Петри Николай. Колесо превращений

   Латтерн О-Тог молчал очень долго. Потом сказал:
   - Трудно спорить с тем, что вы сейчас сказали. Мне непонятно одно: где скрывается сам Аваддон? Не будет же он сидеть в одной из своих комнат и дожидаться, пока его обнаружат?
   - Разумеется.
   - Тогда где он?
   - Пока не знаю, - сказал Милав, - но я рассчитываю на вашу помощь в этом вопросе.
   - На мою?! - Вельможный токонг был очень удивлен. - И как вы себе ее представляете?
   - Аваддон проникает внутрь дворца через вход, который подчиняется только магии. Если бы это было не так, я давно бы его обнаружил. Но я не силен в колдовстве. Поэтому и прошу вашей помощи в поиске этого входа. Иного выхода у нас нет.
   Латтерн О-Тог долго смотрел на льющиеся струи воды и молчал. Милав не решался нарушить его размышления, опасаясь вспыльчивого нрава гхота, - если токонг откажется, росомонам самим найти Аваддона едва ли удастся.
   Наконец королевский токонг принял решение и подозвал Милава.
   - Если бы дело касалось любого жителя нашей страны, даже меня самого, я бы не согласился на ваше предложение. Но речь идет о Сыбзыке Четвертом. Горе тому, кто помыслил причинить ему зло! Я согласен. Идемте.
   Латтерн О-Тог быстрым шагом направился во дворец.
   - А когда вы успели узнать о потайных комнатах и недомогании гхотов? поинтересовался Кальконис, когда они немного отстали от Латтерна О-Тога.
   - Да нет никаких потайных комнат, и солдаты со слугами на здоровье не жалуются! - тихо ответил Милав.
   - Так вы обманули токонга короля?!
   - Нет, я просто ввел его в заблуждение...
   - А если он узнает?
   - Свалим все на Аваддона - дескать, проклятый колдун с помощью черной магии растворил все секретные комнаты! После сегодняшней истории со слугами гхоты чему угодно поверят!
   - И все-таки это как-то некрасиво... - Кальконис был явно расстроен поступком Милава.
   - "Красиво", "некрасиво", - передразнил Калькониса Ухоня. - Напарник, я на твоей стороне. Вы посмотрите, что тут творится!
   - Так-то оно так, - сэр Лионель страдальчески вздохнул, - и все-таки...
   - Хорошо, - сжалился Милав над несчастным философом. - Если от этого вам станет легче, то я обещаю: если мы останемся живы - я расскажу Латтерну О-Тогу об этом обмане. Согласны?
   - О! Теперь я сам готов искать эти магические двери. Надеюсь, насчет них вы не ввели токонга в заблуждение?
   - Нет! Дверь должна быть. И мы ее найдем!
   Глава 15
   "ЗАСЛАНЦЫ" АВАДДОНА
   Перед парадным мраморным крыльцом Милав догнал токонга короля и обратился к нему:
   - Перед тем как мы приступим к поискам, я хотел бы вам сказать еще кое-что.
   Латтерн О-Тог остановился.
   - Я слушаю, - обернулся он.
   - Когда мы найдем магическую дверь - я в этом нисколько не сомневаюсь, - за ней может оказаться кто угодно: Аваддон не из тех, кто радуется незваным гостям.
   - И что же?
   - Сколько у вас воинов?
   Латтерн О-Тог перевел взгляд на начальника дворцовой стражи. Тот быстро ответил:
   - Трое убиты, пятеро ранены. В строю четыре полных десятка!
   Милав покачал головой:
   - Этого недостаточно.
   - Со мной всегда три дюжины охраны, - сказал королевский токонг надменным голосом. - Этого тоже мало?
   - Пусть все солдаты, которые могут сражаться, следуют за нами, сказал Милав. - Когда мы найдем дверь, времени на сборы не будет!
   Латтерн О-Тог отдал команду и спросил у кузнеца:
   - Теперь - все?
   Милав улыбнулся краешком губ и ответил:
   - Боюсь, что это далеко не все.
   Токонг презрительно фыркнул и направился в распахнутые слугами двери.
