Страница:
Вот тут-то я ему и сказал, отчетливо вспомнил Макаров. Чего придумывать? Все давно придумано! Берешь обыкновенных нанороботов, запускаешь их в обыкновенную водку — и пей на здоровье! Калашников, конечно, идею подхватил — точно, мол, в нановодке наше спасение! Наладим производство, начнем торговать — и пока народ опомнится, большинству уже «хлеба не надо, работу давай».
— Да уж, — вслух произнес Макаров. — Судя по нынешней Звездной России, нановодка имела большой успех.
— Нановодка? — заслышав любимое слово, Ями Хилл оторвался от созерцания звезд. — Нальешь?
— Тебе нельзя, — покачал головой Макаров. — А то человеком станешь.
Услышав такое, Ями Хилл потерял к нановодке всякий интерес.
— Мы в одном прыжке от Смулпейна, — сообщил он, сворачивая щупальца на груди. — Ты объяснишь наконец, что мы забыли у этих безмозглых черепов?
Макаров подмедлил с ответом, вспоминая адаптированную для когаленца версию смулпейнского расследования.
— Помнишь тналайскую катастрофу? — спросил он, наполовину развернувшись к Ями Хиллу.
— Еще бы, — фыркнул тот. — Чем я, по-твоему, уже второй день занимаюсь?! Данные анализирую!
Вот как это теперь называется, усмехнулся Макаров. А раньше называлось дегустацией алкогольных напитков.
— Значит, помнишь, с кого там все началось, — сказал он вслух. — Со зверусов, захвативших виллу Магаты Гари.
— Помню, — подтвердил Ями Хилл. — Все они там и погибли, я специально проверял.
— Они погибли, — кивнул Макаров. — А вот тот, кто ими руководил — выжил.
— Откуда ты знаешь? — щелкнул клювом Ями Хилл.
— Индивидуальный почерк, — пояснил Макаров. — Зверусы и раньше вытворяли подобные штуки, каждый раз их ловили либо убивали. А почерк сохранялся.
— У тебя материалы есть? — распустил щупальца спрут. — Покажи!
— Персональная информация, — ответил Макаров, использовав когаленский военный жаргон. — Могу только пересказать. Мы летим на Смулпейн, чтобы расследовать предыдущую провокацию зверусов.
— Но Смулпейн целехонек, — возразил Ями Хилл. — А если ты про Умиротворение, то я немедленно подаю в отставку! Нам же все щупальца поотрывают!
— Провокация была уже после Умиротворения, — успокоил напарника Макаров. — К тому же у зверусов ошибка вышла: не ту смулпейнку похитили. Провокация получилась так себе, без галактической огласки, вот планета и уцелела...
— А кого они собирались похитить? — задал Ями Хилл напрашивающийся вопрос.
— Вот это нам и предстоит выяснить, — вздохнул Макаров. — Сам понимаешь, дочь торговца сухофруктами никому не интересна. А вот дочь президента, или на худой конец премьер-министра...
— Как зверусы могли их перепутать? — взмахнул щупальцами Ями Хилл. — Они даже выглядят по-разному, у высшего чиновничества биочипы от «Робо Стик», а не от «Марг-Ко»!
— Не знаю, — покачал головой Макаров. — Но у меня есть достоверные данные, что жертвой должна была стать дочь очень высокопоставленного чиновника. Может быть, для зверусов все смулпейнцы на одно лицо?
Ями Хилл уронил щупальца на пол и выпучил на Макарова свои тарелкообразные глаза:
— Да кто ж на смулпейнцев смотрит? — спросил он в явном замешательстве. — У них же номерной мозг! Перепутать невозможно!
— Номерной мозг, говоришь? — нахмурился Макаров. — А если дочь торговца сумела перебить номер?
Ями Хилл свил два щупальца в одно и перестал блестеть глазами.
— Перебить номер, — повторил он слова Макарова. — Кажется, я знаю, почему зверусы перепутали смулпейнских самок.
2.
3.
4.
— Да уж, — вслух произнес Макаров. — Судя по нынешней Звездной России, нановодка имела большой успех.
— Нановодка? — заслышав любимое слово, Ями Хилл оторвался от созерцания звезд. — Нальешь?
— Тебе нельзя, — покачал головой Макаров. — А то человеком станешь.
Услышав такое, Ями Хилл потерял к нановодке всякий интерес.
— Мы в одном прыжке от Смулпейна, — сообщил он, сворачивая щупальца на груди. — Ты объяснишь наконец, что мы забыли у этих безмозглых черепов?
Макаров подмедлил с ответом, вспоминая адаптированную для когаленца версию смулпейнского расследования.
— Помнишь тналайскую катастрофу? — спросил он, наполовину развернувшись к Ями Хиллу.
— Еще бы, — фыркнул тот. — Чем я, по-твоему, уже второй день занимаюсь?! Данные анализирую!
Вот как это теперь называется, усмехнулся Макаров. А раньше называлось дегустацией алкогольных напитков.
— Значит, помнишь, с кого там все началось, — сказал он вслух. — Со зверусов, захвативших виллу Магаты Гари.
— Помню, — подтвердил Ями Хилл. — Все они там и погибли, я специально проверял.
— Они погибли, — кивнул Макаров. — А вот тот, кто ими руководил — выжил.
— Откуда ты знаешь? — щелкнул клювом Ями Хилл.
— Индивидуальный почерк, — пояснил Макаров. — Зверусы и раньше вытворяли подобные штуки, каждый раз их ловили либо убивали. А почерк сохранялся.
— У тебя материалы есть? — распустил щупальца спрут. — Покажи!
— Персональная информация, — ответил Макаров, использовав когаленский военный жаргон. — Могу только пересказать. Мы летим на Смулпейн, чтобы расследовать предыдущую провокацию зверусов.
— Но Смулпейн целехонек, — возразил Ями Хилл. — А если ты про Умиротворение, то я немедленно подаю в отставку! Нам же все щупальца поотрывают!
— Провокация была уже после Умиротворения, — успокоил напарника Макаров. — К тому же у зверусов ошибка вышла: не ту смулпейнку похитили. Провокация получилась так себе, без галактической огласки, вот планета и уцелела...
— А кого они собирались похитить? — задал Ями Хилл напрашивающийся вопрос.
— Вот это нам и предстоит выяснить, — вздохнул Макаров. — Сам понимаешь, дочь торговца сухофруктами никому не интересна. А вот дочь президента, или на худой конец премьер-министра...
