Петри Николай. Колесо превращений

   - Постой! - встрепенулся Милав - А как же твой бок?!!
   - А никак... Пропал бок!
   Милав потрогал рукой тело ухоноида и с удивлением обнаружил пустоту!
   - Ты... весь такой?
   - Почти весь. Хвост еще имеет плотность, но и он скоро присоединится к телу... Так что покидаю я тебя, напарник...
   - Ты это брось! Вот разыщем Аваддона - будет тебе и знание прошлой жизни, и новенькое тело!
   - Ладно, поглядим... А сейчас пора идти.
   - А как же Кальконис и остальные?
   - Если мы станем раскапывать завал, то упустим Аваддона. Выбирай.
   Милав напряг слух, прислушиваясь к тому, что творилось по ту сторону каменного завала. Но сколько он ни старался - не донеслось оттуда ни единого звука.
   "Ничего, сэр Лионель, - подумал он, - однажды мы вас уже вытаскивали из подземелья, вытащим и на этот раз!"
   Они шли в абсолютной темноте, ориентируясь по запаху и едва уловимому течению воздуха. Скоро вокруг посветлело. А затем они увидели впереди огромных косматых монстров, перегородивших дорогу. Ухоня к этому времени стал совершенно прозрачным и вызвался посмотреть на монстров вблизи. Милав отпустил ухоноида и сам стал неторопливо приближаться. Монстры были совсем близко от кузнеца, но не делали попыток напасть на него. Милав так и миновал их, уверенный, что стражи не нападают, потому что получили приказ.
   - Ухоня, - тихо позвал Милав.
   - Я здесь.
   - Эти истуканы каменные?
   - Они такие же каменные, как ты. Да от них до сих пор несет немытым телом и протухшим чесноком!
   - Ясно, значит, Аваддон знает, что я иду. Тогда договоримся так: ни при каких обстоятельствах ты не должен показываться перед ним. Пусть думает, что я один. Самое главное - не оконфузься, как при первой встрече с Латтерном О-Тогом!
   - Обижаешь, напарник!
   Милав уверенно зашагал вперед. Еще посветлело. А потом как-то неожиданно он оказался в огромном зале, потолок и стены которого терялись в туманной дали. Недалеко от себя он увидел Аваддона. Черный маг был один. Он спокойно смотрел на Милава, и в его взгляде не чувствовалось ни страха, ни радости. Только усталость.
   Милав этому крайне удивился. На всякий случай он торопливо огляделся по сторонам.
   Аваддон криво улыбнулся:
   - Не бойся, мы одни.
   Но Милав Аваддону не верил.
   - Едва ли ты рискнешь своей шкурой в поединке со мной!
   - А никакого поединка не будет. Тебе здесь что - рыцарский турнир?!! Я слишком устал от твоего пристального внимания к своей персоне, поэтому с огромной радостью передам тебя тому, кто просто жаждет встречи с тобой.
   - О ком ты говоришь?
   - Сейчас узнаешь...
   Аваддон шагнул в сторону, и Милав увидел перед собой огромный хрустальный шар. Аваддон обхватил шар руками и что-то быстро зашептал; его совершенно не волновало, что Милав остался стоять сзади: он знал - гордый росомон никогда не нападет со спины. А Милав ждал, чувствуя, что начинает испытывать непонятное чувство благоговейного трепета при взгляде на хрустальный шар; в нем было что-то отталкивающее и притягательное одновременно.
   Милав все ждал...
   Аваддон закончил малопонятное непосвященному бормотание и отошел от шара. Губы его дрожали, руки тряслись. На лбу выступила испарина. Милав смотрел на черного мага и гадал: кто же тот, неведомый, который несокрушимого мага Аваддона может заставить трепетать, как былинку на ветру?!
