— Выходит, мы вашему счастью только мешали.
— Нет-нет, — живо возразил человек. — Война как этап межэтнических отношений необходима. Мы не — просто уничтожали врага, но учились его понимать. Сейчас в обществе популярна мысль о том, что если б война не началась сама, то ее следовало бы развязать искусственно. Ведь борясь, мы сближались. Кстати, последние исторические исследования указывают на высокую вероятность того, что...
— Что ты можешь знать о войне? — резко спросил Зенон.
— Ну-у... на войне убивают.
— Это точно. Зато теперь у вас прогресс, да? Станцию новую привезли. Сколько жизней стоили ваши ворота?
— Врата...
— Почему вы их здесь устанавливаете? — вмешалась Алекс. — Кто позволил? Скит принадлежит нам.
— Юридически Маас-2, как и вся обозримая вселенная, является собственностью Вечного Братства, — с неподдельным сочувствием объявил Желтый.
— Что вам здесь делать? На Ските только песок и немного воды.
— Вновь обращаясь к теме наших достижений... — Преобразование климата? — с ходу угадала она.
— Да, изменение атмосферы, перестройка геологических структур, ускоренная трансформация почвенного состава и еще...
— Это долго? — Нет, — качнул головой Желтый.
— И будет у вас здесь рай. А мы?
— Я, видимо, недостаточно внятно разъяснил цель нашего появления. У нас матричный конвертер, он у нас собой, — человек взмахнул обеими руками, показывая на мобиль. — Через несколько часов вы все будете людьми.
— Хорошо, мы согласны перебраться в другую колонию, если уж эта вам так понравилась
— Вы опять не поняли. Все подходящие по размеру планеты уже переустроены, а те, что еще нет, стоят на очереди. К сожалению, иногда у человека не остается выбора. Вам предлагается немедленная конвертация. В ближайшее время здесь начнутся работы.
Словно в подтверждение, у озера блеснул хромированный ящик, и Тихон заметил, что рядом с вратами — четырьмя вертикальными штангами, напомнившими ему о школьных экзекуциях, — уже сложена огромная гора какого-то оборудования.
— Почему мы должны думать, что ваш конвертер действует? Его кто-то испытывал? Почему мы должны верить, что вы дадите нам тела? И какие это будут тела?
— Само собой, молодые и здоровые. Но если у кого-то имеются особые пожелания...
— Вы знаете, а я попробую, — виновато произнесла Анастасия. — Мне уж какое ни дадут — все лучше, чем было. Твоими стараниями, Тихон, твоими, дружок.
— И я, — сказал Гоша. — Я второй. Оправдываться ни перед кем не собираюсь.
— Я тоже...
— Я, пожалуй, рискну...
— Два миллиона часов! С меня хватит!.. Двое в скафандрах, облегченно вздохнув, отправились к мобилю. Борта отошли в стороны, и под ними раскрылись семь металлических бутонов.
— До заката успеем, — сказал Желтый, забираясь в кабину. — Просьба указывать личный код.
— Вы нас в этом ящике не перемешаете? Не перепутаете?
— Нет, — засмеялся он. — Не перепутаем. Сейчас дадим тест на связь, у кого будут проблемы, сразу сообщите.
Человек положил ладони на пульт, придирчиво осмотрел какие-то табло слева, кивнул Синему и снова глянул на приборы. Было видно, что он занят своим привычным, а возможно, и любимым делом, от этого становилось тепло и невообразимо спокойно.
— Тьфу-тьфу, начали! — весело крикнул он.
Напарник подбежал к Анастасии и прижал к ее броне перед башней тонкий изогнутый диск. Форма пластины в точности повторяла кривизну корпуса, поэтому ложилась она плотно и вроде даже прилипала. Очевидно, штуковина была изготовлена специально под “Т-14”, и это незначительное в общем-то обстоятельство придавало уверенности в том, что все получится как надо.
Их не забыли. О них позаботились.
Синий лавировал между танками, находя нужные машины по их же подсказкам. Приложив седьмой диск, он возвратился к Анастасии и снял с нее датчик.
— Анастасия! Анастасия! — принялись вызывать ее “волки”, но она не отвечала.
