Сборник. Северные сказки

Аммалё

   Давно, еще при старой жизни жила Аммалё. Она тогда девушкой была, жила с родителями.
   Однажды они спали все, и вдруг в их ярангу пришел свистун. Где Аммалё спит, туда за полог заглянул. Она очень испугалась, закричала, стала звать родителей. Домашние услышали, проснулись, а свистун убежал.
   Отец Аммалё сказал дочери:
   – Отдам-ка я тебя замуж, а то, видишь, свистун хочет тебя в жены взять.
   Не захотела Аммалё выйти замуж. Наотрез отказалась. Не послушалась отца.
   Однажды Аммалё пошла в тундру за ягодами. Там ее нагнал свистун, схватил, верхом на оленя посадил и увез далеко. Стала там Аммалё жить. Готовила еду свистунам. Они поедят, уходят в тундру, Аммалё говорят:
   – Ты домой не убегай. Все равно тебя найдем, заберем.
   Немного времени прошло, стала Аммалё очень скучать по дому, по родителям. Стала плакать. Однажды, встав утром, стала она еду варить, чай готовить. Когда мясо варила, шаманила. Заколдовала мясо. Приготовила еду, разбудила свистунов:
   – Ну, сварилась пища, ешьте.
   Они встали и начали есть. Поели, сразу крепко, на много дней уснули.
   Аммалё стала собираться домой. Пешком пошла. Сбилась с дороги, присела отдохнуть. Вдруг слышит Аммалё издалека: едет кто-то верхом на олене. Она спряталась в расселину. Когда пряталась, оттуда выскочил олень. Аммалё от страха потеряла сознание.
   Верховой на олене мимо проехал. Встала Аммалё, опять побежала по дороге. Потом снова услышала-шумит едущий верхом на олене. Спряталась среди камней. По камням проехал верховой. Опять испугалась. Проехал он, сразу Аммалё домой побежала.
   Не нашел ее свистун. Пришла домой. Очень родители обрадовались. Отец сказал: Теперь слушайся! Отдам тебя замуж. Будешь отказываться, тебя свистуны навсегда заберут.
   Послушалась Аммалё. Вышла замуж. Откочевали они в другое селение. Там хорошо стали жить.

Ворон Вэлвымтилын

   Ворон Вэлвымтилын проглотил солнце. Все время лежит ворон, все время пурга, потому что ворон солнце проглотил.
   – Эмэмкут, – говорит своей дочери Клюкэнэвыт:
   – Сходи-ка к ворону Вэлвымтилыну, позови сюда. Пошла на улицу, на нарту села. Вышла женщина, говорит ворону:
   – Вставай. Там пришли к тебе. Спрашивает ворон:
   – Кто? Отвечает женщина:
   – Клюкэнэвыт, дочь Эмэмкута. Ворон говорит:
   – Ну, вот еще! М-м-м!
   Не проясняется. Все время пуржит. Пришла домой Клюкэнэвыт. Эмэмкут спрашивает:
   – Где же ворон? Отвечает Клюкэнэвыт:
   – Отказал он мне. Говорит: Вот еще! Эмэмкут говорит дочери Инианавыт:
   – Ты причешись-ка хорошенько, пойди к ворону. Причесалась, принарядилась красавица Инианавыт, пришла к Вэлвымтилыну, села. Вышла женщина и сказала:
   – Ворон, вставай! Хватит притворяться. Пришли за тобой. Ворон спрашивает:
   – Кто? Отвечает:
   – Инианавыт.
   Увидел Вэлвымтилын девушку и от радости захохотал:
   Га-га-га! Да хохоча, солнце и выплюнул. Прояснилось небо. Кончилась пурга. Ворон говорит Инианавыт:
   – Поедем вместе к Эмэмкуту.
   Поехали вдвоем. Инианавыт говорит ворону:
   – Поезжай вперед.
   Острую длинную палку взяла. Палкой проколола ворона. Пусть не проглатывает солнца! Пусть всегда будет ясно, пусть не будет пурги!
   Высоко на палке повесила Инианавыт ворона Вэлвымтилына.

