в Аркадии.
— Так это все-таки был ты? — Клод поднял на него взгляд.
— Ага. За хавлашмырами отправимся вместе.
— А как ты меня вылечил?
— Так же, как притащил сюда из бункера. Такое объяснение тебя устроит?
Подумав, Клод кивнул и допил оставшийся кофе.
— Я тоже пойду с вами, — вздохнул инспектор. — Это моя прямая обязанность. Стив, у тебя найдется видеокамера, чтобы все это заснять?
— Найдется. — Тот взглянул на часы. — Я вас ненадолго оставлю.
И исчез.
— Куда он?.. — чуть не выронив чашку, спросил Клод.
— Кто его знает? — Валов махнул рукой. — Он что-то объясняет только в том случае, если сам захочет.
— Где мы находимся?
— У него на яхте. В Ашунайских горах.
— Надо же, полярная зона… — Клод слегка поежился, хотя в салоне было тепло. Вопрос, который вертелся на языке, он осмелился задать не сразу: — Скажите, я вот по незнанию с браконьерами связался, зато все рассказал вам и сотрудничаю… Меня не посадят?
— Это меня посадят. — Валов кисло усмехнулся. — За должностное преступление.
Он собирался добавить еще что-то, но тут посреди салона снова появился Стив. Не потеряв равновесия, шагнул к анализатору с роскошной панелью из изогнутого дымчатого стекла, что-то положил в приемную камеру и включил монитор.
— Я еще раз побывал в бункере, — бросил он через плечо. — Взял пробы со стен, с потолка и с пола в твоей комнате. Сейчас кое-что узнаем… Уже готово. По результатам анализа, бункер был построен восемьсот с лишним лет назад. А когда началась колонизация Валгры?
— Шестьсот тридцать два года назад. — Будучи магистром историко-архивных наук, Клод такие даты знал назубок.
Сопоставив две цифры, он озадаченно поднял брови.
— Вот-вот, — глядя на него, кивнул Стив. — Бункер появился намного раньше, — и повернулся к Валову. — Петр, я подозреваю, что мы оба найдем там тех, кого ищем. Все-таки хорошо, что мы работаем вместе.
— Кому хорошо, а кому так себе, — угрюмо буркнул Валов.
Клод понял, что у них имеются разногласия.
— Что ты еще знаешь про бункер? — обратился к нему Стив.
— Ничего. Там не меньше двух этажей. Шахта для аэрокаров, грузовой подъемник, лифты. Меня провели по коридорам в комнату — и все. Если ты проверял, дверь заперта снаружи, и сортир прямо при комнате. Кормят три раза в день. Я там случайно застрял. За хавлашмырами надо было идти еще вчера, но началась буря. Сказали, она кончится дней через пять, тогда и пойду.
— Через неделю, — поправил Стив. — У меня более надежные метеорологические приборы. Какие-нибудь особые детали привлекли твое внимание?
— Да, — вспомнив, Клод встрепенулся. — Оформление там неприятное, бьет по нервам. Комната еще ничего, а в коридорах стены с серо-зелеными переливами и в каких-то неровных наплывах, мне не понравилось. Видно, что все это очень старое.
— Ясно. — Стив посмотрел на часы. — Время истекает, сейчас я верну тебя обратно. Когда буря закончится, свяжусь с тобой тем же способом. Пока ты не сделал для них эту работу, ты в безопасности, так что отдыхай и ни о чем не беспокойся.
— Хорошо, — кивнул Клод — Спасибо…
Договорил он уже в своей комнатушке на базе Стив тут же исчез, словно его и не было, а Клод уселся на койку. Оставшийся во рту привкус первоклассного кофе свидетельствовал о том, что все это ему не померещилось.
Невысокие выветренные скалы покрыты островками разноцветной растительности — не мох и не трава, что-то специфически лярнийское. Такие же бархатистые ковры есть и на Земле, вперемежку с голыми проплешинами. Там шныряют верткие, на глазах меняющие окраску ящерки длиной с человеческий мизинец и изящные многоногие создания, таскающие на себе пятнистые раковины с закрученными выростами. Фласса не видно, ею скрывают скалы, но его приторно-гнилостный аромат ощущается даже здесь.
Было тепло, солнечно и сколько угодно воздуха. В течение некоторого времени они просто лежали на земле, глядя в полуденное, с прозеленью, небо, и приходили в себя. Все трое. Тина не устала, несмотря на бросок в сумасшедшем темпе от береговой кромки до цепочки скал, когда ей пришлось буквально тащить на себе двух энбоно в полубессознательном состоянии, но нервное напряжение измучило и ее. Теперь оно постепенно уходило, покидая одну клеточку тела за другой, и она чувствовала себя опустошенной и счастливой и знала, что еще ничего не закончилось…