— И все?
— И все, — подтвердил Желтый. — Ваша дама уже у нас. Такое тело ей подберем... — сквозь стекло шлема было видно, как он закатил глаза и вытянул губы трубочкой. — Сколько у нее лет воздержания? Кхе-кхе. Ох-х-х, ну и шорох будет!
Операторы заржали. Всеми овладело истерическое воодушевление, и самые нетерпеливые уже ругались за место в очереди.
— А ты что? — спросил Тихон у Зенона. — Не торопишься?
— Я посмотрю, чем все это кончится. А ты?
— Успею. Я сегодня еще рыбок не проверял.
— Каких, рыбок?
— Которые в озере плавают.
— Там же нет ничего.
— Это неизвестно. Я еще не проверял.
— Ладно, теперь я, — сказала Алекс. — Скоро встретимся, Тихон. Постой, а если тебе не понравится моя новая внешность?
— Ну, хуже этой она точно не будет.
— Какой ты все-таки!.. — шутливо рассердилась она и подъехала к мобилю.
Тихон испытал безотчетную тревогу, но тут же себя одернул: около половины операторов уже перегрузилось, и пока вроде бы все шло нормально. Правда, как они там себя чувствовали, никто не знал — связь из конвертера была не предусмотрена.
Синий подошел к Алекс, и беспокойство усилилось.
— Все будет хорошо, милый.
— Да. Иначе мы бы не согласились.
Алекс продиктовала Желтому свой код и замерла. А через секунду начала вянуть, сжиматься, покидать ставшую привычной оболочку. Покидать — куда? Тихон припомнил, что она говорила про клонирование, про мозги и про невозможность пересадки. Но с тех пор наука...
— Это обман, — донесся до него слабый отзвук. — У них для нас ничего нет. Ничего. Они просто разряжают КБ. Это похоже на смерть. Это и есть...
— Алекс!!
Он ринулся к командному блоку Алекс, но ее там уже не было. Опустевший домик.
Цепь еще хранила ее следы, ее смех и внутреннее дыхание, но это были бесцветные тени — стремительно тающие. Остатки ее сознания — простые, неподвижные картинки — продавливались сквозь невидимое сито и осыпались тусклой мозаикой.
Это зрелище было слишком мучительным, чтобы Тихон мог от него оторваться. Он все смотрел и смотрел, как погибает его Алекс. Бессильно наблюдал, словно запасался чем-то впрок, до отказа набивая душу горечью.
Вскоре Алекс окончательно разрушилась, но в КБ присутствовало что-то еще. Тихон сконцентрировал внимание и попытался определить...
Из-под ее психоматрицы всплывала другая, гораздо мощнее и... вот, кто был настоящим хозяином домика. Даже в виде блеклого отпечатка это сознание оставалось почти живым.
Это оно создало Алекс — искусственную личность, гениально сконструированную, собранную из красивых кусочков, из лоскутков и обрывков, из приторных грез и реальных воспоминаний. Ему изменило чувство меры, и она получилась слишком... в ней все было слишком. Тихон мог бы догадаться и раньше.
— Я тебя любил, — прошептали угасающие осколки. Незнакомый голос. Даже не женщина. Как это могло?.. Значит, все-таки не Алекс. Александр. Если бы Карла не... Ведь они с ним встречались... Ну почему все так?!
— Как мог, так и любил...
Ничего общего. Нет, это не она. Алекс убили дважды. Сначала ребята на мобиле, потом он сам — тем, что открыл правду.
Зенон все понял без слов. Лишь только связался с Тихоном, прикоснулся к его ужасу и, почувствовав, тут же отпрянул.
Белковые продолжали операцию: один корпел над пультом, второй бегал с дисками. Они умерщвляли операторов споро и деловито, им хотелось управиться до вечера.
Тихону незачем было знать их имена, и, если б даже они представились, он не стал бы слушать. Желтый и Синий. И довольно с них.
— Ты напал на переговорщиков, — сказал Зенон. — Это объявление войны.
— А разве она когда-то кончалась?