— Как зверусы могли их перепутать? — взмахнул щупальцами Ями Хилл. — Они даже выглядят по-разному, у высшего чиновничества биочипы от «Робо Стик», а не от «Марг-Ко»!
— Не знаю, — покачал головой Макаров. — Но у меня есть достоверные данные, что жертвой должна была стать дочь очень высокопоставленного чиновника. Может быть, для зверусов все смулпейнцы на одно лицо?
Ями Хилл уронил щупальца на пол и выпучил на Макарова свои тарелкообразные глаза:
— Да кто ж на смулпейнцев смотрит? — спросил он в явном замешательстве. — У них же номерной мозг! Перепутать невозможно!
— Номерной мозг, говоришь? — нахмурился Макаров. — А если дочь торговца сумела перебить номер?
Ями Хилл свил два щупальца в одно и перестал блестеть глазами.
— Перебить номер, — повторил он слова Макарова. — Кажется, я знаю, почему зверусы перепутали смулпейнских самок.
2.
Макаров понимающе кивнул и потянулся за сигаретами. Разговор приобретал интересный оборот. Смулпейнские жертвы Спрута — этнографы Борис и Мария Тепловы и роботехник Билл Райс — никак не могли никого ни с кем перепутать, поскольку до самого последнего момента и знать не знали о своем чудовищном преступлении. Однако если Ями Хилл решил, что путаница в принципе возможна — то почему бы и нет? Может быть, смулпейнок перепутал сам Спрут?
— Рассказывай, — предложил Макаров, прикуривая от возникшего перед ним огненного шарика.
— Вообще-то это секретная информация, — принялся набивать себе цену Ями Хилл.
— Ну, как хочешь, — пожал плечами Макаров, уже изучивший нехитрые манеры отставного когаленского генерала.
— Ладно, — смилостивился Ями Хилл. — Мы ведь напарники, верно? Значит, и допуск у нас одинаковый. Сделай-ка мне пол-литра, под разговор!
Макаров, еще утром решивший, что на Смулпейне Ями Хиллу делать нечего, кивнул и материализовал когаленцу цилиндрическую бутылку водки.
— То, что я тебе сейчас скажу, — сообщил Ями Хилл, засовывая бутылку под клюв, — это самая охраняемая тайна смулпейнцев. Если об этом узнают чинуши из ООП, будет грандиозный скандал. Вплоть до второго Умиротворения, честное слово!
— Что ж это за тайна такая? — полюбопытствовал Макаров.
— Считается, — когаленец вторично приложился к бутылке, — что у всех смулпейнцев синтетические мозги. Проверенные, сертифицированные, снабженные стандартными контрольными биочипами, исключающими всякое агрессивное и противозаконное поведение.
— А на самом деле? — спросил Макаров.
— И на самом деле так, — ответил Ями Хилл. — Да только на хитрое шупальце есть нора винтом! Когда смулпейнцам нужно совершить что-то противозаконное, или подраться дубинками, как в добрые старые времена, или еще каким-нибудь развратом заняться, они не спрашивают разрешения в ООП. Нет, они идут к ближайшему грезоторговцу, покупают самый дешевый чип и при этом как бы случайно платят в сто раз больше, чем следовало бы. Грезоторговец, если он в деле, понимает все правильно и выдает покупателю чип, очень похожий на настоящий. Но когда этот чип вставляется смулпейнцу в голову, тот перестает быть безмозглым идиотом и на какое-то время снова становится разумным существом.
— А как этот чип обходит защиту? — удивился Макаров. — Я слышал, что биочипы от «Робо Стик» невозможно взломать?
— Как, как, — помахал щупальцами Ями Хилл. — Извини, этого мне уже никак нельзя говорить. Я три сеза в смулпейнских трущобах дрессированого спрута изображал, пока на тамошних программистов вышел. Крюк героя за это получил, и первое место в Галерее славы... эх, если бы не Домби Зубль...
— Ну хорошо, — прервал Макаров сентиментальные воспоминания генерала, — допустим, чип обходит защиту. Но как он смулпейнцев эрэсами делает? У них там что, для каждого — свой собственный чип?
— Конечно нет, — фыркнул Ями Хилл. — Чип один и тот же, но мозги-то у них хоть и синтетические, а все же разные! Память у каждого своя, должность опять же, мобиль, жилище — а кроме того, чип, когда мозг взламывает, создает там закрытый раздел памяти, и все, что смулпейнец под кайфом делает, отдельно запоминается. Вынул чип — забыл, вставил обратно — вспомнил. В трезвом состоянии они помнят только, что надо бы к грезоторговцу сходить, и будет хорошо. А как чип вставят — все вспоминают. Ходят слухи, что госсовет Смулпейна каждое заседание по два раза проводит — по-трезвому, для отчетности, и под чипом — по-настоящему.
— Надо же, — Макаров сделал глубокую затяжку. — И тут вывернулись!
— Конечно вывернулись, — сказал Ями Хилл и в несколько глотков прикончил бутылку. — Думаешь, им просто так Умиротворение устроили? Талантливый был народ, рейтинг-бомбу придумал, интелливирусы, а уж когда до Умиротворения дошло, то двенадцать дней федеральным войскам сопротивлялись! Представляешь? Двенадцать дней!
Вот на ком надо было «Рифей» испытывать, подумал Макаров. А то напали на ни в чем не повинных когаленцев...
— Хорошо, — сказал он и выпустил аккуратное колечко дыма. — Значит, смулпейнцы тоже бывают с мозгами. Ну и как это объясняет путаницу с дочерью торговца?
— Очень просто, — Ями Хилл отбросил в сторону пустую бутылку, и та с грохотом ударилась об стену, где и пропала без следа. — Когда работает чип, индивидуальный номер мозга подменяется на фиктивный, чтобы никто не смог опознать смулпейнца под кайфом. Если дочь торговца и дочь президента отдыхали в одном и том же притоне, перепутать их было легче легкого!
— В одном и том же притоне? — нахмурился Макаров. — Ты хочешь сказать, что оранжерея Ботанической Академии...
Ями Хилл взмахнул всеми семью щупальцами и вывалился из кресла.
— Ботаническая Академия! — завопил он. — Самый что ни на есть притон! Это там я торчал в грязной луже, изображая двоякодышащего спрута!
Вот и отлично, подумал Макаров. Теперь мне даже повода придумывать не нужно, чтобы оставить Ями Хилла на корабле.