   В течение долгого времени странная процессия двигалась по дворцу, переходя из одной залы в другую. Во главе шел сам королевский токонг Латтерн О-Тог и с полузакрытыми глазами производил таинственные и замысловатые движения руками - он искал след магического воздействия на материальную структуру дворца, за токонгом следовали Милав, Кальконис и Ухоня, затем начальник королевской стражи, за ним - личная охрана токонга, и в самом конце многочисленного шествия брели бравые парни из охраны, считавшие, что они разыскивают последних злодеев, умело маскировавшихся в последнее время под королевских слуг.
   В начале пути все были насторожены и вздрагивали от малейшего шороха (начальник королевской гвардии был осведомлен о цели их поисков). Но потом, по мере того как все больше комнат, залов, лестниц, переходов оставались пройденными, а результаты отсутствовали, Латтерн О-Тог и его сопровождающие непростительно расслабились. Воины растянулись на много комнат, а те, что находились рядом с вельможным токонгом, вели себя слишком беззаботно. Милав дважды обращал внимание Латтерна О-Тога на чересчур вольное поведение солдат, но токонг только отмахнулся, обозвав росомона паникером. Милав, закусив губу, обиду стерпел. Однако подал знак Кальконису и Ухоне быть настороже: они приближались к памятной им всем комнате, в которой королевские слуги прошлой ночью участвовали в странном "шествии" вокруг стола.
   Милав был уверен, что Аваддон с ними просто играет. И что он обязательно нанесет удар первым и в самый неподходящий для гхотов и росомонов момент. А Латтерн О-Тог, порядком уставший от долгого бесцельного блуждания по дворцу, начинал терять терпение. Он заявил, что эта комната будет последней, и с нескрываемым скептицизмом приступил к обычному ритуалу. Но едва он развел в стороны ладони, случилось то, что и должно было случиться с надменным и чопорным гхотом: массивный стол исчез, и на его месте все увидели колеблющийся круг, открывающий вход в подземелье. Латтерн О-Тог от неожиданности отшатнулся. И вовремя - из ледяного подземелья в комнату хлынули создания тьмы столь омерзительной наружности, что многих просто оторопь взяла, а многие предпочли немедленно бежать. В итоге перед лавиной ужасных созданий остались лишь трое росомонов, сам Латтерн О-Тог, начальник дворцовой охраны и несколько воинов из личной гвардии токонга. Путь отступления этому отряду был отрезан дверями, закрывшимися мановением чьей-то воли.
   Случившееся смахивало на ловушку, но Милав этому только обрадовался он устал гоняться за Аваддоном и жаждал личной встречи с ним. Сейчас он не боялся черного мага, потому что очень долго изучал своего врага и готовился к этой схватке; теперь шансы на победу были примерно равны. Наверное, Аваддон думал так же, потому что послал навстречу Милаву свое воинство, причем далеко не самое лучшее.
   Темное воинство продолжало вытекать из колеблющегося контура магической двери, оттесняя гхотов и росомонов к самому окну. Время шло на секунды.
   Милав позволил гхотам заняться своим прямым делом, то есть охранять драгоценную жизнь вельможного токонга, а сам с Кальконисом и Ухоней приступил к тотальному уничтожению омерзительных тварей. Было их необыкновенно много, поэтому "работы" хватало всем: и Милаву с Поющим Сэйеном, и Кальконису с полуаршинным клинком, и Ухоне с его огромными клыками и сабельной остроты могучими когтями.
   Время словно остановилось. Шум, вой, гам слились воедино. От этой какофонии закладывало уши и ломило в висках. Скоро к росомонам присоединился и начальник королевской стражи, оказавшийся искусным и отчаянным рубакой, а затем и остальные гхоты. Поэтому первая волна нападавших была рассеяна достаточно быстро. Последние из них, видимо услышав чей-то призыв, поспешили вернуться туда, откуда пришли.
   Едва Милав заметил, что воинство бежит, он понял - магическая дверь, которую они так напряженно искали, может закрыться в любую минуту. Следовало поторопиться, чтобы не лишить Аваддона "удовольствия" еще раз пообщаться со столь "любимыми" им росомонами. Он крикнул тем, кто находился с ним рядом, только одну фразу: "Не отставать!" - и опрометью бросился в магический круг, успев на бегу хорошо приложить двух особенно мерзких тварей, слишком медленно перебиравших лапами по мрамору пола. Отбросив в сторону заверещавших монстров, он прыгнул прямо в ледяное нутро и замер внизу, готовый отразить нападение любого, кто притаился в мутных волнах колышущегося холода. Рядом что-то звякнуло; Милав скосил глаза - Кальконис в порванной куртке и с легкой раной на голове стоял рядом.