У ворот рядом с водоемом образовался целый склад, а грузы все еще поступали. Семеро рабочих — трое людей и четверо конкуров — бросили сборку и, забежав в обозначенный штангами периметр, исчезли. По смонтированному прямо на песке сектору можно было судить о гигантских размерах будущего устройства. Вероятно, Скит действительно ожидали серьезные перемены, но место для “волков” в новом раю было не предусмотрено.
Тихон проскочил мимо озера, но резко затормозил и подъехал к берегу. На серебряном зеркале колыхалось несколько густых, похожих на плевки, пенок.
— Чего они сюда накидали? — спросил он вслух.
— У нас уже не так много времени, как раньше, — предупредил Зенон.
— Зигфрид, ты здесь? — позвал, не двигаясь с места, Тихон.
— Да.
— Ты не пошел?
— Я струсил.
— Зиг, придумай для этой лужи какое-нибудь название.
— Позвучнее или попроще?
— Все равно.
— “Тихая Вода”. Устраивает?
— Вполне.
Тихон проверил, нет ли кого поблизости, и с блаженным остервенением обратил озеро в пар. Дождался, пока на дне не выкипят последние капли, и лишь потом отпустил разрядники.
— Вот и вся Тихая Вода, — задумчиво сказал он,
Должен же он был хоть что-то сказать. На прощание.
Они появились одновременно и сразу везде — восемьсот древних боевых машин. Люди собирались вокруг, трогали обшивку, что-то спрашивали. Никто не мог и представить, зачем они вернулись — пока первый залп не выжег на Гринволде зоопарк с двумя тысячами белковых особей.
Луна взошла необыкновенно высоко, словно стремилась перещеголять солнце. Впрочем, Тихону могло и показаться — сколько часов он ее не видел? Ах, да, здесь принято считать время годами. Так получается меньше. Но все равно очень много.
Он медленно проехал между мачтами и свернул к лесу. Полипласт заменили на другой материал, и теперь дорожка выглядела более естественно, но шире она не стала. Траки с мягким лязгом ложились по обе стороны от покрытия, и трава за ними уже не поднималась.
Детектор распознал близкое тепло, и бойницы, вздрогнув, принялись ощупывать сумрачный подлесок. В деревьях засверкало — тропинка выводила к озеру. На возвышении темнела сотня палаток, в некоторых еще светились окна.
— Кто?.. Как?.. — шипел худощавый воспитатель, на бегу надевая брюки. — Здесь Лагерь, зона отдыха, понимаете?
Он суетливо вертел головой, пытаясь найти в броне люк.
— Что вы молчите? Убирайтесь к себе! — воскликнул человек.
"А где это?” — спросил танк, ловя прицелом его глаза.
ЭПИЛОГ
— Нет-нет, — живо возразил человек. — Война как этап межэтнических отношений необходима. Мы не — просто уничтожали врага, но учились его понимать. Сейчас в обществе популярна мысль о том, что если б война не началась сама, то ее следовало бы развязать искусственно. Ведь борясь, мы сближались. Кстати, последние исторические исследования указывают на высокую вероятность того, что...
— Что ты можешь знать о войне? — резко спросил Зенон.
— Ну-у... на войне убивают.
— Это точно. Зато теперь у вас прогресс, да? Станцию новую привезли. Сколько жизней стоили ваши ворота?
— Врата...
— Почему вы их здесь устанавливаете? — вмешалась Алекс. — Кто позволил? Скит принадлежит нам.
— Юридически Маас-2, как и вся обозримая вселенная, является собственностью Вечного Братства, — с неподдельным сочувствием объявил Желтый.
— Что вам здесь делать? На Ските только песок и немного воды.
— Вновь обращаясь к теме наших достижений... — Преобразование климата? — с ходу угадала она.
— Да, изменение атмосферы, перестройка геологических структур, ускоренная трансформация почвенного состава и еще...
— Это долго? — Нет, — качнул головой Желтый.
— И будет у вас здесь рай. А мы?
— Я, видимо, недостаточно внятно разъяснил цель нашего появления. У нас матричный конвертер, он у нас собой, — человек взмахнул обеими руками, показывая на мобиль. — Через несколько часов вы все будете людьми.