Как Эвьян утопил кэлэ

   Жили старик и старуха. У них было два сына. Старший сын-Нотан, младший-Эвьян. Как-то говорит один из сыновей:
   – Пойдем к оленям;Отправились. Вдруг увидели дом большой, просторный. Говорит младший:
   – Зайдем, погреемся. Старший мальчик говорит:
   – Я не пойду. Не стану я входить. Сам входи. Ушел старший мальчик, а младший в дом вошел. Видит он-одни только кэлэ (черти): они прыгают, шумят и бьют в бубны. Чуть было не убежал мальчик от страха. Задержали его кэлэ и говорят своим женщинам:
   – Покормите его получше.
   Стали кормить мальчика. Оказывается, кэлэ дают ему человечье мясо. Отказался есть. Говорит:
   – Домой пойду. Говорят ему кэлэ:
   – Лучше поспи здесь.
   Лег мальчик. Вдруг кэлэ принялись ножи точить. И говорят: '– Когда же станем есть этого человека? А старуха их говорит:
   – Наверное, сегодня вечерком. Вдруг мальчик вскочил и сказал:
   – Ну-ка, я пока побью в бубен. Дали ему бубен. Стал в бубен бить и говорит:
   – Сейчас большими ножами начнете меня резать. Перестал бить в бубен и выбежал на улицу. Кэлэ стали его преследовать. А мальчик подбежал к камню, на котором разбивают кости, и сказал:
   – Ну-ка, камень, упади ты прямо на этих чертей. И упал камень. Убил одного кэлэ. А мальчик убежал. Домой прибежал, его старший брат обрадовался. А кэлэ схватили убитого родственника, скачут, поют:
   – Вот хорошо, убили мы человечка, съедим его! О-о-о! Стали кэлэ варить. Стали есть. Вдруг их старуха говорит:
   – Может, это большой палец руки нашего кэлэ я вынула из похлебки?
   И стали плакать. Потом один кэлэ сказал:
   – Ну-ка, пойдем, взаправду убьем Эвьяна. Отправились кэлэ. Привязали собак-медведей. Стали подходить кэлэ, человек и говорит:
   – Как перейдете? Посмотрите, здесь вода большая. Посмотрели кэлэ, – оказывается, на той стороне реки Эвьян стоит. Кричит:
   – Вам меня не взять! Вот аркан держите!
   Ухватились кэлэ за аркан, а Эвьян аркан тянет. К середине реки подтащил их Эвьян и ремень бросил. И все кэлэ потонули.

Куйкынняку и Мынкусын

   Однажды Мынкусын в тундру промышлять пошел. Пришел. Во мху спрятался.
   Вскоре подошел дикий Олень. Тотчас Мынкусын ножичек свой достал, ножом пырнул дикого оленя. Убил, на плечи взвалил. Домой пошел. Пришел. Мать спросила:
   – Кто дал тебе это? – Сам я убил.
   Опять пошел в тундру Мынкусын. Взобрался на большое дерево. Вдруг увидел: медведь подходит по склону горы. Подошел медведь.
   – Здорово, Мыйкусь! – Э! – Что делаешь, Мынкусь?
   – Деревья рублю.
   – Для чего деревья?
   – А хоть для чего.
   – Наверное, и кедровых шишек набрал ты?
   – Конечно! Два шалаша наполнил кедровыми шишками. – А если я у тебя жить буду?
   – Не знаю я. Быть может, мать моя не захочет, чтобы ты с нами жил.
   – Если не примете меня, съем тебя.
   – Что же, ладно, как хочешь. Потом пришел все же к ним медведь.
   – Привет, медведь! – Вот, пришел я, – отозвался, медведь. Сразу он два чайника чаю выпил, две вязки юколы съел. Сказал:
   – Сколько же осталось у вас запасов? Оказывается, совсем немного осталось. Как только половину запаса, сложенного в шалаше съем я, придется мне съесть тебя с матерью.
   Пошел в тундру Мынкусын. Пришел и начал плакать. Куйкынняку услышал, догнал его.
   – Здорово, Мынкусь! Что с тобою?
   – Ох, худо! Медведь, когда прикончит наши запасы, съест меня с матерью.
   – Ничего, Мынкусь, не плачь! Завтра приду я с копьем. Да еще наточу его хорошенько.
   На другой день пришел Куйкынняку. Медведь, наевшись, спал.
   Мынкусын встретил Куйкынняку:
   – Привет, Куйкынняку! Пришел ты.
   – Э! Пришел я! – оглянулся Куйкынняку по сторонам. – Что это шевелится кухлянка там в пологу? Будто дышит кто-то под ней.
   Мынкусын сказал:
   – Медвежьи шкуры там кухлянкой прикрыты. Немного погодя Мынкусын сказал:
   – Ну-ка, выйду я наружу. Также и мать его сказала:
   – Ну-ка, выйду.
   Как только вышли они, Куйкынняку всадил копье в медведя, тотчас убил его.
   – Эх, давно не ели мы медвежатины! Тотчас вошли Мынкусын с матерью.
   – Вот теперь запасом пищи обеспечил я вас.
   – Хорошо! Возьми и себе также медвежатины. Медвежью ногу взвалил на плечи Куйкынняку. Пошел домой. Пришел:
   – Возьми, Мити, медвежью ногу.

