Страница:
Наверно, меня спасла интуиция. Я не увидела, а скорее каким-то шестым чувством ощутила острое, как бритва, прозрачное лезвие, стремительно пронесшееся в паре миллиметров от моей шеи, и успела плавно отклониться. В холодном воздухе закружился клочок срезанных рыжих волос. Тварь разочарованно заскрипела. Не оставляя мне времени на передышку, на меня тут же бросилось второе агрессивное существо. И опять меня спасла отнюдь не собственная ловкость, а предупреждающий бледный солнечный зайчик, вовремя отразившийся от лезвия противника, одно приближение которого тут же покрывало мои локоны белым налетом изморози. Клинок Нурилона встретился с невидимым оружием. Раздалось громкое шипение, которое можно услышать, когда пышущую жаром заготовку будущего меча погружают в бочку с холодной водой.
– Спаси меня, Аола! – испуганно взмолилась я. – Похоже, эти твари и в самом деле сделаны изо льда!
Часто ли каждому из нас приходится попадать в действительно опасную ситуацию? Не знаю, но так тяжело, как сейчас, мне не приходилось даже во время боя с моим недавним врагом и сводным братом принцем Ужасом. Только что я неразумно сетовала, как трудно отражать удары ледяных тварей, и жаловалась самой себе, что хуже быть уже не может. Но стоило тварям напасть на меня одновременно, как мгновенно стало ясно: я сильно ошибалась… Я вертелась из стороны в сторону, приседала, проскальзывала под призрачно мелькающими лезвиями и исполняла настоящие балетные пируэты, никогда не доступные мне ранее. Соприкосновение моего меча и ужасного оружия морозных существ рождало снопы искр. Думаю, со стороны это выглядело даже красиво. Но я не имела ни малейшего шанса устоять хотя бы против одного из этих бойцов. А уж против двоих…
Неожиданно при очередном наклоне я ощутила что-то узкое и твердое, надавившее на мой бок. И как же я Могла забыть! В боковом кармане колета лежало Зеркало истинного облика, уже не раз выручавшее меня в затруднительных случаях. Я отскочила в сторону, выхватила из кармана волшебный артефакт и, повернувшись вполоборота, поймала в его стеклянной поверхности отражение одной из тварей. От ужаса я глухо вскрикнула и чуть не выронила Зеркало из пальцев. Попав в поле действия магического предмета, существо стало видимым. Зеркало явило мне что-то омерзительно бесформенное, напоминавшее перепутанный ворох скользких сизых щупалец, в самой гуще которых тут и там постоянно открывались треугольные зубастые пасти. Тварь обладала десятком гибких тощих хлыстообразных конечностей, каждая из которых оканчивалась огромным острым, стеклянно поблескивающим когтем-лезвием. Я застыла как вкопанная, не в силах отвести взгляда от жуткого зрелища. Пользуясь моей неосмотрительной оплошностью, тварь с победным ревом прыгнула на мою открытую для налета спину. Не поворачиваясь, я что было сил ударила мечом назад, попав точно в один из разверстых ртов необычного врага. Тварь жалобно взвыла, дернулась, но не смогла сдержать поступательного движения и по инерции еще сильнее нанизалась на пылающее острие Нурилона. Поток синей дурно пахнущей жижи хлынул из рассеченного тела, мгновенно ставшего видимым. Вторая тварь, совершенно взбешенная видом издыхающей на земле напарницы, взмахнула всеми когтями…
У меня не оставалось времени для того, чтобы освободить меч от густой, вязкой серой массы, в которую стремительно превращалось убитое мною существо. Я просто бросила клинок, выхватила из ножен Разящую иглу и метнула ее во второго противника. Тонкая дага мелькнула в воздухе и напрочь отсекла твари одну из конечностей. Коготь упал на увядшую траву. Раненое существо оглушительно завопило, поджало искалеченный обрубок конечности и, свернувшись в воронку урагана, взмыло в небо. До меня еще долетали его яростные, полные мстительного обещания вернуться и поквитаться вопли, когда оно стремительно улепетывало прочь. Убитая тварь растекалась, таяла, как мороженое, превращалась в лужу серой жидкости, медленно впитывающейся в песчаный речной берег. Вскоре от нее не осталось ни малейшего следа.
Я жалобно всхлипнула, опустилась на колени и, закрыв лицо руками, бурно разрыдалась от пережитого потрясения, боясь поверить в то, что я каким-то чудом еще жива.
ГЛАВА 5
– Спаси меня, Аола! – испуганно взмолилась я. – Похоже, эти твари и в самом деле сделаны изо льда!
