Сборник. Северные сказки

   Бегут дети за матерью, зовут ее, ковшик с водой ей протягивают.
   Меньшой сынок кричит:
   – Мама, мама! Вернись домой! Водички на! Попей, мама!
   Отвечает мать издали:
   – Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Поздно, сынок, не вернусь я. Так бежали за матерью дети много дней и ночей – по камням, по болотам, по кочкам.
   Ноги себе в кровь изранили. Где пробегут, там красный след останется.
   Навсегда бросила детей мать-кукушка. И с тех пор не вьет себе кукушка гнезда, не растит сама своих детей.
   А по тундре с той самой поры красный мох стелется.

Как храбрый Вай море победил

   Жил храбрый Вай на самом краю земли, в тундре, у моря. А море страшное было:
   большое, широкое, волны по нему ходили, под волнами морские звери жили.
   Выйдут охотники на промысел, за рыбой или за нерпой, а из моря выглянет морж, или морской медведь, или кит – перевернут лодку, а охотников на дно моря утащат.
   Боялись охотники моря, а уйти некуда было: и деды и прадеды их в тундре жили, путей в другие края не знали.
   Вот вышел как-то храбрый Вай к морю и сел на камешек.
   Утро ясное было, тихое, в небе – солнце тёплое. Вышел из чума и старик-отец – косточки на солнце погреть. Вай и говорит ему:
   – Хорошо сегодня на море. Хочу я на промысел сходить.
   – Что ты, Вай, не ходи, – отвечает отец, – у нас лодки хорошей нет. Наша узенькая, маленькая. На ней нельзя в море далеко пускаться.
   – Нет, отец, ничего. Я всё-таки пойду, – говорит Вай.
   – Ну ладно, иди, – отец отвечает, – коли ты такой храбрый. Только смотри, далеконе отплывай от берега. Сейчас тихо, а поднимется ветер – унесёт тебя в океан, аоттуда не выплывешь.
   – Ничего, у меня силы много, – сказал храбрый Вай. Взял он свой лук и стрелы, ножик взял, сел в лодочку и поехал по морю.
   Погода хорошая, тихая. Далеко отплыл Вай в море – берег уже еле-еле виден.
   Расхрабрился он и стал ветра просить:
   – Ветер, ветер, подуй посильнее!
   А ветер и услышал. Как подул, побежали по морю волны, закачало маленькую лодку, стало с волны на волну перебрасывать.
   Схватился Вай за вёсла, гребёт, старается, а ветер его всё дальше и дальше отземли уносит. Скрылся берег из глаз, кругом только море – чёрное, страшное…
   Три дня носило лодку по морю. На четвёртый день стал ветер стихать. А Вай сидитв лодке, крепко вёсла руками держит, сам песню поёт.
   Утихло море, стали вокруг лодки нерпы носы из воды высовывать.
   Убил Вай одну нерпу, убил вторую. За второй ещё две приплыли.
   Десять нерп убил Вай, сложил их в лодку, гребёт и радуется:
   – Ничего, что долго из дому пропадал. Зато промысел удачный.
   А море словно услышало. Вдруг зафыркал кто-то возле самой лодки.
   Глядит Вай, а у борта большой чёрный морж показался. И клыков у этого моржа недва, а четыре.
   Зацепился морж клыками за лодку, круглыми глазами на Вая смотрит. Неприятностало Ваю.
   – Отойди, не тронь меня, – говорит Вай моржу, – я человек сердитый.
   А морж словно и не слышит, всей тушей на лодку наваливается, опрокинуть еёхочет.
   Схватил храбрый Вай моржа одной рукой за клыки, а другой рукой со всей силы покруглой голове стукнул. Шлёпнул морж лапами по воде и утонул.
   Плывёт Вай дальше, хорошему промыслу радуется.
   И вдруг снова слышит – фыркает кто-то возле борта лодки. Оглянулся Вай, а этоогромный морской медведь прямо к лодке плывёт. Подплывает медведь, кладёт лапуна борт лодки – опрокинуть лодку хочет, Вая в воду стащить и съесть.