— В таком случае, тебе не стоит там появляться, — сказал он, нахмурившись для пущей серьезности.
— Как же ты без меня? — развел щупальцами Ями Хилл. — Ты же ничего о Смулпейне не знаешь!
— Я теперь главное знаю, — улыбнулся Макаров. — Как их сделать разумными. Ну, а с разумными людьми я уж как-нибудь договорюсь.
— Только учти, — поднял щупальце Ями Хилл, — чип не принято использовать в общественных местах. Не суй его себе в голову при всех, спрячься в гримерную или в отстойник!
Интересно, подумал Макаров, а что такое отстойник? Ладно, потом, Сеть подскажет.
— Останешься на корабле, — сказал он своему напарнику, — будешь меня прикрывать. Только на этот раз скрытно, мы еще за Аррури не расплатились!
— Показал бы сразу, как совместитель пространств работает, не за что было бы расплачиваться, — пробурчал Ями Хилл, забираясь обратно в кресло.
Знал бы сам, подумал Макаров, обязательно бы показал. На этом «Рифее» такая уйма приспособлений, что голова кругом. Ладно хоть удалось ручное управление настроить.
Он погладил откинутый в сторону штурвал и улыбнулся при мысли, что когда-нибудь опробует его в настоящем межзвездном бою. Не на Смулпейне, так уж наверняка в Космоцентре.
— Прыгаем, — скомандовал Макаров Ями Хиллу. Тот заскрипел креслом, налегая на громоздкий рычаг, который Макаров приладил к креслу своего напарника специально для этих целей. «Рифей» исчез из одной точки Галактики и появился в другой, затратив на прыжок очередную кучу энергетических эквивалентов.
Надо было самому прыгнуть, подумал Макаров, едва разыскав перед собой тусклую звездочку, которой предстояло превратиться в громадное красное солнце Смулпейна. А впрочем, здесь от силы десять светолет; долетим на ручном.
Макаров перевел штурвал в рабочее положение и решительно потянул на себя.
— Рассказывай, — предложил Макаров, прикуривая от возникшего перед ним огненного шарика.
— Вообще-то это секретная информация, — принялся набивать себе цену Ями Хилл.
— Ну, как хочешь, — пожал плечами Макаров, уже изучивший нехитрые манеры отставного когаленского генерала.
— Ладно, — смилостивился Ями Хилл. — Мы ведь напарники, верно? Значит, и допуск у нас одинаковый. Сделай-ка мне пол-литра, под разговор!
Макаров, еще утром решивший, что на Смулпейне Ями Хиллу делать нечего, кивнул и материализовал когаленцу цилиндрическую бутылку водки.
— То, что я тебе сейчас скажу, — сообщил Ями Хилл, засовывая бутылку под клюв, — это самая охраняемая тайна смулпейнцев. Если об этом узнают чинуши из ООП, будет грандиозный скандал. Вплоть до второго Умиротворения, честное слово!
— Что ж это за тайна такая? — полюбопытствовал Макаров.
— Считается, — когаленец вторично приложился к бутылке, — что у всех смулпейнцев синтетические мозги. Проверенные, сертифицированные, снабженные стандартными контрольными биочипами, исключающими всякое агрессивное и противозаконное поведение.
— А на самом деле? — спросил Макаров.
— И на самом деле так, — ответил Ями Хилл. — Да только на хитрое шупальце есть нора винтом! Когда смулпейнцам нужно совершить что-то противозаконное, или подраться дубинками, как в добрые старые времена, или еще каким-нибудь развратом заняться, они не спрашивают разрешения в ООП. Нет, они идут к ближайшему грезоторговцу, покупают самый дешевый чип и при этом как бы случайно платят в сто раз больше, чем следовало бы. Грезоторговец, если он в деле, понимает все правильно и выдает покупателю чип, очень похожий на настоящий. Но когда этот чип вставляется смулпейнцу в голову, тот перестает быть безмозглым идиотом и на какое-то время снова становится разумным существом.
— А как этот чип обходит защиту? — удивился Макаров. — Я слышал, что биочипы от «Робо Стик» невозможно взломать?
— Как, как, — помахал щупальцами Ями Хилл. — Извини, этого мне уже никак нельзя говорить. Я три сеза в смулпейнских трущобах дрессированого спрута изображал, пока на тамошних программистов вышел. Крюк героя за это получил, и первое место в Галерее славы... эх, если бы не Домби Зубль...
— Ну хорошо, — прервал Макаров сентиментальные воспоминания генерала, — допустим, чип обходит защиту. Но как он смулпейнцев эрэсами делает? У них там что, для каждого — свой собственный чип?
— Конечно нет, — фыркнул Ями Хилл. — Чип один и тот же, но мозги-то у них хоть и синтетические, а все же разные! Память у каждого своя, должность опять же, мобиль, жилище — а кроме того, чип, когда мозг взламывает, создает там закрытый раздел памяти, и все, что смулпейнец под кайфом делает, отдельно запоминается. Вынул чип — забыл, вставил обратно — вспомнил. В трезвом состоянии они помнят только, что надо бы к грезоторговцу сходить, и будет хорошо. А как чип вставят — все вспоминают. Ходят слухи, что госсовет Смулпейна каждое заседание по два раза проводит — по-трезвому, для отчетности, и под чипом — по-настоящему.
— Надо же, — Макаров сделал глубокую затяжку. — И тут вывернулись!
— Конечно вывернулись, — сказал Ями Хилл и в несколько глотков прикончил бутылку. — Думаешь, им просто так Умиротворение устроили? Талантливый был народ, рейтинг-бомбу придумал, интелливирусы, а уж когда до Умиротворения дошло, то двенадцать дней федеральным войскам сопротивлялись! Представляешь? Двенадцать дней!
Вот на ком надо было «Рифей» испытывать, подумал Макаров. А то напали на ни в чем не повинных когаленцев...
— Хорошо, — сказал он и выпустил аккуратное колечко дыма. — Значит, смулпейнцы тоже бывают с мозгами. Ну и как это объясняет путаницу с дочерью торговца?
— Очень просто, — Ями Хилл отбросил в сторону пустую бутылку, и та с грохотом ударилась об стену, где и пропала без следа. — Когда работает чип, индивидуальный номер мозга подменяется на фиктивный, чтобы никто не смог опознать смулпейнца под кайфом. Если дочь торговца и дочь президента отдыхали в одном и том же притоне, перепутать их было легче легкого!