Куйкынняку – собиратель лахтачьего жира

   Однажды Куйкынняку жене сказал:
   – Собери ягод, а я пойду попромышляю лахтачьегожира. Отправился. Пришел к приморским жителям.
   – Привет, Куйкынняку! Ты пришел! Зачем?
   – Лахтачьего жиру прошу.
   Дали ему калаус (кожаный мешок), наполненный жиром. Понес домой. На дороге нашел лисичку дохлую. Взял ее, в калаус положил.
   – Ладно, Мити моей на опушку кухлянки возьму. А Чачучанавут (это она притворилась мертвой) потихоньку продырявила калаус и весь жир выпустила. Сама удрала. Жир, смерзшийся на снегу, собрала. Вернулся домой Куйкынняку. Мити спросила:
   – Где же лахтачий жир?
   – Снаружи оставил, там, в калаусе. Вышла Мити. Вернулась:
   – Ничего нету! Куйкынняку сказал:
   – Эх, видно, Чачучанавут продырявила калаус!
   Так и не поели толкуши. Хоть и выжимал Куйкынняку калаус, ничего не мог выжать из него-пусто.
   Опять отправился Куйкынняку на промысел-лахтачьего жира. Пришел к приморским жителям.
   – Лахтачьего жиру прошу.
   – А где же тот калаус, что давеча мы тебе дали?
   – Эх, Чачучанавут продырявила его?
   Другой калаус, наполненный жиром, дали.
   Чачучанавут сказала лисенятам:
   – Эй, живо срежьте мне волосы с половины головы, также бровь и ресницы на одном глазу! Живо срезали. Побежала навстречу Куйкынняку:
   – Жирцу прошу! Дай кусочек жира. Я твоя давнишняя родственница. Дал ей жиру. Быстро домой вернулась Чачучанавут.
   – Живо усы и бороду мне налепите. Пойду встречать Куйкынняку с другой стороны.
   Налепили. Побежала. Куйкынняку увидел ее, сказал:
   – Привет! Кто ты?
   – Да ведь твой двоюродный брат я. Жиру прошу у тебя.
   Наделил ее жиром. Быстро домой побежала Чачучанавут. Прибежала.
   – Эй, живо обстригите меня всю! Побегу наперерез Жуйкынняку! Обстригли. Побежала. Прибежала к Куйкынняку.
   – Привет! Кто ты?
   – Да ведь твой троюродный брат я.
   – Зачем?
   – Жиру прошу я.
   Дал жиру. Все отдал, что было в калаусе. Вернулся домой Куйкынняку. Мити спросила его:
   – Где жир?
   – Как быть? Опустошили калаус мои родственники. Опять отправился Куйкынняку к приморским жителям. Пришел.
   – Привет! Пришел ты! Зачем?
   – Жиру прошу.
   – Много же ты жиру съедаешь!
   – Да как же, все потому, что своих родственников встречаю по дороге, которые жир просят. Теперь, ладно уж, в рот наберу.
   Куйкынняку набрал в рот. Отправился. На пути встретил кривляку. Что же-рассмеялся и пролил жир изо рта. Пошел домой Куйкынняку. Пришел. Мити спросила:
   – Где жир? Никчемный ты собиратель жира!
   – Как быть? На пути встретил я кривляку, не смог от смеха удержаться и пролил жир.