   Говорит храбрый Вай медведю:
   – Отойди, голубчик, не дразни меня. Я человек сердитый: стукнуть тебя кулакоммогу.
   А медведь словно и не понимает. Лезет в лодку, ревёт, до Вая добраться поскореехочет. Никаких слов медведь не слушает.
   Видит Вай – делать нечего.
   Схватил он медведя одной рукой за ухо, а другой как стукнет по мохнатой голове.
   «Надо скорее домой торопиться, как бы ещё кто не пристал», – думает Вай. Изо всехсил налёг он на вёсла.
   Вдруг вокруг Вая темно, как ночью, сделалось, солнце словно за тучу зашло.
   Поднимает Вай голову и видит – в седой пене прямо перед ним громадный чёрныйкит, да не простой кит, а с гребешком на голове, всем китам кит. Смотрит китпрямо в глаза Ваю и ревёт человечьим голосом:
   – Пропал ты теперь, Вай. Не отпущу я тебя живым. Ни отец, ни дед твой никогдатакими дерзкими не были, всегда моря боялись. Пришёл теперь твой конец.
   Испугался храбрый Вай, только виду не показывает. Смотрит на кита и говорит:
   – Хорошо, только давай сначала с тобой поборемся. Коли ты меня одолеешь – ешьменя, и отца, и всех наших оленей. А коли я тебя одолею – перестанешь ты нашеморе волновать и охотников губить. Согласен? До трёх раз бороться будем.
   Подумал кит и говорит:
   – Согласен. А как же мы поборемся?
   – А вот как, – говорит храбрый Вай, – видишь, берег вдалеке и чум наш на берегустоит. Кто первый до чума доберётся, тот и победит.
   – Хорошо, – говорит кит, – попробуем.
   И вот пустились они наперегонки. У Вая лодочка маленькая, узкая. Схватился Вайза вёсла, приналёг – полетела лодочка, как стрела.
   А кит большой, тяжёлый, ему плыть труднее. Но всё-таки плывёт, не отстаёт отлодки.
   Изо всех сил гребёт Вай, видит – обгоняет его кит. Приплыл кит к берегу первым.
   Лёг на песок, кричит:
   – Проиграл Вай, я первый!
   Взмахнул Вай вёслами, врезалась лодка носом в песок. Соскочил Вай на берег, встал на порог чума и отвечает:
   – Не ты первый, а я. Уговор был: кто до чума доберётся, а не до берега. А тебена берег и не выйти.
   – Ну, хорошо, – говорит кит, – на этот раз пусть ты победил. Только наш спор стобой не кончен. Ещё два раза с тобой встретимся.
   Ушёл кит в море. А храбрый Вай вытащил нерп из лодки и побежал к отцу своюдобычу показывать.
   Долго ли, коротко ли – наступила весна. Отправился Вай вдоль по берегу, польдинам, на промысел. Долго шёл, устал, лёг на мягкий снег отдохнуть, да изаснул.
   Просыпается Вай – понять не может, где он. Плывёт он по морю на маленькойльдине. Испугался Вай.
   – Значит, это я на льдину лёг, а она от берега оторвалась и меня в море уносит.
   Но не такой был Вай, чтобы плакать со страху. Сел он на лёд и стал думать, кактеперь быть.
   И вдруг потемнело вокруг, словно солнце за тучу зашло. Глядит Вай – встал передним из воды громадный чёрный кит, с гребешком на голове, не простой кит, а всемкитам кит.
   Смотрит он на Вая и ревёт страшным голосом:
   – Вот ты мне и второй раз попался. Пришёл твой конец. Никак тебе теперь неспастись. Тебя съем, твоего отца съем и всех ваших оленей тоже съем.
   – А помнишь, мы до трёх раз бороться уговаривались? – говорит Вай.
   – Помню, – отвечает кит.
   – Смотри, вон там, в море, большой корабль с людьми плывёт. Разойдёмся мы стобой по морю в разные стороны. Куда поплывёт корабль – тот и выиграл. Согласен?
   – Хорошо, согласен, – говорит кит.
   Поплыл он в одну сторону, а Вая ветер понёс в другую.
