Петри Николай. Колесо превращений

   - Послать тысяцкому еще сотню воинов - пусть перевернет всю округу, но найдет татей поганых! И еще небывалый случай, чтобы разбойники мелкие в такую силу сбивались. Кто-то собрал их вместе. Для чего? И зачем им чародей понадобился? - Князь внимательно оглядел всех присутствующих, задержав пронзительный взгляд на Аваддоне, спокойно встретившем пытливый взор Годомысла, и на Кальконисе, который сжался, словно шагреневая кожа. - Коня мне! Сам хочу посмотреть на татей!
   - Но, князь, вам еще рано на коня садиться... - попытался отговорить Годомысла чародей.
   - Князю перечить! - Годомысл так зыркнул на лекаря, что у него отпала всякая охота к дискуссии. - На обеденную трапезу ожидаю вас всех к этому столу. Тогда и поговорим.
   Атмосфера в крепости Годомысла изменилась. Аваддон и Кальконис почувствовали это, едва покинув хоромы князя. В воздухе витал дух тревоги, встречавшиеся по пути люди выглядели озабоченными и хмурыми. Чужестранцы поторопились в свой терем, чтобы ненароком не угодить кому под горячую руку. Кальконису все происходящее пошло только на пользу - у него появилась возможность наконец-то выспаться, а вот Аваддон был крайне озабочен - такой реакции на свою затею с чародеем он никак не ожидал. Ох уж эти росомоны, и все-то у них не как у людей...
   * * *
   Годомысл сам побывал на месте разоренного разбойниками шалаша кудесника, потом, вернувшись к подъемному мосту, приказал привести плененных татей. Живых разбойников обнаружилось всего трое. Двое из них получили серьезные ранения и не могли приветствовать князя стоя, они лежали на траве. Третий оказался совершенно здоров, потому что во время короткого боя его просто столкнули в реку, откуда потом и выловили рогатинами.
   - Говори как на духу! - приказал князь, когда к нему подвели пленника - мужичка небольшого роста, в грязной рваной одежде. - Если не слукавишь, смерть примешь легкую и быструю!
   Мужичок упал на колени и жалобно заскулил.
   - Кто привел вас сюда и зачем? - спросил Годомысл, с отвращением глядя на ползающего у ног его коня человека.
   - Крыс и Дыряб разбудили нас сегодня середь ночи и велели собираться, - скулил полоненный тать. - Говорили, что им видение было: будто у крепости этой старик один обретается и ему место ведомо, где казна твоя тайная, князь, схоронена. А когда сюда примчались, здесь уже народу много было, и все про старика того говорили. Только откуда столь народу набралось - не знамо... Я из них почти никого не встречал ранее...
   Разбойнику этому князь верил - слаб был нутром тать, чтобы князя обманывать.
   - А где Крыс и Дыряб?
   - Крыс - вот он! - указал мужичок на одного из лежащих. - А Дыряба в самом начале боя твои гриди срубили.
   Годомысл указал рукой на Крыса, и двое бравых гридей схватили его и подтащили к князю. Крыс был ранен в грудь и стоять без посторонней помощи не мог. Гриди не давали ему упасть, пока князь, наклонившись к лошадиной гриве, разговаривал с предводителем татей.
   - Слышал, что я спрашивал?
   Крыс согласно мотнул головой и застонал от боли.
   - Говори, что знаешь!
   - Прав Лоханька, - хрипел Крыс, - было мне ночью видение. Сон то был, но словно наяву! Позвал меня кто-то, говорит: добыча вас богатая ожидает нужно только старика поймать да о месте тайном спытать его. Я проснулся, а следом и Дыряба соскочил и слово в слово мой сон пересказал. Тут мы и поняли, что видение нам было... Только когда сюда попали, догадались нечистое это дело: чтоб враз все ватаги гулящие в одном месте собралися! Мы как раз решали, что делать будем, когда у ворот рожок заиграл. А дальше понятно: каждый за жизнь свою постоять должен...
   - Кто во сне твоем про старика говорил, помнишь? - Князь приник к самому лицу раненого татя. Крыс слабо мотнул головой:
   - Прости, князь. Сон то был...
