Страница:
Я начала тихо впадать в состояние полной кататонии:
– Не хочу! И вообще, по утрам пьют либо дегенераты, либо…
– Аристократы! – закончил за меня любимый мужчина, расплываясь в счастливой улыбке.
Огвур крякнул, пряча добродушную усмешку. Похоже, принц ему понравился.
Я задрала голову и в упор встретила пристальный взгляд золотистых глаз. Острых, как стилеты, нечеловечески добрых и мудрых и… абсолютно трезвых. От неожиданности я моргнула. В следующий же миг принц пьяно хихикнул, сделал глупое лицо, и мне оставалось только гадать, трезв он на самом деле или все это мне только померещилось.
– А ведь мы так и не познакомились, – громко, с требовательным нажимом сказала я. – Как прикажешь тебя называть?
– Называй меня любимым! – нежно попросил красавец, эротично выпячивая губы и посылая мне воздушный поцелуй.
От подобного неприкрытого нахальства я обомлела:
– А пошел ты, козел! Мы ведь враги!
Принц немедленно перешел от комедии к трагедии. Он выронил кубок, расплескав вино по земле, схватился за сердце, второй рукой эффектно прикрыл глаза и глухо застонал, симулируя как минимум сердечный приступ. Причем весьма правдоподобно.
– Ну почему из двух влюбленных один обязательно стерва? – патетично вопросил он, поворачиваясь к войску.
Ряды вооруженных до зубов демонов ответили сочувственными вздохами.
Вся эта напыщенная театральщина стала мне порядком надоедать.
– Мы драться сегодня будем? – откровенно спросила я, вытягивая из ножен Нурилон, полыхнувший синим светом. Демоны разразились восхищенными аплодисментами.
– Вообще-то я намеревался предложить тебе более интересное занятие! – подмигнул мне белокурый.
– Что за фарс ты тут устроил? – гневно процедила я, не спуская глаз с покачивающегося и ухмыляющегося принца. – Ты бы еще своим бойцам жареную кукурузу раздавал.
– О, – причмокнул губами пьяный красавец, – а я-то все думал: чего нам еще не хватает для полного счастья?
– Поединка! – подсказала я.
– Ты против меня, с этой своей зубочисткой? – делано изумился белокурый. – Да мы с Полумглой, – с показным бахвальством ткнул он пальцем в сторону своего удивительного меча, – твое высочество на раз-два-три на холодец покромсаем!
– Хвастун! – язвительно усмехнулась я уязвленно.
– Грубиянка!
– Алкоголик!
– Провинциалка неотесанная!
– Хмырь столичный!
…Минут через пятнадцать подобного обмена любезностями мы выдохлись, но на выручку тут же пришли бойцы из войска принца, не только увлеченно подсказывающие нам все новые и новые обидные эпитеты, но начавшие ставить на нас золотые монеты. Увлекательную сцену из серии «милые бранятся – только тешатся» внезапно нарушил негромкий, мелодичный напев. Все, как по команде, повернули головы.
Это оказался полуголый Ланс. Толсто намотав вокруг талии большущее влажное полотенце, с падающими на плечи мокрыми волосами, босиком, в одних кожаных штанах он, пребывая в самом приятном расположении духа и напевая песенку, конечно же возвращался с утреннего купания. Появление нового и столь пикантно выглядевшего персонажа было встречено громким одобрительным свистом.
– И неправда, я все равно красивее! – поспешно возмутился принц.
– Ребята, не надо ссориться, ругаться и обзываться, – мило предложил Лансанариэль, кое-как удерживая сырую ткань, криво сидящую на бедрах. – Давайте просто сразу подеремся! Страсть как обожаю потных, разгоряченных мужчин с меча… – И в этот миг полотенце развязалось и упало на землю.
По рядам демонов прокатился сначала всеобщий вздох разочарования, потому что под тряпкой обнаружился… миниатюрный арбалет с наложенным на тетиву болтом, а потом возмущенный ропот, схожий с возгласом обманутого в своих ожиданиях любовника. Ланс глумливо хохотнул и показал похотливым противникам нежный розовый язык.
А вот это почему-то сработало сразу же. Шуточки и смех умолкли мгновенно, лязгнули извлекаемые из ножен клинки, ровные шеренги демонов ощетинились алебардами и палашами. Принц задумчиво скрестил руки на груди, его напускное опьянение куда-то улетучилось. Он уважительно рассматривал нас троих, стоящих перед его многотысячным войском. Меня с Нурилоном, Огвура с Симхеллой и Ланса с арбалетом. Про Гельду в этот момент я как-то совершенно позабыла.
– Ульрика, – проникновенно спросил он, – ты действительно веришь в то, что вы трое способны выстоять против нас?
Я ухмыльнулась:
– Можешь считать меня дурой, но я верую и в правоту нашего дела, и в справедливость божьего промысла!
– Это как? – явно опешил белокурый. – Ты что, ждешь чуда? Откуда, гоблин меня задери, с неба, что ли?
– В глубине души – да, жду! – откровенно призналась я.
– Фантазерка, – умиленно протянул он. – Валькирия ты моя ненаглядная! Счастье ты мое! Радость ты мо…
– Нет, ни за что! – Дикий пронзительный визг взвился над полем. Напрочь позабытая всеми Гельда выпрыгнула из-за наших спин и трепетно повисла не шее принца. – Так не честно! Это я твоя радость и счастье!
Принц вытаращенными глазами разглядывал черноволосую девушку, руками и ногами обвившуюся вокруг него.
– Это еще что за пиявка аптекарская? – недоуменно осведомился он.
Я прыснула, Огвур и Ланс весело ржали на два голоса. По рядам демонов снова прокатились смешки и прибаутки.
– Хозяин, брюнетку бери, – громко выкрикнули откуда-то, – она-то явно на все согласная!
– Да не хочу я чернявую! – возмутился принц, пытаясь стряхнуть с себя некромантку, присосавшуюся к нему, будто клещ. – Я рыженькую хочу!
– Хотеть не вредно! – дружно ответили орк и полуэльф.
– У каждого свои недостатки! – философски хмыкнула я.
Половина демонического войска каталась от хохота по траве.
– Что, уроды, не ждали? – неожиданно донеслось сверху.
Мы вскинули головы.
– Да что же это такое сегодня творится-то? – обалдело воскликнул принц, пытаясь отбиться от ведьмочки, которая висела на нем, как украшение на майском не дереве, и, не способная добраться до губ, которые несчастный объект любовной атаки защищал особенно рьяно, усиленно обслюнявливала ему подбородок.
