Страница:
Черное облако враждебной магии осыпалось на траву бессильным холмиком мертвого пепла. Дядюшка Аберон, получивший ответный удар заградительных чар, скорчился от невыносимой боли, свалился на землю и глухо завыл. Ланс обалдело выкатил зеленые глаза, не сразу осознав неожиданно пришедшую подмогу.
– Мелеана! – приветственно прогудел Огвур, убирая на место так и не пригодившуюся секиру. – Ну слава Истинным богам, ты, как всегда, вовремя!
Я показала орку выразительно оттопыренный большой палец правой руки. Тысячник довольно заржал. По его смуглому лицу разливалась непробиваемая гримаса непоколебимой уверенности: Рыжая опять с нами, а значит, нам теперь любое море по колено! И я в очередной раз пожелала себе хоть малой дозы знаменитого орочьего оптимизма.
Эльфийский некромант с воплями катался по земле, уже утратив даже малейшее сходство с некогда могущественным чародеем. По всей видимости, амулет, красовавшийся в тонких пальцах Ланса, причинял ему огромное неудобство.
– Убери! – хрипло стонал Аберон, загораживая глаза морщинистой ладонью. – Жжет…
Лансанариэль брезгливо покривился и, не глядя, легкомысленно забывая о своей безопасности, перекинул артефакт обратно в мои руки:
– Спасибо, Мелеана! Но забери его себе. Думаю, силы моего… – Он помедлил, но все же вытолкнул из себя с мучительной горечью: – …Отца иссякли…
Холодный смотрел на нас снизу вверх пустыми, слезящимися глазами бессильного старца.
– Убьем его? – предложил подошедший Огвур.
Лансанариэль вздрогнул, как от удара:
– Не могу! – Он отвернулся, пряча слезы обиды и разочарования. – Должен, конечно, за все мучения матери, но видят боги – не могу! Он так жалок… – Голос полукровки окреп и зазвучал щелкающим ударом бича. – Пусть убирается с острова…
Орк восхищенно присвистнул и одобрительно похлопал Ланса по плечу, оценив его великодушие.
Внезапно я почуяла присутствие еще чьей-то злобной воли, готовящейся осуществить пусть несовершенное, неумелое, но несомненно смертоносное колдовство. Острым взором я безошибочно разглядела уродливого карлика, скрытно притулившегося в тени куста сирени. Со всевозрастающим опасением я наблюдала, как он неспешно, будто боясь ошибиться, извлекает из футляра тонкую трубочку, вкладывает в нее короткую стрелку, острие которой, по моим ощущениям, несло смесь яда и магии, и подносит к губам, направляя на Лансанариэля. Ну уж нет! Я выхватила из-за пояса любимую метательную звездочку и, тщательно прицелившись, метнула в кровожадного урода. Карлик отрывисто вскрикнул и выронил свое самодельное оружие. Зубчатые концы звездочки вошли ему точно в переносицу. Угасающие глаза несостоявшегося убийцы одарили меня последним злобным взглядом, и мертвое тело шумно повалилось в кусты.
– Гнус! – горестно выдохнул Аберон. – Друг, не покидай меня так!
А дальше произошло то, чего не мог предвидеть ни один из нас. Гнев и скорбь утраты единственного друга исступленно всколыхнули последние силы старого некроманта. Он с безумным рычанием выдернул длинный стилет, до этого надежно упрятанный в бесчисленных складках бесформенного балахона, и, скрипя зубами, как дикий зверь прыгнул на спину равнодушно отвернувшегося от него сына.
– Сдохни! – ревел Холодный. – Сдохни, как погиб подлый Астор, настигнутый моим проклятием!
Поняв, что на самом деле стало причиной смерти моего супруга, а также что сейчас случится с Лансанариэлем, я протестующе закричала…
Но Ланс оказался проворнее. Не снимая арбалета, висевшего у него на плече, он сунул руку в колчан и вытащил что-то, поначалу показавшееся мне тонким лучиком солнечного света. Но чуть позднее я поняла, что это была стрела из драгоценного металла, оперенная веером мелких алмазов. Невыносимое сияние, исходящее от волшебного оружия, ослепило всех. Аберон выронил кинжал, ошеломленно зажмурился и, будучи не в силах остановить поступательного движения корпуса, практически сам напоролся на серебряный наконечник, притягивающей искрой вспыхивающий в ладони полуэльфа… Золотая стрела, не встретив никакого препятствия, даже без помощи арбалета по самое оперение вошла в черное сердце некроманта. Ланс вскрикнул – страшно и печально…
Я удовлетворенно хмыкнула. Возмездие свершилось! Тело короля-узурпатора начало таять, превращаясь в слабый столбик сизой дымки, быстро растворяющейся в теплом воздухе Ширулшэна. И вскоре от мага остался лишь тяжелый королевский венец, усеянный сапфирами, торжественно подкатившийся к ногам полукровки. Волшебная стрела, унесшая жизнь некроманта, дотла сгорела вместе с его ставшим уязвимым телом.
– Свершилось! – прозвучал ликующий голос с неба, и на землю плавно опустился Эткин, на спине которого призывно вопил и усиленно размахивал плащом черноволосый Марвин.
– Свершилось! – согласно поддержал величественный Саймонариэль, выходя из раскрывшегося Портала Света.
– Друзья! – Я радостно всплеснула руками. – Как же мне вас не хватало!
Саймон нежно привлек меня к себе и отечески погладил по растрепанным волосам.
Лансанариэль недоуменно поднял королевский венец, броско сиявший бесценными сапфирами в чашечках золотых наследственных роз.
– Имеешь полное право! – негромко подсказал Саймон, показывая жестом, чтобы полуэльф возложил праведно добытую корону на свою прекрасную голову. – Ты наследник древних королей по крови и облику, ты станешь достойным правителем Поющего Острова!
Ланс повертел венец в руках и скептически ухмыльнулся:
– На кой гоблин мне, спрашивается, сдались проблемы управления государством? Нет, королевский трон не для меня, зато я знаю человека, который гораздо больше подходит для подобной судьбоносной роли! – И он, как что-то незначительное и мешающее, небрежно сунул корону в мои руки. – Забирай, Мелеана! Уж если кто-то по праву и заслужил титул правителя Поющего Острова – так только ты! А у меня, – нежно улыбнулся он зардевшемуся от радости Огвуру, – уже есть то, ради чего стоит жить!