   Ответ он узнал быстро. Хрустальный шар окутался туманом, быстро распространившимся вокруг. Скоро Милав и Аваддон погрузились в него. Милав ждал, что под покровом тумана его атакуют, и приготовился дать отпор, с радостью чувствуя, что молчаливый ухоноид где-то рядом.
   Но из тумана никто не появился. Милав видел, как тают холодные влажные космы и... Прямо перед ним стояло что-то невообразимое. Милав не находил слов, чтобы описать создание, проступившее из-за тумана. Все, что он мгновенно ухватил своим взглядом, забыв обо всем на свете, - десятки, сотни, тысячи глаз, разбросанных по всему телу чудовища.
   Аваддон, стоявший рядом с Милавом, рухнул на колени и забормотал:
   - О, несокрушимый во времени Малах Га-Мавет! Благодарю, что откликнулся на просьбу твоего недостойного ученика!
   Малах Га-Мавет огляделся по сторонам, остановил пылающие взоры на маге и спросил:
   - Зачем ты меня звал, ничтожный?
   Аваддон указал рукой на Милава и заскулил:
   - Я привел того, кто виноват в моем поражении у росомонов.
   - Зачем он мне?
   - Он знает, где находится Талисман Абсолютного Знания!
   Малах Га-Мавет продолжал озираться по сторонам, его глаза как будто кого-то искали. Аваддон следил за своим господином, боясь даже пошевелиться.
   Наконец Малах Га-Мавет обернулся к нему:
   - Я доволен тобой. Ты нашел его!
   - К-кого? - Аваддон не совсем понимал своего владыку - ведь он даже не взглянул на Милава!
   - Я всегда знал, что ты способный ученик, - продолжал Малах Га-Мавет. - Только ты один мог вернуть Талисман, и ты сделал это!
   - Н-но у меня нет Талисмана!
   Малах Га-Мавет посмотрел на мага десятком глаз и сказал недовольно:
   - Не разочаровывай меня глупой болтовней. Я знаю, что Талисман Абсолютного Знания здесь, иначе я не явился бы сюда!
   Аваддон поднял свой взор на Милава.
   - Ты!!! Значит, Талисман у тебя!! Отдай мне его!
   Кузнец был удивлен не меньше Аваддона: о чем говорит Малах Га-Мавет? Уж не сам ли Милав является этим Талисманом? Но это невозможно!
   Аваддон был уже рядом. Его трясущиеся руки тянулись к самому горлу кузнеца. Такое уже когда-то было...
   Милав оттолкнул безумного мага.
   - Оставь его! - прогремел голос Малаха Га-Маве-та. - Он не знает, где Талисман!
   Аваддон замер.
   - Но где же он?
   - Здесь! - Малах Га-Мавет обвел своим жутким мечом вокруг себя. - Он здесь!!
   И Милав понял, о ком говорит ангел смерти. Понял это и Аваддон, потому что он вдруг осклабился и стал теснить Милава в сторону Малаха Га-Мавета.
   - Так вот, значит, чем стал Талисман Абсолютного Знания! Что ж, это облегчает нашу задачу - вам все равно не уйти отсюда живыми: твою бессмертную душу заберет ангел смерти, а твой товарищ вновь станет тем, чем и должен быть - Хранителем и Талисманом Всезнающего Ока.
   - А моего мнения так никто и не спросит? - Голос Ухони прозвучал откуда-то сверху.
   - Нам это ни к чему, - ответил Аваддон. - Ты навсегда связан с хрустальным шаром Всезнающего Ока. Оно не выпустит тебя из этого подземелья!
   - Я уже понял это...
   - Ухоня, попробуй вырваться! Я остановлю их!! - закричал Милав.
   - Ты что, напарник! Чтобы я бросил тебя на растерзание этим волкам?!
   - Довольно! - загрохотал голос Малаха Га-Мавета. - Настало время получить по заслугам!
   Он занес над головой меч, и все увидели ярко-желтую каплю, набухшую на кончике лезвия.