— В одном и том же притоне? — нахмурился Макаров. — Ты хочешь сказать, что оранжерея Ботанической Академии...
Ями Хилл взмахнул всеми семью щупальцами и вывалился из кресла.
— Ботаническая Академия! — завопил он. — Самый что ни на есть притон! Это там я торчал в грязной луже, изображая двоякодышащего спрута!
Вот и отлично, подумал Макаров. Теперь мне даже повода придумывать не нужно, чтобы оставить Ями Хилла на корабле.
— В таком случае, тебе не стоит там появляться, — сказал он, нахмурившись для пущей серьезности.
— Как же ты без меня? — развел щупальцами Ями Хилл. — Ты же ничего о Смулпейне не знаешь!
— Я теперь главное знаю, — улыбнулся Макаров. — Как их сделать разумными. Ну, а с разумными людьми я уж как-нибудь договорюсь.
— Только учти, — поднял щупальце Ями Хилл, — чип не принято использовать в общественных местах. Не суй его себе в голову при всех, спрячься в гримерную или в отстойник!
Интересно, подумал Макаров, а что такое отстойник? Ладно, потом, Сеть подскажет.
— Останешься на корабле, — сказал он своему напарнику, — будешь меня прикрывать. Только на этот раз скрытно, мы еще за Аррури не расплатились!
— Показал бы сразу, как совместитель пространств работает, не за что было бы расплачиваться, — пробурчал Ями Хилл, забираясь обратно в кресло.
Знал бы сам, подумал Макаров, обязательно бы показал. На этом «Рифее» такая уйма приспособлений, что голова кругом. Ладно хоть удалось ручное управление настроить.
Он погладил откинутый в сторону штурвал и улыбнулся при мысли, что когда-нибудь опробует его в настоящем межзвездном бою. Не на Смулпейне, так уж наверняка в Космоцентре.
— Прыгаем, — скомандовал Макаров Ями Хиллу. Тот заскрипел креслом, налегая на громоздкий рычаг, который Макаров приладил к креслу своего напарника специально для этих целей. «Рифей» исчез из одной точки Галактики и появился в другой, затратив на прыжок очередную кучу энергетических эквивалентов.
Надо было самому прыгнуть, подумал Макаров, едва разыскав перед собой тусклую звездочку, которой предстояло превратиться в громадное красное солнце Смулпейна. А впрочем, здесь от силы десять светолет; долетим на ручном.
Макаров перевел штурвал в рабочее положение и решительно потянул на себя.
3.
Смулпейнский чиновник выглядел точно так же, как и стоявший справа от него смулпейнский же охранник: тонкие, похожие на комариные ножки конечности, обтянутый кожей громадный череп, тусклые, ничего не выражающие глаза и маленький рот, зубов в котором Макаров так и не сумел разглядеть.
— У вас однодневная виза, — проскрипел смулпейнец. — Срок исчисляется с момента вашего прибытия в орбитальный космопорт. У вас осталось только сорок шесть галчей.
— Спасибо за предупреждение, — пробормотал Макаров. — Постараюсь успеть.
— Напоминаю, что в пространстве Смулпейна вы несете двойную ответственность за все ваши поступки — по межпланетным и по смулпейнским законам. Постарайтесь держать себя в руках и строго соблюдать рекомендации для инопланетных туристов.
Макаров, уже больше часа слушавший бесконечные назидания, машинально кивнул. На большее у него уже не было сил.
— Ваш контрольный медальон, — сказал чиновник, протягивая Макарову увесистый кругляш на черном ремешке. — Вы должны постоянно носить его на передней части туловища. Медальон обеспечит вашу безопасность и позволит нам контролировать ваши перемещения.
Макаров взял медальон и молча повесил его на шею.
— Поздравляю вас с прибытием на Смулпейн, — проскрежетал чиновник. — Вы свободны. Напоминаю, что вы обязаны явиться в этот кабинет не позднее чем через сорок шесть галчей.
— Я помню, — кивнул Макаров. — Можно идти?
— Следующий, — произнес чиновник и посмотрел Макарову за спину.
Хорошо их умиротворили, подумал Макаров, закрывая за собой массивную дверь из матового стекла. Так хорошо, что чипов только на мозги и хватило. Даже роботов-носильщиков не видать, не говоря уже о персональном флаере.
Пройдя по длинному коридору, явно рассчитанному на худощавых смулпейнцев, отчего некоторые эрэсы вынуждены были ждать своей очереди, буквально вжавшись в стены, Макаров вышел наконец на свежий воздух и сразу же об этом пожалел. Несмотря на раннее утро, температура в окружавшей космопорт пустыне зашкаливала за пятьдесят, а солнце, едва оторвавшееся от горизонта, уже слепило глаза. Макаров обозвал себя нехорошими словами, трансформировал часть комбинезона в темные очки и приказал телу как-то приспособиться к местной жаре. Тело приспособилось, но сердце при этом заколотилось с такой скоростью, что Макарову с непривычки запаниковал и принялся осаждать Сеть запросами на медицинские темы. Когда наконец все разъяснения были получены и Макаров смог перевести дух — сердце, впрочем, по-прежнему стучало как пулемет, но теперь на это можно было не обращать внимания, — выяснилось, что похожий на гигантского песчаного червя рейсовый автобус уже отвалил в сторону маячившего на горизонте мегаполиса. Макаров поморщился, обреченно вздохнул и побрел на опустевшую остановку, на ходу доучивая смулпейнский язык — вопреки всем галактическим традициям, местные надписи не дублировались на языке Ядерной Федерации.
На остановке уже начала собираться следующая партия приезжих. Макаров сверился с расписанием — очередной червяк-автобус должен был появиться с минуты на минуту — и принялся разглядывать своих случайных попутчиков. По настоятельной рекомендации Ями Хилла, для визита в Ботаническую Академию следовало обзавестись компанией — каким-нибудь возвращающимся из командировки смулпейнцем, располагавшим по этому поводу несколькими свободными галчами. Можешь не беспокоиться, напутствовал Макарова Ями Хилл, только заикнись про Академию, любой смулпейнец вспомнит, что больше всего на свете любит цветы. А если ты еще намекнешь на чаевые, то к тебе сбежится целая толпа.
