Прошкин Евгений Александрович. Война мертвых

   Тармская пустыня представляла собой идеально ровную поверхность, и колонна шла почти с максимальной скоростью. Невысокий хребет скрылся за клубами пыли; других ориентиров не было, поэтому скоро Тихону начало казаться, что танки не двигаются, а торчат на месте.
   Часа через два с половиной песок уплотнился, отсырел, и в мелких трещинах стали попадаться бурые невзрачные растеньица. Песок сменился сначала на рыжую глину, затем на бедный глинозем. Отдельные травинки постепенно слились в ярко-зеленую поросль и проклюнулись редкими причудливыми цветами.
   Ехать по лугу было веселей. Головные машины прибавили ходу, и Тихон почувствовал, что силы на пределе. Реактор едва давал десять процентов мощности, которые без остатка поглощал ненасытный двигатель. Если понадобятся пушки, придется покинуть строй и притормозить.
   — Ты серьезно так обо мне печешься? — спросила Лиза.
   — Одно дело делаем.
   — Странно. Раньше я такого не слышала.
   — Почему?
   — Каждый занят собой.
   — Нечетные экипажи, внимание, — объявил командир. — По данным слежения, в пяти километрах по курсу находится населенный пункт. Приказ понятен?
   Колонна разобралась в шеренгу и пошла на город длинным серпом. Дома — или в чем они там жили — загораживала посадка коренастых деревьев, и Тихон поймал себя на том, что хочет подпрыгнуть, до того ему не терпелось увидеть конкурские постройки. Навстречу не попалось ни одной вражеской машины. Противник будто и не собирался отстаивать свою территорию.
   — У них на уме что-то другое, — предположила Лиза. — А пожертвовать несколькими тысячами особей для конкуров не проблема.
   — Зачем нужны планеты, если не беречь население?
   — Не беспокойся, в отличие от людей, они легко размножаются.
   Тихон обратился к резервной памяти в надежде выудить какие-нибудь сведения о Тарме, но нашел лишь результаты химических и бактериологических анализов. Карта была составлена весьма приблизительно. Конкуры предпочитали жить в небольших поселках — на схеме их значилось около тысячи, причем половина сопровождалась пометкой “информация устарела”.
   Танки выпустили по огненному языку, и за испепеленной рощей появились странные сооружения. Это, конечно, были дома — а что еще, если не они? — но столь причудливой конфигурации, что Тихон не мог и представить.
   Нагромождение зданий казалось нескончаемой пристройкой к чему-то, находящемуся в центре и скрытому от глаз. Ни параллелограммов, ни куполов, ни одной знакомой формы: конкурские зодчие надругались над пространством, свалили все измерения в кучу и в этом хаосе возвели нечто такое, что по законам нормальной физики давно должно было рухнуть.
   Угловатый кусок камня в три этажа высотой, водруженный на тонкие, асимметрично изогнутые трубки, образовывал кривую арку — из местной архитектуры это было самым простым для восприятия. В покатых стенах тут и там зияли неровные отверстия — одни едва годились для вентиляции, другие были достаточно просторными, чтобы в них въехала средней величины машина. Например, танк.
   — Погоди стрелять, — сказал Тихон, выбирая дыру покрупнее.
   Город безмолвствовал. Радар показал лабиринт из полостей и ходов, но объяснять их назначение не собирался. Какой-то стрелок с правого фланга не утерпел и дал пробный залп. Фрагмент ноздреватой перегородки раскалился и ухнул внутрь — ничего интересного за ним не открылось. Полумрак, в котором виднелась новая стена.
   Танки, как по команде, открыли шквальный огонь. Они жгли город длинными разрядами из главных орудий, словно от того, насколько быстро он будет уничтожен, зависел исход войны. В ответ не прозвучало ни единого выстрела, но это еще больше раззадоривало операторов, будто конкуры, сдав свое поселение без боя, их чем-то оскорбили.