– Это я, милок кучерявенький, смерть твоя! – глумливо долетело с неба.
– Азур! – радостно заорала я, подпрыгивая и размахивая руками. – Я здесь!
– Вижу, Мелеана!
Верный архидемон мягко спланировал, бухнулся на одно колено и наспех чмокнул мою руку. А потом сунул два пальца в рот и пронзительно засвистел. Воздух немедленно наполнился воинственными выкриками и шелестом мощных крыльев. Демоны из гвардии бабушки Смерти сыпались с неба подобно граду, тут же выстраиваясь десятками и сотнями, и с лязганьем обнажали клинки. Не прошло и пяти минут, как напротив армии белокурого принца выстроилось не менее многочисленное и грозное воинство, облаченное в серебристые кольчуги.
– Бежим! – испуганно взвыл дядюшка-альбинос.
Принц заскрежетал зубами, одним взмахом руки наконец-то отбрасывая от себя прилипчивую Гельду.
– Ты хотел чуда? – издевательски спросила я. – Получи!
– Нет! – закричал он. – Я не жажду твоей крови, я…
– Начнем? – настойчиво предлагала я, наступая и поигрывая мечом.
Белокурый с выражением смертной муки на прекрасном лице сделал шаг назад и нехотя выдернул из земли великолепный клинок, который он называл Полумглой. По длинному лезвию струились сплетения непонятных знаков и угловатых букв. Я плохо понимала древний язык демонов, но все же, хоть и с превеликим трудом, смогла прочитать:
– Сам не знаю, – пожал плечами принц. – Я много лет бьюсь над этим пророчеством, пытаясь его понять. Этот меч я нашел в одном заброшенном храме Радужного уровня.
– Ты был на Радужном уровне? – Мое недоумение все возрастало. – Но туда попадают лишь высшие.
– Да. – Принц взволнованно облизнул губы. – Ульрика, дорогая, я должен тебе признаться, я…
– Идиоты! – истошно взвыл альбинос. – Придурки несчастные! Нашли время для откровений. Я знал, я предчувствовал, что с этим городом что-то нечисто. Проклятие, они создали над ним портал!
И, словно подтверждая догадку эльфа, небо над нашими головами начало стремительно заволакиваться серыми свинцовыми тучами. Подул холодный, пронизывающий ветер. Солнечный свет померк, сиреневые молнии ударили в пересохшую почву, воспламеняя скудную траву. Грохочущий требовательный голос возник в наших головах. Демоны бросали оружие и падали на землю, укрываясь крыльями, стараясь спастись от вгрызающихся в мозг звуков. Многих из них волокло и сдувало прочь, словно невесомые клубки пустынных кустарников. Ланс с визгом заскользил в овраг, судорожно цепляясь пальцами за кочки и жалобно выкрикивая мое имя. Орк бросился за ним. Альбинос с ругательством откатился вбок, неразборчиво выпевая не действующие сейчас заклинания. Мы с принцем остались стоять в центре поля, и лишь одна Гельда валялась у нас в ногах, отчаянно хватаясь за его шикарные ботфорты. В темном небе над нами распахнулось черное окно.
– Идите ко мне! – повелительно призвал страшный голос, доносящийся, казалось, из самого портала.
Бешеный порыв ветра подхватил нас троих, бросил вверх и стал засасывать в рокочущее, сыплющее искрами жерло провала. Мечи в наших руках звенели жалобно и протяжно.
– Ульрика, Ульрика! – надрывно кричал принц, пытаясь дотянуться до меня.
До полусмерти напуганная всем происходящим, ничего не понимающая, я, в свою очередь, протянула ему раскрытую ладонь. И за миг до того, как нас швырнуло в пустоту, за мгновение до того, как мы утратили какую-либо способность видеть и слышать, наши пальцы сами нашли друг друга и крепко переплелись.
ГЛАВА 3
– Не хочу! И вообще, по утрам пьют либо дегенераты, либо…
– Аристократы! – закончил за меня любимый мужчина, расплываясь в счастливой улыбке.
Огвур крякнул, пряча добродушную усмешку. Похоже, принц ему понравился.
Я задрала голову и в упор встретила пристальный взгляд золотистых глаз. Острых, как стилеты, нечеловечески добрых и мудрых и… абсолютно трезвых. От неожиданности я моргнула. В следующий же миг принц пьяно хихикнул, сделал глупое лицо, и мне оставалось только гадать, трезв он на самом деле или все это мне только померещилось.
– А ведь мы так и не познакомились, – громко, с требовательным нажимом сказала я. – Как прикажешь тебя называть?
– Называй меня любимым! – нежно попросил красавец, эротично выпячивая губы и посылая мне воздушный поцелуй.
От подобного неприкрытого нахальства я обомлела:
– А пошел ты, козел! Мы ведь враги!
Принц немедленно перешел от комедии к трагедии. Он выронил кубок, расплескав вино по земле, схватился за сердце, второй рукой эффектно прикрыл глаза и глухо застонал, симулируя как минимум сердечный приступ. Причем весьма правдоподобно.
– Ну почему из двух влюбленных один обязательно стерва? – патетично вопросил он, поворачиваясь к войску.
Ряды вооруженных до зубов демонов ответили сочувственными вздохами.
Вся эта напыщенная театральщина стала мне порядком надоедать.
– Мы драться сегодня будем? – откровенно спросила я, вытягивая из ножен Нурилон, полыхнувший синим светом. Демоны разразились восхищенными аплодисментами.
– Вообще-то я намеревался предложить тебе более интересное занятие! – подмигнул мне белокурый.
– Что за фарс ты тут устроил? – гневно процедила я, не спуская глаз с покачивающегося и ухмыляющегося принца. – Ты бы еще своим бойцам жареную кукурузу раздавал.
– О, – причмокнул губами пьяный красавец, – а я-то все думал: чего нам еще не хватает для полного счастья?
– Поединка! – подсказала я.
– Ты против меня, с этой своей зубочисткой? – делано изумился белокурый. – Да мы с Полумглой, – с показным бахвальством ткнул он пальцем в сторону своего удивительного меча, – твое высочество на раз-два-три на холодец покромсаем!
– Хвастун! – язвительно усмехнулась я уязвленно.
– Грубиянка!
– Алкоголик!
– Провинциалка неотесанная!
– Хмырь столичный!