Часто ли каждому из нас приходится попадать в действительно опасную ситуацию? Не знаю, но так тяжело, как сейчас, мне не приходилось даже во время боя с моим недавним врагом и сводным братом принцем Ужасом. Только что я неразумно сетовала, как трудно отражать удары ледяных тварей, и жаловалась самой себе, что хуже быть уже не может. Но стоило тварям напасть на меня одновременно, как мгновенно стало ясно: я сильно ошибалась… Я вертелась из стороны в сторону, приседала, проскальзывала под призрачно мелькающими лезвиями и исполняла настоящие балетные пируэты, никогда не доступные мне ранее. Соприкосновение моего меча и ужасного оружия морозных существ рождало снопы искр. Думаю, со стороны это выглядело даже красиво. Но я не имела ни малейшего шанса устоять хотя бы против одного из этих бойцов. А уж против двоих…
Неожиданно при очередном наклоне я ощутила что-то узкое и твердое, надавившее на мой бок. И как же я Могла забыть! В боковом кармане колета лежало Зеркало истинного облика, уже не раз выручавшее меня в затруднительных случаях. Я отскочила в сторону, выхватила из кармана волшебный артефакт и, повернувшись вполоборота, поймала в его стеклянной поверхности отражение одной из тварей. От ужаса я глухо вскрикнула и чуть не выронила Зеркало из пальцев. Попав в поле действия магического предмета, существо стало видимым. Зеркало явило мне что-то омерзительно бесформенное, напоминавшее перепутанный ворох скользких сизых щупалец, в самой гуще которых тут и там постоянно открывались треугольные зубастые пасти. Тварь обладала десятком гибких тощих хлыстообразных конечностей, каждая из которых оканчивалась огромным острым, стеклянно поблескивающим когтем-лезвием. Я застыла как вкопанная, не в силах отвести взгляда от жуткого зрелища. Пользуясь моей неосмотрительной оплошностью, тварь с победным ревом прыгнула на мою открытую для налета спину. Не поворачиваясь, я что было сил ударила мечом назад, попав точно в один из разверстых ртов необычного врага. Тварь жалобно взвыла, дернулась, но не смогла сдержать поступательного движения и по инерции еще сильнее нанизалась на пылающее острие Нурилона. Поток синей дурно пахнущей жижи хлынул из рассеченного тела, мгновенно ставшего видимым. Вторая тварь, совершенно взбешенная видом издыхающей на земле напарницы, взмахнула всеми когтями…
У меня не оставалось времени для того, чтобы освободить меч от густой, вязкой серой массы, в которую стремительно превращалось убитое мною существо. Я просто бросила клинок, выхватила из ножен Разящую иглу и метнула ее во второго противника. Тонкая дага мелькнула в воздухе и напрочь отсекла твари одну из конечностей. Коготь упал на увядшую траву. Раненое существо оглушительно завопило, поджало искалеченный обрубок конечности и, свернувшись в воронку урагана, взмыло в небо. До меня еще долетали его яростные, полные мстительного обещания вернуться и поквитаться вопли, когда оно стремительно улепетывало прочь. Убитая тварь растекалась, таяла, как мороженое, превращалась в лужу серой жидкости, медленно впитывающейся в песчаный речной берег. Вскоре от нее не осталось ни малейшего следа.
Я жалобно всхлипнула, опустилась на колени и, закрыв лицо руками, бурно разрыдалась от пережитого потрясения, боясь поверить в то, что я каким-то чудом еще жива.
ГЛАВА 5
Марвина пошатывало от усталости. Мысленно он уже давно и неоднократно послал к разэтаким гоблинам и подбивших его на эту непыльную работенку Генриха с Саймонариэлем, и короля Ульриха, милостиво разрешившего молодому некроманту удалиться от двора, и даже свою распрекрасную женушку, которая, подхватив юбки, шустро умчалась куда-то примерять новомодные наряды. Прописная истина гласит: не можешь изменить саму жизнь – тогда измени отношение к ней. Но Марвин все и всегда привык делать по-своему. Разлюбить Лепру он уже не мог, мысль избавиться от магического дара и зажить жизнью простого человека казалась кощунственной, а игнорировать насущные проблемы друга стало бы самым недостойным поступком. И Марвин позволил себя уговорить. А если ты начинаешь уступать, то остановиться уже невозможно. Архимаг попробовал в корне изменить безмерно опостылевшую ему пресную придворную жизнь, сводившуюся к однообразному простаиванию за пышным королевским креслом. Он мечтал о приключениях, а вместо этого получил еще более нудную и обременительную тягомотину. Нет, он конечно же не был ленивым или черствым. Кроме того, поначалу Марвину и самому понравилось проявлять благородство.
Сначала он согласился усилить городские стены заклинаниями, направленными на отражение враждебной магии, потом сам вызвался позолотить крыши всех зданий без исключения, включая и кровли самых маленьких Домиков. Затем он переместил через пространственные порталы экзотические, изумительной красоты растения, беспримерно украсившие столичные сады. А теперь, в итоге, его попросту неблагодарно выматывали всякими бытовыми мелочами, больше подошедшими бы дешевым дилетантам-фокусникам, выступающим в ярмарочных балаганах. Баламуты-гномы ежедневно приставали с идеей заменить воду в фонтанах на пиво, а эльфы – наоборот, слезно упрашивали мага наложить на вечно подвыпивших гномов заклятие пожизненного стойкого отвращения к спиртному. Демоны из отряда Азура, охранявшие невиданную по размеру стройку и проявлявшие повышенный интерес к прелестным сильфидам, умоляли некроманта сварить какое-нибудь любовное зелье, а заодно чуть подправить внешность несговорчивых дам путем сильного повышении волосатости по всему телу и укорачивания ног вполовину, что, по их мнению, придало бы красоте местных девушек более утонченный и демонический колорит. Сильфские же кавалеры, и так уже весьма обозленные постоянной эротической озабоченностью крылатого гарнизона, доводили мага до истерики требованиями наградить настырных демонов срочной поголовной и стопроцентной импотенцией. И нетрудно догадаться, у кого в итоге голова шла кругом от всего обилия этих противоречивых, взаимоисключающих, а поэтому совершенно невыполнимых просьб. Правильно – у Марвина! Казалось бы, чего проще: отсылай всех просителей к Генриху – ведь для того в мире и существуют повелители, чтобы мудро разруливать возникающие запутанные ситуации, но правитель сильфов…
Марвин тяжело вздохнул и неодобрительно покосился на Генриха, стоявшего рядом, среди каменных блоков недостроенной стены. Повелитель совершенно не собирался решать чужие проблемы: он от собственных-то не знал куда деваться. Благородный барон совсем не походил на утонченного могущественного наследника древнего рода. Сейчас он точь-в-точь напоминал какого-нибудь тугодума-каменотеса из самой захудалой провинции, и пахло от него соответственно. Красавец некромант брезгливо сморщил нос и принялся массировать ноющий по причине авральной работы затылок. Такой мучительной головной боли ему не довелось испытывать даже наутро после недавней королевской свадьбы.
– Генрих, – жалобно попросил Марвин, – переодел бы ты рубашку, что ли…
– Ага, вижу, она малость загрязнилась, – покладисто согласился барон. – Хотя, зная твои вкусы, я бы скорее склонился к версии, что ты не одобряешь ее цвета.
– Ничего не имею против цвета строительного раствора, – буркнул некромант, поворачиваясь по ветру. – Но вот мой нос ее не одобряет категорически!
Де Грей расхохотался:
– Тонко подмечено. Солнце клонится к закату, так что на сегодня работа закончена. Неподалеку от города, в лесу, протекает небольшой ручей. Может, прогуляемся для совершения водных процедур?