   — Идиоты, — проскрежетал Тихон. — Такая возможность расширить наши знания о противнике, а они пускают ее на ветер.
   Он направил машину к постройке в том месте, где бравые вояки еще не успели размолотить ее в горелую труху. Притормозив перед многоугольным сводом, он проверил детектор движения. Ничего.
   — Мне страшно, — пожаловалась Лиза.
   — Тогда отлепись, — ответил он. — Я справлюсь сам.
   Тихон подкатил к дыре и включил инфракрасное зрение — теплокровные твари его беспокоили гораздо больше, чем механизмы.
   Пустое помещение с наклонным полом плавно спускалось вниз. Прожектор выхватил овальный колодец. За ним шла изгибающаяся галерея. Столбы, державшие потолок, были расположены настолько бессистемно, будто расстояние между ними определял генератор случайных чисел.
   — Вот она, конкурская гармония, — завороженно молвила Лиза.
   Экипаж, исследуйте все, — возник в сознании голос командира. — Что бы вы ни нашли, это будет крайне полезно.
   — Дай приказ остальным машинам. В одиночку нам эти трущобы не осмотреть.
   — Они не поедут, — сказала Лиза.
   — Слышал, водитель? Всякое безумие имеет свой предел. Я велю им прекратить огонь.
   — И на том спасибо.
   Тихон осторожно подобрался к колодцу и просканировал глубину — ствол уходил на сотни метров в землю и там, на самом дне, закруглялся каменным мешком, в котором пульсировало что-то горячее. Вулкан? Нет, только не природное явление. Конкуры построили эту штуку специально, и то, что в ней сидит, тоже их рук дело. Скорее энергетическая установка. Зачем она нужна в брошенном городе?
   Колебания в шахте усилились и стали еще более неравномерными. Колодец задышал, он то выбрасывал поток раскаленного ветра, то втягивал его обратно.
   — Уедем отсюда, — предложила Лиза. — Сейчас здесь что-то начнется. — Поэтому и не уедем. Командир, связь не пропала?
   — Все хорошо, данные получаем. Внезапно сгусток замер, и приборы отметили резкое падение температуры.
   — Или он сдох, или...
   — Стрелок! — взорвалось в эфире. — Уничтожь это, немедленно!
   "Как?” — отчаянно подумала Лиза, и Тихону передалась ее растерянность. Стрелять в пол конструкция танка не позволяла. Максимум, на что он способен, — это поразить цель в метре от себя, но достать то, что находится под землей?..
   — Что там у вас?
   — Слоны. Они появились ниоткуда. Была пустая площадка, а теперь девять машин.
   Тихон снова прощупал трубу — кажется, на дне зарождался новый цикл. Сгусток на глубине стремительно разогревался, и вот уже выкинул наружу первый поток жаркого воздуха.
   — Ты хоть что-нибудь понимаешь? — в ужасе спросила Лиза.
   — Это их транспортная система, а мы около реактора, или как его там.
   — Уедем отсюда, — повторила она.
   — Ты рехнулась. Конкуры перебросят на Тарм кучу слонов, и весь десант — коту под хвост.
   — Кому?
   "Ты не с Земли, девочка”, — сообразил Тихон.
   "Нет, конечно”, — беззвучно ответила она.
   — Уничтожить!! — зашелся в крике командир. Это было просто. Тихон сдвинулся на несколько метров вперед и, когда центр тяжести оказался над овальным зевом, медленно опрокинулся. Ширина колодца была чуть больше высоты танка — машина летела вниз, скребя башней по его стенке, но все равно безудержно разгоняясь. Впереди колыхалась бордовая бездна, еще несколько секунд, и он в ней утонет.
   — Лиза, только не стреляй.
   — Мне страшно!..
   Тихон заглушил двигатель и коснулся накопителя — дохлый реактор питал его так скупо, что хотелось плакать. Нужно забить его до отказа, тогда взрыв получится достаточно мощным. Это хорошо, что они почти минуту стояли на месте, в нем уже успело кое-что отложиться.