   Годомысл выпрямился, подозвал Вышату и спросил у него:
   - Что думаешь?
   - Прямо голова идет кругом! Понятно, что их кто-то собрал в одном месте. Но кто это мог быть? Может, обры чего надумали?
   - Зачем обрам мой кудесник? Да и про какую такую тайную казну говорил Лоханька?
   - Нужно к Лесному Народу на поклон идти! - твердо сказал Вышата.
   - Да ты очумел, что ли? - возмутился Годомысл. - Чтобы я - удельный князь - к ним за помощью подался?! Никогда!
   - Значит, одна надежда - на погоню тысяцкого, - покорно согласился Вышата и, заметив, что Годомысл покачнулся в седле, испуганно воскликнул: Князюшко! Да на тебе лица нет! Скорее, помогите князю!...
   Годомысла спешно доставили в его покои и послали за лекарем. Когда посыльный умчался за Аваддоном, князь сказал своему милостнику:
   - Будешь рядом - вместо Ярила... Чую неладное вокруг!
   - Мой меч всегда при мне! - ответил Вышата с готовностью.
   - Вот и славно, а к вечеру, может, и Тур Орог с хорошими новостями возвернется...
   Аваддон спешил к Годомыслу в самом чудесном расположении духа. Он все правильно рассчитал: разбойники увезли кудесника в надежное место, и вредный старик теперь ему не помеха. Князь остался без присмотра, а раз за лекарем послали в неурочное время - значит, князю стало гораздо хуже, и задача его, Аваддона, значительно упрощается.
   Но в опочивальне князя его ждало разочарование. Вышата сидел точно на том же месте, где вредный старик каменным истуканом торчал последнее время. Чародею даже показалось, что это и не Вышата вовсе, а сам кудесник, неведомым образом помолодевший на много десятков лет, сейчас пристально следит за всеми его действиями! Гнев навалился на великого мага так стремительно и внезапно, что он ненадолго потерял над собой контроль, а когда пришел в себя, то увидел стоящего перед ним Вышату с обнаженным мечом.
   - Не надо так стремительно приближаться к князю! - сказал милостник и со звоном вложил меч в ножны.
   - Я только спешил помочь! - Аваддон уже полностью овладел своими эмоциями и теперь лихорадочно рассуждал над тем, как ему загладить свой невольный порыв. - Князю нужна срочная помощь!
   - Делай свою работу, лекарь...
   Годомысл в диалоге не участвовал, он и выходки Аваддона не заметил, потому что находился в полубессознательном состоянии: прогулка верхом отняла у него столько сил, что теперь он с трудом балансировал на грани беспамятства. Видя такое состояние князя, Вышата оказался в затруднительном положении. С одной стороны, он должен разрешить лекарю помочь князю, но с другой - поведение Аваддона его сильно насторожило, с таким выражением лица, какое было у чародея, раны не врачуют! Если бы здесь был кудесник Ярил!
   Вышата скрепя сердце позволил Аваддону приступить к лечению.
   Прошло не более получаса, и Годомыслу стало легче. Он даже открыл глаза и слабо улыбнулся Вышате.
   - Я приду вечером, как обычно, - сказал лекарь, видя, что князь пришел в себя.
   Вышата вопросительно посмотрел на князя, и тот согласно кивнул.
   Аваддон собрал инструменты в свой ларец и, поклонившись князю, вышел. Уже закрывая за собой дверь, он заметил слабое движение у себя за спиной. Он быстро обернулся, но, кроме двух вооруженных гридей, стоявших в самом конце коридора, ничего не увидел. Видимо, показалось...
   В это время в одрине князя происходил следующий разговор:
   - Отправь сотни две воинов к брату моему названому - Эрдусу. Старшим пусть Мстислав Меченый поедет. Наказ ему дашь, чтобы о делах наших только самому Эрдусу все рассказал. Супруге моей Ольге - ни слова, пусть в спокойствии в доме родительском гостит. А Эрдусу - быть готовым к походу: думается мне, что силы тайные на похищении Ярила-кудесника не остановятся. Поэтому Ольгу охранять - как меня самого! Понял ли?