— Хорошо, мы согласны перебраться в другую колонию, если уж эта вам так понравилась
— Вы опять не поняли. Все подходящие по размеру планеты уже переустроены, а те, что еще нет, стоят на очереди. К сожалению, иногда у человека не остается выбора. Вам предлагается немедленная конвертация. В ближайшее время здесь начнутся работы.
Словно в подтверждение, у озера блеснул хромированный ящик, и Тихон заметил, что рядом с вратами — четырьмя вертикальными штангами, напомнившими ему о школьных экзекуциях, — уже сложена огромная гора какого-то оборудования.
— Почему мы должны думать, что ваш конвертер действует? Его кто-то испытывал? Почему мы должны верить, что вы дадите нам тела? И какие это будут тела?
— Само собой, молодые и здоровые. Но если у кого-то имеются особые пожелания...
— Вы знаете, а я попробую, — виновато произнесла Анастасия. — Мне уж какое ни дадут — все лучше, чем было. Твоими стараниями, Тихон, твоими, дружок.
— И я, — сказал Гоша. — Я второй. Оправдываться ни перед кем не собираюсь.
— Я тоже...
— Я, пожалуй, рискну...
— Два миллиона часов! С меня хватит!.. Двое в скафандрах, облегченно вздохнув, отправились к мобилю. Борта отошли в стороны, и под ними раскрылись семь металлических бутонов.
— До заката успеем, — сказал Желтый, забираясь в кабину. — Просьба указывать личный код.
— Вы нас в этом ящике не перемешаете? Не перепутаете?
— Нет, — засмеялся он. — Не перепутаем. Сейчас дадим тест на связь, у кого будут проблемы, сразу сообщите.
Человек положил ладони на пульт, придирчиво осмотрел какие-то табло слева, кивнул Синему и снова глянул на приборы. Было видно, что он занят своим привычным, а возможно, и любимым делом, от этого становилось тепло и невообразимо спокойно.
— Тьфу-тьфу, начали! — весело крикнул он.
Напарник подбежал к Анастасии и прижал к ее броне перед башней тонкий изогнутый диск. Форма пластины в точности повторяла кривизну корпуса, поэтому ложилась она плотно и вроде даже прилипала. Очевидно, штуковина была изготовлена специально под “Т-14”, и это незначительное в общем-то обстоятельство придавало уверенности в том, что все получится как надо.
Их не забыли. О них позаботились.
Синий лавировал между танками, находя нужные машины по их же подсказкам. Приложив седьмой диск, он возвратился к Анастасии и снял с нее датчик.
— Анастасия! Анастасия! — принялись вызывать ее “волки”, но она не отвечала.
— И все?
— И все, — подтвердил Желтый. — Ваша дама уже у нас. Такое тело ей подберем... — сквозь стекло шлема было видно, как он закатил глаза и вытянул губы трубочкой. — Сколько у нее лет воздержания? Кхе-кхе. Ох-х-х, ну и шорох будет!
Операторы заржали. Всеми овладело истерическое воодушевление, и самые нетерпеливые уже ругались за место в очереди.
— А ты что? — спросил Тихон у Зенона. — Не торопишься?
— Я посмотрю, чем все это кончится. А ты?
— Успею. Я сегодня еще рыбок не проверял.
— Каких, рыбок?
— Которые в озере плавают.
— Там же нет ничего.
— Это неизвестно. Я еще не проверял.
— Ладно, теперь я, — сказала Алекс. — Скоро встретимся, Тихон. Постой, а если тебе не понравится моя новая внешность?
— Ну, хуже этой она точно не будет.
— Какой ты все-таки!.. — шутливо рассердилась она и подъехала к мобилю.
Тихон испытал безотчетную тревогу, но тут же себя одернул: около половины операторов уже перегрузилось, и пока вроде бы все шло нормально. Правда, как они там себя чувствовали, никто не знал — связь из конвертера была не предусмотрена.
Синий подошел к Алекс, и беспокойство усилилось.
— Все будет хорошо, милый.
— Да. Иначе мы бы не согласились.