   Семьдесят два процента. Восемьдесят. Самоликвидироваться можно с одним реактором, но если к нему добавить полный накопитель, будет гораздо лучше. Пятьдесят метров до дна. Лобовая броня расплавилась, орудия оплыли, как свечи в историческом интеркино. Двадцать метров и полторы тысячи градусов. Хватит.
   Я — не хочу — жить.
   Его выдернуло из тела и крутануло вокруг чего-то несуществующего — аналогия была довольно условной, но Тихон почувствовал такой мучительный накат тошноты, что никакого сравнения, кроме примитивной карусели, ему в голову не пришло. Он оказался за пределами пространства — времени, и его продолжало тащить куда-то вверх. Повсюду мелькали фантомы чужих личностей, и, захлебнувшись в их хороводе, Тихон познал последние впечатления сотен операторов.
   На конкурской платформе уже появилась следующая партия тяжелых ракетоносцев, когда город вспух плазменным пузырем и лопнул, разметав рваные протуберанцы. И от слонов, и от танков остались лишь темные островки — земля в радиусе пяти километров превратилась в белую золу. Песчаная коса, пересекавшая оазис с востока, закипела и растеклась золотистой до рожкой.
   Ударная волна пронеслась над пустыней и достигла хребта, на который высаживался десант. Звено перистов, стерегущих небо, швырнуло на скалы и расплющило подобно экспонатам чудовищного гербария. Наземная техника возле Транзитной Камеры не пострадала. Приборы зарегистрировали всплеск гамма-излучения, но для машин оно опасности не представляло, а до колонизации Тарма было еще далеко.
   — Здорово, — по-милому просто сказала Лиза. Тихон обернулся и, кажется, не сумел совладать с мимикой — девушка увидела его разочарование и сама тут же сникла, еще больше посерела. Напрасно он пытался исправить положение, изобразить заинтересованность, даже оттенок влечения, — во-первых, не очень-то у него получилось, а во-вторых, было уже поздно. Лиза разочаровалась в ответ, сразу и навсегда.
   Назвать ее малопривлекательной значило бы сильно пощадить женское самолюбие. “Темненькая, с хвостиком” — вот, пожалуй, и все комплименты, которые ей можно было сделать. Свою внешность Лиза не приукрасила: действительно брюнетка, действительно хвост — блестящий, изогнутый к шее, гладящий воротник ровным, пушистым кончиком.
   Все остальное Тихону не понравилось. Лицо пустое, дрябловатое, кожа — черт ее знает, то ли в прыщах, то ли в мелких родинках. С такими, как она, хорошо общаться на расстоянии, по интервидению — естественно, с выключенным экраном. Приятный собеседник, не более.
   — Ты хороший оператор, — сказала она, но это уже были совсем другие слова.
   — Ты тоже.
   — Вежливый, — усмехнулась девушка. Они молча дошли до Т-образного перекрестка, и Тихон остановился, ожидая, куда пойдет Лиза. Ему очень не хотелось расставаться с ней сейчас, когда наметившийся контакт сменился отчуждением.
   — Я пойду есть, — проговорила она.
   — И я пойду.
   — Я поем у себя.
   — Тогда счастливо.
   Тихон полюбовался ее тонкой спиной безо всякого намека на талию и не спеша направился к столовой. Чувство неловкости плавно перешло в досаду, и через минуту он уже радовался тому, что все получилось именно так.
   В конце концов, кто она такая? Не слишком ли много она о себе воображает? Удивлена, что он не втрескался в нее с первого взгляда. Ха! С такой-то мордашкой! Пусть скажет спасибо, что его не стошнило.
   Тихон сунул руки в карманы и изобразил походкой крайнюю степень независимости. Он хотел предложить Лизе свою дружбу, а она... Им всем только одного и надо. Сука.
   Его нагнали двое мужиков, кажется, тех самых, что сидели в клубе. Тихон повернулся, пропуская их вперед, но они вовсе не торопились.
