Прошкин Евгений Александрович. Война мертвых

   — ...использована новейшая военная техника, захваченная неизвестными злоумышленниками... — сквозь наведенные помехи пробубнил диктор.
   — То же будет и с тобой, — заверил Карл. — Рано или поздно, но будет!
   — ...крупные разрушения и жертвы среди мирного населения. Количество пока не...
   — Что? Что будет? — неожиданно для самого себя испугался Тихон.
   Над головой проревела армада “перистов” и, распавшись на звенья, с ходу посекла город в кучу трухи. Карл сбил несколько штук, но остальные, не обращая на него внимания, унеслись за перевал.
   Среди наземной техники преобладали “тараны”, но попадались и “волки”. Машины начали стрелять одновременно, так, что земля вокруг превратилась в шипящее месиво. Десяток “перистов”, возвратившихся .из-за хребта, завис над руинами и дал ответный залп. В цепи показалось несколько вспышек — горели “Т-12”.
   Тихон вертелся на месте, загораживаясь от перекрестного огня и пытаясь сообразить, кто против кого воюет. Танки разделились на две группы и палили почти вслепую. Если б не разрушенный город, это можно было принять за масштабные учения.
   — ...направлены силы общественного согласия... — благожелательно закончил диктор.
   Тепловая тень и прочие оборонные ухищрения жрали энергии больше, чем орудия, и вскоре Тихон почувствовал, что выдыхается. Рядом ковырялся Карл, у него сползли оба трака, и теперь все, на что он был способен, — это медленное передвижение в пределах собственного корпуса.
   — Они хотели хаоса, ты его обеспечил. Тебе, сто семнадцатый, хуже придется, чем мне. Намного, — он говорил так, будто умирал вместе с машиной. — Аранте конец. Это решено. Они бы и без тебя смогли, но ты здорово помог. Сто миллионов человек. Кто-то уцелеет, но...
   Карла настигло шальное огненное ядро, и его танк разорвался в клочья. Тихон почувствовал на обшивке капли расплавленного металла. Два разрядника сгорели, от третьего тоже пользы не было: ему пробили накопитель, и машина стала совершенно беззащитной.
   Внезапно, словно кто-то сорвал заслонку, командный блок наполнился гомоном эфира:
   — Хороший оператор, сволочь...
   — Откуда у мятежников “волки”?..
   — Видал я одного такого, но он...
   — Влад, это ты “волка” добил?
   — А что, мне пешком даже больше нравится.
   — Влад? — ухватился Тихон за знакомые интонации.
   — Сто семнадцатый?
   Передача шла не из “периста”, а из танка, уж в этом он кое-что понимал.
   — Ты же Карла... Он не вернется.
   — Что за глупости?
   — Мне так кажется.
   — Переутомление. Эй, а не ты ли это? Сто семнадцатый, как.ты попал к мятежникам?
   — Ну все, — обратился Тихон к командиру. — Хватит с меня, выдергивай.
   Закрытая линия, на которой вещал мудрый и честный голос, оказалась свернутой. Никого. Ватная пустота.
   Высосав из накопителя последние крохи, Тихон напитал ими двигатель и метнулся к руинам. Ему было необходимо посмотреть, убедиться, что Карл обманывал его не во всем. Он врал, конечно. Ведь Игорь сказал, что Аранту сдали, и еще он говорил, что нужно верить. Но как верить, когда истин много и каждая — настоящая?
   Он врезался в поваленную крышу и, сдвинув ее в сторону, заехал на платформу. Это здесь. Слева раньше болтался кривой гамак, а там, где сейчас обугленная дыра, стояло кресло. Отдельно от всех, так было удобней. Тихон и теперь выбрал бы его, и еще многое, почти все из того, что прошел, он оставил бы без изменений. Вот только кресло отодвинуть подальше. Отнести его, свой собственный стульчик, так далеко, как это возможно.