Теперь настала моя очередь потерянно вертеть драгоценный символ власти.
– Имеешь полное право! – вновь, словно свершая ритуал коронации, убежденно повторил магистр. – Ты наследница древних королей по крови и чести, ты станешь достойным правителем Поющего Острова!
Друзья поддержали слова эльфийского мага ровным одобрительным гулом.
– Ну уж нет. – Я испытала настоящее удовольствие, отказываясь от нудной обузы навязываемой мне власти. – Прекрасный народ эльфов не заслуживает такой уродливой повелительницы! – Не удержавшись, я вполне к месту ввернула давно полюбившуюся фразу: – Тем более что я хочу представить вам королевскую чету, должную по закону и справедливости унаследовать трон Ширулшэна! – И я сделала широкий победный жест, раздвигая притихших друзей.
Они тихонько шли от дальнего флигеля дворца, не привлекая ничьего внимания и никем, кроме меня, не замеченные. Он – высокий, весь в черном, с благородным, безупречно прекрасным бледным лицом, в ярком обрамлении вьющихся локонов цвета воронова крыла. А рядом с ним – она, не сводящая с него светящегося любовью взора. Молодая, стройная, ослепительно красивая и царственная даже в скромном сером платье. Они бесшумно вступили в круг моих друзей, встреченные почтительным молчанием. Я первая опустилась на колено, выражая преданность своим повелителям, своим наконец-то обретенным родителям.
– Тебе удалось, ты все же сумел ее отыскать! – едва слышно шепнула я.
– Благодаря тебе, дочка! – дрожащим голосом ответил король Мор.
Из глаз моей матери катились крупные прозрачные слезы счастья.
Саймонариэль взмахнул своим магическим посохом – и королевский венец раздвоился.
– Разрешите представить вам истинных властелинов Поющего Острова! – церемонно возвестил он. – Королеву Альзиру Шеар-эль-Реанон, дочь повелителя Шеаррана из клана Синих эльфов! – Он возложил один венец на голову моей матери. – И короля Мора, происходящего от правителя Нарроны знаменитого владыки Джаспера и королевы Смерти! – Он водрузил второй венец на черные кудри моего отца. – Да живут вечно благородные правители народа эльфов!
Ответом ему стало многоголосое эхо сотен ликующих голосов:
– Да живут они вечно!
Оказывается, увлеченные своими проблемами, мы и не заметили толпы горожан, собравшихся у ограды дворцового парка.
Король Мор поднял руку, испрашивая тишины:
– Скажите, люди, какой награды достойна наша дочь – Ульрика де Мор, Сумасшедшая принцесса, великая герцогиня Нарронская, спасшая свою мать из мрачных лап безумия и освободившая меня от власти Ледяного бога?
Окружающие молчали, тщетно подыскивая нужный ответ.
А я уже совсем собиралась возразить, что, мол, я вполне счастлива их радостью и не желаю большей награды, чем видеть их родные лица, как вдруг ощутила резкий приступ дурноты и ужасающую боль, иглой вонзившуюся в мозг. В глазах неожиданно потемнело, и я замертво повалилась на руки подхватившего меня отца.
ГЛАВА 10
– Мелеана! – приветственно прогудел Огвур, убирая на место так и не пригодившуюся секиру. – Ну слава Истинным богам, ты, как всегда, вовремя!
Я показала орку выразительно оттопыренный большой палец правой руки. Тысячник довольно заржал. По его смуглому лицу разливалась непробиваемая гримаса непоколебимой уверенности: Рыжая опять с нами, а значит, нам теперь любое море по колено! И я в очередной раз пожелала себе хоть малой дозы знаменитого орочьего оптимизма.
Эльфийский некромант с воплями катался по земле, уже утратив даже малейшее сходство с некогда могущественным чародеем. По всей видимости, амулет, красовавшийся в тонких пальцах Ланса, причинял ему огромное неудобство.
– Убери! – хрипло стонал Аберон, загораживая глаза морщинистой ладонью. – Жжет…
Лансанариэль брезгливо покривился и, не глядя, легкомысленно забывая о своей безопасности, перекинул артефакт обратно в мои руки:
– Спасибо, Мелеана! Но забери его себе. Думаю, силы моего… – Он помедлил, но все же вытолкнул из себя с мучительной горечью: – …Отца иссякли…
Холодный смотрел на нас снизу вверх пустыми, слезящимися глазами бессильного старца.
– Убьем его? – предложил подошедший Огвур.
Лансанариэль вздрогнул, как от удара:
– Не могу! – Он отвернулся, пряча слезы обиды и разочарования. – Должен, конечно, за все мучения матери, но видят боги – не могу! Он так жалок… – Голос полукровки окреп и зазвучал щелкающим ударом бича. – Пусть убирается с острова…
Орк восхищенно присвистнул и одобрительно похлопал Ланса по плечу, оценив его великодушие.
Внезапно я почуяла присутствие еще чьей-то злобной воли, готовящейся осуществить пусть несовершенное, неумелое, но несомненно смертоносное колдовство. Острым взором я безошибочно разглядела уродливого карлика, скрытно притулившегося в тени куста сирени. Со всевозрастающим опасением я наблюдала, как он неспешно, будто боясь ошибиться, извлекает из футляра тонкую трубочку, вкладывает в нее короткую стрелку, острие которой, по моим ощущениям, несло смесь яда и магии, и подносит к губам, направляя на Лансанариэля. Ну уж нет! Я выхватила из-за пояса любимую метательную звездочку и, тщательно прицелившись, метнула в кровожадного урода. Карлик отрывисто вскрикнул и выронил свое самодельное оружие. Зубчатые концы звездочки вошли ему точно в переносицу. Угасающие глаза несостоявшегося убийцы одарили меня последним злобным взглядом, и мертвое тело шумно повалилось в кусты.
– Гнус! – горестно выдохнул Аберон. – Друг, не покидай меня так!