Лисичка

   Вышла старуха, села на крыше своей землянки и шить принялась. Вдруг видит, скребется под землянкой лисичка Чачучанавут. Тогда сказала старуха:
   – Иди сюда, сестрица. У меня сала много. Возьми себе кусочек сала.
   Подбежала лисичка. Изловчилась старуха, схватила ее, убила, в жилье втащила, освежевала, изрубила и принялась варить лисье мясо. Вскипятила варево и сняла с огня. Опять вышла, села на крыше, шить принялась.
   Мальчик лежит в землянке и кричит матери:
   – Ну же, скорее, мама, есть будем! Сказала старуха:
   – Погоди. После. Не торопись. Скоро есть будете. Наедитесь досыта. А сейчас еще и не проголодались. Погодя, опять крикнул мальчик:
   – Ну же, мама, будем есть!
   – Погоди. После. Не торопись. Скоро есть будете. Наедитесь досыта. А пока еще и не проголодались. Погодя, снова сказал мальчик:
   – Ну, скорее же поедим, мама! Вон уж никак опять целой стала лисичка!
   – Погоди. После. Не торопись. Скоро есть будете. Наедитесь досыта. Все еще не проголодались.
   Потом вошла мать, хочет еду раздавать. Взглянула в котел – ничего нет, пусто, только мясной навар остался. Тогда сказала мальчику:
   – Где же мясо, которое здесь было? Мальчик сказал:
   – Вот собралась лиса. Давно тебе говорили: ну же, скорее есть будем, а ты сказала; не торопись есть. Что же, опять в целое собрались куски лисьего мяса, оделась лиса в свою шкуру и убежала.