Вот чтобы толпа не сбежалась, решил Макаров, я кого-нибудь прямо здесь подыщу. Например, вот этого, с мозгами от «Робо Стик» и инвентарным номером в сколько-то там миллионов.
Макаров шагнул к стоявшему неподалеку смулпейнцу и раскрыл было рот, чтобы произнести традиционное федератное «живите богато», но тут медальон на его груди внезапно щелкнул и прогнусавил по-смулпейнски:
— Вольный пилот Павел Макаров, юрисдикция ООП! Разрешите обратиться?
— Советник Пуон Найири, — ровным, лишенным интонаций голосом ответил смулпейнец. — К вашим услугам!
Макаров выждал секунду, заподозрив, что медальон и дальше будет вести за него переговоры, однако тот больше не подавал признаков жизни.
— Я хочу посетить Ботаническую Академию, — выдавил Макаров, с трудом выпихивая изо рта отрывистые смулпейнские звуки, — и хотел бы подыскать себе сопровождающего...
— К вашим услугам, — повторил смулпейнец.
— Вы согласны составить мне компанию? — уточнил Макаров, удивленный столь быстрым согласием.
— У меня есть три галча свободного времени, — ответил Пуон Найири, — и мой долг — помогать гостям нашей планеты. Пройдемте в мобиль, здесь становится жарко.
Макаров кивнул и как зачарованный двинулся вслед за бесстрастным смулпейнцем. Неужели Ями Хилл был прав, и все они только и мечтают попасть в Академию? Или сопровождение инопланетного гостя — отличный предлог, чтобы увильнуть от работы?
Усевшись на жесткое пластиковое сидение, Макаров решил изучить наконец национальные особенности смулпейнцев. Сеть выдала ему точно отмеренную порцию сведений, которой хватило на всю поездку. Сидевший у окна Пуон Найири тактично помалкивал, наверняка предвкушая чаевые, поэтому Макаров без особых помех ознакомился с незамысловатым устройством смулпейнского государства. Да, именно государства, поскольку все без исключения жители этой планеты официально считались служащими Смулпейнского Протектората ООП. Стратегические вопросы развития планеты решал собиравшийся каждый сез Комитет по Умиротворению — дело в том, что по мнению ООП Умиротворение на Смулпейне все еще не было закончено, — а в промежутках управление осуществлял тот самый Государственный Совет, члены которого, по словам Ями Хилла, буквально не слезали с хакерских чипов.
Работа и быт каждого смулпейнца планировалась на центральном государственном компьютере, и в каждую минуту любой обладатель искусственного мозга точно знал, что ему следует делать. В минуту отдыха в его мозг поступал именно такой сигнал: отдыхать! — после чего этот мозг запускал стандартный генератор случайных чисел и выбирал наугад одно из разрешенных развлечений. По отношению к инопланетным эрэсам допускалась большая степень свободы: на период межпланетных контактов смулпейнцы освобождались от жесткого компьютерного контроля и переходили в фактическое подчинение приезжих. Впрочем, стоило этим приезжим нарушить какое-либо правило поведения, как их спутник мигом превращался в полицейского и немедленно вызывал охрану. Так что поведение Пуона Найири было вполне понятно — и ничуть не обнадеживающе. Не будь у Макарова в рукаве козырного туза в виде хакерских чипов, ему очень скоро пришлось бы обращаться за всей информацией непосредственно в Государственный Совет. С понятно каким результатом.
— Мы можем подождать рейсовый мобиль, — сказал Пуон Найири, тронув Макарова за рукав, — а можем вызвать заказной. Что вы предпочитаете?
— Заказной, — сказал Макаров и открыл глаза. — Я тороплюсь. А разве мы уже приехали?
Макаров задал этот вопрос, поскольку в окне маячила та же самая пустыня, что и вокруг космопорта. Однако, повернувшись в другую сторону, он увидел ровные ряды цилиндрических зданий, соединенных несколькими ярусами дорог-лепестков. По дорогам степенно двигались мобили, на верхних ярусах виднелись редкие фигурки пешеходов. Макаров понял, что червяк-автобус остановился на самом краю мегаполиса, и пошел к выходу.
На краю пустыни песок плавно переходил в дорогу, словно песчинки вдруг решили слепиться в единое целое. Один из мчавшихся мимо мобилей — каплевидных коконов без малейших следов колес — принял вправо и остановился рядом. Две одновременно поднявшиеся дверцы сделали его похожим на готовящуюся взлететь божью коровку.
— Садитесь, — сказал подошедший Пуон Найири. — Это будет стоить всего шесть смуллов.
Десятую часть эйка, мысленно перевел Макаров. А стандартный одногалчевый грезочип стоит двенадцать смуллов. То есть за каждый хакерский бедным смулпейнцам приходится выкладывать по пять эйков — стоимость целого дня безбедной жизни на лучших курортах Галактики. Чего только не отдашь, чтобы снова почувствовать себя эрэсом!
Медальон на груди Макарова подпрыгнул и воткнулся в широкую прорезь на приборной доске мобиля. Мелькнула фиолетовая вспышка, и медальон вывалился обратно, снова став мертвым куском металла. Мобиль захлопнул дверцы и двинулся в путь; мимо стекла замелькали однообразные башни, изредка перемежаемые громадными куполами из полупрозрачного стекла. Когда впереди показался еще один такой купол, на этот раз и вовсе огромный, Макаров понял их назначение: это были местные парки и скверы. Под открытым небом на Смулпейне не выживал даже самый чахлый саксаул.
— Пойдемте, — сказал Пуон Найири, когда мобиль остановился у входа в Академию. Вход выглядел как полукруглая арка, заполненная каким-то туманным веществом. Вряд ли это телепорт, подумал Макаров; слишком уж все вокруг дешево и стандартизировано. Скорее, какая-нибудь очищающая камера.
Пройдя сквозь туман, который оказался освежающим и даже приятным на запах, Макаров очутился в просторном холле, где помимо традиционного матового стекла на полу имелись несколько похожих на пальмы растений. Пуон Найири приветственно помахал рукой сидевшему в стандартном пластиковом кресле садовнику — именно так, согласно словарю смулпейнского языка, именовались служащие Академии, — и тот поднялся навстречу визитерам.
— Почему не на службе, советник? — спросил садовник у Пуона Найири.
— Сопровождаю инопланетного гостя, садовник, — ответил тот.
— Вольный пилот Павел Макаров, юрисдикция ООП! — выпалил медальон.
— Советник действительно вас сопровождает? — осведомился садовник.