Алекс продиктовала Желтому свой код и замерла. А через секунду начала вянуть, сжиматься, покидать ставшую привычной оболочку. Покидать — куда? Тихон припомнил, что она говорила про клонирование, про мозги и про невозможность пересадки. Но с тех пор наука...
— Это обман, — донесся до него слабый отзвук. — У них для нас ничего нет. Ничего. Они просто разряжают КБ. Это похоже на смерть. Это и есть...
— Алекс!!
Он ринулся к командному блоку Алекс, но ее там уже не было. Опустевший домик.
Цепь еще хранила ее следы, ее смех и внутреннее дыхание, но это были бесцветные тени — стремительно тающие. Остатки ее сознания — простые, неподвижные картинки — продавливались сквозь невидимое сито и осыпались тусклой мозаикой.
Это зрелище было слишком мучительным, чтобы Тихон мог от него оторваться. Он все смотрел и смотрел, как погибает его Алекс. Бессильно наблюдал, словно запасался чем-то впрок, до отказа набивая душу горечью.
Вскоре Алекс окончательно разрушилась, но в КБ присутствовало что-то еще. Тихон сконцентрировал внимание и попытался определить...
Из-под ее психоматрицы всплывала другая, гораздо мощнее и... вот, кто был настоящим хозяином домика. Даже в виде блеклого отпечатка это сознание оставалось почти живым.
Это оно создало Алекс — искусственную личность, гениально сконструированную, собранную из красивых кусочков, из лоскутков и обрывков, из приторных грез и реальных воспоминаний. Ему изменило чувство меры, и она получилась слишком... в ней все было слишком. Тихон мог бы догадаться и раньше.
— Я тебя любил, — прошептали угасающие осколки. Незнакомый голос. Даже не женщина. Как это могло?.. Значит, все-таки не Алекс. Александр. Если бы Карла не... Ведь они с ним встречались... Ну почему все так?!
— Как мог, так и любил...
Ничего общего. Нет, это не она. Алекс убили дважды. Сначала ребята на мобиле, потом он сам — тем, что открыл правду.
Зенон все понял без слов. Лишь только связался с Тихоном, прикоснулся к его ужасу и, почувствовав, тут же отпрянул.
Белковые продолжали операцию: один корпел над пультом, второй бегал с дисками. Они умерщвляли операторов споро и деловито, им хотелось управиться до вечера.
Тихону незачем было знать их имена, и, если б даже они представились, он не стал бы слушать. Желтый и Синий. И довольно с них.
— Ты напал на переговорщиков, — сказал Зенон. — Это объявление войны.
— А разве она когда-то кончалась?
У ворот рядом с водоемом образовался целый склад, а грузы все еще поступали. Семеро рабочих — трое людей и четверо конкуров — бросили сборку и, забежав в обозначенный штангами периметр, исчезли. По смонтированному прямо на песке сектору можно было судить о гигантских размерах будущего устройства. Вероятно, Скит действительно ожидали серьезные перемены, но место для “волков” в новом раю было не предусмотрено.
Тихон проскочил мимо озера, но резко затормозил и подъехал к берегу. На серебряном зеркале колыхалось несколько густых, похожих на плевки, пенок.
— Чего они сюда накидали? — спросил он вслух.
— У нас уже не так много времени, как раньше, — предупредил Зенон.
— Зигфрид, ты здесь? — позвал, не двигаясь с места, Тихон.
— Да.
— Ты не пошел?
— Я струсил.
— Зиг, придумай для этой лужи какое-нибудь название.
— Позвучнее или попроще?
— Все равно.
— “Тихая Вода”. Устраивает?
— Вполне.
Тихон проверил, нет ли кого поблизости, и с блаженным остервенением обратил озеро в пар. Дождался, пока на дне не выкипят последние капли, и лишь потом отпустил разрядники.
— Вот и вся Тихая Вода, — задумчиво сказал он,
Должен же он был хоть что-то сказать. На прощание.
Они появились одновременно и сразу везде — восемьсот древних боевых машин. Люди собирались вокруг, трогали обшивку, что-то спрашивали. Никто не мог и представить, зачем они вернулись — пока первый залп не выжег на Гринволде зоопарк с двумя тысячами белковых особей.