   - Все сделаю, князь, как воля твоя прикажет!
   - А теперь ступай. Отдохнуть хочу... Что-то тяжело мне... мысли черные сердце давят...
   Вышата с тревогой посмотрел на князя и негромко кашлянул.
   - Что еще? - спросил князь, не открывая глаз.
   - Дозволь Аваддона-лекаря не пускать к тебе нынче вечером!
   - В чем причина твоей странной просьбы?
   Вышата замялся. Говорить Годомыслу о мимолетном срыве Аваддона он не хотел, тем более что и сам-то сейчас был не совсем уверен - правильно ли оценил поведение чародея? Но что-то подсказывало Вышате - не пускай иноземного лекаря к князю!
   - Чего молчишь? - Князь с трудом приоткрыл веки и мутным взором глядел на своего милостника.
   - Ярила нет, дозволь мне эту ночь за тобой поухаживать. Завтра, если будет на то воля богов, Тур Орог с кудесником возвернутся... А что до лекаря... опасный он! Глядит тебе в глаза - словно копьем рану бередит!... Дозволь не пускать его к тебе!
   - Делай как знаешь... - Голос князя стал совсем тихим. - Спать хочу... не тревожь меня больше...
   Вышата на цыпочках вышел из покоев Годомысла и плавно прикрыл за собой дубовую дверь. Потом негромко позвал сотника Руслава, обретавшегося в конце коридора.
   - Стражу у покоев князя утроить! - быстро говорил Вышата. - В гридне чтобы постоянно гриди с оружием дежурили! Здесь, у одрины, сам на охрану встанешь. И чтобы никакого шума! Я всю ночь буду у князя, а сейчас - мигом за Мстиславкой Меченым: княжеское дело к нему большой важности!
   Глава 11
   ТАЛИСМАН АБСОЛЮТНОГО ЗНАНИЯ
   Аваддон сосредоточенно готовился к предстоящему решающему сражению за обладание силой Годомысла. Он проверил содержимое обоих ларцов, в которых хранились необходимые для лечения вещи, - они ему больше не понадобятся. Кончилось то время, когда великий маг и чародей Ав Ад-Дон пресмыкался перед какими-то варварами-росомонами, врачуя их физическую немощь! Пришел час показать этому темному народу истинное лицо несокрушимой магии, которой владеет верный адепт могучего Малаха Га-Мавета Аваддон - маг девятого уровня и чародей Черного Квадрата!!! Теперь уже ничто не сможет помешать ему установить собственную масть над заносчивыми росомонами, способными побеждать только еще более диких обров! И поможет ему в этом подарок ангела смерти (да будет его имя пребывать на устах моих еще тысячу лет!).
   Аваддон с благоговением взял в руки то, что в памятную ночь разговора с Малахом Га-Маветом последний подарил ему. Это был Талисман Абсолютного Знания, в уменьшенном виде точно повторяющий хрустальный шар Всезнающего Ока. С помощью этого Талисмана Аваддон без труда одержит верх над Годомыслом: в Талисмане сконцентрирована вся мощь Всезнающего Ока, которому не может противостоять ни одна сила физического мира!
   Чародей с отвращением сорвал с себя амулет в виде двойной стрелы, подаренный ему ненавистным кудесником, и швырнул его от себя. Потом с трепетом и великим почтением надел (скорее даже возложил!) на себя переливающуюся цепь Талисмана Абсолютного Знания. Пока он проделывал этот обряд, достойный самых могущественных королей, вездесущий Кальконис, молча наблюдавший за ним все это время, незаметно поднял брошенный амулет и чуть менее торжественно, чем чародей Черного Квадрата, произвел себя в звание кудесника-целителя, быстро нацепив амулет и поглубже спрятав его в складках одежды - чтобы Аваддон ненароком не увидел! Да, теперь титулов у философа было не меньше, чем у Искандера Двурогого: сэр Лионель де Кальконис, кудесник-целитель племени Рос! Ох, как красиво звучит! Кальконис даже зажмурился от удовольствия. Радужные картины светлого будущего уже рисовались перед его мысленным взором, когда суровая действительность напомнила о себе увесистым подзатыльником. (Фу-у-у, магистр Аваддон совершенно утратил светские манеры в этом диком крае!)