— Да, — кивнул Макаров, — сопровождает.
— Хорошо, — смилостивился садовник. — Какие залы вы хотите посетить, пилот?
— Зал водяных лилий, — без запинки ответил Макаров. Подробное знакомство с делом супругов Ивановых оказалось весьма полезным — о последних часах жизни похищенной Куос Лаанахи Макаров знал буквально все. — Но сначала я хотел бы приобрести несколько грезочипов...
Садовник и советник, которых Макаров различал исключительно по мундирам, одновременно посмотрели друг на друга.
— Грезотека находится неподалеку от интересующего вас зала, — сказал садовник. — Хотите, я вас провожу?
— Пожалуйста, — кивнул Макаров. — Так будет быстрее.
— Следуйте за мной! — торжественно проскрипел садовник и быстро зашагал в сторону двух особенно крупных пальм.
Макаров и Найири поспешили следом. Между двумя пальмами обнаружился проход во внутренние помещения оранжереи, представлявшие собой традиционные для смулпейнской архитектуры длинные коридоры с маленькими комнатками по бокам. В одну из таких комнаток, ничем не отличавшуюся от прочих, и свернул садовник. Внутри он остановился у длинного пустого стола из прозрачного стекла, за которым дремал еще один смулпейнец — по всей видимости, грезоторговец.
— Вольный пилот Павел Макаров, юрисдикция ООП! — отбарабанил свое медальон.
— Пять грезочипов, — добавил Макаров.
Торговец вскинул голову и принялся разглядывать нежданных покупателей.
— Вы хотели сказать — четыре? — переспросил он.
— Пять, — отрезал Макаров. — А можно и шесть.
Торговец опустил голову, сверкнув отражением потолочного светильника на гладкой коже черепа, и небрежным движением пододвинул к Макарову бумажный каталог:
— Выбирайте.
— На ваш вкус, — сказал Макаров, тщательно проинструктированный Ями Хиллом именно на подобный случай.
— Пять? — вскинул голову торговец.
— Пять, — кивнул Макаров.
— Пожалуйста. — Каким-то образом торговец вытащил чипы из-под абсолютно прозрачного стола. — Только... — Торговец перевел взгляд на макаровский медальон и нервно зашевелил ушами.
— Никаких проблем, — усмехнулся Макаров, запуская руку в карман. — Плачу наличными!
Он вытащил из него на свет горсть белых квадратиков, помеченных темно-красной спиралью Федерации, и отсчитал двадцать пять штук. Торговец прижал уши к черепу и сгреб наличные эйки в ладонь. На этот раз Макаров тщательно проследил за моментом, когда рука торговца опустилась под стол: она опустела сразу же, как только между ней и глазами Макарова появилась преграда из толстого стекла. Толково, подумал Макаров. Никакое это не стекло, а полупрозрачный экран!
— Как давно вы здесь работаете, торговец? — спросил Макаров, не особо надеясь на удачу.
— Уже двенадцатый сез, пилот, — не без гордости ответил смулпейнец.
Через его руки прошло немало «чипачей», подумал Макаров. Наконец-то я вышел на полезного эрэса.
— У вас не слишком-то много клиентов, торговец, — сказал он, словно размышляя вслух. — Мы собираемся посетить зал водных лилий. Пожалуйста, составьте нам компанию.
— У вас однодневная виза, — проскрипел смулпейнец. — Срок исчисляется с момента вашего прибытия в орбитальный космопорт. У вас осталось только сорок шесть галчей.
— Спасибо за предупреждение, — пробормотал Макаров. — Постараюсь успеть.
— Напоминаю, что в пространстве Смулпейна вы несете двойную ответственность за все ваши поступки — по межпланетным и по смулпейнским законам. Постарайтесь держать себя в руках и строго соблюдать рекомендации для инопланетных туристов.
Макаров, уже больше часа слушавший бесконечные назидания, машинально кивнул. На большее у него уже не было сил.
— Ваш контрольный медальон, — сказал чиновник, протягивая Макарову увесистый кругляш на черном ремешке. — Вы должны постоянно носить его на передней части туловища. Медальон обеспечит вашу безопасность и позволит нам контролировать ваши перемещения.
Макаров взял медальон и молча повесил его на шею.
— Поздравляю вас с прибытием на Смулпейн, — проскрежетал чиновник. — Вы свободны. Напоминаю, что вы обязаны явиться в этот кабинет не позднее чем через сорок шесть галчей.
— Я помню, — кивнул Макаров. — Можно идти?
— Следующий, — произнес чиновник и посмотрел Макарову за спину.
Хорошо их умиротворили, подумал Макаров, закрывая за собой массивную дверь из матового стекла. Так хорошо, что чипов только на мозги и хватило. Даже роботов-носильщиков не видать, не говоря уже о персональном флаере.
Пройдя по длинному коридору, явно рассчитанному на худощавых смулпейнцев, отчего некоторые эрэсы вынуждены были ждать своей очереди, буквально вжавшись в стены, Макаров вышел наконец на свежий воздух и сразу же об этом пожалел. Несмотря на раннее утро, температура в окружавшей космопорт пустыне зашкаливала за пятьдесят, а солнце, едва оторвавшееся от горизонта, уже слепило глаза. Макаров обозвал себя нехорошими словами, трансформировал часть комбинезона в темные очки и приказал телу как-то приспособиться к местной жаре. Тело приспособилось, но сердце при этом заколотилось с такой скоростью, что Макарову с непривычки запаниковал и принялся осаждать Сеть запросами на медицинские темы. Когда наконец все разъяснения были получены и Макаров смог перевести дух — сердце, впрочем, по-прежнему стучало как пулемет, но теперь на это можно было не обращать внимания, — выяснилось, что похожий на гигантского песчаного червя рейсовый автобус уже отвалил в сторону маячившего на горизонте мегаполиса. Макаров поморщился, обреченно вздохнул и побрел на опустевшую остановку, на ходу доучивая смулпейнский язык — вопреки всем галактическим традициям, местные надписи не дублировались на языке Ядерной Федерации.
На остановке уже начала собираться следующая партия приезжих. Макаров сверился с расписанием — очередной червяк-автобус должен был появиться с минуты на минуту — и принялся разглядывать своих случайных попутчиков. По настоятельной рекомендации Ями Хилла, для визита в Ботаническую Академию следовало обзавестись компанией — каким-нибудь возвращающимся из командировки смулпейнцем, располагавшим по этому поводу несколькими свободными галчами. Можешь не беспокоиться, напутствовал Макарова Ями Хилл, только заикнись про Академию, любой смулпейнец вспомнит, что больше всего на свете любит цветы. А если ты еще намекнешь на чаевые, то к тебе сбежится целая толпа.