Луна взошла необыкновенно высоко, словно стремилась перещеголять солнце. Впрочем, Тихону могло и показаться — сколько часов он ее не видел? Ах, да, здесь принято считать время годами. Так получается меньше. Но все равно очень много.
Он медленно проехал между мачтами и свернул к лесу. Полипласт заменили на другой материал, и теперь дорожка выглядела более естественно, но шире она не стала. Траки с мягким лязгом ложились по обе стороны от покрытия, и трава за ними уже не поднималась.
Детектор распознал близкое тепло, и бойницы, вздрогнув, принялись ощупывать сумрачный подлесок. В деревьях засверкало — тропинка выводила к озеру. На возвышении темнела сотня палаток, в некоторых еще светились окна.
— Кто?.. Как?.. — шипел худощавый воспитатель, на бегу надевая брюки. — Здесь Лагерь, зона отдыха, понимаете?
Он суетливо вертел головой, пытаясь найти в броне люк.
— Что вы молчите? Убирайтесь к себе! — воскликнул человек.
"А где это?” — спросил танк, ловя прицелом его глаза.
ЭПИЛОГ
— Финал, мне кажется, легковесен, — заметила Алекс. — Зачем ты меня мужиком сделал?
— Ты же хотела побольше перца. Вот и получай свой перец.
— Мне тоже не нравится, — сказал Тихон. — Зачем я озеро испарил? Оставьте вы в покое мое озеро! И Сьен. Что с ней? Она дожила?
— Это неизвестно, здесь я вроде как тумана подпустил. Люди же наврали про клонирование, значит, и бессмертия нет. А может, и есть. Сам думай.
— Не годится, — отрезал Зенон. — Во всем нужна ясность.
— Ну, заклевали!
— Не злись, писатель. Мы же хотим как лучше.
— Ладно, я попробую, — буркнул Зигфрид. — Что-нибудь исправлю. Новый вариант будет часов через двести.
— И смотри там, без тумана, ясно? — наказал Зенон, отъезжая к восточной стоянке.
"Зоопарк на Гринволде”, — повторил Тихон. — Всегда этот Зигфрид в конце какую-нибудь гадость приплетет. Уже четвертый финал, и все — жуть. Не может, что ли, нормальную историю сочинить?”
Тихон миновал Памятник Глупости и, остановившись у берега, взял пробу. Нет. Миллионный анализ — миллионный отказ. Он не отчаивался. Он знал, что однажды в Тихой Воде все же заведется какая-нибудь малявка. Пройдет вечность, и малявка вырастет в разумное существо.
Оно вряд ли будет похоже на человека.
Но именно это Тихона и устраивало.
— Ты же хотела побольше перца. Вот и получай свой перец.
— Мне тоже не нравится, — сказал Тихон. — Зачем я озеро испарил? Оставьте вы в покое мое озеро! И Сьен. Что с ней? Она дожила?
— Это неизвестно, здесь я вроде как тумана подпустил. Люди же наврали про клонирование, значит, и бессмертия нет. А может, и есть. Сам думай.
— Не годится, — отрезал Зенон. — Во всем нужна ясность.
— Ну, заклевали!
— Не злись, писатель. Мы же хотим как лучше.
— Ладно, я попробую, — буркнул Зигфрид. — Что-нибудь исправлю. Новый вариант будет часов через двести.
— И смотри там, без тумана, ясно? — наказал Зенон, отъезжая к восточной стоянке.
"Зоопарк на Гринволде”, — повторил Тихон. — Всегда этот Зигфрид в конце какую-нибудь гадость приплетет. Уже четвертый финал, и все — жуть. Не может, что ли, нормальную историю сочинить?”
Тихон миновал Памятник Глупости и, остановившись у берега, взял пробу. Нет. Миллионный анализ — миллионный отказ. Он не отчаивался. Он знал, что однажды в Тихой Воде все же заведется какая-нибудь малявка. Пройдет вечность, и малявка вырастет в разумное существо.
Оно вряд ли будет похоже на человека.
Но именно это Тихона и устраивало.