А дальше произошло то, чего не мог предвидеть ни один из нас. Гнев и скорбь утраты единственного друга исступленно всколыхнули последние силы старого некроманта. Он с безумным рычанием выдернул длинный стилет, до этого надежно упрятанный в бесчисленных складках бесформенного балахона, и, скрипя зубами, как дикий зверь прыгнул на спину равнодушно отвернувшегося от него сына.
– Сдохни! – ревел Холодный. – Сдохни, как погиб подлый Астор, настигнутый моим проклятием!
Поняв, что на самом деле стало причиной смерти моего супруга, а также что сейчас случится с Лансанариэлем, я протестующе закричала…
Но Ланс оказался проворнее. Не снимая арбалета, висевшего у него на плече, он сунул руку в колчан и вытащил что-то, поначалу показавшееся мне тонким лучиком солнечного света. Но чуть позднее я поняла, что это была стрела из драгоценного металла, оперенная веером мелких алмазов. Невыносимое сияние, исходящее от волшебного оружия, ослепило всех. Аберон выронил кинжал, ошеломленно зажмурился и, будучи не в силах остановить поступательного движения корпуса, практически сам напоролся на серебряный наконечник, притягивающей искрой вспыхивающий в ладони полуэльфа… Золотая стрела, не встретив никакого препятствия, даже без помощи арбалета по самое оперение вошла в черное сердце некроманта. Ланс вскрикнул – страшно и печально…
Я удовлетворенно хмыкнула. Возмездие свершилось! Тело короля-узурпатора начало таять, превращаясь в слабый столбик сизой дымки, быстро растворяющейся в теплом воздухе Ширулшэна. И вскоре от мага остался лишь тяжелый королевский венец, усеянный сапфирами, торжественно подкатившийся к ногам полукровки. Волшебная стрела, унесшая жизнь некроманта, дотла сгорела вместе с его ставшим уязвимым телом.
– Свершилось! – прозвучал ликующий голос с неба, и на землю плавно опустился Эткин, на спине которого призывно вопил и усиленно размахивал плащом черноволосый Марвин.
– Свершилось! – согласно поддержал величественный Саймонариэль, выходя из раскрывшегося Портала Света.
– Друзья! – Я радостно всплеснула руками. – Как же мне вас не хватало!
Саймон нежно привлек меня к себе и отечески погладил по растрепанным волосам.
Лансанариэль недоуменно поднял королевский венец, броско сиявший бесценными сапфирами в чашечках золотых наследственных роз.
– Имеешь полное право! – негромко подсказал Саймон, показывая жестом, чтобы полуэльф возложил праведно добытую корону на свою прекрасную голову. – Ты наследник древних королей по крови и облику, ты станешь достойным правителем Поющего Острова!
Ланс повертел венец в руках и скептически ухмыльнулся:
– На кой гоблин мне, спрашивается, сдались проблемы управления государством? Нет, королевский трон не для меня, зато я знаю человека, который гораздо больше подходит для подобной судьбоносной роли! – И он, как что-то незначительное и мешающее, небрежно сунул корону в мои руки. – Забирай, Мелеана! Уж если кто-то по праву и заслужил титул правителя Поющего Острова – так только ты! А у меня, – нежно улыбнулся он зардевшемуся от радости Огвуру, – уже есть то, ради чего стоит жить!
Теперь настала моя очередь потерянно вертеть драгоценный символ власти.
– Имеешь полное право! – вновь, словно свершая ритуал коронации, убежденно повторил магистр. – Ты наследница древних королей по крови и чести, ты станешь достойным правителем Поющего Острова!
Друзья поддержали слова эльфийского мага ровным одобрительным гулом.
– Ну уж нет. – Я испытала настоящее удовольствие, отказываясь от нудной обузы навязываемой мне власти. – Прекрасный народ эльфов не заслуживает такой уродливой повелительницы! – Не удержавшись, я вполне к месту ввернула давно полюбившуюся фразу: – Тем более что я хочу представить вам королевскую чету, должную по закону и справедливости унаследовать трон Ширулшэна! – И я сделала широкий победный жест, раздвигая притихших друзей.
Они тихонько шли от дальнего флигеля дворца, не привлекая ничьего внимания и никем, кроме меня, не замеченные. Он – высокий, весь в черном, с благородным, безупречно прекрасным бледным лицом, в ярком обрамлении вьющихся локонов цвета воронова крыла. А рядом с ним – она, не сводящая с него светящегося любовью взора. Молодая, стройная, ослепительно красивая и царственная даже в скромном сером платье. Они бесшумно вступили в круг моих друзей, встреченные почтительным молчанием. Я первая опустилась на колено, выражая преданность своим повелителям, своим наконец-то обретенным родителям.
– Тебе удалось, ты все же сумел ее отыскать! – едва слышно шепнула я.
– Благодаря тебе, дочка! – дрожащим голосом ответил король Мор.
Из глаз моей матери катились крупные прозрачные слезы счастья.
Саймонариэль взмахнул своим магическим посохом – и королевский венец раздвоился.
– Разрешите представить вам истинных властелинов Поющего Острова! – церемонно возвестил он. – Королеву Альзиру Шеар-эль-Реанон, дочь повелителя Шеаррана из клана Синих эльфов! – Он возложил один венец на голову моей матери. – И короля Мора, происходящего от правителя Нарроны знаменитого владыки Джаспера и королевы Смерти! – Он водрузил второй венец на черные кудри моего отца. – Да живут вечно благородные правители народа эльфов!
Ответом ему стало многоголосое эхо сотен ликующих голосов:
– Да живут они вечно!
Оказывается, увлеченные своими проблемами, мы и не заметили толпы горожан, собравшихся у ограды дворцового парка.
Король Мор поднял руку, испрашивая тишины:
– Скажите, люди, какой награды достойна наша дочь – Ульрика де Мор, Сумасшедшая принцесса, великая герцогиня Нарронская, спасшая свою мать из мрачных лап безумия и освободившая меня от власти Ледяного бога?
Окружающие молчали, тщетно подыскивая нужный ответ.
А я уже совсем собиралась возразить, что, мол, я вполне счастлива их радостью и не желаю большей награды, чем видеть их родные лица, как вдруг ощутила резкий приступ дурноты и ужасающую боль, иглой вонзившуюся в мозг. В глазах неожиданно потемнело, и я замертво повалилась на руки подхватившего меня отца.