   - Я с вами... - коротко бросил он и потеснился - следом за ним в подземелье спрыгнуло еще несколько воинов. Откуда-то сверху послышался далекий голос:
   - Напа-арни-ик! Не бросай меня! - и вслед за этим на головы воинов обрушилась огромная кошка. Гхоты от неожиданности попадали, а когда поднялись на ноги, магической двери уже не было: они оказались внутри подземелья.
   - Похоже, я все-таки успел! - обрадовался ухоноид, грациозно поднимаясь с придавленных им гхотов.
   Милав осмотрел тех, кто успел прыгнуть в магическую дверь до того, как она захлопнулась (и есть повод думать, что надолго). Всего их оказалось девять: трое росомонов, начальник королевской стражи, четверо из личной охраны токонга и девятый воин - в высоком шлеме, закрывающем почти все его лицо, - видимо, из числа дворцовой стражи.
   - Не густо, - сказал Милав и обратился к начальнику королевской стражи: - Как звать-то тебя?
   - Таби Мром.
   - Вот что, Таби, ты рубака что надо - успел я в бою это заметить, поэтому скажу тебе прямо, без обиняков: путь, в который мы собрались, - это путь в один конец. Нам-то выбирать не приходится: мы пришли за жизнью черного колдуна; у вас же выбор есть - вы можете остаться здесь и ждать, что вас спасут. Правда, надежда на это совсем невелика, но больше, чем вероятность остаться в живых, отправившись вместе нами. Решай. У тебя есть еще немного времени.
   Милав отошел от гхотов, обратился к Кальконису:
   - У вас кровь на лице. Вы ранены?
   - Так, царапина, - отмахнулся сэр Лионель.
   - Ухоня, а ты как?
   - Почти хорошо...
   - Почти?
   - Какая-то тварь успела укусить меня за хвост. И больно же было!
   - Ты простил такое оскорбление?!
   - Как же! Простил! Я не только разобрался с мразью, но еще и успел поработать вонючим телом, как дубинкой!
   - Этому можно верить?
   - Сидел бы ты здесь, если бы не я?
   - Хороший вопрос, - улыбнулся Милав, - я подумаю над ним...
   Таби Мром подошел к Милаву и сказал:
   - Гхоты уважают храбрость, но не безрассудство: мы не позволим росомонам идти одним; у девятерых шансов выжить в три раза больше, чем у троих!
   Милав сжал плечо гхота и обратился ко всем:
   - Наша цель одна: черный колдун Аваддон. И мы сможем выбраться из этого лабиринта, только если одолеем его!
   - Ладно, напарник, - махнул лапой Ухоня, - хватит душещипательных речей, пора с гостеприимным хозяином встретиться. А то некрасиво получается: мы к нему в гости со всей душой, а он к нам...
   - Ухоня! - строго сказал Милав.
   - Что?! - возмутился ухоноид. - Я только хотел сказать: "А он к нам мерзость всякую подсылает!" Что ж, видели мы этих засланцев! Они неплохо хрустят на зубах!
   - Ухоня! Не порть аппетит, я еще не утратил надежду попасть на банкет по случаю долгожданной кончины Аваддона!
   - А он сам-то об этом знает?
   - Пока нет, но мы для того и идем к нему, чтобы сообщить эту новость...
   Шутки сразу же кончились, едва боевой нонет двинулся по каменному лабиринту. Единственный факел, который им удалось соорудить из всего, что они смогли собрать по своим карманам - тряпки, остатки оливкового масла у одного запасливого солдата, поломанное древко копья, - давал очень мало света и больше разъедал глаза дымом, чем освещал дорогу.
   Милав шел впереди, внимательно изучая дорогу, больше надеясь на приобретенные умения, чем на неверный свет факела.
   Первые неприятности начались почти сразу: в панике бежавшие от слаженных действий гхотов и росомонов твари чувствовали себя уверенно в неосвещенном лабиринте и стали нагло атаковать людей. Милав изменил строй нонета - впереди по-прежнему шел он сам, а последним двигался Ухоня, которому свет тоже был не нужен (чтобы пару-тройку монстров отправить в свою пасть на дегустацию, достаточно и одного обоняния!).
   Идти стало немного легче. Правда, ужасные вопли, издаваемые отдельными особями темного воинства, когда Ухоня "пробовал их на вкус", не давали никому расслабиться.