   Глядят люди на корабле в подзорные трубы – плывёт льдина, а на льдине человек.
   Один совсем, и оружия с ним нет.
   – Смотрите, человек плывёт, – кричат матросы. А другие отвечают:
   – Ас этой стороны кита видно!
   – Человека спасать скорее надо! – кричат на корабле.
   Повернул корабль к льдине, поплыл и снял со льдины Вая, к берегу направился.
   Догнал кит корабль и говорит человечьим голосом:
   – Хорошо, храбрый Вай. Ещё раз мы с тобой встретимся – не уйдёшь от меня.
   Нырнул кит и ушёл под воду. А Вай домой к отцу вернулся.
   И в третий раз отправился храбрый Вай на промысел.
   Сел он в лодочку, только успел большие камни у мыса обогнуть, как опятьпотемнело небо, словно туча солнце закрыла, и встал перед Ваем из воды чёрныйкит, всем китам кит, пасть большая, глаза злые, на голове чёрный гребешок.
   Заревел кит изо всех сил:
   – Вот мы с тобой и в последний раз встретились!
   – Ну, что же, будем в последний раз бороться, – говорит Вай. – Давай по морюгоняться. Кто первый устанет, тот и проиграл. Согласен?
   – Да ведь ты проиграешь, – говорит кит, – ты долго грести не можешь. У тебя рукислабые, я сильнее.
   – А вот посмотрим, – отвечает Вай, – ты только говори: согласен?
   – Согласен, – говорит кит. Повернулся и поплыл в море. А Вай выскочил из лодки, вскочил киту на спину и уселся. Обернулся кит и говорит:
   – Ты куда влез? Слезай.
   – Да ведь не было уговору, что я в лодке буду по морю гоняться, – отвечает Вай, – вот ты плыви, а я на тебе кататься буду.
   Рассердился кит, стал вертеться, хвостом воду бить, а Вай крепко держится, никаккиту его со спины не сбросить. Таскал, таскал его кит по морю, наконец устал, замучился.
   – Слезай, – говорит, – с моей спины, надоел ты мне.
   – Устал? – спрашивает Вай.
   – Устал, – говорит кит.
   – Значит, проиграл?
   – Ну, проиграл, – говорит кит.
   – Так помни, – говорит Вай, – ты обещал, что больше наше море волновать не будешь, охотников губить не станешь.
   Махнул кит хвостом и ушёл глубоко-глубоко на дно моря.
   С тех пор охотники из тундры спокойно в море выходить стали. Помногу зверя били, мяса и шкур добывали.
   И никто с тех пор моря бояться не стал.

Нганасанские сказки

О нганасане Трехсаженные руки и его сыне

   Жил когда-то богатый нганасан Трехсаженные руки. Были у него жена-старуха, взрослая дочь-девушка и годовалый сын в зыбке.
   Сидела и шила раз девушка в чуме перед открытым входом и видит: идут к ним из тундры три аргиша. Не успела она удивиться этому, как видит, что стоят уже три чума.
   Смутилась она, повернула свой чум в другую сторону, чтобы не видели ее пришедшие, и опять села шить. Только подняла глаза от работы, видит, что и сюда идут к ним три аргиша, и опять выросли вдали три чума. Повернула она чум в третью сторону. А с этой стороны пришло уже шесть аргишей, и появилось шесть чумов. Еще раз повернула она свои чум, но отсюда увидела, что идет целых двенадцать караванов (аргишей), и двенадцать чумов выросло перед ней. Всего двадцать четыре чума окружили ее.
   Когда привезли последние двенадцать чумов, посмотрел на них старик Трехсаженные руки и говорит:
   – Быть беде. Пришли они, наверное, дочь сватать. Если отдадим ее одним, то другие убьют вас.
   Тут от первых чумов приехали три бабы-свахи с аргишами подарков. Остановились перед чумом, стали петь, девушку сватать. Вышел к ним старик, отказался выдать дочь и повернулся к ним спиной. По очереди от других трех стойбищ приезжали по три, по шесть и по двенадцать свах, но и им всем отказал старик.