Вот чтобы толпа не сбежалась, решил Макаров, я кого-нибудь прямо здесь подыщу. Например, вот этого, с мозгами от «Робо Стик» и инвентарным номером в сколько-то там миллионов.
Макаров шагнул к стоявшему неподалеку смулпейнцу и раскрыл было рот, чтобы произнести традиционное федератное «живите богато», но тут медальон на его груди внезапно щелкнул и прогнусавил по-смулпейнски:
— Вольный пилот Павел Макаров, юрисдикция ООП! Разрешите обратиться?
— Советник Пуон Найири, — ровным, лишенным интонаций голосом ответил смулпейнец. — К вашим услугам!
Макаров выждал секунду, заподозрив, что медальон и дальше будет вести за него переговоры, однако тот больше не подавал признаков жизни.
— Я хочу посетить Ботаническую Академию, — выдавил Макаров, с трудом выпихивая изо рта отрывистые смулпейнские звуки, — и хотел бы подыскать себе сопровождающего...
— К вашим услугам, — повторил смулпейнец.
— Вы согласны составить мне компанию? — уточнил Макаров, удивленный столь быстрым согласием.
— У меня есть три галча свободного времени, — ответил Пуон Найири, — и мой долг — помогать гостям нашей планеты. Пройдемте в мобиль, здесь становится жарко.
Макаров кивнул и как зачарованный двинулся вслед за бесстрастным смулпейнцем. Неужели Ями Хилл был прав, и все они только и мечтают попасть в Академию? Или сопровождение инопланетного гостя — отличный предлог, чтобы увильнуть от работы?
Усевшись на жесткое пластиковое сидение, Макаров решил изучить наконец национальные особенности смулпейнцев. Сеть выдала ему точно отмеренную порцию сведений, которой хватило на всю поездку. Сидевший у окна Пуон Найири тактично помалкивал, наверняка предвкушая чаевые, поэтому Макаров без особых помех ознакомился с незамысловатым устройством смулпейнского государства. Да, именно государства, поскольку все без исключения жители этой планеты официально считались служащими Смулпейнского Протектората ООП. Стратегические вопросы развития планеты решал собиравшийся каждый сез Комитет по Умиротворению — дело в том, что по мнению ООП Умиротворение на Смулпейне все еще не было закончено, — а в промежутках управление осуществлял тот самый Государственный Совет, члены которого, по словам Ями Хилла, буквально не слезали с хакерских чипов.
Работа и быт каждого смулпейнца планировалась на центральном государственном компьютере, и в каждую минуту любой обладатель искусственного мозга точно знал, что ему следует делать. В минуту отдыха в его мозг поступал именно такой сигнал: отдыхать! — после чего этот мозг запускал стандартный генератор случайных чисел и выбирал наугад одно из разрешенных развлечений. По отношению к инопланетным эрэсам допускалась большая степень свободы: на период межпланетных контактов смулпейнцы освобождались от жесткого компьютерного контроля и переходили в фактическое подчинение приезжих. Впрочем, стоило этим приезжим нарушить какое-либо правило поведения, как их спутник мигом превращался в полицейского и немедленно вызывал охрану. Так что поведение Пуона Найири было вполне понятно — и ничуть не обнадеживающе. Не будь у Макарова в рукаве козырного туза в виде хакерских чипов, ему очень скоро пришлось бы обращаться за всей информацией непосредственно в Государственный Совет. С понятно каким результатом.
— Мы можем подождать рейсовый мобиль, — сказал Пуон Найири, тронув Макарова за рукав, — а можем вызвать заказной. Что вы предпочитаете?
— Заказной, — сказал Макаров и открыл глаза. — Я тороплюсь. А разве мы уже приехали?
Макаров задал этот вопрос, поскольку в окне маячила та же самая пустыня, что и вокруг космопорта. Однако, повернувшись в другую сторону, он увидел ровные ряды цилиндрических зданий, соединенных несколькими ярусами дорог-лепестков. По дорогам степенно двигались мобили, на верхних ярусах виднелись редкие фигурки пешеходов. Макаров понял, что червяк-автобус остановился на самом краю мегаполиса, и пошел к выходу.
На краю пустыни песок плавно переходил в дорогу, словно песчинки вдруг решили слепиться в единое целое. Один из мчавшихся мимо мобилей — каплевидных коконов без малейших следов колес — принял вправо и остановился рядом. Две одновременно поднявшиеся дверцы сделали его похожим на готовящуюся взлететь божью коровку.
— Садитесь, — сказал подошедший Пуон Найири. — Это будет стоить всего шесть смуллов.
Десятую часть эйка, мысленно перевел Макаров. А стандартный одногалчевый грезочип стоит двенадцать смуллов. То есть за каждый хакерский бедным смулпейнцам приходится выкладывать по пять эйков — стоимость целого дня безбедной жизни на лучших курортах Галактики. Чего только не отдашь, чтобы снова почувствовать себя эрэсом!
Медальон на груди Макарова подпрыгнул и воткнулся в широкую прорезь на приборной доске мобиля. Мелькнула фиолетовая вспышка, и медальон вывалился обратно, снова став мертвым куском металла. Мобиль захлопнул дверцы и двинулся в путь; мимо стекла замелькали однообразные башни, изредка перемежаемые громадными куполами из полупрозрачного стекла. Когда впереди показался еще один такой купол, на этот раз и вовсе огромный, Макаров понял их назначение: это были местные парки и скверы. Под открытым небом на Смулпейне не выживал даже самый чахлый саксаул.
— Пойдемте, — сказал Пуон Найири, когда мобиль остановился у входа в Академию. Вход выглядел как полукруглая арка, заполненная каким-то туманным веществом. Вряд ли это телепорт, подумал Макаров; слишком уж все вокруг дешево и стандартизировано. Скорее, какая-нибудь очищающая камера.
Пройдя сквозь туман, который оказался освежающим и даже приятным на запах, Макаров очутился в просторном холле, где помимо традиционного матового стекла на полу имелись несколько похожих на пальмы растений. Пуон Найири приветственно помахал рукой сидевшему в стандартном пластиковом кресле садовнику — именно так, согласно словарю смулпейнского языка, именовались служащие Академии, — и тот поднялся навстречу визитерам.