Месть Рынныналпыльына

   Жили два родных брата, третьей была их сестра. Звали ее Киливнаут. Братья выросли, начали упражняться, чтобы стать сильными. Затем стали сильными настолько, что при стрельбе из луков ломались деревянные пятки стрел. Наконец стали стрелять стрелами с костяными пятками.
   Сестра их была незамужняя.
   И вот стала Киливнаут каждый день уходить в тундру. Оказывается, она с чужеплеменником тайно встречалась… Однако об этом не знали ее родные братья. И когда Киливнаут забеременела, то однажды, встретив в тундре своего тайного мужа-чужеплеменника, стала ему говорить:
   – Убей моих братьев.
   Однако ее муж-чужеплеменник говорил ей на это:
   – Зачем же я буду убивать их, ведь они твои родные братья! Кроме того, я не смогу их убить, так как они очень сильные. Если я нападу на них, то скорее они меня убьют. Тогда Киливнаут сказала:
   – Если ты не убьешь моих братьев, то когда я рожу твоего ребенка, они убьют меня, при этом скажут: Ты вышла замуж за нашего врага!
   Тогда сказал ей чужеплеменник:
   – Ну ладно; только как же мы будем убивать твоих братьев?
   На это ответила ему Киливнаут:
   – Легко мы убьем их. Я вернусь домой, и как только они уснут, я пойду к юкольнику, где находятся их луки, перережу ножом тетивы на их луках, а копья отнесу подальше в тундру. Ты ночью приходи к нам. Так мы легко перебьем их.
   Чужеплеменник сказал ей:
   – Ну ладно, иди домой!
   Киливнаут отправилась. Пришла домой. Брат спросил:
   – Киливнаут, почему так долго не приходила домой? Киливнаут ответила:
   – Так просто, я долго ходила по тундре.
   Потом стемнело. Братья уснули. Киливнаут к юкольнику пошла. Луки братьев взяла, тетивы ножом перерезала, копья в тундру отнесла. Ночью пришел ее муж-чужеплеменник. Киливнаут тотчас крикнула братьям:
   – Ой, враги пришли к вам, вставайте!
   Братья вскочили, побежали к юкольнику, поднялись на юкольник, – оказывается, тетивы их луков перерезаны. Тогда они бросились туда, где раньше были положены копья. Там они не нашли копий и тогда побежали домой. В это время их и начали убивать враги. Едва их ранили враги, как братья притворились мертвыми. Тут муж-чужеплеменник сказал Киливнаут:
   – Иди сюда, ты сказала: давай убьем братьев! Правду я говорил тебе: не надо убивать их, – иди взгляни, что сделали мы с ними, убили их, вот они!
   Киливнаут пришла, взглянула на братьев и сказала, мужу-чужеплеменнику:
   – Может быть, они еще не умерли, ну-ка проверь, умерли ли они! Попробуй у одного отрезать верхнюю губу, начни со старшего брата.
   Муж-чужеплеменник отрезал верхнюю губу старшего брата, но тот не пошевелился. Киливнаут сказала:
   – Этот действительно умер, а ну-ка, у младшего брата отрежь верхнюю губу.
   Тут же чужеплеменник отрезал верхнюю губу младшего брата жены, и тот пошевелился, так как он был еще молод и не имел такого крепкого сердца, как старший брат, поэтому ему показалось очень больно.
   Тут Кнливнаут сказала мужу:
   – Убей.
   Немедленно чужеплеменник приколол копьем младшего брата Киливнаут, он тотчас умер. Чужеплеменник сказал:
   – Теперь мы поедем к моему дому. Отправились домой, приехали, стали жить вместе. Рынныналпыльын встал, начал сжигать (хоронить) своего брата. Кончив сжигать, стал собираться к своим родственникам. Хорошо собрался, пошел в Алюторку, так как там находились близкие его родственники. Там он стал поправляться. Потом выздоровел Рынныналпыльын. Десять лет провел он там, стал еще сильнее. И тогда он сказал:
   – Пожалуй, уже настало время готовиться. Помните, у нас есть сестра, я найду ее и уничтожу мучительной смертью.
   Сразу же начал Рынныналпыльын собирать своих близких родственников, которые у него были, двоюродных братьев, племянников. Собрав их, сказал им Рынныналпыльын:
   – Пойдемте найдем нашу сестру и уничтожим мучительной смертью! Ему сказали:
   – Ну, пойдем!
   Ранней весной по насту отправились на север. Пришли в стойбище утром. По приходе Рынныналпылььгн спросил у работников этих чужеплеменников:
   – Которая юрта моей сестры? Показали те работники чужеплеменников ему юрту и сказали:
   – Вон там, среди других юрт, находится их юрта. Рынныналпыльын взял аркан и пошел туда, подошел к юрте, набросил аркан на сплетение верхних концов жердей остова юрты и тотчас сильно потянул и опрокинул юрту набок. Его сестра вскочила и сказала мужу:
   – Эй, с какой стороны на нас нападают, какие враги? Сказал ей Рынныналпыльын:
   – Молчи, безгубые враги напали на вас! Узнав брата, сестра сказала ему:
   – Осторожно, здесь есть племянники твои и племянницы. Рынныналпыльын ответил ей:
   – Нет у меня здесь ни племянников, ни племянниц, никаких родственников.
   Тут Рынныналпыльын сказал работникам чужеплеменников:
   – А ну-ка, пригоните стадо оленей сюда!
   Работники чужеплеменников отправились к стаду. Пригнали оленей к стойбищу. Поймали двух необученных старых оленьих быков и их близко к юрте подвели. Схватили свою сестру родственники и подтащили к тому месту, где держали необученных оленьих быков. Рынныналпыльын прорезал у щиколоток ног сестры отверстия и через них продернул и завязал ремни, другими концами привязали ремни к необученным оленьим быкам. Быков отпустили. Быки быстро помчались в разные стороны. Киливнаут разорвали надвое. Потом поймали и привели тех оленьих быков. Теперь они все были связаны друг с другом. Один волочил одну ногу, второй другую ногу Киливнаут.
   Муж Киливнаут стал плакать. Рынныналпыльын убил детей Киливнаут, так рассуждая: Если этих детей не убить, то потом, когда вырастут, они станут моими врагами. Рынныналпыльын сказал мужу Киливнаут:
   – Тебя я не убью, так как ты виноват не был. Наша сестра во всем виновата одна, и поэтому мы уничтожили ее мучительной смертью.
   И сказал еще Рынныналпыльын врагам:
   – Теперь мы начнем собираться к отъезду домой. Только я отделю половину вашего стада. Вы спросите, почему отделяет половину нашего стада Рынныналпыльын. Я забираю половину вашего стада потому, что прежде вы убили моего младшего брата. Вы поступили еще хуже по отношению к нам. Если бы прежде вы мне не сделали скверно, то теперь я не отобрал бы у вас половину оленей, а родную сестру не убил бы позорной смертью, и племянников не стал бы убивать. Я рассердился еще на вас за то, что мою верхнюю губу вы отрезали. Не сказал ведь никто из вас: Не надо вырезать губу! Часть работников ваших я заберу себе, часть работников оставлю вам.
   Рынныналпыльын разделил стадо надвое, половину работников взял, половину оставил им.
   Затем отправился Рынныналпыльын со своими людьми домой. По прибытии домой его стали называть Авамылки (безгубый).
   Работникам чужеплеменников Авамылки сказал:
   – Теперь вы как сумеете жить, так и живите. Вот ваше стадо, охраняйте его. Только мне убивайте оленей, когда я захочу оленьего мяса. Потом так и жили.