…Минут через пятнадцать подобного обмена любезностями мы выдохлись, но на выручку тут же пришли бойцы из войска принца, не только увлеченно подсказывающие нам все новые и новые обидные эпитеты, но начавшие ставить на нас золотые монеты. Увлекательную сцену из серии «милые бранятся – только тешатся» внезапно нарушил негромкий, мелодичный напев. Все, как по команде, повернули головы.
Это оказался полуголый Ланс. Толсто намотав вокруг талии большущее влажное полотенце, с падающими на плечи мокрыми волосами, босиком, в одних кожаных штанах он, пребывая в самом приятном расположении духа и напевая песенку, конечно же возвращался с утреннего купания. Появление нового и столь пикантно выглядевшего персонажа было встречено громким одобрительным свистом.
– И неправда, я все равно красивее! – поспешно возмутился принц.
– Ребята, не надо ссориться, ругаться и обзываться, – мило предложил Лансанариэль, кое-как удерживая сырую ткань, криво сидящую на бедрах. – Давайте просто сразу подеремся! Страсть как обожаю потных, разгоряченных мужчин с меча… – И в этот миг полотенце развязалось и упало на землю.
По рядам демонов прокатился сначала всеобщий вздох разочарования, потому что под тряпкой обнаружился… миниатюрный арбалет с наложенным на тетиву болтом, а потом возмущенный ропот, схожий с возгласом обманутого в своих ожиданиях любовника. Ланс глумливо хохотнул и показал похотливым противникам нежный розовый язык.
А вот это почему-то сработало сразу же. Шуточки и смех умолкли мгновенно, лязгнули извлекаемые из ножен клинки, ровные шеренги демонов ощетинились алебардами и палашами. Принц задумчиво скрестил руки на груди, его напускное опьянение куда-то улетучилось. Он уважительно рассматривал нас троих, стоящих перед его многотысячным войском. Меня с Нурилоном, Огвура с Симхеллой и Ланса с арбалетом. Про Гельду в этот момент я как-то совершенно позабыла.
– Ульрика, – проникновенно спросил он, – ты действительно веришь в то, что вы трое способны выстоять против нас?
Я ухмыльнулась:
– Можешь считать меня дурой, но я верую и в правоту нашего дела, и в справедливость божьего промысла!
– Это как? – явно опешил белокурый. – Ты что, ждешь чуда? Откуда, гоблин меня задери, с неба, что ли?
– В глубине души – да, жду! – откровенно призналась я.
– Фантазерка, – умиленно протянул он. – Валькирия ты моя ненаглядная! Счастье ты мое! Радость ты мо…
– Нет, ни за что! – Дикий пронзительный визг взвился над полем. Напрочь позабытая всеми Гельда выпрыгнула из-за наших спин и трепетно повисла не шее принца. – Так не честно! Это я твоя радость и счастье!
Принц вытаращенными глазами разглядывал черноволосую девушку, руками и ногами обвившуюся вокруг него.
– Это еще что за пиявка аптекарская? – недоуменно осведомился он.
Я прыснула, Огвур и Ланс весело ржали на два голоса. По рядам демонов снова прокатились смешки и прибаутки.
– Хозяин, брюнетку бери, – громко выкрикнули откуда-то, – она-то явно на все согласная!
– Да не хочу я чернявую! – возмутился принц, пытаясь стряхнуть с себя некромантку, присосавшуюся к нему, будто клещ. – Я рыженькую хочу!
– Хотеть не вредно! – дружно ответили орк и полуэльф.
– У каждого свои недостатки! – философски хмыкнула я.
Половина демонического войска каталась от хохота по траве.
– Что, уроды, не ждали? – неожиданно донеслось сверху.
Мы вскинули головы.
– Да что же это такое сегодня творится-то? – обалдело воскликнул принц, пытаясь отбиться от ведьмочки, которая висела на нем, как украшение на майском не дереве, и, не способная добраться до губ, которые несчастный объект любовной атаки защищал особенно рьяно, усиленно обслюнявливала ему подбородок.
– Это я, милок кучерявенький, смерть твоя! – глумливо долетело с неба.
– Азур! – радостно заорала я, подпрыгивая и размахивая руками. – Я здесь!
– Вижу, Мелеана!
Верный архидемон мягко спланировал, бухнулся на одно колено и наспех чмокнул мою руку. А потом сунул два пальца в рот и пронзительно засвистел. Воздух немедленно наполнился воинственными выкриками и шелестом мощных крыльев. Демоны из гвардии бабушки Смерти сыпались с неба подобно граду, тут же выстраиваясь десятками и сотнями, и с лязганьем обнажали клинки. Не прошло и пяти минут, как напротив армии белокурого принца выстроилось не менее многочисленное и грозное воинство, облаченное в серебристые кольчуги.
– Бежим! – испуганно взвыл дядюшка-альбинос.
Принц заскрежетал зубами, одним взмахом руки наконец-то отбрасывая от себя прилипчивую Гельду.
– Ты хотел чуда? – издевательски спросила я. – Получи!
– Нет! – закричал он. – Я не жажду твоей крови, я…
– Начнем? – настойчиво предлагала я, наступая и поигрывая мечом.
Белокурый с выражением смертной муки на прекрасном лице сделал шаг назад и нехотя выдернул из земли великолепный клинок, который он называл Полумглой. По длинному лезвию струились сплетения непонятных знаков и угловатых букв. Я плохо понимала древний язык демонов, но все же, хоть и с превеликим трудом, смогла прочитать:
– Что это значит? – изумилась я.
Добро с уродливым лицом,
И Тьма прекрасней бога.
Соединится сын с отцом —
У них одна дорога.
– Сам не знаю, – пожал плечами принц. – Я много лет бьюсь над этим пророчеством, пытаясь его понять. Этот меч я нашел в одном заброшенном храме Радужного уровня.
– Ты был на Радужном уровне? – Мое недоумение все возрастало. – Но туда попадают лишь высшие.
– Да. – Принц взволнованно облизнул губы. – Ульрика, дорогая, я должен тебе признаться, я…
– Идиоты! – истошно взвыл альбинос. – Придурки несчастные! Нашли время для откровений. Я знал, я предчувствовал, что с этим городом что-то нечисто. Проклятие, они создали над ним портал!