ГЛАВА 10
Все-таки самое главное в жизни каждого разумного существа – это привычки и традиции! Именно они являются исходной точкой для осмысления истинных причин тех или иных наших поступков – как относительно хороших, так и условно плохих. К тому же именно их точное и неуклонное соблюдение и формирует сложный путь человеческого бытия – логически увязанную череду судьбоносных событий. Вот, к примеру, взять меня: вылезла девица в окно – и пожалуйста, ждет ее отныне дорога дальняя да витиеватая, с толпой оголтелых врагов и целым ворохом неудобоваримых магических подлянок. И как теперь ни старайся, но уже стопроцентно не отвертишься от злокозненных наездов выдумщицы-судьбы. Пусть даже ты никому очки не втираешь, паинькой не притворяешься и честно признаешься, что – да, сама неоднократно приложила ручку к тому самому пресловутому обвалу лавины приключений, которые и огребла закономерно на свою беспутную рыжую голову. Вот и разгребай теперь, Сумасшедшая принцесса, сложившуюся запутанную историю. Хотя оптимисты обычно утверждают, что выход есть из любой, даже самой безнадежной ситуации. А философ Эткин авторитетно говорит, что если вас проглотил дракон, то и в этом случае не стоит отчаиваться преждевременно. Для вас как минимум найдется целых два выхода. Вот так-то! Умение выпутываться из неудобных ситуаций – очень хорошая традиция…
Я задумалась, пытаясь мысленно перечислить, чему такому важному и нужному я успела научиться в жизни, не считая частых побегов через окно и просто неприличной, какой-то почти кошачьей живучести. Ах да, живучесть! Кажется, пора внести в мой официальный перечень привычек, традиций и принципов еще один весьма значимый пункт: если я на время утратила способность адекватно реагировать на окружающих, но при этом еще как-то умудряюсь дышать, а сердце бьется, значит, я благополучно пережила очередные неприятности. Но вот когда после очередной попытки умереть я стабильно прихожу в сознание от звуков знакомых голосов, значит, новые неприятности не заставят себя долго ждать! И это традиция! Спорно, конечно, удача это или нет – заранее знать, что впереди тебя ждут новые, еще более заковыристые неприятности? А я считаю, что это очень даже полезная способность. Возможно, другие решат, что удача от меня отвернулась, обрекая на разочарования и промахи. Но фортуна – понятие растяжимое, а отсутствие результата – тоже результат. Ведь там, где заканчивается полоса неудач, начинается территория кладбища. И это самая зловредная устоявшаяся традиция для всех героев без исключения!
Разговаривали четверо. Через открытое окно до меня доносился важный бас Эткина, насыщенный интонациями приятный баритон Огвура и частенько присоединяющийся к нему звонкий дискант Ланса. Марвин не произносил ничего вразумительного, но временами задумчиво кряхтел, при этом так шумно и усиленно почесывая затылок, что подобная некрасивая привычка ставила под угрозу его шикарную шевелюру, грозя весьма скоро свести ее на нет, превратив в преждевременную и удручающую по размаху лысину.
– Э-э-э, – однообразно-недоуменно тянул молодой. некромант, издавая именно тот самый неприятный звук, который и вывел меня из состояния забытья.
– Магикус, прекрати немедленно! – решительно потребовал Эткин. – У меня от твоих стонов зуб мудрости разболелся.
– Не понимаю! – озадаченно изрек Марвин, судя по долетающему до меня шороху, быстро листая какой-то магический трактат. – Здесь четко сказано, что после сборки всех деталей у меня должен получиться универсальный боевой амулет. А я же вместо него создал какую-то странную, совершенно не поддающуюся идентификации штукенцию…
– Знаю я эти учебные пособия из категории «сам себе волшебник». Там после каждой инструкции нужно от руки дописывать – тщательно обрабатывать напильником вновь собранный артефакт…
– Думаешь? – недоверчиво спросил Марвин.
Тишину разорвали пронзительные вжикающие звуки… Потянуло жуткой вонью…
– Фу! – возмущенно пискнул Ланс. – Ну и гадость же ты изобрел, Марвин!
– А чего! – насмешливо одобрил дракон. – Что хотел, то и получил – универсальный боевой артефакт! Убойная вещица, от ее амбре мухи на лету стаями дохнут!
Некромант прошипел что-то неприличное и, по всей вероятности, запустил неудавшимся раритетом в сторону кустов…
Бабахнуло. Причем так, что меня чуть с кровати не сбросило. Огвур громко выругался, дракон хихикал в своей привычной обидной манере. Марвин с грохотом разочарования захлопнул магический талмуд.
– Нет, ты погодь, погодь, – не успокаивался вредный дракон, – дай-ка я сам этот шедевр почитаю… – Снова раздался шорох истертых пергаментных страниц. – Так, – со вкусом декламировал гигант, – великий архимаг Дендроний советует: «А если попросит у тебя помощи благородный рыцарь, в дальний поход отбывающий, то выкуй магический пояс верности и надень его покидаемой прекрасной даме на то самое неназываемое место, наибольший искус несущее…»
– М-да, – язвительно хмыкнул орк, усиленно внимавший мудрой рекомендации. – Да ведь бедная баба с этаким магическим наворотом есть не сможет и помрет от голода задолго до возвращения глупого рыцаря…
Разноголосый хохот свидетельствовал о том, что пикантный юмор Огвура оценили по достоинству все участники увлекательной беседы. Я тоже не сдержалась и хмыкнула.
Магическая книга неуважительно полетела в кусты, которым, похоже, и так уже сегодня изрядно досталось.
– А что, маги все такие умные? – язвительно поддел Марвина прекрасный полуэльф, обычно любопытный просто до неприличия.
Некромант обиженно засопел свежим насморком.
– Успокойся, другие ничуть не лучше, – вступился за друга Эткин, на спине которого маг, без сомнения, и подхватил свое бурно прогрессирующее респираторное заболевание. – Эльфы тоже особой смекалкой не блещут!
– А ты докажи! – привычно выдал Ланс.