   Скоро в каменном коридоре посветлело. Стало видно, что коридор выровнялся и теперь идет параллельно земле. Но на какой глубине они в данную минуту находятся - никто сказать не мог.
   - Вам не кажется странным, что коридор не имеет ответвлений? - спросил Кальконис настороженно.
   - Не кажется, - откликнулся Милав. - Аваддон строил его не для того, чтобы ловить нас с вами, а чтобы попасть из какого-то определенного места в новый дворец. И вряд ли он станет творить новые ходы на наших глазах с помощью магии - для этого нужно много времени и сил. Скорее, он приготовится к нашей встрече где-то недалеко от того места, где сейчас затаился.
   - А как вы думаете - далеко это?
   - Если бы я знал!
   Глава 16
   ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
   Они шли уже больше часа, а обстановка вокруг не менялась - все те же гранитные стены, вспыхивающие алмазными блестками вкраплений слюды, все тот же ровный бледный свет, источник которого определить так и не удалось. А еще через полчаса Милаву пришлось признать, что они идут по ложному следу. Он поделился сомнениями с Таби Мромом и Кальконисом. Гхот ничего дельного сказать не мог (откуда, если он ни разу не сталкивался с коварством черного мага?). Кальконис тоже как советчик был мало полезен: он видел вокруг лишь безжизненные каменные стены и даже свечение воздуха воспринимал не так, как Милав. Пришлось кузнецу всю ответственность за непростое решение брать на себя. Он надолго задумался. Единственно правильным ему казалось вернуться в темноту, из которой они с такой надеждой вышли. Но именно чувство надежды и насторожило Милава - Аваддон не пойдет на честный бой: он мастер подлых ловушек; в кромешной мгле люди неосознанно с радостью тянутся на свет, даже если свет этот - всего лишь наведенная магом галлюцинация.
   Милав поделился своими соображениями с Ухоней и попросил его вернуться по их следу, пока они будут готовить новые факелы из того, что у них еще осталось. Ухоню не нужно было долго упрашивать: едва услышав, что однообразное хождение по каменному тоннелю можно слегка разнообразить "подземной" охотой, он задрожал всем телом и, с трудом вытерпев наставления Милава, умчался в темноту. Скоро и немногочисленный отряд последовал за ним.
   Шли ходко - глаза успели привыкнуть к рассеянному бледному свету, разлитому в прохладном воздухе. Скоро вернулся Ухоня с "трофеем". Им оказалась огромная летучая мышь, пойманная ухоноидом "с большими потерями для здоровья" - она поцарапала Ухоне нос, и Милаву пришлось срочно оказать ухоноиду медицинскую помощь; с перевязанным носом Ухоня выглядел смешно и даже нелепо, особенно здесь - в каменном подземелье. Но "трофей" Ухони оказался им очень полезен: Милав смог отследить тончайшую "нить" мысленного приказа, соединявшую мышь и того, кто управлял ею.
   Милав в своих рассуждениях не ошибся: "нить" тянулась не в сторону свечения, а в сторону непроглядного мрака. Росомон понял, что именно там и скрывается Аваддон. Он предупредил, чтобы все были готовы к неожиданностям, и быстро пошел в густеющую темноту. Ухоня по-прежнему прикрывал тыл, готовый пресечь любую попытку напасть со спины.
   И они, эти попытки, скоро последовали: одновременно спереди и сзади на людей набросились страшные и омерзительные создания, с которыми когда-то встречался Вышата в тереме князя Годомысла, - Вестники Смерти, рожденные из черного жемчуга черного мага...
   Это был очень серьезный противник, и его появление на арене подземной битвы могло означать только одно: они слишком близко подошли к тайному убежищу Аваддона. А раз так...
   Людей спасло то, что Вестники Смерти пришли за их душами не в кромешной тьме, где почти не было шансов на победу над силами зла, а в относительно освещенном месте. Милав приказал всем прикрывать тыл, а сам ринулся навстречу сверкающим конечностям Вестников Смерти. Впервые за все время, что он владел Поющим Сэйеном, Милав мог сражаться им в полную силу, не боясь ответного гнева таинственного посоха: Посланники Смерти не были людьми, их домом являлись запредельные дали потустороннего мира, и запрет Поющего на них не распространялся.