Маг обрадованно кивнул. Одна только мысль о целительных свойствах прохладной и чистой родниковой воды уже приносила значительное облегчение его многострадальной замороченной голове.
– А если и впрямь попробовать приворотный напиток? – сам с собой вполголоса рассуждал некромант, следуя за бароном, уводившим его незаметной лесной тропкой, затейливо петлявшей среди раскидистых кустов папоротника.
– Не вздумай! – протестующе прикрикнул Генрих. – Не хватало мне еще для полного счастья появления среди дворянских сильфских родов незаконнорожденных младенцев с демонической наружностью!
– Э? – опешил растерявшийся Марвин. – Ты это о чем говоришь?
– Да не о чем, а о ком, – разгневанно уточнил барон. – Об азуровских ловеласах, естественно. Они нынче ночью в темноте окна перепутали, ну и постучались ко мне в спальню, думая, будто это будуар придворных фрейлин. Знаешь, услышав то, что они нашептывали в приоткрытые ставни, я понял, что пока еще очень плохо осведомлен о многих подробностях интимных отношений между мужчинами и женщинами…
Марвин скептично хмыкнул:
– Скажи спасибо, что демоны к тебе в кровать не полезли! А если серьезно – жениться тебе надо, барон! Чтобы фривольные мысли воображение по ночам не будоражили. Я вообще-то, упоминая приворотное зелье, имел в виду тебя и нашу сумасбродную рыжую принцессу.
– Ее? – подпрыгнул де Грей как ужаленный. – Ты с ума сошел? Не смей!
– Ну и зря! – обижено надулся некромант. – Это стало бы лучшим выходом, причем для всех. Для обоих наших государств, для тебя, да и для нее тоже. А то у девчонки ветер в голове, она сама не знает, чего хочет и кто ей на самом деле люб. Ой, чую, огребем мы еще с ее сердечными заморочками проблем по самое не хочу! А может, все-таки рискнем? Я знаю нужные травы…
– Нет, ни в коем случае! – решительно отказался Генрих. – Спасибо тебе, конечно, я ведь вижу, что ты нам добра желаешь, но все же не смогу – зная, что это все не искренне, что ее опоили…
– Пить! – внезапно раздалось где-то рядом. – Пить, во имя богини Аолы!
Марвин и Генрих не раздумывая бросились вперед, ведомые слабым голосом, руками раздвигая спутанные ветки густых кустарников. Вскоре их взору открылась небольшая покрытая мягкой травой поляна, на которой бессильно распростерлось худое, изможденное мужское тело. Барон бережно перевернул страдальца на спину. На него смотрели ввалившиеся, наполненные невыразимой мукой зеленые глаза.
– Эльф! – изумленно вскрикнул барон. – Но разве такое возможно? Ведь эльфы очень живучи, а этот выглядит так, будто вот-вот отдаст душу Пресветлым богам!
Длинные умелые пальцы Марвина между тем ловко ощупывали раны незнакомца. Некромант сокрушенно вздохнул:
– Слишком поздно. Если бы мы встретились хоть пару дней назад, но теперь… Видишь… – Он указал на несколько порезов, перевязанных дурно пахнущими грязными тряпками: – Следы от кинжала внешне неглубокие, но лезвие было отравлено. От этого яда нет спасения, если раны не обработать сразу же специальным противоядием. А то, что он оказался эльфом, лишь продлило его мучения. К сожалению, я уже ничем не смогу помочь этому несчастному, а только в меру своих возможностей облегчу его последние минуты.
Маг вынул из кармана небольшой флакончик и капнул на ссохшиеся губы умирающего каплю густой, слабо фосфоресцирующей жидкости. Спустя мгновение раненый болезненно вздрогнул, взгляд его приобрел осмысленность и необычайную глубину. Так смотрят лишь люди, чувствующие приближение смерти.
– Ульрика, – шепнули синие губы, – найдите ее!
– Откуда ты знаешь Сумасшедшую принцессу? – недоуменно спросил барон.
– О! – Умирающий улыбнулся тенью некогда неповторимо высокомерной улыбки, и барон невольно отшатнулся, потрясенный осознанием того, что на его руках угасает потомок великого рода, а возможно, даже король или принц. – Это я впервые назвал ее этим броским прозвищем, теперь известным всем и каждому! Я – ее дядя, принц Лионель Шеар-эль-Реанон.
– Но родня Ульрики живет на Поющем Острове! – не поверил Марвин.
– Да, – подтвердил Лионель. – Недавно мой брат-выродок силой захватил власть, хоть и предназначавшуюся ему по праву первородства, но вовсе не подобающую наклонностям его черной души. Подозреваю, что Аберон напрямую причастен как к такой внезапной кончине моего отца-короля, так и к смерти всех членов Высшей магической эльфийской ложи. Теперь всему острову, а возможно, и миру в целом угрожают неисчислимые беды! И еще – я прошу вас не только известить обо всем произошедшем мою племянницу, но и спасти княжну… – Дрожащая от слабости рука извлекла из кармана какой-то свиток и чуть не насильно втиснула его в ладонь Генриха.
Удивленный барон развернул пергамент и увидел прекрасное девичье лицо, обрамленное каскадом золотых локонов и озаряющее все вокруг завораживающим отблеском огромных, жемчужно-серых очей. Барону внезапно показалось, что его сердце на минуту замерло, а потом застучало вновь, но уже совсем иначе – сбивчиво и торопливо. До сегодняшнего дня он и не догадывался, что на белом свете может существовать подобная, ослепительная, как солнечный блеск, красота. Марвин заглянул через его плечо.
– Ух ты! – восхищенно вскрикнул маг. – Это она, княжна Лилуилла, самая прелестная дева Поющего Острова!
Генрих с трудом заставил себя отвести взор от портрета невероятной эльфийки.
– А от чего или от кого ее нужно спасти? – повернулся он к раненому.
Но принц Лионель ничего не ответил: он был мертв.