И, словно подтверждая догадку эльфа, небо над нашими головами начало стремительно заволакиваться серыми свинцовыми тучами. Подул холодный, пронизывающий ветер. Солнечный свет померк, сиреневые молнии ударили в пересохшую почву, воспламеняя скудную траву. Грохочущий требовательный голос возник в наших головах. Демоны бросали оружие и падали на землю, укрываясь крыльями, стараясь спастись от вгрызающихся в мозг звуков. Многих из них волокло и сдувало прочь, словно невесомые клубки пустынных кустарников. Ланс с визгом заскользил в овраг, судорожно цепляясь пальцами за кочки и жалобно выкрикивая мое имя. Орк бросился за ним. Альбинос с ругательством откатился вбок, неразборчиво выпевая не действующие сейчас заклинания. Мы с принцем остались стоять в центре поля, и лишь одна Гельда валялась у нас в ногах, отчаянно хватаясь за его шикарные ботфорты. В темном небе над нами распахнулось черное окно.
– Идите ко мне! – повелительно призвал страшный голос, доносящийся, казалось, из самого портала.
Бешеный порыв ветра подхватил нас троих, бросил вверх и стал засасывать в рокочущее, сыплющее искрами жерло провала. Мечи в наших руках звенели жалобно и протяжно.
– Ульрика, Ульрика! – надрывно кричал принц, пытаясь дотянуться до меня.
До полусмерти напуганная всем происходящим, ничего не понимающая, я, в свою очередь, протянула ему раскрытую ладонь. И за миг до того, как нас швырнуло в пустоту, за мгновение до того, как мы утратили какую-либо способность видеть и слышать, наши пальцы сами нашли друг друга и крепко переплелись.
ГЛАВА 3
Лансанариэль и Огвур заночевали в маленькой чайхане на окраине небольшого городка Хув, служащего воротами в Рохосское ханство. Последних денег едва хватило на то, чтобы заплатить въездную пошлину жадным стражникам на воротах да купить еду и скудный ночлег. Толстые смуглолицые хапуги, называющие себя воинами хана, а на самом деле являющиеся, согласно меткому определению Ланса, ворами и вымогателями, заломили неимоверную сумму, жадно приглядываясь к добротной одежде и богатому вооружению странных гостей, хором утверждавших, что прибыли в город по наиважнейшему торговому делу.
– Ну, если по торговому, то, значит, с вас еще три золотых брахата, – важно надул щеки жирный коротышка, едва достающий до груди высокорослого орка.
Ланс плюнул в сердцах, проклиная собственный болтливый язык, обошедшийся им втридорога.
– Нет у нас ваших брахатов, – солидно пробасил Огвур, стараясь подавить раздражение, вызванное непредвиденными расходами, – есть только золотые нарронские.
– А какая разница? – пожал по-бабьи круглыми плечами стражник. – Имперские тоже принимаем по такому же курсу. У нас, хвала Аоле, торговая держава, а поэтому в ходу монеты любого достоинства и из многих государств, даже редкостные эльфийские шамули. – И он покосился на стройную фигуру полуэльфа.
– А что, господин воин, всегда у вас набирается столь большое количество людей, желающих посетить город? – полюбопытствовал изнывающий от жары Ланс, вместе с орком выстоявший огромную очередь, пестрой лентой вьющуюся до ворот и пропадающую в многолюдной толпе на узких улочках, примыкающих к центральному базару.
– Да нет, уважаемый эльф. – Стражник, заскучавший от нудных однообразных обязанностей, тоже радовался кстати подвернувшейся возможности не только набить свой карман, но и выказать себя человеком в высшей степени культурным и вежливым. – Праздник через три дня намечается, а в столицу, вестимо дело, путь один – через наш Хув, вот поэтому народ и валит не переставая.
– Понятно, – заинтересованно протянул Огвур. – А что за праздник такой?
– Ну, – высокомерно прищурился толстяк, – об этом всем известно: и главный день тридцатой годовщины поклонения спящей принцессе Будур, и воинские состязания кандидатов в женихи, и всеобщий пир в честь возложения к ногам статуи Аолы очередного охранного артефакта. Чего же тут непонятного-то?
– И действительно, чего! – хором откликнулись так ничего толком и не понявшие путешественники.
Ночь выдалась гадкой. Во-первых, Ланса по-прежнему мучили непонятные и малоприятные сны, а во-вторых, уже под утро Огвура сильно укусило какое-то маленькое черненькое насекомое, робко пробиравшееся через свалявшийся войлок тощей кошмы, служившей им постелью. Разбуженный болью орк вскочил, звеня многочисленными ножами и прочей амуницией и изрыгая ужасающие проклятия. Седой, коричневый от загара старик, прикорнувший поблизости, издал каркающий смешок и потянул тысячника за рукав:
– Уймись, досточтимый орк, до рассвета еще не меньше двух часов, а если ты будешь так сильно шуметь, то перебудишь всех постояльцев и хозяин выгонит тебя на улицу. А ночи в Рохоссе ох как холодны!
– Хотел бы я видеть того, кто посмеет выгнать меня куда-то, – ворчал рассерженный Огвур, подозрительно оглядывая кошму и не рискуя улечься обратно. – Загадочная страна это ваше ханство! Днем здесь царит невероятная жара, а ночь наполнена зверским холодом. Да еще эти маленькие кровожадные твари, обитающие в ваших коврах…
– Ничего с тобой не случится, – дребезжаще рассмеялся старик. – Тебя укусил не демон, а всего лишь блоха!
Сразу же после восхода солнца чайхана ожила и зашевелилась, прогоняя остатки ночного мрака и дружно славя наступающий новый день, дарующий всем тепло и милость великой богини Аолы. Потревоженные топотом множества ног и шелестом разноцветных халатов, подолы которых непрерывно взлетали над их головами, друзья, спавшие возле самого очага, тоже поднялись. Какой бы неудачной ни стала эта ночевка, она все же оказалась намного лучше тех пяти дней, что провели они среди острых скал, пробираясь по горным тропам, ведущим от Долины кленов до границы Рохосского ханства. Жаль только, что не хватило денег, чтобы купить себе отдельную комнату и выспаться всласть. Последние жалкие монеты они истратили на чайник душистого зеленого чая да на две чашки жирного плова с бараниной и имбирем, коим неторопливо и завтракали прямо сейчас, сидя у жарко полыхающего огня, постепенно растворявшего воспоминания о холоде прошедшей ночи.
– А мне опять тот же самый сон приснился! – торжественно возвестил Ланс, немного испуганно разглядывая комковатую мешанину из желтого риса и крупных кусков мяса, подернувшуюся слоем подстывающего жира.
– Ага! – невразумительно подхватил смачно чавкающий Огвур, упоенно пожирающий переперченный плов. – Ешь давай, пока не остыло, очень вкусно, между прочим. А потом расскажешь.