   Посреди горелого хлама он увидел что-то тлеющее, страшно напоминающее часть человеческого тела. Рука?
   Нет, померещилось. Но если и рука, то женская. Какое имя было у той вербовщицы? Забыл.
   Нет, не здесь. Даже если это Аранта, все равно не здесь, где-то в другом... на другой Аранте.
   Тихон развернулся и получил сильнейший удар в лобовую броню. Он не успел ничего сделать, да и куда было успевать — поврежденный реактор вышел из-под контроля и уже кипел, подходя к критической точке.
   Поздно торопиться, грустно подумал он. И за секунду до того, как заразить окрестности выбросом неотработанного топлива, вспомнил.
   Ее звали Вера.
   Тихон вернулся последним. Пятеро обитателей “банки” уже сидели за столом, пережевывая что-то одинаково серое и на вид безвкусное. Макса не было — то ли его забрали ребята в серой форме, то ли кинули в утилизатор двое остававшихся в кубрике. Тихону было все равно. Он проверил, нет ли на полу пятен, и подошел к столу.
   Старик поспешно двинул табуретом, освобождая более просторное место.
   — Чем питаемся? — спросил Тихон не слишком фамильярно, но и не так, чтоб от него шарахались.
   — Биты, — промычала полным ртом старшая женщина.
   — Битки, — поправила ее младшая.
   Между ними все же была какая-то разница. Помыться, расчесаться, сменить потные майки, и тогда этих самок можно будет не путать. А так слишком похожи, разве что у одной морда совсем дряблая, а у другой еще не очень.
   — Мы сестры, — ни с того ни с сего заявила младшая.
   Гидроцефал покатился со смеху, а старик раздосадованно выплюнул под руку моток жил и сказал:
   — Сестры, да. А Макс у них за брата был. Женщины обожгли его ненавидящими взглядами и уткнулись в тарелки.
   — Дурочки они у нас, — пояснил молчавший до сих пор мужчина, пригладив неприлично жидкую бороду.
   — Родственников искать — это еще не шиза, — возразил старик, трогая мизинцем дальний зуб. — Многие ищут. Не находит никто, вот о чем разговор. А эти две просто придумали, им так веселей.
   — Мы по справочной проверяли, — обиженно произнесла младшая.
   — Каким образом? — спросил Тихон. Он изо всех сил старался выглядеть безразличным, но сестры уловили, что им движет вовсе не праздное любопытство.
   — Каждая начала со своего Лагеря: подняли архивы, выяснили, когда и откуда нас перевели, — сказала старшая. — До четырех лет человек живет в колыбельном пансионе. А в пансион попадает из клиники родов.
   — А в клинику — из... — в тон ей продолжил бородатый, но, получив от старика подзатыльник, умолк.
   — Вышли на родителей, потом друг на друга.
   — Я первая ее разыскала, — похвасталась младшая. — Информация не исчезает, надо только проявить терпение.
   — А где факты не сходятся, там можно притянуть за уши, — кивнул старик. — Я ведь тоже в свое время пытался.
   Тихон встал из-за стола и, медленно дойдя до кровати, прилег. Потом поднялся и, отдавая дань плебейской традиции нового Поста, стянул форму. Тело задышало и расслабилось, в нижнем белье ему было гораздо комфортней. Наверно, так себя люди чувствуют дома.
   Тихон откинул голову на подушку, и перед глазами повис огромный, во весь потолок, экран.
   — Доступ в информационную сеть, — сказал он, не задумываясь.
   Операторы перестали цвиркать ложками и замерли. Их спины излучали такое напряжение, что, казалось, еще немного, и над ними возникнет дуга.
   — Есть доступ, — откликнулось интервидение.
   — Требуется установить...
   Одна из сестер осмелилась повернуться и приободрила его взмахом не таких уж безобразных ресниц.
   — Установить, когда и откуда прибыл воспитанник...