– Не пойду! – в сотый раз принципиально отказался Марвин, упрямо поджимая губы и хмуря белоснежный лоб. – Ни за что! – Он торопливо отпил из бокала с вином, захлебнулся, закашлялся, но продолжал упорно бубнить сквозь кашель: – Ны за сто… – Барон хлопнул друга по спине, глоток жидкости проскочил куда нужно, и некромант демонстративно закончил: – …не пойду с тобой исполнять просьбу Лионеля!
– А за двести? – тут же настырно предложил Генрих. – За двести драгоценных камней из нашей сокровищницы? Ты учти, они не только обладают огромной денежной стоимостью, но многие из них к тому же наделены разнообразными магическими свойствами. Да подобного богатства нет ни у одного мага!
Архимаг вполголоса, сердито, хотя совершенно искренне и даже чуть оскорбленно, послал барона к каким-то немытым гоблинам. Нет, ну как друг не может понять, что он руководствуется вовсе не меркантильными соображениями? Марвин попросту… боится!
– Да пойми ты, не могу я этого сделать! – в сотый раз вымученно выдвинул он свой самый весомый аргумент. – Лепра жутко ревнива, она мне за Лилуиллу глаза выцарапает!
– А ты-то здесь вообще при чем? – чистосердечно удивился Генрих. – Я собираюсь спасти прекрасную княжну и, как это водится в подобных ситуациях, немедленно предложить ей стать моей супругой!
– Че, правда, что ли? – выпучил глаза некромант. – А как же Мелеана?
– Как, как… – Барон раздосадованно вздохнул, поднялся с дивана и подошел к окну. Отодвинул роскошную бархатную гардину и полюбовался открывшимся ему видом. Во дворце пока еще не выветрился запах свежей краски и штукатурки, мебель неприятно попахивала лаком, да и деревья в парке сейчас не превышали человеческого роста, но все это были сущие мелочи по сравнению с тем, каким предстояло стать в самом недалеком будущем этому возрожденному из руин городу. Силь так и бурлил жизнью. Еще бы – ведь его население уже насчитывало, почитай, тридцать тысяч душ! – А вот так! – невозмутимо продолжил де Грей. – Навязываться ей я не стану. Я тоже гордый! Пусть Ульрика сама решает, чего она хочет достичь и почему. И спутника жизни она выберет сама! – Он повернулся к магу и подкрепил свои слова резким взмахом крепко сжатой в кулак ладони: – Это мое окончательное мнение!
Марвин с пониманием присвистнул и недовольно покосился на лежавший на столе портрет Лилуиллы. «Женщины всегда приносят нам одни неприятности! – пожалуй, слишком пристрастно подумал он. – Вот и Лепра не исключение. Чуть что не по ее, сразу же закатывает истерику, завершающуюся слезами и обвинениями, вроде того, что я не уделяю ей достаточного внимания. А грозная теща и того хуже – слова плохого не скажет, но смотрит на нас обоих так осуждающе, что уж лучше бы говорила… Короче, не сошлись мы с женой характерами! Уехать бы от этих баб куда-нибудь подальше, на край света! Не дозволю делать из себя подкаблучника! И к тому же я ведь сам жаждал приключений. Поэтому решено: плюну на все и помогу отважному Генриху…» – А о том, что его помощь тоже будет заключаться в поисках еще одной девушки, Марвин тогда как-то и не подумал.
– Скорее всего в деле княжны замешаны и любовь, и магия! – авторитетно изрек некромант, справившись с сомнениями относительно своего участия в новых приключениях титулованного сильфа.
– Почему ты так думаешь? Ты что-то знаешь наверняка? – недоверчиво изрек барон.
Его высокая мускулистая фигура, уже облаченная в черный дорожный кожаный костюм, выгодно смотрелась на фоне зеленого бархата стен. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь неплотно задернутые шторы, очерчивали торс Генриха тончайших золотистым контуром, напоминающим драгоценные доспехи. Тонкие" усики змеились над капризно изогнутой верхней губой, отросшие волосы цвета воронова крыла свободно падали на плечи, карие глаза глядели пытливо. «А ведь барон красив, – мысленно признал некромант. – Они с Лилуиллой составят поистине потрясающую пару!»
– Это и есть та самая логика, о которой часто упоминает Рыжая! – произнес он вслух. – Если речь идет о красивой женщине, то, значит, здесь не обошлось без любовной истории. А магия на Поющем Острове весьма в ходу, да и покойный Лионель, пусть примет богиня под свое благодатное покровительство его бессмертную душу, упоминал о смерти великих эльфийских магов. Значит, в злодействе замешан очень сильный волшебник – скорее всего тот, кто владеет черной магией, – некромант. А бороться с магом лучше всего при помощи его же собственного оружия. Одному тебе не выстоять – я поеду с тобой!
Глаза барона радостно вспыхнули. Он бережно завернул в платок и спрятал за пазуху портрет прекрасной княжны:
– Откуда нам следует начать наши поиски? Ведь эльфийский принц не сказал ничего определенного.
Марвин на минуту задумался.
– Есть одно странное место, где Лиара и Рона ненадолго объединяются в одну бурную, богатую перекатами и порогами реку. Оно называется водопадом Тысячи радуг. Оттуда к побережью ведет наикратчайший путь, а на Поющий Остров можно попасть лишь водой. Начнем свои поиски от водопада.
Некромант поднялся и отправился собирать вещи, готовясь к длительному путешествию.
Генрих положил руку себе на грудь, прощупывая через кожу колета и батист рубашки драгоценный лист, носящий изображение красавицы Лилуиллы. «Ну что ж, – немного безучастно, словно повинуясь слепому случаю, подумал он, – значит, это судьба. Я же сам дал себе зарок жениться на другой! Видно, чему быть – того не миновать…» – И он опять погладил портрет незнакомой суженой, выбранной для него кем-то свыше.
Но мечтал он при этом все равно об Ульрике…
Обратный путь до «Королевской питейной» показался мне бесконечным. Я брела кое-как, обессиленно переставляя подкашивающиеся, неожиданно ставшие будто бы неродными ноги, при этом еще и волоча за собой связанную ведьму. Ну не бросать же в самом деле эту самонадеянную девицу на берегу речки. Я из последних сил затащила Гельду на крыльцо, звучно пересчитав ее черноволосой головой все пять занозистых ступенек, перевалила через порог и грубо плюхнула посреди обеденного зала. Некромантка, едва начинающая приходить в себя, благополучно – со всего маху – треснулась затылком о деревянный пол и опять обмякла, повторно теряя сознание.