– Это есть? – Полукровка смотрел на плов так, словно он был приготовлен по крайней мере из крысиного мяса. – Да тут же куча калорий – как это отразится на моей талии?
– Как, как! – передразнил друга орк, вообще не озабоченный вопросами диетического питания. – Хорошо, между прочим, отразится, а то твоя талия и так уже почти к позвоночнику прилипает.
– Да-а-а? – недоверчиво вопросил полуэльф, донельзя польщенный подобным неожиданным комплиментом. – А мне показалось, что у белокурого принца она еще тоньше! И у той женщины из сна тоже, на этот раз я разглядел ее отчетливо!
– Неужели? – Орк отставил ополовиненную миску и отер рукавом замаслившиеся губы. – Тогда рассказывай немедленно.
– Фи, милый, и где твои изысканные манеры? – возмущенно хлопнул ресницами Ланс. – Раньше ты всегда пользовался салфеткой.
– Некогда нам манерничать нынче, с учетом рациона из сухарей и корешков, которыми пришлось довольствоваться пять дней в горах, – хохотнул Огвур. – На войне миндальничать не приходится!
– Ну, хорошо, расскажу! – Как видно, полукровка был рад-радешенек избавиться от необходимости поглощать высокопитательный плов. – Я тебе уже говорил, что каждую ночь после того, как нашу Рыжую и белокурого принца затянуло в портал детей холода, мне начала сниться странная женщина, призывающая меня совершить что-то героическое…
– Ага, но почему-то каждый раз, как мы пытаемся совершить что-то героическое, – беззлобно поддел тысячник, – у нас всегда получается мелкая катастрофа местного значения. Ведь именно руководствуясь твоими ночными кошмарами, мы и забрели в эту ужасную страну, перелезли через скалы, мерзли, жарились на солнце…
– Да ты послушай, что мне сегодня приснилось! – Ланс решительно прервал язвительные излияния друга. – Сегодня мне удалось отчетливо рассмотреть эту женщину, постоянно указывающую в сторону, куда нам требовалось идти. На голове у нее была серебряная корона, а в руке – черная роза!
– Ага! – На этот раз орк даже подпрыгнул от неожиданности. – А вот это мне уже знакомо! Похоже, укусы блох, во множестве водящихся в этой демонами проклятой чайхане, резко обострили твои умственные способности! Потому что перед тем, как мы с тобой познакомились, мне являлась та же самая женщина. Думается мне, что это не обычная дама, а высокородная бабушка нашей Мелеаны. – Тут он почтительно понизил голос: – Сама королева Смерть!
– Ну дела! – привычно выдал Ланс, потрясенно выпучив зеленые глаза. – Получается, у нас с тобой теперь появилась собственная важная миссия? Ибо в моем сне королева, кроме розы, держала в ладонях еще какой-то тонкий золотистый предмет, напоминающий лучик света…
– Случайно не украшенный ли алмазами? – подсказал хриплый старческий голос.
Ланс и Огвур, увлеченные беседой, встрепенулись и наконец-то заметили старика в рваном халате, стоявшего поблизости и самым бессовестным образом подслушивающего тайный, вовсе не предназначенный для посторонних ушей разговор.
– Почтенный, ты умеешь угадывать мысли? – удивился полукровка.
– А, это ты, ночной защитник блох, – усмехнулся орк.
Старик лукаво и благовоспитанно склонил голову, увенчанную изрядно поношенным тюрбаном:
– Скромный путешественник и звездочет, дервиш Рафар-Гасан-Хазред-абу-Синаф-Али-Баба к вашим услугам, о благородные путники.
– Ну и имечко у тебя, уважаемый: аж пот прошибает от натуги, когда пытаешься запомнить его целиком. – Орк и в самом деле утер со лба испарину, вызванную скорее всего палящим солнцем, уже стоящим высоко в зените. – И какое-то окончание у него женское – «али баба»!
– Да нет же, Али-Баба! – мягко поправил старик. – Просто я услышал, как ваш прекрасный спутник в точности описывает стрелу Властительницу жизней, на днях привезенную нашему хану Исхагану, и не смог удержаться от искушения вмешаться в высокомудрую беседу, ибо сказано в Хрониках Бальдура, что…
– Что?! – хором взвыли орк и полуэльф. – Какая стрела? И ты что, читал Хроники? А ну-ка, уважаемый Али-Баба, присаживайся к нашему дастархану и отведай, чего боги послали.
Тут Ланс с видом помилованного от смертной казни придвинул старику свою миску с жирным пловом. Дервиш не заставил упрашивать себя дважды, радостно схватил угощение и принялся с аппетитом уписывать за обе щеки.
С трудом дождавшись, когда голодный старик насытится, друзья приступили к расспросам.
– А поведай-ка нам, мудрый старец, о какой такой стреле идет речь? – спросил Ланс, теперь твердо убежденный в том, что предмет в руках королевы Смерти и был не чем иным, как именно этим самым загадочным оружием.
Старик разгладил длинную бороду, полуприкрыл проницательные глаза, окруженные сотнями тонких морщинок, и начал повествование:
– Ни для кого уже не являются секретом слухи о страшных делах, творящихся в мире за пределами Рохосского ханства. Смертоносные твари стужи покинули Край Тьмы и утверждают повсюду власть своего кровожадного Ледяного бога. Но проникнуть в наше ханство они не в силах!
– Почему? – дружно изумились орк и полуэльф.
– Потому что в старой части нашей столицы, в Рохе, стоит храм великой богини Аолы, полный могущественных, пропитанных светлой магией амулетов и артефактов, собираемых везде, где только можно, по приказу нашего дальновидного хана. Именно множество подобных предметов и создает защитную энергетическую завесу, пока непроницаемую для ледяных ярлов. А буквально несколько дней назад сокровищница храма пополнилась еще одним ценным экспонатом, подходящим под описание чуда из вашего сна.
– Золотой стрелой в виде луча света, с серебряным наконечником и алмазным оперением! – уточнил Ланс.
Старик довольно кивнул:
– Это именно она, стрела Властительница жизней. Не знающее промаха оружие, способное пробить любую защитную магию и убить любого чародея.
– И еще я вспомнил, что она упоминается в Хрониках Бальдура как одно из величайших сокровищ храма Розы, – задумчиво напомнил Огвур, по привычке пощипывая свой гладко выбритый подбородок.