– Да запросто! – не спасовал летун. – Слышал я не так давно одну правдивую историю. Великий эльфийский владыка пожелал иметь сапоги из шкуры дракона. Ну сказано – сделано. Призывает к себе главный его военачальник двух самых доблестных воинов и велит: отправляйтесь-ка вы, братцы, в джунгли юга и добудьте для короля драконьи сапоги. Три года отсутствовали воины, но потом все же вернулись – одичавшие, израненные, усталые… «Где сапоги?» – грозно вопросил командир. И тут герои расплакались в голос: мол, убили они двести тридцать шесть драконов, но ни на одном из них сапог… так и не обнаружили!
Мой безудержный смех удачно вписался в царившее на улице веселье.
– Ура! – В оконном проеме возникла лукавая морда Эткина. – Ребята, она очнулась!
– Ну а я вам что говорил? – торжествующе констатировал Белый Волк. – А вы, пессимисты, ревели и хныкали – ой, типа она на этот раз заболеет серьезно и надолго! – Он удачно изобразил капризный голосок Лансанариэля. – Мелеана, скажи им, что ты абсолютно здорова и уже полностью готова к новым подвигам! И что запросто коронуешь еще десяток владык и замочишь сотню злобных карликов!
Я улыбнулась:
– Спорно. Хотя попробовать можно!
Но дракон недовольно покачал головой:
– Не слушай этих заводил, принцесса! Отдыхай, пока есть возможность.
Однако я настырно откинула пуховое одеяло и опустила на пол ноги, про себя дивясь их непривычной слабости. Первая же попытка встать с постели закончилась сильным приступом головокружения. Я виновато шмыгнула носом и, к вящей радости Эткина, послушно улеглась обратно, дав себе твердое обещание, что завтра меня в этой кровати и орда гоблинов не удержит.
Но у судьбы, как всегда и случается, конечно же имелись свои тайные планы, на беду – полностью идущие вразрез с моими излишне самоуверенными намерениями.
Я быстро нашла общий язык со своим отцом, памятуя о накрепко связавших нас событиях, произошедших в Геферте. Однажды я читала в одной очень умной книге, что девочки имеют привычку возводить своих отцов в ранг безупречных героев и поэтому, достигнув брачного возраста, подсознательно выбирают на роль мужа мужчину, обладающего сходными качествами. Скорее всего книга была права. Венценосный батюшка король Мор своим бледным красивым лицом и неторопливыми уверенными повадками разительно напоминал мне моего незабвенного Астора. Нет, принц демонов, конечно, отличался куда большей экспрессивностью, но главным оказалось то, что рядом с любым из этих двоих мужчин я ощущала себя в полнейшей безопасности. Надежность – вот то главное качество, которым должен обладать мой избранник.
Отец просидел у моей постели добрую половину вечера, говоря мало, но много и опечаленно вздыхая. На его белоснежное чело то и дело набегало легкое облачко задумчивой озабоченности, скрываемой им тщательно, но безрезультатно. Я поняла: отца гнетет что-то важное, не дающее в полной мере насладиться вновь обретенным семейным счастьем. Но он молчал, а я так и не решилась спросить его о природе овладевших им раздумий. Перед уходом он нежно поцеловал меня в лоб, пристально всматриваясь в мои наивно распахнутые зеленые глаза. Черные локоны на мгновение смешались с рыжими, словно хотели влить в них свою стальную волю. Дверь за королем закрылась.
– Ульрика! – Просительный шепот вырвал меня из полудремы. – Ты спишь?
На подоконнике сидел сопливый Марвин, прижимающий к носу огромный неряшливо скомканный платок.
– Дружище, – хихикнула я, – ты бы взял, что ли, у меня в сумке мазь с базиликом и намазал себе переносицу!
– Гоблин ее забери, эту ангину, – неразборчиво прогнусавил некромант, несмело косясь на меня поверх платка. – Такую заразу даже магия не исцеляет! Это меня боги наказали…
Я заинтересованно приподнялась на локте.
– …за тебя! – виновато закончил Марвин, сконфуженно сморкаясь.
Я рассмеялась:
– Брось! Это же самая обычная простуда. А подхватил ты ее во время полета на Эткине, стремясь как можно скорее попасть в Ширулшэн и помочь мне!
Взор мага просветлел:
– Ну да. Честно говоря, я все время боялся, что с тобой может произойти что-то нехорошее! А теперь еще и Саймон…
Мое сердце настороженно бухнуло.
– А что Саймон? – взволнованно перебила я. – Что он говорит?
Молодой маг неловко слез с высокого подоконника и робко приблизился к кровати.
– Прости меня, Мелеана! – жалобно попросил он. – Я оказался не прав относительно тебя и принца демонов. В конце концов, нечего нам было совать нос в твою личную жизнь…
Я молча протянула Марвину руку, которую он крепко пожал и облегченно вздохнул.
– Так что там с Саймонариэлем? – напомнила я.
Некромант оторвался от моей сумки, в которой хозяйски копался с самым невозмутимым видом.
– Может, это просто старость? – осмелился предположить он. – Все-таки Саймону уже очень много лет. Что-то я его совсем не понимаю. Он там сидит, почитай, целый день, пялится в свой хрустальный шар, заламывает руки и предрекает недоброе! – Марвин наклонился ко мне и шепнул в самое ухо: – Боюсь, это касается тебя, Мелеана. – Он отодвинулся, озабоченно посмотрел мне в глаза и добавил с надеждой: – Наверно, это маразм, может он ошибся?
Но Марвин понимал, что занимается никчемным самообманом, потому как магическое око подсказывало ему, что Саймонариэль прав, мучая некроманта аналогичными, смутными и пугающими видениями.
Сраженная интуитивным предчувствием, я откинулась на подушку.
«Да нет, дружище, старый маг не ошибается! – устало подумала я. – Вон она и пришла – закономерная беда! Ведь проклятия Гельды и Аберона еще не исчерпались и не исполнились до конца…»
Жизнь никогда не била меня по лицу. Возможно, она посчитала подобное наказание неэтичным или просто брезговала прикасаться к моему вопиющему уродству. Зато под дых я получала часто и весьма болезненно. Причем в самые непредсказуемые и неожиданные моменты. И это меня не удивляло ничуть. Как говорится, любишь кататься – люби и саночки возить. Хотя в большинстве случаев возникающие последствия носили совершенно стихийный и непредсказуемый характер.