   Тогда выехали от стойбищ гостей мужчины и стали кричать старику, чтобы отдал дочь. Страшный шум поднялся около чума. Сказал тут старик:
   – Чем в чуме пропадать, лучше я сам с ними драться пойду. Уж я им задам. А ты, дочь, храни сына. Сама погибни, но спаси его жизнь.
   Взял лук и стрелы и вышел из чума. Такой бой начался, что весь чум изрешечен был стрелами. Старуха тоже говорит:
   – Пусть и я погибну рядом с мужем.
   С луком и стрелами вышла из чума. Увидела, что сбоку к старику три богатыря подкрадываются, прицелилась и одной стрелой их всех пронзила.
   Девушка взяла брата на руки, да так и сидела все время, пока длился бой. Наконец стихло. Один богатырь заглянул в чум, увидел ее сидящей с ребенком на руках и говорит другим:
   – За что же мы сражались? Это же не девушка, а баба!
   – Не баба это, а девушка, – говорят другие.
   Этот богатырь вошел и хотел схватить девушку. Но она его так толкнула, что отлетел он от нее далеко, через хребты, озера и реки. Вернулся обратно богатырь и стал добром говорить девушке, что убиты ее отец и мать и все равно ей деваться некуда. Подумала девушка и согласилась кочевать с ним, но в отдельных крытых санках, вместе с братом. Богатырь согласился. Запряг оленей, уложил ее имущество, и поехала с ним девушка с братом на руках,Три года прошло. Все кочует девушка с братом. Все не подпускает к себе богатыря.
   Брат за три года так вырос, что выглядел настоящим мужчиной.
   Решил богатырь убить парня. А то, – думает, – он потом всех нас убьет. Решил вступить в борьбу с девушкой, чтобы отвлечь ее внимание, а старик-отец его должен был тогда убить парня палкой.
   Но опять от толчка девушки отлетел богатырь. Парня стала она с той поры прятать под шкуры в санках. Но трудно было ей. Все время приходилось караулить, чтобы как-нибудь не убили брата. Поэтому сказала она ему:
   – Спрячься в снегу и отстань от нас. Я тебе буду оставлять пищу и одежду под воткнутой в снег палкой, а ты иди по нашим следам.
   Так и шел парень по следам аргиша. На каждом чумище находил пищу, оставленную сестрой. Но однажды аргиш дошел до большой реки и перешел ее по льду. А парень шел тихо, и пока добрался до реки, лед уже прошел, ему пришлось повернуть и идти вдоль нее.
   Пошел он берегом реки вниз по течению. Через несколько времени нашел на берегу реки крытые санки и увидел около них оленей на мауте (аркане). В санках нашел он одежду и пищу.
   Запряг оленей, лег в санки, и повезли его олени, а куда, он и сам не знал.
   Долго везли его так олени и, наконец, остановились около большого табуна. Табун этот принадлежал отцу парня – старику Трехсаженные руки. Подошел сын пастуха к подъехавшим санкам и увидел в них человека. Побежал скорее в чум и рассказал своему отцу-пастуху. Старик пастух узнал санки и оленей хозяина и догадался, что это сын старика Трехсаженные руки. Привел парня в свой чум, и жил он здесь, пока совсем не вырос.
   Раз как-то пошли два сына пастуха с парнем на высокую гору. На вершине ее парень лег и не шевелился.
   Толкали, дергали его сыновья пастуха, но ничего не могли с ним поделать и оставили его на горе.
   Дома рассказали об этом отцу. Послал старый пастух старшего сына будить парня, но вернулся сын ни с чем. Посылал и другого сына – опять без толку. Пошел сам. Сел возле головы лежащего парня и говорит:
   – Я знаю, о чем ты печалишься. Если есть у тебя решение, иди. Я тебя держать не буду.
   Тогда поднялся парень и вернулся в чум. Опять заговорил с ним старик:
   – Есть у твоего отца в табуне два однорогих оленя. Очень быстрые и сильные эти олени. Поймать же их можно только медным маутом в шестьдесят сажен длиной. Если есть в тебе сила, бери этот маут.