   Неплотно прикрытая дверца шкафа отворилась, и из нее выпал пояс. Взгляд Тихона случайно коснулся пряжки — сбоку на ней осталась тонкая черная корочка.
   — Отбой, — приказал Тихон.
   Он подобрал ремень и принялся соскребать ногтем засохшую кровь.
   Соседки по кубрику не представляют, насколько им повезло. Найти такого же, как ты сам, это значит ничего не объяснять. Это значит, что тебя поймут. А если нет, тогда зачем?
   Тихон прикрыл лицо ладонью и почему-то вспомнил того смешного деда с лазерником. Не надо было его убивать. Пусть бы это сделали другие.
   В груди что-то затрепетало. Жалко. Тихон отстранение удивился: неужели он раскаивается? Откуда-то возникло уже изведанное ощущение нереальности. Как это у него получилось? Троих, ни в чем не повинных. Самооборона. От самого себя?
   Он тяжко вздохнул и перевернулся на бок, однако дед с винтовкой все не исчезал. Тихон помахал пальцами перед носом, но не помогло и это. “Придется жить вместе”, — смирился он.
   Пятеро операторов закончили трапезу и на цыпочках разошлись по койкам. Они не заметили, когда новенький заснул, но точно знали, что таких, как он, будить опасно.
   — Срочный сбор! — гаркнули сверху.
   — А не срочные здесь бывают? — пробормотал Тихон, растирая опухшие щеки. Сколько же он спал? И сколько не спал до этого?
   Руку к нижней дверце, нащупать мягкий обруч, потянуть на себя, надеть. Все — не открывая глаз. Он запросто мог бы вздремнуть еще секунд двадцать.
   — Потом отдохнешь, оператор! — торопливо заговорил командующий. — У нас прорыв на Гринволде. Соображаешь, чем это пахнет?
   Тихон соображал. Насколько он помнил, Гринволд значился второй колонией после столицы.
   — Что же их орбитальная защита прозевала? Можно было прямо на прыжке захватить.
   — Не прыжки, оператор, не прыжки, — командующий заметно нервничал. — Они через транспортную систему проникли. Через нашу систему, понял? Прямо на платформу прибыли, как к себе домой.
   — Откуда?
   — Неизвестно. Адрес-отправитель выяснить не удалось. Везде чисто. Все станции проверили.
   — Даже те, которые они захватили?
   — Конкуры не в состоянии их настроить.
   — Выходит, в состоянии. Еще что-то?
   — Они уклонились от столкновения с войсками и начали истреблять мирное население. Для них это необычная тактика.
   "А для нас — наоборот”, — подумал Тихон.
   — Потери большие?
   — У тебя что, проблемы со связью? Я же говорю, в бой конкуры не ввязываются.
   — Я про людей. Людей много погибло?
   — А-а. Тысяч двести. Но это пока.
   Танк находился на той самой площадке посреди темной, чуть волнующейся воды. Тихон быстро протестировал машину и, удовлетворившись, занял место в очереди к платформе. Сзади, выруливая со стоянки, подъезжали новые “волки”. На этот раз станцию переноса обслуживало несколько техников в-скафандрах, но как они ни торопились, угнаться за танками им было не под силу, и колонна постоянно росла.
   — Ты еще что-то собирался сказать, — напомнил Тихон.
   — Разве? — растерялся командующий. — А, ты же чуешь... Деликатней надо быть.
   — Для оптимизма повода нет, — угадал он, оставив упрек без внимания.
   — Конкуры модернизировали “блоху”. Заменили ртуть на какое-то сложное соединение. Самое поганое то, что они, вероятно, получают его из окружающей среды.
   — Неисчерпаемый боезапас. Этого следовало ожидать.
   — Чего?
   — Эволюции. Если б их наука стояла на месте, то последний из конкуров давно бы работал на нашем руднике.
   — Я замечаю: когда оператора переводят на одноместную машину, у него появляется страсть к теоретизированию.