Старик прижмурился, словно сытый кот:
– Как раз так все и обстоит на самом деле, о мудрый путник. Когда-то в молодости мне довелось провести несколько лет в столичном медресе, где проживал столетний слепой мудрец, наизусть цитировавший выдержки из этого ныне утерянного документа. А потом, когда наша принцесса впала в похожий сон…
– Стоп! – затряс головой совершенно сбитый с толку Огвур. – Старик, ты меня совсем запутал, рассказывай все по порядку!
– Так я и рассказываю все по порядку, – лукаво усмехнулся Али-Баба. – В Хрониках упоминается легенда о прекрасной принцессе, уколовшей палец магическим предметом и впавшей в колдовской сон…
– А, помню! – радостно встрепенулся Ланс. – Она должна была уколоть палец, и ее батюшка-король, дабы уберечь дочку от проклятия, отрубил ей обе руки. Нам о ней недавно Мелеана рассказывала!
– Может, если бы отрубил, то так бы оно и лучше для всех вышло, – философски согласился старый дервиш. – Но только на самом деле все получилось несколько иначе. Принцесса Будур случайно уколола себе палец острием кинжала чужеземного бога Брана и впала в колдовской сон, который продолжается вот уже тридцать лет. За это время скончалась ее мать-ханша, да и сам хан Исхаган заметно постарел, а принцесса так и лежит себе в хрустальном гробу, по-прежнему молодая и прекрасная, ничуть не изменившаяся с тех самых пор. А ведь в Хрониках говорится, что тот, кто поцелует принцессу и пробудит ото сна, получит ее в жены, полханства в придачу, а еще стрелу Властительницу жизней, с помощью которой покончит со страшным колдуном-некромантом.
– И что это за колдун? – распахнул глаза любопытный Лансанариэль.
– Не ведаю! – развел морщинистыми руками дервиш. – В наших краях такого нет!
– И как обстоит с претендентами на поцелуй? – почему-то спросил Огвур.
– Да никак, – печально вздохнул Али-Баба. – Хан каждый год праздник устраивает и воинские состязания, на которые съезжаются самые прославленные бойцы из всех краев, а победитель обязательно получает законное право поцеловать прекрасную Будур. И кто только у нас за эти годы не перебывал: и принцы, и маги, и падишахи, – а принцесса знай себе спит по-прежнему…
– Но ведь сказано в Хрониках четко, что претендент тот должен быть особенным! – холодно отчеканил орк. – Или вы того уже не помните?
– Да помним, помним, конечно, – заволновался старик, всплескивая тощими руками. – Да только где ж такого найти-то? Ведь он… – Старик экзальтированно закатил глаза к закопченному потолку и начал декламировать нараспев:
– Да все элементарно, уважаемый, даже далеко ходить не нужно. – Орк медленно вытянул палец и обличающе указал на внезапно поскучневшего Ланса. – Вот он, перед вами!
– Мне? – обморочно шепнул несчастный красавец полукровка, обреченно зеленея лицом. – Мне целоваться с принцессой, с женщиной? Огвур, я… меня же вытошнит!
Сумрачный лес напоминал темный непроницаемый заслон, высящийся до самого неба. Эткин, словно птичка, неподвижно завис напротив передовых деревьев, часто трепеща распростертыми крыльями.
– Вижу! – авторитетно изрек Марвин, довольно тыча пальцем куда-то намного выше зеленой стены.
– А я вот, наоборот, ничего особенного не вижу, – скептично хмыкнул Генрих. – Лес, серое небо и темно, хоть глаз выколи. Обычный предгрозовой пейзаж, ничего экстраординарного.
– Магия, – недовольно протянул дракон, – сильная, враждебная, черная. Магия Ледяного бога, только и поджидающая неосторожных смельчаков, чтобы забрать их жизни и выпить горячую кровь. Чем больше живых существ уничтожают порождения холода, тем сильнее она становится.
– Хм, я, конечно, не трус, – честно признался барон, – но на этот раз я действительно боюсь. Все эти разговоры о могуществе нового бога приводят меня в смущение. А что, если мы уже опоздали и обряд инициации бога давно свершился?
– Ну, если по торговому, то, значит, с вас еще три золотых брахата, – важно надул щеки жирный коротышка, едва достающий до груди высокорослого орка.
Ланс плюнул в сердцах, проклиная собственный болтливый язык, обошедшийся им втридорога.
– Нет у нас ваших брахатов, – солидно пробасил Огвур, стараясь подавить раздражение, вызванное непредвиденными расходами, – есть только золотые нарронские.
– А какая разница? – пожал по-бабьи круглыми плечами стражник. – Имперские тоже принимаем по такому же курсу. У нас, хвала Аоле, торговая держава, а поэтому в ходу монеты любого достоинства и из многих государств, даже редкостные эльфийские шамули. – И он покосился на стройную фигуру полуэльфа.
– А что, господин воин, всегда у вас набирается столь большое количество людей, желающих посетить город? – полюбопытствовал изнывающий от жары Ланс, вместе с орком выстоявший огромную очередь, пестрой лентой вьющуюся до ворот и пропадающую в многолюдной толпе на узких улочках, примыкающих к центральному базару.
– Да нет, уважаемый эльф. – Стражник, заскучавший от нудных однообразных обязанностей, тоже радовался кстати подвернувшейся возможности не только набить свой карман, но и выказать себя человеком в высшей степени культурным и вежливым. – Праздник через три дня намечается, а в столицу, вестимо дело, путь один – через наш Хув, вот поэтому народ и валит не переставая.
– Понятно, – заинтересованно протянул Огвур. – А что за праздник такой?
– Ну, – высокомерно прищурился толстяк, – об этом всем известно: и главный день тридцатой годовщины поклонения спящей принцессе Будур, и воинские состязания кандидатов в женихи, и всеобщий пир в честь возложения к ногам статуи Аолы очередного охранного артефакта. Чего же тут непонятного-то?
– И действительно, чего! – хором откликнулись так ничего толком и не понявшие путешественники.
Ночь выдалась гадкой. Во-первых, Ланса по-прежнему мучили непонятные и малоприятные сны, а во-вторых, уже под утро Огвура сильно укусило какое-то маленькое черненькое насекомое, робко пробиравшееся через свалявшийся войлок тощей кошмы, служившей им постелью. Разбуженный болью орк вскочил, звеня многочисленными ножами и прочей амуницией и изрыгая ужасающие проклятия. Седой, коричневый от загара старик, прикорнувший поблизости, издал каркающий смешок и потянул тысячника за рукав:
– Уймись, досточтимый орк, до рассвета еще не меньше двух часов, а если ты будешь так сильно шуметь, то перебудишь всех постояльцев и хозяин выгонит тебя на улицу. А ночи в Рохоссе ох как холодны!