– Сотня гоблинов ей в глотку! – с чувством выругалась я, буквально падая на ближайшую лавку. – Чую, не пройдут эти удары даром для и без того глупой некромантской башки. Не хватало еще Сумасшедшей принцессе нянчиться с сумасшедшей ведьмой. Умираю от жажды…
Ланс тут же сунул в мою мелко дрожащую руку немалую кружку с пивом. Я немедленно, как голодная пиявка, присосалась к бодрящей жидкости. Сидевший за столом Огвур, живой, здоровый и даже румяный, одобрительно крякнул.
– Ты как? – Я слизнула с губ пышную пивную пену. – Что с рукой?
Тысячник эффектно продемонстрировал нам плотную выразительную фигу, сложенную из приросших обратно пальцев. У меня немного отлегло от сердца.
– Ну, я с этими тварями еще встречусь, – мстительно басил он. – Да я за свои два пальца им все двадцать один оттяпаю, да еще так, что обратно уже никаким колдовством не присобачат!
Услышав скабрезное обещание друга, полукровка мерзопакостно хихикнул и протянул мне многоэтажный бутербродик шириной ладоней в пять, в котором слои хлеба, ветчины и сыра оказались аппетитно переложены крохотными маринованными огурчиками. Я с урчанием вгрызлась в умопомрачительно благоухающее съедобное сооружение, чувствуя, как ноги начинают потихоньку наливаться прежней силой.
– Огвур, у них пальцев намного больше, чем двадцать один, – неразборчиво проворчала я сквозь корнишоны.
– Это как? – не поверил орк.
– А так и сяк – чтоб их локтем об косяк. У них одних только рук не менее десятка, – уведомила я шокированного тысячника. – А прочие конечности, в том числе и интимного характера, я не считала – не до этого как-то было. И еще, они и взаправду ледяные: тают после смерти.
– Так вот почему мы не нашли рядом с телами мертвых кентавров трупов их врагов, – догадался мудрый орк.
Я скептично хмыкнула:
– Теперь я уже сомневаюсь, что кентавры вообще сумели убить кого-нибудь из этих тварей. С ними навряд ли возможно справиться обычным оружием. Там замешана ужасающая по силе магия!
Белый Волк задумчиво пожулькал свое давненько не бритое лицо кустарно отреставрированными пальцами:
– Мелеана, помнится, ты в подробностях рассказывала нам с Лансом, как в детстве взахлеб читала Хроники Бальдура?
– И что? – немного смутилась я. – При чем тут сей антикварный манускрипт?
– Ясно. – Орк правильно истолковал мое смущение. – Экземпляр оказался не полным?
– Ну, это еще слабо сказано, – подтвердила я. – Весьма не полным. В той книге не хватало чуть ли не половины страниц!
Огвур опечаленно вздохнул:
– Очень и очень жаль. Значит, про тварей стужи ты никогда не слышала?
– Не-а!
– Дружище, не томи, расскажи подробно, – требовательно заканючил любопытный, как кошка, Ланс.
Я жестом попросила Огвура говорить.
– В Хрониках написано, что за маленьким государством-ханством Рохосс начинается Край Тьмы, доступ в который надежно охраняет могучее заклятие, когда-то наложенное еще самими великими демиургами, – начал орк. – И покуда заклятие действует, обитающие в тех местах твари стужи – они же дети холода и ледяные ярлы – спят мертвым сном. Но стоит им пробудиться… – при этих словах, к моему величайшему изумлению, мужественное лицо орка исказила гримаса плохо контролируемого трепета, – …и весь мир окажется под страшной угрозой. Ибо твари забирают кровь любого живого существа, принося его плоть в жертву своему чудовищному Ледяному богу! Если власть древнего бога воцарится на земле, то мир навеки погрузится во Тьму, а его обитатели станут тенями и призраками…
– Бр-р-р, никогда не слышала ничего ужаснее и противнее! – Меня передернуло.
Немногочисленные посетители трактира, внимательно слушавшие орка, в панике забились под столы, а из-под стойки уже торчали мощные окорока хозяина, от страха ходившие ходуном так сильно, что прикрывавшая их толстая дубовая доска жалобно потрескивала.
– Огвур, тебе в раннем младенчестве, еще над колыбелью, феи случайно ничего этакого зловещего не напророчили? – с невинным видом спросила я, стремясь хоть немного разрядить излишне нервозную обстановку.
Сначала он согласился усилить городские стены заклинаниями, направленными на отражение враждебной магии, потом сам вызвался позолотить крыши всех зданий без исключения, включая и кровли самых маленьких Домиков. Затем он переместил через пространственные порталы экзотические, изумительной красоты растения, беспримерно украсившие столичные сады. А теперь, в итоге, его попросту неблагодарно выматывали всякими бытовыми мелочами, больше подошедшими бы дешевым дилетантам-фокусникам, выступающим в ярмарочных балаганах. Баламуты-гномы ежедневно приставали с идеей заменить воду в фонтанах на пиво, а эльфы – наоборот, слезно упрашивали мага наложить на вечно подвыпивших гномов заклятие пожизненного стойкого отвращения к спиртному. Демоны из отряда Азура, охранявшие невиданную по размеру стройку и проявлявшие повышенный интерес к прелестным сильфидам, умоляли некроманта сварить какое-нибудь любовное зелье, а заодно чуть подправить внешность несговорчивых дам путем сильного повышении волосатости по всему телу и укорачивания ног вполовину, что, по их мнению, придало бы красоте местных девушек более утонченный и демонический колорит. Сильфские же кавалеры, и так уже весьма обозленные постоянной эротической озабоченностью крылатого гарнизона, доводили мага до истерики требованиями наградить настырных демонов срочной поголовной и стопроцентной импотенцией. И нетрудно догадаться, у кого в итоге голова шла кругом от всего обилия этих противоречивых, взаимоисключающих, а поэтому совершенно невыполнимых просьб. Правильно – у Марвина! Казалось бы, чего проще: отсылай всех просителей к Генриху – ведь для того в мире и существуют повелители, чтобы мудро разруливать возникающие запутанные ситуации, но правитель сильфов…
Марвин тяжело вздохнул и неодобрительно покосился на Генриха, стоявшего рядом, среди каменных блоков недостроенной стены. Повелитель совершенно не собирался решать чужие проблемы: он от собственных-то не знал куда деваться. Благородный барон совсем не походил на утонченного могущественного наследника древнего рода. Сейчас он точь-в-точь напоминал какого-нибудь тугодума-каменотеса из самой захудалой провинции, и пахло от него соответственно. Красавец некромант брезгливо сморщил нос и принялся массировать ноющий по причине авральной работы затылок. Такой мучительной головной боли ему не довелось испытывать даже наутро после недавней королевской свадьбы.