Пастух и медведь

   Заблудился пастух во время пурги и набрел на медвежью берлогу. Медведь говорит: – Здравствуй, друг, ты что делаешь? Тот отвечает:
   – Плохо, в пургу попал.
   – Ну, а где твоя семья?
   – Не знаю, заблудился я.
   – Ладно, входи. Торбаза, шапку сними. Ну, спать будем.
   Долго спит медведь, и человек спит с ним. Но вот проснулись. Спрашивает медведь:
   – У тебя дома кто есть? Отвечает:
   – У меня дома жена и маленький сын. Еще отец-старик и мать-старуха. И они плачут, говорят: Наверное, сын умер,Весной медведь вышел из берлоги. Тот человек, оказывается, всю зиму проспал. Медведь говорит:
   – Эй, друг, проснись! Светло стало. Тепло становится. А он отвечает: – Спать хочу!
   Потом вышел, спрашивает: – Дедушка, а где же мои лыжи? Я их тут поставил.
   А медведь говорит:
   – Друг, их давным-давно лисы съели. Человек спрашивает:
   – Где же моя семья? Медведь отвечает:
   – Близко живет.
   А человек говорит:
   – Я голоден. Медведь ему:
   – Подожди-ка!
   И медведь в берлогу вошел, от своего, медвежьего, бедра кусок оторвал. Потом вышел.
   – Эй, друг, вот тебе мясо. Говорит:
   – Близко тут твоя семья живет. Человек мясо взял. Домой пришел, родителям рассказал, как он спал.

Путешествия Куйкынняку

   Однажды Куйкынняку на морской берег пошел. Увидел акибу (нерпу).
   – Что, акиба, ты здесь делаешь?
   – Спать собираюсь.
   – Что скажу тебе, послушаешь ли?
   – Ни к чему мне. Спать хочу. Тогда запел Куйкынняку:
   – Акиба, снеси меняВ места, богатые жиром,К женщинам морского народа.
   Посадила его акиба к себе на спину. Повезла. Привезла к китовому народу.
   – Здорово, старик! Зачем приехал?
   – Как сказать…Жиру поесть хочу.
   – Ну, входи. Вошел.
   – Ну-ка, нерпичьи ласты достаньте! Достали.
   – Вот поешь нерпичьих ластов. Есть ласты начал. Поел.
   – Спасибо, наелся я. Вот только в горле, пересохло. Попить бы. Напоите меня.
   – Сам подойди. Вон там деревянная посуда с водой стоит. Попей.
   – Эх, вы, всё еще без чашек живете!
   Подошел к корыту, едва пить начал, как вдруг вниз головой полетел в корыто. Упал прямо на жилье моржового народа. У входной дыры сидит. Потом петь начал:
   О-ой! Дальней земли женщиныИз горных речек воду черпают!
   Крикнули из жилья:
   – Эй, гость, войди! Вошел.
   – Ну-ка, гостя попотчуйте.
   Угощать стали. Есть начал. Кончили есть.
   – Эх, пить хочется.
   – Напейся сам.
   Подошел к корыту, еще пить не начал, как вдруг вниз головой полетел. Прямо на жилье лахтачьего народа упал, у дымовой дыры сел, запел:
   О-ой! Дальней земли женщиныИз горных речек воду черпают!
   Тотчас изнутри крикнули ему:
   – Войди же, гость! Вошел.
   – Ох! Напоите меня! Худо мне. Умираю от жажды.
   – Иди сам напейся. Держи роговую чашку.
   Дали ему роговую чашку. И вот начал пить. Напился.
   – Охо! Напился я. Ожил я. Ну, лахтачьими ластами попотчуйте гостя.
   Поставили перед ним лахтачьи ласты. Начал есть их. Поел.
   – Проводите теперь меня домой. Отдам вам дочь свою.
   – Ладно, проводим тебя!
   Отправились провожать гостя. Прибыли к Куйкынняку. Начали толкушу делать. Много толкуши съели. Потом стали отправляться гости домой. Танианавут, дочь Куйкынняку, с ними уехала.
   Возвращаясь, заехали в жилье китового народа.
   – Здорово! Откуда путь держите?
   – Сказать вам? Куйкынняку мы провожали.
   – Ладно. Чем же наделил он вас?
   – Мы ведь не такие насмешники, как вы. Показали им Танианавут.
   – Откуда у вас эта девушка?
   – А вот, насмешниками не были мы, – теперь, спасибо-Куйкынняку, с девушкой возвращаемся.
   – Какая красивая девушка!
   Миновали их. Домой вернулись.
   – Ну, мать, огонь разводи, невестку огнем встречай!
   Начали огнем окуривать. Приобщили к огню. Народ собрался, начали рассматривать невесту. Все говорят:
   – Ой, красивая девушка! Потом празднество устроили.