   - Готовьтесь, уважаемый сэр Лионель, мы скоро покидаем эту негостеприимную страну!
   - Разве князь Годомысл уже здоров? - Наивный Кальконис, несмотря на всю свою находчивость и изобретательность в делах житейских, так и не осознал до конца, с каким человеком (да и человеком ли?) свела его неумолимая судьба!
   - Не-е-ет, философ ты мой велеречивый, князь Годомысл уже никогда не будет здоров!
   - В-в-вы отравили его? - От ужаса Кальконис стал заикаться.
   Аваддон удивленно посмотрел на него:
   - С чего вы взяли?
   - Ну, как же - князь сегодня уже и на лошади скакал?!
   - Успокойтесь, сэр Лионель, - сказал Аваддон с хитрой ухмылкой на лице. - Князь безнадежно болен. А на сегодняшнюю поездку, как ни прискорбно об этом говорить, у него ушли последние жизненные силы. У князя осталась всего одна ночь. И эту ночь мы проведем вместе с ним.
   - Мы? - выдохнул Кальконис. - Вы хотите сказать, что...
   - Годомысл умирает, и мне понадобится ваша помощь, чтобы облегчить его страдания.
   - Но я...
   - Вы пойдете вместе со мной!!
   Трансформация в поведении чародея испугала Кал-кониса, и он торопливо забормотал:
   - Конечно, конечно, магистр Аваддон...
   - А сейчас сходи к отрокам - пусть приготовят поесть!
   - Меня уже здесь нет...
   Оставшись один, Аваддон еще раз внимательно обдумал предстоящую ночь. Значит, так, первое - это князь Годомысл, который благодаря своей верховой прогулке зачеркнул все многодневные усилия лекаря и сейчас находится в том же состоянии, в каком пребывал до приезда чужестранцев. То есть болезнь прогрессирует, и силы удельного князя тают быстрее, чем снег под весенним солнцем. Это просто замечательно, потому что без физического сопротивления тела князя силой его тайной можно будет овладеть очень быстро: процесс заражения души весьма скоротечен, не пройдет и двух часов, как духовный доспех росомона станет уязвим, и дело завершится! Помешать этому уже не может ничто, так как вторая заноза в мыслях чародея - кудесник Ярил навсегда устранена с помощью пришлых разбойников. Дальше - тысяцкий Тур Орог, кинувшийся со своими воинами в погоню за плененным Ярил м. По этому поводу можно было бы поволноваться, если бы Аваддон заранее не подготовился. Благодаря Талисману Абсолютного Знания маг сумел-таки увидеть в будущем наиболее вероятный вариант развития событий и кое-что предпринял...
   ...Аваддон самодовольно потер руки: имея Талисман Абсолютного Знания, он мог творить с глупыми росомонами все, что ему взбредет в голову! Та-а-ак, значит, и наиболее грозная сила в лице тысяцкого в ближайшие дни не будет ему помехой. И кто же остается из грозных (хи-хи!) противников? Только Вышата - любимец и милостник удельного князя? Ну-у-у, это и не противник вовсе! Так, рыбешка мелкая, питающаяся крошками княжьей милости. Да я раздавлю его, как мизгиря крошечного!...
   Глава 12
   ЛЖЕТЫСЯЦКИЙ
   Вышата, к счастью, не слышал характеристики собственной персоны из уст Аваддона. Он исправно выполнял наказ князя Годомысла: сто двадцать достойных воинов из близлежащего острога во главе с сотником Мстиславом Меченым уже скакали в вотчину Эрдуса со строгим наказом хранить и оберегать пуще глаза своего супругу князя - Ольгу. Кроме того, по всему обширному княжескому двору было увеличено число стражи, а конные разъезды патрулировали в округе дороги и широкие лесные тропы. Казалось, молодой военачальник предусмотрел все...
   ... Кони бешено летели по траве, вырывая куски земли и швыряя их под ноги несущимся следом. Всадники лавиной рассыпались по полю, обходя с флангов небольшую группу татей, спасающихся верхами.