– Генрих, – жалобно попросил Марвин, – переодел бы ты рубашку, что ли…
– Ага, вижу, она малость загрязнилась, – покладисто согласился барон. – Хотя, зная твои вкусы, я бы скорее склонился к версии, что ты не одобряешь ее цвета.
– Ничего не имею против цвета строительного раствора, – буркнул некромант, поворачиваясь по ветру. – Но вот мой нос ее не одобряет категорически!
Де Грей расхохотался:
– Тонко подмечено. Солнце клонится к закату, так что на сегодня работа закончена. Неподалеку от города, в лесу, протекает небольшой ручей. Может, прогуляемся для совершения водных процедур?
Маг обрадованно кивнул. Одна только мысль о целительных свойствах прохладной и чистой родниковой воды уже приносила значительное облегчение его многострадальной замороченной голове.
– А если и впрямь попробовать приворотный напиток? – сам с собой вполголоса рассуждал некромант, следуя за бароном, уводившим его незаметной лесной тропкой, затейливо петлявшей среди раскидистых кустов папоротника.
– Не вздумай! – протестующе прикрикнул Генрих. – Не хватало мне еще для полного счастья появления среди дворянских сильфских родов незаконнорожденных младенцев с демонической наружностью!
– Э? – опешил растерявшийся Марвин. – Ты это о чем говоришь?
– Да не о чем, а о ком, – разгневанно уточнил барон. – Об азуровских ловеласах, естественно. Они нынче ночью в темноте окна перепутали, ну и постучались ко мне в спальню, думая, будто это будуар придворных фрейлин. Знаешь, услышав то, что они нашептывали в приоткрытые ставни, я понял, что пока еще очень плохо осведомлен о многих подробностях интимных отношений между мужчинами и женщинами…
Марвин скептично хмыкнул:
– Скажи спасибо, что демоны к тебе в кровать не полезли! А если серьезно – жениться тебе надо, барон! Чтобы фривольные мысли воображение по ночам не будоражили. Я вообще-то, упоминая приворотное зелье, имел в виду тебя и нашу сумасбродную рыжую принцессу.
– Ее? – подпрыгнул де Грей как ужаленный. – Ты с ума сошел? Не смей!
– Ну и зря! – обижено надулся некромант. – Это стало бы лучшим выходом, причем для всех. Для обоих наших государств, для тебя, да и для нее тоже. А то у девчонки ветер в голове, она сама не знает, чего хочет и кто ей на самом деле люб. Ой, чую, огребем мы еще с ее сердечными заморочками проблем по самое не хочу! А может, все-таки рискнем? Я знаю нужные травы…
– Нет, ни в коем случае! – решительно отказался Генрих. – Спасибо тебе, конечно, я ведь вижу, что ты нам добра желаешь, но все же не смогу – зная, что это все не искренне, что ее опоили…
– Пить! – внезапно раздалось где-то рядом. – Пить, во имя богини Аолы!
Марвин и Генрих не раздумывая бросились вперед, ведомые слабым голосом, руками раздвигая спутанные ветки густых кустарников. Вскоре их взору открылась небольшая покрытая мягкой травой поляна, на которой бессильно распростерлось худое, изможденное мужское тело. Барон бережно перевернул страдальца на спину. На него смотрели ввалившиеся, наполненные невыразимой мукой зеленые глаза.
– Эльф! – изумленно вскрикнул барон. – Но разве такое возможно? Ведь эльфы очень живучи, а этот выглядит так, будто вот-вот отдаст душу Пресветлым богам!
Длинные умелые пальцы Марвина между тем ловко ощупывали раны незнакомца. Некромант сокрушенно вздохнул:
– Слишком поздно. Если бы мы встретились хоть пару дней назад, но теперь… Видишь… – Он указал на несколько порезов, перевязанных дурно пахнущими грязными тряпками: – Следы от кинжала внешне неглубокие, но лезвие было отравлено. От этого яда нет спасения, если раны не обработать сразу же специальным противоядием. А то, что он оказался эльфом, лишь продлило его мучения. К сожалению, я уже ничем не смогу помочь этому несчастному, а только в меру своих возможностей облегчу его последние минуты.
Маг вынул из кармана небольшой флакончик и капнул на ссохшиеся губы умирающего каплю густой, слабо фосфоресцирующей жидкости. Спустя мгновение раненый болезненно вздрогнул, взгляд его приобрел осмысленность и необычайную глубину. Так смотрят лишь люди, чувствующие приближение смерти.
– Ульрика, – шепнули синие губы, – найдите ее!
– Откуда ты знаешь Сумасшедшую принцессу? – недоуменно спросил барон.
– О! – Умирающий улыбнулся тенью некогда неповторимо высокомерной улыбки, и барон невольно отшатнулся, потрясенный осознанием того, что на его руках угасает потомок великого рода, а возможно, даже король или принц. – Это я впервые назвал ее этим броским прозвищем, теперь известным всем и каждому! Я – ее дядя, принц Лионель Шеар-эль-Реанон.
– Но родня Ульрики живет на Поющем Острове! – не поверил Марвин.