   Взял парень шестидесятисаженный медный маут и пошел к табуну. Дальше всех держатся от людей два однорогих бегуна. Не стал подбегать к ним парень, издали бросил маут и поймал одного. Еще раз бросил маут, и другой бегун прямо в него попал.
   Запряг парень железные санки с медными поводками, взял железный хорей (шест) и поехал на север. Долго ехал по тундре, пока не доехал до поля битвы. Много людей убито, и среди них богатырь в железной одежде. Еще много дней проехал парень – нашел другое поле битвы. Лежал среди трупов другой богатырь – в медной одежде. Через несколько дней опять наехал парень на трупы людей. Как льдом покрыта ими вся земля. Богатырь в серебряной одежде находился среди них. Удивлялся парень, кто это мог убить таких могучих богатырей. Хочется и ему помериться с ним силами.
   Дальше помчался парень в тундру и наехал на одинокий чум. От чума следы человека идут. Каждый след на таком расстоянии от другого, что за три шага бегун должен бы скрыться из виду.
   В чуме парень одну старуху нашел. Не знал он, что эта старуха была его теткой. Сказала она ему, что муж ее ушел помогать брату, который много уже лет воюет с какими-то богатырями.
   Ничего парень не сказал своей тетке и уехал по следу ее мужа. Находил следы на много верст друг от друга и, наконец, увидел, что далеко впереди него идет бой. Три человека нападают на трех других. Трое отступают, отбиваются, трое наступают, не дают им повернуться и убежать. Не зная, на кого они нападают, пустил парень стрелу в отступающих и убил всех трех.
   Тогда повернулись к нему трое нападающих, и узнал он в одном отца, а в другом мать.
   Отец молча подошел к нему и опрокинул санки вместе с ним. Потом все трое-отец, мать и дядя-сели в его санки и поехали. Парень вскочил на ноги и побежал за ними. Так до самого чума добежал, не отставая от санок.
   В чуме поели, только парня не накормили и не говорили-с ним.
   Утром поехали на юг. Парень, не поев и не попив, пешком бежит за аргишем. Так, голодный, бежа:л, пока не приехали обратно к табуну отца. Но только и сказал тогда Трехсаженные руки сыну:
   – Поедем искать дочь.
   Запряг старик опять двух однорогих оленей и поехал на север, а сын за ним пешком побежал.
   Подъехали к чумам. Ни одного мужчины нет в них. Одни бабы и девки. Рассказали бабы старику Трехсаженные руки, что у одного старика в соседнем чумовье враги взяли в бою девушку. Но пришел откуда-то богатырь с медной челюстью, убил всех мужчин в тех чумах и увел девушку.
   Мужчины из этих чумов хотели отбить у него девушку, но он и их всех убил.
   Дальше поехали отец с сыном. Нашли еще много чумов без мужчин. Опять рассказали им бабы, что хотели их мужья отбить девушку у могучего богатыря, но всех их он побил.
   Ночью добрались старик с сыном к стоянке богатыря. Видят: стоят около чума крытые санки их девушки. Хотел старик Трехсаженные руки войти в санки, но толкнула она его так, что далеко он отлетел. Тогда полез в санки брат. Толкнула она его. Но удар ее пришелся словно по каменной горе, и санки ее отбросило назад. Вслед за парнем вошел отец. Тут узнала она его и сказала:
   – На этих людей, у которых я сейчас живу, ты не сердись. Они освободили меня от моих похитителей.
   Тут только старик будто узнал сына и стал с ним разговаривать.
   – Пойдем теперь в чум гостевать, – сказал он. Когда стали они входить в чум, в нем поднялся с места молодой богатырь и хотел ударить вошедшего парня. Но хозяин чума, его отец, остановил его руку и сказал:
   – Я говорил тебе, сын, что у этой девушки должна быть где-то родня. Вот они и пришли за ней. Теперь надо нам с ними по чести говорить, чтобы отдали они ее за тебя. Разве ты не видишь, что равные тебе люди пришли?
   Богатырь успокоился. Старик пригласил вошедших сесть.
   Отца рядом с собой посадили, а парня – около своей дочери, чтобы мог он за ней ухаживать.