Так получилось и на этот раз…
Мгновенно установившиеся дружеские и близкие отношения с отцом ничуть не повлияли на мое восприятие матери – неопределенное, носящее легкий оттенок затянувшегося и все никак не проходящего удивления. У меня попросту не укладывалось в голове, как может эта обворожительная эльфийка, хрупкая и тоненькая, как подросток, выглядевшая едва ли не моложе меня, являться моей матерью. Как смог этот безупречно девственный стан, подобный гибкой лозе винограда, выносить ладно бы только меня, так ведь еще и моего брата-близнеца, высоченного, поджарого, но мускулистого и широкоплечего короля-воина, блистательного Ульриха де Мора, правителя всея Нарроны. Непостижимо!
Утро началось с визита матушки. Сквозь сладкую рассветную дрему я чутко различила легкий скрип приоткрывшейся двери. Стройная невысокая фигурка, не достигающая даже гренадерского плеча рыжеволосой доченьки, робко скользнула в мою комнату, путаясь в пышной юбке и прижимая к груди глубокую фарфоровую миску, неустойчиво подрагивающую в слабых руках. От тарелки тянуло аппетитным запахом наваристого куриного бульона. Альзира жалобно воззрилась на мою атлетическую фигуру, стыдливо прикрывшуюся одеялом до самого носа, но усилием воли превозмогла возникшую неловкость и нежно заворковала серебристым голоском:
– С добрым утром, дорогая! А я вот тебе супчика принесла для поправки здоровья!
– Мне бы бифштекс с луком лучше да кружку темного пива, – чистосердечно попросила я, невольно пытаясь смягчить зычный голос и не напугать свою похожую на статуэтку матушку.
Две тонкие дуги эльфийских бровей сердито поползли вверх.
– Забудь о пиве, дорогая! – наставительно провозгласила мать, видимо, так и не сумев выдавить из себя более интимное слово «дочка». – Ведь тебе сейчас нельзя принимать даже каплю алкоголя!
– Почему? – недоуменно поинтересовалась я.
– Как это почему? – хлопнула ресницами королева. – В твоем-то положении…
– А что у меня за положение?
– Как, ты не знаешь? – И без того огромные глаза распахнулись еще шире. – У тебя будет ребенок! Саймонариэль сказал, что еще не скоро, но он никогда не ошибается…
– Ребенок? – шокированно переспросила я, не дослушав матери, и тут до меня наконец-то дошло.
Ну конечно! Так вот в чем крылась тайная причина моего странного недомогания, слабости, головокружения и надоедливой утренней тошноты. У меня будет ребенок – ребенок от Астора! Но это же… это же просто замечательно! Дитя, в котором возродится часть души великого принца демонов. Крохотное беззащитное существо с мягкими ручками, доверчиво обнимающими меня за шею. Чудо с алыми губками, прижимающимися к моей груди и пьющими материнское молоко. И он будет моим, только моим… Волна теплых чувств неожиданно поднялась внутри и ширилась бесконечно, без остатка заполняя сердце и душу. Подумать только, у меня родится наше дитя – плод страстной любви, бесценный дар богов. Я вспомнила осторожные намеки Астора на того, «кто придет после него», и поняла: он знал, он предвидел, но не решился сказать мне напрямую. О Астор!
– Это просто чудесно! – продолжала заботливо ворковать мать. – Марвин рассказывал мне о Генрихе, благородном повелителе сильфов. Нужно немедленно послать ему известие об ожидаемом радостном событии…
– А Генрих-то тут при чем? – не поняла я.
– Ну как же, глупенькая! – менторским тоном попеняла мне Альзира. – Ребенок эльфийской принцессы и правителя сильфов – это так символично! Это означает восстановление утраченного мира и создание нерушимого союза между двумя древними расами!
Я задумалась, пытаясь мысленно перечислить, чему такому важному и нужному я успела научиться в жизни, не считая частых побегов через окно и просто неприличной, какой-то почти кошачьей живучести. Ах да, живучесть! Кажется, пора внести в мой официальный перечень привычек, традиций и принципов еще один весьма значимый пункт: если я на время утратила способность адекватно реагировать на окружающих, но при этом еще как-то умудряюсь дышать, а сердце бьется, значит, я благополучно пережила очередные неприятности. Но вот когда после очередной попытки умереть я стабильно прихожу в сознание от звуков знакомых голосов, значит, новые неприятности не заставят себя долго ждать! И это традиция! Спорно, конечно, удача это или нет – заранее знать, что впереди тебя ждут новые, еще более заковыристые неприятности? А я считаю, что это очень даже полезная способность. Возможно, другие решат, что удача от меня отвернулась, обрекая на разочарования и промахи. Но фортуна – понятие растяжимое, а отсутствие результата – тоже результат. Ведь там, где заканчивается полоса неудач, начинается территория кладбища. И это самая зловредная устоявшаяся традиция для всех героев без исключения!
Разговаривали четверо. Через открытое окно до меня доносился важный бас Эткина, насыщенный интонациями приятный баритон Огвура и частенько присоединяющийся к нему звонкий дискант Ланса. Марвин не произносил ничего вразумительного, но временами задумчиво кряхтел, при этом так шумно и усиленно почесывая затылок, что подобная некрасивая привычка ставила под угрозу его шикарную шевелюру, грозя весьма скоро свести ее на нет, превратив в преждевременную и удручающую по размаху лысину.
– Э-э-э, – однообразно-недоуменно тянул молодой. некромант, издавая именно тот самый неприятный звук, который и вывел меня из состояния забытья.
– Магикус, прекрати немедленно! – решительно потребовал Эткин. – У меня от твоих стонов зуб мудрости разболелся.
– Не понимаю! – озадаченно изрек Марвин, судя по долетающему до меня шороху, быстро листая какой-то магический трактат. – Здесь четко сказано, что после сборки всех деталей у меня должен получиться универсальный боевой амулет. А я же вместо него создал какую-то странную, совершенно не поддающуюся идентификации штукенцию…
– Знаю я эти учебные пособия из категории «сам себе волшебник». Там после каждой инструкции нужно от руки дописывать – тщательно обрабатывать напильником вновь собранный артефакт…
– Думаешь? – недоверчиво спросил Марвин.