   — Ты, что ли, сто семнадцатый будешь? — спросил загорелый верзила с рыхлым носом и короткой курчавой шевелюрой. — Тихон? А я Дионис.
   — Павел, — представился второй, пониже ростом, но такой же крепкий и уверенный в движениях. Лицо у него было совершенно квадратное, а глаза — маленькие и тусклые.
   Тихон не понял, что эти типы делают на Посту. По идее, им нужно валяться где-нибудь у теплого моря и хватать за задницы проходящих мимо бабенок. Они это любят — в смысле, бабенок.
   — Ты правда простой водитель?
   — Кем его еще поставят в первом бою, — ответил за Тихона Павел.
   — Обычно водители дальше траков ничего не видят.
   — Просто у него хорошее влипание, — пояснил Павел, приобнимая Тихона за плечи. — Такое бывает. Редко, но бывает. Говорят, когда Алекс уходил в машину, его тело становилось на семь грамм легче.
   — Как это? — не поверил Дионис.
   — Душа у человека столько весит. Ровно семь грамм, наукой доказано.
   — А, наука, — презрительно протянул он. — Ни черта она не знает. Вот чем нас конкуры уделали, известно?
   — Какое-нибудь новое оружие, — равнодушно отозвался Павел.
   — А у нас оно есть, новое оружие? Где твоя наука?
   — Да, точно. И Пост опять заглушили. Лейтенантов пожгли, а мы, как черви, давай расползаться.
   — Черви? Это же...
   — Да не масть, а которые под землей. Длинные такие, безмозглые. Как объяснить? Тихон, у вас червяки есть?
   — Вы за этим ко мне и подошли? — спросил он.
   — Есть, есть, — рассмеялся Павел. — Значит, ты не с Дебра. На Дебре червяков нету.
   — Я вообще-то поесть собирался, — предупредил
   Тихон.
   — И мы туда же, — счастливо сообщил Павел. Обеденные места оказались маленькими, как раз на двоих. Тихон было обрадовался, что сможет сесть отдельно от новых знакомцев, но Павел взял его под локоть и потащил в дальний угол, где были сдвинуты впритык три стола.
   — Мы всегда едим здесь. Хорошо, что ты нам попался. Карл из нашей компании выбыл, теперь ни поиграть, ни потрепаться.
   — Карл? — оживился Тихон. — Двести второй?
   — Ну да. Только какая теперь разница? Вряд ли нам придется еще увидеться. — Павел поднес лицо так близко, будто намеревался Тихона поцеловать, и, дохнув чем-то кислым, сказал:
   — Постов больше, чем планет в Конфедерации, и на каждом по несколько подразделений.
   Но это тайна.
   Он несолидно хихикнул и обернулся к печке. Дионис уже доставал поднос с двумя блюдцами. На одном содрогалось мутноватое желе, покрытое коричневой пенкой, на другом, запутавшись само в себе, лежало что-то длинное, напоминающее бесконечную макаронину.
   — Он их в жизни не видел, — заговорщически подмигнул Павел. — Я про червей. Если б видел, он бы это жрать не смог. — Павел гадливо потыкал в тарелку Диониса и снова засмеялся, затем поставил на стол овощной салат и бадью густого супа.
   — Ну, а ты что закажешь? Спорим, я по меню угадаю, откуда ты родом?
   — Слушай, дай поесть спокойно, — не выдержал Тихон.
   Он хотел попросить у печки курицу, но чтобы не давать повода для новых рассуждений, ограничился картофельным пюре с соусом. Павел прихлебывал свое варево так громко, словно это было частью какого-то ритуала, а Дионис, игнорируя приборы, загребал желе прямо пятерней. Первое блюдо он прикончил в считанные секунды, потом смачно рыгнул и, отведя локти назад, хрустнул лопатками. Тихон остро пожалел, что не пошел в кубрик, но уходить сейчас было неудобно. Навел нагнулся к Тихону и бесцеремонно понюхал его тарелку.