   Честно поговорили между собой старики, и на другой день повез в свой чум старик Трехсаженные руки свою дочь. С ним отправил отец молодого богатыря, который освободил девушку и свою дочь, а также половину своего богатства. Поставила сестра богатыря около чума старика Трехсаженные руки свой большой чум, и стала она женой сына этого старика. А богатырь, освободивший девушку, пошел вслед за ними. Как только Трехсаженные руки с сыном пришли домой и вошли в свой чум, молодой богатырь вошел в чум сразу же за стариком и его сыном и стал сватать девушку. Сказал тогда старик Трехсаженные руки:
   – Вот твоя любимая, много за нее ты страдал и боролся. Можешь взять ее себе.
   Отдал старик Трехсаженные руки свою дочь за молодого богатыря и вместе с нею половину своего богатства.
   С тех пор мирно зажили семьями эти богатыри, и потомки их живут до сих пор.

Отчего у лисы на груди белая шерсть

   В старину ворон сидел на дереве у своего гнезда и держал во рту кусочек мяса. Пришла лиса и говорит:
   – Какой ты черный, красивый, наверное и поешь хорошо. Вот бы мне послушать!
   Ворону это понравилось, он каркнул, кусок мяса упал, и лисица его съела. После этого лисица сказала:
   – Я съем еще у тебя одного птенца.
   Ворон ответил:
   – Нет уж, теперь ты меня не обманешь. Как ты поднимешься на дерево?
   – Нет, съем. Зачем я стану подниматься на дерево? Свалю его, подрубив топором. Видишь, у меня топор – сказала лиса, показывая на хвост, и стала им ударять по дереву.
   Ворон упросил не рубить дерева и выбросил лисе своего птенца. Лисица съела и ушла.
   Прилетела маленькая пташечка и увидела, что ворон плачет.
   – О чем, ворон, плачешь? – спросила она.
   Ворон рассказал, как лиса стала рубить дерево и съела у него птенца.
   – Какой ты глупый, – сказала пташка, – это ведь был не топор, а хвост; лисица ничего бы не сделала, зачем ты отдал своего птенца?
   Через сколько-то времени дошли эти слова до лисицы.
   Отплачу я тебе! – думает.
   Однажды, когда лисица лежала, прилетела пташка и уселась напротив.
   – Вот хорошо, что ты прилетела, – сказала лисица. Я сильно обовшивела, сядь ко мне на голову и поищи вшей.
   Птичка боялась, зная лисью хитрость, не подошла близко, а стала скакать вокруг да около. Тогда лиса сказала:
   – Вот какая ты неразумная – разве такая шустрая и увертливая, как ты, может быть боязливой? Садись на голову и поищи у меня!
   Подумала пташка, – села на затылок лисы и стала выбирать вшей. Видит лисица, что не поймать ей пташку, вытянула вперед лапки, положила на них свою голову и сказала:
   – Садись сюда! – указывая на конец мордочки. Пташка уселась. Лисица подняла лапку, чтобы поймать пташку, но та улетела, оставив в лапке только одно белое перышко свое, которое прилипло к груди лисицы. Вот отчего у той бывает на груди белая шерсть.

Солнцева дочь

   Мимо нас едет человек на пестром олене, запряженном в туркучанку (нарту). Едет-едет и видит: сидит другой человек на сопке, голова у него открытая, не мерзнет. Наш человек подъехал к нему, а тот спрашивает:
   – Ты куда едешь?
   – Я еду по приказу царя. Есть, говорят, привередливая солнцева дочь, ее должен привезти себе в жены. А ты почему сидишь без шапки, что за человек?
   – Я всевидящий и всеслышащий человек! – Вот хорошо! Ты мне, может, и пригодишься, поедем вместе.
   Сели на туркучанку вместе и поехали. Едут-едут, видят: на сопке человек сидит, держит в руках лук и две стрелы.
   – Кто ты такой? – спрашивают. – Я такой человек, что этими двумя стрелами могу кого угодно убить.