Эмэмкут и богатырь

   У ворона было четыре сына: Эмэмкут, Валь, Ахати и Котгано.
   Однажды Эмэмкут сказал ворону:
   – Эх, ворон, пошел бы я к богатырю, о котором говорят, что он очень силен. Испытал бы я его силы в борьбе.
   – Ничего тебе не сделать с ним, пока у тебя такое тело, – сказал ему ворон. – Если не будешь силы набираться, лучше и не ходи к нему. Лучше сперва начни набираться силы, и когда наберешься силы, только тогда иди.
   Сразу Эмэмкут начал набираться силы. Целый год провел, набираясь силы. Ворон сказал ему:
   – В тундре есть камень, которым я давно еще пользовался, набираясь силы. Если этот камень сможешь пошевелить, тогда я скажу тебе: ты стал сильным.
   Когда в первый раз Эмэмкут пришел к тому камню и попробовал его пошевелить, то даже немножко не пошевелил его.
   Помаленьку он стал накапливать силы. Потом начал уже поднимать тот камень, а потом, как маленький камешек, стал поднимать его, на концах пальцев стал подбрасывать его.
   Однажды он пришел домой.
   – Ну, наверно, теперь смогу пойти к богатырю, – сказал Эмэмкут ворону, – пожалуй, достаточно я силы набрался.
   – Плохо, еще слаб ты, – сказал ворон, – сразу убьет тебя. Не думай, что тот богатырь слаб. В большом озере есть два кита. Если их превзойдешь в силе, тогда твоя воля-захочешь осилить, можешь осилить.
   Эмэмкут снова стал набираться силы. Потом превзошел в силе тех китов. Однажды настиг их, схватил каждого за хвост, сшиб их одного с другим, сразу обоих убил. Пришел к ворону.
   – Ну, ворон, теперь, наверно, могут пойти к богатырю, – сказал Эмэмкут.
   – Хорошо, пойди к нему, – сказал ворон. – Правда, быть может, на убой себя приведешь.
   Эмэмкут тотчас снарядился и отправился к богатырю. Пришел к богатырю.
   – Эй, пожалуй для борьбы я пришел! – воскликнул Эмэмкут.
   – Ну-ка, сын, напади на Эмэмкута, – сказал богатырь сыну, – наверно, бедняге Эмэмкуту тебя не одолеть.
   Эмэмкут сам бросился на сына богатыря, и начали они бороться. Эмэмкут взял его за руку и бросил на гладкий речной лед. Как только тот ударился об лед, ничего от него не осталось, разбился.
   Богатырь вышел из дома – нет его сына. Очень он рассердился на Эмэмкута и тотчас бросился на него. Настиг Эмэмкута, схватил его и бросил на лед. Эмэмкут так ударился, что лед покраснел.
   Домашние считали Эмэмкута погибшим. Ворон очень печалился о сыне.
   – Наверно, убит Эмэмкут, раз до сих пор не показывается, – сказал ворон. – Что же, придется мне набираться силы.
   Он надел деревянные лыжи второго сына Валя. Сперва с трудом мог передвигать их, потом побежал на них. Когда он осилил лыжи второго сына, Валя, он надел лыжи, принадлежащие третьему сыну, Ахати, попробовал пойти на них, но даже немножко не пошевелил их. Много времени спустя он уже мог пошевелить лыжи, а потом осилил их. Тогда надел лыжи, принадлежащие четвертому сыну, Котгано. Не только лыжи, но даже своим телом не мог пошевелить в них. Потом сам уже мог пошевелиться и даже немного стал пошевеливать лыжи. Несколько дней прошло, только тогда смог ходить на лыжах. Эти лыжи осилил.