   — Так-так, что тут у нас? Ага, панай.
   — Чего?
   — Не прикидывайся, я тебя раскусил. Каша из молодого паная. Такую дрянь едят только... О-о-о! — с уважением протянул он. — Не бойся, я никому. Я — могила, можешь положиться.
   — Отстань ты от меня! — взмолился Тихон. — Другие темы у вас есть?
   — Например? — удивленно произнес Дионис.
   — Расскажите мне про Карла.
   — Ну, классный стрелок, то ли с Шадана-2, то ли с Аранты, — привычно завелся Павел. — Ветками всякими питался. Больной человек.
   Дионис врезал кулаком по столу и, тяжело вздохнув, посмотрел на Тихона.
   — Ты небось про Алекса пытаешь? Да, Карл с “им общался. Но теперь он фьють...
   — А найти его можно?
   — Не думаю.
   — Сначала надо выяснить код Поста, на который его отправили, — азартно проговорил Павел.
   — Я даже нашего кода не знаю.
   — Э-эх, оператор! Тридцать пять — сорок один. Запомни, но смотри, не проболтайся. Хотя, я слышал, на Боло ребята серьезные, языком не мелют.
   — Так ты с Боло?! — подпрыгнул Дионис. — Там же наши монеты отлеживаются!
   Тихон резко встал и кинул посуду обратно в печку. Продолжать разговор не имело смысла — похоже, интересы новых друзей исчерпывались жратвой, деньгами и выяснением, кто где родился. Павел, истолковав это движение по-своему, тоже поднялся и положил ему руку на плечо.
   — В карты играешь?
   Тихон не представлял, как с помощью карт можно играть, но почувствовал желание отказаться от всего, что бы ему ни предложили.
   Насилу отделавшись от навязчивых объятий Павла, он пошел к кубрику, но у самого створа его остановил укол браслета. Развернувшись, Тихон направился в операторскую. На этот раз столпотворения не случилось. В коридоре он встретил только троих незнакомых сержантов и Анастасию. В ответ на его приветствие она степенно кивнула и тут же отвела взгляд, давая понять, что к беседе не расположена.
   Операторская оказалась открыта, но внутри никого не было. Тихон бестолково потоптался на месте, и уже вознамерился вернуться к себе, но браслет повторил вызов.
   Испытывая какое-то иррациональное стеснение, он погрузился в свою кабину и напялил датчик.
   — Я нахожусь вне Поста, поэтому и пригласил тебя сюда, — сказал Аркадий.
   Тихон потерял физическую оболочку, но в машину так и не влип — он застыл где-то на полпути от человека к танку. Что-то подобное с ним уже было в Школе, когда его оставили один на один с учебной программой.
   — Мы проанализировали твои действия на Тарме. Капитан замолчал, прислушиваясь к его реакции, и Тихон, уловив внимание, постарался зажать эмоции в кулак.
   — Можешь, — оценил Аркадий. — Начнем с самого начала. Что, по твоему мнению, в операции было не правильно?
   — Все, — заявил он, испугавшись собственной наглости.
   — По порядку.
   — Если целью десанта являлась военная база, нужно было бросить на нее все силы. Если мы высадились для того, чтобы развернуть ТК, то для чего соваться в муравейник? В пустыне полно свободного места.
   — В муравейник... — капитан чуть замешкался. — Да, продолжай.
   — У тебя есть ответы, — почуял Тихон.
   — Конечно, Проблема в привязках к местности. На Тарме их всего две. Рядом с первой дежурит подразделение слонов, это там, где ты заработал шеврон сержанта. А вторую ты недавно видел.
   — Целая планета...
   — И только два маяка, которые позволяют транспорту сделать точный прыжок. Ты же не думаешь, что корабль с танками летел через двести световых лет?
   — Я вообще ни о чем таком не думаю. Почему к базе послали все офицерские экипажи? После потери связи бригады остались без управления.
   — Это не те лейтенанты, которых ты знаешь по Школе. Они высококлассные операторы, но чтобы командовать, сидя в машине, нужно совсем другое.