   — Старею, — сказал Тихон.
   — Ничего... — неопределенно ответил командующий. Он явно не понял, что это шутка. Значит, даже не потрудился заглянуть в досье своего подопечного. — Я за тобой присмотрю, — пообещал он, когда танк подкатил к самой платформе.
   Тихон испытал раздражение. Советы в бою ему не требовались, но эти умники лишили его главного — самостоятельности. Чего стоит воин, который не может умереть без чужой помощи?
   Поначалу Тихон удивился: он был уверен, что название Гринволд как-то связано с зеленым цветом. Ни одна планета не покрыта лесами на сто процентов, но все же капля зелени здесь не помешала бы.
   Ровная, как стол, пустыня тянулась от края и до края. Повсюду — темно-красная почва в частых поверхностных трещинах. Что за идиот решил здесь поселиться? Тихон взялся было за карту, но тут же оставил ее в покое. Как он сориентируется, если вокруг ни единой зацепки?
   — Командир! — озлобленно крикнул он. Молчание. Такого чистого эфира Тихон еще не слышал.
   — Командир!!
   Ни звука.
   Тихон попробовал вызвать кого-нибудь из операторов, но ему не ответили. Плюнув на режим, запросил сеть интервидения — с тем же успехом. Цивилизация как источник радиошумов просто перестала существовать.
   Могли конкуры так скоро разделаться с человечеством? Чушь. Более ста планет, не считая Постов, Школ, отстойников вроде того, где он получил свой “Т-14”, и целой тьмы прочих вспомогательных объектов.
   Умная машина завершила анализ воздуха и довела до его сведения странные результаты: атмосферу на девяносто шесть процентов составляли различные малоприятные соединения, самым безобидным из которых был сероводород. Плюс следы азота и кислорода. Но следами особо не надышишься.
   Вода и прочие оксиды отсутствовали не только в воздухе, но и в земле, из чего Тихон сделал вывод, что желанного для человеческих легких “О-два” на Гринволде никогда не водилось.
   Но почему же тогда “зеленый”?!
   — Может, первые колонисты были дальтоники?
   — Кто говорит? — встрепенулся Тихон.
   — А я тебя, сто семнадцатый, узнал.
   — Влад? Ты где?
   — Как тебе сказать... вроде в пустыне. Но я тебя не вижу. Мы с тобой либо на разных полушариях, либо и вовсе на разных планетах. Вот что, “волчок”, передай-ка мне свою картинку.
   — Лучше анализы, это будет объективней.
   — Головастый, — похвалил Влад. — Не, братишка, планета у нас с тобой одна, только где она находится и как мы оказались на этом комке грязи...
   "Действительно”, — озадачился Тихон. Рядом, всего в двух шагах, радар обнаружил плоский металлический квадрат. Под слоем пыли скрывалась платформа переноса — модель не самая новая, но еще не вышедшая из употребления.
   — Ага, у меня тоже есть, — откликнулся Влад. — Я ведь больше не летаю, ты в курсе? Предложили пересесть на “Т-14”, я попробовал — не смог отказаться. В общем, принимай, браток, к себе в стаю.
   — Разве мы с тобой родственники?
   — Ты про “братка”? Это так, для разговора.
   — Треп надо заканчивать.
   Тихон прикинул, что даже если они стоят на разных полюсах, то часов за сорок можно съехаться к одной точке.
   — Дерьмовый план, — заявил Влад. — Ориентиров нет — это раз, локаторы друг друга не видят — это два. У нас все шансы разминуться. Эх, мне бы сейчас на “перист” , да взмыть в небушко...
   — И через полчаса — мордой вниз. Если будем только лясы точить, тогда точно не встретимся.
   — Как ты сказал? — насторожился он. — “Лясы”?
   — Это для разговора, — заявил Тихон.
   — Ты что, сто семнадцатый, с Земли?
   — На Посту с... Ну, с Земли.