   - А-а-а... - неслось над полем, и от единого дыхания сотни разъяренных гридей становилось не по себе...
   Тати знали, что им пощады не будет. Поэтому неслись прочь от настигающей их лавины с безысходностью обреченных.
   Распаленная погоней гридь настигла их у самой кромки леса. Боя не было - просто масса разгоряченных лошадиных тел сжала в круг горстку растерянных татей. Зазвенели грозные мечи воинов. Но зычный голос покрыл своей силой все остальные звуки:
   - Не казнить татей! Допрос сначала учиним! - Тур Орог въехал в расступившийся круг: - Кто старший у вас?
   Ему навстречу двинулся один конник. Тотчас рядом с тысяцким выросло несколько дюжих воинов, которые без труда разоружили разбойников и поскидывали их с лошадей наземь. И уже пешим подтащили предводителя татей к тысяцкому.
   - Где Ярил-кудесник?
   - То неведомо нам, воевода, - ответил пленник, - его увезли другие...
   - Врешь, пес смердящий! - Тур Орог сгреб захрипевшего татя огромной дланью и подтянул к себе. - Все видели, что вы везли с собой тело, в мешок замотанное. Говори, где кудесник?!
   - Скажу, воевода, - едва сипел разбойник, - только отпусти... задыхаюсь...
   Тысяцкий швырнул татя в руки гридям и крикнул:
   - Говори, да поживее!
   Тать потер дрожащей рукой передавленное горло и сиплым голосом заговорил:
   - У шалаша кудесника нас три ватаги собралось, и каждой было велено большой мешок травой поплотнее набить да на лошадь отдельную привязать, чтобы видимость была - будто человека везут связанного...
   - Кто велел?
   - Незнаком он нам, воевода. Как только мы мешок-то смастерили, дал он мне узорочье небогатое и показал, куда нам скакать следует. А сам - на коня и в другую сторону...
   - Врешь, тать мерзкий, смерти ищешь?! - закричал тысяцкий и в бешенстве выхватил меч.
   - Не врет, воевода... - обронил кто-то из гридей.
   К тысяцкому подвели лошадь с притороченным огромным мешком, лежащим поперек седла. Послышался свист меча, и из распоротого мешка посыпалась измятая луговая трава...
   Гнев застил глаза Тура Орога: провели, как вьюношу неопытного, провели!...
   - Всем по коням! Пленников с собой! Если сбегут - сам казню виновного! Отдыхать будем, когда кудесника отыщем. Впере-е-ед!!!
   И первым рванулся по оставленным на поле следам...
   ...Аваддон трапезничал долго и со вкусом - ночь предстояла трудная, и неизвестно было, когда в следующий раз придется откушать в тихой и спокойной обстановке. Наконец, насытившись, чародей встал из-за стола и как бы невзначай коснулся талисмана кончиками пальцев - мгновенно по телу пробежала легкая дрожь: Талисман Абсолютного Знания начинал набирать силу. Особым зрением Аваддон уже видел, как меняется структура вещества на границе его тела, взятого под покровительство Талисмана. Со стороны же все выглядело вполне безобидно - легкое дрожание воздуха вокруг чародея - и больше ничего.
   - Пора, - сказал Аваддон тихо и посмотрел на мгновенно соскочившего с лавки Калькониса. - Понесешь это позади меня! - Он вручил "философу" небольшой узелок.
   Кальконис молча взял ношу и преданными глазами уставился на чародея.
   - Значит, о славе мечтаешь, о власти? - неизвестно почему спросил Аваддон. - Будет тебе власть! Над всей вотчиной князя власть будет!!
   И шагнул от остолбеневшего Калькониса...
   Двор князя напоминал осажденную крепость. Проходившие мимо воины недружелюбно оглядывали двух иноземцев, мысленно обвиняя их во всех своих несчастьях. Но Аваддона это мало тревожило. Да он и замечал-то их едва его занимали совсем другие мысли.
   К великому удивлению чародея, его даже в гридню не пустили. А на шум, который он поднял, требуя провести его к князю, явился недовольный Вышата.
   - Почто шумишь, лекарь? - спросил милостник тоном господина, снизошедшего до разговора с каким-то червем ничтожным.