   — Отстраненное видение? — удивился Тихон. Аркадий не смог подобрать нужных слов и показал ему само понятие, а не его знаковую оболочку.
   — Да, я хотел сказать именно это. Все просто: водитель ездит, стрелок стреляет. И никто не в состоянии осмыслить происходящее целиком.
   — Непонятно.
   — Это ты, сержант, непонятен. Но мы увлеклись. Как ты додумался до экскурсии?
   — Мне было интересно.
   — Лихо. Всем интересно его уничтожить, а тебе — исследовать.
   — Кажется, там находилась конкурская транспортная система.
   — Да, теперь это известно. Благодаря тебе.
   — Меня ждет денежная премия? — хмыкнул Тихон.
   — Кое-что получше, — загадочно ответил капитан. Тихон сделал внезапный выпад к его сознанию, но Аркадий успел выстроить непроницаемую стену.
   — Как мне связаться с другими Постами?
   — Никак, — охотно отозвался капитан. — Доступ к сети открыт только для командира.
   — Какие тайны я могу разгласить?
   — Любое общение — это обмен информацией. Я догадываюсь, чего ты хочешь. Твое желание найти Алекса — обычная идефикс. Но она безобидна лишь до тех пор, пока ты не пытаешься ее реализовать.
   Это звучало как угроза, однако ничего, кроме искреннего участия, Тихон не уловил. Аркадий был настроен доброжелательно, а если и прикидывался, то весьма умело.
   — И еще один совет, на правах старшего. Старшего по званию, — поправился он. — Я вижу, тебя беспокоят отношения с Лизой.
   Тихон понял, что распахнулся слишком широко.
   — Не думай о ней, она сама по себе. И ты тоже. Не надо никого жалеть, сержант, это вредно для нервной системы. Больше вы с ней в один экипаж не попадете, я обещаю.
   — Мне все равно.
   — Вот и отлично. Иди отдыхай.
   Тихон выбрался наружу и сел на пол, свесив ноги в кабину. Зачем капитан его вызывал? Объяснить суть операции на Тарме? Ага, через час после ее окончания. Вовремя. Все — пустой треп. “Не жалей Лизу”. Он уж и забыл. “Обмен информацией”. Как же, обменялись.
   А ведь и правда! Тихон вскочил и звонко щелкнул пальцами. Ему велели прекратить поиски Алекса. Да он еще и не начинал — так, поинтересовался только. Чего это они всполошились? Боятся, что он его найдет? Кого — покойника?!
   Значит, не покойник. Алекс выжил — то ли в танке, то ли в своем теле. Ну и что? Радоваться надо. Нет, радости у Аркадия не было. Намекнул на какое-то поощрение и тут же предостерег от излишнего любопытства:. мол, выбирай.
   Если бы поиски Алекса действительно были бесполезными, то возиться с ним никто бы не стал. Здесь у каждого имеется какой-нибудь бзик, и ничего, терпят. А он чем хуже?
   Они знали, что засекретить Алекса невозможно — слишком уж известен. Изолировать тех, кто был с ним знаком? Наверное, трудно. Намного легче превратить его в мифологического героя. От легенды до сказки — один шаг. Они не рассчитывали, что кто-то воспримет сказку всерьез.
   "Да кто они-то?” — обозлился на себя Тихон. На этот вопрос ответа не было.
   Он вышел в коридор и столкнулся с Лизой.
   — Ты что здесь делаешь? — по-хозяйски спросила она.
   Пока Тихон ел и калякал с Павлом о червях, Лиза успела соорудить чрезвычайно сложную прическу с проборами, косичками и белой лентой. В символах Тихон был не силен, но догадался, что ему отчаянно оказывают знаки внимания.
   — Сногсшибательно, — неуклюже похвалил он, реабилитируясь за прошлый конфуз. — Как ты меня нашла?