   — И я. Вот такие дела... Обниматься не будем?
   — Ближайшие сорок часов — нет.
   — Слушай, ехать наугад — это безумие. Я все карты перетряхнул. Нет у нас такой планеты. Без воды и кислорода — кому она нужна?
   — Но ведь поставили же здесь платформы.
   — Возможно, это какой-то закрытый полигон.
   — Или свалка ядовитых отходов, или еще что. Давай погадаем.
   — Чего ты от меня хочешь? — не выдержал Влад. — У тебя новые идеи есть?
   — Только старая. На твоей стороне сейчас ночь?
   — Как ты догадался?
   — Просто у меня день. Определяем по светилу восток и запад...
   — И промахиваемся на пару тысяч километров. Это тебе не Среднерусская возвышенность.
   Скепсис бывшего летуна действовал Тихону на нервы, но не согласиться с его доводами было невозможно. Верить в счастливую встречу на гладкой, как мыльный пузырь, планете, мог лишь патологический оптимист. В армию таких не берут.
   Тихон обогнул присыпанный квадрат и просканировал почву: источник питания, управляющие элементы, заковыристый блок адресатора, все — на глубине, словно для кого-то было важно, чтоб данное небесное тело сохранило форму идеального шара.
   Поразмыслив, Тихон заехал на платформу. Постоял с минуту, ожидая неизвестно каких чудес, и откатил обратно.
   Солнце сквозь толщу ядовитой атмосферы казалось враждебным. Ветра не было, и маленькое пегое облачко, висевшее в стороне, не двигалось с места. Что за дождь оно прольет, когда наберет силу? Рассчитана ли броня на такие жидкости?
   — Вызываю командование, — без особой надежды пробубнил Влад.
   — Видим тебя, сто пятый, — отозвался кто-то. Эфир наводнили шорохи и пощелкивания. Судя по их интенсивности, где-то рядом объявилась не одна сотня машин.
   — Что там у тебя? — нетерпеливо спросил Тихон.
   — Держись, сто семнадцатый, к тебе тоже идут, — героически произнес тот же голос.
   — Держусь, держусь. Мне нетрудно. От нечего делать он описал широкий круг и замкнул собственную колею.
   — Запрашиваю целеуказания, — бодро сказали где-то в мозгу, и тут же, заглушив последний слог, лопнули небеса. Ударная волна врезалась в землю и, подняв клубы пыли, разбежалась огромным кольцом. Платформа переноса выступила из утрамбованной глины и матово блеснула.
   Над головой ревели, стремительно снижаясь, семь транспортных кораблей. Опустившись до пяти метров, они сбросили посадочные модули и мгновенно исчезли. Снова раздался грохот, теперь — басовитый и тягучий, как варенье. Воздух долгим хлопком заполнил образовавшиеся пустоты, и отнесенная за периметр пыль потекла обратно к центру.
   — Цели отсутствуют, — доложил неизвестно кто неизвестно кому. — Наблюдаю одиночный “Т-14”, оператор номер сто семнадцать. И это все.
   — Разберемся, — в голосе прозвучала уверенность, что “их не проведешь”.
   Коробки модулей гулко упали и тут же разложились бортами-пандусами. Наружу вывалили полчища таранов — заняли круговую оборону, взяли под контроль малые и средние высоты пустого неба, ощерились тысячами напряженных стволов.
   Толково сработали, оценил Тихон. Жалко, что зря.
   — Нет никого... Сто семнадцатый, в чем дело?
   — Я то же самое хотел спросить. Мне кажется, это не совсем Гринволд.
   — Какой Гринволд?! Конкуры где?
   — Сто пятый, у тебя врагов не видно? — демонстративно осведомился Тихон.
   — Нету, — простодушно ответил Влад. — Наши — есть, танки в основном, а врагов не видал.
   — Что там за балаган? — вновь появился в эфире командующий. — У вас тоже никого? Тогда сворачивайтесь. Сто семнадцатый, как самочувствие?