– Хотел бы я видеть того, кто посмеет выгнать меня куда-то, – ворчал рассерженный Огвур, подозрительно оглядывая кошму и не рискуя улечься обратно. – Загадочная страна это ваше ханство! Днем здесь царит невероятная жара, а ночь наполнена зверским холодом. Да еще эти маленькие кровожадные твари, обитающие в ваших коврах…
– Ничего с тобой не случится, – дребезжаще рассмеялся старик. – Тебя укусил не демон, а всего лишь блоха!
Сразу же после восхода солнца чайхана ожила и зашевелилась, прогоняя остатки ночного мрака и дружно славя наступающий новый день, дарующий всем тепло и милость великой богини Аолы. Потревоженные топотом множества ног и шелестом разноцветных халатов, подолы которых непрерывно взлетали над их головами, друзья, спавшие возле самого очага, тоже поднялись. Какой бы неудачной ни стала эта ночевка, она все же оказалась намного лучше тех пяти дней, что провели они среди острых скал, пробираясь по горным тропам, ведущим от Долины кленов до границы Рохосского ханства. Жаль только, что не хватило денег, чтобы купить себе отдельную комнату и выспаться всласть. Последние жалкие монеты они истратили на чайник душистого зеленого чая да на две чашки жирного плова с бараниной и имбирем, коим неторопливо и завтракали прямо сейчас, сидя у жарко полыхающего огня, постепенно растворявшего воспоминания о холоде прошедшей ночи.
– А мне опять тот же самый сон приснился! – торжественно возвестил Ланс, немного испуганно разглядывая комковатую мешанину из желтого риса и крупных кусков мяса, подернувшуюся слоем подстывающего жира.
– Ага! – невразумительно подхватил смачно чавкающий Огвур, упоенно пожирающий переперченный плов. – Ешь давай, пока не остыло, очень вкусно, между прочим. А потом расскажешь.
– Это есть? – Полукровка смотрел на плов так, словно он был приготовлен по крайней мере из крысиного мяса. – Да тут же куча калорий – как это отразится на моей талии?
– Как, как! – передразнил друга орк, вообще не озабоченный вопросами диетического питания. – Хорошо, между прочим, отразится, а то твоя талия и так уже почти к позвоночнику прилипает.
– Да-а-а? – недоверчиво вопросил полуэльф, донельзя польщенный подобным неожиданным комплиментом. – А мне показалось, что у белокурого принца она еще тоньше! И у той женщины из сна тоже, на этот раз я разглядел ее отчетливо!
– Неужели? – Орк отставил ополовиненную миску и отер рукавом замаслившиеся губы. – Тогда рассказывай немедленно.
– Фи, милый, и где твои изысканные манеры? – возмущенно хлопнул ресницами Ланс. – Раньше ты всегда пользовался салфеткой.
– Некогда нам манерничать нынче, с учетом рациона из сухарей и корешков, которыми пришлось довольствоваться пять дней в горах, – хохотнул Огвур. – На войне миндальничать не приходится!
– Ну, хорошо, расскажу! – Как видно, полукровка был рад-радешенек избавиться от необходимости поглощать высокопитательный плов. – Я тебе уже говорил, что каждую ночь после того, как нашу Рыжую и белокурого принца затянуло в портал детей холода, мне начала сниться странная женщина, призывающая меня совершить что-то героическое…
– Ага, но почему-то каждый раз, как мы пытаемся совершить что-то героическое, – беззлобно поддел тысячник, – у нас всегда получается мелкая катастрофа местного значения. Ведь именно руководствуясь твоими ночными кошмарами, мы и забрели в эту ужасную страну, перелезли через скалы, мерзли, жарились на солнце…
– Да ты послушай, что мне сегодня приснилось! – Ланс решительно прервал язвительные излияния друга. – Сегодня мне удалось отчетливо рассмотреть эту женщину, постоянно указывающую в сторону, куда нам требовалось идти. На голове у нее была серебряная корона, а в руке – черная роза!
– Ага! – На этот раз орк даже подпрыгнул от неожиданности. – А вот это мне уже знакомо! Похоже, укусы блох, во множестве водящихся в этой демонами проклятой чайхане, резко обострили твои умственные способности! Потому что перед тем, как мы с тобой познакомились, мне являлась та же самая женщина. Думается мне, что это не обычная дама, а высокородная бабушка нашей Мелеаны. – Тут он почтительно понизил голос: – Сама королева Смерть!
– Ну дела! – привычно выдал Ланс, потрясенно выпучив зеленые глаза. – Получается, у нас с тобой теперь появилась собственная важная миссия? Ибо в моем сне королева, кроме розы, держала в ладонях еще какой-то тонкий золотистый предмет, напоминающий лучик света…
– Случайно не украшенный ли алмазами? – подсказал хриплый старческий голос.
Ланс и Огвур, увлеченные беседой, встрепенулись и наконец-то заметили старика в рваном халате, стоявшего поблизости и самым бессовестным образом подслушивающего тайный, вовсе не предназначенный для посторонних ушей разговор.
– Почтенный, ты умеешь угадывать мысли? – удивился полукровка.
– А, это ты, ночной защитник блох, – усмехнулся орк.
Старик лукаво и благовоспитанно склонил голову, увенчанную изрядно поношенным тюрбаном:
– Скромный путешественник и звездочет, дервиш Рафар-Гасан-Хазред-абу-Синаф-Али-Баба к вашим услугам, о благородные путники.
– Ну и имечко у тебя, уважаемый: аж пот прошибает от натуги, когда пытаешься запомнить его целиком. – Орк и в самом деле утер со лба испарину, вызванную скорее всего палящим солнцем, уже стоящим высоко в зените. – И какое-то окончание у него женское – «али баба»!
– Да нет же, Али-Баба! – мягко поправил старик. – Просто я услышал, как ваш прекрасный спутник в точности описывает стрелу Властительницу жизней, на днях привезенную нашему хану Исхагану, и не смог удержаться от искушения вмешаться в высокомудрую беседу, ибо сказано в Хрониках Бальдура, что…
– Что?! – хором взвыли орк и полуэльф. – Какая стрела? И ты что, читал Хроники? А ну-ка, уважаемый Али-Баба, присаживайся к нашему дастархану и отведай, чего боги послали.