– Да, – подтвердил Лионель. – Недавно мой брат-выродок силой захватил власть, хоть и предназначавшуюся ему по праву первородства, но вовсе не подобающую наклонностям его черной души. Подозреваю, что Аберон напрямую причастен как к такой внезапной кончине моего отца-короля, так и к смерти всех членов Высшей магической эльфийской ложи. Теперь всему острову, а возможно, и миру в целом угрожают неисчислимые беды! И еще – я прошу вас не только известить обо всем произошедшем мою племянницу, но и спасти княжну… – Дрожащая от слабости рука извлекла из кармана какой-то свиток и чуть не насильно втиснула его в ладонь Генриха.
Удивленный барон развернул пергамент и увидел прекрасное девичье лицо, обрамленное каскадом золотых локонов и озаряющее все вокруг завораживающим отблеском огромных, жемчужно-серых очей. Барону внезапно показалось, что его сердце на минуту замерло, а потом застучало вновь, но уже совсем иначе – сбивчиво и торопливо. До сегодняшнего дня он и не догадывался, что на белом свете может существовать подобная, ослепительная, как солнечный блеск, красота. Марвин заглянул через его плечо.
– Ух ты! – восхищенно вскрикнул маг. – Это она, княжна Лилуилла, самая прелестная дева Поющего Острова!
Генрих с трудом заставил себя отвести взор от портрета невероятной эльфийки.
– А от чего или от кого ее нужно спасти? – повернулся он к раненому.
Но принц Лионель ничего не ответил: он был мертв.
– Не пойду! – в сотый раз принципиально отказался Марвин, упрямо поджимая губы и хмуря белоснежный лоб. – Ни за что! – Он торопливо отпил из бокала с вином, захлебнулся, закашлялся, но продолжал упорно бубнить сквозь кашель: – Ны за сто… – Барон хлопнул друга по спине, глоток жидкости проскочил куда нужно, и некромант демонстративно закончил: – …не пойду с тобой исполнять просьбу Лионеля!
– А за двести? – тут же настырно предложил Генрих. – За двести драгоценных камней из нашей сокровищницы? Ты учти, они не только обладают огромной денежной стоимостью, но многие из них к тому же наделены разнообразными магическими свойствами. Да подобного богатства нет ни у одного мага!
Архимаг вполголоса, сердито, хотя совершенно искренне и даже чуть оскорбленно, послал барона к каким-то немытым гоблинам. Нет, ну как друг не может понять, что он руководствуется вовсе не меркантильными соображениями? Марвин попросту… боится!
– Да пойми ты, не могу я этого сделать! – в сотый раз вымученно выдвинул он свой самый весомый аргумент. – Лепра жутко ревнива, она мне за Лилуиллу глаза выцарапает!
– А ты-то здесь вообще при чем? – чистосердечно удивился Генрих. – Я собираюсь спасти прекрасную княжну и, как это водится в подобных ситуациях, немедленно предложить ей стать моей супругой!
– Че, правда, что ли? – выпучил глаза некромант. – А как же Мелеана?
– Как, как… – Барон раздосадованно вздохнул, поднялся с дивана и подошел к окну. Отодвинул роскошную бархатную гардину и полюбовался открывшимся ему видом. Во дворце пока еще не выветрился запах свежей краски и штукатурки, мебель неприятно попахивала лаком, да и деревья в парке сейчас не превышали человеческого роста, но все это были сущие мелочи по сравнению с тем, каким предстояло стать в самом недалеком будущем этому возрожденному из руин городу. Силь так и бурлил жизнью. Еще бы – ведь его население уже насчитывало, почитай, тридцать тысяч душ! – А вот так! – невозмутимо продолжил де Грей. – Навязываться ей я не стану. Я тоже гордый! Пусть Ульрика сама решает, чего она хочет достичь и почему. И спутника жизни она выберет сама! – Он повернулся к магу и подкрепил свои слова резким взмахом крепко сжатой в кулак ладони: – Это мое окончательное мнение!
Марвин с пониманием присвистнул и недовольно покосился на лежавший на столе портрет Лилуиллы. «Женщины всегда приносят нам одни неприятности! – пожалуй, слишком пристрастно подумал он. – Вот и Лепра не исключение. Чуть что не по ее, сразу же закатывает истерику, завершающуюся слезами и обвинениями, вроде того, что я не уделяю ей достаточного внимания. А грозная теща и того хуже – слова плохого не скажет, но смотрит на нас обоих так осуждающе, что уж лучше бы говорила… Короче, не сошлись мы с женой характерами! Уехать бы от этих баб куда-нибудь подальше, на край света! Не дозволю делать из себя подкаблучника! И к тому же я ведь сам жаждал приключений. Поэтому решено: плюну на все и помогу отважному Генриху…» – А о том, что его помощь тоже будет заключаться в поисках еще одной девушки, Марвин тогда как-то и не подумал.
– Скорее всего в деле княжны замешаны и любовь, и магия! – авторитетно изрек некромант, справившись с сомнениями относительно своего участия в новых приключениях титулованного сильфа.
– Почему ты так думаешь? Ты что-то знаешь наверняка? – недоверчиво изрек барон.
Его высокая мускулистая фигура, уже облаченная в черный дорожный кожаный костюм, выгодно смотрелась на фоне зеленого бархата стен. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь неплотно задернутые шторы, очерчивали торс Генриха тончайших золотистым контуром, напоминающим драгоценные доспехи. Тонкие" усики змеились над капризно изогнутой верхней губой, отросшие волосы цвета воронова крыла свободно падали на плечи, карие глаза глядели пытливо. «А ведь барон красив, – мысленно признал некромант. – Они с Лилуиллой составят поистине потрясающую пару!»
– Это и есть та самая логика, о которой часто упоминает Рыжая! – произнес он вслух. – Если речь идет о красивой женщине, то, значит, здесь не обошлось без любовной истории. А магия на Поющем Острове весьма в ходу, да и покойный Лионель, пусть примет богиня под свое благодатное покровительство его бессмертную душу, упоминал о смерти великих эльфийских магов. Значит, в злодействе замешан очень сильный волшебник – скорее всего тот, кто владеет черной магией, – некромант. А бороться с магом лучше всего при помощи его же собственного оружия. Одному тебе не выстоять – я поеду с тобой!