   — Великолепно. Если б еще кто объяснил... Насколько слаженно тараны выгрузились, настолько же сумбурно собирались назад. Каждый пытался заполучить побольше свободного пространства, и места на всех в ангарах не хватало. Машины ерзали, толкались и скрежетали сцепившимися траками. Эфир забурлил грязной бранью. И все это при том, что рядом находилась стационарная платформа в рабочем состоянии.
   — Двадцать восемь штук, — сказал командир, перейдя на закрытый канал. — За час до нападения на Гринволд к системе переноса подключилось двадцать восемь неопознанных абонентов. Это те самые станции, которые конкурам удалось вывезти из наших колоний. Мы догадывались, что вас переадресуют и на Гринволд вы не попадете.
   — Надеялись, нас возьмут в плен? А мы должны были выйти на их логово?
   — Ну, допустим, не логово... В общем, да, надеялись. Каждому встроили по маяку. А получилось вон как. Все двадцать восемь — пустышки. В ссылку они вас, что ли, отправили.
   — Задумано лихо. Но почему штурмовые отряды прибыли с таким опозданием?
   — Ретрансляторы настраивали. Знаешь, куда вас занесло? Обычный сигнал на таком расстоянии рассеивается.
   — Я, например, в порядке, — заметил Тихон. — Ничего не рассеялось.
   — Ты да сто пятый, остальные сразу выдернулись. И не просто выдернулись, а с летальным исходом.
   — Это как?
   — Померли, вот так. Прямо в кабинах, и датчики снять не успели.
   Над пустыней появился еще один транспорт, поменьше. Опустившись вместе с посадочной капсулой, он ткнулся в глину двенадцатью телескопическими опорами и стал похож на хищное насекомое.
   Из ангара вышло человек тридцать, все — без оружия. За ними тащились четыре нескладные машины, очевидно, мирного назначения. Найдя платформу и аккуратно сметя с нее песок, они принялись за раскопки.
   — Нужно выяснить, действительно ли это наши станции или копии, — любезно пояснил командир.
   — В смысле?
   — То, что сделано двумя человеческими руками, можно повторить тремя конкурскими. Слишком уж здорово они стали разбираться в нашей технике.
   — Только используют ее не по назначению. Проникнув в транспортную систему, можно такого наворотить! А они?.. Шалости какие-то. Кстати, что на Гринволде?
   — Подчищают. Если честно, все готовились к худшему.
   — А не была ли эта атака приманкой?
   — Для чего? Чтоб забросить двадцать восемь машин к черту на рога?
   — Мне кажется, это был лишь эксперимент. Они опробовали какую-то новую идею.
   — Наша логика здесь не годится. Пускай себе аналитики мозг насилуют.
   — Эй, сто семнадцатый! — позвал Влад. — У вас там вечер?
   — Да, — ответил Тихон, взглянув на сползающее солнце. — Как догадался?
   — Просто у нас светает. Ха-ха. Слушай, меня выдергивать отказываются. Велят забираться в ангар.
   — А кто за тебя машину погрузит?
   — Еще говорят, что торчать в КБ придется до самой стоянки. Не нравится мне это.
   — Ничего не поделаешь, ребята, — печально отозвался командир. — Таких, как вы, только двое, и ваш опыт бесценен. Часов десять-пятнадцать, и вас отпустят.
   — Изучать будете? — прошипел Влад. — Мы в микроскоп-то влезем?
   — Влезете. Не бузи, сто пятый. Выбора нет. Тихона укрепили между двумя балками и с грохотом закрыли железный створ. “По крайней мере, без сутолоки”, — подумал он. Модуль был отнюдь не просторным, но для одного танка места хватало. Снаружи доносился вой бурильной установки — эксперты никак не могли отрыть похищенную станцию. Тихон так редко видел на войне людей — обычных живых людей, — но всякий раз, когда они оказывались рядом, он убеждался в их беспомощности.