— Почему не на службе, советник? — спросил садовник у Пуона Найири.
— Сопровождаю инопланетного гостя, садовник, — ответил тот.
— Вольный пилот Павел Макаров, юрисдикция ООП! — выпалил медальон.
— Советник действительно вас сопровождает? — осведомился садовник.
— Да, — кивнул Макаров, — сопровождает.
— Хорошо, — смилостивился садовник. — Какие залы вы хотите посетить, пилот?
— Зал водяных лилий, — без запинки ответил Макаров. Подробное знакомство с делом супругов Ивановых оказалось весьма полезным — о последних часах жизни похищенной Куос Лаанахи Макаров знал буквально все. — Но сначала я хотел бы приобрести несколько грезочипов...
Садовник и советник, которых Макаров различал исключительно по мундирам, одновременно посмотрели друг на друга.
— Грезотека находится неподалеку от интересующего вас зала, — сказал садовник. — Хотите, я вас провожу?
— Пожалуйста, — кивнул Макаров. — Так будет быстрее.
— Следуйте за мной! — торжественно проскрипел садовник и быстро зашагал в сторону двух особенно крупных пальм.
Макаров и Найири поспешили следом. Между двумя пальмами обнаружился проход во внутренние помещения оранжереи, представлявшие собой традиционные для смулпейнской архитектуры длинные коридоры с маленькими комнатками по бокам. В одну из таких комнаток, ничем не отличавшуюся от прочих, и свернул садовник. Внутри он остановился у длинного пустого стола из прозрачного стекла, за которым дремал еще один смулпейнец — по всей видимости, грезоторговец.
— Вольный пилот Павел Макаров, юрисдикция ООП! — отбарабанил свое медальон.
— Пять грезочипов, — добавил Макаров.
Торговец вскинул голову и принялся разглядывать нежданных покупателей.
— Вы хотели сказать — четыре? — переспросил он.
— Пять, — отрезал Макаров. — А можно и шесть.
Торговец опустил голову, сверкнув отражением потолочного светильника на гладкой коже черепа, и небрежным движением пододвинул к Макарову бумажный каталог:
— Выбирайте.
— На ваш вкус, — сказал Макаров, тщательно проинструктированный Ями Хиллом именно на подобный случай.
— Пять? — вскинул голову торговец.
— Пять, — кивнул Макаров.
— Пожалуйста. — Каким-то образом торговец вытащил чипы из-под абсолютно прозрачного стола. — Только... — Торговец перевел взгляд на макаровский медальон и нервно зашевелил ушами.
— Никаких проблем, — усмехнулся Макаров, запуская руку в карман. — Плачу наличными!
Он вытащил из него на свет горсть белых квадратиков, помеченных темно-красной спиралью Федерации, и отсчитал двадцать пять штук. Торговец прижал уши к черепу и сгреб наличные эйки в ладонь. На этот раз Макаров тщательно проследил за моментом, когда рука торговца опустилась под стол: она опустела сразу же, как только между ней и глазами Макарова появилась преграда из толстого стекла. Толково, подумал Макаров. Никакое это не стекло, а полупрозрачный экран!
— Как давно вы здесь работаете, торговец? — спросил Макаров, не особо надеясь на удачу.
— Уже двенадцатый сез, пилот, — не без гордости ответил смулпейнец.
Через его руки прошло немало «чипачей», подумал Макаров. Наконец-то я вышел на полезного эрэса.
— У вас не слишком-то много клиентов, торговец, — сказал он, словно размышляя вслух. — Мы собираемся посетить зал водных лилий. Пожалуйста, составьте нам компанию.
4.
Попав в зал водяных лилий, Макаров мысленно помянул Спрута парой недобрых слов. Для своего очередного преступления тот мог бы выбрать место посимпатичнее!
Зал представлял собой залитую бурой жижей травянистую поляну, по которой в полном беспорядке были рассажены здоровенные кусты похожих на лопухи ядовито-желтых растений. Под желтыми лопухами сидели или стояли смулпейнцы — группами по три-четыре эрэса, с опущенными руками и ярко блестевшими черепами. Со всех сторон поляну окружала плотная стена из тростника кирпичного цвета, а сверху над ней нависало серое небо, стекавшее на тростник черными клочьями тумана. Несмотря на пятидесятиградусную жару, Макаров поежился и сделал первый шаг по колышащейся поверхности поляны. Под ногой чавкнула упругая, вязкая масса, — водосодержащий коллоидный раствор, подсказала услужливая Сеть, — Макаров покачнулся, оперся на другую ногу и кое как доковылял до ближайшей свободной «лилии». Его спутники, ловко перебирая тонкими ножками, вмиг облепили растение со всех сторон и принялись наслаждаться его изысканным ароматом. Макаров втянул воздух, пожал плечами — с его точки зрения, подобная гадость могла бы пахнуть и поядренее, — и уселся прямо в жижу, наплевав на всяческие приличия. Разговор обещал быть долгим, а стоять на трясущейся под ногами траве было все равно что танцевать на батуте.
Зал представлял собой залитую бурой жижей травянистую поляну, по которой в полном беспорядке были рассажены здоровенные кусты похожих на лопухи ядовито-желтых растений. Под желтыми лопухами сидели или стояли смулпейнцы — группами по три-четыре эрэса, с опущенными руками и ярко блестевшими черепами. Со всех сторон поляну окружала плотная стена из тростника кирпичного цвета, а сверху над ней нависало серое небо, стекавшее на тростник черными клочьями тумана. Несмотря на пятидесятиградусную жару, Макаров поежился и сделал первый шаг по колышащейся поверхности поляны. Под ногой чавкнула упругая, вязкая масса, — водосодержащий коллоидный раствор, подсказала услужливая Сеть, — Макаров покачнулся, оперся на другую ногу и кое как доковылял до ближайшей свободной «лилии». Его спутники, ловко перебирая тонкими ножками, вмиг облепили растение со всех сторон и принялись наслаждаться его изысканным ароматом. Макаров втянул воздух, пожал плечами — с его точки зрения, подобная гадость могла бы пахнуть и поядренее, — и уселся прямо в жижу, наплевав на всяческие приличия. Разговор обещал быть долгим, а стоять на трясущейся под ногами траве было все равно что танцевать на батуте.