   Милав начал "работать" с такой скоростью и всесокрушающим гневом, что ряды Посланников стали быстро таять. В то же время оставшиеся позади омерзительные создания набросились на людей с тыла. Там тоже закипел бой, за ходом которого Милав следить не мог, - противников еще хватало, и любое отвлечение внимания могло обернуться для кузнеца ужасной гибелью.
   Милав понял, что одолел Посланников лишь после того, как его Поющий перестал встречать перед собой сопротивление полуматериальных тел. (Милав орудовал посохом почти вслепую - пот и кровь заливали глаза, а времени на то, чтобы утереться, Посланники Смерти не давали.) Он оглянулся и увидел, что и в тылу с тварями покончено. Воины садились прямо на каменный пол, стараясь восстановить побыстрее силы. Вытерев лицо остатками своего одеяния, Милав подошел к ним. Ухоня тихо поскуливал, зализывая зияющую рану в боку (ужасный коготь Посланника разорвал его тело, словно бумажный пузырь). У Калькониса была рваная рана в левом плече и теперь он торопливо и неумело перевязывал сам себя.
   - Давай помогу... - Милав перевязал сэра Лионеля. Затем наклонился к ухоноиду: - Ты как, Ухоня?
   - Знаешь, - простонал ухоноид, - быть нематериальным гораздо безопаснее... А вообще-то чертовски больно...
   - Потерпи, сейчас помогу.
   Милав достал из широкого пояса плоскую склянку и принялся обрабатывать эликсиром Нагина-чернокнижника страшную рану ухоноида. Ухоня тихо скулил, но крепился. Подошел Таби Мром.
   - Трое убито. Один очень тяжело ранен, наверное, скоро умрет...
   Милав закончил с Ухоней и приблизился к умирающему. Это был один из дворцовых стражников. Он хрипло дышал, глаза горели болью и обидой. Милав осмотрел рану, едва заметно кивнул Таби Мрому, соглашаясь с его мнением. Затем отвел начальника дворцовой стражи в сторону и сказал:
   - Ему осталось недолго. Помочь я уже ничем не могу. Пусть умрет спокойно. Мы подождем...
   Но подождать им не дали. Откуда-то из хладной темноты послышался дробный стук. Милав мгновенно вскочил на ноги. К нему торопливо приблизились Кальконис, Таби Мром и последний солдат, голову и половину лица которого закрывал высокий шлем. Дробный стук нарастал.
   - Что это? - невнятно спросил Ухоня, присоединившийся ко всем, но из-за слабости привалившийся здоровым боком к ногам кузнеца.
   - Не знаю... - ответил Милав. - Что-то новенькое...
   Судя по звуку, они ожидали увидеть каких-нибудь уродливых гигантов, занимавших всю ширину прохода. Но шум приближался, а противник не показывался. Вот жуткое цоканье почти достигло ног Милава, он же по-прежнему ничего не видел.
   - Факел! - крикнул кузнец гхоту.
   Таби Мром метнулся за спины и через миг появился с коптящим факелом в руке. Свет выхватил из темноты каменную пустоту, в которой непонятный перестук приобрел новый, жуткий смысл. Милав посмотрел под ноги и увидел копошащуюся массу каких-то насекомых, размером не больше его ладони. Новый враг принадлежал к незнакомому виду не то пауков, не то тараканов. Однако тварей было такое великое множество, что уже через несколько минут двое гхотов и трое росомонов оказались по пояс погребены под все прибывающей массой нечисти. Людей просто заваливали мириады тел.
   Милав лихорадочно искал выход, сокрушая противника тысячами. Но это только отсрочивало момент их гибели; даже мертвые "таракано-пауки" продолжали служить воле черного мага - они оставались на поле боя, и гора вокруг людей продолжала расти.
   Тяжелее всего приходилось ухоноиду - каждое движение доставляло Ухоне мучительную боль. Он попробовал стать невидимым, но слишком много внутренней энергии уходило на локализацию боли, и метаморфоза закончилась неудачей. И хотя Ухоня продолжал яростно сопротивляться, было понятно продержится он недолго.
   Кальконис тоже действовал на пределе - рана плеча была серьезной, и все, что мог делать сэр Лионель, - это топтать ногами и давить телом все увеличивающиеся полчища врагов.