   Решив, что отправление может затянуться надолго, он попробовал войти в интервидение. Усилители принесли в этот сектор галактики не только психоматрицы штурмового отряда, но и довольно качественный сигнал информационной сети.
   Новости его не порадовали. Передавали репортажи с Гринволда, называли примерное число жертв — от семисот пятидесяти до восьмисот тысяч. Чьи-то ненайденные братья и сестры... Ладно, не надо об этом.
   Тихон пошарил еще и набрел на специальный канал для военных. Был в интервидении и такой: диктор в форме лейтенанта, строгое лицо, скупая мимика.
   — ...не должно было случиться. Подобное происходило и раньше, однако при нарушении связи между телом и командным блоком операторы непроизвольно отлипали. Правда, следует заметить, что все они имели небольшой стаж и звание сержанта. Возможно, не последнюю роль в этой трагедии сыграл тот факт, что транспортная система подверглась частичной-перед елке со стороны противника. Экспертам еще предстоит разобраться...
   Вертикальная линия разрезала изображение надвое: в левом окне осталась говорящая голова, в правом началась прямая трансляция. Мужчины в серых комбинезонах вели длинный ряд магнитных тележек с одинаковыми ящиками. Контейнеры были накрыты знаменами Конфедерации, и от обилия шелка и бархата возникало ложное ощущение праздника.
   Холеный лейтенант продолжать распространяться про бессмертный подвиг и небывалые почести — кажется, трупы собирались доставить в столицу для личного прощания членов Ассамблеи. Тихон перестал слушать, но прогнать из сознания картинку было выше его сил.
   Не вполне понимая, что делает, он принялся считать гробы. На двадцать втором мысли сбились в кучу. Здравый смысл подсказывал, что ящиков должно остаться всего четыре, но боковое зрение твердило: больше, больше!!
   Их было двадцать восемь, как раз по количеству перенастроенных станций. Двадцать восемь украденных платформ — двадцать восемь покойников.
   — Сто семнадцатый, нас с тобой хоронят! — радостно воскликнул Влад.
   — Я вижу. Что скажешь?
   — Ну, это просто. Либо списывают внеплановые трупы, либо нас совсем засекретили. Насмерть.
   — ...Вот они, лучшие из лучших, боль и гордость Конфедерации, — лейтенант запнулся и с видимым усилием проглотил комок. Кроме хорошей дикции, он имел бесспорный дар актера. — Живые легенды армии, память о вас останется в веках, — скорбно закончил он.
   — Какие мы живые, если в гробах лежим? — возмутился Тихон.
   — Помолчи, пожалуйста, — благоговейно произнес Влад. — Не порть впечатления.
   Тихон отключился от сети, досматривать церемонию он не хотел принципиально. Однажды его уже хоронили. При зачислении в Школу вербовщики обещали придумать ему правдоподобную смерть, и Тихон не сомневался, что свою работу они выполнили качественно. Скорее всего — утопление. Не воспользоваться близостью озера было бы с их стороны глупо.
   И вот опять. Кто лежит в его ящике, кто накрыт его знаменем — какая разница? Его опять хоронят, списывают досье в архив, а где-то в другом месте уже заведено новое, вероятно, с более строгим грифом.
   — Эй, сто семнадцатый! Нас назвали! — — торжествующе проговорил Влад. — Мы в списке!
   — Ты полагаешь, это хорошо? — отрешенно спросил он.
   — Я по...
   Связь прервалась как раз в тот момент, когда Тихон почувствовал перегрузку. Корабль стартовал с необычной прытью. Поднявшись над планетой, он совершил внепространственный скачок и сбросил посадочный модуль на что-то мягкое.
   Влада в эфире по-прежнему не было. Шипели естественные помехи, крошился фоновый мусор, но-сто пятый не появлялся. Видно, контакты двух покойников в планы командования не входили.