   От голоса ангела смерти задрожал каменный свод:
   - Смирись, Милав-кузнец, со своей судьбою - не было случая, чтобы смертный уходил от моего меча!
   Милав завороженно следил за тем, как к нему приближается ангел смерти. Он с ужасом понял, что не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой - он был полностью во власти Малаха Га-Мавета. Но невидимый ухоноид сдаваться не собирался. Сверху вновь послышался его насмешливый голос:
   - Аваддон! Ты что-то лепетал насчет того, что Всезнающее Око не выпустит меня из этого вонючего подземелья?!
   - Я не собираюсь спорить с каким-то Талисманом!
   - А зря, Аваддонюшка, ой зря! Потому что я решил: если Око не отпускает меня, то я освобожу Око из его заточения!
   - Ты что говоришь?! - похолодел Аваддон - Да ты знаешь, что тогда случится?!
   - Конечно! Ты навсегда провалишься в ту бездну, что так возлюбила тебя в последнее время! А Малах Га-Мавет навсегда лишится возможности вмешиваться в дела людей!
   - Безумец, что ты говоришь?! Вместе с нами погибнешь и ты!
   - Что ж, это не такая уж большая цена за то, чтобы избавить мир от вас!
   Милав увидел, как уплотнился воздух и Ухоня принял - в последний раз излюбленную тигриную форму. Тигр бросился на шар и стал с остервенением терзать его.
   - Не-е-ет! - закричал Милав.
   Но Ухоня неистово продолжал свою разрушительную работу, и прежде чем Малах Га-Мавет и Аваддон оказались рядом с ним, по хрустальному шару пошли трещины. Аваддон по-щенячьи заскулил, а Малах Га-Мавет принялся с яростью колоть ухоноида своим жутким мечом. Но Ухоню это уже не заботило хрустальный шар лопнул, высвобождая колоссальное количество знаний. Взрыв был настолько силен, что свод огромного зала не выдержал и обвалился. Но Милав этого даже не заметил - он смотрел на тело ухоноида, которое быстро таяло в потоке извергающейся из шара энергии. А потом пришла тьма. Но прежде чем она затопила сознание росомона, он увидел перед собой двух беседующих седобородых стариков.
   - Они смогли это сделать!
   - Да, трудно поверить, но это так.
   - Теперь Знания принадлежат миру, в нем растворилась вся сила Всезнающего Ока.
   - Признаться, я не верил, что они смогут.
   - Я тоже... Но и львенок когда-то родится слабым и немощным, и по маленькому комочку меха никто не скажет, что перед ним - будущий царь зверей!
   - Да, львенок вырос - ему больше не нужны воспитатели. И мы можем спокойно отправиться вслед уходящим...
   ... Камни продолжали падать, но ни один из них так и не задел Милава. Если бы нашелся сторонний наблюдатель, он бы обратил внимание на то, что камни летят по совершенно немыслимой траектории, нарушая все законы физики. Но наблюдателей не было, и камни падали так, как им приказывала чья-то несокрушимая воля...
   Эпилог
   - Вы можете с сэром Лионелем хоть каждый год приезжать к нам! говорил Таби Мром перед расставанием. - Я решил уйти в отставку королевский токонг наградил меня небольшой деревушкой на побережье! Приезжайте, будем сидеть у камина, рассказывать истории и вспоминать все, что с нами произошло!
   - Не обещаю, - улыбнулся Милав. - Хотя за приглашение спасибо. Но путь в вашу страну слишком...
   - Опасен?
   - Нет, слишком долог. Лучше вы к нам приезжайте... с дипломатической миссией.
   Таби Мром в последний раз взмахнул рукой, и парадный дормез Латтерна О-Тога повез росомонов в сторону их далекой родины. Милав долго смотрел в небольшое окно, потом спросил у Калькониса:
   - Скажите, сэр Лионель, а куда подевался второй гхот? Я даже имени его спросить не успел.
   - Я могу сообщить вам его имя.