   — Тут негде потеряться, — сказала Лиза, и Тихон вдруг почувствовал к ней сострадание. В каком Лагере она воспитывалась? Неужели там ничего не говорили про самолюбие? С другой стороны, он помнил, как болезненно Лиза реагировала на его разочарование. Нет, дело не в отсутствии гордости. Видно, у бедняги какой-то жуткий комплекс, не замеченный лагерными психологами. Все операторы — продукт не правильного воспитания, в каждом сидит своя заноза.
   — Ты покушал? — с трогательной заботой спросила девушка.
   — Да, в компании Павла и Диониса.
   — А, — понимающе кивнула Лиза. — Они как конкуры.
   — То есть?
   — Пока не обретут третью особь, не угомонятся.
   Вдвоем у них досуг не клеится. Ненормальные, — подытожила она, тряхнув головой.
   Шелковая лента, вплетенная в смоляные волосы, вспорхнула и легла на узкое плечо. Тихон, не задумываясь, протянул руку и осторожно ее поправил.
   — У меня был брат... — неожиданно сказала Лиза. ?
   — А у меня — сестра, — ответил он.
   — Можешь считать меня помешанной, но однажды я решила его разыскать. Это было еще в Школе.
   — Сколько баллов получила?
   — Два.
   Разговор отчего-то доставлял Тихону неописуемое удовольствие. Ему хотелось показать, что Лиза не так уж и одинока, что он тоже причастен к ее маленькой тайне.
   — Тебе повезло, мне впаяли четыре.
   — Мужчинам всегда дают больше. Вы же сильные. Тихону очень важно было это услышать. Вылезая из танка с его шестью разрядниками, меняя стальные траки на подверженные усталости и вывихам ноги, он будто терял часть себя, лишался несокрушимой уверенности в том, что его существование действительно имеет какой-то смысл.
   — Сначала я тебя не рассмотрел. А ты красивая. Сказав это, он ощутил, как по спине пробежали сладкие мурашки. В этом было что-то возбуждающее и почти самодостаточное — говорить, говорить, говорить. О том, какая Лиза добрая и славная. О черных блестящих волосах и о ленточке, трогать которую — то же, что трогать ее саму.
   Лиза придерживала ему рот дрожащими пальчиками, но от этого он только распалялся, находя все новые и новые слова. По ее лицу разлился румянец — до самых ушей, и Тихон продолжал шептать, прикасаясь губами к мочке, купаясь в огне, полыхавшем на ее пунцовых щеках.
   Как они добрались до ее кубрика, он не знал, встретился ли им кто-нибудь по дороге — этого он знать не хотел.
   — Я так боюсь, — сказала Лиза, позволяя Тихону хозяйничать с ее одеждой. — Мне раньше никто... ни разу...
   Я никогда... Я тебе верю, любимый. Как это нужно?.. Ты умеешь?.. Ты уже делал это?
   — Делал, делал, — суетливо ответил Тихон и неожиданно протрезвел.
   Она лежала на кровати, беспомощно прикрывшись и завороженно глядя на его опускающиеся брюки. Лиза тяжело дышала, из ее впалой груди доносились какие-то хрипы, свисты — Тихону даже почудилось, что на подушку вылетают мелкие брызги слюны.
   Он снова увидел, что по ее лицу рассыпаны несимпатичные пятнышки. А зубы! Почему ей не выправили верхние резцы? Теперь они налезают друг на друга, как подорожники.
   — Ты чего? — Лиза тряслась и нервно двигала щуплыми ногами. — Ты, наверное, переутомился, — растерянно сказала она.
   Тихон посмотрел вниз — проклятый шланг стыдливо сморщился, словно старался уйти в глубь тела, спрятаться под лобковой-костью и там переждать.
   — У тебя был первый бой, — слащаво утешила Лиза, однако Тихону пришло на ум совсем другое — история с Мартой. Собственно, того случая он и не забывал, но сейчас ткнулся мордой в былой позор так явно и отчетливо, что голое тело на простыне вдруг перестало представлять всякую ценность.