   Аваддон почувствовал, как волна слепого гнева закипает в нем... Нет, еще не время!
   - Я должен увидеть князя! - Голос чародея казался спокойным, но каких усилий ему это стоило!
   - Годомысл спит. Будить не велено.
   - Но я должен быть рядом, если ему станет хуже!
   - А почему князю станет хуже? - Тон милостника был просто оскорбителен.
   - Потому что он болен! - Чародей сказал это так быстро, словно плюнул в ненавистную физиономию.
   - Приходи завтра!
   - Нет, я останусь здесь, чтобы...
   - Хорошо, ты останешься здесь... навсегда! - осклабился Вышата и медленно потянул из ножен меч.
   В гридне повисла гробовая тишина. Где-то зашуршала мышь, да звонко на всю комнату - застучали зубы у стоявшего позади чародея Калькониса. И Аваддон решил уступить, несмотря на клокотавший в его душе вулкан бешенства... Вот тебе и мелкая рыбешка на княжеской трапезе!
   ...Свежий воздух немного остудил голову Аваддона, готовую расколоться от едва сдерживаемых чувств. Кальконис стоял рядом, не шевелясь и не дыша. День медленно клонился к закату.
   - Ну что ж, - глубоко вздохнул Аваддон, - несчастный юнец, ты бросил мне вызов?! Тогда берегись!...
   Дрожание воздуха вокруг чародея становилось все отчетливее - теперь его видел и Кальконис. Аваддон положил скрещенные руки на Талисман и заговорил быстро и малопонятно для Лионеля:
   - О всеобъемлющее знание, собранное титанами мысли за тысячи минувших веков, вопрошаю тебя ничтожной помощи - обрати мое тело в телесную оболочку росомона Тура Орога, но не трогай священный кувшин Моей души! И-Эр-Ри-Ах!!!
   Тело чародея полностью скрылось в облаке клокочущего тумана. Потом пелена стала таять, таять... Кальконис испуганно оглянулся по сторонам - а вдруг кто увидит? Не заметив ничего подозрительного, философ повернулся к Аваддону и... ноги несчастного борца за изящность рифмы не удержали его, и он мешком сполз на траву, снизу вверх глядя на стоящего перед ним... тысяцкого Тура Орога! Это было невероятно, такое сходство просто невозможно - настоящий Тур Орог!!
   - Пойдем, - сказал Аваддон голосом тысяцкого и шагнул в сторону высокого крыльца. - Нас с нетерпением ждет Годомысл!
   Появление Тура Орога заставило гридей засуетиться. Со всех сторон посыпались вопросы:
   - Нашли кудесника Ярила?
   - Что за люди эти разбойники?
   - Ярил не ранен?..
   - Где князь? - спросил Тур Орог-Аваддон, не обращая на вопросы никакого внимания.
   - Наверху, в одрине...
   Тур Орог-Аваддон шагнул к лестнице.
   - За мной не ходите, потом все скажу...
   Гриди недовольно загудели, но за лжетысяцким никто не последовал, и только Кальконис, воспользовавшись суматохой, ужом скользнул за своим господином. Быстро поднявшись в одрину князя, лжетысяцкии приказал всех стражей увести вниз. Сотник Руслав возмутился:
   - Приказ Вышаты. Не могу ослушаться!
   - А меня, значит, ослушаться не боишься?!
   - Дозвольте Вышату позвать?..
   - С Вышатой я сам разберусь. Ступай!
   - Не могу, воевода...
   В этот момент открылась дверь, и в коридор вышел милостник князя.
   - Чего шумишь, Руслав? - недовольно спросил он и, заметив тысяцкого, изумленно воскликнул: - Тур! С какими новостями пожаловал?
   - Пойдем, скажу только князю!
   - Годомысл спит. Будить не велел. Слаб очень...
   - Разбуди, я должен сообщить!
   - Да ты что, тысяцкий, белены объелся! - изумился Вышата такой непочтительностью к воле князя. - Думай, что говоришь-то! - И тут заметил, что коридор почти пуст и только недалеко двое стражей с Руславом стоят. Где стража?! - с негодованием спросил он у сотника.