Глаза барона радостно вспыхнули. Он бережно завернул в платок и спрятал за пазуху портрет прекрасной княжны:
– Откуда нам следует начать наши поиски? Ведь эльфийский принц не сказал ничего определенного.
Марвин на минуту задумался.
– Есть одно странное место, где Лиара и Рона ненадолго объединяются в одну бурную, богатую перекатами и порогами реку. Оно называется водопадом Тысячи радуг. Оттуда к побережью ведет наикратчайший путь, а на Поющий Остров можно попасть лишь водой. Начнем свои поиски от водопада.
Некромант поднялся и отправился собирать вещи, готовясь к длительному путешествию.
Генрих положил руку себе на грудь, прощупывая через кожу колета и батист рубашки драгоценный лист, носящий изображение красавицы Лилуиллы. «Ну что ж, – немного безучастно, словно повинуясь слепому случаю, подумал он, – значит, это судьба. Я же сам дал себе зарок жениться на другой! Видно, чему быть – того не миновать…» – И он опять погладил портрет незнакомой суженой, выбранной для него кем-то свыше.
Но мечтал он при этом все равно об Ульрике…
Обратный путь до «Королевской питейной» показался мне бесконечным. Я брела кое-как, обессиленно переставляя подкашивающиеся, неожиданно ставшие будто бы неродными ноги, при этом еще и волоча за собой связанную ведьму. Ну не бросать же в самом деле эту самонадеянную девицу на берегу речки. Я из последних сил затащила Гельду на крыльцо, звучно пересчитав ее черноволосой головой все пять занозистых ступенек, перевалила через порог и грубо плюхнула посреди обеденного зала. Некромантка, едва начинающая приходить в себя, благополучно – со всего маху – треснулась затылком о деревянный пол и опять обмякла, повторно теряя сознание.
– Сотня гоблинов ей в глотку! – с чувством выругалась я, буквально падая на ближайшую лавку. – Чую, не пройдут эти удары даром для и без того глупой некромантской башки. Не хватало еще Сумасшедшей принцессе нянчиться с сумасшедшей ведьмой. Умираю от жажды…
Ланс тут же сунул в мою мелко дрожащую руку немалую кружку с пивом. Я немедленно, как голодная пиявка, присосалась к бодрящей жидкости. Сидевший за столом Огвур, живой, здоровый и даже румяный, одобрительно крякнул.
– Ты как? – Я слизнула с губ пышную пивную пену. – Что с рукой?
Тысячник эффектно продемонстрировал нам плотную выразительную фигу, сложенную из приросших обратно пальцев. У меня немного отлегло от сердца.
– Ну, я с этими тварями еще встречусь, – мстительно басил он. – Да я за свои два пальца им все двадцать один оттяпаю, да еще так, что обратно уже никаким колдовством не присобачат!
Услышав скабрезное обещание друга, полукровка мерзопакостно хихикнул и протянул мне многоэтажный бутербродик шириной ладоней в пять, в котором слои хлеба, ветчины и сыра оказались аппетитно переложены крохотными маринованными огурчиками. Я с урчанием вгрызлась в умопомрачительно благоухающее съедобное сооружение, чувствуя, как ноги начинают потихоньку наливаться прежней силой.
– Огвур, у них пальцев намного больше, чем двадцать один, – неразборчиво проворчала я сквозь корнишоны.
– Это как? – не поверил орк.
– А так и сяк – чтоб их локтем об косяк. У них одних только рук не менее десятка, – уведомила я шокированного тысячника. – А прочие конечности, в том числе и интимного характера, я не считала – не до этого как-то было. И еще, они и взаправду ледяные: тают после смерти.
– Так вот почему мы не нашли рядом с телами мертвых кентавров трупов их врагов, – догадался мудрый орк.
Я скептично хмыкнула:
– Теперь я уже сомневаюсь, что кентавры вообще сумели убить кого-нибудь из этих тварей. С ними навряд ли возможно справиться обычным оружием. Там замешана ужасающая по силе магия!
Белый Волк задумчиво пожулькал свое давненько не бритое лицо кустарно отреставрированными пальцами:
– Мелеана, помнится, ты в подробностях рассказывала нам с Лансом, как в детстве взахлеб читала Хроники Бальдура?
– И что? – немного смутилась я. – При чем тут сей антикварный манускрипт?
– Ясно. – Орк правильно истолковал мое смущение. – Экземпляр оказался не полным?
– Ну, это еще слабо сказано, – подтвердила я. – Весьма не полным. В той книге не хватало чуть ли не половины страниц!
Огвур опечаленно вздохнул:
– Очень и очень жаль. Значит, про тварей стужи ты никогда не слышала?
– Не-а!
– Дружище, не томи, расскажи подробно, – требовательно заканючил любопытный, как кошка, Ланс.
Я жестом попросила Огвура говорить.
– В Хрониках написано, что за маленьким государством-ханством Рохосс начинается Край Тьмы, доступ в который надежно охраняет могучее заклятие, когда-то наложенное еще самими великими демиургами, – начал орк. – И покуда заклятие действует, обитающие в тех местах твари стужи – они же дети холода и ледяные ярлы – спят мертвым сном. Но стоит им пробудиться… – при этих словах, к моему величайшему изумлению, мужественное лицо орка исказила гримаса плохо контролируемого трепета, – …и весь мир окажется под страшной угрозой. Ибо твари забирают кровь любого живого существа, принося его плоть в жертву своему чудовищному Ледяному богу! Если власть древнего бога воцарится на земле, то мир навеки погрузится во Тьму, а его обитатели станут тенями и призраками…
– Бр-р-р, никогда не слышала ничего ужаснее и противнее! – Меня передернуло.
Немногочисленные посетители трактира, внимательно слушавшие орка, в панике забились под столы, а из-под стойки уже торчали мощные окорока хозяина, от страха ходившие ходуном так сильно, что прикрывавшая их толстая дубовая доска жалобно потрескивала.
– Огвур, тебе в раннем младенчестве, еще над колыбелью, феи случайно ничего этакого зловещего не напророчили? – с невинным видом спросила я, стремясь хоть немного разрядить излишне нервозную обстановку.