Тут Ланс с видом помилованного от смертной казни придвинул старику свою миску с жирным пловом. Дервиш не заставил упрашивать себя дважды, радостно схватил угощение и принялся с аппетитом уписывать за обе щеки.
С трудом дождавшись, когда голодный старик насытится, друзья приступили к расспросам.
– А поведай-ка нам, мудрый старец, о какой такой стреле идет речь? – спросил Ланс, теперь твердо убежденный в том, что предмет в руках королевы Смерти и был не чем иным, как именно этим самым загадочным оружием.
Старик разгладил длинную бороду, полуприкрыл проницательные глаза, окруженные сотнями тонких морщинок, и начал повествование:
– Ни для кого уже не являются секретом слухи о страшных делах, творящихся в мире за пределами Рохосского ханства. Смертоносные твари стужи покинули Край Тьмы и утверждают повсюду власть своего кровожадного Ледяного бога. Но проникнуть в наше ханство они не в силах!
– Почему? – дружно изумились орк и полуэльф.
– Потому что в старой части нашей столицы, в Рохе, стоит храм великой богини Аолы, полный могущественных, пропитанных светлой магией амулетов и артефактов, собираемых везде, где только можно, по приказу нашего дальновидного хана. Именно множество подобных предметов и создает защитную энергетическую завесу, пока непроницаемую для ледяных ярлов. А буквально несколько дней назад сокровищница храма пополнилась еще одним ценным экспонатом, подходящим под описание чуда из вашего сна.
– Золотой стрелой в виде луча света, с серебряным наконечником и алмазным оперением! – уточнил Ланс.
Старик довольно кивнул:
– Это именно она, стрела Властительница жизней. Не знающее промаха оружие, способное пробить любую защитную магию и убить любого чародея.
– И еще я вспомнил, что она упоминается в Хрониках Бальдура как одно из величайших сокровищ храма Розы, – задумчиво напомнил Огвур, по привычке пощипывая свой гладко выбритый подбородок.
Старик прижмурился, словно сытый кот:
– Как раз так все и обстоит на самом деле, о мудрый путник. Когда-то в молодости мне довелось провести несколько лет в столичном медресе, где проживал столетний слепой мудрец, наизусть цитировавший выдержки из этого ныне утерянного документа. А потом, когда наша принцесса впала в похожий сон…
– Стоп! – затряс головой совершенно сбитый с толку Огвур. – Старик, ты меня совсем запутал, рассказывай все по порядку!
– Так я и рассказываю все по порядку, – лукаво усмехнулся Али-Баба. – В Хрониках упоминается легенда о прекрасной принцессе, уколовшей палец магическим предметом и впавшей в колдовской сон…
– А, помню! – радостно встрепенулся Ланс. – Она должна была уколоть палец, и ее батюшка-король, дабы уберечь дочку от проклятия, отрубил ей обе руки. Нам о ней недавно Мелеана рассказывала!
– Может, если бы отрубил, то так бы оно и лучше для всех вышло, – философски согласился старый дервиш. – Но только на самом деле все получилось несколько иначе. Принцесса Будур случайно уколола себе палец острием кинжала чужеземного бога Брана и впала в колдовской сон, который продолжается вот уже тридцать лет. За это время скончалась ее мать-ханша, да и сам хан Исхаган заметно постарел, а принцесса так и лежит себе в хрустальном гробу, по-прежнему молодая и прекрасная, ничуть не изменившаяся с тех самых пор. А ведь в Хрониках говорится, что тот, кто поцелует принцессу и пробудит ото сна, получит ее в жены, полханства в придачу, а еще стрелу Властительницу жизней, с помощью которой покончит со страшным колдуном-некромантом.
– И что это за колдун? – распахнул глаза любопытный Лансанариэль.
– Не ведаю! – развел морщинистыми руками дервиш. – В наших краях такого нет!
– И как обстоит с претендентами на поцелуй? – почему-то спросил Огвур.
– Да никак, – печально вздохнул Али-Баба. – Хан каждый год праздник устраивает и воинские состязания, на которые съезжаются самые прославленные бойцы из всех краев, а победитель обязательно получает законное право поцеловать прекрасную Будур. И кто только у нас за эти годы не перебывал: и принцы, и маги, и падишахи, – а принцесса знай себе спит по-прежнему…
– Но ведь сказано в Хрониках четко, что претендент тот должен быть особенным! – холодно отчеканил орк. – Или вы того уже не помните?
– Да помним, помним, конечно, – заволновался старик, всплескивая тощими руками. – Да только где ж такого найти-то? Ведь он… – Старик экзальтированно закатил глаза к закопченному потолку и начал декламировать нараспев:
Ну и где же нам найти подобного героя, подходящего под столь странное описание? – снова вопросил дервиш, с надеждой взирая на Огвура.
От первой расы был рожден,
Пролился горем и дождем,
И эльф, и в чем-то человек
Живет уже не первый век,
Боец отменный и стрелок,
Красив, как радужный морок,
Он испытал любви укол,
Но женский он не любит пол…
– Да все элементарно, уважаемый, даже далеко ходить не нужно. – Орк медленно вытянул палец и обличающе указал на внезапно поскучневшего Ланса. – Вот он, перед вами!
– Мне? – обморочно шепнул несчастный красавец полукровка, обреченно зеленея лицом. – Мне целоваться с принцессой, с женщиной? Огвур, я… меня же вытошнит!
Сумрачный лес напоминал темный непроницаемый заслон, высящийся до самого неба. Эткин, словно птичка, неподвижно завис напротив передовых деревьев, часто трепеща распростертыми крыльями.
– Вижу! – авторитетно изрек Марвин, довольно тыча пальцем куда-то намного выше зеленой стены.
– А я вот, наоборот, ничего особенного не вижу, – скептично хмыкнул Генрих. – Лес, серое небо и темно, хоть глаз выколи. Обычный предгрозовой пейзаж, ничего экстраординарного.
– Магия, – недовольно протянул дракон, – сильная, враждебная, черная. Магия Ледяного бога, только и поджидающая неосторожных смельчаков, чтобы забрать их жизни и выпить горячую кровь. Чем больше живых существ уничтожают порождения холода, тем сильнее она становится.
– Хм, я, конечно, не трус, – честно признался барон, – но на этот раз я действительно боюсь. Все эти разговоры о могуществе нового бога приводят меня в смущение. А что, если мы уже опоздали и обряд инициации бога давно свершился?