   - Тысяцкий своей волей их в гридню отправил, - оправдывался Руслав.
   Вышата перевел свой взор на лжетысяцкого, и что-то его насторожило. Он заметил за спиной Тура Орога Калькониса, держащего в руках какой-то сверток, - откуда этот лекарский пес? Потом внимательно всмотрелся в фигуру тысяцкого. Что-то не так... О боги! - этот талисман он сегодня видел на шее ненавистного Аваддона!... Озарение снизошло на Вышату, и он все понял.
   - Измена-а-а! - Его страшный голос потряс стены дома.
   Прыгнув назад, он подпер спиной дверь в покои князя и выхватил меч. В этот же самый миг Аваддон, бывший настороже, вырвал у Калькониса узелок и разорвал его голыми руками - на пол что-то с шумом посыпалось... Двое стражей и сотник Руслав, бросившиеся на призыв Вышаты, увидели, как там, где падали звонкие горошины, мгновенно возникали отвратительные твари с огромными когтистыми лапами. Первый стражник, остолбеневший от неожиданности, был ими разорван в мгновение ока. Вышата, поняв, с кем имеет дело, уже орудовал мечом и продолжал кричать:
   - Измена! Демоны в доме!!
   А потом ему было не до криков - он едва успевал отбиваться от наседавших на него тварей. Гора тел перед ним росла, но росла и боль в разорванном чьей-то когтистой лапой плече. Дорогая серебряная кольчуга висела на нем лохмотьями, а нагрудная пластина - подарок Годомысла - была залита его кровью и кровью нападавших тварей... Вышата слышал, что шум внизу нарастает, а это могло означать только одно: гридь спешит ему на выручку!
   Милостник не мог видеть, что Аваддон горсть за горстью бросает страшные горошины на пол, на лестницу, в гридню. И что жестокая сеча уже выплеснулась за стены княжеского дома - повсюду свирепствовали кошмарные создания, вызванные чародеем.
   Боль в теле росла, а помощи все не было. Вышата ничего перед собой не видел, кроме смертоносной копошащейся массы, из которой к нему тянулись уродливые морды, утыканные рядами острых зубов, и лапы с длинными когтями кинжальной остроты. Положение было критическое. Вышата понял, что противостоять натиску монстров он не может. Нужно было отступать в одрину.
   На то, чтобы открыть дверь, а потом ее захлопнуть перед мерзкими созданиями, рвущимися внутрь, у Вышаты ушло несколько драгоценных секунд и почти все оставшиеся силы. Поэтому, наложив засов на массивную дверь, открывавшуюся внутрь опочивальни, он без чувств сполз на пол. В голове шумело, глаза почти ничего не видели, но уши смутно улавливали крики со двора:
   - Демоны в доме!
   - Налегай, браты!!
   - Выручим князя нашего!!!
   Глава 13
   ВЕСТНИКИ СМЕРТИ
   Вышата с улыбкой слушал крепкую ругань и вдруг встрепенулся: за дубовой дверью стало тихо.
   "Неужто отступила нечисть поганая?" - подумал милостник с невольной радостью.
   Однако шум за стенами терема не стихал - бой шел жестокий! Вышата с облегчением закрыл глаза - хоть толику малую успеть отдохнуть: неизвестно, когда придут гриди ему и Годомыслу на выручку.
   С другой стороны двери события разворачивались совсем в другой плоскости. Надо признаться, Аваддон, несмотря на всю свою прозорливость, никак не ожидал подобного сопротивления росомонов! Ему казалось, что достаточно будет вызвать тварей из клоаки зла, где они обретаются в ожидании вызова в физический мир, и все эти ничтожные людишки разбегутся, как тараканы по щелям. Но случилось невообразимое: они возомнили себя способными одолеть темную рать Аваддона! И надо отдать им должное: им это в какой-то мере удалось! Но больше всего Аваддона поразил Вышата - уж от этого юнца зеленого чародей никак не ожидал подобной отваги! Но то, что случилось, уже занесено липиками-летописцами в скрижали истории. И не в его, Аваддона, власти что-либо изменить в прошлом. Однако он может изменить будущее. Прямо сейчас!