Тишину разорвали пронзительные вжикающие звуки… Потянуло жуткой вонью…
– Фу! – возмущенно пискнул Ланс. – Ну и гадость же ты изобрел, Марвин!
– А чего! – насмешливо одобрил дракон. – Что хотел, то и получил – универсальный боевой артефакт! Убойная вещица, от ее амбре мухи на лету стаями дохнут!
Некромант прошипел что-то неприличное и, по всей вероятности, запустил неудавшимся раритетом в сторону кустов…
Бабахнуло. Причем так, что меня чуть с кровати не сбросило. Огвур громко выругался, дракон хихикал в своей привычной обидной манере. Марвин с грохотом разочарования захлопнул магический талмуд.
– Нет, ты погодь, погодь, – не успокаивался вредный дракон, – дай-ка я сам этот шедевр почитаю… – Снова раздался шорох истертых пергаментных страниц. – Так, – со вкусом декламировал гигант, – великий архимаг Дендроний советует: «А если попросит у тебя помощи благородный рыцарь, в дальний поход отбывающий, то выкуй магический пояс верности и надень его покидаемой прекрасной даме на то самое неназываемое место, наибольший искус несущее…»
– М-да, – язвительно хмыкнул орк, усиленно внимавший мудрой рекомендации. – Да ведь бедная баба с этаким магическим наворотом есть не сможет и помрет от голода задолго до возвращения глупого рыцаря…
Разноголосый хохот свидетельствовал о том, что пикантный юмор Огвура оценили по достоинству все участники увлекательной беседы. Я тоже не сдержалась и хмыкнула.
Магическая книга неуважительно полетела в кусты, которым, похоже, и так уже сегодня изрядно досталось.
– А что, маги все такие умные? – язвительно поддел Марвина прекрасный полуэльф, обычно любопытный просто до неприличия.
Некромант обиженно засопел свежим насморком.
– Успокойся, другие ничуть не лучше, – вступился за друга Эткин, на спине которого маг, без сомнения, и подхватил свое бурно прогрессирующее респираторное заболевание. – Эльфы тоже особой смекалкой не блещут!
– А ты докажи! – привычно выдал Ланс.
– Да запросто! – не спасовал летун. – Слышал я не так давно одну правдивую историю. Великий эльфийский владыка пожелал иметь сапоги из шкуры дракона. Ну сказано – сделано. Призывает к себе главный его военачальник двух самых доблестных воинов и велит: отправляйтесь-ка вы, братцы, в джунгли юга и добудьте для короля драконьи сапоги. Три года отсутствовали воины, но потом все же вернулись – одичавшие, израненные, усталые… «Где сапоги?» – грозно вопросил командир. И тут герои расплакались в голос: мол, убили они двести тридцать шесть драконов, но ни на одном из них сапог… так и не обнаружили!
Мой безудержный смех удачно вписался в царившее на улице веселье.
– Ура! – В оконном проеме возникла лукавая морда Эткина. – Ребята, она очнулась!
– Ну а я вам что говорил? – торжествующе констатировал Белый Волк. – А вы, пессимисты, ревели и хныкали – ой, типа она на этот раз заболеет серьезно и надолго! – Он удачно изобразил капризный голосок Лансанариэля. – Мелеана, скажи им, что ты абсолютно здорова и уже полностью готова к новым подвигам! И что запросто коронуешь еще десяток владык и замочишь сотню злобных карликов!
Я улыбнулась:
– Спорно. Хотя попробовать можно!
Но дракон недовольно покачал головой:
– Не слушай этих заводил, принцесса! Отдыхай, пока есть возможность.
Однако я настырно откинула пуховое одеяло и опустила на пол ноги, про себя дивясь их непривычной слабости. Первая же попытка встать с постели закончилась сильным приступом головокружения. Я виновато шмыгнула носом и, к вящей радости Эткина, послушно улеглась обратно, дав себе твердое обещание, что завтра меня в этой кровати и орда гоблинов не удержит.
Но у судьбы, как всегда и случается, конечно же имелись свои тайные планы, на беду – полностью идущие вразрез с моими излишне самоуверенными намерениями.
Я быстро нашла общий язык со своим отцом, памятуя о накрепко связавших нас событиях, произошедших в Геферте. Однажды я читала в одной очень умной книге, что девочки имеют привычку возводить своих отцов в ранг безупречных героев и поэтому, достигнув брачного возраста, подсознательно выбирают на роль мужа мужчину, обладающего сходными качествами. Скорее всего книга была права. Венценосный батюшка король Мор своим бледным красивым лицом и неторопливыми уверенными повадками разительно напоминал мне моего незабвенного Астора. Нет, принц демонов, конечно, отличался куда большей экспрессивностью, но главным оказалось то, что рядом с любым из этих двоих мужчин я ощущала себя в полнейшей безопасности. Надежность – вот то главное качество, которым должен обладать мой избранник.
Отец просидел у моей постели добрую половину вечера, говоря мало, но много и опечаленно вздыхая. На его белоснежное чело то и дело набегало легкое облачко задумчивой озабоченности, скрываемой им тщательно, но безрезультатно. Я поняла: отца гнетет что-то важное, не дающее в полной мере насладиться вновь обретенным семейным счастьем. Но он молчал, а я так и не решилась спросить его о природе овладевших им раздумий. Перед уходом он нежно поцеловал меня в лоб, пристально всматриваясь в мои наивно распахнутые зеленые глаза. Черные локоны на мгновение смешались с рыжими, словно хотели влить в них свою стальную волю. Дверь за королем закрылась.
– Ульрика! – Просительный шепот вырвал меня из полудремы. – Ты спишь?
На подоконнике сидел сопливый Марвин, прижимающий к носу огромный неряшливо скомканный платок.
– Дружище, – хихикнула я, – ты бы взял, что ли, у меня в сумке мазь с базиликом и намазал себе переносицу!
– Гоблин ее забери, эту ангину, – неразборчиво прогнусавил некромант, несмело косясь на меня поверх платка. – Такую заразу даже магия не исцеляет! Это меня боги наказали…
Я заинтересованно приподнялась на локте.