   - Будьте так любезны.
   - Извольте - Витторио Чезаротти.
   - Вот как! Что ж, я мог бы и сам догадаться...
   Ночью, на первом их привале, Милаву снились сны. Их было много. Но три из них врезались в память так, что, даже проснувшись и открыв глаза, он, как наяву, видел то, что в них происходило...
   СОН ПЕРВЫЙ
   "Ну вот, кажется, все, - подумал Вышата и увидел, как целое облако стрел взвилось в воздух и полетело на росомонов. - Выходит, прав был Милав-кузнеи - не стоило доверять найденышу!"
   Стрелы валили всех без разбора - коней, росомонов, врагов...
   Под этим ураганом росомоны потеряли половину оставшихся воинов. Но те, что остались, не пали духом - они сделались еще злее. И когда Вышата призвал их на последний бой, который принесет им долгожданную свободу, ибо "мертвые сраму не имут", за ним пошли все: и те, кто мог сражаться в полную силу, и те, кто сражаться уже не мог, но хотел хотя бы зубами достать еще одного врага. И этот последний бросок был поистине страшен: росомоны не взяли щитов, они побросали и стальные шишаки, укрывавшие их головы, и рубили врагов, ни на что не обращая внимания. Вышата был горд, что такие воины разделили с ним его последние минуты. А потом он заметил панику в стане врагов, и чей-то знакомый голос прокричал издалека:
   - Держитесь, росомоны! Не было такого, чтобы воевода Кженский товарища в беде бросил!
   СОН ВТОРОЙ
   Годомысл Удалой открыл глаза и с удивлением посмотрел вокруг. Он увидел знакомую обстановку собственной одрины. Но... было во всем окружающем что-то нереальное, что-то ненастоящее. Князь крайне удивился тому, что рядом никого нет - ни постельничих, ни других слуг. Да и воздух в комнате был настолько спертым, что им едва можно было дышать.
   - Вышата! - Годомысл хотел позвать своего милостника зычным голосом, но из горла вырвался лишь слабый хрип.
   Годомысл подумал, что это результат тяжелого недуга, который уже давно сковал его тело. Он решил подняться с одра, но с первого раза не получилось - тело словно окаменело, не чувствовалось в нем ни сил, ни жизни. Лишь с пятой попытки сумел Годомысл встать на ноги и направился к двери. К счастью, она оказалась немного приоткрыта (едва ли Годомысл смог бы отворить тяжелое дубовое полотно.) В коридоре он увидел знакомых гридей, и на душе у него потеплело. Он толкнул дверь и шагнул. Навстречу ему поднялись двое воинов, лица их как-то вытянулись и потемнели.
   Годомысл вгляделся в бесстрашных гридей, губы которых трепетали, словно крылья бабочек, и громко приказал:
   - Вышату ко мне! И проветрите комнату, а то запах там - словно кошка сдохла!
   СОН ТРЕТИЙ
   Баба Матрена сидела на крыльце и внимательно изучала пучки сухой травы, в изобилии лежащие перед ней. Милав сидел рядом и следил за ее руками.
   - Учись, Милавушка, - говорила старушка, - мне уже недолго осталось, а тебе - жить да жить! А травки - они, знаешь, и от всякой телесной хвори излечивают, и от всякого сердечного недуга помогают!
   - Да не справлюсь я!
   - Тю-ю! Вспомни, как Ухоня их быстро запоминал!
   - Так то - Ухоня...
   - Конечно, куда уж тебе со мной тягаться! - Голос ухоноида исходил, казалось, отовсюду. Баба Матрена испуганно воскликнула:
   - Ухоня! Да неужто это ты?!!
   - А то кто же?!
   Милав вскочил на ноги и крикнул в голубое небо:
   - Ну так покажись, напарник!
   - Не-е-е, эт-то я Милаву-кузнецу напарником доводился, а с княжичем Догаром мне себя по-другому вести следует!!!