   Таби Мром в паре со вторым гхотом яростно орудовали мечами. Милав поймал страдальческий взгляд и понял, что и начальник дворцовой стражи устал. Нужно было срочно искать другой выход из положения. И Милав нашел его, вспомнив о том, что Аваддон просто трепещет от ужаса при наведении на него воспоминания о пропасти-преисподней. Если сам черный маг не способен противостоять мысленным образам, созданным воображением Милава, то что говорить о каких-то мелких тварях, всецело зависящих от воли Аваддона?
   Милав торопливо приступил к осуществлению задуманного. Он перестал бороться с "таракано-пауками", убрал Поющего, успев поймать недоуменный взгляд Таби Мрома. Затем, сосредоточившись, стал мысленно представлять себе, что из-за его спины прямо на копошащуюся массу движется стена раскаленного пламени. Он вообразил огненное море - оно занимает весь объем прохода, и нет ни единого крошечного участка потолка, стен, пола, где бы адский огонь не изжарил все живое и неживое. "Таракано-пауки" вдруг заметались и волной отхлынули от людей, но было поздно: огненный смерч уже обрушился на них, и те, что не сгорели в первый миг, бросились обратно в темную глубину подземелья. Еще целую минуту Милав не разрушал мысленный смерч, потом резко выдохнул, открыл глаза и огляделся Вокруг было тихо. Ухоня лежал на холодном полу и прерывисто дышал. Кальконис привалился спиной к камню и неуверенно пытался затоптать немногих оставшихся "таракано-пауков", копошащихся у него под ногами. Таби Мром ошалело озирался вокруг. Гхот в шлеме в одной руке продолжал держать факел, а в другой - поломанный меч.
   Милав вспомнил об умирающем и нетвердой походкой подошел к нему. Молодому гхоту уже ничего не было нужно - глаза его по-прежнему с немым укором смотрели на мир, но в них теперь не было ни боли, ни муки - только спокойствие перед бесконечно долгой дорогой.
   Милав опустился на колени и закрыл гхоту глаза. Потом усталым жестом провел ладонью по лицу и с горечью подумал:
   "Да какие мы с гхотами враги! Отчего такая жестокость одного народа к другому? Этот мальчик и знать не знал, где находится страна Рос, но его учили, что росомоны - его злейшие ненавистники. Зачем? Чтобы какому-то безумному магу самоутвердиться в собственном величии?! Нет, ты дорого заплатишь, Аваддон, за гибель этих людей!"
   Они задержались недолго - ровно столько, чтобы сложить погибших у стены, немного отдохнуть и поправить сбившиеся повязки. Затем пошли в том направлении, куда отхлынули полчища "таракано-пауков" Ухоня сам идти уже не мог - Милав взвалил его себе на плечи и двинулся вперед, чувствуя, как колотится сердце напарника.
   - Ухоня, ты того... не торопись покидать нас. Слышишь?
   - Да слышу, слышу! - простонал ухоноид. - Не волнуйся, напарник, такой радости я тебе не подарю!
   - Вот и славно...
   Через некоторое время они наткнулись на многочисленные обгорелые останки. В свете факела можно было рассмотреть толстые волосатые тела с раздвоенными копытами и растроенными хвостами, имеющими костные наросты на конце каждого из них в виде длинного острого шипа.
   - Что еще за чудища? - удивился Ухоня, неплохо устроившийся на шее Милава.
   - Остатки еще одной засады, - ответил Милав. - Выходит, я удачно запустил огненный поток по лабиринту. Глядишь, так и до Аваддона доберемся!
   Черный маг словно услышал его слова.
   Все случилось так стремительно, что даже Милав с его невероятной реакцией ничего не смог сделать.
   Сначала они услышали отдаленный шум впереди.
   - Готовьтесь, - сказал Милав. - Нас ждет еще один сюрприз.
   Потом раздался шум позади.
   "Ловушка!" - успел подумать Милав, и вслед за этим на них обрушился каменный свод. Милав, находившийся немного впереди, успел сбросить ухоноида с плеч и швырнуть его туда, где камни еще не завалили проход. Ухоня ойкнул и полетел в темноту. Милав кинулся следом, чувствуя, как отдельные обломки колотят его спину. Что происходит сзади, он не знал.
   Грохот падающих камней продолжался недолго. Милав почувствовал, что кто-то тянет его за руку.
   - Ухоня? - спросил он у тьмы.
   - Конечно, напарник! Кто же еще полезет за тобой в такую дыру!
   Ухоня помог Милаву выбраться из-под обломков и оттащил на ровное место.