– …за тебя! – виновато закончил Марвин, сконфуженно сморкаясь.
Я рассмеялась:
– Брось! Это же самая обычная простуда. А подхватил ты ее во время полета на Эткине, стремясь как можно скорее попасть в Ширулшэн и помочь мне!
Взор мага просветлел:
– Ну да. Честно говоря, я все время боялся, что с тобой может произойти что-то нехорошее! А теперь еще и Саймон…
Мое сердце настороженно бухнуло.
– А что Саймон? – взволнованно перебила я. – Что он говорит?
Молодой маг неловко слез с высокого подоконника и робко приблизился к кровати.
– Прости меня, Мелеана! – жалобно попросил он. – Я оказался не прав относительно тебя и принца демонов. В конце концов, нечего нам было совать нос в твою личную жизнь…
Я молча протянула Марвину руку, которую он крепко пожал и облегченно вздохнул.
– Так что там с Саймонариэлем? – напомнила я.
Некромант оторвался от моей сумки, в которой хозяйски копался с самым невозмутимым видом.
– Может, это просто старость? – осмелился предположить он. – Все-таки Саймону уже очень много лет. Что-то я его совсем не понимаю. Он там сидит, почитай, целый день, пялится в свой хрустальный шар, заламывает руки и предрекает недоброе! – Марвин наклонился ко мне и шепнул в самое ухо: – Боюсь, это касается тебя, Мелеана. – Он отодвинулся, озабоченно посмотрел мне в глаза и добавил с надеждой: – Наверно, это маразм, может он ошибся?
Но Марвин понимал, что занимается никчемным самообманом, потому как магическое око подсказывало ему, что Саймонариэль прав, мучая некроманта аналогичными, смутными и пугающими видениями.
Сраженная интуитивным предчувствием, я откинулась на подушку.
«Да нет, дружище, старый маг не ошибается! – устало подумала я. – Вон она и пришла – закономерная беда! Ведь проклятия Гельды и Аберона еще не исчерпались и не исполнились до конца…»
Жизнь никогда не била меня по лицу. Возможно, она посчитала подобное наказание неэтичным или просто брезговала прикасаться к моему вопиющему уродству. Зато под дых я получала часто и весьма болезненно. Причем в самые непредсказуемые и неожиданные моменты. И это меня не удивляло ничуть. Как говорится, любишь кататься – люби и саночки возить. Хотя в большинстве случаев возникающие последствия носили совершенно стихийный и непредсказуемый характер.
Так получилось и на этот раз…
Мгновенно установившиеся дружеские и близкие отношения с отцом ничуть не повлияли на мое восприятие матери – неопределенное, носящее легкий оттенок затянувшегося и все никак не проходящего удивления. У меня попросту не укладывалось в голове, как может эта обворожительная эльфийка, хрупкая и тоненькая, как подросток, выглядевшая едва ли не моложе меня, являться моей матерью. Как смог этот безупречно девственный стан, подобный гибкой лозе винограда, выносить ладно бы только меня, так ведь еще и моего брата-близнеца, высоченного, поджарого, но мускулистого и широкоплечего короля-воина, блистательного Ульриха де Мора, правителя всея Нарроны. Непостижимо!
Утро началось с визита матушки. Сквозь сладкую рассветную дрему я чутко различила легкий скрип приоткрывшейся двери. Стройная невысокая фигурка, не достигающая даже гренадерского плеча рыжеволосой доченьки, робко скользнула в мою комнату, путаясь в пышной юбке и прижимая к груди глубокую фарфоровую миску, неустойчиво подрагивающую в слабых руках. От тарелки тянуло аппетитным запахом наваристого куриного бульона. Альзира жалобно воззрилась на мою атлетическую фигуру, стыдливо прикрывшуюся одеялом до самого носа, но усилием воли превозмогла возникшую неловкость и нежно заворковала серебристым голоском:
– С добрым утром, дорогая! А я вот тебе супчика принесла для поправки здоровья!
– Мне бы бифштекс с луком лучше да кружку темного пива, – чистосердечно попросила я, невольно пытаясь смягчить зычный голос и не напугать свою похожую на статуэтку матушку.
Две тонкие дуги эльфийских бровей сердито поползли вверх.
– Забудь о пиве, дорогая! – наставительно провозгласила мать, видимо, так и не сумев выдавить из себя более интимное слово «дочка». – Ведь тебе сейчас нельзя принимать даже каплю алкоголя!
– Почему? – недоуменно поинтересовалась я.
– Как это почему? – хлопнула ресницами королева. – В твоем-то положении…
– А что у меня за положение?
– Как, ты не знаешь? – И без того огромные глаза распахнулись еще шире. – У тебя будет ребенок! Саймонариэль сказал, что еще не скоро, но он никогда не ошибается…
– Ребенок? – шокированно переспросила я, не дослушав матери, и тут до меня наконец-то дошло.
Ну конечно! Так вот в чем крылась тайная причина моего странного недомогания, слабости, головокружения и надоедливой утренней тошноты. У меня будет ребенок – ребенок от Астора! Но это же… это же просто замечательно! Дитя, в котором возродится часть души великого принца демонов. Крохотное беззащитное существо с мягкими ручками, доверчиво обнимающими меня за шею. Чудо с алыми губками, прижимающимися к моей груди и пьющими материнское молоко. И он будет моим, только моим… Волна теплых чувств неожиданно поднялась внутри и ширилась бесконечно, без остатка заполняя сердце и душу. Подумать только, у меня родится наше дитя – плод страстной любви, бесценный дар богов. Я вспомнила осторожные намеки Астора на того, «кто придет после него», и поняла: он знал, он предвидел, но не решился сказать мне напрямую. О Астор!
– Это просто чудесно! – продолжала заботливо ворковать мать. – Марвин рассказывал мне о Генрихе, благородном повелителе сильфов. Нужно немедленно послать ему известие об ожидаемом радостном событии…
– А Генрих-то тут при чем? – не поняла я.
– Ну как же, глупенькая! – менторским тоном попеняла мне Альзира. – Ребенок эльфийской принцессы и правителя сильфов – это так символично! Это означает восстановление утраченного мира и создание нерушимого союза между двумя древними расами!