   – Вот хорошо! А мы едем за привередливой солнцевои: дочерью. Может быть, ты нам и пригодишься, поедем вместе. Все трое поехали вместе. Едут-едут, видят: на краю лайды (равнины) сидит человек: то поднимется, то присядет, как будто чего-то боится. Подъехали к нему, спрашивают:
   – Кто ты такой?
   – Тише, тише, смотрите: вон там, на лайде стоит самка дикого оленя с теленком. Вот царь этой страны, чтобы я не был очень резвым, привязал мне одну ногу; поэтому сижу здесь и забавляюсь тем, что хватаю этого оленя за ногу– Вот хорошо! А ну-ка, покажи свою ловкость! Человек, действительно, протянул руку и схватил за ногу убегающую самку дикого оленя.
   – Ловкий же ты человек, оказывается, – сказали. – Мы едем за привередливой солнцевой дочерью. Может быть, ты будешь нам нужен; поедем-ка с нами.
   Все четверо поехали. Едут-едут, приезжают к двум горам со снеговыми вершинами. Сидит между ними человек, а на носу его снег.
   – Что ты за человек, и почему у тебя на носу снег? – Я очень сильный человек. Как только концом носа задену эти две горы, их как будто и не бывало. – Вот хорошо! А ну-ка, покажи свою силу!
   Человек повернул голову направо и налево, зацепил носом горы, и они тотчас рассыпались.
   – Мы едем за привередливой солнцевой дочерью, ты, может быть, и пригодишься нам. Не поедешь ли с нами?
   Все пятеро поехали. Едут-едут, видят: стоит высокая скала с вершиной, похожей на конец хорея. На этой вершине сидит человек с непокрытой головой, и вся макушка его в снегу.
   – Вот диво, – удивляются наши путники и спрашивают: – Что ты за человек? Почему у тебя голова в снегу?
   – Если я тряхну головой, поднимется пурга, будут заструга (сугробы)
   – А ну-ка, покажи!
   Человек тряхнул головой; сильная пурга поднялась.
   – Довольно, перестань, совсем нас убьешь, – стали кричать люди.
   Человек перестал трясти головой, и пурга затихла.
   – Мы едем за привередливой солнцевои дочерью, – говорят люди. – Ты, пожалуй, нам пригодишься, не поедешь ли с нами? Согласился. Едут-едут, видят: на середине снежной равнины круглое талое озеро. Около него сидит человек, вытянув вперед губы.
   – Что ты за человек? – спрашивают наши путники.
   – Я такой человек, что могу выпить единым разом всю воду этого озера и проглотить вместе с ней двух рыб, которые в нем плавают.
   – А ну-ка, покажи свое уменье, – говорят. Человек вытянул свои губы, выпил всю воду озера и проглотил двух рыб, которые плавали в ней.
   – Мы едем за привередливой солнцевой дочерью. Может быть, ты будешь нам полезен. Не поедешь ли с нами?
   Согласился. Едут-едут, к одному стеклянному дому приезжают. Обходят кругом, двери заперты, никак не войти. Говорят:
   – Это, должно быть, дом привередливой солнцевой дочери. Ну-ка, всевидящий, всеслышащий человек, посмотри – кто есть внутри дома?
   Всевидящий и всеслышащий человек посмотрел и говорит:
   – Там находится одна девушка. Тогда говорят:
   – А ну-ка, человек с луком, выстрели в дверь! Человек с луком выпустил две стрелы. Эти стрелы отскочили обратно с обломками замка на концах. Дверь раскрылась, и все люди вошли в дом. Дом внутри, оказывается, светлый-светлый, весь из золота и стекла. Сидит девушка с медными украшениями.
   – Откуда вы, люди, приехали? – спрашивает.
   – Мы едем за солнцевой дочерью, посоветуй, как нам найти ее. Очень привередливая, говорят, она.
   – Как же не укажу, знаю про нее; только сначала еду приготовлю и накормлю вас, – сказала и вышла.
   Вошла, внесла охапку дров из красной меди. Опять вышла и принесла охапку железных дров. Растопила очаг, дым повалил, огонь поднялся, ничего не видно. Девушки нигде не стало, как будто ее совсем и не было.
   Где-то вдали послышался ее насмешливый голос: